Лорен Лэндиш
Брось мне вызов

– О, – слегка разочарованно произносит папа, и я чувствую, будто стою на краю обрыва и жду, когда кто-нибудь меня столкнет.

«Давай уже, просто наори на меня», – хочется сказать мне.

Но отец беззаботно продолжает:

– Понимаю, ты очень занята, но, может, найдешь для меня местечко в своем плотном графике, чтобы слопать по чизбургеру в «Бургерной Фрэнки»?

«Бургерная Фрэнки»… Кажется, это заведение всю жизнь было «нашим местом». И Фрэнки делает чертовски вкусные бургеры. Но что более важно, мы с папой всегда ходили к Фрэнки только вдвоем и никогда по одиночке или с кем-то еще.

– Эм… Да, конечно. Давай пообедаем там на этой неделе, – предлагаю я.

Папа кивает и делает глоток сока. Не знаю, как ему удается сохранять невозмутимое лицо, потому что даже отсюда я чувствую запах свежескошенной травы, перца и чего-то… горького. Бе-е-е.

– А ты как? Как твои дела? – Я подхожу ближе к краю обрыва, искушая судьбу, но желая насладиться шоу по дороге вниз.

– Ну, у меня есть потенциально плохие новости, – угрюмо отвечает он.

Вот блин.

– Что случилось?

Папа нервно теребит этикетку на бутылке: нервный тик у человека, у которого его нет, заставляет меня волноваться еще сильнее. Господи, к моменту, когда он начнет кричать, я просто обделаюсь от стресса.

– Помнишь, я говорил тебе, что уверен в том, что у меня все схвачено со второй штаб-квартирой? Похоже, мне вставляют палки в колеса.

Фух. В смысле, я не прыгаю от радости, потому что его давняя цель – управлять собственной штаб-квартирой – терпит неудачу, но, похоже, он не знает о том, что я делала в кабинете Колтона Вулфа.

– Я… Мне жаль это слышать. Ты действительно много над этим работал. Они выбрали другой план?

– Нет, решение пока отложили, – признается отец, слегка улыбаясь. – Стоит поблагодарить небеса за это. Одно из предложений действительно было очень хорошим, и мистер Фокс хочет отложить процесс, чтобы узнать подробности.

– Вот как. И чье это предложение?

Он смотрит на меня, и я знаю ответ еще до того, как он открывает рот.

– Колтона Вулфа.

Карма… Ты реально бессердечная сука, ты в курсе?

– Мне очень жаль, – тут же извиняюсь я, прежде чем замолчать.

– Нет-нет, все в порядке, – говорит отец. – Но мне нужная твоя помощь, дорогая. Ты работаешь на Миранду, а Миранда работает на Вулфа, так что ты в какой-то степени подчиняешься ему. Сделаешь кое-что для меня? Если вдруг услышишь что-нибудь, передашь своему любимому старику?

Говоря это, он улыбается, и в уголках его глаз появляются маленькие морщинки, но он определенно далек от старика, которым себя считает.

– Пап… Ты уверен? Не похоже на тебя, – взволнованно спрашиваю я. Нет, в этом нет ничего плохого. Мы все в команде «Фокс», но я всегда видела в нем Суперпапу, сторонника глубокой морали. Однако подобные просьбы выглядят сомнительно.

Он наклоняется ко мне.

– Все в порядке, дорогая. Пока мы здесь разговариваем, Вулф наверняка готовит заговор против меня. Вполне естественно, что я гляжу в оба. Я не прошу тебя делать что-то экстраординарное. Я не хочу, чтобы ты вынюхивала или вела себя подозрительно. Я лишь прошу тебя сообщить мне, если он выкинет что-то странное. Я хочу, чтобы выбрали наилучшее предложение для компании, и искренне верю, что это мой план.

– Ладно. Я буду держать ушки на макушке, и мы скоро поедем в «Бургерную Фрэнки».

Я ловлю себя на мысли, что мой отец только что играл со мной, хотя бы отчасти. Пригласил на сок, чтобы проведать, в кафе, чтобы вызвать во мне чувство вины – и все ради того, чтобы попросить меня рассказать о планах Колтона Вулфа. Как будто я что-то об этом знаю.

