Леонид Резников
Именем Федерации!
Глава 11
Особняк Оливо располагался на окраине города у самых гор. Был он скромен по меркам должности его владельца – одноэтажное здание из стекла и бетона, бассейн, теннисный корт и сад. От мира особняк отделяла шестифутовая стена. На крыше здания Гемм заметил антенны генератора поля – судя по всему, Оливо не особо полагался исключительно на забор, и при необходимости особняк мог быть прикрыт зонтичным энергокуполом.
В данный момент купол действовал, о чем сигнализировало мигание красных ламп на концах антенн. Но при приближении катера поле отключилось само собой.
– Кто есть в доме? – не оборачиваясь, спросил Гемм.
– Только охрана, – хмуро отозвался Оливо, сидевший на полу, и добавил: – еще прислуга.
Гемм отключил автопилот и посадил катер на свободную площадку у дома, рядом с шикарным флаером.
– Вас всегда так приветливо встречают, – поинтересовался командир. Казалось, прибытие катера никого в доме совершенно не заинтересовало.
– Не терплю дешевой угодливости и помпезности, – буркнул Оливо, поднялся с пола и оправил одежду.
– Не нравится мне эта тишина. – Пурвис подозрительно оглядывал пустой двор и темные окна широкой гостиной. И как бы в ответ на его подозрения на антеннах генераторов поля вновь замигали сигнальные лампы. – Ну вот, я же говорил. Как мухи в банку.
– Что будем делать? – спросил Гемм.
– Выходить, не сидеть же здесь вечно.
Пурвис щелкнул переключателем, и люк медленно опустился.
– Оружие применять только в случае прямой угрозы, – предупредил Гемм, выбираясь из кресла.
– Понятно, командир, – кивнул Хан, вешая на плечо оружие.
– Почтенный Сартор, – тихо сказал Корнелиус, когда Гемм проходил мимо него, – я не совсем понял, почему мы не можем улететь, если существует опасность.
– Вон там, видите? – Гемм указал на антенны. – Это излучатели защитного поля. Да-да, я знаю, что вы в любой момент можете скрутить их в дугу, – не дал сказать магу командир, когда Корнелиус открыл было рот. – Не знаю, как вы это делаете, но сейчас в том нет необходимости. Прибережем ваши способности до подходящего момента, а сейчас нужно понять суть угрозы. Не думаю, что нам в данном случае грозит смертельная опасность.
– Вы так полагаете?
– Думаю, да. После посадки нас собирались взять в плен, значит, мы им нужны живыми.
– Как вам будет угодно. – Корнелиус учтиво склонил голову и, пропустив мимо себя командира, вышел последним.
Люди уже столпились у катера, напряженно озираясь по сторонам. Вокруг царила подозрительная тишина, слишком подозрительная, памятуя о том, что в доме присутствовали прислуга и охрана. Если, разумеется, Оливо сказал правду.
Гемм поискал глазами камеры слежения. Их оказалось две – те, что просматривали эту часть двора. У той, что притулилась под навесом над правым углом дома, блеснули линзы.
– Бажен, следи за нашим гостеприимным хозяином, как бы не сбежал.
– У меня не сбежит. – Святов легонько похлопал по плечу сжавшегося Оливо.
– Идем к дому.
– Подозрительно все это, – ворчливо заметил Хан. – Может быть, перегнать катер поближе к дому и перекрыть главный вход? По крайней мере, не выскочат, как чертик из табакерки.
– Не стоит. Охрана вооружена, и нам не поздоровится в любом случае, если они решат свести с нами счеты.
– Ну, не будут же они стрелять по хозяину!
– Вот и следите за ним получше. Медленно идем к дверям. Я пойду первым, Бажен и Оливо – за мной, затем Корнелиус, отец Ансельм и Фарро, Хан и Крафт – замыкающие.
– А я? – спросил Фелки, мявшийся у люка.
– А ты не путайся под ногами, – сказал Хан. – Посиди пока где-нибудь в кустиках.
– Но-но, длинный! – погрозил Фелки копьем, с которым ни в какую не хотел расставаться. – Думаешь, я слабак?
– Я думаю, если здесь начнется пальба, от твоего копья будет мало проку.
– А вот это мы еще поглядим! – важно надул щеки человечек и скользнул к ухоженным кустарникам в два его роста, образовывающим зеленый коридорчик.
– Неугомонный парень, – покачал головой Гемм и, пригнувшись и озираясь, пошел к дверям дома.
