Лина Люче
Одна Галактика на двоих

Мешшех также рассказал, что внутри «Блазара» четыре этажа, и самое интересное находится на четвертом – центр управления корабля.

Когда они поднялись туда и вошли внутрь, Авьем затаила дыхание. Ее ноги приросли к полу, и в первый момент она физически не могла шевельнуться, ощущая такой жгучий интерес, что он едва не разорвал ее изнутри. Просторный зал состоял из иллюминаторов во всю стену и огромной приборной панели, которая повторяла форму корабля-полумесяца.

Ей не нужны были дополнительные пояснения, чтобы понять: именно под этой гладкой поверхностью скрывались тайны всего, что находилось на «Блазаре»: от трапа до двигателей, от оборонительных систем и вооружений до бытового оборудования и медицинского отсека.

Мешшех прошел вперед, включил половину освещения и подсветку панели, а затем на ней начали проявляться экраны. Тогда Авьем, наконец, пошевелилась и подошла, остановившись рядом с ним, чтобы взглянуть на полотно из цифр, символов, многомерных таблиц и кодов. В этом она разбиралась гораздо лучше, чем ее спутник мог предполагать. И многое могла бы с удовольствием изучить сама, если бы он оставил ее здесь хотя бы на часок.

– В твоих эмоциях что-то невероятное. Не ожидал такого интереса к технике от девушки, – улыбнулся он.

– Ты обожаешь этот корабль, – улыбнулась она в ответ, лишь на секунду заглянув в его эмоции. Теперь, когда они остались одни, он снова открыл их.

– Да. Он мой два года, и мы счастливы вместе. Но я знаю разницу между техникой и людьми, – серьезно сказал Мешшех.

Изо всех сил пытаясь отвлечь свои мысли от приборной панели, зная, что думать об этом слишком долго просто нельзя, Авьем перевела взгляд на его губы и на несколько секунд позволила воображению разгуляться совсем в другом направлении.

– Маленькая, – тихо позвал он и шагнул к ней, внезапно касаясь ее щеки, – Не надо так делать, иначе я тебя поцелую.

– Что я сделала? – искренне удивленно спросила она, не понимая, что он имеет в виду.

– Ты меня мысленно поцеловала, – невозмутимо ответил Мешшех и отступил на пару шагов, быстро поворачиваясь к панели.

Авьем осталась стоять на месте с горящими щеками, краем глаза наблюдая, как он несколько раз нажал на один из экранов, чтобы вывести какие-то данные.

– Ты прочитал мои мысли? За блоками? – уточнила она после долгой паузы.

– Не совсем за блоками. Ты вылила эти мысли мне прямо в лицо, – уточнил он странным оправдывающимся тоном, все еще делая вид, что ужасно увлечен экраном.

Вытянув шею, Авьем рассмотрела экран и поняла, что Мешшех изучает стандартное сообщение о температуре и влажности в грузовых отсеках так, словно это был отчет на трех листах о приближающейся инопланетной армии. Немного помедлив, она позвала его телепатически.

– Что? – вслух спросил он.

Его напряженная спина показывала ей, что поворачиваться он не намерен.

– А это разве так ужасно, если ты меня поцелуешь? – весело спросила она тогда, стараясь не смеяться над ним. Авьем поняла, что ее ужасно забавляет этот чопорный горианец, который в нем проснулся.

– Это неприлично, потому что мы еще не помолвлены, – подтвердил он прежним напряженным голосом.

– Но я же инопланетянка.

– Это верно. Поэтому я с трудом сдерживаюсь. И ты мне не помогаешь.

Ощутив в его эмоциях нечто, близкое к отчаянию, Авьем перестала веселиться:

– Ого. Для тебя это и правда серьезно.

– Да. Так я показываю тебе уважение, – сказал он, лишь немного повернув голову в ее сторону.

Вздохнув, она опустила глаза и выпалила слегка раздраженным тоном:

– Я не девственница, Мешшех. И уже не смогу ей стать, даже из уважения к тебе.

В голове мелькнуло, что ей стоило сказать об этом раньше – например, когда они говорили о помолвках в машине. Что, если он просто не подумал об этом, считая девственность за нечто само собой разумеющееся, как на Горре?

