Леся Лукиных
Чудеса случаются
Заяц вздохнул. Он оказался прав, как только Мишка услышала про семью, она сразу расхотела лететь обратно на Луну с ним. Значит, он все правильно сделал. Только вот почему-то радости Артемий не чувствовал.
– Значит, так, – начал Фёдор и почесал переносицу под очками. – Где же оно у меня было? – бормотал про себя ёж и рылся в кармашке на фартуке. – ААА, вот оно! Стихотворение, переносящее вас туда, куда попросит читающий. Возьмитесь за лапы, а еще лучше, Артемий, залезай к малышке на спину. Сейчас я вас перенесу!
– Спасибо вам огромное, только вот, почему вы нам помогаете? – удивился Артемий. – Вы же совсем не знаете нас!
– Ну, вы же перешли реку, – загадочно улыбнулся ёж.
Он поднял переднюю лапку, щелкнул пальцами, крутанулся на пятке, что-то забормотал, хлопнул в ладоши, и мир изменился. Моргнул, словно мигнувшая лампочка, потерявшая электричество, и Мишка с Артемием оказались у подножья горы.
Гора спала, похрапывала во сне, и из самой ее макушки периодически вырывался в розовеющее рассветное небо белый густой дым. Издали казалось, что гора дышит. А может и не казалось вовсе.
– Ого, какая! – восхитилась Мишка. – Могуууучая! Как думаешь, что ёж Фёдор имел в виду, когда сказал, что мы перешли реку?
– Не уверен, но могу предположить, это было испытание на стойкость духа. И раз мы здесь, значит, мы его прошли.
– Здорово! – заскакала вокруг зайца Мишка. – А когда мы будем есть и играть? Может достанем одну-единственную игрушечку, и ты мне ее покидаешь, немножечко. Ну, пожаааалуйста!
– Ладно, хитрище! Уговорила. Миша, лови! – и в воздух полетел радостно улыбающийся красный ёж-пищалка.
Они уже играли какое-то время, и счастливая Мишка беззаботно ничего не замечала, когда Артемий почувствовал, что за ними наблюдают. Он осторожно оглянулся. Из-за нескольких кустов за Мишкиной беготней наблюдали пять пар глаз. Наблюдали по-доброму, не почувствовал Артемий зла в этих взглядах. Скорее детскую досаду, что нельзя также бегать. Им же ежа никто не бросает.
– Выходите! – громко крикнул Артемий. – Вы, трусишки за кустами. Игрушек на всех хватит.
– Игрууууушки! – восторженно взвыли на один лад пять голосов, и из-за кустов выскочили прямо на Мишку пятеро существ, один в один похожих на нее, только золотистых и зеленых.
Мишка замерла, а потом, раскинув лапы, кинулась обниматься. Они кубарем покатились по траве, радостно урча.
– Куда вы пропали?! – верещала из клубка Мишка. – Я так по вам скучала! Я даже полетела на Луну, потому что подумала, что вы с мамой там!
– На Луну?! – восхитились существа. – Вот на ту сверху?!
Они уже перестали быть единым клубком, и, увалившись на землю мордами друг к другу, терлись носами.
– Ага, на нее! И там встретила Артемия, он, знаете, какие пироги печет! С вишнями!
– С настоящими вишнями? На Луне?! Врешь!
– А вот и нет! Вот и с настоящими, а еще у нас есть вишнево-ламповое дерево и огород! И по выходным мы ходим в гости к Окололунным коровам за молоком! Вот! А вы куда пропали?
– А на нас напали охотники, они издавали страшные громкие звуки, от которых внутри все холодело, и сердце уходило в пятки! Маму сильно ранили, и мы бежали, потому что лететь она не могла. Мы бежали быстро-быстро, а мама громко звала тебя, а ты все не появлялась. Мы тебя долго искали, мама, как выздоровела, летала к башне много раз, но тебя там не было. Мы так соскучились!
– И я! Очень-очень! А где она… Мама? – тихо спросила Мишка.
– Ой, она дома, пряники печет наверное. Медовые. Тут хорошо, спокойно. Можно делать, что хочешь! Нас сюда один смешной ёж отправил, такой, знаешь в шапочке и очках. Сказал, что тут нас никто не тронет. Бежим скорее домой! Мы тебя со всеми нашими друзьями познакомим!
