Лили Рокс
Девочка для миллиардера

Свидание в машине

Стоило мне положить руку на его бедро, как в его глазах вспыхнул огонь. Он тут же резко сбавляет скорость, и его машина съезжает на обочину. Алекс поворачивается ко мне. В машине темно, но его пальцы быстро находят нужную кнопку, в машине включается свет, и я вижу, как Алекс на меня смотрит и как расширились его зрачки.

– Что за наказание! – он издает рык и тянет меня к себе.

Я не очень понимаю, о каком наказании он говорит, но уже чувствую его тонкие и длинные пальцы на своей груди. Он умело заползает под бюстгальтер и с силой сдавливает мои соски. От этого в глазах у меня темнеет, а внизу живота все наливается тягостным желанием.

Покрутив мои соски пальцами и заставив меня вскрикнуть от безудержного восторга, он прикасается к моим соскам своим влажным горячим языком.

Я чувствую запах шампуня, исходящий от его густых темных волос. Даже этот чертов аромат шампуня, которым он пользуется, доводит меня до экстаза. Вообще все, что связано с этим парнем, приводит меня в какое-то неописуемое бешенство всякий раз, когда я только начинаю думать о нем.

Моя грудь уже намокла от его поцелуев, а трусики взмокли от возбуждения. Я ерзаю на переднем сидении, откинув голову назад и получаю невероятный кайф от того, как он ласкает мою грудь.

Я хочу, в конце концов, почувствовать, как его член вонзается в меня, но понимаю, что в данный момент это невозможно. Мы сидим в машине посреди трассы в почти полной темноте, и нас не связывает ничего, кроме этих прикосновений и желания обладать друг другом. Трахаться в машине он не особо любит, но я уверена в том, что ему понравится то, что я сделаю с его членом в ближайшие минуты.

– Хочу тебе отсосать, – бормочу я, стараясь, чтобы мой голос звучал особенно сексуально.

Вижу его улыбку, а потом свет в машине гаснет. Все делаю на ощупь, потому уже отлично знаю, что и где находится, и за какие ниточки надо дергать, чтобы ему было особенно хорошо.

Опускаю руку вниз, нащупываю крупный и напряженный прибор. Игры с моей грудью никогда не заканчиваются для него безрезультатно. Его эрегированный член готов к тому, чтобы получать удовольствие. Ну, а я буду дарить его ему. Быстро высвобождаю затвердевшую плоть из нижнего белья. Член горячий, пульсирующий, такой невероятный! Наклоняюсь вниз, вдыхаю его запах. Он сводит меня с ума, просто теряю рассудок, когда нюхаю его и прикасаюсь к нему.

Беру его в рот, стараясь сделать Алексу максимально приятно и повторяя то, чему научилась и запомнила раньше. Заглатываю его как можно глубже, вылизываю, прижимаюсь лицом и снова, и снова заглатываю, при этом не переставая сосать.

Я все больше возбуждаюсь от всего происходящего. Губами касаюсь головки, слегка придавливая ее губами, провожу по ней языком, а потом снова целиком захватываю член ртом.

Слышу стоны сверху, а его рука погружается в мои волосы, придавливая мое лицо все больше и больше к низу своего живота. Да, я знаю, что он любит, когда его член находится целиком и полностью у меня во рту, и когда только яйца находятся снаружи.

Стараюсь все делать так, как ему хочется и как его возбуждает. Но даже в это время я не упускаю мошонку из внимания, и длинными, острыми ногтями провожу по яичкам. Чувствую, как дрожит его тело, а член еще больше напрягается у меня во рту.

Это волшебные минуты, когда этот парень полностью находится в моей власти. Отсасываю ему так, что от силы и скорости темнеет в глазах, скулы сводит от напряжения, но я не могу позволить себе остановиться хотя бы на мгновение.