Нет, мой план – держаться как можно дальше от Колтона Вулфа, чтобы сохранить здравомыслие и работу. Может быть, если я не буду попадаться ему на глаза, то он просто забудет о том, что случилось вчера.

– Звучит отлично, дорогая. Я люблю тебя, – говорит отец, вставая. Я следую его примеру, и он крепко обнимает меня. Я понимаю, что он по-прежнему мой Суперпапа, но теперь немного человечнее.

Улыбаясь, я ставлю свою неначатую бутылку с соком на стол и покидаю кабинет отца. Я иду по коридору к лифту, зная, что Тиффани будет выспрашивать у меня мельчайшие подробности нашей беседы.

Я почти на месте. Я четко вижу кнопки на металлических пластинах, когда меня окликает голос с характерным британским акцентом.

– Мисс Страйкер? В мой кабинет, пожалуйста.

У меня сердце в пятки ушло, и я, чуть споткнувшись, поворачиваюсь и вижу Колтона Вулфа, который прислонился к двери своей приемной, скрестив руки на груди. Ухмылка на его лице – чистое высокомерие, говорит «я знаю то, чего ты не знаешь», и она явно не сулит мне ничего хорошего.

– Не желаете ли в гости? —

Муху приглашал Паук^[5].

Но если муха в печально известном стихотворении поначалу отказывалась от приглашений паука, у меня такой роскоши не было, потому что он мой босс, и у него на руках все карты. Без лишних уговоров я захожу в гостиную паука, надеясь, что это не мой последний день в «Фокс Индастриз».

Глава 7. Колтон

Наблюдая за тем, как Эль сдерживает свой страх, я ощущаю дрожь в спине. С одной стороны, я должен чувствовать себя виноватым за то, что собираюсь ее использовать. Я должен чувствовать себя последней скотиной за то, что ее пугаю.

Но с другой стороны, я вижу движения ее губ и шеи, и это наводит на весьма непрофессиональные мысли. Я знаю, что не должен думать об этом, но Эль такая сексуальная, что сводит меня с ума.

Это может стать проблемой, но, пожалуй, довольно приятной проблемой.

Все становится еще интереснее, когда она, последовав за мной в кабинет, садится туда, куда я ей показал, и скрещивает свои длинные красивые ноги. Она смотрит на меня большими глазами, пытаясь выглядеть уверенной, а не напуганной. Я восхищен ее попыткой.

– Мистер Вулф? – говорит она, первой нарушая тишину. Это скромный дар, который я с радостью принимаю. Мне кажется, что ее нелегко подчинить моему авторитету, поэтому я доволен легкой победой.

Я не собираюсь ее пытать. Пока что.

Но это не значит, что я не могу немножко ее помучить.

– Мисс Страйкер, последние двадцать четыре часа вы были для меня сущим наказанием, – заявляю я без лишних предисловий, садясь на угол своего огромного стола, чтобы на всякий случай спрятать промежность. – Вместо того чтобы работать над очень важным проектом, я долго и глубоко размышлял над тем, что вы сделали. Вы либо очень смелая, либо очень глупая. Я до сих пор не знаю, что думать.

Я вопросительно смотрю на нее.

– Сэр, если хотите уволить меня, то увольняйте без лишних слов. Избавьте меня от страданий.

Эмоциональный всплеск Эль удивляет меня. Так-так, у маленькой сорвиголовы есть еще порох в пороховницах.

– Да, это был очень глупый поступок. Глупый – это еще мягко сказано.

Ее признание горькое, но направлено на нее саму и, честно говоря, довольно точное.

Я сажусь за стол и рассматриваю ее. Похоже, она уже смирилась с тем исходом, которого ожидала.

– Хм, что ж… Подобные выходки, конечно же, наказуемы увольнением. Но если бы это входило в мои планы, я не обдумывал бы всю ночь напролет, что с вами делать.

На самом деле так много времени мне потребовалось для того, чтобы рассмотреть ситуацию под разными углами, измерить максимальное влияние и исход. В итоге я определил курс своих действий.

Дэниел и я – соперники в гонке за вторую штаб-квартиру, но оба нацелены действовать в интересах компании. Проанализировав все то, что мне известно о Дэниеле, я пришел к выводу, что он будет вне себя, если узнает, что его дорогая дочь работает со мной над этим проектом.

