Лео Багров
История русской картографии

Иван Ляцкий

Много ценных сведений о России Запад получил от беглого русского боярина, окольничего Ивана Ляцкого. Ляцкий, бежавший в Литву, первую половину своей жизни провел в Москве, занимая административные и военные посты в различных частях страны. Поэтому он лучше, чем Герасимов, знал многие области России. В 1534 г., через год после смерти царя Василия III, Ляцкий стал сторонником князя Михаила Глинского, дяди вдовствующей царицы Елены, которая правила страной от имени своего малолетнего сына, будущего Ивана IV. Когда между княжеской и боярскими семьями начались раздоры, многие аристократы, среди которых был и Михаил Глинский, были арестованы. Ляцкий бежал в Литву и поселился в Вильно (теперь г. Вильнюс).

В Данциге каким-то образом стало известно, что Ляцкий может дать богатый материал о Московии. Услыхав это, сенатор Иоганн Коппе при первой же возможности отправился в Вильно, взяв с собой Антона Виеда, художника, которого Коппе убедил начертить карту Московии. Виед встретился с Ляцким и получил от него необходимую информацию⁴. В том же самом 1542 г. Виед начертил рукописный вариант своей карты. Будучи художником, он украсил ее изображением охотничьих сцен, а также рисунками различных диких животных, обитающих в русских лесах. Мы не знаем, помогал ли ему в этом Ляцкий, но следует отметить, что эти рисунки выполнены не только на очень высоком уровне, но и весьма реалистично, что позволяет предположить, что Ляцкий все-таки помогал художнику. Подтверждение этому можно найти в надписях на карте, выполненных по-русски каллиграфическим почерком. Вряд ли Виед так хорошо знал русский язык, чтобы сделать подобные надписи.

Карта Виеда, созданная в 1542 г., некоторое время оставалась рукописной, тем не менее о ней узнало несколько человек. Среди них был Герберштейн, которому Виед по совету Ляцкого мог послать копию. Ссылку на эту карту мы находим у Гесснера (1548 г.), который позже позаимствовал отсюда сцену охоты на зубров для своей «Истории животных» (1551 г.). Еще раньше Виед отозвался на публичный призыв Мюнстера предоставить ему материалы для «Космографии». В издании 1544 г. Мюнстер благодарит Виеда (которому помогал «…Иоганес Ятски») за то, что он снабдил его сведениями о Московии, что, очевидно, включало в себя текст и карту. Так карта Виеда, даже в уменьшенной и слегка упрощенной форме, получила значительное распространение в Европе.

Карта Виеда (рис. 22, 23), состоящая из шести листов, не имеет специального названия. В правом нижнем углу помещено посвящение «Коппе», в котором Виед объясняет, что показано на этой карте, и добавляет, что в ее составлении оказал помощь Ляцкий. Здесь также говорится о том, что, будучи в Москве, Герберштейн попросил снабдить его картой и что сейчас его просьба выполнена. Посвящение подписано: «Вилда… апрель, год 1555». Слева от него изображен другой квадрат, текст в котором озаглавлен: «Антони Вед – читателю». Далее следуют инструкции, написанные на старом русском языке, о том, как надо пользоваться этой картой, и указана дата – 1542 г. (по старославянскому летоисчислению). И наконец, в нижнем левом углу дано краткое описание Московии, также датированное «Вилда… год 1555». Почему указаны разные даты – неясно. Более ранняя, 1542 г., вероятно, обозначает год создания, с помощью Ляцкого, рукописи в Вильно, а апрель и ноябрь 1555 г., вероятно, указывают на дату начала и окончания процесса гравировки⁵.

Рис. 22. Карта России Антона Виеда 1542 г.

Мы не знаем, кто выгравировал и напечатал карту. Привилегия публикации карты была предоставлена императором Священной Римской империи Карлом V Оосту и Зюйдту – хотя эти имена, указанные на полях, говорят о том, что они принадлежали голландцам. В любом случае карта была выполнена на высоком художественном уровне и является первой картой на русском языке. Все географические названия указаны не только по-латыни, но и по-русски; только легенды, содержащие описание охотничьих сцен и животных, написаны не по-русски. В правой части карты указаны два алфавита: русский и латинский. Интересно, что многие из названий по-латыни даются в польском варианте – например, Шмоленц, Дзвина, Воллодзеа и т. д., хотя названия на русском языке написаны совершенно правильно.