– Что-то уж больно господин Оливо спокоен, – шепотом сказал Святов, искоса наблюдая за хозяином дома.
Оливо действительно выглядел на удивление спокойным и расслабленным. Шел он, засунув руки в карманы.
– Завязывай с разговорами и смотри в оба, – одернул Святова Гемм. Остановившись у дверей, он ощупал взглядом сенсорную панель рядом на стене.
Дактилосенсор, решил командир, скорее всего, был совмещен с нейросканированием – пока не распознает знакомый рисунок психоматрицы, замок не разблокирует.
– Оливо? – подозвал Гемм хозяина дома.
– Как пожелаете, – безразлично отозвался тот, приблизился к дверям и коснулся сенсора. Секундой позже двери распахнулись.
Хан вскинул оружие, но не выстрелил.
В широком холле стояло семеро кхатто. Дула их лучевиков глядели в лица людей.
– Бросайте оружие! – приказал один из охранников. – Живо!
Хан и Святов нехотя опустили лучевики и отбросили их на газон. Оливо, едко улыбнувшись, скользнул через порог и встал за спинами охранников.
– Входите, чего же вы стоите? – скроив ехидную физиономию, предложил он.
– Мда, – сказал Гемм и переступил через порог.
Кхатто попятились, образовав живой коридор.
– Только без глупостей, командир. Одно неверное движение, и они превратят вас в нечто непривлекательное, – натянуто засмеялся Оливо. – А мне не хотелось бы делать ремонт.
– Скажите, почему вы держите охранников-аборигенов? – спросил Гемм, приблизившись к Оливо.
– Кхатто верны. Предав, они сочтут себя обесчещенными. Люди же ненадежны – их всегда можно перекупить.
– Судите по себе? – спросил Хан.
– Давайте обойдемся без грубостей, – набычился Оливо и закрутил головой. – Погодите, здесь не все. Был еще такой мелкий, от горшка два вершка. Прочешите двор, он где-то прячется. Только осторожно, он опасен!
– Будет сделано! – сказал старший и мотнул головой. Двое кхатто опустили оружие и выбежали в двери.
– Проводите гостей в их покои, – распорядился Оливо, отходя в сторону.
Один из кхатто ткнул Гемма дулом под правую лопатку и указал на боковую дверь. Командир окатил его ледяным взглядом, но покорно двинулся в указанным направлении. За ним потянулись остальные.
– Ты еще пожалеешь о содеянном, – пригрозил Фарро Оливо, проходя мимо него.
– Очень сомневаюсь, господин министр! – Оливо скривил презрительную гримасу и сцепил руки за спиной.
Во дворе вдруг послышались крики, затем раздались два выстрела, пронзительно вскрикнул кхатто. Охранники, сопровождавшие пленников, отвлеклись на миг, и Гемм, а за ним и Хан с Крафтом, стоявшие рядом, накинулись на кхатто. Гемм двумя мощными ударами в горло и в ничем не прикрытую грудь заставил охранника выпустить из рук оружие. Хан с разбегу плечом сшиб второго. Тот нажал на спуск, и короткая вспышка озарила холл. Потолок рассекла черная впадина. Крафт ударил третьего ногой в живот. Кхатто, охнув, согнулся пополам, но оружие удержал. Крафт вцепился в лучевик и попытался вырвать его, нанося свободной рукой удары по запястью охранника, но никак не мог попасть по болевой точке, которой, возможно, у кхатто там вовсе не было. Кхатто крутанулся на длинных ногах и плечом отбросил от себя Крафта. Тот заскользил по полу на боку и въехал спиной в стену. Хан боролся на полу со своим противником, но никак не мог вырвать оружие. Остальные двое охранников наконец опомнились, отступили и навели дула лучевиков на Гемма и Фарро.
– Не вздумай, – грозно предупредил Гемм. Его лучевик смотрел на побледневшего Оливо. – Бросайте.
Кхатто продолжали колебаться. К ним, морщась от боли в животе присоединился третий. Четвертый, боровшийся на полу с Ханом, резко выкинул ноги, откинул от себя штурмана и поспешно вскочил с пола, взяв на мушку рванувшегося было на подмогу своим отца Ансельма.
– Ну? – требовательно повторил Гемм. – Одно движение, и ваш хозяин отправится туда, откуда не возвращаются.
– Тогда вы все умрете, – поколебавшись, ответил кхатто.
Оливо попытался незаметно сдвинуться влево, туда, где в нише стояла высокая ваза, но Гемм выстрелил, и рядом с хозяином дома на пластиковой стене вспух красный волдырь.
