Литтмегалина
Морион
13.
Дома он обнаружил стерильную чистоту и испытал резкую вспышку раздражения при мысли, что Морион трогала его вещи, утверждая себя в пространстве, которое ей вскоре предстоит покинуть из-за ее глупого и аморального поступка.
– Тебе не обязательно было убираться здесь.
– Мне нечего делать. Мне скучно.
– Почитай что-нибудь, – не глядя на Морион, Айла прошел мимо нее в спальню и стянул свитер.
– Не могу сосредоточиться на тексте, – возразила Морион из коридора.
– У меня есть несколько книг на тему распознавания лжи. Возможно, тебе бы они показались любопытными. Должна же ты знать, что тебя выдает.
Морион не отреагировала на этот выпад. Она по-прежнему разговаривала с ним, стоя снаружи.
– Я приготовила ужин.
– Спасибо, я сыт по горло.
Айла прошел в ванную, задернул занавеску и час простоял под потоками горячей воды, пытаясь собраться с мыслями и успокоиться. Это бешенство уже мучило его самого. Что происходит? Он никогда не терял над собой контроль и сейчас не мог понять той волны злости, что его захлестнула. Морион сделала что сделала и будет отвечать перед законом. По сути у Айлы не было никакого права обвинять ее, кроме формального, поскольку на данный момент он являлся человеком, расследующим ее преступление. Он не член семьи Хевига, не его друг. Тогда почему он причисляет себя к тем, кто пострадал от ее действий?
Когда он вышел, Морион сидела в гостиной и смотрела телевизор. Вернее, делала вид, что смотрит, глядя в сторону экрана расфокусированным взглядом. Свет в комнате не горел, и вспышки от экрана то подсвечивали лицо Морион, то снова прятали его в тени. Айла встал в дверном проеме, рассматривая ее. Он вспомнил рекомендацию Илии быть с Морион помягче. Но сейчас он не находил для нее мягкости. Он щелкнул по всем выключателям, и комнату залил яркий, жесткий электрический свет.
– Хранение наркотических веществ и нанесение телесных повреждений средней тяжести. Чего еще я не знаю о тебе, Морион?
Когда она развернулась к нему, у нее уже был холодный, решительный взгляд существа, готового дать отпор.
– А должен?
– Почему ты не рассказала мне?
– Зачем бы я стала тебе рассказывать? Ты мне не муж, не друг. Ты следователь, работающий над тем, чтобы меня засадить.
– С которым ты спишь.
– Даже если так. Это не повод для откровений о прошлом.
– Ты была в полграмма от реального срока.
– Что я сделала и за что была наказана – это мое личное дело.
– Нет, это не твое личное дело. Это уголовное дело. И я требую пояснений.
Она попыталась прошмыгнуть мимо него в дверной проем, но Айла схватил ее за предплечье. Продолжая удерживать Морион одной рукой, другой он достал из кармана диктофон и включил его. Затем, подтащив упирающуюся Морион к дивану, заставил ее сесть, а сам опустился на журнальный столик напротив, положив диктофон справа от себя.
– Я слушаю, Морион.
Морион посмотрела на его расставленные ноги, почти обхватывающие ее бедра, затем в сторону, на черную коробку диктофона. На ее лице мелькнуло затравленное, испуганное выражение, и на мгновение Айлу охватило острое сожаление. Он уже был готов признаться, что все происходящее ему тоже не доставляет радости, но покосился на диктофон и передумал.
– Я жду.
– Ладно, ладно, – Морион подняла руки в насмешливом жесте «сдаюсь». – Окончив университет, я подалась в Роану. Там я начала принимать наркотики, на почве этого влилась в одну скверную компанию и стала встречаться с парнем оттуда – не то чтобы в тот период я была в состоянии к вдумчивому выбору партнера. Однажды мы с ним поссорились – уже и не помню, из-за чего, мы оба были удолбаны в тот вечер. Он впал в буйство и напал на меня. Мне пришлось защищаться.
– Вот только с защитой ты несколько перестаралась.
– Он швырял меня по всей комнате! Что я должна была делать?!
