Любовь Черникова
Новички в академии

Лена Рогач
Пляска тени

Душа писателя в его тексте!

Пока история любима – автор жив.

А. Одувалова

I

Идти в темноте было сложно. Я дважды споткнулась и оцарапала руку. Это же надо такое придумать, сажать на могилах розы! Пока я шипела на розы, из-под ног взлетела молчаливая птица. А может, и не птица. Я услышала только шорох перьев, и он напугал меня больше крика. Карандаш, который удерживал волосы в пучке, выпал. Искать его в темноте смысла не имело. Теперь приходилось ещё и с волосами бороться. Давно пора подстричь этот рыжий беспредел, да руки всё не доходят.

Могилы актёров были в самой дальней части кладбища. Хорошо, что некромант оказался куда собранней меня и пришёл на место вовремя. Я увидела вдалеке отблеск свечи. Теперь кусты и могильные плиты перестали быть преградой, и я ломанулась на свет.

В очередной раз оцарапав руку, я вывалилась из цветущих роз прямо под ноги некроманту. Он стоял на коленях спиной ко мне и что-то выкладывал на могильной плите. Услышав шум, неспешно встал, отряхнул брюки и лишь потом оглянулся.

Наверное, я была прекрасна с этим гнездом волос на голове и коровьими глазами. Я знаю, со страха они у меня именно такими и становятся – беззащитными и выразительными, совершенно коровьими. В детстве я беззастенчиво этим пользовалась, и все шишки за украденные конфеты сыпались на брата.

– Маргарит. – Я протянула руку, но некромант даже бровью не повёл, только зыркнул глазищами.

Надо отдать должное, глаза у него красивые, тёмно-серые и глубокие. Вот только холодные, такие могут и без заклинаний заморозить.

– Я это… принесла вот… – проблеяла я неуверенно, теперь уже как овца, – верёвку висельника.

– Держите у себя пока и давайте начинать. – Он тихонько присвистнул, и из-за соседнего памятника вынырнул летучий волк.

– Симуран? – Что-то с волком было не так, он словно светился в темноте. – Призрак?!

– Послушайте, мы пришли сюда вызывать дух. Это занятие требует тишины. Давайте сделаем так, я отвечу на ваши вопросы, потом вы закроете рот и откроете его, когда будем прощаться. Хорошо?

Я молча кивнула.

– Это мой домашний симуран, и да, он призрак. Мы сейчас на кладбище и будем вызывать дух актрисы, умершей на сцене. У вас есть верёвка висельника, чему я очень рад. И зовут вас Маргарит, а симурана моего зовут Троп. Жать крыло ему не обязательно, он не оценит.

Последние слова прозвучали глумливо, я хотела возмутиться, но сдержалась:

– Давайте уже начнём, я тоже не в восторге от вашего общества и пейзажей вокруг.

Он пожал плечами и буркнул:

– Эдгар, меня так зовут.

Кстати, голос у него тоже приятный, мог бы и на сцене выступать. Эдгар поджёг какую-то траву, резко запахло влажной землёй и утренней свежестью. Двигался он плавно и уверенно. Слова заклинания звучали напевно в такт его движениям и стуку моего сердца. Эдгар уколол палец кинжалом, капля крови упала на надгробный камень, и тот жадно впитал её. Трава, что почти догорела, ярко вспыхнула. Симуран взвыл. Верёвка выскользнула из рук, обдав жаром ладони. То, что ещё недавно было верёвкой, завертелось у ног. Я хотела ухватить её, но отдёрнула руку. Передо мной в медленном танце поднималась агрита – самая опасная змея восточных предгорий. Сейчас она замрёт на хвосте и приготовится к смертельному прыжку.

Нельзя смотреть змее в глаза!

Но я всё-таки посмотрела.

Теперь чёрная бездна змеиных глаз была повсюду, я словно летела куда-то в мягкой тишине. Кто-то резко дёрнул меня за руку, и горячий шёпот обжёг ухо:

– А теперь бежишь за мной. Поняла, Погремушка?

