Лидия Милеш
Служанка его сиятельства

Аша повернула голову в сторону Эниинг, будто на самом деле знала, кто еще стоит рядом. Однако Эни даже виду не подала, что ее расстроило, насколько быстро Тария о ней забыла.

– У вас есть кое-что намного дороже, – тихо произнесла женщина.

– Что? Что? – не унималась Тари.

– Гребень, – неожиданно поняла Эни. – Вы хотите, чтобы я отдала гребень моей матери за какое-то предсказание?

Это предложение было крайне странным. Если пророчица смогла увидеть гребень в закрытой со всех сторон сумке, то точно знает, как ценен он для своей хозяйки. Но если женщине и все равно, то Эниинг уж точно не поддастся и не отдаст самое дорогое, что у нее есть ради нелепого фокуса.

– Думаешь, я прошу для себя? – тихо спросила женщина, словно прочитав мысли хозяйки гребня. – Нет, не для себя, милая. Гребень, который тебе достался, дороже всех вещей, что есть в вашем пансионе.

– Я знаю это.

– Ты не понимаешь, я говорю о его цене.

Эни насторожилась, сильнее сжав сумку. Неужели рядом с ней столько лет лежало такое богатство? А она недоедала, ходила в одном и том же, жила в монастыре? Если эта женщина права, то сколько всего теперь можно сделать, сколько всего купить. Но готова ли она обменять гребень на что-то ценное? Нет. Пусть все будет так, зато с надеждой найти родных, чем в богатстве и без подобной памяти.

– Отдай гребень своей сестре.

Одной фразой Аша перечеркнула все прекрасные помыслы и желания, разбила мечты о будущем. И Эни удивленно посмотрела на Тарию, ожидая помощи, отказа, хоть чего-нибудь. Но подруга молчала, глядя непонимающим взглядом на пророчицу. Молчал и Карос, опустив голову. Эниинг еще сильнее сжала сумку, чувствуя, как наворачиваются слезы. Еще и холод от осеннего ветра начал пробираться сквозь накидку, а со стороны монастыря донесся приятный запах готовящегося ужина. Вернуться бы… Забыть бы…

– Зачем? – только и смогла спросить она.

Аша мило улыбнулась. Как бы ни старалась Эни заметить на лице провидицы подлые помыслы, перед ней продолжал стоять тот самый ангел, который вышел из кареты в самом начале. Уж лучше бы не предсказывала ничего!

– Аша, прекрати, это не твое дело. Ты, вообще, что делаешь? Какой гребень? Зачем ты предлагаешь этой девочке что-то отдать?

Торговец пришел в себя первым и попытался усадить дочь в карету, но женщина сделала шаг в сторону, не желая отступать.

– Теперь понимаете, почему нам надо в город? – снова попытался оправдаться он. – Выбирайте вещь, любую, и уходите, куда вы там…

– Хорошо! – уверенно произнесла Эни.

Ее громкое согласие заставило торговца вздрогнуть и замолчать.

– Нет, я не возьму, – попыталась остановить подругу Тария, все оборачиваясь на подмастерья и ожидая от него помощи.

– Подожди, Тари, – продолжала стоять на своем Эниинг. – Я готова отдать гребень, пусть только скажет зачем.

Предсказательница снова улыбнулась.

– Все очень просто, милая. Ты свое счастье еще найдешь. А если твоя подруга не сбежит сегодня, то уже никогда не сможет жить нормально.

– Сбежит? – хором удивились девушки.

– Да, – спокойно продолжила Аша. – Она. И ее любимый. Ведь я права, юноша? Ты все пытался найти деньги, чтобы вам сбежать? И даже готов был сделать это сегодня?

Торговец вздохнул и опустил голову. Эни и Тари повернулись в сторону Кароса.

– Да, хотел, – уверенно заявил тот и выпрямился, явно гордый таким поступком. – Я украл у мастера кошель с золотыми и хотел тебя увезти. Тари, ваша настоятельница никогда бы не разрешила мне этого сделать. Я не мог по-другому!

– А так мог? – разозлилась Эниинг. – Сколько золотых там было?

– Семь, – смутился Карос.

Торговец сплюнул.

– Дурак, ты бы и месяца на них не прожил, – проворчал мужчина.

– Я бы нашел, где заработать, – попытался оправдаться подмастерье.