– Без шуток, Оливо. Стойте, где стоите.
Оливо застыл, боясь даже дышать.
С пола поднялись Хан и Крафт. Хан держался за ушибленный бок.
– Господа, давайте не будем горячиться! – примирительно выставил ладони Оливо.
– Помолчи, – рявкнул Фарро и повернулся к кхатто, который явно был здесь главным. – Ситуация сложная. Вы, конечно, застрелите нас, но ваш хозяин погибнет.
– Все мы когда-нибудь умрем, – безразличным тоном отозвался охранник, продолжая держать на мушке Гемма. – Но поверь, человек, он будет отмщен.
– Но вам-то что с того?
– Долг чести – он превыше всего!
Оливо побледнел еще больше. Повисла тяжелая пауза. Только во дворе дома продолжалась какая-то неясная возня.
– Послушай меня, дивный человек, – откашлявшись в кулак, выступил вперед отец Ансельм.
– Я кхатто, меня зовут Ар-кхо.
– Да-да, послушай, Ар-кхо, – умывая руки, продолжал монах. – Не вижу смысла в подобной жестокости. Нам с вами нечего делить, не так ли?
– Ты прав, делить нам нечего, но у нас есть приказ задержать вас и сопроводить. Он будет выполнен несмотря ни на что.
– Как же ты его собираешься выполнить, если мы все умрем?
Ар-кхо задумчиво подвигал нижней челюстью.
– Думаю, это не имеет значения, человек, – наконец ответил он.
– А не лучше ли прийти к решению, устраивающему обе стороны? – отец Ансельм чуть склонил голову набок.
– Что ты имеешь в виду?
– Я хочу сказать, что жизнь свята, и мы не хотим ничьей смерти, поэтому предлагаю заключить перемирие.
– Мы тоже не желаем ничьей смерти. Сложите оружие и пройдите в помещение, которое вам укажут.
– Боюсь, это невозможно в сложившейся ситуации, – развел руками отец Ансельм. – Прежде чем вам удастся выполнить приказ хозяина, пострадают очень многие.
– Это правда, – признал Ар-кхо. – Что же ты предлагаешь конкретно?
– Поскольку у нас нет ни малейшей причины враждовать с вами, я предлагаю решить все мирным путем, – смиренно сложил руки монах.
– Мирным?
– Исключительно мирным! Мы все опустим оружие и поговорим спокойно.
– Будет так, как скажет хозяин, – равнодушно отозвался кхатто.
– Но что я скажу… тем, которые… скоро прилетят? – пробормотал Оливо, запинаясь от волнения. – С меня же живого шкуру спустят!
– Но если здесь начнется пальба, – мрачно заметил Гемм, – очень сомневаюсь, что вы им вообще сможете что-то сказать.
– Хорошо, опустите оружие! – раздраженно бросил Оливо.
– Как прикажете. – Кхатто разом опустили лучевики и расслабленно вытянулись во весь свой немалый рост.
Гемм, подумав, тоже опустил оружие.
– Монах, ты молодец! – шепотом похвалил Корнелиус и легонько ткнул локтем отца Ансельма.
– Возможно, – сдержанно ответил тот. – Лучше скажи, почему бездействовал ты. Ведь тебе ничего не стоило заставить их квакать или, скажем, парить под потолком.
– Прости, но Сартор просил меня не вмешиваться. К тому же, как видишь, все разрешилось как нельзя лучше и без кваканья с парением.
Отец Ансельм воздел глаза к потолку и что-то забормотал. Корнелиус пожал плечами, и тут в двери вбежали еще двое охранников. Один из них прихрамывал на левую ногу, второй нес в левой руке Фелки, держа его за набедренную повязку. Человечек пытался вырваться, сыпля пустыми угрозами, но кхатто никак на них не реагировал.
– Мы взяли его, господин Оливо! – доложил охранник, застыв на пороге.
– Отпустите, – отмахнулся хозяин дома, доплелся до широкого дивана и устало опустился на него.
– Ты слышал, свинорылая орясина, что тебе сказали? – по новой взялся брыкаться Фелки.
Кхатто, не раздумывая, опустил человечка на пол. Разозленный Фелки попытался пнуть его, но кхатто дернул ногой, и человечек на пузе отъехал к ногам Пурвиса. Тот помог ему подняться.
– Живой?
– Живой, живой, – буркнул Фелки и погрозил кулачком. – У, ушастый!
– Да, я такой! – гордо вскинул голову кхатто.