Ну нет, одна я не справлюсь! Я намертво вцепилась в руку Эдгара. Он чертыхнулся, но потянул меня за собой. Удивительно, но к выходу из кладбища мы добрались без особых помех. Шипастые розы словно расступились и дали нам дорогу. Я отпустила руку Эдгара, только когда услышала скрип кладбищенских ворот за спиной.

– Погремушка?!

– Ну, а кто ещё? Орала так, что у меня чуть уши не отсохли. – Он протянул мне верёвку висельника: – Забирай! Работа не закончена, я плату не возьму.

– Выкинь её, мне агрита не нужна.

– Не глупи! – Эдгар легонько встряхнул меня за плечи. – Это была иллюзия. А вот кто её устроил, мне очень интересно. И я с этим разберусь.

Я заглянула Эдгару в глаза. Не хотелось бы мне оказаться на стороне его врагов.

Домой меня проводил Троп. Спасибо и на этом, могли просто бросить на перекрёстке с агритой в руках.

II

Первое, что я сделала, когда вернулась домой, – положила верёвку в ящик комода и закрыла его на ключ. Может, это и была иллюзия, но в плен змеиных глаз я попала по-настоящему. Руки до сих пор слегка дрожали. Успокоиться и лечь спать, как посоветовал на прощание Эдгар, вряд ли получится. Я решила заварить мамин чай. Хоть у нас и театральная семья, но мама считает себя прирождённой целительницей. Накануне летнего солнцестояния она уходит в горы и собирает целебные травы. Этому её научила бабушка. Я эти способности не унаследовала и дальше магии сценического мастерства не продвинулась. Травы, которые раскладывают на чердаке, пахнут для меня не спелым летом, а просто подсохшим сеном. Целительский дар я в себе не ощущаю, а вот в легенду о том, что в роду у нас были сирены, мне очень хочется верить. Мама и правда похожа на сирену – красивая и статная, с низким глубоким голосом. Не знаю, как насчёт красоты, но вот голос я от неё унаследовала.

 
Полуночный зверь кошара
Над печной висит трубой,
Помогают от кошмаров
Луноцвет и зверобой… —
 

пропела я громко, наливая кипяток поверх пригоршни травяного сбора. Пение всегда прогоняет страхи – я это точно знаю.

– И чего орать? – Кто-то выдохнул совсем близко, словно стоял за спиной.

Я резко повернулась и задела чашку рукой. Та крутанулась, мгновение раскачивалась на краю и полетела вниз. Пытаясь её подхватить, я ошпарила руку и взвыла.

– Вот же повезло мне, – снова прозвучал шёпот. Белёсый силуэт скользнул вдоль стола. – Нам с тобой жить, детка. Веди себя потише, я отвыкла от шума.

Неужели мы всё-таки вызвали призрака?!

– Вы, вы… актриса?

– Несомненно! Зовут меня Джейн.

– Джейн? Но мы вызывали Лоэретту, чтобы взять несколько уроков мастерства.

– Эту бездарность?! Чему она может научить?!

Пока я собирала с пола осколки своей любимой чашки, неутомимая Джейн носилась вокруг меня. В какой-то момент я почувствовала, что руки перестали дрожать. Я вытерла лужицу чая с пола и вдруг поняла, насколько устала.

– Значит, так, эээ… Джейн. Я сейчас лягу, а ты угомонишься. Иначе я начну петь. И петь громко.

Прозвучало как-то по-детски, но Джейн неожиданно успокоилась и куда-то исчезла. Я легла в постель и прикрыла глаза.