– Выбор за тобой, девочка, – сказала Аша, дотронувшись до плеча воспитанницы. – Отдашь гребень – твой друг сможет вернуть деньги и избежать казни за воровство, а подруга получит возможность стать наконец по-настоящему счастливой. Но запомни, запомните обе. Есть только один шанс и очень много разных дорог, идущих от него.

Эниинг еще раз посмотрела на Тарию и Кароса, затем бросила быстрый взгляд в сторону торговца, который только качал головой. Все молчали. Тогда она достала гребень и протянула его сестре.

– Я не могу, – глаза Тарии округлились.

– Бери.

– Эни, но ты…

– Все будет хорошо, бери, тебе сказано! Или я сама пойду к мастеру, и его точно казнят, а потом расскажу матушке Гарите о побеге!

Тария, не веря в происходящее, протянула руку и осторожно взяла гребень. Все это время он казался самой обычной безделушкой, лежащей среди прочих в шкатулке. Но, оказывается, мать Эниинг позаботилась о своей дочери, оставив той целое состояние. Теперь даже камни заблестели по-другому, а сам гребень показался таким теплым и тяжелым. Будто совсем новая вещь, которую Тари увидела впервые в жизни. Восхитительная, необычная, искусно выполненная, настоящая драгоценность.

– Спасибо, – тихо произнесла она, не отрывая взгляда от подарка и почувствовав на своих плечах руки Кароса.

– Теперь вы можете отправляться в путь, – голос Аши оставался спокойным и нежным, а движения рук – плавными и манящими. – Хорошей дороги.

Эниинг улыбнулась и подошла обнять сестру. Странное было ощущение, вот так расставаться. Неожиданно, быстро, без возможности как следует попрощаться и поговорить. Было страшно, что они больше не встретятся, не смогут рассказать друг другу истории, которые с ними приключились. Больше не будет посиделок в комнате, обсуждений, планов.

– Я буду скучать, – сказала Тари, утирая слезы.

– Я тоже, – ответила ей Эни и быстро отошла, понимая, что разревется в голос. – Я могу узнать, что ждет меня? – обратилась она к Аше, шмыгнув носом.

Женщина улыбнулась и повернула голову в сторону отца. Торговец снова тяжело вздохнул, видно, предсказания дочери давались ему с особым трудом.

– Через три дня ты начнешь подготовку к свадьбе, – вынесла приговор пророчица.

Все опешили. Тари перестала реветь и теперь, глупо улыбаясь, смотрела на подругу.

– Как? Я? Но почему я?

Эни отчаянно завертела головой, пытаясь найти поддержку среди присутствующих. Она и мужчин не знала, только Кароса, но подмастерье никогда не привлекал ее. А тут всего три дня. Этого слишком мало, чтобы встретить кого-то, а тем более полюбить. Оставался только один вариант, о котором подруги с ужасом подумали, переглянувшись, – настоятельница все-таки найдет ей мужа. Не будет большой любви или счастья. Будет супруг, которого ей представят. Может, он даже не захочет с ней общаться.

Эни сковал страх. Она хотела молить забрать ее с собой, самой сбежать из приюта, куда глаза глядят, просить Ашу наколдовать ей что-нибудь. Да что угодно! Она на коленях ползать будет, лишь бы не это!

– Отец, я устала, помоги, – тихо сказала женщина, стараясь вернуться в карету.

Торговец принялся помогать дочери, делая вид, будто ничего не произошло.

– Аша! – Эни кинулась к дверце. – Я не хочу! Я не хочу! Что мне сделать?!

– Это судьба, Эниинг. Ты сама делаешь выбор. Но подожди, не торопись, не принимай решение сразу. Это все, что я могу тебе сказать.

Аша замолчала, закрыла за собой дверцу и задернула обтрепанные бархатные занавески.

– Подождите, но как же…

Эни попыталась остановить торговца, но тот лишь глупо улыбнулся, попросил его извинить и пошел в сторону лошадей, которые паслись в нескольких десятках шагов от кареты.

– Вот и сходили обменять камешки на что-нибудь интересное, – в сердцах бросила Эниинг.

Она вытерла с лица слезы, плотно закрыла сумку и, накинув капюшон, пошла в сторону дороги, желая быстрее оказаться в стенах монастыря.