– К маме?! Бежим конечно! Артемий, скорее, идем, я познакомлю тебя с мамой…
Мишка обернулась, и осеклась. Артемий исчез. Совсем. И радость Мишкина тоже исчезла. Совсем. Но где-то там ее ждала мама, по которой она жутко соскучилась. И не зря же она проделала весь этот путь. Мишка и ее братья и сестры поискали еще немного кругом. Но зайца нигде не было. И они отправились домой без него.
Артемий понуро брел, не разбирая дороги. Он сбежал от Мишки, чтобы облегчить ей расставание с ним. Или себе с ней. Заяц точно не знал.
– Она вредная и приставучая. И игрушки эти повсюду разбросанные, и чешую каждое утро выметать приходится! Теперь дома будет чисто и тихо наконец-то! – бормотал вслух заяц.
Солнышко поднялось уже совсем высоко Артемий давно высох и согрелся. Он устал, но продолжал идти вперед, не представляя, как вернуться домой на Луну. Отправляясь в путешествие, заяц о возвращении как-то не думал. Артемий присел на первый попавшийся пенек и почесал лоб.
– Ума не приложу, как быть! Летать я не умею, а все мои друзья ветры в это время года не бывают на земле. Кто же меня подвезет?! Я ведь и так задержался здесь дольше, чем можно. На Луне все пришло в запустение! Кто же ходит в гости к Окололунным коровам?!
И в этот момент заяц поднял глаза вверх и увидел белый дым, в очередной раз возникший над макушкой горы.
– Хммм, – сказал заяц. – ХММММ!
Подхватил с земли сломанную еловую ветку, удачно упавшую у пенька, и радостно припустил в направлении вершины.
– Гора же Спящая! – рассуждал Артемий на бегу. – Я осторожненько проберусь к ее носу, пощекочу внутри еловой веткой, гора чихнет, пар с силой вырвется, и я долечу вместе с ним до самой Луны! Я гений!
Артемий забрался на самую макушку горы, откуда открывался чудный вид на Золотой заповедник. Где-то там внизу, радостно обнималась с мамой Мишка. Зайцу стало так невыразимо грустно, что он поспешил к впадинам на горе, напоминавшим ноздри.
– Будем надеяться, что это нос! – прошептал Артемий.
И осторожненько почесал внутри одной ноздри веткой.
Ничего не произошло. Заяц почесал посильнее. Никакой реакции.
– Да, что такое! – рассердился Артемий и стал щекотать ноздрю безостановочно. – Чихай давай! Не гора, а засоня какая-то! Чихай немедленно! Я хочу домоооооой!
Струя белого пара вырвалась из ноздри, подхватила зайца, словно пушинку, и понесла, кружа и кувыркая в самое небо. На Луну.
На Луне естественно уже царили пыль и запустение. Вишнево-ламповое дерево погасло. Вишни осыпались. В огородике все завяло. Норка встретила Артемия тишиной и грустью. Заяц схватился сначала за голову, а потом за тряпки, ведерки и веники.
Пару недель Артемий только и делал, что убирал, подметал, сажал, и поливал. Разговаривал ласково с вишново-ламповым деревом, рассказывал ему сказки про Землю. И когда все пришло в норму и приобрело жизненный вид, Окололунные коровы поделились молоком просто так, а вишнево-ламповое дерево засияло ярче, чем прежде, ведь невозможно не сиять, когда тебе говорят ласковые слова, заяц Артемий затосковал.
В доме было тихо и чисто, как он любил, пироги пеклись, чай получался вкусный, ночью, просыпаясь, он не наступал на очередную игрууууушку, разрывающую тишину диким писком, от которого сердце сбивало свой ритм в грудной клетке. Но что-то стало не так. Мир вокруг поблек и потерял вкус и цвет. Артемий целыми днями лежал на диване и смотрел в окно. На дворе вовсю цвело лунное лето, а заяц ему не радовался. И совсем ничему не радовался. Просто лежал и молчал. Поливал дерево и огородик, ходил к Окололунным коровам, а потом ложился и весь день молчал. И его это даже не пугало. По ночам ему снились тусклые сны. По утрам чай с ромашкой казался похожим на воду. Дни слились в одни тусклые бесконечные сутки, где ничего от часа к часу не меняется.
И вот очередной ночью заяц как обычно спал и не видел снов.
