Наше Молочное (сборник)
Деревня
Мы не помним давно всех обычаев древних,
Все спешим и клянем неустроенный быт.
Вид знакомой, покинутой всеми деревни
Сред лесов и цветущих лугов не забыть.
Все дворы заросли лебедой и крапивой,
Завалился и сгнил деревянный плетень.
И тропинки повиты ольхою и ивой,
Уж не манит березы пугливая тень.
Не сердясь, понимая, никто не заставит
Всех ушедших обратно вернуться домой.
Будет тонко скрипеть покосившийся ставень
И проемы окошек пугать пустотой.
Время память о всех деревенских заглушит,
Как заглушат поля и луга ивняки.
Лишь на Троицын день соберутся старушки,
Молча будут сидеть допоздна у реки.
Больно сердце сжимают такие утраты,
И пустеет душа, будто эти дома.
В деревянной избе, при багряных закатах
Здесь когда-то Россия родилась сама.
Осеннее
Лето щедро огнём листопада
Расплатилось за счастье свое.
В глубине опустевшего сада,
Как в душе, все кричит воронье.
Прячут голые ноги березы,
Зябко кутаясь в утренней мгле.
И дождинки на ветках, как слёзы —
Знак печали о всём на земле.
Древний бор всё ворчит к непогоде,
Хочет мудрое что-то сказать:
– Не жалеем друг друга сегодня,
Что же завтра нам всем ожидать.
Родине
На родине, на этой самой малой,
Что помнится всегда, де ни живи
Еще горит свеча былого храма,
Как знак надежды, скорби и любви.
Приду сюда, измученный когда-то,
Который раз под наши тополя,
Ты воскресишь, что дорого и свято,
И успокоишь, дедова земля.
Ты все простишь, как мать родного сына,
И новых сил мне дашь и дашь приют.
Пусть в перелесках елки и осины
Про связь времен по-новому поют.
Память
У каждого в душе своя страна.
В ней детства босоногого частица.
Уходим мы, чтоб снова возвратиться,
Судьбу свою познавшие сполна.
Здесь могут вновь надежду подарить,
Луга медвяные возьмут тревогу.
И ты спокойно выйдешь на дорогу,
Пойдешь по ней под сполохи зари.
Пусть курится над речкою туман…
Здесь ничего нельзя менять местами.
И каждый куст, и придорожный камень
Нам дороги, как верный талисман.
Не ценится богатство и успех.
Пред той страною мы большие дети.
Есть истина великая на свете:
Любовь и смерть уравнивают всех.
Наш Пушкин
Кто Пушкин для тебя? – спроси.
Любой ответит непременно:
Великий Гений для Руси,
Для каждого – наш Современник.
Учитель и надежный друг,
Он образец ума и чести.
С ним два столетия все вокруг
Грустят и радуются вместе.
Он по крупицам собирал
Прекрасную культуру предков
И яркий выплавил кристалл —
Язык достойный, гибкий, меткий.
Он с детства душу нам спасал
Любовью искренней и чистой.
За нас стихами воевал
И с пошлостью, и с атеизмом.
Приметы доброй старины
И быль, и сказки нам откроют,
Как бился русский в честь страны,
Спасая мир от Черномора.
С его героями в метель
Иль бойко мчимся пыльным трактом…
Ни торжество, ни боль потерь
Не изменили наш характер.
Коль вновь война, то недород,
То подвиг дивный и высокий,
То вновь безмолвствует народ,
То бунт бессмысленный, жестокий…
Наш Пушкин – вещие слова,
Надежда, вера, поколений.
Коль жив народ и Русь жива —
Хранит его бессмертный Гений.
Душа
Душа, как сильно сжатая пружина,
Сорвется и наделает беды.
Прошла по жизни странная машина,
Оставила глубокие следы.
Когда цветы растоптаны и смяты,
Никто о них не говорит всерьез.
Когда душа смятением объята,
По ней никто не проливает слёз.
И не заметит этого прохожий
И друг далекий вспомнит не всегда.
Лишь календарь безжалостно итожит,
Сжимая уходящие года.
А жизнь прошла, как птица пролетела,
Затеряна в круговороте дел.
Забуду всё, что доброго я делал,
Жалею то, что сделать не успел.
И на судьбу не сетую я грешный,
Лишь об одном Создателя молю:
Верни душе угасшую надежду
И память сердца сбереги мою.