Я вся истекаю слюной, она течет по моему подбородку и сливается по шее. Член достигает пика своего возбуждения, но я не выпускаю из рук яички, перебирая их и все также нежно проводя по ним кончиками острых ногтей.

Эта странная игра завораживает нас обоих. Мне нравится наблюдать, как при этом Алекс просто растворяется от сладостно-приятной и такой возбуждающей легкой боли.

Он прижимает мою голову к себе еще сильней, и его член начинает изливаться спермой, наполняя мой рот. Я едва успеваю ее сглатывать и приоткрывать рот, чтобы не подавиться. Его сперма вытекает из моего рта вслед за слюной, а потом струится по стволу его члене. Продолжаю принимать его сперму, вкус которой не сравнится с самыми вкусными деликатесами, что мне когда-либо доводилось пробовать.

Он кончил, но еще продолжает держать мою голову на своем члене. Я снова аккуратно посасываю его член, чувствуя, как он уменьшается у меня во рту. Можно считать, что я справилась с работой на отлично

– Молодец, малышка, – слышу его слова на выдохе, что является подтверждением моих мыслей. Выпускаю обмякший, липкий член изо рта, смотрю ему в лицо, но в темноте плохо вижу мужскую реакцию. Я знаю, что я молодец, потому что сделала так, что ему теперь хорошо. Я заслуживаю поощрения, я хочу его получить, и я его обязательно получу.

А теперь мы должны вернуться домой, где Алекса ждет его законная жена, а я должна снова играть роль его младшей сестры.

С чего все началось

Почти всю свою сознательную жизнь я провела в детском доме. Я старалась не вспоминать родителей, потому что каждое воспоминание причиняет мне боль.

Находясь в детском доме мне пришлось научиться выживать. Также я вынуждена была с детства узнать все о человеческих пороков.

Мне повезло, в нашем детском доме не было тех страшных случаев, о которых я иногда слышала, меня никто ни разу не пытался изнасиловать или как-то домогаться сексуально. Но вот избивали меня регулярно. И я научилась защищаться и отвечать, чтобы в следующий раз ко мне никто не хотел лезть.

Я всегда выглядела намного младше своих лет и по сравнению со сверстницами, смотрелась как гадкий утенок. Маленькая и до безобразия худая. В то время, когда у моих сестер по несчастью начала формироваться грудь, я только завистливо смотрела на них и искренне надеялась, что у меня тоже со временем появятся какие-то признаки женственности, но вплоть до совершеннолетия мое тело так и не начало развиваться. Даже волосы на лобке не начали расти.

Впрочем, когда я достигла совершеннолетия – мне было уже абсолютно плевать на это. Мне было плевать на мою внешность, плевать на всех, кто меня окружал, и плевать на то, что я им не нравлюсь.

Смирившись со своей паршивой жизнью, я для себя определила, что меня вроде бы все устраивает. В специфической внешности я тоже нашла свои плюсы. Не устраивало только то, что мне без паспорта не хотели продавать сигареты и пиво.

Когда всех нас определили в ПТУ, мне выделили комнату в общежитии, одна комната на четверых. Я знала, что мне полагается жилплощадь от государства, но директор детского дома сказал, что оформление квартиры – это очень долгий процесс, придется набраться терпения. Очень громадная очередь.

Но также он предложил другой вариант: подписать какие-то бумаги, и вместо квартиры получить денежную компенсацию. Я была склонна согласиться на это и совершенно не расстраивалась, что потеряю что-то такое, что имеет материальную ценность. Мне было собственно абсолютно плевать на эту квартиру, я уже так привыкла жить, словно тень, не обращая внимание на то, что происходит вокруг и кто рядом. Но все-таки, где-то в глубине души мне хотелось побыстрее устроиться и полностью избавиться от окружающих.

Впрочем, мои соседки были точно такие же. Мы вместе росли и постоянно дрались друг с другом. Наша отчаянная ненависть перешла теперь в демонстративное игнорирование друг друга. Мы практически не общались и старались сосуществовать так, чтобы свести наши бытовые контакты к минимуму.