– Подожди!

Тари побежала за ней, стараясь схватить Эни за рукав, но та одернула руку, ускорив шаг.

– Стой! Ты можешь поехать с нами, – вмешался Карос.

Эниинг остановилась. Среди всей глупости, иногда подмастерье мог предложить хорошую идею. Но увы, не в этот раз. Что она будет делать в чужой семье? Все-таки нужно было думать, о чем начнут судачить люди, что начнут говорить соседи, кем будут видеть ее и кем ей придется представляться. Уж лучше замуж, чем такой позор.

– Я не могу, Карос. Ты сам это знаешь.

– Но мы можем…

Неожиданно подмастерье застыл как вкопанный, смотря вдаль дороги и указывая в ту сторону пальцем.

– Что это? – с недоверием произнес он, заставив Эни обернуться.

По селу неслось несколько всадников на черных лошадях. Прямо за ними еще четыре лошади везли карету, похожую на ту, в которой сидела Аша. Только в отличие от старой рухляди, эта карета восхитительно сверкала на солнце. Но не золото переливалось на ней, а черное дерево, что было совсем невероятно.

Уже второй раз за день их смогли застать врасплох. И второй раз за день никто не понимал, что происходит.

– Они едут к монастырю? – не веря своим глазам, спросила Тария.

– Кажется, да, – ответил Карос.

– Я должна бежать!

Сердце Эни забилось сильнее. Так вот почему матушек не было во дворе и за работой – они готовились к приезду кого-то очень значимого. И тут не имело значения, дремали воспитанницы или сидели за книгами. Будили всех, выводили всех, пересчитывали и представляли всех.

– Эни, я не могу! Мы должны уйти.

Тария попятилась назад, стараясь увести за собой возлюбленного.

– Так бегите! Чего ты встала? Другого шанса уже точно не будет! Уходите.

Тари в слезах кинулась последний раз обнять соседку, чувствуя и ее слезы.

– Прощай!

– Я благодарен тебе… Мы благодарны тебе!

– Бегите, я люблю вас!

Тария схватила за руку Кароса и вместе с любимым побежала в сторону леса. Туда, где их никто не сможет найти.

Эни оставалось смотреть им вслед, вытирать слезы и улыбаться, надеясь, что сестра будет счастлива и они все-таки смогут снова встретиться.

Небольшой холм, на котором стоял монастырь, теперь казался самой настоящей горой, и до ее пика невозможно было быстро добраться. Лестница к главным воротам вилась как змея и насчитывала тысячу ступеней. Слишком давно никто не пользовался этим старым путем, лишь несколько раз воспитанниц наказывали, заставляя носить воду из деревни, пройдя по всем ступенькам. Для всех других случаев давно были вытоптаны тропинки, а повозкам проложена дорога.

По этой дороге, обрамленной редкими кустарниками, прошли черные лошади визитеров, везя своих всадников и такую необычную карету.

Тария и Карос скрылись в лесу. Было видно, как две серые фигуры минули небольшое поле, перебежали на тропинку и нырнули прямо в темноту деревьев. В один момент пропали, словно и не было вовсе. Как ни старалась Эни успокоить себя мыслью, что побег был необходим, слезы все равно лились ручьем. Но была и другая проблема – гости, которые уже подъезжали к монастырю.

Эниинг побежала по холму что было сил. Все равно придется говорить о побеге сестры, а значит, и о собственном бегстве с территории монастыря. И кто знает, какое Гарита придумает наказание на этот раз. Если не высечет при гостях, то хорошо. А если и высечет, то какая теперь разница. Может, хоть так пройдет боль и обида.

Эни поймала себя на мысли, что все же обижена на Тарию. Но сразу попыталась отвлечься и начала считать шаги. Матушка всегда говорила, что счет заставляет выветриваться все ненужные мысли. Вот только сейчас счет не помогал.

Всадники доехали до главных ворот монастыря. Вошли во двор.

– Я так точно не успею, – в сердцах выдохнула Эни и ускорила шаг.

До лаза оставалось всего несколько метров, а во дворе уже слышались разговоры, приветствие матушек, низкий мужской голос.