Есть шанс, что она может водить меня за нос и шпионить для Дэниела, как я изначально думал, но уверен, что смогу защититься от этого. Манипуляция ситуацией в свою пользу стоит того.

И еще малюсенькая частичка, которая говорит, что меня заинтриговала женщина, которой преподнесли целый мир на блюдечке с голубой каемочкой, но она отказалась от него ради собственного пути; женщина, которая совершает безумства только ради кайфа и адреналина, женщина, от чьей фотографии я возбудился и кончил в рекордно короткие сроки.

– И что же вы планируете со мной делать?

Я чувствую слабый намек на теплоту в словах, будто она сознательно произносит их нейтрально, но не в силах контролировать стеснение в голосе.

– Перевести вас сюда, чтобы вы стали моим верным помощником в проекте по штаб-квартире.

Казалось бы, такая простая фраза, но воздух в помещении как будто исчез.

– Что, простите? – Ее взгляд мог бы сломить меня, будь я слабым человеком.

– Все просто. Вы будете в моей команде, и это не просьба. Само назначение будет подразумевать, что вы поддерживаете мое предложение, поэтому, чтобы быть прозрачным, я буду использовать вашу фамилию.

– Вы хотите использовать меня против собственного отца? Против его плана? – Она раскрывает рот от ярости. – А если я откажусь?

Я рад, что она знает о предложениях по размещению второй штаб-квартиры. Ставить Эль между Дэниелом и мной – это одно, но использовать ее без ее ведома даже в условиях конкуренции нечестно.

Я пожимаю плечами.

– Вы не откажетесь. Вы очень талантливы. Я изучил ваше досье, и, честно говоря, работая на Миранду, вы впустую тратите время. Ваш отец прав в том, что вам стоило занять должность как минимум младшего аналитика, а то и старшего, если бы тогда вы согласились работать в его отделе. Это отличная возможность для роста, как вы и хотите.

Я никогда не делаю комплименты просто так, но она как будто пропускает мимо ушей комментарии о своих талантах.

– И если бы вы не скучали и работали в полную силу, возможно, вам бы в и голову не пришло сделать что-то настолько бесполезное, как вчерашнее представление.

Она сурово повторяет сквозь стиснутые зубы:

– А если я откажусь?

– Если мы не придем к какому-то пониманию, я буду вынужден подать жалобу в отдел кадров, и вас тут же уволят. Уверен, что обстоятельства сильно смутят вашего отца.

– Вы меня шантажируете? – огрызается она.

– Нет, я бросаю вам вызов. – Мои губы изгибаются в ухмылке, когда я чувствую, как от этих слов она оживилась. – Вы ведь любите вызовы, Эль?

Я заманиваю ее в ловушку и с нетерпением жду ответа.

– Я… Я не люблю их, – тихо отвечает она, когда ее пальцы сжимают подлокотники стула. – Я просто…

– Не могу устоять перед всплеском эмоций, которые получаю от них, – заканчиваю я, и она кивает. – Но давайте посмотрим правде в глаза, мисс Страйкер. Выполнять задания школьного уровня на спор с лучшей подругой рано или поздно наскучивает. Поэтому я решил устроить вам новое бодрящее испытание.

– Испытание? – сглотнув слюну, спрашивает она.

– Да, новое испытание. Повысим ставки. Бросаю вам вызов оставить работу на ресепшене и стать моей личной ассистенткой. Вы будете работать прямо подо мной.

Я слышу, как после этой фразы с ее губ срывается крошечный вздох, и я хочу запечатлеть этот вздох на ее теле, ощутить его вкус на ее губах. Это первый настоящий намек на то, что она так же увлечена мной, как и я увлечен ей. Она так много сказала вчера, но слова могут лишь создавать видимость. Эта бессознательная реакция реальна. В ее глазах я вижу подтверждение своим догадкам.

– Зачем вам это? – наконец спрашивает она. – У вас уже есть ассистентка, Хелен, если вы вдруг забыли.

– И я ценю ее. Но я ее слишком перегружаю, и мне нужна помощь, – признаю я.

– Вы имеете в виду, вам нужна моя фамилия. – Кажется, она решила согласиться на мой план, но не так, как мне хотелось.

– Называйте, как хотите. – Я встаю и подхожу к окну. – Скажите мне, Эль, какую награду предложила ваша подруга за вчерашний вызов?