Рис. 23. Схема карты Виеда 1542 г. Обращает внимание, что у нее другая ориентация, чем у карты на рис. 22

Рис. 24. Карта России Виеда, выгравированная Ф. Хогенбергом, 1570 г. Воспроизведена с любезного согласия дирекции Британской библиотеки

Рис. 25. Копия карты Виеда. изготовленной Хогенбергом. в упрощенном виде

Рис. 26. Карта России Гербер штейна, выгравированная А. Хирсфогелем, 1549 г. Воспроизведена с любезного согласия дирекции Британской библиотеки

Л.С. Багров уже описывал содержание этой карты [Bagrov, 1962]. Характерной ее особенностью является отсутствие высоких гор, за исключением гор на побережье Белого моря, между Соловками и Северной Двиной. В северо-восточном углу карты, т. е. в районе Урала, изображены невысокие возвышенности, но их трудно заметить. Характерно также и то, что вся северная часть России покрыта лесами, а в южной их нет совсем.

Позже эту карту выгравировал на медной доске Фр. Хогенберг (рис. 24, 25), который в верхнем левом углу сделал такую надпись: «Францискус Хогенб: вырезано с оригинала в 1570». Все русские названия и описания на ней опущены, хотя обе даты 1555 г. сохранены. Карта Виеда по форме напоминала квадрат, а карта Хогенберга имеет форму прямоугольника – по формату атласа. Хогенберг расширил ее границы на севере и юге. Для этого на севере пришлось изобразить район нижнего течения Мезени, деревню Струпили Каструм и верхнее течение рек Петцара (Печоры?), Березва и Сосса. Однако очень трудно определить, откуда Хогенберг получил сведения об этих районах. Струпили-Каструм изображена на одной-единственной карте Меркатора, а именно на карте Европы 1572 г., а Березва и Сосса появляются на карте России того же Меркатора, созданной гораздо позднее – в 1594 г. Другие картографические источники пока не обнаружены. Быть может, Хогенберг почерпнул сведения об этих реках из описания путей на Обь Герберштейна, который, в свою очередь, взял их из русского дорожного путеводителя, который он воспроизвел в своей книге о Московии. За исключением нескольких ошибок в названиях, взятых с оригинала Виедовой рукописи, и пропусков нескольких незначительных объектов, карта Хогенберга не отличается от карты Виеда.

Однако карта Виеда родилась в не очень счастливый день – ни она сама, ни ее копия, сделанная Хогенбергом, не привлекла внимания ученых и не оставила следов на более поздних картах. Если говорить о ее влиянии, то оно прослеживается только в «Космографии» Мюнстера, который использовал при ее написании материалы Виеда. Что касается Герберштейна, то он знал об этой карте, но не использовал ее, поскольку располагал гораздо более достоверными сведениями, и карта, которую он сам составил, оказалась более точной.

Сигизмунд Герберштейн

Сигизмунд Герберштейн (1486–1566), родом из Стирии, еще в детстве выучил славянские языки. Он учился в Венском университете и закончил его, получив диплом бакалавра юриспруденции. В 1516 г. он поступил на дипломатическую службу, что дало ему возможность побывать во многих европейских странах, включая Россию. Он дважды приезжал в Москву – в 1517-м и 1526 гг.

Рис. 27. Схема карты Герберштейна, 1546 г.

Здесь благодаря знанию славянских языков Герберштейн общался с местными жителями, а его академическое образование зародило в нем стремление узнать страну, почти неизвестную в Западной Европе. Он использовал любую возможность, чтобы расспросить людей, с которыми он встречался, не только об обычаях и законах страны, но и об ее географии, особенно в приграничных регионах. Он проверял получаемые сведения, задавая одни и те же вопросы разным людям, а также стремился приобретать различные письменные документы и описания дорог. Он пытался также приобрести карты, но они были очень редки и засекречены властями. Тогда он обратился к тем людям, чьим сведениям он доверял, с просьбой составить для него карты – мы уже упоминали о том, что он запросил карту Ляцкого. Герберштейн не пишет, удалось ли ему получить от кого-нибудь картографические материалы, но он получил обширную информацию в устной форме, а также в форме рисунков. Мы, например, знаем, что Григорий Истома, Власий и Герасимов, каждый по отдельности, описали ему морской путь от устья Северной Двины до Дании, шедший вокруг Скандинавии.