Тук-тук-тук! Раздался неприятный звук в голове у Артемия. «Никого нет дома!» – подумал заяц и повернулся на другой бок. ТУК-ТУК-ТУК! Заяц не желал просыпаться и накрыл уши подушкой. ТУК-ТУК-ТУК! Не успокаивался кто-то за дверью. Артемий сел на кровати. Потом окончательно проснулся и подскочил. Он метнулся к двери и стремительно распахнул ее.
– Артемиииий! – завопила Мишка и заревела в голос.
Она выросла еще больше и не смогла просунуть в норку даже нос.
– Куда ты сбежал?! Бросил меня и сбежал. А я… – всхлип. – Испугалась, что не найду тебя больше! Как так моооожнооооо! Я же сказала ежу, что хочу увидеть маму и вернуться домоооой! Я маму увидела, а как домой вернуться, не знала, я же из заповедника не летала ни разууу! Мама помогла, сказала, что надо горе нос почесать, она чихнет и подкинет меня в небо в нужном направленииии, а дальше я сама долечууу! Я же тяжелая, меня пар донести не сможет! Как же тааак! Я думала, что я тебе нужна, что ты заберешь меня домой! А ты не пришел! Я боялась, что ты меня выгонишь, а мама сказала, что семью не выбирают и не выгоняют, поэтому не выгонишь! А я выросла и домой не влезуууууу! Как же мы будем играть дома и на диванчике уютиться?! Или ты меня сейчас прогонишь?! Прогонишь, дааа?!
И Мишка завыла еще громче.
Артемий всхлипнул раз, другой и завыл в голос вместе с Мишкой.
– Нормально будем жить, – выл Артемий. – Нору выроем поуютнее, дерево подросло, так что позволит, диван сделаем поогромней, игрушки найдем новые. И пирогов придется печь штук на двадцать-тридцать побольше.
– То есть я могу остаться доома! – подпрыгнула Мишка и перестала выть.
– Можешь, куда от тебя денешься, – вздохнул заяц. – Иди сюда, самая лучшая Миша на свете. Кстати, а ты узнала, кто ты?!
– Да, узнала! – хвастливо выпятила грудь Мишка. – Я ДРАКОН! Самый настоящий! Я единственная в своем роде! Черный дракон полуночи. Такие раз в миллион лет рождаются! Вот так! Я и смогла сюда долететь первый раз, потому что особенная!
– Еще какая особенная, – улыбнулся заяц. – Дракон Миша – звучит! Хорошее же имя я придумал.
– Да, маме понравилось. И она совсем не обиделась, что я домой хочу. Она сказала, что ты меня вырастил, поэтому ты моя семья тоже, а семью не бросают в одиночестве на Луне. А они к нам в гости прилетать будут. На пироги. Можно?
– Можно, – согласился заяц.
И с ужасом представил себе семью из семи драконов, носящуюся за мячиками-пищалками по Луне.
– Есть хочешь? У меня пирог с вишнями есть.
– И молоко?!
– И молоко.
Они сидели на пороге норки, прижавшись друг к другу боками, пили молоко и жевали вишни из пирога.
– А кто тебе пел колыбельные? – заволновался заяц.
– Никто, – вздохнула Мишка. – Мы не все любим колыбельные, а комната одна, приходилось засыпать так, без колыбельных. И по голове на ночь не гладили.
– Это для меня ты особенная, – осознал Артемий. – А там ты одна из шести, часть семьи. А всех пока погладишь, ночь кончится.
– Ну, да, – зевнула Мишка и пристроила голову под лапку зайца.
Заяц почесал ей за ушами. Мишка посопела и уснула. Но заяц продолжал почесывать за ушами чешуйчатую тяжелую голову, с удивлением разглядывая мир, в который медленно возвращались краски. Мир, в котором снова появилась самая лучшая Мишка на свете. А Миша спала, и ей снились волшебные сны, потому что впервые за много дней она снова уснула под колыбельную для Миши:
баю-баю, тише-тише.
спит моя родная Миша.
хвост поджала, лапы тоже,
день веселый был похоже.
пусть ей снится желтый мячик,
солнце над зеленым лугом,
если солнце – это значит,
можно бегать с лучшим другом.
можно громко-громко гавкать
на прохожих и на кошек.
можно печенюхой чавкать,
подъедая все до крошек.
так прекрасно жить на свете,
тихо день сбежал по крышам.
рядом друг-зайчишка дремлет -
баю-баю. тише-тише.