Закрою лицо руками
Закрою лицо руками —
И плотным туманом тревога.
А в душу бросили камень,
Поднятый на дороге.
И снова рыдают скрипки,
Оплакивают валторны.
И, кажется, в мире зыбком
Намерения иллюзорны.
Найти, покарать обещают…
Не ново на свете белом:
Бездарности не прощают
Талантливым, ярким смелым.
И правит в безумном мире
Не разум – иная мера.
И дружбу, и честь заслонили
Политика, деньги, карьера.
Лирические
Я снова о тебе затосковал,
Едва разлукой стало расстояние.
И снова вдруг находятся слова,
Которых не сказал при расставании.
Прости за все, чем я обидеть мог,
Так глупо к прошлому порой ревнуя.
Не всё осело с пылью тех дорог,
Где мы сердечной боли не минули.
Я больше к этой боли не вернусь,
Хоть после гроз цветов сильнее запах.
Но почему с шальною силой грусть
На сердце положила лапу?
Пусть отцвела за окнами сирень,
Давно прошло мерцанье белой ночи,
Но каждый проведенный вместе день
Ворвался в письма вместо многоточий.
Мне до тебя дороги далеки.
Я вновь в плену вошедших в жизнь привычек.
Лишь в шуме ветра слышатся свистки
И стуки ленинградских электричек.
Море
Мы с тобой не были суеверны,
Знали предназначенное нам,
Но бросали в хлопья белой пены
День морским неведомым богам.
И смеясь над этим, вероятно,
Что судьбы не изменить крыло.
По каким законам, не понятно,
Море нас негаданно свело.
И за все счастливые минуты,
Чтобы огонь из сердца исчез,
Наши медяки под смех и шутки
Падали под шумный волнорез.
Стыл песок, волна следы смывала
И опять откатывала прочь…
Море без конца и без начала,
Чем, скажи, ты можешь нам помочь.
Почему в прощальный этот вечер
Нашу грусть не затопить водой.
Были в жизни и другие встречи,
Было ли труднее нам с тобой.
«Казалось вначале шуткой невольной…»
Казалось вначале
Шуткой невольной
Не думал, не чаял,
Что будет так больно.
Думал, осядет
С пылью дорожной,
Но нет тебя рядом —
Волнуюсь, тревожусь.
Людей пересуды,
Твои недомолвки
Ждал, сердце остудят,
Заставят замолкнуть.
Что было меж нами —
Время проверит,
Упрямая память —
Твое недоверие.
Мечта
Мне она покоя не давала
У костра, за партою, в труде.
Поднимала с дальнего привала.
Заставляла выстоять в беде.
Воскрешала дальние поверья,
Приоткрыла сказочную быль.
Может, потому, родное Приозерье.
Я тебя навеки полюбил.
Мне не нужны заоблачные дали.
Моя мечта скромнее, потому
Хочу, чтобы когда-нибудь сказали:
«Он честно прожил данное ему».
Прощальная песня
Отшумели споры в общежитии,
Песни беззаботные друзей.
Чемодан уложен…
К новой жизни
Верный спутник юности моей.
На прощанье двери института,
Как бывало, распахнем сейчас,
Чтоб запомнил на своих маршрутах
Дружбу чистую любой из нас.
И на прошлое, что было за плечами,
Кинем взгляд, чуть выйдя за порог.
В новом свете станут перед нами
Трудности не пройденных дорог.
Оттого заманчиво прекрасны
Будней наших светлые огни.
Я уверен, будем ежечасно
Вспоминать студенческие дни.
Не без грусти в этот час прощанья,
Постояв немножко там и тут,
Скажем мы:
«Спасибо. До свиданья.
Верный наш Молочный институт».
Корешков П
Сталевар
В мартеновской печи кипящий металл
Сердито гудит и клокочет.
Наружу бушующий огненный шквал
До времени вырваться хочет.
Но летка заделана, час не настал
Для выпуска плавки без брака.
Пускай в заточении стонет металл,
Чтоб сталь отделялась от шлака.
В гигантской кастрюле особый навар
Ползет, пузырится все выше.
В глазок посмотрел молодой сталевар
Как сталь оседает на днище.
Пришел паренек не напрасно сюда,
На стройку великую эту.