Рис. 28. Карта России Герберштейна издания 1556 г., вырезанная на дерене с изображением лесов, покрывающих большую часть страны. Воспроизведена с любезного согласия дирекции Британской библиотеки

Наконец, в 1540 г. Герберштейн приступил к сортировке собранного материала и написанию книги. Первое издание его книги «Rerum Moscovitarum commentarii» («Записки о Московии»), содержавшее карту, отпечатанную с медной доски, появилось в Вене в 1549 г. Однако за три года до этого была выпущена другая, отпечатанная Августином Хирсфогелем, под тем же самым названием (рис. 26, 27). Она была большого формата (56 × 36), что, по-видимому, объясняет создание второй карты, которая была гораздо меньше ее (26 × 16). На этой карте были опущены или, наоборот, добавлены некоторые географические названия, а самое главное – впервые изображены Соловки (Соловецкие острова). Эта карта переиздавалась в 1548, 1551, 1556, 1557 и 1560 гг.⁶ (рис. 28). Сравнивая карты этих изданий, следует помнить, что новая гравировка карты никогда не дает точной копии оригинала. Всегда возникают расхождения в расположении некоторых названий и их написании. Однако, несмотря на эти расхождения, все эти карты по сути своей очень схожи. Они содержат меньше информации, чем карта Виеда – Ляцкого, но схематическое изображение России на них ближе к реальности. Всеобъемлющий критический анализ историко-географических сведений, содержащихся в книге Герберштейна и на его карте, был осуществлен Е.Е. Замысловским (1844 г.). К сожалению, он несколько устарел, поскольку были обнаружены новые, более древние карты, а также появились новые историко-географические труды на эту тему.

Что касается общего представления о географии России, то Герберштейн разрушил веру в существование горных цепей в Центральной России, т. е. Рифейских и Гиперборейских гор, якобы пересекавших ее, соответственно, в меридиональном и широтном направлениях. Он утверждает, что горы располагаются на востоке за Песзорой (Печорой). Это «горы, которые называют Поясом Земли». На юге расположены Кавказские горы, а равнина Центральной России характеризуется озерами и реками. Он также утверждал, что Днепр, Волга, Дон и Западная Двина берут свое начало в озерах. Первым это предположение выдвинул Матвей Меховский в своем описании Сарматии (в противовес существовавшему в те времена убеждению, что все великие реки России начинаются в горах), но только авторитет Герберштейна заставил ученых признать, что истоком этих рек являются озера. Однако не следует думать, что после этого перестали появляться карты, неверно изображавшие гидрографическую сеть Центральной России, как это делал Вальдзеемюллер, – до того самого момента, как были опубликованы записки Герберштейна, картографы продолжали использовать для создания карт России не материалы Матвея Меховского, а Вальдзеемюллера.

Генрих Целль

В 1536 г. Генрих Целль опубликовал карту Европы (рис. 29, 30) на восьми листах⁷, созданную на основе карты Вальдзеемюллера 1516 г. и ряда других материалов, посвященных побережью Балтийского моря и Центральной Московии. Он внес в свою карту некоторые изменения. Например, Азовское море, бассейн р. Днепр и Херсонес Таврический приобрели у него новые очертания и новые имена, хотя изображение Азовского моря мало отличается от изображения его у Птолемея. Днепр (Борисфен – в верхнем своем течении и Непер – в нижнем) берет свое начало на возвышенности, покрытой лесами (а не в горах). У его истока мы видим названия: «Смоленско», «р. Березина» и «Рейтза» (Речица). Здесь также протекает и Соса (Сож) с г. Гомла (Гомель). Справа, у г. Висегрод (Вышгород), в Сосу впадает Перестус (Припять), а слева, напротив того места, где стоит Киефф (Киев), в Днепр впадает Десна. Выше по течению Десны показаны города Чарнидоу (Чернигов), Стародоб (Стародуб) и Потивла (Путивль). Ниже Десны расположена надпись: «Рыжие русские».

