Лия Виата
Змея и Паук

Глава 1

Змея

День сегодня начался хорошо. Цепи натерли мне запястья, в горле пересохло, а есть последний раз давали позавчера, но за мной сегодня не пришли. Раз этого не случилось, то можно было считать, что день начался хорошо.

Попыталась поближе прислониться к стене камеры высотой по пояс взрослого надзирателя, в которой было невозможно встать в полный рост. Лежать хотя бы всё ещё представлялось возможным. Правда, если вырасту ещё немного, то ноги начнут упираться. Могут ли они забрать меня из-за этого?

Шершавая и холодная стена привычно царапала кожу спины. Костлявым запястьям стало чуть легче от смены положения. Я вздохнула. Судя по тому, что спать не хотелось, сейчас было время бодрствования. Интересно, сегодня нас покормят?

Я закрыла глаза, прислушиваясь к происходящему в коридоре. Слышны лишь шорохи из других тёмных камер идентичных моей. Разговаривать нам не разрешали, а нарушать правила было очень чревато избиениями, поэтому мы всегда сидели тихо. Постаралась различить звук шагов надзирателей, но ничего не вышло. Пространство неожиданно разорвал крик дикой агонии. Я непроизвольно вздрогнула. Снова началось.

Если бы у меня была возможность дотянуться руками до головы, то точно бы закрыла себе уши, но это невозможно из-за цепей. Приходилось слушать, как крики и скулёж отскакивают от пустых стен эхом. В голове звучал лишь один факт – сегодня там нахожусь не я.

В коридоре раздался шум тяжёлых шагов: кто-то подошёл к камере и открыл еë. Я подавила инстинктивное желание забиться в угол. Надзиратели этого не любили. На каменный пол полетел ключ, звонко об него ударившись. Дрожащими руками взяла его и поняла, что замёрзла. Мои пальцы почти не гнулись.

– Быстрее, номер 27, – слишком громко для этого места сказал мужчина.

Его голос разнесся эхом в оглушающей тишине. Я постаралась поскорее избавиться от цепей и до крови расцарапала большой палец. Надзиратель недовольно цокнул языком. Как только они упали на пол, я быстро выбралась из камеры. Спина отдалась болью, когда, наконец, смогла еë выпрямить.

Надзиратель протянул мне руку, и я вложила в его огромную ладонь ключ. Он толкнул меня в плечо, чтобы я шла вперёд по коридору. Ноги тоже затекли, поэтому от его толчка чуть не упала. Я не сопротивлялась. Зачем вообще бороться, если исход предрешен? Крики из главного зала тоже затихли, но все знали, что это ненадолго.

Надзиратель открыл дверь из моего коридора, и меня ослепил свет от ламп с огнём. На секунду пришлось зажмуриться, и, видимо, я потеряла в скорости, потому что снова получила толчок в спину. Я повернула голову и смогла рассмотреть того, кто сопровождал меня. Этот толстый и высокий мужчина с лысиной появлялся в коридоре каждые пять дней. Значило ли это для меня хоть что-то? Определённо. Этот надзиратель не любил шум и медлительность, но всегда нас исправно кормил. Значит, сегодня я точно получу свою порцию еды. Если, конечно, меня не вели туда.

Обычно в ту комнату забирали сразу после сна. Я слышала, как надзиратели сегодня уже ходили по коридору. Интересно, кроме камер и длинных коридоров здесь ещё что-то есть? В этот раз забрали мою соседку. За всё время мы с ней ни разу не поговорили, но чувствовала я себя тогда странно. Мне до головокружения было радостно от того, что выбрали не меня, но еë взгляд, который она кинула в мою сторону перед уходом, не выходил из головы. Неужели я тоже буду смотреть на кого-то в тот миг так обречённо, будто душа уже вышла из тела? Сердце тогда сжалось, но природу того чувства я так и не поняла.

Наверное, хорошо работать здесь надзирателем. Я слышала, как они порой обсуждали что-то из совсем другой жизни. Многие их слова были мне непонятны. С ними у нас не было ничего общего, хоть мы похожи внешне.