Теперь о его результатах труда
Мы часто читаем в газетах.
Не думал никак, что придется варить
Заводам особую пищу.
Мартен полыхает, в мартене горит…
И север экватором дышит.
Не важно, что пот проступил на лице
И чувствует парень усталость.
Теплее как будто бы в Череповце
От этого воздуха стало,
Проходят минуты… пробито окно…
И тут же в массивную чашу
Рванулось и быстро помчалось оно —
Богатство великое наше.
Глядит сталевар, как сверкают вдали
И падают струи по гнездам,
Он видит из стали своей корабли,
Летящие к солнцу и звездам.
Задумался парень. И вот почему
Окинул он взором болванки:
Дожить бы, когда переплавить ему
Доверят и пушки, и танки.
«Никогда я не был на Урале…»
Никогда я не был на Урале,
А с уральцами давно знаком.
Вместе мы на фронте побывали,
Где меня порою называли,
Малость ошибаясь, земляком.
В дни боев ничем не уступали
Твердостью прославленной броне —
Их уральской знаменитой стали,
Шедшей рядом с ними на войне.
Пусть о них десятки песен сложат —
Ведь отважных надо воспевать.
Но в любых сражениях, быть может,
Вологжане были им под стать.
В годы те мечтали не напрасно
Северяне, всматриваясь в даль…
Есть у нас теперь чугун прекрасный,
Есть своя мартеновская сталь.
Сталь в листах проката, тумбах, слитках
Грузим мы во все концы страны.
Есть у нас теперь своя Магнитка,
Далеко огни ее видны.
А с уральцами все так же дружим,
Мирный труд и сблизил и связал.
Сталь череповецкая не хуже,
Чем уральской выплавки металл.
Откровенный разговор
Однажды мы в споре с друзьями
Решали вопрос вот какой:
Что будет, коль скоро мы сами
На отдых уйдем, на покой?
Кто станет нести нашу ношу,
Кому мы доверим ее?
– Конечно же ей, молодежи,
Наследство мое и твое.
А только вот я не доволен,
И это не старческий крик.
Не слишком ли много мы воли
Даем молодежи, старик?
Ты скажешь: забота о детях
Для Родины выше всего.
Согласен.
В побегах и ветвях
Я вижу себя самого.
Лишь с грустью порой замечаю,
Как липнет ко мне седина…
И было ли детство – не знаю,
А юность – украла война.
Открыты пути и дороги
Для юношей наших теперь.
Но мы не достаточно строги
К их жизни и быту, поверь.
Ничуть наших «крошек» не хаю,
Хвала им, забота и честь.
У нас молодежь неплохая,
А «типусы» все-таки есть.
… Автобус из Вологды вышел,
Людей в нем набралось – не счесть.
Старик, уцепившись за крышу,
Стоит, ему некуда сесть.
А рядом, на заднем сиденье,
Алмазные зубки блестят —
То девушка с вдохновением
Воркует с ватагой ребят.
Она ли поступится местом?
О чем тут еще говорить?
Совсем это будет не честно
Самой от себя уходить.
Не надо давать эталона,
Коль рядом ученый стоит
Почти в середине салона…
Вторая студентка – сидит.
Она отвернулась к окошку,
И глаз не желает поднять.
Ах, Томочка, слабые ножки,
Как можно тебя не понять?!
С утра ты устала сегодня,
Ему ж на ногах целый день.
Он видеть в числе второгодних
Тебя не желает как тень.
Не сказка, не выдумка это.
Возник наш сюжет не во сне.
Зимой его вижу и летом,
Поверьте, пожалуйста, мне.
Мы все, будь ты стар или молод,
Сначала должны быть людьми.
Из города едешь иль в город —
Будь чутким, студент ВМИ!
Художница по имени Природа
Ревет мотор. В кабине у пилота
Дрожат приборы, их немало тут.
Мы смотрим вниз, под крылья самолета,
На тот чудесный, сказочный уют.
Под нами леса ровные квадраты,
Их много в здешнем, северном краю,
А сосны, словно бравые солдаты,
Стоят в своем, недрогнувшем строю.
Деревни, словно в море островочки,
Среди тайги опять увидел ты.
И люди, – шевелящиеся точки, —
Едва заметны стали с высоты.
Мелькают рощи, топи и болота,
Речушка как бы прячется в лесу,
Бледнеют даже Шишкина полотна,
Когда увидишь здешнюю красу.