Итак, что я знаю о вызванных призраках? Немного, к сожалению. Они привязаны к тому, чей голос услышат первым при возвращении в наш мир. Получается, что мой истошный крик на кладбище связал меня с Джейн. Что ещё? Видеть и слышать её могу только я, как хозяйка и покровитель. Ну и, возможно, ещё кто-то из магов, у кого налажена связь с миром духов. Ничего не поделаешь, но придётся завтра навестить Эдгара. Я ещё поворочалась в постели и решила, что сначала схожу в библиотеку. Хотя бы узнаю, кем была эта самая Джейн.

– Да, схожу и узнаю о ней, – уверенно сказала я вслух.

В углу нежно замерцало, и Джейн тихонько вздохнула в ответ. Но я уже проваливалась в сон, чёрный и бездонный, как глаза агриты.

III

– Ну как же, дорогая моя! Конечно, я знаю Джейн. Вот, постойте! Сейчас покажу!

Старичок Цинос быстро семенил на коротких ножках, изредка подпрыгивая и зависая у полок. Крылья нежно стрекотали за спиной. Стрёкот усилился, и Цинос грузно поднялся к самому верху книжных стеллажей

– Вот она, подшивка «Королевского вестника». – Он почти упал передо мной, нагруженный газетами. – Смотрите, тут много о ней, о Неумехе Джейн.

– Идём отсюда, – зашипели мне в ухо, – сейчас польётся вранье, слушать не желаю.

– Я был восхитительно молод тогда!

Старичок Цинос мечтательно закатил глаза и даже языком цокнул. Потом встрепенулся и уже бодрым голосом добавил:

– Одно точно знаю, когда Неумеха Джейн попала на сцену, случилась настоящая трагедия, скажу я вам. – Он хихикнул в кулачок. – Вернее, трагикомедия. Поломанные декорации и забытый на сцене монолог – это самое малое, чем Джейн одарила театр.

– Крылатый идиот! – Мимо меня пронёсся сгусток воздуха, и старые газеты вихрем взметнулись вверх

– О, всемилостивый Дух! Какой сквозняк! – Цинос пытался поймать газеты. Я бросилась ему на помощь. Джейн мерзко хихикала рядом.

– А вот фамилию её я не помню, так давно это было. Но она точно из знатного рода сирен, иначе бы её не терпели в театре.

Я быстро помогла Циносу и, поблагодарив его за помощь, отправилась к Эдгару.

Восторженная Джейн летела рядом и громко радовалась:

– Ты видела это? Видела?! Я была так зла, что смогла рассыпать газеты! Я даже голову бы ему могла оторвать, наверное. Вжик-вжик, и нету! Или крылья эти никчёмные.

– Джейн, если ты сейчас не замолчишь, у меня лопнет голова, и ты останешься без хозяйки.

Я сказала это еле слышно, но Джейн сразу притихла.

– Сейчас придём к Эдгару и поймём, что с тобой делать.

– Ты хочешь вернуть меня обратно?! – Она заметалась передо мной.

Я остановилась, отошла в тень дуба и начала загибать пальцы:

– Разбитая чашка – раз, рассыпанные газеты – два. И в перспективе – вырванные крылья доброго старикана Циноса – это три.

– Доброго?! Поганка кладбищенская, вот кто он!

Я подняла руку, останавливая её.

Джейн надулась. Оставшуюся до общежития Эдгара дорогу она что-то ворчливо бормотала под нос. Но мне было всё равно. После верёвки, которая превратилась в агриту, и Джейн вместо прекрасной Лоэретты я не знала, чего ещё ожидать. Будущее меня пугало.

IV

То, что я увидела в комнате Эдгара, окончательно убило всякую надежду. Эдгар неподвижно лежал на диване, лицо у него было не просто бледным – его словно густо вымазали мелом и синюшным цветом подчеркнули провалы щёк. Троп бросился ко мне, уткнулся лобастой башкой в колени и по-собачьи заскулил. Я попыталась его погладить, забыв о том, что он призрак. И хоть рука прошла насквозь, ласка симурану понравилась.