Мы преодолели несколько светлых коридоров с другими незнакомыми надзирателями. С каждым шагом идти становилось всё труднее: мы приближались к главной комнате. Я отчаянно пыталась подавить внутреннюю дрожь. Со всех сторон были слышны стоны от боли и страданий. Они сводили меня с ума. Ощущать магию, терпеть приступы, но не иметь никакого сродства со стихиями было отвратительно. Будь оно у меня, я хотя бы понимала, почему меня называют ведьмой… Я резко вздрогнула от своих мыслей. Это очень плохое слово. Даже мысленно его лучше не произносить.

Когда мы вышли в большое помещение, то я сразу узнала большую резную дверь в противоположном конце, хотя ни разу не видела еë лично. Это была дверь в ту комнату. Я это чувствовала. От неë исходила настолько тёмная энергетика, что меня затошнило. Я сбилась с шага. Надзиратель повернулся ко мне, чтобы снова пихнуть, но тут дверь в ту комнату открылась. Из неë вышли трое надзирателей, а между ними извивалась в попытках вырваться девочка на пару лет младше меня.

Разве оттуда выходят живыми? Я как зачарованная смотрела на то, как трое огромных надзирателей никак не могли справиться с ней. Она укусила кого-то за руку, и тот надзиратель завопил от боли. Им надоело пытаться успокоить еë, поэтому они швырнули еë в стену. Глухой звук вышел крайне неприятным. Она кучкой свалилась на пол. Наши взгляды пересеклись. Еë жёлтые глаза и очень черные волосы показались мне знакомыми. Где-то точно их уже видела. Мой взгляд упал на мои собственные черные волосы. Какого цвета мои глаза? Вспомнить не получилось. Неожиданно девочка мне задорно улыбнулась, от чего я мгновенно оцепенела. Меня привёл в себя надзиратель. Он снова толкнул меня в плечо, заставив идти дальше. Что произошло потом с этой девочкой, я не увидела. Мы скрылись за очередным поворотом.

Шли недолго. Надзиратель остановился около одной из непримечательных деревянных дверей, открыл еë и затолкал меня внутрь. Там меня встретило тепло от камина, массивный стол и стройный мужчина в белых одеждах за ним. Он что-то чиркал, когда мы вошли, но сразу оторвался от своего занятия.

– Это она? – уточнил мужчина в белом у надзирателя.

– Верно, кон, – с почитанием отозвался тот.

Мужчина в белом улыбнулся и кивнул надзирателю на дверь. К моему удивлению, тот уважительно поклонился и вышел. Я осталась стоять посередине слишком горячей для меня комнаты.

– Ты знаешь кто я? – спросил мужчина.

Если бы мы не остались с ним только вдвоём, то я могла бы решить, что он обращается не ко мне. Его голос прозвучал мягко и спокойно.

– Нет, – кое-как выдавила я из себя слово.

Мой голос был глухим и хриплым из-за долгого молчания. Мы различны с этим мужчиной даже в этом. Я окинула взглядом свои локоны спутанных волос и чёрное платье, которое уже давно было мне мало. Он же имел светлые волосы и чистое невинное лицо.

– Меня зовут Микаэль. Я являюсь коном в храме Шери, – дружелюбно отозвался он.

Я с трудом вспомнила, что у них там действительно есть такой храм. Иногда нам священники даже обряды проводили, хоть и считали нас совершенно и бесповоротно проклятыми. Опустилась тишина.

– Ты не хочешь что-нибудь узнать у меня? Например, почему оказалась здесь? – спросил мужчина.

– Я здесь, потому что меня проклял Бог. Он наделил меня магией, отравляющей мою плоть и кровь, – отрешённо ответила я.

– О, ведьмы действительно являются проклятыми созданиями. Хорошо, что этой заразе подвержены только женщины. Правда, я думал ты спросишь о том, зачем тебя привели в эту комнату, а не расскажешь про ситуацию в целом. – Микаэль мягко рассмеялся.

