Лили
Эпоха добрых людей

Глава 3

«Каждый год в эту июньскую ночь зеленарийское небо озаряется миллионами ярких огней. Они – камни энергии, которые спускаются на землю в поисках своих новых хозяев. И ночь их падения с давних пор зовется Камнепадом, который по праву считается самым большим праздником в Зеленарии! Именно благодаря ему наш знаменитый рынок будет работать сегодня гораздо дольше – до 23:30! Вы сможете наслаждаться покупками и другими развлечениями вплоть до самого начала праздника! Мы искренне желаем Вам приятного времяпрепровождения!

А если именно для Вашего ребенка сегодняшняя ночь по-настоящему особенная,

То помните -

В Камнепад каждый камень найдет своего ювелира!

Администрация города Лаванды»

– такие листовки были разбросаны по всем улицам маленького прибрежного городка. Ими пестрели даже фонарные столбы. На многих домах висели тканевые вывески с крупно выведенным словом «Камнепад». Они, слегка покачиваемые ветром высоко наверху, выглядели и нелепо, и уютно одновременно. Город трепетал в предвкушении праздника. Большую его часть занимал знаменитый на всю Зеленарию рынок – известный своими непомерными размерами, ведь он действительно занимал площадь, в два раза превосходившую жилую часть Лаванды. Неудивительно, почему в этом месте всегда собирался народ. Люди приезжали со всей страны, чтобы отыскать самый редкий и уникальный товар. И если столпотворение здесь наблюдалось и в обычные дни, то можно представить, какая очередь была у ворот города сегодня.

Не без усилий преодолев ее и протиснувшись внутрь, Алена глубоко вдохнула и остановилась, отойдя чуть в сторону от толпы. К вечеру жара стала спадать, дышалось ощутимо свободнее. Солнце не слепило и не припекало голову. Как будто отпустило.

Она украдкой глянула на мужа. Диамант стоял с привычно недовольным выражением лица. Алена пыталась понять, из-за длинной ли очереди он опять хмурился или от того, что она отдала ему подержать Лили. У нее уже болели руки. Он, конечно, взял ребенка себе. Но, радости при этом совершенно не испытывал.

– Так, ну что? Все прорвались? – Кедр быстро огляделся и удовлетворенно кивнул, – ура! Куда идем? Какие предложения? До начала еще часа четыре, нужно чем-то заняться…

– Мне нужно в один магазин, я там видела шикарнейшее платье… Он на северной стороне рынка… Пойдемте туда, – тут же вставила Аксинья.

– Извините, это без нас… – покачал головой Герман и вежливо улыбнулся, – меня хватит удар, если в ближайшее время я окажусь в магазине одежды…

Щеки Илоны заалели. Чуть сдвинув брови, она опустила глаза.

– Только недавно были? – Кедр изобразил понимающий тон и подмигнул Герману.

– Давайте просто пройдемся для начала… В западной части обычно меньше людей… Музыканты часто бывают… Просто погуляем, – Алена пожала плечами.

– Я бы погуляла… – тихо сказала Илона.

– Ну и давайте, значит… – согласился Кедр, – а Аксинья пока отправится за своим платьем… Нагонишь нас потом?

Аксинья так высоко подняла брови, что на лбу у нее образовалось три или четыре складки.

– И как мне потом вас нагонять?! В такой толпе!? С ребенком на руках! Ты думай, что говоришь, хоть иногда! Одна я не могу пойти!

Кедр явственно хотел что-то ответить. Жена приобняла его за локоть и предложила, чтобы они пошли вместе с Аксиньей. Она тоже могла бы подобрать себе что-нибудь новенькое.

Алена и Илона вручили дочерей мужьям, и пошли под руку. Сначала молча. Потом заходясь в звонком смехе. А вот они уже убегают далеко вперед, ни разу не обернувшись.

– Не люблю, когда она так делает… Как маленькая… – нахмурился Диамант, – как будто я не хочу отдыхать… Только и делаю, что работаю. А она еще и ребенка на меня повесила!…

– Дим, это ваш общий ребенок. Алена и так сидит с ней все дни напролет, кормит, моет, одевает… Она устает. Хотя бы иногда, но ты должен ей помогать… Если ты не хотел всего этого, зачем тогда женился?