Она догадывалась, что эта информация может шокировать его, но просто отказывалась чувствовать себя виноватой, сердито сложив руки на груди и прикусив губу от досады, ожидая его реакции.

Если будет недоволен – его проблемы, подумала она, когда пауза затянулась.

Но эмоции Мешшеха, вопреки ее ожиданиям, не отразили никакого удивления. Он повернулся к ней и, дождавшись, пока она поднимет глаза, спокойно сказал:

– Я тоже не девственник, и мне нет до этого никакого дела.

Лицо Авьем вытянулось. Она какое-то время просто смотрела на него, полная изумления, а потом внезапно фыркнула и начала смеяться, прикладывая руки к щекам, чтобы охладить их.

– Космос. Ты был прав, у нас, действительно, разные культуры и мне не так-то легко понять тебя, – сказала она.

Следующим помещением на «Блазаре», которое Авьем удалось подробно изучить, оказалось кафе. Всего несколько столиков каплевидной формы, барная стойка, тот же темный аконит, что и везде, и очень высокие стулья, рассчитанные явно в основном на мужчин. Стол для них был уже накрыт, и было видно, что Мешшех позаботился обо всём заранее. Это тронуло ее, и Авьем поняла, что все больше и больше поддается романтическому очарованию этого вечера, практически теряя волю.

Не удержавшись, она подошла к прозрачной стене, чтобы полюбоваться видом на хорошо освещенный пустынный космодром, и, почти счастливая, обернулась на Мешшеха, стоявшего рядом:

– Спасибо тебе, что привел меня сюда.

– Мне не менее приятно, чем тебе, – улыбнулся он. – Пойдем за стол?

– Да, – согласилась она. – Я как раз хотела спросить тебя, чем так одуряюще вкусно пахнет?

– Это сок тхайи, его на Горре любят почти все, – улыбнулся Мешшех, указывая ей на кувшин с соком.

Он наполнил ее стакан, как только они сели за стол, и Авьем издала стон наслаждения после первого глотка:

– Это восхитительно. Я его раньше не пробовала, как и половину из этих блюд, – сказала она, окидывая взглядом все, что стояло между ними на столе, включая наполненные доверху тарелки, блюда, кувшины и соусники.

– Я сейчас расскажу тебе обо всем. Но сначала попробуй жареный орешек, – сказал Мешшех и положил ей на тарелку нечто полукруглое размером с половину тарелки.

– Орешек? Разве им не полагается быть маленькими? – засмеялась Авьем.

– Строго говоря, это плод. Но мы называем его орехом тука, – весело отозвался он. – Он вкуснее всего, если пожарить на костре, а на корабле мы используем гриль.

После рассказа об орехах Мешшех перешел к овощам и салатам, а затем – к злакам, хлебу и фруктам.

Авьем слушала его и не спеша дегустировала все блюда, большая часть которых ей очень понравилась. Что-то она уже пробовала в миссии, но не все – там был дефицит горианской еды, и она, как и все местные, старалась выбирать местную еду, чтобы не объедать горианцев, которые скучали по дому.

Здесь же можно было съесть столько экзотических деликатесов, сколько она хотела, и около получаса спустя Авьем почувствовала, что даже объелась. За это время Мешшех рассказал ей не только о горианской еде, но и о своем детстве и семье.

Так она узнала, что на Горре у него есть два брата и сестра, и его мама умерла много лет назад, а отец теперь женат на землянке, которая была одной из первых землян на Горре.

– Когда я был маленьким, на Горре не было ни одного инопланетянина, – добавил Мешшех. – Сейчас все быстро меняется.

– Когда я была маленькая, на Кастимии было так же, – улыбнулась Авьем. – И телепаты еще оставались в меньшинстве.

– Расскажи о своей семье, – попросил он, но прежде, чем договорил, почувствовал ее эмоции и осекся.

– Да. Они все умерли, – кивнула Авьем, встретив его сочувственный взгляд. – Но я могу немного рассказать.

– Расскажи, – кивнул он, не сводя с нее глаз.

– Мой папа был очень простым человеком: он чинил кары и любил меня, как умел. Он покупал сладости, водил гулять и на аттракционы, иногда мы с ним ездили купаться, – сказала Авьем. После длинной паузы она добавила:

– Он погиб на работе, очень глупо, его ударило током.

– Мне очень жаль, – сказал Мешшех, погладив ее по руке. – А твоя мама?