Если бы мы только начали вспоминать грехи друг друга, то могли бы снова начать открыто враждовать. Когда-то две из моих соседок, Наташа и Лана, вместе с еще одной стервой, так для прикола, отрезали мне волосы под корень, прямо за месяц перед выпускным из детдома и поступлением в ПТУ.

Я подкараулила каждую из них. Ту стервозину, которая была зачинщицей, я столкнула с лестницы, и теперь она никогда не сможет ходить после неудачного падения. Зато навсегда запомнит свою невинную шалость.

А с теми двумя я пыталась устроить драку один на один, но в итоге у меня ничего не получилось, воспитатели смогли меня остановить. Я ощущала, что справедливость еще не восторжествовала. Поэтому, чтобы эти твари не радовались, я подмешала средство для удаления волос в их шампунь, теперь у них волос еще меньше, чем у меня.

Вместе с ними тогда пострадали еще несколько красоток, которые пользовались одним шампунем. После этого меня знатно избили, довольно долго потом все болело. Но в тот раз я мстить не стала, все-таки остальные пострадали за компанию. Но в целом я не жалею о том, что сделала. Каждая из этих мразей заслуживает наказания гораздо хуже.

Волосы у меня немного отросли, с того случая прошло чуть более четырех месяцев, но я решила больше не отращивать длину, а оставить очень короткую стрижку в целях безопасности. С такой стрижкой, и с моим телосложением, да к тому же в моей подростково-пацанской одежде – никто во мне не заподозрит девушку, и значит, никто не пытается пристать.

Я так долго мечтала поскорее покинуть стены детского дома и жить самостоятельной жизнью! И вот сейчас, это наконец-то случилось – я свободна, только я хожу по улицам Москвы и не знаю, что мне делать с этой свободой…

Меня окружает безразличие и суета. Тысячи людей снуют куда-то. У всех есть кто-то, кто их ждет и любит. У меня же нет никого… В последнее время я начала снова вспоминать своих родителей… Может быть зря я пыталась их забыть…

Иногда я думаю о том, что было бы лучше, если бы я не выжила, если бы я тоже умерла вместе с ними. Я совершенно не понимаю, зачем я живу, почему продолжаю каждый день просыпаться и бесцельно блуждать по улицам города. Я ощущала себя каким-то признаком, душа которого никак не может найти покоя и хочет уйти…

И в один из таких бессмысленных дней судьба решила подкинуть мне сюрприз, я встретила Алекса.

Перекресток судеб

Из огромного множества перекрестков Москвы, мне надо было перебежать дорогу именно в районе Павелецкая.

Все случилось так быстро, я хотела успеть перебежать, когда зеленый уже погас. А ОН в это время сорвался с места и не успел вовремя затормозить.

Я даже не поняла, в какой момент все это произошло. Все было настолько молниеносно, что я помнила только тот момент, когда бежала, а потом уже лежала на земле и надо мной склонился Он.

Я лежала и смотрела мы его взволнованное лицо, и мне почему-то было так хорошо на душе, словно я увидела бога.

– Пацан, ты меня слышишь? Ты живой? – Он попытался приподнять меня, и в этот момент я почувствовала резкую боль.

– Лежи, не двигайся, я сейчас вызову скорую. Вот черт! Зачем ты выбежал на дорогу? Жить надоело? Где твои родители?

– У меня нет родителей… – Еле слышно прошептала я.

– Что? Как это нет родителей? Что ты сказал? Я не расслышал? – он снова наклонился и внимательно посмотрел, а затем достал телефон и начал куда-то звонить. – Потерпи, сейчас я вызову скорую.

Я лежала и смотрела, как он суетится, и в этот момент, кажется, очень глупо улыбалась.

– Черт бы их побрал! Будут ехать целый час, давай я тебя отвезу, так будет быстрее, заодно прослежу, чтобы с тобой все было в порядке. Вот ведь принесла тебя нелегкая, теперь придется еще проблемы решать с наездом на пешехода. Мне сейчас совсем не до этого.