– Я уже не знаю, зачем женился…

В лавке, где продавались музыкальные инструменты, устроили небольшой концерт. Еще издалека слышались бодрые звуки домры, а несколько девушек бойко двигались под нее, смеясь и подпевая. Лишь подойдя ближе и присмотревшись к танцующим, Диамант и Герман узнали среди них своих жен. Они кружились, размахивая красными платками, невесть откуда взявшимися, и отбивали в такт каблуками. Когда музыка кончилась, Герман поймал Илону за локоть и еле слышно прошептал:

– Что ты делаешь!? Эти уличные оборванцы вытащат у тебя все деньги, пока ты танцуешь! Ты даже не заметишь!

– Ничего они не оборванцы… И вообще это была идея Алены! – красный платок безвольно выскользнул из рук Илоны и упал на мостовую.

Алена подсела к музыкантам. Ей дали гитару, она уверенно тронула пальцами струны. И запела. Так, что не хотелось переставать слушать. Она улыбалась, выпускала свой голос наружу, вкладывая в каждое слово нечто неуловимое, казавшееся бесценным.

Назад, на запад,

Где солнце тает.

Беги, но завтра

Ты вновь устанешь.

Расскажешь морю

О новом горе,

Небес коснешься

И вновь вернешься…

– Алена! Ничего себе! А я слышу, знакомый голос… Вы на праздник?

Алена оторвалась от гитары и подняла глаза.

– Лиам! А ты что здесь делаешь? Неужели тебе уже есть, кого отправить на Камнепад? – она вскочила и, подбежав к нему, обняла.

По лицу Лиама поползли красные пятна, он стремительно затряс головой.

– Что ты, нет, конечно!… Рано мне еще… Я за подарком для дяди… У него скоро юбилей…

– День ты выбрал неудачный, – сказал Герман и обвел рукой улицу, – сегодня людей еще больше, чем обычно…

– Да, я быстро хотел… Забежал на час… – ответил Лиам. Он боковым зрением глянул на Диаманта. Тот взирал на него с неприкрытым раздражением.

– Дима, познакомься… Это Лиам, он работает с моим папой… Вообще, мы друг друга с детства знаем… Иногда играли все вместе… – вставила Алена в образовавшуюся паузу.

– Лиам прятался лучше всех, – почти завистливо протянула Илона и улыбнулась.

– Не согласен: вот кого всегда было невозможно найти, так это тебя, – Герман поцеловал ее в щеку.

Диамант молча кивнул и отвел взгляд от Лиама, принявшись изучать стоявший рядом дом. Он был бежевый, без витражей или резных вставок, какие часто можно было видеть у домов Лаванды. Обычный каменный дом. Диамант взирал на него и хмурился, сжимал губы. Могло почудиться, что он смотрит внутрь дома, за пределы стен. Его глаза казались стеклянными. Но, скорее уж, он смотрел внутрь себя.

– А куда тебе нужно… За подарком… В какую часть рынка? – со вздохом спросила Алена.

– В северную.

– О, ну так мы можем пойти с тобой… Мы там должны встретиться с ребятами… – Алена забрала дочь у мужа и пошла в нужном направлении, держась чуть впереди, с Илоной и Лиамом.

Небо становилось темнее. Музыка теперь слышалась из самых разных концов рынка. Приближалась полночь, на лицах прохожих появлялось оживление; многие были с младенцами на руках. Прохладный воздух садился на плечи, будоража нервы.

До магазина Лиама шли недолго. Он торопливо юркнул в дверь, обещая справиться очень скоро, остальные согласились подождать. Алена, поразмыслив, оставила Лили мужу и вошла за ним.

Крохотное помещение было сплошь заставлено причудливыми вещами. Медными кувшинами с тонкими изогнутыми горлышками. Сундуками с разноцветными тканями и зеркалами в тяжелых обрамлениях. Стены же, едва ли не целиком, покрывали красные, в золотых узорах, ковры.

Алена запрокинула голову и в восхищении посмотрела на потолок. Там, похожие на большие капли застывшей меди, тянулись вниз люстры с витражными стеклами. От них исходил приятный, созданный всеми цветами радуги свет и теплый аромат зажженных свечей.