Я начала чувствовать себя неловко. Мне редко выпадал шанс с кем-то поговорить и, наверное, поэтому, я совсем перестала улавливать тонкие нити разговора.

– Зачем меня привели? – в итоге тихо спросила я.

– Скажи, ты знаешь, что происходит в центральном зале этого скромного центра? – вместо ответа спросил он.

– Очищение, – коротко ответила я и добавила, когда поняла, что от меня ждут более развёрнутого ответа: – наши грешные души там очищаются перед Богом.

Микаэль энергично закивал головой. Мой ответ его очень порадовал.

– Всё совершенно верно, но знала ли ты, что есть ещё один вариант очищения? Он более долгий, но такой же эффективный, – с энтузиазмом сказал кон.

Я отрицательно покачала головой.

– Конечно, не знала, – удовлетворённо произнёс Микаэль. – Однако именно тебе выпал шанс узнать о нём подробнее. Видишь ли, проявления твоей магии слишком слабые. Судя по записям, тебе уже почти исполнилось пятнадцать, а проявления случаются очень редко. Они не стабильны, поэтому нами было принято решение перевести тебя к роженицам. Не переживай, сначала будет обучение.

В дверь постучали, и я вздрогнула.

– Входите, – сказал Микаэль и в комнату вошла самая старшая из нас кого я видела.

Девушка с короткими волосами и веснушками была на несколько лет старше меня. Она уважительно поклонилась кону.

– Как раз вовремя. Игритт покажет тебе твою комнату и объяснит детали. Надеюсь, ты справишься и скоро получишь имя, номер 27. – Микаэль мягко улыбнулся.

Я неловко кивнула ему и вышла в коридор вслед за Игритт. Поняла ли я что-то из речи Микаэля? Определённо. Меня не отправляют в ту комнату сейчас. Значит, день всё ещё хороший.

Глава 2

Змея

Мы снова начали преодолевать коридор за коридором. Я отчаянно старалась не обращать внимания на стоны со всех сторон, но они уже начинали отдаваться болью в голове. Очень хотелось вернуться в тихую темноту.

Игритт продолжала молчать до тех пор, пока мы не вошли в один из тёмных коридоров. Надзирателей здесь уже не было.

– Если вкратце, то просто веди себя так же, как и до этого – тихо. Не выделяйся, не раздражай и не задавай вопросов. Следующие пару месяцев они будут решать: давать тебе имя или нет. – Игритт выпятила вперед подбородок.

Я хотела уточнить у неё, что означали слова «месяц» и «имя», но до этого она сказала не задавать вопросов. Некоторое время мы шли в тишине, а потом она резко остановилась и открыла дверь в маленькую комнату с двумя подстилками. В этом помещении холоднее, чем у Микаэля, но всё ещё теплее, чем в моей камере. Довольно комфортно.

Игритт внимательно на меня посмотрела и печально усмехнулась. Еë гримаса показалась мне странной. Такие как мы редко проявляли эмоции, но её даже в какой-то мере подходила ситуации. В моей памяти всплыла улыбка той девочки. Вот она действительно была странной…

– Ты быстро схватываешь, значит, освоишься. – Игритт пожала плечами и села на подстилку.

Я последовала еë примеру и села на соседнюю. Она была чуть шершавой и мягкой. В комнате даже не было цепей. Значило ли это, что запястья у меня больше не будут болеть?

– Если ты считаешь, что тебе повезло, то нет. Наша ситуация не лучше камерной, – шёпотом сказала Игритт. – Роженицы вынашивают и приводят в этот мир новых ведьм, которых потом отправляют в те камеры. Чтобы новые ведьмы были сильнее, они дождутся твоего шестнадцатилетия, прежде чем поручат тебе выносить первого ребёнка. До этого момента пока далеко. Должно смениться несколько циклов надзирателей, чтобы прошёл месяц, а из нескольких месяцев будет складываться год.