В нижнем своем течении, ниже Шварцвальда, Днепр сливается с Бугом. Буг выше этого места дважды делится на рукава, еще выше стоит г. Ноугарда (Новгород Волынский?). У истоков Припяти мы видим надписи: «Руссия» и «Рейссиб». Здесь расположено оз. Амадока, из которого вытекает Буг и притоки Днестра. Это – Подолия. Из этого описания становится ясно, что, помимо карты Вальдзеемюллера, Целль использовал и другие материалы, до сих пор еще неизвестные нам. Вероятно, отдельные сведения он взял с карты Б. Ваповского (1526 г.).

Бернард Ваповский

Мы почти ничего не знаем, какими источниками пользовался для составления своей карты Восточной Европы Бернард Ваповский (около 1470–1535). Мы уже упоминали его имя, когда говорили о современной карте Марка Беневентануса, созданной им в 1507 г. То, что он использовал материалы Ваповского, подтверждается тем фактом, что на карте Беневентануса указаны такие незначительные польские города, как Радохониза и Ваповитзе (Радохонице и Ваповице). В Радохонице Ваповский родился, а Ваповице было его родовым поместьем! Известно, что Ваповский создал и другие карты Восточной Европы, некоторые из них стали основой для карт Целля, Меркатора и других картографов [К. Бушек, 1966].

Рис. 29. Часть карты Европы Генриха Целля, 1536 г. Воспроизведена из книги Бушека (1966 г.)

Рис. 30. Схема карты Целля 1536 г., изображенной на рис. 29

Быть может, именно поэтому А. Ортелий не упомянул его имя в списке картографов, приложенном к его атласу 1570 г. Однако позже, в 1579 г., Ортелий включает в свой каталог следующую запись:

«Флориан, автор «Карты Сарматии, Польского королевства, Венгрии с Валахией, а также Турции, Тартарии, Московии и, включая часть Литвы, составленную в Кракове в 1528 г.».

Этот Флориан – не кто иной, как краковский печатник Флориан Унглер, которому в 1526 г. была дана привилегия отпечатать с деревянных досок три карты Бернарда Ваповского: карту Сарматии – ее северную и южную части; карту польских земель и карту Балтийских стран. Их оригиналы, отредактированные Ваповским в 1526–1528 гг., не сохранились – они погибли во время пожара 1528 г. вместе с печатной мастерской Унглера. Мы знаем о них по другим картам, созданным на их основе.

Однако в 1932 г. Казимеж Пекарский отыскал среди бухгалтерских книг фрагменты каких-то старых карт; два из них были фрагментами карты южной части Сарматии (рис. 31)⁸. Один из них охватывает почти всю северо-восточную четверть карты, а другой – почти всю юго-восточную, отсутствует лишь узкая полоска шириной в 15', располагавшаяся между ними. На севере карта ограничена 53-й параллелью – параллелью Москвы, на юге – параллелью Константинополя – 42°30′, на востоке – меридианом, проходящим через устье Дона – 63°, а на западе – меридианом 51°. Очевидно, вся карта охватывала ту же самую территорию, которая была позже изображена Мюнстером на его карте «Полония и Унгария. XV. Новая карта» (включенной в его издание Птолемея 1540 г.) (см. рис. 34), представлявшей собой несколько сокращенную и упрощенную копию карты Ваповского.

Рис. 31. Фрагмент карты южной части Сарматии Б. Вайовского. Воспроизведена из книги Бушека

Однако карта Ваповского 1526 г. не совпадает с картой Беневентануса 1507 г. Если последняя и вправду была составлена Ваповским, то для создания более совершенного изображения Европейской Сарматии 19 лет спустя ему пришлось проделать огромную работу по сбору нового материала. Мы не будем в этой главе подробно рассматривать карту Ваповского – ниже мы дадим детальный анализ карты Мюнстера, которая, как мы полагаем, представляет собой копию карты польского картографа. Не станем мы описывать и ту часть европейской карты Целля, на которой изображена Центральная Европа, поскольку в единственном дошедшем до нас экземпляре этой карты не хватает листа. Мы можем предположить, что между нею и картой Ваповского очень много общего. Мы ничего не знаем о том, как выглядел тот лист его карты Сарматии, на котором была изображена ее северная часть, поскольку ни самой этой карты, ни ее фрагментов отыскать пока не удалось.