– Маму я плохо помню. Только то, что она была красивая.

– Не сомневаюсь, – медленно ответил он, не открывая взгляда от ее лица, и Авьем улыбнулась сквозь непрошеные слезы. – Кто из них был телепатом?

– Никто. Только моя тетя. Она начала меня учить, а потом заставила папу раскошелиться на уроки.

– И когда же ты получила базовый уровень?

– Базовый? – переспросила она, нахмурившись.

– Да, минимальный. Когда точно чувствуешь все эмоции и можешь делать вот так, – пояснил Мешшех, послав ей улыбку.

Авьем снова нахмурилась, а потом засмеялась:

– Издеваешься, да?

– Нет, почему? – серьезно переспросил он.

– Но я умела это всегда. Разве не у всех телепатов так? – с новым смешком спросила она.

– Нет. А ты точно ничего не путаешь? – переспросил он, и Авьем почувствовала в его эмоциях замешательство.

– Ну, я не знаю, – невольно засомневалась она. – Я правда не помню, чтобы училась этому. Но, может, тетя научила меня года в три.

Мешшех кивнул, на этот раз удовлетворенный ответом, и осторожно спросил, что случилось с ее тетей.

– Она тяжело заболела, как и мама, – ответила Авьем. – Это было три года назад, и я на самом деле до сих пор не до конца смирилась с этим. Мы были близки, по-настоящему.

Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы остановить слезы.

– У тебя недолеченная травма.

– Да, но меня нельзя лечить, потому что меня нельзя сканировать, помнишь?

Он кивнул:

– Я с таким никогда не сталкивался. Насколько тебе больно от этого?

– На десять из десяти, если честно. Единственный раз, когда это попытался сделать мой первый учитель-телепат, я потеряла сознание от болевого шока спустя секунд пять или около того, – бесстрастно ответила Авьем. – Он даже не успел остановиться, когда я закричала. Думаю, этот бедолага до сих пор боится сканировать кого-либо. А диагноз мне поставил горианский врач, который просканировал его. И он тоже сказал, что никогда прежде не сталкивался с этим.

– Я искал информацию об этом синдроме, но пока не нашел. Мне нужно вернуться на Горру, чтобы связаться с хорошими врачами, – сказал Мешшех.

– Спасибо. Хотя, признаться, я рада, что никто не может меня просканировать. И прочитать мысли. Ну, кроме…

– Не смей, – сказал он, тоже улыбаясь, когда ее взгляд остановился на его губах.

– Потому что ты меня тогда поцелуешь? – кокетливо уточнила она.

– Нет. Я тебя уведу и отшлепаю.

– Серьезно?

На ее лице и в эмоциях, видимо, отразилось такое изумление, что Мешшех на этот раз рассмеялся вслух:

– Космос. Нет, конечно, маленькая. Неужели ты думаешь, что это было бы уместно на свидании?

– По правде, я не знаю. Меня всегда смешили эти ваши… традиции про наказания в уводе.

– Смешили? Почему?

На этот раз и удалось его озадачить – Мешшех даже улыбаться перестал.

– Ну, – сказала Авьем, которая как раз присматривала себе самый маленький кусочек десерта. – По-моему, в этом есть что-то игровое. И даже эротичное, – сказала она, взмахивая в воздухе кусочком дьямы перед тем, как положить восхитительное лакомство в рот.

Взгляд Мешшеха замер на ее губах, а затем он прикрыл глаза, и его ноздри непроизвольно раздулись. Она внимательно наблюдала за его эмоциями и заметила, как он рассердился на себя, но мгновенно справился с этим и развеселился.

– Ради нерушимости многовековых традиций дипломатии, прекрати издеваться над инопланетянином, который прибыл с миром на твою землю, – с улыбкой велел он, и Авьем рассмеялась. Было ясно, что на этот раз настоящих проблем с самоконтролем у него не было, и он наслаждался флиртом не меньше, чем она.

Глава 6. Побег с «Блазара»

Остаток вечера они посвятили занятию по телепатии. Мешшех заявил, что намерен выполнить свое обещание насчет полных двух часов, а Авьем сказала, что будет рада даже трем.

Для того, чтобы дать возможность персоналу убрать кафе, они перешли в овальную комнату для совещаний, которая находилась в самом конце коридора четвертого этажа.