Игритт села поудобнее и снова выпятила вперед подбородок. Я старалась слушать еë со всем вниманием.

– Сейчас тебя должно больше волновать имя. Его тебе может дать только ведьма, которая его уже имеет и знает как дать другим. Как только ты его получишь, приступы боли прекратятся, – серьёзно произнесла она.

Мои глаза загорелись. Приступы у меня бывали редко, но чем старше я становилась, тем чаще они приходили. Я точно знала, что рано или поздно они убьют меня. Правда, скорее всего меня отправят в ту комнату до того, как это случится. Если существовал способ избавиться от них, то он стоил всего вышеперечисленного. Какое мне дело до других, если это позволит мне жить без боли?

Игритт легла на подстилку и отвернулась от меня. Так я поняла, что разговор закончен. Я осторожно легла на свою. Чувствовала себя непривычно, имея возможность вытянуться в полный рост и даже поднять руки. Интересно, почему Игритт была против такого очищения? По-моему, это куда лучше, чем возможность просто отдать свою душу в пользование Богу. Стоны тех, кто сделал это, не говорили мне ни о чем хорошем. От их энергетики посмертной агонии меня разве что мутить начинало.

Я на минуту закрыла глаза, а в следующее мгновение кто-то дотронулся до моего плеча. С ужасом подскочила и вжалась в стену. Игритт осторожно подняла руки вверх. Моё сердце всё ещё отчаянно колотилось. Неужели я заснула?

– Время ужина, – сухо произнесла она.

Я кивнула и начала успокаиваться. Игритт кивнула в сторону деревянных тазиков, что стояли в углу. Я внимательно на них посмотрела.

– Сначала нужно привести себя в порядок. Бери один, и иди за мной, – сказала Игритт, взяла свой и вышла из комнаты.

Я осторожно повторила еë действия.

Мы прошли чуть дальше по тёмному коридору и вышли в помещение с озером. Там уже было несколько ведьм. Игритт кивнула им, а они ответили ей тем же. Никто не произносил ни слова. Я заметила у стены надзирателя. Мужчина откровенно скучал.

Игритт подошла к воде и набрала немного в тазик. Сделала всё то же самое. Мы отошли от озера, позволяя другим к нему подойти, затем Игритт окунула в воду ладони и начала умываться. Я заглянула в тазик и вздрогнула. Так вот почему глаза той девочки показались мне знакомыми. Моё отражение обладало такими же жёлтыми глазами. Видела ли я ещё ведьм с такими глазами?

Кинула взгляд на Игритт. Еë глаза были серыми, как камень, и мало отличались от глаз надзирателей. Значит, мои яркие глаза не были отличительной особенностью всех наших. Я поймала на себе хмурый взгляд Игритт и вспомнила, что не стала повторять за ней умывание. Немного смутилась, но окунула руки в холодную воду, которая после нескольких прикосновений к моему лицу начала чернеть.

После лица, Игритт сказала мне помыть голову. Волосы мои свалялись комками, поэтому распутывать их пришлось долго. Тем временем ведьм у озера становилось всё больше: видимо, Игритт привела меня сюда заранее. Другие ведьмы были куда старше нас двоих. У некоторых из них были раздутые животы. Интересно почему?

Ждать, пока я закончу с процедурами, Игритт не стала. Она наказала мне после мытья тела вернуться в комнату и ни в коем случае не влезать снова в моё чёрное платье. От холодной воды тело покрылось мурашками. Когда я закончила, то уже не чувствовала пальцев на руках.

Дорогу назад нашла быстро. Отсутствие сзади надзирателя меня настораживало. Ранее мне никто не позволял ходить в одиночестве. Игритт уже ждала меня в комнате. Она молча впихнула мне в руки серый свёрток. Я развернула длинное и бесформенное платье. Оно было мне большим, значит, не будет больше натирать плечи и грудь.