Кажется, такой поворот беседы ее смущает, и она слегка наклоняет голову.

– Мы договорились на напитки, маникюр и педикюр, а из-за трагичного исхода еще и на мои любимые кексы. Поход в салон, сахар и алкоголь – отличное лекарство от всех проблем, – сухо шутит она.

– Понятно. Итак, не считая этой трагедии, вы развлекаетесь маленькими глупыми вызовами, так ведь? – Она медленно кивает, и я разыгрываю свой козырь. – Я понял, что в моей жизни не хватает подобной легкомысленности. С тех пор как приехал в Америку, все свое время я посвящал исключительно работе, и это принесло свои плоды. Но случай с вами показал, как скучно я живу. Это меня позабавило.

Она выпучила глаза.

– Скучно? Вы?

Я пожимаю плечами.

– Вы водите «Лотус», работаете руководителем высшего звена и, судя по вашему кабинету, живете в огромном особняке с бассейном и дворецким. И я вам кажусь забавной?

Ее непочтительное высказывание веселит, и у меня возникает ощущение, что ей наплевать на мой банковский счет и любые причуды, которые я могу себе позволить.

– Вы правы, но в этом нет ничего… веселого, – морщу я лоб. – Ну, что-то, конечно, есть, но мне кажется, что есть и другие способы поразвлечься, которые я упускаю.

Хватит признаний. Я не рассказываю Эль о разговорах с Лиззи, моей сестрой из Лондона, в которых она добродушно подкалывает меня, что все мои новости касаются только работы, и ей нет дела до старых нудных дядек в костюмах. Я не рассказываю Эль, что три мои последние вылазки были в оперу с билетами, выигранными на благотворительном аукционе, и что я ненавижу оперу. Я не рассказываю Эль, что в Америке у меня нет ни единой души, с кем можно было бы сходить на игру или выпить по пиву.

Я никогда не думал, что буду одинок, буду тем, кто задерживается на работе, в то время как остальные отправляются домой к друзьям и семье. Но эта реальность так и бросается в глаза, пока я жду, что Эль согласится на мой план.

Она продолжает молчать, когда мы поддерживаем зрительный контакт: ни один из нас не собирается сдаваться. Интересно, что она видит, когда смотрит на меня?

Вечернее солнце освещает ее сквозь панорамное окно. Отсюда она выглядит еще красивее. Длинные светлые волосы, забранные наверх, идеальный изгиб лебединой шеи, плечи… И я сам себе признаюсь в собственном маленьком фетише, уши, которые выглядят так, словно их вылепил скульптор.

От мысли о том, как я кусаю одну из этих идеальных мочек и слегка тяну зубами мягкую кожу, погружая член глубоко в нее, я снова сильно возбуждаюсь.

Я хожу взад-вперед вдоль окна в надежде успокоить свою эрекцию.

Я хочу привлечь ее к себе, чтобы ей было любопытно приоткрыть завесу тайны закрытого руководителя из Британии, коим вся компания меня считает. И она умная девушка, знает, что это шанс сбежать от утомительной работы, которую она давно переросла.

– Полагаю, ваше молчание означает, что вы оказались между молотом и наковальней. И да, возможно, я перебарщиваю. Но тем не менее для вас это прекрасная возможность. – Я намеренно делаю акцент на том, какую пользу из этого может извлечь лично она, а не я или ее отец, способный повлиять на это решение. – Я бросаю вам официальный вызов. Поэтому, раз уж вы не послали меня к чертям собачьим, полагаю, что принимаете мое… предложение. Завтра, когда придете на работу, зайдите ко мне в кабинет. Ваше первое задание – помочь Хелен организовать для вас подходящее рабочее место. Договорились?

Эль моргает, по-прежнему не говоря ни слова, затем наклоняет голову.

– Мистер Вулф, должна признать, я поняла лишь четверть того, что вы сказали. Что значит перебарщиваете? И что значит «к собачьим чертям»?

Я смеюсь, радуясь, что она не отказалась.

– Это лишь часть того, чему вы научитесь, работая на меня. Если завтра в девять я увижу вас в приемной, думаю, ваш ответ будет очевиден. Сделайте разумный выбор.

Глава 8. Эль

– Пей до дна, сучка. Мне нужно, чтобы ты поработала язычком.