– Садись, сейчас будет самое интересное, – пообещал Мешшех, явно увлеченный не меньше нее.

– Сканирование?

– Да. Как ты знаешь, увод и сканирование – это два главных навыка, которые определяют тебя как телепата выше среднего. Пока ты владеешь лишь одним из них.

– Но как я научусь сканированию, никого не сканируя? – спросила она.

– Никак, разумеется. Поэтому ты будешь пытаться сканировать меня, – сказал Мешшех, усаживаясь рядом с ней и разворачивая ее вместе с вращающимся стулом в свою сторону.

– Что? Но у тебя в голове тонны секретной информации.

– Сканирование не включает чтение мыслей, зато включает определенный период просмотра, – весело напомнил он. – Пытайся просканировать только за последние пару часов, маленькая, тебе и так известно все, что в это время со мной происходило.

– Просто вот так? Но я не умею, – растерялась она. – Что, если я залезу дальше двух часов?

– Придется тебя арестовать, – невозмутимо пояснил он.

Потеряв дар речи, Авьем уставилась на него, изучая эмоции, но тут же рассмеялась:

– Космос. Ну и шуточки у тебя.

– Не волнуйся. Расслабься. Если ты сделаешь что-то не так, я просто не дам тебе снять скан. Я же все контролирую и я рядом, – чуть понизив голос, сказал он, и на этот раз она ощутила такую же затапливающую волну сексуального возбуждения, как и у него в кафе, когда она провоцировала.

– Что ты делаешь, – подпрыгнула Авьем, когда до нее дошло, что вместе с последней фразой он подложил пару телепатических «открыток», которые вызывали отклик тела быстрее, чем считывались разумом. Это был почти нераспознаваемый эротический подтекст, отправленный неизвестным ей образом. Но она могла бы поклясться, что это произошло неслучайно.

– Не понимаю, о чем ты, – сказал Мешшех, отводя глаза в сторону.

Сначала увести. Потом связать свою психику с его. И обратиться к нужному месту на линии времени, как в собственных воспоминаниях. Его психика сама соберет картинку из сохраненной в мозге информации, а ее мозг – сам всё воспримет. Ничего сложного, но только в теории.

Минут через сорок бесплодных попыток Авьем поняла, что у нее уже звенит в ушах, а толку до сих пор не просматривалось. То увод рассыпался, и приходилось уводить его заново, бросая все достигнутые связи, то картинка просто отказывалась собираться, то он попадала не в то время, и Мешшех сам выбрасывал ее. Он многое ей объяснил, пока она пробовала, и у нее уже лучше получалось выстраивать связи, а уводы выходили все легче и легче. Но ей хотелось большего, и она ничего не могла поделать с разочарованием, затапливающим эмоции.

– Все хорошо, – повторил он уже в пятнадцатый раз. – Пробуй еще с самого начала.

Авьем готова была пробовать хоть до утра, но она боялась, что ему это наскучит, и он бросит, поэтому очень спешила.

– Ты дашь мне еще час, если у меня не получится? – спросила она, взглянув на коммуникатор, чтобы узнать, сколько времени.

– Так дело только в одном часе? – слегка насмешливо уточнил он. – Я дам хоть три, но тогда ты упадешь в обморок от усталости.

– Я не упаду, обещаю, – с лихорадочностью, достойной фанатика, заверила она, напряженно всматриваясь в его глаза. – Пожалуйста, просто дай мне время.

– Так нельзя, Авьем, – попытался возразить Мешшех. – Возможно, ты будешь учиться этому несколько месяцев или даже больше года. Никто еще не научился сканированию за вечер.

– У меня уже было пять занятий, это шестое, – возразила она, делая глоток воды из протянутой им бутылки.

– Пять занятий по десять минут? – весело уточнил он. – Куда ты торопишься?

Авьем промолчала и помассировала глаза пальцами.

В результате они прозанимались еще полтора часа. У нее так и не получилось снять скан, но в какой-то момент глаза сами собой закрылись, и Авьем потеряла равновесие после очередной неудачной попытки.

Мешшех подхватил ее, не позволяя упасть, и она с трудом вернула себе уже начинающее ускользать сознание.

– Все, теперь точно хватит, – строго сказал он. – Ты в порядке?

– Не знаю… извини.