– Перелом челюсти, Мори! Ты ударила человека стулом по лицу. Неоднократно. Я прочел длинный список его травм. Отмордовала ты его знатно, молодец.
– Да, признаю – хреновая из меня жертва! А ты читал список моих повреждений?
– Подробный перечень в деле отсутствует.
– Удача как всегда на моей стороне, – злобно буркнула Морион.
– Твои травмы были квалифицированы как легкие повреждения.
– Ха! Да я была вся в синяках!
– Синяки – это как раз и есть легкие повреждения, – снисходительно разъяснил Айла.
– Ты… – голос Морион дрогнул. – Ты не понимаешь, как это: чувствовать беззащитность. Такую ужасную беззащитность, что можешь сделать что угодно, лишь бы это прекратить.
Айла смотрел на нее с сомнением. Несмотря на свои изящные размеры, Морион была сильной и выносливой – в ее выносливости он много раз убеждался на себе (в буквальном смысле). Судя по тому, что он прочел в деле, парню едва удалось от нее уползти.
– Поверь мне, – прошептала Морион. – Поверь. За пару щелчков по носу я бы его так не уебала!
Айла медленно выдохнул, пытаясь избавиться от гнева, что комом встрял в горле.
– Поверить, Морион? Как, ты считаешь, у меня это получится после всего того вранья, что мне пришлось от тебя выслушать? Ну же, ответь: как мне тебе поверить?
В пустеющем взгляде Морион Айла отчетливо увидел, как ее сознание уползает от него, норовит спрятаться где-то в глубинах ее мозга, оставив ему на растерзание лишь пустую телесную оболочку.
– Продолжай, – потребовал Айла, обхватив щеки Морион ладонями и заставляя посмотреть ему в глаза.
Она озлобленно отбросила его руки.
– На следующий день ко мне пришла полиция, потому что тот придурок посмел заявить, что это я на него напала. Был суд. Хотя на мне тоже были следы физического насилия, меня осудили за нападение и хранение наркотиков и присудили штраф в пользу пострадавшего и год условно. Также меня обязали пройти курс лечения от наркотической зависимости.
– Ты должна быть благодарна роанцам – с учетом всех обстоятельств, они обошлись с тобой крайне мягко. Вероятно, послужной список твоего приятеля-нарика сыграл против него.
– Мягко? – взвилась Морион. – Меня вообще не должны были судить! Это я была жертвой, не он!
– Возможно, судья бы внимательнее отнесся к тебе, если бы ты попыталась объяснить ситуацию, вместо того чтобы сверлить его угрюмым взглядом.
Морион подскочила на диване.
– Не заставляй меня отвечать за грехи судьи. Он сидел передо мной, этот сморщенный как грецкий орех урод, и на полном серьезе втирал мне, с моими сорока шестью килограммами веса, что я представляю опасность для мужчины!
– А ты готова ответить за собственные грехи, Морион? Или намерена и дальше позиционировать себя как жертву обстоятельств? Я побеседовал с друзьями Хевига сегодня. Ни один из них не нашел для тебя доброго слова.
– Я не знаю, почему. Я не сделала никому из них ничего плохого.
– Они были недовольны твоими отношениями с Хевигом.
– Они не знают, какими были наши отношения с Хевигом.
– Зато я знаю, Морион. Мы нашли твою футболку со следами пороха и крови. Мы проверили замок, который оказался вовсе не взломан. И эти улики уже не дадут тебе выплыть.
С лица Морион вдруг схлынули все краски. Остались лишь глаза – темные, как камень, в честь которого ее назвали. Она отодвинулась подальше от Айлы и прижалась спиной к спинке дивана.
– Зачем ты это сделала? Дай мне объяснение, – потребовал Айла.
– Ты не воспримешь мои объяснения.
– Харин сказала, в тот вечер ты пыталась сбежать из дома. Что у вас там творилось?
– Я не готова выслушивать твои саркастичные замечания, если попробую рассказать.
– А я не готов выслушивать очередную ложь.
– Иногда правда звучит неубедительно, и в этом проблема.
– Тебе не везет с парнями, Морион, – взорвался Айла. – Один нарывался чтобы его избили. Второй, похоже, сам прыгнул под пулю. На это ты намекаешь?