Тиффани делает глоток вина, а затем высовывает язык, довольно неприлично шевеля им в моем направлении.

– Мы не настолько близки, Тифф, – дразню ее я. На самом деле, я действительно пытаюсь уйти от темы, которая лежит на поверхности. Однако второй бокал вина делает свое дело, и мне все сложнее становится увильнуть от ответа.

Я буду проклинать себя за маленький порыв, но что произошло, то произошло.

– Он хочет, чтобы я работала на него.

Бокал Тиффани едва не разлетается на кусочки, когда она со стуком ставит его на кофейный столик. Она скидывает ноги с дивана и вскакивает, впервые с тех пор, как час назад мы ввалились в мою квартиру.

– Что?

Я глупо улыбаюсь, понимая, что ошарашила ее.

– Ну, что-то типа того. Предложил мне стать его ассистенткой.

Тиффани танцует по всей комнате, рискуя запнуться о собственные ноги или о мое грязное белье, и довольно фальшиво поет:

– Он хочет тебя, он хо-о-о-очет тебя! Эль отведает немножко Би-би-си!

Мои глаза вылезли из орбит.

– Чего? Причем тут вообще Би-би-си? И не много ли порнухи ты смотришь в последнее время? Строишь мне глазки и разговариваешь на языке Pornhub.

– Большая британская сарделина, – говорит она, кивая, как будто эта расшифровка очевидна. Вообще-то нет. – И я не строю тебе глазки, а обещаю подумать, если ты нальешь мне еще бокальчик.

Она осушает свой бокал и приветственно поднимает его к потолку, прежде чем налить себе еще. Какое облегчение, что сегодня она не за рулем.

Наполняя бокал, она бормочет себе под нос:

– Он хочет предложить тебе член-ство. Держу пари, что он одновременно жует булочку и заваривает свои чайные пакетики в чьем-то рту. – Она запрокидывает голову, едва не расплескав налитое до краев вино, закрывает глаза и громко говорит с фальшивым английским акцентом: – О, боже, я завершаю! Завершаю!

До меня не сразу доходит, что она имеет в виду «кончаю», и мы вместе заливаемся диким хохотом. Мы валяемся на диване, корчась от смеха, будто в наши желудки залили кока-колу с «Ментосом».

– Несомненно, великолепно, – говорю я сквозь фырканье: мой поддельный акцент немногим лучше, чем у Тиффани.

Наконец мы перестаем смеяться, и вся тяжесть ситуации тяжким грузом ложится на мои плечи.

– Что же мне делать? – хнычу я.

Взгляд Тиффани, вопрошающий, а что тут непонятного, заставляет меня почувствовать: я что-то упускаю.

– Работать на него.

Я смотрю на нее тем же взглядом, потому что она единственная, кто не видит общую картину. Прежде чем я успеваю поспорить, она поднимает руку и вскидывает идеально очерченную бровь, предупреждая, что перебивать ее не стоит. Я закрываю рот и даю ей слово.

– Ты умна, а он горяч. Голову в песок не прячь. – Она пьяно улыбается. – Я такая поэтесса.

Ее взгляд проясняется, и она говорит:

– Я буду скучать по тебе и, скорее всего, помру от безграничной скуки, потому что именно ты вносишь разнообразие в наши серые будни, но тебе нужно хватать этого быка обеими руками и держаться за него всем, чем только можно.

– Думаешь? – говорю я, понимая, что уже приняла решение. На самом деле я все решила еще до того, как вышла из его кабинета.

Тиффани делает глоток и спрашивает с наигранным равнодушием:

– Папочка уже в курсе?

Я слишком глубоко погружена в собственные проблемы, чтобы хоть как-то отреагировать на это прозвище.

– Нет, но он точно убьет меня, или Колтона, или нас обоих. – Я по-настоящему боюсь этого, но, что более важно, признаюсь: – Я не хочу причинять ему боль.

Она утешительно гладит меня по руке:

– Не стоит забивать подобными мыслями свою маленькую красивую голову. Я стану папиной девочкой, пока ты будешь занята злым и страшным Серым Волком. Уверена, папочку нужно будет хорошенько утешить, а в этом я разбираюсь.

Конечно, она меня дразнит. Но затем шутка заходит слишком далеко.