«Не к добру этот визит, точно не к добру», – подумала Эни и спешно юркнула в открытый проход, порвав подол платья. О том, чтобы заделать стену, она даже не задумалась, но сразу кинулась к качелям, от которых незаметно можно было добраться до боковой двери, ведущей в пансион.

Лошади стали у главного входа, разбивая копытами выровненную землю. Пятеро мужчин и еще одна женщина, которая все это время находилась внутри кареты, поднимались по лестнице. Сопровождали их настоятельницы монастыря. Они о чем-то весело беседовали. Однако Эни могла слышать лишь шум голосов, не разбирая фраз и даже отдельных слов.

– Эниинг, – раздался голос матушки Гариты, как только воспитанница коснулась ручки двери.

Настоятельница стояла прямо за спиной.

«Как кошка подкралась», – подумала Эни и повернулась, опустив взгляд к земле. Посмотреть в этот момент на служительницу монастыря не давали страх и совесть. Все-таки матушка сделала многое для своих воспитанниц, а те отплатили ей побегом.

– Позвольте поинтересоваться, юная леди, где ваша сестра?

Гарита стояла, как каменная статуя, не шелохнувшись. Эни даже на миг подняла глаза, желая убедиться, что это реальность.

– Что вы сделали?

В голосе матушки послышались нотки волнения. Она подошла ближе, будто боялась не расслышать ответ или хотела схватить свою воспитанницу. Но ее лицо продолжало оставаться каменной маской, ладони были сложены в замок, а платье и платок выглядели такими же неестественно аккуратными. Эни стало жутко от подобного спокойствия, но она снова подняла взгляд, готовая принять любое наказание.

– Тария ушла вместе с Каросом, матушка.

Настоятельница переменилась в лице. Эниинг казалось, что женщина сейчас начнет кричать на нее, ударит, заставит сделать что-то немыслимое. Но вместо этого Гарита расцепила ладони, сделала несколько шагов, вплотную приблизившись к воспитаннице и крепко ее обняла. Эни больше не могла сдерживаться и разрыдалась.

– Перестань, перестань, милая. Я отправлю за твоей сестрой. Бедная моя.

Не веря в происходящее, Эниинг отшатнулась от настоятельницы.

– Бедная? Да как вы можете?! Мы ослушались вас! Мы сбежали к торговцу! Говорили с колдуньей! Гадали! Она забрала мой гребень и заставила Кароса и Тарию сбежать!

– Гребень, – задумчиво произнесла Гарита. – Видимо, так все и должно было случиться.

– О чем вы? Вы должны меня наказать! Отхлестать прутом при других сестрах! Запереть в комнате, а не обнимать! Вы лживая, а вас еще все боялись! Да как вы можете!

Матушка снова сложила ладони в замок и в одно мгновение превратилась в безразличную каменную статую.

– Ты сама себя наказала, Эниинг. Иди в свою комнату. Поплачь от разлуки с сестрой и от потери своей драгоценности. А затем умойся, переоденься, и через полчаса ты должна быть в моем кабинете. Мы хотели, чтобы Тария получила это место. Но раз ее нет, то придется тебе. И ты можешь называть меня, как угодно, можешь ненавидеть меня и считать лгуньей. Но пока ты должна делать то, что я говорю. А я требую, чтобы больше никто и никогда не видел тебя такой. Ты поняла?

– Простите, матушка. Я не знаю, как так получилось…

– Я знаю, – сурово сказала женщина. – Этого достаточно. А теперь выполняй то, что я тебе сказала. И не вздумай опаздывать. Такой шанс выпадает только раз в жизни – сами боги решили, что так должно быть – и я не дам тебе его упустить.

Не дождавшись ответа, Гарита развернулась и пошла в сторону главного входа в монастырь. Там, возле лестницы, остался стоять один возничий, дожидаясь своих хозяев.

Эни еще раз посмотрела на качели, забор, за которым виднелись лес и часть оврага. Где-то там должна стоять повозка торговца и провидицы. На секунду закрыв глаза в попытке забыть эти образы, Эни одним резким толчком открыла дверь и побежала в свою комнату. Еще раз подводить настоятельницу в ее планы точно не входило.

Через четверть часа Эниинг была полностью готова, чтобы спуститься в кабинет Гариты. Как и требовала матушка, она переоделась, умылась, даже сделала себе прическу, закрутив косу и заколов ее несколькими шпильками. Но она так и не притронулась к постели Тарии и шкатулке, стоявшей под кроватью соседки. Воспитанница старалась даже не смотреть в ту сторону, чтобы снова не разрыдаться.