«Будто Камнепад уже начался», – подумала Алена.

– Я знал! Ты не могла не оценить, – подошел к ней Лиам, – каждый раз, когда прихожу сюда, представляю, что это камни энергии… Парят у меня над головой, в поисках своих ювелиров…

– Очень красиво.

– Я подумал, тебе должно понравиться… Ты во всем умеешь видеть чудо, – закончил Лиам, и бледность вновь ему изменила.

– Спасибо, – Алена подавила смешок и мило улыбнулась.

Они помолчали. Лиам искоса на нее посматривал.

– У вас все нормально? – спросил он чуть погодя.

– «У вас» это у меня и у Димы?… Как бы сказать… До свадьбы было лучше… Сейчас его подолгу нет, я сижу дома с ребенком и редко выхожу… Я знаю, что он работает… Но… – Алена замолчала и немного поморгала, – я узнала, что после работы он не идет домой… Он идет развлекаться со своими друзьями… А когда приходит, злится, что я чего-то там не убрала или не приготовила… Или что посреди ночи плачет ребенок… Он как будто не понимает, что значит «семейная жизнь»… Или не хочет понимать… Я знаю, он устает, ему трудно… Но и мне уже становится трудно…

– Ты пробовала с ним говорить?

– Пробовала. Все через крик, сквозь нервы… Он не умеет спокойно слушать… Он даже не слышит…

– А до свадьбы было иначе? У вас же наверняка случались ссоры, может мелкие… Неужели тогда ты не заметила, какой он эмоциональный?…

– Он таким не был. Мы почти не ругались, он ко мне прислушивался… Я выходила замуж за другого человека… Слушай, зачем мы это обсуждаем? Давай не будем… Как-нибудь утрясется… Покажи мне лучше, что ты выбрал для своего дяди…

Лиам протянул ей изящный кинжал, инкрустированный драгоценными камнями.

– Мой дядя – поклонник антиквариата. Я решил зайти сюда, только вот думал, что именно брать… Остановился на этом. Здесь вставки из его любимых камней.

– Красиво.

– Ты не переживай… У вас все будет хорошо…

Алена подняла на него глаза, и уголок ее рта изогнулся в улыбке.

– Спасибо. Я надеюсь на это…

Они обнялись.

Позади Алены стояло большое зеркало. Лиам вдруг увидел в нем свое отражение и по привычке сморщился. Бледность всегда раздражала его в собственной внешности, а избавиться от хлипкого телосложения не помогали даже физические упражнения. Только он захотел отвернуться от зеркала, как внутри стекла будто бы что-то шевельнулось. Боковым зрением Лиам уловил в отражении странное поблескивание где-то на уровне своих рук. Посмотрел на ладони. Они лежали на спине Алены. В одной все еще был зажат кинжал. Вот что блестело. Лиам вновь обратился к зеркалу. Отражение кинжала поблескивало на свету. Внезапно он медленно выскользнул из тонких пальцев и взмыл в воздух. Лиам, однако, продолжал сжимать кинжал в руке. Он мог бы поклясться в этом, он ощущал кожей рукоять. Кинжал в зеркале, тем не менее, уже парил над полом. Он плавно развернулся. И нацелился острием в спину Алены.

Лиам дернулся и закрыл глаза, непроизвольно разжав пальцы. Кинжал со стуком брякнулся об пол.

Алена мягко отстранилась от него и, опустив глаза вниз, вопросительно улыбнулась.

– Что-то вот выронил. Скользкий больно, – выдавил Лиам.

– Ты поднимать его собираешься? – засмеялась Алена, – чего стоишь и смотришь? Передумал покупать?

– Да… Передумал… – повторил за ней Лиам.

На улице стемнело. Черное, бескрайнее небо серебристыми паутинами исчертили созвездия. Огней в лавках уже было недостаточно – лица прохожих исчезали в темноте, оставляя за собой тонкие бесформенные тени. Очень многие ворожили себе факелы.

Время праздника приближалось, и все больше жителей Лаванды выходили на базар и продавали туристам цветки белого лотоса. На домах появлялась цветочные гирлянды, девушки украшали им свои волосы. Символ Камнепада был повсюду.