Сказка 4. Тот, кого я всегда жду
Летом воздух вкусно пахнет ромашковым теплом, травой и улыбками счастливых людей. Летом солнце ласково целует в нос каждого, кто выходит на улицу. Лето – самое лучшее время года, Стаськино любимое. Приятнее всего в июньский полдень лежать на обрыве над рекой. Смотреть, как в звенящем прозрачном небе мягко покачиваются белоснежные облака, прохладные волны ветра бегут по траве, оставляя на ней чуть заметные осторожные следы. Негромко стрекочут кузнечики. Безлюдный покой убаюкивает. Можно дремать, а можно наблюдать, как почти у самого лица ползет по тонкому почти прозрачному листу какого-то незнакомого цветка золотисто-янтарная гусеница. И самое лучшее во всем этом, когда рядом с тобой дремлет или следит за гусеницей самый лучший на свете друг. Когда можно вместе смеяться, бегать, купаться в реке и ничего-ничего не бояться, никогда не грустить и верить в чудеса.
У Стаськи всегда был лучший друг – пес по кличке Рэй. Рыжий, лохматый, с большими ушами и веселым взглядом. А еще Рэй умел разговаривать, но понимала его только Стаська. Стаська вообще понимала всех животных на свете, только это большой секрет, который взрослым нельзя рассказывать, потому что если они узнают, то отведут к врачу и будут долго и нудно обследовать, брать кровь из пальца, прикладывать к груди холодную штуку и слушать, как бьется твое сердце. Стаська не любила это, позволяла слушать свое сердце только Рэю, ведь он единственный, кто никогда ее не оставит… так думала Стаська. Пока однажды…
Однажды они поссорились. Сильно. А началось все с того, что Стаська увидела, как Рэй играет с другими детьми, как ему с ними весло, а про нее даже не вспоминает, как будто ее и нет. И было это так обидно и так тяжело, что Стаська расплакалась, убежала на свой обрыв над рекой и целый день ни с кем не разговаривала. А на следующий день капризничала. Рэй не понимал, что происходит, заглядывал в глаза, прыгал кругом, а Стаська только дулась и ворчала на него.
– Что с тобой, Стасенька? – спрашивал Рэй. – У тебя что-то болит?
– Нет, отстань, видеть тебя не хочу!
– Но почему? Что я сделал?!
– Ты с другими дружишь больше, чем со мной!
– Глупости, Стаська, ты мой самый близкий, самый дорогой человек! Но не могу же я всегда только с тобой играть!
– Почему? Ведь я могу! – продолжала капризничать девочка.
– Стася, пойми, ты мой лучший друг, но ведь это не означает, что я должен дружить только с тобой…
– Почему? – упрямилась Стася.
– Потому что я тоже хочу делать что-то свое, не только то, что нравится тебе!
– Но ведь тебе интересно то, что мы делаем вместе? Разве нет? Почему так не может быть всегда? Мы же запускаем змея, следим за гусеницами, купаемся и едим булку с какао! Это же здорово! Зачем что-то еще? Я не понимаю!
– Просто мне хочется попробовать что-то другое, вдруг это другое тоже здорово?!
– Без меня?
– Иногда без тебя… Стася, милая, я не смогу быть рядом всегда, даже, чтобы просто поговорить, однажды ты вырастешь и перестанешь меня понимать, и я останусь один.
– Я никогда не перестану тебя понимать! Я всегда буду с тобой. Давай вместе пробовать что-то новое!
– Ты не можешь этого знать!
– Могу!
– Все равно мне надо узнавать что-то новое самому, ведь я, кроме обрыва твоего, ничего не видел, я буду дружить с тобой всегда, но я хочу чего-то еще! Хочу узнать других людей! Посмотреть, какая она, вселенная. Хочу все сделать сам!
– Тогда уходи! – крикнула Стаська. – Не хочу тебя видеть! Уходи-уходи-уходи-уходи! Ты предатель!
– Но… Почему нельзя оставить, как сейчас, разве плохо?
– Я хочу быть самым-самым для тебя другом! А если не так, то и никак! – топнула ногой девочка.
– Но…
– Уходи прочь, глупый пес! Не желаю тебя видеть и с тобой разговаривать!
