Лития Тахини
Вай-Фай
И улучив момент, когда мастер отправился на своё неправое убийственное дело – сбежал. Ведь в последнем разговоре, Ланиус обозвал его криворуким паяцем и дал предельно ясно понять, что Лилиану в этой жизни не быть его приемником, не стать избранным, переняв это кровавое ремесло – ведь он даже не годен довести до самоубийства, влюбленных в него, праздно шатающихся грешниц, что уж тут говорить о тонкостях пыток и убийствах.
Лилиан мчался по замерзшей реке на юг, ближе к Лете, адской реке забвения, а вслед за ним, струились лукавые шепоты Сирен, живущих подо льдом, соблазняя уйти на запад – где существовал вход в человеческий мир.
Ноги будто сами по себе поменяли направление от слов Сирен и от резкой смены вектора движения, его уши миновало предупреждение о безвозвратной потере телесной формы и о даже возможной смерти.
–
Беспечно нырнув в воронку между мирами, Лилиан летел, чувствуя, как истончается его физическая оболочка. В отчаянии, он хватался за воздух, и в тот момент, когда тело почти растворилось в безвременьи, его рука откуда-то выдернула куст красивого, но ядовитого олеандра, и заговором, привязав к цветку почти исчезнувшего себя – он избежал неминуемой смерти и оказался на Земле.
Поменяв форму, у него поменялось сознание, при котором, жилось ему в мире людей – ни холодно-ни жарко, но лишь до тех пор, пока на всей скорости, в него не влетела перманентно влюбленная Психо-Фея и Злая Повелительница Мух в одной матрешке, снаружи – одна, внутри – другая.
Увидев в нем гибкий волновой разряд 10-го дана, она подзатыльником перепрошила Лилиана в Вай-Фая.
После этой нехитрой процедуры, Фея без лишних сопротивлений с его стороны – проецировала на него любые свои чаянья и фантазии, притворяясь то его матерью, то сестрой, то возлюбленной – проникая всё глубже и глубже в его черепную коробку, тем самым, подмывая его миропредставление, вместе с привычным мнением о себе.
От растерянности, не понимая где он, а где вымысел Феи о нем, у Вай-Фая густела кровь, и в попытке разрядиться, он в неограниченном количестве нюхал хлорку, а после, заламывая руки, взывал под землю: – Мать! Кто же я такой, и за что мне наказание, незнанием?!
Но мать не отвечала, будучи занятой тем, что рожала ему сестренок с братишками, и Фея, заливаясь веселым скрежетом тормозящего поезда, вместо смеха – безнаказанно удерживала его внимание в ловушке, продолжая свой сбивчивый монолог.
– Глупец! Без меня, ты так бы и остался угловатой карикатурой в профиль на самого себя, Ванькой без Встаньки, да Встанькой без Ваньки! Отчего же ты не рад мне? Ведь я подарила тебе – твою же целостность, совокупность всех возможных качеств – без вычетов и недочетов.
Я превратила тебя в высокообогащенный уран, за счет прививания к твоему исходному, однобокому, обедненному содержанию – его противоположное значение, тем самым, наделяя черное белым, а белое черным, которые объединились в сплошную отправную стихийную точку. И если эта точка тебя изломала – значит, так тому и быть! Хоть душа твоя еще хранит крупицу сексуальной привлекательности, но близится великий пост – а я чту каноны и… – тут Фея недоговорила, её слова оборвала жившая в ней, Злая Повелительница Мух, которая поменялась с ней местами и улучив момент – вырвала из Вай-Фая его пуповину, и тут же подпоясалась ею. После чего – радостно запрыгнув во что-то хвойное, обе навсегда исчезли из его жизни.