– Когда мы поженимся, ты будешь называть меня мамой? Или мамулей?

Я резко вытягиваю ногу, пиная ее в бок, и она охает.

– Хватит нести всякий бред про моего отца, женщина. Этого никогда не случится. – Она наклоняет голову, не глядя мне в глаза, как будто игнорирует мое решение. – Лучше не нарушать Девчачий Кодекс.

Она вздыхает и смотрит на меня.

– Ладно. А что, если ты мне, я тебе? Можешь нарушить кодекс и поиметь моего брата, а взамен я получу папочку.

Я с отвращением мотаю головой.

– Нет, я не буду трахаться с Эйсом. Его поезд давно ушел. А ты не будешь трахаться с моим отцом. Сменим тему. Что мне надеть?

Я пускаю в ход свой последний козырь, так как шмотки – единственная вещь, способная отвлечь внимание Тиффани от отца.

Она охает, ставит бокал на стол и встает. Затем хватает меня за руку и практически тащит в спальню, где швыряет меня на кровать. К счастью, мой бокал не так полон, как у нее, поэтому я не проливаю ни капли.

Софи подскакивает, мяукает и шипит, выражая свое неудовольствие тем, что ее побеспокоили на ее троне, известном также как моя кровать. Я шиплю в ответ, зная, что позже меня ждет расплата за неповиновение. Наверняка это будет комок шерсти.

На мгновение я думаю, будет ли Тиффани меня соблазнять, когда она задумчиво обводит меня глазами. А затем распахивает мой шкаф и начинает рыться в вещах, вытаскивая юбки и топы.

Если бы это была я, в моей комнате закружился бы вихрь из одежды. Однако Тиффани более последовательна: она держит в руках три топа, критически их рассматривая.

– Сексуально, но не слишком. Ты же не хочешь выглядеть так, будто получила повышение, стоя на коленях?

– Вообще-то кверху задницей. Я упала с принтера на пол. Это была настоящая Hello Kitty-ситуация. Слава богу, я недавно сделала депиляцию. – Я съеживаюсь от мысли, что депиляция воском – это чертовски больно, но сверкнуть зарослями перед Колтоном Вулфом было бы в миллион раз больнее.

Тиффани улыбается, но остается сосредоточенной.

– Не целомудренно и не слишком скромно. Не стоит выглядеть, как девственница, если, конечно, это не его грязная фантазия. – Она смотрит на меня так, будто я что-то об этом знаю. Я мотаю головой, почти уверенная, что таким образом его не добиться. Тиффани кивает, соглашаясь с моей оценкой. – Но при этом профессионально.

– Вот эту, – решает она, протягивая серую рубашку на пуговицах. Она сделана из невероятно мягкого хлопка, поэтому я и ее купила, но выглядит довольно просто.

– Думаешь? – спрашиваю я. Она куда больше разбирается в моде, чем я, но от этой рубашки буквально веет безвкусицей.

Она швыряет ее в меня.

– Подожди и увидишь. Поверь мне, надень ее.

Я снимаю удобную футболку и надеваю серую рубашку, выбранную Тиффани, застегиваю ее. Стоя только в рубашке и носках, в зеркале я выгляжу, как герой Тома Круза из «Рискованного бизнеса». Ну, может быть, как студентка колледжа, нарядившаяся на Хеллоуин шлюшкой, потому что на мне нет лифчика, и сквозь тонкий хлопок отлично видны мои соски.

Привет, буфера!

Тиффани достает из шкафа юбку темно-сливового цвета.

– И эту. – Взмахом руки она дает знак надеть ее. Я делаю, как приказано, пока она копается в моем комоде.

– Чулки.

Она протягивает мне пару чулок, мои любимых, таких же темно-фиолетовых, как и юбка, но шелковистых, с маленькими горошинами, придающими им изящества.

– И последнее, но не менее важное – аксессуары. Возьми.

Она протягивает мне многониточное ожерелье из искусственного жемчуга.

– Я не надену жемчужное ожерелье в первый рабочий день у Колтона Вулфа.

С Тиффани спорить бесполезно.

– Вызов? – Она изгибает бровь, понимая, что я у нее на крючке. – Он может и не понять отсылку. Наверное, в Лондоне это называется как-то иначе.

Я настороженно смотрю на ожерелье.

– Колье-чокер королевы? – предполагает она.