И Рэй ушел. Точнее улетел. Ведь он был не совсем обычный пес, а волшебный. Он расправил свои большие мохнатые уши, взмахнул ими и взмыл в яркое июньское небо. Стаська смотрела сквозь искры слез, как самый дорогой друг превращается в точку в синеве. И когда эта точка исчезла, в глазах у девочки все расплылось, а мир вокруг потускнел и сделался блеклым, как на старой фотографии у бабушки в серванте.
Мир был блеклым теперь постоянно. Стаська стала тихая, грустная и все время плакала. Сначала она еще надеялась, что Рэй прилетит обратно, но с каждым новым днем эта надежда тускнела и таяла, а в груди болело все сильнее. И когда сердце девочки полностью превратилось в печаль, когда ссора показалась девочке сущей глупостью, она вдруг подумала, что ведь это Рэй! Самый лучший на свете друг, а друзья, которые любят тебя по-настоящему, обязательно возвращаются, если их правильно ждать. Правильно это на обрыве над рекой с большущей сладкой булкой и термосом с какао. Ведь если кто-то ждет кого-то с булкой и какао, как можно не вернуться?!
И Стася начала ждать. Каждую минуту каждого дня. Девочка уходила утром к реке, садилась на траву и смотрела до боли в глазах в небо, боялась моргнуть, вдруг в вышине появится рыжая точка, а она пропустит этот самый радостный миг! Но время шло, шло, а Рэя все не было. Стася боялась, вдруг ему там холодно одному? Вдруг его обижают, вдруг никто-никто не целует его в холодный собачий нос? Вдруг никто там, где Рэй сейчас, не любит ее самого лучшего друга?!
Как же тогда поступить, что с этим делать? И нужно ли что-то делать? Девочка не знала. И это было ужасно тяжело: тяжелее, чем поднять ведерко с клубникой, которое они однажды стащили с Рэем у мамы из-под носа, страшнее, чем любая прививка, грустнее, чем осенний дождь. И жить с этим у Стаси не осталось сил.
Как-то на обрыв пришла мама. Села рядом со Стаськой, притянула к себе и спросила:
– Что с тобой, малышка? Почему ты все время плачешь?
– Мамочка, мне так плохо, как будто я потерялась и никак не могу найтись. Мамочка, что с этим делать?
– Позвать кого-нибудь на помощь.
– Я зову-зову, а он меня не слышит.
– Тогда позови кого-нибудь другого? Меня, например.
– Ты меня и так слышишь, тебя никогда не надо звать, ты же моя мама… – вздохнула Стася. – Вот только ты пришла, а я не чувствую, что нашлась.
– А что ты чувствуешь?
– Пустоту…
– Девочка, моя славная, Стасенок мой, пустота – это всего лишь то, что можно заполнить.
– А чем?! Чем ее можно заполнить? Я уже и шоколадку жевала, и молоко пила, и ромашки нюхала – ничего не помогает.
– Ромашки тут бессильны, – погладила мама Стасю по голове. – Тут нужны новые друзья. Только они помогут.
– Но мне некогда искать новых друзей! Я Рэя жду!
– Друзья – это те, кого не надо искать, они сами тебя найдут, где бы ты ни была.
– Честно-честно? – не поверила Стася.
– Самое честное слово мамы! – улыбнулась мама. – Ничего не бойся, доченька, я всегда рядом.
– Хорошо, мама!
И мама поцеловала дочку в темно-каштановые волосы на макушке и пошла домой печь любимые Стаськины пирожки с капустой.
Ждать порой бывает невыносимо. Стася пыталась скоротать время. Гуляла вдоль реки туда-сюда, придумывала песенки, считала ромашки, но ничего не помогало. И вдруг, в очередную из прогулок, Стаська запнулась о старую корягу, греющуюся на солнышке на берегу, и упала животом на что-то мягкое.
– Ой, какая же ты не осторожная, – произнёс чей-то недовольный голос. – Ну, разве можно так пугать?!
Девочка медленно приоткрыла один глаз и никого не увидела. Тогда она быстро открыла второй, но всё равно никого не обнаружила рядом.
– Ну, и долго ты ещё собираешься на мне лежать?! – поинтересовался всё тот же голос откуда-то снизу.
Стаська ойкнула и быстро поднялась на ноги.
– Нет, я всё-таки поражаюсь, как некоторые вообще могут передвигаться в пространстве! Девочка, ты опасна для плюшевых существ, тебе кто-нибудь это уже говорил?!