– Тьфу! Что тут у вас?
– У нас перемирие.
– С кем, с этими? – округлил глаза человечек. – Ладно, не смотри на меня так. Рассказывай, что я тут пропустил…
– Когда они должны прибыть? – спросил Гемм, удобно расположившись в кресле напротив Оливо. Лучевик лежал у него на коленях. Остальные люди и кхатто встали вперемешку кружком.
– Утром, – нехотя сказал Оливо.
– Когда именно?
– Мне не сказали. Потребовали задержать вас до их прибытия.
– Потребовали?
– Вы что, глухой? – вскинулся Оливо.
– Не кричите, – спокойно сказал Гемм. – Вы поняли, о чем я.
– Конечно, понял. Бизнес, черт бы его побрал, – нервно взмахнул руками Оливо. – Думаете, с такими налогами можно что-то отложить на старость?
– Ну, на приличный особняк в престижном районе, я гляжу, вам скопить удалось.
– Удалось, – проворчал Оливо, завозившись на диване.
– Хорошо, оставим это. Как они должны сообщить о себе?
– После посадки они сделают звонок. Мои кхатто должны будут доставить вас на корабль.
– Кто конкретно должен прибыть?
– Откуда я знаю!
– Оливо, кончайте темнить. В ваших же интересах сотрудничать с нами.
– А после он всех здесь положит.
– Ну, Сегнеция – все-таки цивилизованная планета. Я очень сомневаюсь, что ребята Торренца устроят пальбу прямо на летном поле.
– Вы знаете Торренца? – вскинул голову Оливо.
– Уже встречались. И, как видите, еще живы.
– Вот именно – еще! – поднял указательный палец Оливо. – Это жестокий и страшный человек.
– Тем более пора покончить с ним, – кивнул Гемм. – Думаете, после того, как он разберется с нами и Фарро, он дружески пожмет вам руку и уберется восвояси?
Оливо что-то неразборчиво промычал, уперся локтями в колени и уставился в пол.
– Так что вы решили? – не дождавшись ответа, спросил Гемм.
– Не знаю я! Он очень опасный человек.
– Крайне опасный, но не настолько, чтобы справиться с целой планетой.
– Вы предлагаете?.. – выдохнул Оливо.
– Да, я предлагаю обо всем сообщить спецслужбам.
– Вы ненормальный, командир? – Оливо с сомнением вгляделся в непроницаемое лицо Гемма.
– Ты дурак, Оливо, – сказал Фарро. – Тебе не хуже меня известно, кто такой Торренц, и на какие крайности он способен пойти. А после того, как меня едва не укокошили в системе Альбирео… К тому же у Сегнеции к нам не может быть никаких претензий.
– Зато они есть у Федерации, и она непременно потребует нашей выдачи.
– Это еще когда будет, да и будет ли вообще. А сейчас нам угрожает реальная опасность в лице Торренца и его головорезов.
– Но что мы скажем спецслужбам?
– Правду!
– Ты с ума сошел! – вскочил с дивана Оливо.
– Вовсе нет. Мы сдадим Федерации Торренца, что непременно нам зачтется. И потом, у меня отличные адвокаты, – закончил Фарро.
Оливо с некоторой заминкой понимающе дернул подбородком.
– Хорошо. Ар-кхо, вызови спецслужбы.
– Итак, господа, – сказал очень серьезный кхатто в чине майора, прибывший в сопровождении двух тяжеловооруженных безопасников в защитных костюмах с горбами генераторов поля и кварковыми излучателями в руках, – я уловил суть происходящего. Но, поймите, мы не можем без веских улик задержать пограничный крейсер Федерации. Вы представляете себе последствия подобного шага?
– Хорошо представляем, майор Эк-ттор, – ответил Гемм. – Получается, вы предлагаете дать нам себя убить, чтобы у вас появились необходимые улики?
– Зачем же впадать в крайности? Да и почему вы вообще решили, что крейсер пропустят на планету? Насколько я в курсе, пока ни один из них не запрашивал разрешения на посадку, а его получить очень сложно, особенно если дело касается подобных судов.
– А если все-таки сядет?
Майор подвигал носом, что у кхатто могло означать все, что угодно – от выражения недовольства до обычной задумчивости.
– В этом случае мы возьмем его на контроль.
– И все? – вытаращился на безопасника Фарро.
– А что же еще? – совсем по-человечески развел руками Эк-ттор. – Или вы предлагаете нам наложить на него арест после того, как они добьются разрешения? А если ваша версия, мягко говоря, не верна, тогда что?