Аксинья, Кедр и его жена нагнали компанию по дороге к месту проведения праздника. Явно замученный Кедр развеселился, рассказывая что-то Диаманту, девушки шли вместе, держа детей на руках, а Герман и Лиам разговорились на тему последних научных открытий. Лиам иногда косился на Алену, хмурясь и нервически качая головой.

В самом конце торгового ряда, на окраине города, издалека виднелись широкие деревянные ворота, над которыми сиял огромный, наколдованный лотос, горевший белым пламенем. Туда стекалась основная часть толпы. Отстояв в очереди, ребята протиснулись к воротам, и в общей толкотне их вынесло на широкое поле. Под светом полной луны перед ними простирались десятки рядов с бесконечным количеством одинаковых участков.

Одно место представляло собой участок земли метр на метр, на котором была установлена стеклянная колыбелька. Поскольку новорожденных ювелиров прибыло много, и чуть ли ни каждого сопровождал табор взволнованных родственников, стоять прямо возле колыбельки взрослым не разрешалось.

– …Уважаемые родители, просьба освободить площадку проведения и отойти за ограждение, как только вы разместите ваших детей. Повторяю: просьба встать за серебристой линией, чтобы обеспечить максимальный контакт детей с их будущими камнями энергии… – голосил оратор, стоявший на сцене в так называемой зоне для сопровождающих. Подавляющее большинство родителей-ювелиров старалось устроить своих детей поближе к ограждению, чтобы иметь возможность видеть своими глазами, как к ним спустятся камни энергии, и, захваченные борьбой за лучшие места, совершенно не обращали внимания на оратора.

– Ну, вот, укладывайся… – приговаривала Алена, опуская плачущую Лили в колыбельку, – ничего страшного, скоро получишь свой камешек, и поедем домой, спатеньки…

– … Сколько детей… Почему им обязательно нужно так орать?! Их же не режут, в самом деле! – Диамант метался из стороны в сторону, красный как помидор.

– Мы недалеко… Будем смотреть, как к тебе придет твой камешек… Станешь совсем взрослой, настоящим ювелиром! – продолжала Алена, потихоньку отпуская дочь. То ли слова ее звучали убедительно, то в стеклянной колыбельке было заложено убаюкивающее желание, только Лили начала успокаиваться и уже вскоре смотрела на маму сонными умиротворенными глазами.

– Ох, не хочется мне нашу малышку одну оставлять… Вдруг что-то случится?… Алена, вдруг ее украдут! – почти плакала Илона, непрерывно оборачиваясь назад, пока они продвигались к выходу с поля.

– Ничего с нашими детьми не случится. Здесь хорошая охрана. А мы будем стоять тут, совсем не далеко… Вон, смотри! Их отсюда видно, – Алена показала рукой чуть вдаль, где в одной из колыбелек виднелась блондинистая макушка сына Аксиньи, – и потом… Зачем кому-то красть маленького ребенка?

– …Считанные минуты остались до начала самого главного, ежегодного празднества в Зеленарии!… – надрывался оратор, оглушая поляну зычным, хорошо поставленным голосом, – и сегодня мы начнем его с потрясающей новости из самой столицы! Дамы и господа! Я счастлив сообщить вам, что наши власти утвердили законопроект… О массовом производстве летающих качелей! – в конце реплики оратор намеренно растянул гласные, усилив значимость сказанного. Толпа моментально взорвалась восторженными воплями и аплодисментами.

– Подумаешь, новшество… Некоторые и сами могут добыть такие качели. Буквально, сделать из ничего, если конечно постараются, – пожал плечами Кедр, подмигивая Алене.

Оратор объявил обратный отсчет. Все стали разворачиваться лицом к полю, чтобы видеть Камнепад. Девять. Алену на мгновение зажало в толпе, Лиам помог ей прорваться ближе к ребятам. Восемь. Большая часть собравшихся принялась считать хором. Семь. Особо нетерпеливые запрокинули головы, боясь пропустить самое начало. Шесть. Сильно похолодало, многие зябко приплясывали на месте. Пять. Герман наворожил теплую шаль и накинул Илоне на плечи. Четыре. Жена Кедра заулыбалась в счастливом предвкушении и взяла его за руку. Три. Аксинье наступили на ногу, и она брезгливо поморщилась. Два. Алена мельком взглянула на поляну и, найдя глазами Лили, выдохнула. Один.