Он снова наклонился и начал осматривать мое лицо и голову:

– Пацан, ты же сам побежал на красный свет! Тебе в школе не учили, что через дорогу нужно переходить на зеленый?

Я попыталась встать и вроде бы у меня это начало получаться. А парень протянул мне руки и помог подняться.

– Ты как себя чувствуешь? Ничего не болит? – Спросил он, осматривая мое тело и довольно грубо ощупывая его.

Меня еще никогда до этого не касался мужчина, и я даже не знаю, как описать это чувство, которое внезапно испытала. Внизу живота начало растекаться тепло, а ноги снова подкосились. Он не дал мне упасть, подхватив меня на руки.

– Давай я отвезу тебя в больницу, а то мы с тобой тут собрали уже огромную пробку.

Он посадил меня на переднее сидение и заботливо пристегнул ремнем безопасности.

– Я не хочу в больницу, – тихо прошептала я.

– Пацан, у тебя возможно сотрясение, с этим не шутят, – он включил свет в машине и быстро начал осматривать мою голову.

Сзади во всю уже сигналили.

– Вот черти, ладно, поехали, по дороге разберемся.

Он довез меня до какой-то больницы, и мы сидели в приемном покое целую вечность.

– Ты, главное, не переживай, я дождусь, когда тебе посмотрит врач и отвезу домой, хорошо? – Он взял меня за руку и мы так сидели почти целый час. Он больше ничего не говорил, да и я тоже. Я просто млела, пытаясь осознать эти новые процессы, которые происходили в моем теле.

Каждый раз, когда он называл меня пацаном, я хотела сказать ему, что я девчонка, но как-то каждый раз терялась.

Врач осмотрел меня и не нашел ничего криминального. Выписал мне какие-то таблетки и рекомендовал лежать в постели, хотя бы пару дней.

Когда я вышла, Он стоял возле кабинета и заметно нервничал. Мне было интересно, он переживает за меня, или из-за того, что его могут привлечь к ответственности, что он сбил человека? За такое ведь могут и прав лишить, это в лучшем случае…

Я еще раз осмотрела его с ног до головы и меня снова закружилась голова. Такой красивый, такой крутой… А я всегда считала, что эти люди рождаются без души, потому что таким, как он, не нужна душа, у них есть деньги.

От него пахло дорогим парфюмом и мне казалось, что я никогда не вдыхала более приятного аромата.

– Все хорошо? Что сказал врач? – Он вырвал у меня бумажку из рук и начал читать. – Постельный режим, все понятно, таблетки сейчас заедем и купим в аптеку, а потом поедем к тебе, я должен поговорить с твоими родителями и объяснить им, как все произошло.

– У меня нет родителей, – я внимательно посмотрела ему в глаза и заметила, как его выражение лица сразу же стало хмурым.

– Где ты живешь? – Снова спросил он.

– Нигде… – Зачем-то соврала я. Мне было жутко стыдно говорить ему, что я живу в бомжатнике. А такие, как он, кто родился в золотой рубашке и золотой ложкой во рту, даже не представляют, как тяжело жить таким, как мы.

– Ладно, поехали, – махнул он рукой.

– Куда? – Осторожно спросила я.

– Ко мне поехали на квартиру, затем будем думать, что с тобой делать.

Мне было жутко неудобно, но я шла за ним, словно под гипнозом. Я не хотела расставаться с ним ни на минуту. В голове была только одна мысль, я никогда не видела таких парней, как он, только по телевизору в журналах. Он словно из другого мира, словно инопланетянин.

А еще мне всегда хотелось увидеть, хоть краем глаза, как живут настоящие люди, не такие отбросы общества, как я.

Мы заехали в район новостроек, я никогда раньше не была в этом районе и с интересом разглядывала дома.