Как только я оделась, мы снова вышли в коридор и пошли куда-то. Через пару минут Игритт вывела нас в круглую комнату, в которой царил полумрак. На столах стояли тихие свечи. Светильники в коридорах надзирателей были в отличие от них слишком громкими.

Моя сопровождающая села за стол и махнула мне рукой, чтобы я повторила и это. Сразу же подчинилась. Рядом со мной сели несколько ведьм. Они внимательно изучали меня глазами, но я спокойно встретила их любопытные взгляды. Среди них не было ни одной с желтыми глазами. Почему меня так сильно взволновал этот цвет?

– Новенькая? – неожиданно спросила ведьма с волосами цвета грязи.

– Да, моя соседка, – раздражённо отозвалась Игритт, выпятив подбородок.

– Давно бы пора, а то из-за твоей хандры у всех проблемы. – Ведьма с карими глазами справа сморщила нос.

– Не вам меня судить, – ещё более грубо прошипела Игритт.

Ведьмы одновременно поморщились и отвернулись. В зал вошли еще несколько с большой кастрюлей, от которой шёл пар. Неужели еда будет горячей? Нам налили супа. Он и вправду оказался тёплым. День становился всё лучше и лучше.

Пока ела, заметила на себе чей-то внимательный взгляд и с осторожностью начала осматриваться. Когда столкнулась с еë глазами, замерла. Возраст ведьмы с чёрными волосами и яркими жёлтыми глазами я определить не смогла. Значило ли это, что нет никакой связи у моего состояния и цвета глаз? Скорее всего. Однако мне опять стало не по себе. Та девочка была странной, а эта женщина выглядела такой мрачной. К счастью, она быстро отвернулась. Мне стоило бы выбросить из головы весь этот бред, но почему-то разыгралось дурное предчувствие.

Глава 3

Змея

Я проснулась от дикой боли. Внутренности переворачивались, а кости тянулись и ломались, нечем было дышать. Сердце упрямо колотилось, поддерживая во мне жизнь. Из глаз брызнули слезы. Меня вырвало.

Приступ закончился также внезапно, как и начался. Стало очень жарко: видимо, поднялась температура. Игритт даже не проснулась. Обычно у ведьм часто случаются приступы, но мои меня мучают раз или два за смену цикла службы надзирателей в моём прошлом коридоре. Я постаралась вспомнить то, о чем говорила Игритт. Судя по всему, приступы у меня происходили раз в неделю.

Я осторожно поднялась на ноги. Заснуть уже не выйдет, и мне надо убрать рвоту с пола и с волос. Взяв второе своё серое платье, вышла в тёмный коридор.

Игритт вчера сказала, что прошёл месяц с моего пребывания здесь. Стоило бы запомнить этот промежуток времени. Жилось здесь лучше, чем в камере. Например, надзиратели редко появлялись в этом коридоре, да и крики из той комнаты до нас редко долетали.

Мы почти ничем не занимались. Вставали утром, приводили себя в порядок, завтракали, потом мыли полы в коридорах надзирателей, вытирали пыль или готовили есть, затем снова приводили себя в порядок и шли на ужин. После него несколько ведьм куда-то уходили, а остальные возвращались в свои комнаты. Меня такой расклад устраивал, а вот Игритт скорее раздражал. Я заметила, что еë недолюбливают как ведьмы, так и надзиратели. В причинах всё ещё не разобралась.

Я дошла до кладовки с тряпками, взяла одну и пошла к озеру. В коридоре было очень тихо, ведь все ещё спали. Я намочила тряпку, вернулась в комнату и начала уборку. Игритт резко перевернулась на своей подстилке. Я вздрогнула, но она мне ничего не сказала. Спустя несколько секунд, поняла, что она всё ещё спит. Еë лицо исказилось, и она что-то пробормотала.

Я подозревала, что она спит плохо из-за еë бледного вида. Может стоит разбудить? Я отложила грязную тряпку в сторону и подошла поближе к Игритт.

– Оставьте меня в покое… Я не хочу, – кое-как разобрала еë бормотание.

– Игритт? – позвала и прикоснулась к еë плечу.