И всю ее для русского народа,
Для вас с тобой, попутчик мой и друг,
Художница по имени Природа
Своею кистью создала вокруг.
Кочин Ю
Икар
Не высоко и не низко мог бы он летать
Но хотел он солнце близко, рядом увидать
И упал он, и разбился… Но остался жить!
Человек всегда стремился к солнцу, к звездам взмыть!
И Икар для древних греков был уже герой!
Стало тесно человеку на земле с мечтой!
Саади
Я слыхал, что жил поэт Саади…
Говорят, он про любовь писал
Говорят, что этих песен ради
Сам аллах Саади посещал.
Говорят, любили его феи,
Но одна, прелестна и нежна…
Говорят, поэт любовь лелеял
В каждой строчке нежного стиха
Я не знаю, что же с нею стало…
Только он остался вдруг один.
Жизнь его темнее ночи стала…
О гори, гори, мой друг камин!
И тогда своей рукой больною
Он писал уже не про любовь.
Он увидел жизнь совсем иною,
Он узнал, что в мире льется кровь.
Июль
Идет пора цветов и сенокоса!
Густая по утрам роса.
Поют призывно и поле косы,
Смолкают птичьи голоса.
Кудрявцева Л
Другу
А, по-моему, это важно —
Руки добрые чувствовать друга,
И тогда ничего не страшно
Ни мороз, ни жара, ни вьюга!
Мне с тобой ничего не страшно,
Даже горе не страшно встретить.
A по-моему тоже важно —
На улыбку улыбкой ответить,
Когда ты рада, всего в достатке,
Глаза морями в глубины манят,
Светло, треножил, тепло и сладно
Когда ты рядом, и зло не ранит.
Не дашь, в обиду ни злу, ни сплетням,
Спугнешь, любовью любую подлость.
Ты словно сказка, ты словно песня,
Ты словно нежность моя
И гордость.
Когда нет рядом тебя (разлука!),
Не увлекаюсь чужой красою.
Мне снятся встречи.
Мне снятся руки.
Мне снятся письма ночной порою.
Кузнецов В
В. Кузнецов – студент-заочник агрономического факультета. Его стихи печатались в районных газетах, областной – «Красный Север» и журнале «Сельский механизатор»
«В охапке сена на лугу…»
В охапке сена на лугу
Унес я нынешнее лето:
В душистом сложены стогу
Мои июльские рассветы.
Они напоминают мне
Тропинку по росе обитой.
Шалаш у речки в стороне
Сухими ветками укрытый.
Луну с каемкой голубой,
Да ночь без сна, да рани эти,
Да те, что выкрали с тобой, —
Неразглашенные секреты.
Нет, я не меряю годы,
Время не ставлю в расчет.
Вырвутся вешние воды,
И загудит пароход.
Боль и обиды забыты,
Песням пора и черед,
Вызреет доброе жито
И в закрома попадет.
Каждое нежное слово —
В связку душевных ключей.
Пусть были зимы суровы,
Лето бы погорячей.
Осеннее
Где косые дожди
Чертят неба страницу.
В пене желтые листья
Полощет река.
Где-то, где-то в пути
Чайка – белая птица
На косой высоте
Обошла облака?
Ты меня не вини,
Что в осеннюю пору
Я каким-то не в меру
Серьезным кажусь.
Через час листопад
Разнесет по угору,
По тропинкам мою
Мимолетную грусть.
Но покуда дожди —
Не могу быть не строгим,
Ненароком и я
Дальней далью ходил.
И пока у друзей
Мокнет лента дороги,
Пусть тревога у тех,
Кто их в путь проводил.
«Я к вам вернусь еще, поля…»
Я к вам вернусь еще, поля,
Пусть перезванивает эхо.
Приду весной. Под тополя.
Разложу скромные доспехи.
Лишь сам с собою говоря,
Переберу в душе зароки,
Пока не высушит заря
Росой забрызганные щеки.
Не здесь ли ранняя струя
Меня напутствовала хлестко?
Здесь где-то первая моя
Была неровная бороздка.
А разве в сердце не найдешь
Свиданий с первыми лучами?
С боков покачивалась рожь,
А лен звенел колокольцами.
Здесь мне не раз перепела
Перебегали путь-дорогу,
А та, упрямая, вела,
Ложилась веснами под ноги.