Десять минут понадобилось, чтобы пройти по широким коридорам монастыря и спуститься к настоятельнице. Эниинг слишком хорошо знала дверь в кабинет Гариты, возможно, даже лучше других воспитанниц. Только раньше она была здесь за провинности Тарии, всегда вместе с ней, теперь же – одна. Не догадываясь, что ее ожидает.

«Набраться храбрости и постучать, набраться храбрости и постучать», – уговаривала себя Эни, стоя с занесенной рукой прямо напротив входа. Двинуться не получалось, как бы она ни старалась.

Однако стучать Эни не пришлось – дверь открылась сама, а из прохода на ученицу налетела матушка-настоятельница.

– Вот ты где, – недовольно сказала она и втянула Эниинг в кабинет. – Господа, вот воспитанница, о которой я говорила.

Гарита отошла к своему столу, сев на место, а ученица осмотрела такой знакомый кабинет. Обычно матушка принимала своих девочек одна, теперь же здесь сидели еще двое мужчин и одна женщина. И этих людей Эниинг никогда раньше не видела.

Визитеры расположились в гостевых креслах, пили вино, держали в руках документы и в целом выглядели так, будто все здесь принадлежит им. Мужчины быстро посмотрели на Эни и продолжили чтение.

Они казались братьями, были одеты, как любые всадники, и Эни не придала бы значения их вещам, если бы ни ткани, из которых те были пошиты. Черный цвет материи переливался и менял оттенки. Особенно хорошо это было заметно при взгляде на плащи, лежащие на спинках кресел. Прозрачные и в то же время плотные, темные и сияющие в один и тот же миг. Это была самая изящная магия, которую только можно было представить.

А вот женщина, сидевшая по другую сторону, напротив, не отличалась необычностью наряда. Сама она была стара, морщины покрывали все ее лицо, шею и руки, фигура давно потеряла стройность, а кремовое платье наглухо закрывало все ее тело, как чехол, оставив лишь немного пространства для тоненького белого воротничка. К сожалению, именно эта женщина обратила внимание на Эни, разглядывая ее с недовольством.

– Опоздала, – сквозь зубы прошипела старуха. – Вы говорили, что она будет хороша.

Эни подавила желание выйти из кабинета, громко хлопнув дверью, и продолжала стоять, приветливо глядя на гостей. «Опоздала? Как же… Две минуты прошло, а эта уже недовольна».

– Госпожа Змера, – улыбнулась настоятельница – в сравнении с гостьей, матушка казалась самой настоящей принцессой. – Мои воспитанницы никогда не опаздывают. Я сказала ей по дороге зайти на кухню и попросить приготовить нам самый лучший чай.

То, что настоятельница соврала, да еще так умело, точно не сулило ничего хорошего. И Эни насторожилась, ожидая продолжения.

Старуха еще раз осмотрела воспитанницу, будто примеряясь, после чего снова недовольно скривилась.

– И что она умеет?

– Все, что необходимо, госпожа Змера, – улыбнулась настоятельница. – Мои девочки кропотливо выполняют любую работу, знают счет, ведут учет всех вещей в монастыре, общаются с гостями, следят за порядком, умеют писать, говорить на нескольких языках, музицировать…

Старуха подняла руку, прекращая поток слов Гариты.

– Все, все. Я поняла. Они у вас все прекрасны.

Она еще раз внимательно осмотрела Эни и бросила недовольный взгляд в сторону двух мужчин. Те продолжали читать документы, явно не интересуясь разговорами в комнате.

– Хорошо, – уверенно сказала женщина, вставая с кресла.

Что удивительно, мужчины при этом остались сидеть. Даже матушка вскочила, а эти словно не заметили. Значит, несмотря на то, что настоятельница называла женщину «госпожа», в полном смысле этого слова она госпожой не являлась.

– Тебе повезло, – сказала старуха, на этот раз обратившись к Эниинг. – Герцог Виару выбирает себе жену. И нам было приказано забрать лучшую девушку этого приюта.

– Как? – испугалась Эни, вспомнив слова пророчицы. – Нет! Я не могу выйти замуж за герцога!