Она резко села и распахнула глаза. Еë дыхание сбилось так же, как и моё при пробуждении сегодня. Она оттолкнула мою руку в сторону. Я вернулась к грязной тряпке, взяла еë и вышла, чтобы вымыть. Когда пришла обратно, Игритт уже делала вид, что ничего не произошло. Мы часто играли в эту игру, и я с удовольствием еë поддержала.

Дверь в нашу комнату открылась, заставив меня снова подпрыгнуть: один из надзирателей заглянул внутрь. Вспомнила, что видела этого мужчину в свой первый день здесь.

– Кон желает увидеть номер 27, – недовольно сказал он.

Я тут же вышла из комнаты. Мужчина ещё что-то проворчал, но я его не расслышала. Мы начали свой путь по совершенно одинаковым коридорам. Чем ближе мы подходили к той комнате, тем больше мне становилось не по себе. Никто не кричал, но стоны снова начали вонзаться ножами в мою голову.

Когда мы вошли в кабинет Микаэля, я чувствовала себя почти так же, как и при пробуждении. Меня затошнило. Сегодня моя магия вела себя крайне нестабильно. Он снова сидел за столом и при моём приближении тепло улыбнулся. Надзиратель вышел.

– Слышал, тебя хвалят. Это просто замечательно, – начал разговор кон.

Кивнула на его фразу.

– Как тебе жизнь с Игритт? – спросил Микаэль.

– Хорошо, – сухо ответила я.

– Ты не заметила ничего странного в еë поведении? – с улыбкой уточнил он. – Например, еë кошмары, настороженность или плохие отношения с другими?

Это определённо было странно. В мою голову закралась мысль о том, что меня не просто так поселили к ней. Неужели ожидали, что я буду им всё докладывать?

– Нет, – сказала я.

– Ты уверена? Поверь, я всего лишь пытаюсь помочь. Видишь ли, у неë никак не получается выносить ребёнка, и никто не понимает почему. – Микаэль печально вздохнул.

Что-то в его тоне мне совсем не понравилось.

– Я уверена, – твёрдо отозвалась я.

Улыбка кона дрогнула – он явно не на такой ответ рассчитывал. Опустилась тишина. Микаэль сверлил меня своими холодными зелеными глазами, я же решила молчать до конца. Чем бы Игритт не занималась, но сейчас я уверилась в том, что ему об этом знать не нужно. Его мягкий тон не делал нас друзьями или хотя бы просто равными.

– Очень хорошо, – в итоге процедил он.

Из той комнаты раздался душераздирающий крик. Я приложила все свои силы, чтобы не вздрогнуть. Микаэль нахмурился. Кажется, его эти звуки раздражали. Внезапно раздался взрыв такой силы, что даже здесь книги покачнулись.

– Лорри! – гаркнул Микаэль.

В комнату заглянул тот надзиратель, что привел меня.

– Простите, это снова она, – виновато сказал Лорри.

Микаэль снова нахмурился, а потом посмотрел на меня.

– Скажи мне, если бы я попросил тебя немедленно отдать душу Богу Шери, то что бы ты сделала? – серьёзно спросил он.

У меня внутри всё похолодело. Неужели, из-за того, что я ничего не рассказала ему про Игритт, он отправит меня туда? Усилием воли запихнула панику подальше. Может ещё не поздно всё рассказать? Эта идея столкнулась с его выжидающим взглядом. Мне показалась, что он готовиться порвать меня на куски.

– С удовольствием, – заученно ответила я.

Он ещё несколько секунд сверлил меня взглядом, а потом кивнул.

– Она не слушает нас, но может послушать кого-то похожего. Пусть номер 27 попробует, – задумчиво себе под нос произнёс Микаэль.

Лорри поклонился ему, я повторила его действие, и мы вышли из кабинета. Смысл последней фразы кона дошёл до меня только тогда, когда я осталась один на один с той яркоглазой девочкой, что сидела в камере с очень крепкими стенами.