– Оставь меня в покое! – вскрикнула Морион.
Она вдруг схватила со столика диктофон и бросила его. Ударившись о стену, маленькое пластиковое устройство разлетелось на несколько частей.
– Это твой способ убедить меня, что ты вменяема, Морион? – ледяным тоном осведомился Айла.
– Оставь меня в покое! – снова выкрикнула Морион.
– Мори, когда ты ведешь себя таким образом, мне очень тяжело оставаться на твоей стороне.
– А ты никогда и не был на моей стороне! Я сама по себе, ты сам по себе!
– Это у меня ощущение, что ты все время ведешь со мной тихую войну. Я тебя чем-то обидел?
– Что ты, – усмехнулась Морион. – Ты слишком вежлив для этого.
– Как же меня задолбали твои ответы без ответа…
Морион попыталась встать, Айла – помешать ей. Тогда она отпихнула его с силой маленькой лошадки и вырвалась.
– Морион!
Айла схватил ее со спины, и Морион пнула его в щиколотку. Ее удар ногой в носке, причем в его носке, не причинил серьезной боли, но Айлу возмутил сам факт.
– Ах ты…
Айла уже мало понимал, что делает и зачем. Все, что он осознавал в тот момент: Морион пытается сбежать от него, а он не хочет ей это позволить. Развернув отчаянно сопротивляющуюся Морион, он притиснул ее к себе. И в этот момент все его тело прошила молния блаженства.
– Ну и что ты со мной сделаешь? – прошипела Морион, пытаясь высвободить зажатые между их телами руки, чтобы ударить его. Ее глаза заблестели от слез.
Айла продолжал удерживать ее, внезапно ощущая, как его ярость переходит в жар иного свойства. Морион вдруг затихла.
– Проткнешь меня насквозь, – презрительно бросила она после паузы. – Очень страшно.
Айла отпустил ее, смущенный внезапным и совершенно некстати возникшим возбуждением. Морион отступила от него на три шага. Теперь она была само хладнокровие.
– Что теперь? – осведомилась она. – Приедет машина с мигалками? Заберет меня в сырое подземелье?
– Против тебя еще не выдвинули официальное обвинение. Но выдвинут в течение пары ближайших дней.
– Хорошо, жду.
– Я намерен передать твое дело другому следователю. Как только это произойдет, наше общение закончится.
Морион пожала плечами.
– Не сегодня, так завтра. Я знала это с самого начала.
– Это все, что ты можешь сказать? Все эмоции, которые ты готова продемонстрировать? Мори, тебя будут судить, ты отправишься в тюрьму!
– Я убила человека и буду вынуждена нести ответственность. Так оно и должно быть, нет? Возможно, я сама начинаю думать, что это и есть справедливость. Вся моя паршивая жизнь вела меня к этому финальному поражению.
– То есть теперь ты внезапно сдалась?
– Я сдалась, – кивнула Морион. – Могу я сейчас выпить чашку чая в одиночестве? А то скоро мне даже писать придется в присутствии сокамерниц.
– Я тоже сдался. Я больше не пытаюсь тебя понять.
– Ты не боишься остаться со мной еще на одну ночь? Я же психованная. Могу вдруг напасть на тебя. Совершенно без причины. Это типично для меня.
– Уверен, что смогу отбиться.
– Ты уже должен был понять, что меня не стоит недооценивать.
Морион развернулась и исчезла в кухне.
Они не разговаривали весь остаток вечера и, перемещаясь по дому, умудрились ни разу не встретиться. Когда Морион выключила свет в гостиной, Айла тоже улегся на свою большую, даже слишком большую, кровать и некоторое время пытался уснуть, перевариваясь заживо в коконе из злости и раздражения. Его нервы и слух были так напряжены, что он без труда услышал тихие шаги босых ног Морион.
– Крадешься ко мне с молотком? – осведомился Айла, не поворачиваясь.
– Взяла самый большой.
– Бей с силой. Твоя главная задача – сразу оглушить меня, чтобы я не смог оказать сопротивление.
Морион с шумом выдохнула воздух.
– У нас осталось мало времени. Мне бы не хотелось провести эту ночь порознь. Можно я лягу здесь?