– Замуж? – старуха оскорблено схватилась за сердце.

Настоятельница смутилась, а двое мужчин даже отложили свои документы. Один, который сидел ближе и казался немного моложе, даже засмеялся, что было совсем неуместно в подобной ситуации.

– Змера, – второй встал в полный рост. – Не надо так на все реагировать.

Он был на голову выше Эни и намного больше Кароса, хоть и не таким огромным, как тот торговец. Большое количество поясов и завязок на жилете делали его шире, а распущенные черные волосы, лежащие на плечах, – намного старше своего возраста. Эни бы беспрекословно послушалась любого приказа этого человека, но старуха продолжала строить из себя оскорбленную даму.

– Эниинг, – обратился он к воспитаннице. – Я правильно произношу имя?

– Да, – подтвердила она.

– А мое имя Марк. Я кузен герцога, а это мой брат Леран, – он кивнул в сторону смеявшегося мужчины. – К радости всех, ты бы не смогла стать женой герцога, даже если бы захотела этого. Согласитесь, Змера, хорошо, что она не хочет. Невесты прибудут через три дня и нам необходима помощница для госпожи управляющей.

Так глупо Эни себя почувствовала впервые. Даже когда перепутала приезжего монаха с матушкой, побежав ему жаловаться на Марику, которая снова копалась в личных вещах, было не так стыдно, как теперь. Всего несколько часов назад она готова была умолять пророчицу не предсказывать ей такое скорое замужество, а теперь поняла всю ничтожность предсказания. И теперь ей придется отправиться в ужасный замок мерзкого герцога вместо Тарии. Не зря она только утром вспоминала этого старика.

В голове рождались странные мысли. Что если он будет пытать ее, как остальных слуг? Что если решит убить? Или ей придется работать в дымящихся подземельях, откуда герцог добывает свои магические кристаллы? Лучше смерть, лучше бы сбежала вместе с Каросом и Тари, и какая разница, что будут говорить соседи.

– Обычно у нас не бывает такого количества гостей одновременно, – продолжил мужчина. – Поэтому нам была необходима образованная ученица лучшего из пансионов, – он посмотрел на Гариту, улыбнулся и вновь обратился к Эни: – Тебе нужно будет помогать управляющей в работе со слугами и следить, чтобы все семь невест были довольны.

– Семь? – искренне удивилась воспитанница.

Она слышала про выборы невесты, сватовство и знакомства. Но чтобы сразу семь девушек прибыли в дом к возможному мужу… Да такого даже в королевских летописях не встречалось, что уже говорить о герцоге. Это, как минимум, унизит каждую из присутствующих, а отказ в подобной ситуации может оскорбить всю семью.

Этот беспрецедентный отбор среди девушек в очередной раз показывал беспринципность и безнравственность хозяина этих земель. Эниинг даже покраснела от стыда за старого герцога Виару.

– Ты не ослышалась, семь, – неохотно сказал первый мужчина – Леран, брат Марка.

Они были похожи внешне, но все же этот человек казался намного страшнее. Он явно не брился несколько дней, что делало лицо мужчины острым и суровым. Его черные, как крыло ворона, волосы были собраны в тугой и длинный хвост. Синие глаза блестели. В левом ухе можно было заметить серьгу в виде небольшого паука. На мизинце правой руки он носил тонкое кольцо. Так что в целом он больше походил на вора и разбойника, а не на младшего кузена герцога. Леран поднялся с кресла, обращаясь к Гарите:

– С документами все в порядке. Гарс уже должен был забрать груз, так что нам необходимо ехать.

– Конечно, лорды. А что с моей воспитанницей?

Эни ожидала приговора. Одно слово, и ей больше никогда не выпутаться из этой истории. И хорошо, если выбор невесты пройдет нормально, а если все сорвется? Так и головы лишиться можно.

– Как скажет госпожа Змера, – ответил Леран. – Марк?

– Я согласен. Змера?

Змера под гробовое молчание еще раз осмотрела девушку. Эни казалось, что в этот момент ее сердце выпрыгнет из груди, отпляшет чечетку у ног управляющей и замрет камнем на полу приюта. «Нет» было бы единственным счастливым вариантом.

– Согласна, – недовольно ответила управляющая. – Пусть собирает вещи. Да быстро. Я буду ждать в карете.