Аналогично тому, как работы Матвея Меховского, Герберштейна, Герасимова, Ляцкого и Ваповского представили новые материалы для создания карт Восточной Европы, работы Якоба Циглера и Олауса Магнуса дали новые сведения для создания карт Севера. Но хотя их карты и превосходили по качеству карты Клавдия Клавуса, в них было мало новых данных о России.

Якоб Циглер

Якоб Циглер (1470?—1549) был баварским ученым, занимавшимся богословием, историей, астрономией и географией. Он преподавал в Венском университете и много путешествовал. Во время своих наездов в Рим он встречался с высокопоставленными лицами из числа скандинавского духовенства, среди которых были Эрик Валкендорф, архиепископ г. Тронхейма и Иоганн Магнус, архиепископ г. Упсалы, которые сообщили ему много нового о Скандинавском полуострове.

Рис. 32. Карта севера Якоба Циглера, 1532 г.

Главный географический труд Циглера (1532 г.) содержал несколько карт. На одной из них, служившей иллюстрацией к главе «Скондия…», была представлена вся Северо-Западная Европа – начиная от «Гронланда» (Гренландии) и кончая Финским заливом (рис. 32). На обратной стороне этой карты написано ее полное название: «Восьмая карта содержит Схондинавский полуостров, а также самое могущественное королевство Норвегию, Швецию, Готию, Финляндию, а также область, населенную лапландцами».

На этой карте Скандинавия впервые протягивается с севера на юг, а не растянута по широте, как ее изображали раньше. Однако по ее восточной части хорошо видно, как мало еще было известно картографам о западной части России. На юге карта ограничена 54-й параллелью, а на востоке – 80-м меридианом. На северном побережье Финского залива стоят города Хонго и Выбург, а на южном, напротив Выборга, показано устье безымянной реки, вытекающей из Белого озера, расположенного южнее. Из этого же озера берут начало реки Борисфенес и Тананс, текущие на юг. Вдоль Днепра тянется надпись «Сомолензки», а южнее ее – «Орзра». На реке, текущей восточнее, т. е. на Дону, стоят Москава и Хлоба. Между этими реками, ближе к озеру, стоит г. Резан. Между Днепром и Балтийским морем лежит Сарматия с городами Неоград и Ревалия, на западе расположена Рига, а на юге – Вильна. Рукописная карта, хранящаяся в Осло, очень похожа на предыдущую, только Белое озеро, имеющее прямоугольную форму, превратилось в бухту Финского залива. В Белое озеро впадают три реки; к западу от Риги расположена Ривалия; появляется название «Плескова», а вместо Вильны стоит надпись «Полоско».

Олаус Магнус

Архиепископ Упсальский Иоганн Магнус тоже в то время жил в Риме. Здесь он готовил книгу о Скандинавии. Однако он не хотел помогать конкуренту своего брата, Олауса Магнуса, и потому, по-видимому, не передал Циглеру материалов своей книги. Олаус Магнус (1490–1558) изучал Северо-Западную Европу и собирал сведения о ней с 1518 г. В 1518–1519 гг. он посетил Крайний Север, а в 1525 г. отправился в Германию, Голландию и Польшу. Поселившись в Данциге, он начал составлять карту южного побережья Балтийского моря от Любека до Реваля. В процессе работы над картой он приехал в Венецию, где его брат Иоганн помог ему опубликовать расширенную версию этой карты, включавшую в себя Балтийские страны и Скандинавию. Эта карта (рис. 33), вырезанная на дереве в 1539 г., впервые изображает Балтийское море с тремя заливами: «Mare Finoniсum sive Sinus Venediсus» («Финское море, или Венедский залив»), протягивавшееся почти строго с юго-запада на северо-восток; «Mare Livonicum» («Рижский залив»), отделенный от моря островами Даго (безымянным, лишь под самим островом стояла надпись «Дагерорт», «Осилия» и «Меме»), а также «Mare Svetikum» («Шведское море»).