– Как хочешь, Морион, – пробормотал Айла, крепче зажмуривая глаза.
Морион скользнула к нему под одеяло, обняла со спины и прижалась всем телом. Айла пролежал без сна несколько часов, не меняя положения, терзаемый отвердением в паху и в груди. Морион наконец-то заснула, и он ощущал затылком ее тихое дыхание. Когда слой его ярости наконец-то выгорел, под ним обнажились сожаление, разочарование и боль. Айла хотел, чтобы его встреча с Морион состоялась по-другому. Чтобы он случайно наткнулся на нее в магазине, парке или просто на улице. Он знал, что подошел бы к ней, потому что его потянуло бы, как магнитом. В конечном итоге Морион все равно оказалась бы в этом доме. Ей пришлось бы ранить Хевига, сообщив, что она бросает его, но в любом случае это ранение было бы менее фатально, чем то, которое она нанесла ему пулей.
Он развернулся к Морион и обнял ее.
14.
Проснувшись утром, он обнаружил, что все еще крепко обнимает Морион, обхватив ее ногой. Несмотря на все неудобство ее положения, Морион крепко, безмятежно спала, уткнувшись лицом ему в грудь. Поднимаясь, Айла случайно разбудил ее, но она только зарылась глубже в одеяло, не говоря ни слова. Да и что она могла сказать? Их вчерашний разговор сложился крайне неудачно. Айла совершил ту самую ошибку, от которой его предостерегал Илия: он начал давить на Морион. Что ему удалось узнать в итоге? Ничего, чего он не знал бы до этого. Морион просто захлопнулась.
Айла натянул серые брюки и сине-голубой свитер с белыми снежинками и вышел в кухню. За окном висела темень. Медленно, тоскливо падал снег. Поедая вчерашний ужин, который сегодня стал завтраком, Айла продолжал припоминать события вчерашнего вечера. Он припер Морион к стенке. Он фактически доказал, что она совершила убийство. Поразительно, но она продолжала что-то утаивать. Что? Что еще можно скрывать, когда ты уже в ситуации, которая хуже некуда?
«Иногда правда звучит неубедительно, и в этом проблема».
Айла сварил еще одну порцию кофе и влил его в термос, собираясь выпить по дороге. Вооружившись щеткой и лопатой, он вышел на улицу и принялся откапывать свою машину.
Немного физической нагрузки пошло ему на пользу. Он взбодрился. Если есть хоть какие-то аргументы в пользу Морион, он разыщет их. Если она сама не намерена себя защищать, он сделает это за нее. Он забрался в машину и отпил кофе, прежде чем тронуться с места. Вкус кофе был горьким и отрезвляющим. Собственное вчерашнее поведение в свете дня показалось совершенно идиотским. Ему не стоило поддаваться отчаянию.
«А что тебе подсказывают чувства?» – спросил Илия.
Чувства Айлы влекли его к Морион. Сколько бы раз он ни повторял себе: «Она расчетливая убийца», некий голос внутри возражал: «Нет, она хорошая». Даже после всего случившегося Морион ему нравилась, причем вся целиком, включая ее пассивную агрессивность, неискренность и скрытность. Парадоксальным образом поведение Морион доставляло ему удовольствие, интригуя и встряхивая его чувства. Давало ему все, что нужно. Кроме ответов.
Каждый светофор, к которому он подъезжал, переключался на красный. Но сегодня Айла не обращал на это внимание. Стоя на крупнейшем на пути перекрестке и имея аж целых сорок пять секунд до смены на зеленый, Айла позвонил Бейи.
– Бейи, мы едем в дом в заповеднике. И, прежде чем я услышу фонтан возражений, напоминаю, что как возглавляющий расследование я вправе требовать от криминалиста выезд на место преступления столько раз, сколько посчитаю нужным.
В ответ послышалось лишь сопение, полное сдавленной ярости. Какой прогресс.
– Ты сравнил отпечатки, которые я отправил тебе вчера, с найденными в доме Хевига?
– У меня не было времени, – буркнул Бейи. – Надеюсь, ты не считаешь, что я должен сосредоточиться исключительно на деле твоей подружки? Знаешь ли, те дела, фигуранты которых не ублажают наших сотрудников, тоже заслуживают внимания.