А жаворонки звали ввысь,
Уберегая от погони,
И годы взапуски неслись,
Как растреноженные кони.
Поспевают хлеба
Когда поспевают хлеба,
Стихают и ветры, и громы,
Широкая даль голуба,
И труд твой, и колос весомы.
И запахи спелых полей
Взаимно бодрят спозаранку,
И светятся лица людей,
Что держат штурвал и баранку…
Трезвонят последний урок
Кузнечики в желтой пороше,
Как будто давали зарок
Сопутствовать песне хорошей.
И как-то свободно, легко,
И все, что болело и ныло,
Уже далеко-далеко
Растаяло там и застыло.
И гордое сердце в огне,
Что жизнь не проходит сторонкой,
И ты показалася мне
Семнадцатилетней девчонкой.
С любовью держу колосок,
И он мне, как старый приятель,
Мигает прищурив глазок:
«Давай веселей, председатель!»
Здравствуй лето
Не ушла, не ушла за черту,
Не укрылась за тихие чащи.
На деревне играет в лапту
Наша юность с весной уходящей.
Это ты под холмами осин
Оставляешь свои босоножки.
Топчешь босая зелень и синь,
Как девчонка бежишь до сторожки.
Это я умолчать не хочу.
И туда, где густеют рассветы,
По-мальчишески громко кричу:
– Здравствуй, новое доброе лето!
Этим вечером лен зацветет
Вечер словно зажат в берега.
Шелохнулась бы веточка, что ли?
Настороженно дремлют луга,
И задумчиво тихое поле.
Почему в этот час горячо
Зарождаются думы и грезы,
Когда солнца последний пучок
Оттолкнется с макушки березы,
Угасая, блеснет в синеве
На каемке у самой границы,
То повиснет на миг на крыле
На ночлег пролетающей птицы.
Этим вечером лен зацветает,
Переймет твоих глаз голубинку,
А над ним до утра небосвод
Зорьке алую вышьет косынку.
Растворится туман над рекой,
Очертания заметней и строже.
Так рождается день голубой,
На цветущее поле похожий.
«Вечер – время неурочное…»
Вечер – время неурочное,
Впереди синеет даль.
Улетают за Молочное
Все тревоги и печаль.
Я всегда минутку выкрою
Посмотреть на белый свет,
Мы не в меру любопытные —
«Инженерный факультет».
Я иду, а месяц катится,
Как горячий колобок.
Рядом где-то сердце прячется
На развилинке дорог.
Наклонилась в речку светлую, ива мочит рукава.
Я несу свои заветные, задушевные слова.
Присмотрюсь к тебе внимательно,
От берез белым – бело.
Может, будем окончательно
Обживать одно село.
В охапке сена на лугу
Унес я нынешнее лето:
В душистом сложенном стогу
Мои июльские рассветы.
Они напоминают мне
Тропинку по росе обитой,
Шалаш у речки в стороне
Сухими ветками укрытый.
Луну с каемкой голубой,
Да ночь без сна, да рани эти,
Да те, что выкрали с тобой, —
Не разглашенные секреты.
Вечера
Ах, какие стоят вечера!
Есть у дней золотое донце:
Улеглась за лесами жара,
За пригорок скатилось солнце.
И не надо искать звонких слов
Просто за поле выйти надо.
Как живительно от ручьев
Легкой музыкой льется прохлада!
И душа светлой песней полна
В непрерывном мотиве новом
Разговаривает тишина
Не придуманным, тихим словом.
Ах, какие стоят вечера!
Их на землю послало лето
Умывается в росах заря,
Чтобы чистые встретить рассветы.
«Горит, горит костер прощальный…»
Горит, горит костер прощальный,
И искры словно звездопад,
Как будто лета отзвук дальний,
Звенящей россыпью летят.
Укрылось за морями лето…
Последний гром, последний жар.
Уже пылает ярким светом
Багряной осени пожар.
Горят березы и осины
Под перекрестный свист ветров.
Смешались краски: красный, синий…
Нам не разжечь таких костров!
И, кажется, в ночи безлунной
Под светлый пламенный огонь
Души невидимые струны
Заговорят, лишь только тронь!
Ну, что ты смотришь, друг, печально,
К чему ненужный сердца спор?
Горит, горит огнем прощальным
Багряной осени костер.