Авьем почувствовала, как язык еле шевелится во рту, и только в этот момент поняла, что произошло именно то, о чем он ее предупреждал: она перегрелась. Но каждые пятнадцать минут из последнего часа, когда Мешшех предлагал закончить, она умоляла его дать ей еще пару попыток, и он соглашался, явно не желая портить ей настроение.

– С учетом твоего состояния мне придется взять тебя на руки. Ты не против? – хмуро спросил он.

– Я не… я могу идти сама, – возразила она, но при попытке встать со стула поняла, что ноги не слушаются совсем, и Мешшех снова вынужденно подхватывает ее.

В следующий раз ее мозг включился только от настойчивой мелодии будильника прямо над ухом. Когда до Авьем дошло, что это – она резко села, но сильный приступ головной боли заставил рухнуть обратно на подушку. Тогда она издала тихий стон и выругалась, лихорадочно пытаясь припомнить, что произошло.

Если глаза не обманывали – она все еще была на «Блазаре», в просторной каюте из темно-серого аконита без иллюминатора, но с очень удобной кроватью. Кроме этого предмета мебели, стен и двери в странном помещении не обнаружилось ничего.

Осторожно попытавшись подняться снова, Авьем смогла на этот раз встать и не спеша осмотреться. Тогда она заметила небольшую область на стене возле двери, которая отличалась по цвету и догадалась, что это терминал. Осторожно дотронувшись до него пальцами, Авьем примерно понимала, что должно произойти, но все же застыла от изумления, когда терминал развернулся во всю ширь. Это пользовательская панель не имела ничего общего с теми, которые использовали для управления помещениями в миссии.

Оборудование, для начала, было явно рассчитано на человека, который владеет кодированием, поскольку здесь вообще не было обычного пользовательского интерфейса. Нельзя было просто нажать на кнопку и получить от компьютера желаемое – требовалось разговаривать на его языке. Подсказок для неопытных пользователей также не наблюдалось.

Судя по предложенной строке запроса, ей предлагалось ввести команду на едином общегалактическом языке кодирования. Ее сердце ускорило ритм. Она не должна… не должна этого делать. Авьем прекрасно понимала, как следует поступить: закрыть терминал и связаться с Мешшехом, чтобы сказать, что она проснулась.

Но благоразумие никогда не было ее коньком.

Быстро написав первую команду, она попала внутрь терминала, и он развернулся шире.

– Космос, – прошептала она, сообразив, наконец, почему все было устроено так странно, даже для военного корабля: это была капитанская каюта. Теперь, когда терминал услужливо предложил ей подключиться к системе управления кораблем, других версий просто не осталось.

Дважды подняв и дважды опустив руку, она наконец подняла ее в третий раз и ввела следующую команду. Каюта в тот же миг открыла все свои секреты. Стены пришли в движение, открывая гардеробную, санузел, включился яркий свет и… ее ноги приросли к полу, когда вместо противоположной темной стены открылся огромный иллюминатор, и тогда свет погас, а утреннее солнце осветило всю комнату.

Потратив лишь несколько секунд на осмотр всего, что появилось вокруг, Авьем вернулась к терминалу, закрыла все, что открыла, и слегка подрагивающей рукой ввела новую команду. Она вовсе не собиралась хулиганить и шпионить. Ей было интересно лишь одно – как глубоко можно отсюда пройти. С каждой новой командой Авьем повторяла про себя, что не собирается делать ничего особенного, только посмотреть, но…

Терминал уводил ее все глубже и глубже, разворачивая целые слои данных. Перечень всех систем корабля, их текущее состояние, число людей на борту в момент вылета с Горры и сейчас. Модель двигателя и информацию о ее обслуживании, системы программного обеспечения, простыни новых и новых кодов.

Ее рот пересох, когда удалось открыть ключевые коды системы управления и безопасности корабля. К тому времени сердце почти выскакивало из груди, а в ушах шумело так, что Авьем испугалась упасть в новый обморок, как вчера.

Когда Мешшех нес ее в каюту накануне, она была почти беспомощна, и испытывала ужасный стыд, как будто он тащил ее домой после пьянки. Не сгореть от этого стыда помогло лишь то, что Мешшех также испытывал неловкость – за то, что взял на руки.