Стася посмотрела вниз, туда, где только что лежала, и с удивлением обнаружила, что с ней разговаривает большой светло-серый плюшевый кот, на которого она только что упала. На нем был надет полосатый свитер, а через плечо перекинута рыжая сумочка.
– Нне помню, – ответила Стаська, чуть заикаясь от удивления. – Кажется, не говорили.
– Я так и думал, – печально кивнул кот.
– Ой, а ты кто? Ты откуда такой?
– Я Котя. Я из страны плюшевых игрушек пришел.
– Кто?
– Ко – тя! – по слогам повторил он. – Меня так зовут! Экая ты не понятливая!
– Ой, прости, пожалуйста, Котя, я Стася. Извини, что упала на тебя, я не специально, просто у этой старой коряги ужасно сварливый характер, она часто ставит людям подножки.
– Да, ладно тебе! Перестань всё время извиняться, пустяки. Кстати, что ты тут делаешь?
– Я жду лучшего друга. Он давно улетел искать приключения, а я вот его жду.
– А зачем? – удивился Котя. – Ему там наверное и так хорошо.
– Наверное, только, жизнь гораздо солнечнее, если у тебя есть кто-то, кто тебя всегда ждет. Солнечнее, даже, если за окном гроза или ночь.
– Правда?
– Правда! А ты здесь, Котя, тоже кого-то ждешь?
– Нет, – скучно отозвался Мотя. – Так, просто прогуливаюсь. Размышляю о том, о сем, слежу за порядком.
– Это, наверное, трудно, да?
– Ха! Пустяки! Для меня не существует ничего трудного!
– А почему ты ходишь один?
– Ну… Знаешь… Такая работа, она требует уединения – поскучнел кот.
– А если честно?
– Если честно… неинтересно мне в вашем мире… И друзей у меня нет. Тут почему-то не любят плюшевых котов. Одиноко мне. Вот уйду от вас куда-нибудь за облака, тогда вы люди сразу поймете, какой я вам нужный!!!
На его смешной мордочке отразилось такое искренне огорчение, что Стася не удержалась и предложила:
– Не уходи, Котя. За облаками наверное холодно. А хочешь, со мной Рэя ждать? Мне тоже здесь сейчас одиноко, вместе наше одиночество не так страшно, ведь мы его разделим напополам, а напополам – это меньше, чем целое одиночество, и значит, будет легче.
– Хочу, – недоверчиво отозвался Мотя. – А ты угостишь меня чем-нибудь вкусненьким?
– Угощу, – кивнула Стаська. – У меня есть булка и какао. Только ты потом к моей маме сбегаешь за еще одной булкой и какао, а то без них правильно ждать не получится.
– Хорошо, я схожу. А у тебя мама хорошая?
– Самая лучшая! И она очень любит плюшевых котов!
– Ух, ты! Скорее хочу увидеть твою маму! Вдруг она меня полюбит.
– А твоя мама какая?
– Сердитая. И в чудеса она не верит. Вот я и ушел.
– Как это?! – ужаснулась Стася. – Ушел от мамы?!!!
– Ну, да. От нее и от братьев с папой. Они дразнились «Котя – обормотя» – обидно было. А мама все время ругалась, говорила мне: «Котька, негодный котёнок, только и знаешь, что безобразничать! Никакого от тебя толку, будешь так дальше себя вести, с тобой никто дружить не станет!» Ну, вот она оказалась права. Я все время мечтал о чудесах, и из-за этого со мной никто не хотел дружить. Мне всегда мама говорила, что я слишком много мечтаю, забиваю себе голову всякой чепухой, и что плюшевые коты, вроде меня, не путешествуют по другим мирам, чудес не бывает!
По доброй Котиной мордашке медленно покатились большие слезинки.
– Котя, ты замечательный! – кинулась к нему Стася и обняла плюшевое тельце. – Мечты делают этот мир лучше и теплее! Твоя мама это обязательно поймет. Она сейчас сильно скучает по тебе!
– Ты так думаешь?
– Я точно знаю! Когда Рэй ушел мне стало совсем неинтересно без него. Я по нему скучаю.
– А Рэй это кто?
– Рэй – это тот, кого я всегда жду. Мой лучший друг.
– Тебе грустно?
– Очень-очень.
– Но теперь у тебя есть я, а значит, грусть тоже уменьшилась наполовину, как одиночество. Можно я буду твоим другом?