– Я не считаю, что должен уговаривать тебя выполнять твои прямые обязанности.
– На данном этапе я могу смело утверждать, что выполняю обязанности полиции, которой дело должно было быть передано еще позавчера. Я не знаю, как тебе удалось уломать Илию прикрыть тебя. Я не знаю, есть ли у тебя вообще формальное право заниматься расследованием, которое никакого отношения к СЛ не имеет.
– Позволь мне решать, относится оно к юрисдикции СЛ или не относится, – Айла нажал на педаль газа. – На данном этапе я не могу это исключить.
– Если бы люди не решали на работе свои постельные дела, вот тогда бы нам нормально работалось, – проворчал Бейи.
– А если бы еще не притаскивали на работу свой склочный характер, все было бы вообще отлично.
– Я тебя ненавижу. Надеюсь, больше никогда не пересечемся в одном деле.
– Взаимно.
15.
Айла проторчал на крыльце около получаса, но опечатанную дверь вскрывать не стал. Лучше не нарываться. Факт его безнадзорного пребывания на месте преступления и, следовательно, наличия возможности подтасовать улики, будет обязательно использован против него бдительным криминалистом, который ратовал за рабочую этику, при этом сам не всегда ее соблюдая.
– Что ищем-то? – осведомился Бейи, вываливаясь из своей машины и сощуривая глаза от света, отраженного чистейшими снегами заповедника.
Айла обратил внимание, что волосы криминалиста, сегодня не испорченные злоупотреблением гелем, сверкают на солнце, как золото. Залюбоваться можно. Это несколько проясняло, как, при таком паршивом характере, Бейи всегда находит девушку, готовую составить ему компанию на ночь.
– Телефон и третью пулю.
– Мы там уже все осмотрели.
– И все же я практически уверен, что третий выстрел был совершен в доме в тот вечер.
– Как ты себе это представляешь? Это экспансивная пуля. Она дыру оставляет такую, что не просмотришь. Мы ходили мимо и не заметили? А телефон? Как бы мы умудрились проглядеть телефон?
– Если мы их не нашли, значит, их хорошо спрятали.
– У вас с вашей девицей определенно проблема доверия в отношениях.
Айла проигнорировал это замечание, тем более что оно было неприятно правдивым.
– Начнем с первого этажа.
Трубку радиотелефона вскоре удалось обнаружить в гостиной – Бейи заметил, что земля в большом цветочном горшке выглядит потревоженной, и начал копать. База к телефону, также выполняющая функцию зарядного устройства, оказалась зарыта там же.
Они поднялись на второй этаж, и Бейи шустро свернул в пустую комнату.
Айла вошел в спальню Хевига и Морион. Снова эти бледно-желтые стены без единой царапины, без единого дефекта. Он понятия не имел, где искать эту пулю. Она была одновременно нигде и теоретически где угодно. Айла выгреб из платяного шкафа немногочисленные оставшиеся в нем вещи и осмотрел заднюю стенку. Остро ощущая абсурдность своих действий, сдернул с кровати покрывало. Ему было странно осознавать, что когда-то Морион спала на этой кровати с другим мужчиной. Он потянулся, чтобы сбросить подушку, и заметил на прикроватном столике полоску белесой пыли. Такую тонкую и прозрачную, что различить ее можно было только под определенным ракурсом. Яркий солнечный свет сделал полоску более заметной.
Присев возле столика, Айла внимательно осмотрел его поверхность, отыскав несколько более крупных частиц. Айла поднял взгляд к потолку. Ни следа повреждений. Тогда откуда крошки штукатурки? Он встал и осмотрел стену возле себя. Гладкая светло-желтая поверхность. Взгляд Айлы сместился левее, на картину с каллой. Приподняв картину за уголки затянутыми в перчатки пальцами, Айла увидел в стене за ней отверстие с серебристо мерцающим в глубине расплющенным куском металла. Третья пуля.
– Я нашел! – крикнул он Бейи.
Бейи вошел в комнату и присвистнул.
– И что это значит?
– Если бы я знал.