– Что-то не так? – Насторожился он, когда я с открытым ртом разглядывала окна домов. Дурацкая привычка подглядывать за чужой жизнью, чтобы потом было чему завидовать. А окна тут были довольно большие.

– Нет, все в порядке, мне казалось, что богатеи живут в сталинках или Москва Сити…

Черт, зачем я это сказала? Вот кто меня за язык тянул? Возникла неловкая пауза, а затем мой собеседник расхохотался.

– Я не мультимиллиардер, – продолжает смеяться сказал он, – Я просто успешный бизнесмен, и неплохо зарабатываю. Но это не значит, что я из тех, кто кидает понты. И меня вполне устраивает моя квартира. Да и район неплохой.

Мы заехали на подземную парковку, и пока парень парковался, я разглядывала стоящие внутри автомобили. Никогда не видела таких, да и вообще, я совершенно не разбираюсь в марках. Для меня существует только два вида автомобилей: отечественные и зарубежные, стоимость машин и доход их владельцев я никогда не умела определять, в отличие от моих соседок.

– Меня, кстати, Алекс зовут, – представился он и улыбнулся, – А тебя как?

– Вася… – ответила я еле слышно и тут же пожалела, что не представилась полным именем, хотя Василисой меня называла только учительница, которая ругала постоянно за неуспеваемость и прогулы.

В ПТУ меня все называют Васькой, а мои соседки продолжают по привычке называть меня Чунькой. Точно не знаю, почему именно чего Чунька, наверно потому что я в их глазах похожа и на некого гадкого заморыша. Ну и за мой вечно неопрятный вид. Я всегда предпочитала носить мужскую одежду, при этом не особо заморачивалась, чтобы ее погладить или лишний раз постирать.

– Ну что, Вася, пойдем, выпьем чаю и чего-нибудь поедим? Я просто умираю с голода, а ты?

Я улыбнулась и кивнула. Он галантно открыл передо мной дверь и помог выйти из машины. Когда он снова взял меня за руку, я почувствовала, как начала дико потеть.

В лифте мы ехали молча, кажется я вся была красная, но старалась не смотреть на себя в зеркало, чтобы еще больше не переживать по поводу красноты. Да и я, в принципе, вообще не люблю смотреться в зеркало и всегда почему-то стараюсь избегать их.

Квартира Алекса выглядела роскошно, идеальная чистота, просто огромное пространство, от которого у меня перехватило дыхание. Я сразу же представила, сколько бы люди могли из нашего детского дома поселиться в этом месте и мне стало даже не по себе, не укладывалось в голове, как один человек может занимать такое пространство.

– Ты живешь здесь один? – Скромно спросила я.

– Да, когда я в Москве, живу здесь, но в основном я обитаю сейчас в Германии, там у меня готовится крупный проект.

– Ты говоришь по-немецки? – Зачем-то спросила я.

– И не только по-немецки, – улыбнулся он. – Ты кофе пьешь?

– Я все пью, – сказала я и опустила глаза.

– Понял, – он начал что-то быстро искать в холодильнике, уже через пять минут на столе стояли тарелки с салатами, бутербродами и какими-то блюдами, которые я раньше никогда не видела.

– Ты все это сам приготовил? – Изумилась я.

– Нет конечно! Доставка из ресторана, – добродушно улыбнулся он. – Ну давай, рассказывай.

– Что рассказывать? – Гипнотизируя бутерброды, спросила я.

– Зачем ты бросился под машину, где твои родители, и почему ты сказал, что у тебя нет дома? Тебя кто-то обидел? Решил сбежать? – Снова добродушно спросил он.

– Никто меня не обижал, родители умерли давно, а я из детского дома.

– Понятно, – Алекс почему-то сразу же погрустнел, – Значит, тебе наверное уже ищут.

– Никто меня не ищет, я уже не в том возрасте, чтобы меня искали.

– И в каком же ты у нас сейчас возрасте? – Протягивая мне бутерброд, спросил Алекс.