– То есть как? – опешил Фарро, который, похоже, уже решил, что находится в одном шаге от тюрьмы.
– Очень просто, господин министр. Предположим, у вас с экипажем крейсера какие-нибудь личные счеты, и вы решили свести их нашими руками. Мы возьмемся вам помочь, а через пару часов у границ системы объявится флот Федерации. Возможен такой вариант?
– Невозможен! Заявляю вам, как официальное лицо, представляющее Федерацию: эти люди покушались на мою жизнь! – выпятил грудь Фарро.
– Простите, разве вы находитесь на планете в статусе официального лица? – уточнил майор, сверившись с какими-то данными на мобильном устройстве. – Мне казалось, вы прибыли на планету в частном порядке.
– Вы правы, майор. Но даже в этом случае я остаюсь министром Федерации. И, если мне не изменяет память, существует пакт, заключенный между Федерацией и Сегнецией, о взаимопомощи в расследовании преступлений.
– Да, это так. Но в таком случае выходит, что я должен арестовать вас, господин министр, а не крейсер, которого на планете нет и, возможно, никогда не будет.
– Меня? – ткнул себя пальцем в грудь Фарро. – Арестовать меня? Так-то вы оказываете помощь пострадавшим?
– Простите, но я не понимаю вас! – взмахнул ушами майор, и по комнате прошелся легкий ветерок. – Сначала вы заявляете о совершенном вами финансовом преступлении, а после удивляетесь, что я собираюсь начать его расследование.
– Но я никуда не денусь, майор! Но вот что более вероятно, в случае, если Торренц прибудет на планету, то с вашей неповоротливостью к финансовому преступлению может прибавиться еще и убийство высокопоставленного лица Федерации, за которое Сегнеции придется держать ответ.
– Но при чем здесь мы? Ваша противозаконная деятельность и ее последствия – это внутреннее дело Федерации.
– Вы отказали в защите!
– Хм-м, – подергал себя за ухо майор. – Вы ставите меня в трудное положение… Но поймите и меня, я не могу начинать контртеррористическую операцию, основываясь исключительно на ваших совершенно бездоказательных словах! За что, по-вашему, я должен арестовать судно и экипаж?
– Он прав, – согласился с майором Гемм.
– Значит, ничего нельзя сделать? – разочарованно спросил Фарро.
– Отчего же! – выпрямился в кресле Эк-ттор. – Давайте поступим так: если ваш крейсер не выдумка, и он действительно сядет утром, и им буде командовать некий Торренц, я возьмусь за ваше дело. Это все, что я могу вам сейчас обещать.
– А успеете? – язвительно спросил Фарро.
– Не беспокойтесь, господин Фарро, мы всегда все успеваем и делаем вовремя. Всего доброго, – проигнорировал шпильку майор, поднялся из кресла и направился к дверям.
– А что делать нам? – спросил Гемм, когда майор уже переступил порог дома.
– Отдыхайте и ни о чем не беспокойтесь, – ответил Эк-ттор и вышел. Дверь за ним закрылась. Через минуту со двора взмыл скоростной катер госбезопасности.
Фарро без сил опустился в кресло.
– Вот тебе и безопасность. Пришьют, а эти даже не почешутся.
– Да успокойтесь вы, – сказал Пурвис. – Кхатто слов на ветер не бросают.
– Не понимаю, почему они не арестовали меня и Оливо?
– Насколько я понял, финансовые махинации министра Федерации их мало волнуют.
– Хорошо бы, если так, – Фарро вскочил и забегал по комнате.
– Да не мельтешите вы! – взорвался Оливо. – Идите лучше спать.
– Спать? – остановился Фарро. – Нет, я не смогу заснуть.
– Совесть покоя не дает? – усмехнулся Хан.
Министр смерил его холодным, надменным взглядом.
– Судя по всему, вас эта ситуация забавляет.
– Не особо, если честно. Но и трепать себе попусту нервы, терзаясь пустыми догадка, я не намерен. И вправду, ложитесь спать.
– Да, – Фарро издал тяжкий вздох. – Оливо, покажите, где я могу прилечь.
Один из кхатто пошел проводить министра в гостевую комнату. Оливо прошел к бару и налил себе виски, никому, не предложив. Но никто не просил выпить – ситуация складывалась серьезнее не бывает, и потому не время было напиваться.
– Подведем итоги, – начал Гемм, опускаясь в кресло. – Безопасность не почешется до тех пор, пока у нее не появятся доказательства вины Торренца.