«Я в деревне живу…»
Я в деревне живу,
Не асфальт под ногами —
Под ногами ромашки
На каждом шагу,
Да сосняк над водой
Небо держит рогами,
И стрижи по весне
Гнезда вьют в берегу.
У меня земляки
В парусиновых робах.
А в страду деревенскую —
Врозь воротки.
На воде – сплавщики,
На земле – хлеборобы.
Нет работы такой,
Чтоб была не с руки.
Не скупые на честь,
Счастье поровну делим.
Провожаем, встречаем
И праздники ждем.
Из-под окон всю ночь
Пахнет хлебом и хмелем
И горячим укладистым
Завтрашним днем.
Лазарев Авенир
Приезжайте в поселок Молочное
Если нет у вас адреса точного,
Уголка экзотических мест,
Приезжайте в поселок Молочное —
В городок женихов и невест.
Вы реку увидите Вологду
И ансамбль из березок – девиц,
Чьи наряды из ситца и золота,
Сшитых песнями местных певиц.
Приезжайте весною и осенью,
А когда зазвенит сенокос,
Прогуляйтесь по пажитям босыми
По июльским жемчужинкам рос.
Не стремитесь к знакомству заочному —
Красоты не понять из письма.
Приезжайте в поселок Молочное,
Если к вам постучится весна.
Приезжайте с пропиской бессрочною,
Встретит вас замечательным люд,
Приезжайте в поселок Молочное,
Где умеют шутить и поют.
Лоскутов Н
Главная пристань
Вновь ветер приносит с севера
Мелодию моей юности.
А в воздухе пахнет клевером,
И замер я до полуночи.
Нередко так утро росное
Встречаю один у околицы.
С тобою, мое Молочное,
Мне никогда не поссориться.
Главная пристань молодости,
Ты в мыслях совсем невесомая,
Но ты научила по совести
Трудиться и жить – ты особая…
И станет на сердце краше,
Как сын, моя копия точная,
Окончит вот школу и скажет:
– Я тоже хочу в Молочное!
Полные грусти глаза,
Что же вы ищете в мире?
Что же вы ждете?
Все паруса
В море далеко уплыли.
Там, на коралловых островах,
Вольные люди влюбляются смело;
Музыку море слышит в словах,
И до меня какое им дело?
Нет! Брошу все – убегу к тебе.
Первым скажу то, о чем молчали.
Любовь – это радуга в нашей судьбе,
По радуге надо пройти без печали.
Луговский В
Фотограф
Фотограф печатает снимки.
Ночная, глухая пора.
Над месяцем, в облачной дымке,
Курится большая гора.
Летают сухие снежинки.
Окончилось время дождей.
Фотограф печатает снимки —
Являются лица людей.
Они выплывают нежданно,
Как луны из пустоты…
Как будто со дна океана
Средь них появляешься ты.
Из ванночки, мокрой и черной,
Глядит молодое лицо.
Порывистый ветер нагорный
Листвой засыпает крыльцо…
Макаров В
Агрофак. Мастер спорта по лыжам.
Чемпион
Чем отличается спортсмен
От остальных ребят?
Тем, что не любит перемен,
Когда другие возле стен
«Прибоями» дымят,
Тем, что в компании любой
Откажется от вин,
Да тем, пожалуй, что собой
Закроет пару спин.
А если кто крепыш, но мал,
Как я и мой сосед,
Тому, выходит, ни в спортзал,
Ни в спорт дороги нет?
Когда бы так, когда бы он
Был ростом выше нас,
Наш институтский чемпион,
Король звенящих трасс!
Я с ним встречался иногда,
Но не бывал знаком,
С тем, кем спорткафедра горда,
И ректор, и партком.
Был прост и весел паренек,
Как тысячи других.
И было многим невдомек,
Что он счастливей их,
Что с телом слитая душа
Жила все эти дни
Шуршанием карандаша
И звонами лыжни.
Куда б ни шел и где б ни сел,
И кто бы ни был с ним,
В нем каждый мускул в теле пел,
В борьбе неутомим.
Еще я выяснил потом,
Уйдя от сложных схем:
Упорством, волей и трудом —
Вот, чем силен спортсмен.
И будь ты с башню, что стоит
На берегу пруда,
Лишь тот на трассе победит,
Кто любит соль труда.