– 18 скоро будет, через месяц, 16 ноября… – пробурчала я, начиная жадно поедать предоставленное угощение.

– Ты серьезно? Не обижайся, но ты выглядишь как 14-летний пацан! Вас там наверное плохо кормят? – Сочувственно спросил он.

– Нас хорошо кормят, и я не пацан, а девушка.

Алекс подавился и долго кашлял. Затем какое-то время так странно на меня смотрел, словно пытаясь понять, не шучу ли я.

– Если ты девчонка, зачем же ты так коротко постриглась и почему в мужской одежде? – Наконец-то отойдя от шока, спросил Алекс.

– Так проще, – я подняла на него глаза и пристально посмотрела с вызовом.

– Что проще? – Не понимающе спросил он.

– Проще выживать, – и опустила глаза и начала усиленно жевать.

После этого мы долго не разговаривали, кажется, я его здорово перегрузила.

– Если хочешь, можешь остаться у меня, не бойся, я не причиню тебе вреда, – сказал Алекс и встал из-за стола.

– Ты так просто оставляешь незнакомого человека у себя дома? Ты же меня совершенно не знаешь… – Недоверчиво спросила я.

Насколько мне подсказывало мое представление о людях, такие как он, просто так ничего не делают. Если он привел меня к себе домой, вкусно накормил и предложил остаться, вполне возможно, что у него есть что-то нехорошее на уме.

– Я просто не хочу, чтобы ты снова бросилась кому-нибудь под колеса, не знаю, что у тебя там за проблемы и не буду лезть в твою душу, у меня своих дел полно. – холодно сказал он, – Вот ключи, сегодня отоспишься, а завтра как будешь уходить, закрой дверь, и брось ключи в почтовый ящик.

Ночь в его квартире

Впервые в жизни я мылась в настоящей душевой кабине. До этого я видела их только на картинках и в рекламных роликах. Я всегда думала, что они стоят очень и очень дорого, и я никогда не смогу себе позволить хотя бы раз помыться в этой чудо-машине.

Укутавшись в махровое полотенце, я легла в кровать, которую заботливо постелил мне Алекс, но очень долго не могла уснуть. Я снова и снова вспоминала, как он касался меня, как держал за руку, как гладил по голове, когда осматривал, и в моем теле вспыхивал настоящий пожар. Меня то знобило, то бросало в жар.

Ночью мне снилось, что он обнимает меня, и по телу разлилось такое сладкое тепло, что я проснулась в слезах.

Утром я решил не идти на занятия, мне все равно глубоко плевать на эту учебу. Алекса конечно же уже не было, и я решила воспользоваться случаем, чтобы узнать побольше о нем.

Квартира выглядела так, словно здесь никто не живет. Больше похоже на гостиничный люкс. Все чисто и аккуратно, но я была на 100 % уверена, что сам он не из тех, кто будет мыть полы или даже вытирать пыль. Даже тот факт, что он сам не готовит, а заказывает еду из ресторана, подтверждает это.

Я зашла в комнату, которая, судя по всему, является его кабинетом. На столе множество фотографий, почти на всех фотографиях он совсем юный. Сейчас ему примерно на вид лет 30, а на фотографиях он не старше 20.

Счастливые лица улыбаются мне и всем своим видом показывает, насколько они счастливы. За стоящими рамками, я увидела еще спрятанные от глаз более маленьким фотографии в красивых рамках.

Не выдержав давления моего огромного любопытства, я осторожно достала их. Эти фотографии привлекли мое внимание, заставив открыть рот от удивления.

Алекс был уже примерно в том возрасте, что и сейчас. Он обнимал девочку подростка, и она была удивительно похожа на меня. Такой же взгляд, черты лица, только волосы гораздо длиннее.

Она не улыбалась ни на одной фотографии и по ее безжизненному взгляду можно было прочитать, что она находится в глубокой депрессии.