Я все еще протестую, но осторожно натягиваю чулки на ноги. Тиффани протягивает мне черные туфли на высоком каблуке, и я надеваю их, глядя в зеркало.

– Забери волосы, но выпусти пару завитков. Макияж для работы, бордовая помада, чтобы сочеталась с юбкой, но не тон в тон. – Тиффани берет мои волосы и собирает их на макушке, имитируя пучок. – Ты выглядишь в точности как сексуальная библиотекарша, и что-то мне подсказывает, что это прямая дорога к Колтону Вулфу… в штаны.

– Я не собираюсь лезть к нему в штаны, Тифф.

Она закатывает глаза.

– Ну конечно, пока он не залезет в твои. Дамы вперед. Всегда. Это признак настоящего джентльмена.

– Он просто использует меня, чтобы разобраться с отцом. Он буквально так и сказал мне, чтобы оставить свои мечты о Золушке.

Даже вслух мне очень грустно говорить об этом.

В голосе Тиффани четко слышится сожаление.

– Он так сказал. Возможно, это даже правда. Но это не единственная причина. Посмотри на себя, детка.

Держа меня за волосы, она поворачивает мою голову, вынуждая посмотреть в глаза своему отражению.

– Я чувствую себя предателем, – тихо говорю я, не глядя на Тиффани, потому что не хочу видеть ее реакцию.

Она отпускает мои волосы, и ее рот округляется.

– О, дорогая, не надо. Никто так о тебе не подумает, в первую очередь твой отец.

То, что Тиффани назвала его отцом, а не папочкой, говорит о том, насколько серьезно она сейчас настроена. Должно быть, ей потребовалось нехило поднапрячь все свои извилины, учитывая, сколько бокалов вина она выпила.

Подруга моргает, и на смену серьезности приходит то, что, как она знает, убедит меня куда больше, чем сладкие банальности.

– Ты сорвиголова и отправляешься навстречу приключениям. Эль Страйкер, секретный агент, которая работает бок о бок с галантным щеголем Колтоном Вулфом и тайно помогает своему отцу. Для собственного супергеройского шоу не хватает только наручников и боя нунчаками, но я уверена, что Колтон с радостью помог бы тебе с наручниками.

Она многозначительно подмигивает.

Тиффани права. В Колтоне есть что-то такое, отчего мне хочется узнать его лучше: как он балансирует между холодной формальностью и гранью дозволенного, почему искренне удивлен моим признанием в том, что я пыталась привлечь его внимание, и почему так смело заявил, что собирается меня использовать. Но больше всего меня заинтриговало его тихое признание в том, что он считает себя скучным и ему не хватает веселья. Я не поделилась этим с Тиффани, желая сохранить пикантную подробность в тайне.

– Моя! Моя прелесть! – визжит мой внутренний Голлум.

Но я играю в опасные игры, к которым совершенно не готова. Все знают, кто мой отец, и как только новость о моей новой должности разлетится по всей компании, я буду главной темой сплетен.

«Да пошло оно все», – думаю я и беру жемчужное ожерелье из руки Тиффани. Может, стоит дать людям повод меня обсуждать.

И она права. Я потрясающе выгляжу. Сексуальная библиотекарша, несомненно.

Тсс!

На следующее утро все мое нутро лихорадочно переворачивается, и я чувствую себя комком нервов.

Все идет отлично, пока не звонит телефон.

– Тифф? Что случилось?

Она никогда не звонит мне по утрам: мы обе спешим, поэтому времени на болтовню нет.

Из телефона доносится странный шум, и на мгновение я думаю, что ее убивают, но ей как-то удалось мне позвонить.

– У тебя все нормально? Мне позвонить 911 или приехать и надрать кому-то задницу?

Внутри меня заворочалась ужасная мысль, и я хватаю телефон и шепчу:

– Ты убила Эйса? Мне захватить лопату?

Учитывая, что мы живем в городе и все пустынные территории находятся далеко за его пределами, я надеюсь, что это не так. Пожалуй, стоит перестать запоем смотреть криминальную документалку «Мне почти удалось ускользнуть».

Странный шум повторяется снова.

– Раньше. Приезжай и забери меня раньше. Срочно, Эль. Как можно скорее, пожалуйста.