– Как мы не увидели раньше?
– Картины висели симметрично. Вторую тоже перевесили, чтобы не было заметно, что первую переместили, – объяснил Айла. – Они крепятся на пластиковые крючки с липкой поверхностью. Крючки просто оторвали и наклеили на другое место.
– Надо собрать с них отпечатки. И ты же понимаешь, что пулю придется извлечь для экспертизы вместе с фрагментом стены?
– Надеюсь, в доме есть подходящие инструменты.
– Если мы хотим поскорее уехать отсюда, нам придется отставить наш конфликт и объединить усилия.
– Хорошо.
– Так как она в постели? На что согласна? В жопу дает?
– Ты говорил, мы должны отставить наш конфликт.
– Я не говорил, что должен полностью изменить свой стиль общения.
– Ты отвратителен, – поморщился Айла.
Бейи пожал плечами.
– Смотря на чей вкус. Некоторые не отказывались облизать меня повторно.
16.
Добравшись до СЛ уже после полудня, Айла заставил себя спуститься в кафетерий и пообедать, понимая, что день может затянуться. В своем кабинете он еще раз изучил телефонные выписки. Его интересовали два номера. На первый был совершен звонок с телефона Морион в начале сентября. На второй номер звонили с телефона Хевига, чуть менее чем за неделю до убийства, причем из журнала вызовов в телефоне звонок был удален. Зачем? Айла попытался дозвониться по обоим номерам, но абоненты не отвечали.
Он бросил взгляд на часы. Стрелка двигалась медленно. Два, три, почти половина четвертого. Меньше чем через час мать Морион вернется домой – она работала библиотекарем при начальной школе. 16:20. Четыре цифры, отпечатавшиеся в мозгу Айлы на всю оставшуюся жизнь. Он встал и сдернул свою куртку с вешалки в углу. У него не было четкого плана, что он должен говорить и какие вопросы задавать, но сегодня его терзало непреодолимое желание вернуться в дом на Озерной улице. Допив кофе из пластикового стаканчика, он вышел из кабинета.
На улице опять валил снег. Судя по состоянию дорог, вдвое сузившихся из-за скопившихся по обочинам сугробов, городские службы не были готовы к этой снежной катастрофе ни морально, ни физически. Машины тяжело ползли, увязая в побуревшем от грязи месиве. Глядя, как мокрые клочья снега липнут к стеклу, Айла обдумывал вчерашний разговор с Морион. Ее заявление, что он никогда не был на ее стороне, сегодня казалось ему отчасти правдивым. В конце концов, он так легко усомнился в ней, оказавшись готовым пусть ненадолго, но поверить, что она способная представлять угрозу психопатка.
В 16:15 он проехал мимо здания своей школы. Перекрашенная и реконструированная, она не вызвала в его душе никакого отклика. Просто здание, одно из многих. Да и не то чтобы он вообще вспоминал школу. Все его ностальгические чувства сосредотачивались на комнате Морион, и теперь, завидя маленький одноэтажный домик с бледно-зеленой побелкой, он почувствовал, как его внутренности от волнения сжимаются в пульсирующий ком.
Поднявшись на крыльцо, Айла нажал на звонок, но ответили ему не из дома, а со спины:
– Здравствуйте.
Обернувшись, он увидел мать Морион и сразу отметил, как она постарела. На ней был светло-розовый плащ, ничего подобного которому ее дочь никогда бы на себя не надела. Светло-каштановые, с желтизной, кудряшки казались растрепанными и потускневшими.
– Здравствуйте, Ольрика. Меня зовут Айла.
– Я вас узнала. Вы одноклассник Морион, заходили несколько лет назад. При вашем росте вас не забудешь.
– Мне нужно задать вам несколько вопросов. Это касается Морион.
В прошлый раз Ольрика разговаривала с ним через порог. То ли его повторное появление уже позволило перевести его в статус знакомого, то ли Ольрика сегодня была более расположена к общению, но она предложила:
– Проходите в дом.