– Конечно! А я буду твоим. И когда Рэй вернется, он тоже непременно захочет с тобой дружить!
И они стали ждать Рэя вдвоем. Сытый Котя, правда, все больше спал и тихонько посапывал во сне, ведь булка с какао и хороший человек рядом – самое лучшее средство, чтобы видеть цветные сны.
А Стася все всматривалась в небо, как будто ждала ответа от него на все свои вопросы про Рэя. Приходила мама, принесла еще булку и какао, приходил папа, посидел рядом, помолчал. Стасе стало немного легче, ведь иногда молчание может сказать тебе что-то лучше любых слов. В папином молчании было понимание того, как тяжело Стасе ждать.
Небо тоже молчало, но иначе, равнодушно. По нему, по небу, осторожно ползли курчавые облака, солнышко щурилось сквозь них и щекотало Стасе нос. Девочка даже начала дремать, когда вдруг… Вдруг в вышине появилась маленькая точка. Сначала Стася подумала «Рэй!», но потом сразу поняла, что нет. Сердце внутри нее даже не шевельнулось, а если бы это был Рэй, сердце затрепетало бы и забилось внутри, как маленькая золотая рыбка, которую выпускают в море после долгого-долгого года в аквариуме.
Точка все росла и росла, и наконец превратилась в огромный красно-сине-желтый воздушный шар! Шар все опускался и опускался. И вот приземлился прямо недалеко от Стаси! Из корзины выпрыгнули два мальчика и побежали к ней.
– Девочка, девочка, ты веришь в чудеса? – запыхавшись, перебивая друг друга, спросили мальчишки, подбежав.
–Да, – улыбнулась им Стаська. – Конечно верю.
– А почему?
– Как это, почему? – изумилась девочка. – Чудеса случаются с теми, кто в них верит! Если в них перестать верить, они прекратят случаться! А это недопустимо!
– Ого! – переглянулись новые знакомые. – Димка тоже так говорит! Ты нам подходишь!
– Чтооо?
– Помоги, пожалуйста! У нас шар не может лететь дальше!
– Но чем я могу вам помочь? Я не умею управлять воздушными шарами!
– А и не надо управлять! Надо верить, что он может лететь сам по себе! И тогда шар отнесет нас к Димке!
– А Димка это кто? – спросила Стася.
– Димка – это наш друг! Мы втроем создали этот шар, – ответил один из мальчишек, светленький с косой челкой, все время падающей ему на глаза.
– Я придумал, каким будет шар, придумал, что он большой цветной и выдержит нас троих, – продолжил второй рыжий и вихрастый. – У меня фантазия богатая, но я не верил, что шар сможет появиться на самом деле.
– Я придумал, в какие страны на нем можно полететь, что можно посмотреть, проложил маршруты, – продолжил первый, – но для нас с Колькой, – кивнул мальчик на рыжего, – это была всего лишь игра.
– Да, – подтвердил рыжий. – Сережка и я просто играли, а Димка взял и поверил в нашу игру, поверил в чудо, и оно случилось! Шар появился, но он может летать, только когда в него кто-то верит.
– А где сейчас Димка?– тихо спросила Стася.
– Мы не знаем, но мы его повсюду ищем! По всему миру, – отозвался Сережка. – Нам без Димки никак. Мы всегда должны быть вместе, втроем, у друзей иначе не бывает! Нам втроем тепло! А тут его родители взяли и переехали в другой город внезапно, мы даже попрощаться не смогли. Тогда мы с Колькой сели на наш шар и полетели искать, но Димки слишком долго нет рядом, вот шар и теряет свои силы. Поможешь?
– Помогу. Я буду верить в ваш шар. Сильно-сильно! И вы будете летать, пока не найдете Димку.
– Как считаешь, – робко улыбнулся рыжий Колька. – Мы его найдем?
– Найдете! Моя мама говорит, что друзья – это те, кто сами тебя найдут, где бы ты не был!
– Спасибо тебе, девочка! Как тебя зовут?
– Стася.
– А мы Коля и Сережа. А что ты тут делаешь?
– Я жду друга. Он скоро вернется, наверное… Вы летите, пожалуйста! Вас ведь тоже где-то ждет Димка, ждать иногда бывает тяжелее, чем искать.