Я понимаю, что этот звук – это смесь ее сердитого рычания и неудержимых рыданий.

– У тебя все нормально? Эйс в порядке? – осмеливаюсь спросить я. – Подожди, не отвечай. Возможно, они слушают. – Я не знаю, кто такие они, но раз уж сегодня первый день моего шпионского шоу «Секретный агент», я не хочу, чтобы моя лучшая подруга совершила из-за меня преступление. – Выезжаю.

– Спасибо.

Должно быть, она убрала телефон от уха, потому что я слышу ее отдаленный крик:

– Я прикончу тебя во сне, Эйс Янг.

И связь обрывается.

По крайней мере, я знаю, что он все еще жив. Когда полиция будет меня допрашивать, я скажу им, что это все, что мне известно.

Я быстро одеваюсь, и к счастью, у меня нет времени долго размышлять над нарядом, который Тиффани подобрала для меня. Даже жемчужное ожерелье не заставляет меня остановиться.

Я не удивляюсь, когда подъезжаю к дому Тиффани и не вижу ее на улице. Она наверняка заворачивает тело Эйса в ковер или что-то в этом роде. Но, как верный друг, я направляюсь к ее двери, за которой в этот раз не раздается дерьмовенький оглушающий рэп. Не уверена, что это хороший знак.

Дверь распахивается до того, как я успеваю постучать. Тиффани прекрасно выглядит, как и всегда, но… только до шеи. Прическа? Красивые струящиеся локоны. Макияж? Как на фото для инстаграма.

Но все остальное, начиная с плеч, – полнейшая катастрофа в стиле «утро после студенческой вечеринки».

– Это что, рубашка из мультфильма «Яркая радуга»^[6]? А где вторая половина юбки? – задаю я, как мне кажется, дурацкие вопросы, потому что она бросает взгляд за спину, где на диване молча сидит Эйс.

А если серьезно, то ее рубашка в лучшем случае налезет на девочку, поскольку ее края возвышаются над пупком, оголяя живот, а ее юбка больше похожа на широкий ремень. Мне не видно ее задницу отсюда, но держу пари, если Эйс оторвет взгляд от пола, он увидит куда больше, чем следовало бы. Тиффани рычит, как животное, и Эйс говорит:

– Я же сказал, что прошу прощения.

У меня такое чувство, что он повторяет это уже не в первый раз.

– Я хотел помочь.

– Постирай свои шмотки, – жестко отвечает Тиффани. – Почисти унитаз, помой посуду и вынеси мусор. Чтобы все было сделано! Понятно?

– Да, – грустно соглашается он.

– До моего возвращения!

На этих словах Тиффани толкает меня за дверь.

– Идем. По дороге на работу нужно будет заскочить в химчистку, а потом придется переодеться в твоей машине. Кажется, всю дорогу до офиса я буду сверкать задом перед водителями фур, когда буду снимать эту пародию на юбку. О чем я только думала? – Она показывает на крошечный кусочек ткани. – И как только ты позволила мне носить это на людях? Я думала, что мы друзья. Друзья не разрешают друзьям выходить на улицу одетыми как проститутки, Эль.

Я решаю не напоминать ей, что в студенческие годы мы довольно часто одевались по последнему писку развратной моды – главная причина, по которой эта юбка лежит в ее шкафу.

Она садится на пассажирское сиденье, и я напоминаю себе хорошенько помыть Камми. Не то чтобы я не любила Тифф, но прекрасно осознаю, что прямо сейчас ее голая задница сидит на моем кожаном сиденье, и это как-то чересчур даже для моей лучшей подруги. Я благодарна ей за то, что она хотя бы в нижнем белье. Ну, хотелось бы верить, что это так.

Я озвучиваю очевидное:

– Почему ты так одета? Что натворил Эйс?

– Он утверждает, что хотел помочь, – цитирует она его, показывая пальцами кавычки, а затем одной рукой изображает пистолет и в шутку целится им в себя. – Пристрели меня, потому что этот товарищ взял мои вещи и все их постирал. Ладно бы только грязное белье из корзины, возможно, все было бы в порядке. Но он взял и мою рабочую одежду только для химчистки. Все постирал, а затем, чтобы уж совсем добить, решил еще и высушить. У меня не осталось ни одного респектабельного наряда, отсюда и мой нынешний прикид.