Кто эта девушка? Почему она так сильно похожа на меня? А может быть, мне только показалось? Может быть меня привлекла именно то, что глядя на нее, я узнаю себя в своей апатии к жизни?

И судя по возрасту, она не может быть его девушкой, значит, это его сестра… Вот только не понятно, почему он прячет эти фото? Да… Интересно было бы посмотреть на нее. Познакомиться и спросить, почему она такая грустная на фото. О чем она думала в тот момент?

Мне очень не хотелось уходить из квартиры Алекса, но злоупотреблять гостеприимством я не могла.

Выпив кофе и уничтожив гору ресторанных бутербродов, которые Алекс любезно оставил для меня на столе, я вышла из квартиры и в последний раз обернувшись, закрыла дверь и пулей выбежала из подъезда.

Я совершенно забыла о том, что он просил бросить ключи в почтовый ящик, я шла в свою общагу с чувством вселенской тоски. И это было гораздо хуже, чем то, что я чувствовала до встречи с Алексом.

Если до того как нас столкнула судьба, я чувствовала бесконечное одиночество, но принимала его, то рядом с ним я внезапно ощутила нечто такое, чего мне так не хватало и что я всегда искала в этом мире. Ощущение, что у тебя есть кто-то, кто о тебе заботится.

Судьба подарила мне на сутки этот великий дар, и теперь я не знаю, как жить с этим дальше. Вряд ли Алекс обрадуется, если я приду к нему еще раз. Зачем я ему? Кто он и кто я… Он во мне даже девушку не разглядел, да я и сама в себе не вижу девушку, чучело с помойки. Наверное в детдоме вполне заслуженно называли меня Чунькой.

Достигла совершеннолетия, а в жизни ничего не изменилось, так и останусь навсегда Чунькой… Как ни крути.

И вот я снова брожу по улицам одна, но меня словно подменили… Все потеряло смысл. Хотя, его вроде не было и раньше.

Я с трудом пережила очередную ночь, все мысли только о нем и о том, как мне не повезло родиться на этот свет. Мы с ним совершенно из разных миров, возможно, Алекс испытывает ко мне жалость, но могу ли я просить его стать моим другом? Зачем я ему?

А я бы очень хотела иметь такого друга, как он. Просто сидеть и пить вместе чай, общаться на разные темы. Я никогда ни с кем не разговаривала так, как с ним вчера. Кажется, что я знаю его всю жизнь и доверяю ему на все сто.

Соседки снова ругаются из-за того что одна из них очень долго занимает ванную. Я только сейчас обратила внимание на то, как сильно меня это начинает раздражать. Раньше я даже словно и не слышала их ругань. А сейчас внезапно начала реагировать…

Вчера я словно попала в другой мир, туда, где нет этой злобы, ненависти и отчаяния.

Рассматривая фотографии Алекса, я словно окунулась в чужую жизнь. Увидела, как могла бы жить я, не случись со мной несчастье.

И вчера я, пожалуй, впервые осознала чувство упущенной выгоды. Я никогда не задумывалась всерьез о том, чтобы было, если бы моя жизнь сложилась по-другому. Но сейчас я думаю об этом постоянно. Теперь мне хочется узнать об этой жизни хоть чуточку больше.

Может быть именно поэтому меня так тянет к Алексу? Он словно дверь, через которую я не могу пройти, но могу заглянуть одним глазком за запрещенные черту.

– Ненавижу вас всех, твари! – Завизжала одна из соседок, находясь в метре от моей кровати. Ну вот, снова они подрались. Почти две недели перемирия и полного взаимного игнора, и опять началось.

Я перевернулась на другой бок и засунула голову под подушку, чтобы хоть как-то абстрагироваться от этой токсичной среды.

Иногда я думаю, что мне лучше было бы жить на улице среди бомжей, чем в этом гадюшнике, полном ядовитых змей.