И Стася посмотрела на шар пристально-пристально! И всей душой девочка поверила, что он сможет летать до тех пор, пока Колька с Сережкой не найдут своего Димку. И шар взлетел, и мальчишки махали Стасе рукой из корзины, пока шар не скрылся из виду. Стася еще какое-то время смотрела туда, где он исчез, а потом пошла и села рядом со спящим Котей.
Но только она устроилась поудобнее и собралась ждать, как услышала, что кто-то совсем рядом горько плачет. Стася огляделась и увидела маленькую белую мышку, у которой по мордочке бежали ручьем слезы, они зависали на секунды на крошечных черных усиках, а потом тяжелыми каплями падали, искрясь на солнце, в траву.
– Мышка, что у тебя случилось? – осторожно, чтобы не напугать малышку спросила Стася. – Почему ты плачешь?
Мышка испуганно подпрыгнула и недоверчиво посмотрела на девочку.
– Не бойся, расскажи мне, что случилось, я умею понимать язык животных. Меня зовут Стася, и я хочу тебе помочь.
– Я принцесса-мышка. У меня было свое царство, мы жили мирно и дружно, радовались каждому дню. Но однажды на нас напал огромный коршун. Он и его семья прилетали каждый день и уносили кого-нибудь из наших жителей, они нападали стремительно, от них не было спасения. Коршуны держали моих подданных в ужасе много месяцев, пока однажды они не унесли моего отца – царя мышей. И тогда в нашем царстве начался хаос, все покидали обжитые норки и убегали, потому что все понимали, что только мой отец мог уводить своих подданных от опасности, что только благодаря его уму мы так долго выживали, а теперь, когда его не стало, легче выжить поодиночке. И мы бежали, кто куда, долго-долго, через лес, через пустошь, я сбила себе лапки, а сегодня я устала и не смогла больше бежать… И меня бросили. Меня бросили… И мне очень-очень страшно.
Мышка снова заплакала. Но не успела Стася что-либо сказать, как над ее головой пронеслась огромная птица и с криком ринулась к мышке. Но в этот раз коршуну, а это был именно он, не повезло. Стаська бросилась животом на землю и закрыла собой мышку. Когти коршуна больно оцарапали ей плечо, птица кружила над ними и угрожающе кричала, сердце Стаси готово было вырваться из груди, но она только шептала мышке:
– Не бойся, маленькая, пока я здесь, тебя никто не обидит. Обещаю.
– Тебе больно, он тебя сильно поранил?! – волновалась мышка. – Наверное будет лучше отдать меня ему!
– Ни за что! Мне не так уж и больно! – солгала Стася. – Я приложу подорожник, и все заживет само собой, подорожник лечит все на свете раны!
– Даже те, что в сердце? – заплакала опять мышка.
– Нет, те, что в сердце лечат люди, которым ты дорог.
В это время коршун снова пошел в наступление, второе плечо Стаськи тоже оказалось оцарапанным, но девочка не собиралась сдаваться. «Вот бы здесь был Рэй! Он бы показал этому коршуну! Рэй, ну, где же ты, возвращайся скорее!»
И в тот момент, когда девочка решила, что и удара в спину ей не избежать, рядом раздался голос:
– А, ну, пошел прочь! Прочь говорю! А не то я тебя палкой, смотри, какая тяжелая, такой раз ударить, и ты больше уже никуда не полетишь! Не смей обижать маленьких!
Крики коршуна стали отдаляться и постепенно стихли совсем.
– Вставай, Стася, – прозвучала тот же голос. – Он улетел.
Стася поднялась на ноги и поняла, что голос принадлежал Коте. Плюшевый друг стоял наперевес с палкой, и лапки в которых он ее держал, дрожали.
– Котя, опусти палку, – тихо произнесла Стася. – Все закончилось, он и правда улетел. Ты самый храбрый на свете! Спасибо, что ты у меня есть!
И Стася подбежала к Коте и крепко обняла его и поцеловала в плюшевую щеку.
– Котя, ты только что спас настоящую принцессу! – сообщила коту Стася.
– Вы такие бесстрашные! Спасибо вам большое! – улыбнулась мышка.
– Есть хочешь? – тут же деловито спросил Котя. – У нее, – кот махнул лапкой в сторону Стаси, – есть булка, будешь?
– Буду, – обрадовалась мышка. – Есть хочется от страха еще больше.
– Как поешь, я начну залечивать твои раны в сердце, меня Стаська научила.
– Спасибо. А поможет?