Небо оставалось неподвижным. Крохотные огоньки звезд стали потухать, луна напротив засияла еще ярче, словно мертвенно-белое солнце. Послышался гром, холодный воздух загрохотал. Казалось, сам небосвод дрожит и вот-вот упадет на землю. В это же мгновение все стихло. Свет луны медленно угасал, пока вся поляна не погрузилась в белесоватый полумрак.

Первая точка оказалось красной. Завидев ее, люди стали тыкать пальцами, восторженно улюлюкать, гадая, какой именно камень летит: рубин или красная яшма, а может и вовсе – гранат. Второй камень приметили не сразу – он был синий, и почти сливался с небом; если бы не серебристое свечение, которое тоненькой струйкой окутывало каждый камень, он вряд ли был бы замечен.

И тут посыпалось. Полетели разом тысячи камней энергии, освещая все вокруг зеленым, фиолетовым, голубым, розовым, оранжевым, желтым, сиреневым, золотисто-коричневым и другими, всеми возможными цветами, которые только существуют. Наблюдая, как они плавно спускаются к стеклянным колыбелькам, будто замедленные капли дождя, Алена из любопытства пробежалась по полю взглядом в поисках Лили. Вновь очень быстро она отыскала сына Аксиньи. Вот здесь, слева, должна быть видна знакомая русая головушка с маленьким хвостиком. Но как Алена не напрягала зрение, разглядеть дочь не удавалось. Ее начало трясти.

– Эй, ты чего? Холодно? – стоявший рядом Лиам взял ее за руку.

– Нет, не холодно… Я не вижу Лили, – пролепетала Алена, не сводя глаз с поля. Даже издалека было видно, что стеклянная колыбель пуста.

Лиам напрягся.

– Что такое? – спросил Диамант, заметив выражение лица жены.

– Лили пропала, – ответил Лиам и завертел головой в разные стороны.

– Что?… Что за бред? Вы уверены? – Диамант тоже стал всматриваться в ряды кроваток.

На краю поля шевельнулось что-то темное, и Лиам мгновенно среагировал, помчавшись туда со всех ног. Он и не заметил, как пересек серебристую линию ограждения, провоцируя сигнализацию. Сквозь противный визжащий звук можно было расслышать вопль оратора:

– Молодой человек, покиньте площадку! Вы мешаете падению камней! Молодой человек!…

Сигнализация подействовала на толпу опьяняюще. Вдохновившись примером парня, который, несмотря на запрет, побежал на поле во время обряда, многие ринулись к своим детям, желая быть рядом с ними во время Камнепада. Началась давка.

Алена, вытянув шею, разглядела удалявшуюся фигуру Лиама и интуитивно метнулась в ту же сторону, оставив мужа и друзей бороться с напиравшей толпой.

– Успокойтесь! Успокойтесь! За ограждение, пожалуйста! – надрывался оратор. Откуда ни возьмись, появились полицейские в защитной форме и принялись толкать народ обратно за линию, причем довольно грубо. Поляну заволокло криками падающих на землю людей. В суматохе спокойнее всего вели себя камни энергии, продолжая непринужденно лавировать по воздуху, зачастую варьируя между бегущими людьми, и также плавно опускаясь в колыбельки к своим ювелирам.

Лиам уже отчетливо видел, что бежит за человеком, который держит на руках ребенка. За длинными полами плаща нельзя было разобрать ни фигуру похитителя, ни определить, женщина он или мужчина. Что было очевидно, так это, что бежать с младенцем на руках ему непросто. Лиам, начиная задыхаться, стал еще быстрее работать ногами, и ощутил, как уходит из-под него земля. Оставались считанные метры. Навалившись с разбегу на человека в плаще, Лиам первым делом отобрал у него ребенка и, краем глаза убедившись, что это действительно была Лили, толкнул подлеца ногой. В ту же секунду сам Лиам против воли согнулся, ощутив внизу живота дикую боль. Как если бы толкнули его, а не наоборот, он похитителя. Плащ задрался, открылось искаженное напряжением лицо… Лиам остолбенел. У человека, который пытался украсть дочь Алены, у человека, за которым он гнался, не чувствуя легких, было его бледное, с болезненными голубыми глазами, лицо. Это был он. Человек был не просто адски похож на Лиама. Это был он.