– Это понятно, – сказал Оливо и отхлебнул из бокала. – Непонятно, что делать.
– Где взять доказательства – вот в чем проблема, – продолжал Гемм, проигнорировав замечание хозяина дома.
– А где их возьмешь? – Оливо прищурился и поглядел виски на просвет. – Разве что отдать Торренцу министра.
– Не говорите глупостей! – взорвался Гемм. – Если у вас нечего сказать по делу, то лучше помолчите.
– Я бы попросил…
– У Торренца будешь просить, орясина на ходулях, – не вытерпел Фелки. – А сейчас помолчи! Тут серьезные люди разговаривают. Продолжал, длинный.
Присутствующие в холле едва сдержали улыбки, а Оливо надулся и уткнулся носом в бокал.
– Значит, остается одно – каким-то образом спровоцировать Торренца на активные действия.
– Он далеко не дурак, – сказал Святов, – и прекрасно понимает, чем может закончиться для него пальба на космодроме.
– В том-то и дело, что не дурак. Поэтому нужно придумать нечто такое, что заставит его поступить так, как нужно нам, а не ему. Безопасники, разумеется, будут вести за ним наблюдение, но исключительно пассивное. Побудить к действию их могут разве что нечто исключительное: захват человека, стрельба, экстренная попытка взлететь – что угодно, выходящее за рамки естественного поведения командира боевого судна.
– Но майор говорил, что Торренцу вряд ли удастся получить разрешение на посадку. Я ему верю.
– Сложно, конечно, но не невозможно. Аварийная ситуация, разгерметизация, повреждение системы жизнеобеспечения, утечка излучения в реакторах, иные серьезные неполадки – ни одна планета не сможет отказать в посадке.
– Могут предложить пристыковаться к станции, – предположил Фарро.
– Серьезные ремонты проводятся исключительно на ремонтных базах.
– Но его необходимость еще нужно доказать.
– За этим дело не станет. Организовать неисправность оборудования вовсе не проблема.
– Твоя правда, командир, – согласился Пурвис. – Ремонт, скорее всего, потребуется пустяковый, но обеспечит Торренцу время, необходимое для выполнения его плана.
– А если вообще не появляться на космодроме? – спросил Хан. – Вот будет потеха, когда Торренц поймет, что его провели.
– Глупо, – подал голос Оливо. – Если не появится мой катер, то здесь будет два боевых катера Торренца. Им моя защита, как орешки белочке.
– Белочке? – переспросил Гемм.
– Животное такое, рыжее, маленькое, с пушистым хвостом и нахальной мордочкой – очень любит щелкать орешки, – охотно пояснил Оливо и выплеснул в рот остатки виски. – Мне по случаю удалось приобрести одно за баснословную сумму. Забавный зверек.
– Понятно. Орешками вовсе быть не хочется, но с другой стороны появление здесь Торренца с людьми может быть расценено безопасниками как акт агрессии и тогда…
– Если Торренцу взбредет в голову выковырнуть нас из дома, нам уже будет безразлично, что и как расценят безопасники, – кисло усмехнулся Оливо, повертел в руке пустой бокал и опять направился к бару. – А может, все будет еще проще – подошлет наемника со взрывчаткой.
– Вы правы. Здесь нужно все хорошенько обдумать.
– Прошу прощения, что прерываю ваш разговор… – сказал маг.
– Говорите, Корнелиус.
– Я, конечно, вовсе не стратег, но у меня возникла одна идея, – Корнелиус в сомнении пожевал губами.
– Мы вас внимательно слушаем.
– Тут заговорили о белках, и я вспомнил, что много-много лет назад экспериментировал с репликатами.
– С чем, с чем?
– С репликатами, искусственными людьми. Он ходит, говорит, в меру сил думает и ведет себя подобно оригиналу.
– Но при чем здесь белочки? – насторожился Оливо.
– Белочки здесь при том, что для снадобья, помимо прочего, я использовал их…
– Да вы с ума сошли! – завопил Оливо. – Моя белка! Вы вообще представляете, во сколько она мне обошлась?
– Вы меня не дослушали, уважаемый Оливо, – склонил голову Корнелиус. – Я хотел сказать, что использовал их помет.
– Помет? – Оливо нервным движением пригладил встрепанную шевелюру. – Ну, беличьим пометом я могу завалить вас по уши.
– Так, с пометом разобрались, но что вы предлагаете конкретно? – Гемм вернул беседу в интересующее его русло.
– А предлагаю я следующее…