Магнус собрал много новых сведений. К западу от Ревале, вдоль побережья, мы видим два замка: Борколу и Телсборг, т. е. Боркхольм, построенный только в 1479 г., и Телсборг, построенный в 1471 г. Особый интерес вызывает надпись «Ледовая битва», расположенная в центральной части Финского моря, покрытого льдом. Здесь в память о победе Александра Невского над шведами в 1240 г. нарисованы две армии – русская, стоящая у устья Невы, и шведская, скачущая на лошадях по льду из Финляндии. На карте также имеется упоминание и о вторжении немецких рыцарей в Водскую Пятину в 1241 г. и о битве на льду Чудского озера в 1242 г. – здесь нарисован всадник, бросивший свой лук и стрелы, и приведена надпись: «Проигранная битва»; другой всадник скачет по замерзшему Чудскому озеру.

Учитывая размеры Московии того времени, карта изображает ее очень плохо – не дальше Великого Новгорода. На карте много рисунков, связанных с климатом, этнографией, зоологией, населением и историей России. Мы уже говорили о картинках, изображающих битвы; в добавление к ним имеются многочисленные рисунки различных транспортных средств. На одном из рисунков изображен русский царь, сидящий на троне со скипетром в руке, и надпись: «Великий князь Московитов».

Далеко на северо-востоке расположен Скифский океан, на юге – Белое озеро с двумя городами Берга и Старигур, расположенными на его северо-восточном берегу. Еще южнее располагается р. Ниген (Нева), похожая на пролив, соединяющий Финский залив с рекой, образующейся от слияния двух рек, стекающих с гор на севере. Эта река течет мимо Кексгольма и мимо р. Ниген, потом на юг, параллельно краю карты, пока не достигает Ногардии. Здесь автор карты замечает: «Да не будет среди вас раскола (1 Кор)». К северу от Новгорода лежит оз. Лакус-Ирмен (оз. Ильмень); мы не можем сказать, течет ли через Новгород река, впадающая в это озеро, поскольку на ее месте нарисован герб и приводится объяснительный текст. С юга в Ильмень впадает р. Пела (Пола). Здесь указано, что у г. Старая Русса происходит добыча соли. В северо-западный угол Ильменя впадает другая река – р. Сполана (Шелонь). Ильмень соединяется с Финским заливом безымянной рекой, на пути которой лежит озеро. На побережье, на одном берегу этого водотока, стоит Ивангрот (Ивангород), а на другом – Нарвия Ливонская.

Рис. 33. Юго-восточный угол карты Севера Олауса Магнуса. 1539 г.

Несомненно, автор ошибался, считая Ильменское озеро Псковским, поскольку два соседних озера, представленных на его карте, – это, очевидно, Чудское и Псковское озера. Магнус сместил Чудское озеро на запад, вместе с вышеупомянутым всадником на нем. Это озеро также соединяется с Финским заливом посредством реки, впадающей в залив у Боркхольма. Чудское озеро также соединяется р. Убре с другим озером, расположенным западнее (это озеро – Выртсьярв, а река – Эмайыги). Северо-западнее Ильменя в безымянную реку впадают две безымянных же реки (очевидно, Луга и Плюсса). Рядом с восточной рекой расположен Ландверн. Очевидно, это г. Гдов, по какой-то непонятной причине получивший шведское название, напоминающее Ландскрону – крепость, стоявшую там, где теперь находится Санкт-Петербург.

Итак, мы видим, что Олаус Магнус не обладал точными сведениями о восточной оконечности Финского залива и его восточном побережье. Очевидно, его снабжал информацией очень узкий круг людей. Изучение восточных областей Финляндии, расположенных севернее, также позволяет предположить, что ни сам Олаус Магнус, ни люди, снабжавшие его сведениями, не забирались так далеко на восток. Однако, несмотря на недостатки этой части, карта Магнуса в целом содержит много новой информации, которая в то время была совершенно неизвестна в Западной Европе.