Как она поняла, до помолвки это было так же неприлично, как поцелуи или вроде того. Кроме того, он явно считал, что недостаточно хорошо позаботился о ней, поскольку не остановил занятие до того, как ей стало плохо.

В ее голове мелькнула мысль: что бы подумал Мешшех, если бы обнаружил ее без памяти, лежащей у терминала с настежь открытыми секретными данными? Наверное, в таком случае ему было бы не до того, чтобы винить себя за мелкие огрехи в поведении.

Копировать данные было бы настоящим безумием, потому что отчет об этом наверняка будет записан, быстро размышляла Авьем. Однако можно было просто сфотографировать экран.

На этот раз она даже не пыталась преодолеть соблазн – просто поклялась себе, что делает это лишь ради самообучения. Она намеренно сделала неполные фотографии, поскольку вовсе не собиралась воровать систему. Все, чего ей хотелось – лишь понять принцип, которым руководствуются современные горианские военные профи.

Успокоив свою совесть таким образом, Авьем закрыла терминал, села на кровать и обвела глазами каюту, снова убеждаясь, что все осталось в таком виде, как было после ее пробуждения. После этого она спрятала фотографии кода в секретную папку на коммуникаторе и быстро набрала сообщение Мешшеху.

В то утро Мешшех чувствовал себя более спокойным, чем обычно – и одновременно полным энергии. Выспавшись на диване в своем рабочем кабинете, он даже успел потренироваться с самого утра.

Когда Авьем проснулась, они, словно воры, осторожно прокрались к ближайшему запасному выходу с «Блазара». При этом она непрерывно хихикала, а Мешшех оставался серьезным и внимательно следил по карте перемещений, чтобы никто из офицеров не оказался рядом и не заметил ее.

Он знал, что, возможно, перебарщивает с секретностью, но просто не мог позволить ни одного косого взгляда на свою невесту со стороны своей команды, даже гипотетически. Поэтому и устроил ее на ночь в своей каюте – если бы пришлось открыть одну из гостевых, об этом непременно узнали бы дежурные, и за ними – вся команда.

Посадив ее в свой кар, он дал водителю все указания и на прощание внимательно посмотрел ей в глаза:

– Не говори никому, что ночевала на корабле, хорошо?

– Хорошо, – улыбнулась она, явно не понимая, почему это так важно для него. В ее глазах все еще плясали смешинки, но обещание она дала вполне искренне, и этого было достаточно.

– Увидимся в миссии, – сказал он и позволил дверце кара опуститься.

При мысли о том, что у него будет невеста, Мешшех все еще чувствовал легкое удивление, но никаких сомнений на этот счет не было, особенно после вчерашнего свидания. Ему определенно понравилось все, включая занятие по телепатии – он часто учил собственных офицеров на корабле, но почти никто из них не занимался с таким упорством и нетерпением, как Авьем. И мало кто достигал таких явных результатов всего за пару часов. Прежде Мешшеху приходилось подгонять студентов, а Авьем хотелось притормозить, чтобы она не загнала себя. Поэтому он не стал даже говорить ей, что она почти смогла снять скан в конце занятия – при том, что никогда толком этому не училась.

Она подходила ему даже лучше, чем он думал: раскованная, остроумная, внимательная и эмпатичная, и в то же время очень трогательная. А больше всего ему нравилось то, как она сама смотрела на него – как на всесильного супергероя. И под этими ее восхищенными взглядами Мешшеху хотелось показать ей еще больше всего.

Теперь он хотел ускорить второе свидание, чтобы побыстрее оформить помолвку и поцеловать ее. А еще – получить пре-сезариат.

Мешшех только вчера понял, почему для других мужчин-горианцев это было так важно. Сам он прежде не вступал в помолвки, и это чувство просто не было ему знакомо, поэтому он думал, что пре-сезариат нужен лишь для того, чтобы сканировать. Он искренне считал, что ему будет нужно нужно именно это – узнать о невесте как можно больше, убедиться, что она здорова и что у них достаточно общего.

Но сканировать Авьем было невозможно, а пре-сезариат получить все равно хотелось, весь вчерашний вечер. И Мешшех понял, что хочет получить не дополнительную информацию, а нечто совершенно другое – свое право заботиться о ней и защищать именно так, как все горианские мужчины веками заботились о своих женщинах. Только сначала ему придется подробно объяснить ей все.