Стивен Ликок
Убийства оптом – по два с половиной доллара за штуку

Сегодня, леди и джентльмены, мы побеседуем об убийстве. Только две темы привлекают в наши дни широкого читателя: убийство и секс. Что же касается людей образованных, то для них эти две темы сливаются в одну – убийство на почве секса. Давайте попробуем, если это возможно, не заниматься сегодня сексуальными проблемами и поговорим об убийствах, которые продаются открыто и повседневно, – об убийствах по два с половиной доллара за штуку.

Что касается меня, то я готов сознаться прямо и откровенно: если уж я собираюсь выложить за книгу два с половиной доллара, то должен быть уверен, что в ней есть хотя бы одно убийство. Первым делом я всегда бегло просматриваю книгу, чтобы узнать, есть ли в ней глава под названием: «Труп обнаружен». И сразу успокаиваюсь, когда вижу такую фразу: «Это был труп прекрасно одетого пожилого джентльмена; костюм его был в сильном беспорядке». Заметьте – джентльмен всегда бывает пожилым. Что они имеют против нас, пожилых джентльменов, – хотел бы я знать. Впрочем, все совершенно ясно. Ведь если написать, что труп был женский, – это трагедия. Если детский – о, это чудовищно! Но если обнаружен «труп пожилого джентльмена», тогда – подумаешь, велика важность! Как-никак, а он свое прожил и, как видно, прожил неплохо (ведь сказано же, что одет он был прекрасно). И, должно быть, умел кутнуть (костюм-то на нем оказался в сильном беспорядке). Так что все правильно. Пожалуй, в мертвом в нем больше толку, чем в живом.

Впрочем, начитавшись подобных историй, я стал теперь таким специалистом в этом деле, что мне незачем ждать, когда обнаружат труп. Достаточно пробежать первые несколько страниц, и я уже могу сказать, кому предстоит стать трупом. Так, например, если действие происходит по эту сторону океана, ну, скажем, в Нью-Йорке, читайте первый абзац, в котором найдете примерно следующее:

«В субботу вечером, когда в делах обычно наступает затишье, мистер Финеас К. Кактус сидел в своей конторе. Он был один. Трудовой день закончился. Клерки разошлись по домам. Кроме привратника, жившего в подвале, во всем доме не было ни души».

Прошу обратить внимание – «кроме привратника». Мы оставили в доме привратника. Он еще понадобится в последствии, чтобы было кого обвинить в убийстве.

«Он долго сидел так, опершись подбородком на руку и задумчиво созерцая разложенные перед ним на столе бумаги. Наконец веки его сомкнулись, и он задремал».

Легкомысленный человек! Заснуть вот так, в пустой конторе… Что может быть опаснее в Нью-Йорке, я уж не говорю – в Чикаго? Каждому проницательному читателю ясно, что сейчас этого самого мистера Кактуса хорошенько трахнут по башке. Он-то и есть труп.

…

Но тут я позволю себе заметить, что в Англии вся обстановка как-то больше подходит для подобных ситуаций, нежели у нас. Чтобы создать вокруг убийства подходящую атмосферу, нужна страна со старыми традициями. Самые лучшие убийства (и всегда пожилых джентльменов) совершаются за городом, в каком-нибудь старинном поместье – у каждого богатого пожилого джентльмена есть такое поместье, которое называется «Аббатство», «Собачья свора», «Первая охота» или еще как-нибудь в этом роде.

Возьмем такой отрывок:

«Сэр Чарлз Олторп сидел один в своей библиотеке, в замке „Олторпская охота“. Было уже за полночь. Огонь в камине догорал. Через тяжелые оконные занавеси не проникало ни звука. Если не считать горничных, спавших в дальнем крыле, и дворецкого, находившегося вни-зу, в буфетной, замок в это время года был совершенно необитаем. Сидя так, в своем кресле, сэр Чарлз уронил голову на грудь и вскоре погрузился в глубокий сон».

Глупец! Неужели ему не известно, что погружаться в глубокий сон в уединенном загородном доме, да еще когда горничные спят в дальнем крыле, это поступок, граничащий с безумием? Но вы заметили? Сэр Чарлз! Он баронет. Вот это-то и придает делу особый шик. И вы, должно быть, заметили еще одну деталь: мы оставили в замке дворецкого, как только что оставили привратника в доме мистера Кактуса. Разумеется, не он убил сэра Чарлза, но местная полиция всегда первым делом арестовывает именно дворецкого. Ведь как-никак, а кто-то видел, как он точил на кухне кухонный нож и приговаривал: «Я ему покажу, этому старому негодяю».