Он взглянул на Лиама, и того прошиб озноб. Он смотрел на себя. Несколько долгих секунд.

Наконец, похититель скривился с явной злобой и, закутавшись в плащ, рванул в сторону леса, подальше от поляны. Настоящий Лиам, крепко прижимая к себе Лили, обессилено упал на колени и глядел ему вслед.

Через минуту подбежала Алена.

– Лили! Боже мой, моя хорошая! Боже, как я испугалась! Лили!… – и, стиснув свою дочь в объятиях, Алена залилась слезами. Она не сразу обратила внимание на Лиама, который сидел в неестественной позе и смотрел в одну точку с безумным взглядом.

– Я схожу с ума, – еле слышно пролепетал Лиам сухими губами, – я сумасшедший… Сошел… С ума…

– Кто это был?! Почему ты дал ему уйти? – выдавила Алена.

– Сумасшедший…

– Лиам, кто это был?? – истерически повторила Алена, готовая разрыдаться.

– Я сумасшедший… – продолжал тот, и внезапно, словно очнувшись, ответил, – не знаю… Я не успел разглядеть лица… Он толкнул меня в живот.

Алена разочарованно цокнула языком и прижалась лбом к дочери. Лиам сморщился в ужасе от собственных слов.

– Спасибо, – Алена неожиданно прильнула к нему и уткнулась носом в шею, – не знаю, что бы я без тебя делала…

Стражи порядка не справлялись с толпой родителей. Камнепад завершился. Кто-то продолжал судорожно пробиваться к своему чаду, протискиваясь там, где протиснуться, казалось, было негде и уворачиваясь от цепких правоохранительных рук. Другие же, со счастливыми лицами выносившие с поля боя своих детей, получали дубинкой по голове. Отовсюду слышались женские крики. Кого-то забирали. Диамант, завидев жену и дочь, кинулся было к ним, однако Алену и Лиама задержали двое полицейских.

– Вы пройдете с нами, – пробасил один из них и схватил Алену за локоть.

– Она никуда не пойдет. Уберите руки! – подскочил Диамант, – это моя жена и ребенок! Что вам нужно?

– Именно ваша жена и этот молодой человек, – ответил второй в форме, указывая на Лиама, – первыми пересекли ограждение, что повлекло за собой массовое нарушение порядка. Мы вынуждены задержать их.

– Она ни в чем не виновата, – подал голос Лиам, – я был первым, я нарушил порядок… Алена пыталась меня остановить…

– В таком случае, пойдете вы один, – кивнул полицейский и взял Лиама под локоть.

– Что ты делаешь? – зашептала Алена ему на ухо, – ты ни в чем не виноват! Объясни им…

– Езжайте домой… – только и сказал Лиам, коротко улыбнувшись. Щелкнули на запястьях наручники. Полицейские увели его.

– Дурдом какой-то… – возмущенно выдала Аксинья и поглядела на Германа и Кедра, – вы почему ничего не сделали? Пошли на рынок и без денег?

– Он сам сдался, – пожал плечами Герман, – вор то убежал, как мы докажем, что было…

– Идем уже отсюда! – нахмурился Кедр, – она права… Надо было его отбить… Я выпал как будто… Чтоб я еще раз пошел на Камнепад… Второго не рожаем! – и непроизвольно улыбнулся своей шутке.

Лаванда опустела. Закрылись лавочки, на улицах почти не горел свет. Шли удрученно, почти не разговаривая. Как-то позабылась радость от того, что все четверо детей, наконец, прошли Камнепад, и теперь у каждого из них в ближайшие сутки проявится на шее серебряный кулон. Алена шла с вымученной улыбкой на губах, дрожащими руками придерживая спящую Лили.

У главной дороги, ведущей в город, стояло несколько свободных повозок, и молодые люди подозвали к себе извозчика.