Лев Толстой
Полное собрание сочинений. Том 37. Произведения 1906–1910 гг. Воспоминания о суде над солдатом

И люди читают это, учат, называя это наукой, и никому в голову не приходит сделать естественно представляющийся вопрос о том, что если убивать дурных полезно, то кто решит: кто вредный. Я, например, считаю, что хуже и вреднее г-на Геккеля я не знаю никого. Неужели мне и людям одних со мною убеждений приговорить г-на Геккеля к повешению? Напротив, чем грубее заблуждения г-на Геккеля, тем больше я желаю ему образумиться и ни в каком случае не хотел бы лишить [его] этой возможности.

Вот эти-то лжи церкви и науки и довели нас теперь до того положения, в котором мы находимся. Уже не месяца, а годы проходят, во время которых нет ни одного дня без казней и убийств, и одни люди радуются, когда убийств правительственных больше, чем убийств революционных, другие же люди радуются, когда больше убито генералов, помещиков, купцов, полицейских. С одной стороны раздаются награды за убийства по 10 и по 25 рублей, с другой стороны революционеры чествуют убийц, экспроприаторов и восхваляют их, как великих подвижников. Вольным палачам платят по 50 рублей за казнь. Я знаю случай, когда к председателю суда, в котором к казни было приговорено 5 человек, пришел человек с просьбой передать ему дело исполнения казни, так как он возьмется сделать это дешевле: по 15 рублей с человека. Не знаю, согласилось ли, или не согласилось начальство на предложение.

Да, не бойтесь тех, кто губит тело, а тех, кто губит и тело и душу…

Всё это я понял гораздо позже, но смутно чувствовал уже тогда, когда так глупо и постыдно защищал этого несчастного солдата. От этого-то я и сказал, что случай этот имел на меня очень сильное и важное для моей жизни влияние.

Да, случай этот имел на меня огромное, самое благодетельное влияние. На этом случае я первый раз почувствовал, первое – то, что каждое насилие для своего исполнения предполагает убийство или угрозу его и что поэтому всякое насилие неизбежно связано с убийством. Второе – то, что государственное устройство, немыслимое без убийств, несовместимо с христианством. И третье, что то, что у нас называется наукой, есть только такое же лживое оправдание существующего зла, каким было прежде церковное учение.

Теперь это для меня ясно, тогда же это было только смутное сознание той неправды, среди которой шла моя жизнь.

Комментарии В. С. Спиридонова

ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ

В апреле 1908 г. к Толстому обратился П. И. Бирюков, работавший в то время над вторым томом «Биографии» Л. Н. Толстого, с просьбой написать воспоминания об участии Толстого в 1866 г. в защите рядового Василия Шибунина.

Делу Шибунина Бирюков посвятил целую главу, перепечатав в ней из газеты «Право» (1903, стр. 2016) и речь Толстого, произнесенную им в суде (см. Приложение). Воспоминаниями Толстого Бирюков предполагал закончить эту главу.

Толстой выразил согласие и 1 мая частью написал сам, а частью продиктовал H.H. Гусеву начало воспоминаний в форме письма к П. И. Бирюкову.^[1] 2 или 3 мая, исправляя машинописную копию этого начала, Толстой дописал окончание воспоминаний (см. описание рук. № 2), куда включил присланную ему в апреле того года Е. И. Поповым выдержку из книги Э. Геккеля «Мировые загадки», в которой смертная казнь оправдывалась с точки зрения естествознания.

В Дневнике 2 мая Толстой записал мысли, которые он развил в этом окончании: «Разве не ясно, какой полный невежда этот профессор Геккель. Каковы же его ученики? Возражать не стоит, возражение в евангелии, но они не знают его, безнадежно не знают, решив, что они выше его. А если люди так невежественны, что могут по закону убивать, то что же закон? И всё рушится» (т. 56, стр. 126).

Судя по дате на следующей рукописи (см. описание рук. № 3), Толстой работал над воспоминаниями и 4 мая.

6 мая Толстой отметил в Дневнике: «Дня четыре посвятил для воспоминаний о солдате для Поши.^[2] Не очень дурно, но задорно» (т. 56, стр. 116).

О дальнейшей работе Толстого над воспоминаниями свидетельств нет. Закончены они были 24 мая (авторская дата на последней рукописи).

Впервые «Воспоминания о суде над солдатом» были опубликованы с цензурными пропусками в книге: П. Бирюков, «Лев Николаевич Толстой. Биография», изд. «Посредник», М. 1908, стр. 94—104; полностью в сборнике: «Л. Н. Толстой. «Не могу молчать» и другие статьи о смертной казни», изд. «Единение», М. 1917, стр. 22—23.

В настоящем издании «Воспоминания о суде над солдатом» печатаются по рук. № 4.

ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ

1. Автограф. 1 л. почтового формата и 1 л. 8°. Начало: «Милый др. П. И. Очень рад». Конец: «сам делал это». На обложке две даты Н. Н. Гусева: «1/V 08» и «10/V 08».

На листе почтового формата написано начало статьи; на листе 8° сделана вставка к несохранившейся копии с стенографической записи Н. Н. Гусева (см. описание рук. № 2).

2. Машинописная копия рук. № 1 и несохранившейся записи H.H. Гусева второй половины статьи под диктовку Толстого. 9 лл. 4°, 1 л. почтового формата и 4 отрезка (из них 1 л. почтового формата и 2 отрезка – автографы-вставки). Рукопись подверглась большой правке. Дописан конец статьи. Начало: «Жена знала его мальчиком». «Конец: «той неправды, в которой шла моя жизнь».

3. Машинописная копия рук. № 2. 6 лл. 4°, 3 лл. почтового формата и 15 отрезков (часть отрезков переложена из рук. № 2). Рукопись подверглась большой правке Толстого. Часть листов была разрезана и отрезки переложены из одной части статьи в другую. На 3 лл. почтового формата написана вставка в статью. Начало: «Расскажу, как всё это было». Конец: «и важное для моей жизни влияние». Под текстом статьи подпись и дата Толстого: «4 мая 1908. Я. П.». Та же дата проставлена H. Н. Гусевым на обложке.

4. Машинописная копия рук. № 3. 22 лл. 4° (часть отрезков переложена из рук. № 3 и наклеена на лл. 4°). Л. 19 – выписка из книги Геккеля (см. историю писания), сделанная рукой Е. И. Попова. Последняя редакция статьи. Начало: «Милый друг Павел Иванович. Очень рад». Конец: «шла моя жизнь».

5. Рукописный материал. 3 л. 4° и 2 отрезка. Машинописные копии с исправлением Толстого, изъятые Толстым из рук. № 4.