Айла проследовал за ней, отмечая, что обстановка в прихожей осталась прежней. Те же полосатые обои, та же полка для обуви и немного косящая вешалка на стене. Но запах дома отличался. Раньше здесь пахло выпечкой, яблоками, другой едой. Теперь он улавливал лишь слабый химический запах моющего средства. Снимая куртку и обувь, неуклюже поворачиваясь в тесном пространстве, Айла вполуха слушал рассуждения о его новой прическе.
– Моя прическа уже давно не новая, – просунув руку в карман джинсов, он незаметно включил диктофон. Он мог бы извлечь его и начать официальную беседу, но понимал, что тогда не придется рассчитывать на откровенность.
– Вам идет, – Ольрика аккуратно повесила свой плащ на крючок. Под плащом на ней было фиолетовое плиссированное платье, судя по фасону, сохранившееся со времен ее молодости. – Идите в гостиную, вон туда.
Айла заглядывал в гостиную всего пару раз и помнил ее смутно. Синие занавески то ли уступили место голубым, то ли просто выцвели. Кроме мебели, древнего телевизора и потертого ковра в комнате ничего больше не было: ни брошенного на диван журнала, ни чашки, забытой на глянцевой поверхности кофейного столика. Помещение казалось необжитым, как комната пустующей квартиры под аренду.
– Вы нашли Морион? Она вернулась в Ровенну. Но она теперь не одна, если вы имели на нее виды.
– Я нашел ее, – Айла незаметно сделал глубокий вдох. – У нее неприятности. Хевиг убит.
– Хевиг? Парень, с которым она жила?
– Да. Кто-то ворвался в их дом и застрелил его.
Ольрика заметно побледнела. Айла пожалел, что не потрудился донести до нее новости более деликатным способом.
– А Морион? Что с ней? Она не ранена?
«Наконец-то кто-то спросил об этом», – подумал Айла.
– С ней все в порядке. Она никак не контактировала с нападавшим. Она его даже не видела.
– Где она сейчас?
– У друзей, – уклончиво ответил Айла, опасаясь спровоцировать залп вопросов.
– У Морион есть друзья? Это что-то новое. Убийца уже пойман?
– Следствие идет. Его личность пока не установлена. Полагают, он был заинтересован в краже принадлежавшего Хевигу оружия.
– Как это ужасно…
– Чудовищно. Вы знали Хевига?
– Морион сказала, он хороший парень, – Ольрика встала и растерянно прошлась по гостиной. – Когда звонила мне… год назад. А так мы с Хевигом не были знакомы.
– Это был последний раз, когда вы разговаривали с дочерью?
– Да. Я и после пыталась дозвониться ей на мобильный, но безрезультатно – она отказывалась взять трубку. Потом тот номер стал и вовсе недоступен.
Возможно, Морион не солгала, когда упомянула, что уронила свой телефон в реку.
– Вы пытались еще каким-то образом с ней связаться?
– Бывший муж повидался с ней в начале осени. Передал, что дела у нее сносно, так что я решила ее не трогать, раз она сама не выходит на контакт.
– А как давно вы встречались с Морион?
– Больше двух лет назад. Когда она вернулась из Роаны.
– В каком она была состоянии?
– Ужасно выглядела. Тощая как спичка. Волосы почти под корень обрезанные, кошмар. Я всегда с ней ругалась из-за волос. И других вещей… многих других.
– Полагаю, вам тяжело с ней пришлось, – Айла сконструировал на лице выражение понимающего сочувствия.
– Да. Она всегда была какая-то… чужая. Едва научилась говорить, как уже ни в чем со мной не была согласна. Я покупала ей кукол – она играла с камнями и ветками. Я надевала на нее платья – она требовала шорты. Я говорила ей: иди играй с детьми – она пряталась под кровать. И чем настойчивее я требовала, тем больше она упорствовала на своем.
«Вот и прекратила бы требовать, – подумал Айла. – Глядишь, вам обеим пошло бы на пользу».
– Взять хотя бы ее волосы. Я отказывалась их укорачивать. Они отросли у нее до талии, красивые были, блестящие, густые. Лет до девяти она терпела. А потом взяла и откромсала их кухонными ножницами. Хорошо, что уши себе заодно не отстригла.
– Как Морион реагировала на ваши попытки контролировать ее? Пыталась ли драться? Бросала ли вещи в приступе ярости?