Не выдержав накала страстей, я быстро встала, оделась и пошла блуждать. Вернусь, когда уже все успокоится.

Я бродила по городу как ежик в тумане, не глядя под ноги и даже не понимая, как я оказываюсь в том или ином районе. Наверное я ходила несколько часов, потому что на улице стало очень прохладно, и уже давно зажглись фонари.

Когда я увидела знакомый район, то не сразу сообразила, что это тот самый двор… И тот самый дом… Сердце замерло, я не могла перевести дыхание, захотелось развернуться и бежать без оглядки, но ноги меня уже сами несли к тому подъезду, из которого я этим утром вышла.

И вот, я уже сижу возле подъезда и борюсь с искушением позвонить в домофон. Что я ему скажу? Зачем я пришла опять? Он подумает, что я ненормальная. Или еще чего хуже, сочтет меня навязчивой попрошайкой. Такие всегда думают, что тем, кто победнее, нужны только от них деньги. Решит, что я хочу к нему напроситься, чтобы может пожрать опять на халяву дорогой еды… Да черт его знает, что он там может подумать, в чужую голову ведь не залезешь…

Несколько раз я обходила дом и смотрела на его окна, но в них не горел свет. Я высматривала его машину на подъездной дорожке, судорожно думая, что ему скажу, если он внезапно сейчас появится и заметит меня. Но в голову так ничего толкового не приходило.

Просидев на лавке полночи, я с горечью осознаю, что он не придет. Может быть, он уехал свою в Германию? Я снова и снова смотрю на его окна и слезы катятся из глаз. Что со мной творится-то в конце концов? Чего я от него хочу?

Не понимаю саму себя… Наверное, хочу просто увидеть. Хотя бы издалека насладиться его короткой улыбкой. Я не буду к нему подходить, и не буду ему мешать, просто хочу увидеть еще раз его божественный взгляд, у него такое красивое лицо! Мне так нравится, как он улыбается. Алекс всегда улыбается по-разному. Иногда он смеется глазами, а иногда в его взгляде появляется что-то такое, высокомерное и горделивое. В этот момент я ощущаю себя сразу же не в своей тарелке. Он словно унижает этим взглядом и говорит о том, насколько велика между нами социальная пропасть.

А может быть, я влюбилась в него? Иначе как объяснить мою странную потребность видеть его? Да уж, незавидная у меня вырисовывается перспектива страдать от несчастной любви по красивому и жутко богатому парню, который может легко заполучить любую красотку, стоит только поманить пальцем. Я устало плетусь в свою общагу, пытаюсь успокоиться, но слезы почему-то продолжают литься по щекам.

Мне нужно выкинуть его из головы, иначе я свихнусь. Сейчас я должна думать о том, как мне выжить в этом сложном мире. Встреча с Алексом сломала мой защитный барьер, я словно стала более чувствительной и восприимчивый к окружению. Это очень плохо. Так меня может любой теперь обидеть.

Чертова общага… Как же я ненавижу здесь все! И все-таки мне нужно что-то делать с жильем, я больше не могу тут оставаться.

Наверное имеет смысл согласиться на предложение директора моего детского дома, он предлагает кое-какие деньги за отказ от квартиры. Пусть мало, но зато сразу, не надо ждать. А этого мне хватит на первое время, чтобы снять комнату и спокойно искать работу.

Я могу устроиться официанткой в какой-нибудь ресторан или разносчиком пиццы подрабатывать. Наверное второй вариант мне подойдет лучше, потому что так не придется контактировать с людьми. А что… Мне нравится: приехала, отдала, забрала деньги – уехала.

Зарплата стабильная и чаевые. На жизнь хватит. Так я смогу продолжать вести свою жалкое существование и мне будет хорошо. Мне не будет нужен никто и уж тем более Алекс. Пусть он живет своей шикарной жизнью, и пусть общается с такими же, как и он. До этой встречи его не было в моей жизни, и я буду считать, что судьба нас не сталкивала.