– Нет, она на меня не набрасывалась. Просто запиралась в собственной голове, да так, что уже не дозовешься.
– Возможно, были какие-то единичные случаи несдержанного поведения?
– Ничего не могу припомнить. Хотя ответить грубо, накричать – это она могла. Но ничего из ряда вон выходящего.
– Ольрика, можно я взгляну на ее комнату?
Ольрика даже не пыталась скрыть удивление.
– Можно.
Как в одном из снов, Айла вышел во все тот же блекло-зеленый коридор. Он миновал белую, множество раз перекрашенную дверь ванной, вспомнив давний страх, что однажды, выйдя после душа в чем мать родила, явит все свое великолепие Ольрике, вернувшейся с работы раньше обычного. На секунду замерев у второй двери налево, он толкнул ее ладонью, ощутив такую знакомую шершавую поверхность.
Комната Морион не изменилась, разве что оказалась меньше, чем ему помнилось. Взгляд Айлы скользнул по блекло-голубой стене, опустился к небольшому письменному столику из темного дерева, прошелся по книжной полке и замер на тесной кровати. Как они размещались тут вдвоем, сейчас он и представить себе не мог. Он рассеянно присел на покрывало, настолько погруженный в нахлынувшие на него воспоминания, что голос Ольрики вдруг отдалился и зазвучал глухо, как сквозь преграду.
В самый первый день не произошло ничего вызывающего. Он действительно объяснял Морион математику. Просто в какой-то момент пальцы Морион как бы невзначай легли на его запястье. Морион была девушкой, на которую он едва ли когда-то обращал внимание. Даже находясь рядом с ней, в уединении ее спальни, Айла не смотрел в ее сторону, больше сосредоточенный на задаче и пестрящих ошибками каракулях в тетради Морион. Да и с девушками ему уже доводилось контактировать куда как интимнее. Но тепло ее прикосновения мгновенно проникло глубоко под его кожу. Оставшееся время их урока Айла чувствовал себя таким взбудораженным, что порой терял нить объяснений. На следующий день, когда Морион повторила этот трюк, он перевернул свою руку ладонью вверх и обхватил ее пальцы. В голове не было ни единой мысли, только желание трогать ее, поддавшись потоку эмоций.
– Вы меня слушаете? – повысила голос Ольрика.
– Да, я слушаю, – рассеянно кивнул Айла, ощущая на себе ее пристальный, изумленный взгляд. Ему запоздало пришло в голову, что не стоило так уверенно направляться в комнату, в которой он якобы никогда не бывал раньше. Впрочем, даже если Ольрика что-то заподозрила, его это не заботило.
– В старших классах она вдруг перестала остригать волосы, да еще и купила кой-какую косметику, хотя на макияж ее надолго не хватило, конечно. Замкнутая стала хуже прежнего, слова не вытянешь. Но в то же время как будто спокойнее, мягче. Я поняла, что что-то у нее происходит. И, стоило ей выйти с утра на порог, начинала обыскивать ее комнату. Однажды обнаружила на простыне пуговицу, с рубашки. Мужской…
Айла не изменился в лице. Просто оперся на ладонь, отыскивая ощущение равновесия.
Ольрика продолжила с той же отстраненной, бесцветной интонацией:
– Я сунула пуговицу в карман и ушла на работу, хотя больше всего мне хотелось заявиться к Морион в школу и надавать ей оплеух прямо там, при всех. Возвращаюсь с работы, а она сидит себе преспокойненько за кухонным столом и перебирает рис к ужину. Сама невинность. За рабочий день я успела немного перебеситься, так что говорю ей обычным тоном: «Морион, я хочу с тобой поговорить». Она взглянула на меня безмятежно: «О чем, мама?» Не ощетинилась, не попыталась сбежать, даже не заподозрила ничего. Я к ней присмотрелась и вдруг увидела, что она счастлива. Ни следа улыбки, как и всегда. Но глаза, все ее лицо светились. И я ответила: «Да так, ничего. Сама забыла, что хотела сказать».
Ольрика развернулась к Айле, направив на него настойчивый взгляд, и Айла заставил себя ответить, посмотреть прямо на нее.