– Это ты, Погремушка? – Серые глаза Эдгара казались огромными на исхудавшем лице. – Вижу, ты с призраком, мы всё-таки его вызвали.

Ага! Значит, Эдгар – из продвинутых и чувствует Джейн. Я быстро рассказала ему о событиях утра, и когда дошла до библиотеки, Джейн не удержалась и вскрикнула:

– Ну, нет! Он сам виноват, бескрылая стрекоза!

– Не перебивай хозяйку!

Это было сказано таким тоном, что Джейн моментально умолкла. По её восторженному взгляду я поняла, что она жалеет о том, что не услышала голос Эдгара первым. Даже стало обидно: я с ней вожусь, а тут только прикрикнули и – на тебе!

– А ты… что с тобой? – решилась наконец-то спросить я.

– Возьми чёрную свечу. Она в нижнем ящике стола. Зажги её. Подойди поближе. Теперь свети на стену надо мной.

Эдгар поднял руку. Я видела, как тяжело ему это даётся.

– Ой! – вскрикнула из угла Джейн.

Тень на стене вела себя дико. Она корчилась, дёргалась и с каждым движением словно истончалась.

– Пляска тени. – Эдгар обессиленно откинулся на подушку. – Древний ритуал – заклятие на смерть. Вчера, пока мы были на кладбище, кто-то похитил амулет моего учителя. И сделал на него энвольт. Теперь я обречён.

– Но такая магия под запретом!

– Не глупи! Запреты писаны для неофитов. Тут главное – не попадаться. Вспомни, кто посоветовал обратиться ко мне?

Да тут и вспоминать нечего! Просто я обещала, что буду молчать. Эдгар внимательно следил за мной и, конечно же, всё понял.

– Давай, рассказывай. Ты же не хочешь моей смерти, Погремушка?

Смерти?! Нет, конечно! Эдгар мне нужен живым и желательно – здоровым.

V

В тот день я задержалась после репетиции. Большие роли мне так и не доверяли. Не из-за того, что я плохо играю или пою, а по одной простой причине: я боюсь выйти к зрительному залу. Откуда у меня этот страх – понять невозможно. Я выросла среди актёров и декораций, и когда сама разучиваю роль, то слова льются из меня легко и красиво. Но стоит только выйти к зрителям, как перехватывает горло, и я начинаю глотать воздух, как выброшенная на песок рыбина. Отсюда и мои крошечные роли в спектаклях. А кто же доверит мне большее?! После того как все расходятся, я снова и снова произношу монолог, надеясь, что это хоть как-то поможет. В этот раз я пела, голос звучал мощно и глубоко. Я пела про реку, что течёт и ширится, и маленькую лодку, которая несёт меня по этой реке. Когда последний звук эха затих в поднебесье купола, раздались мерные хлопки:

– Маргарит Локвуд? Я не ошиблась?

В проходе между креслами стояла Никси, декан кафедры магического пения. Великолепная, потрясающая сирена Никси – и аплодировала.

– У тебя шикарный голос, детка! Почему я до сих пор не видела тебя в главных ролях?

И тут я выложила всё, даже легенду про родство с сиренами не забыла.

– Тоже мне проблема! Нужно вызвать дух старушки Лоэреллы, она точно поможет.

– Вызвать дух? Ну, я… эээ, не совсем по этой части.

– Старый кошара! Так и я тоже в этом ни бум-бум, самой и не надо возиться. Обратись к некромантам. Это их забота. Слышала, что Эдгар Блэкторн – большой спец по вызову духов.

Она тряхнула головой, локоны засеребрились в свете софитов.

– Только мой совет останется между нами, да? Договорились?

VI

Сейчас мне было стыдно за то, что подвела Никси и выложила всё Эдгару. Но он лежал такой несчастный, что выбора не оставалось.

– Не переживай. Дальше меня не пойдёт, я же могила. Ну, скоро в ней точно буду.

– Ты бы так не шутил. – Я взяла плед со стула и укутала им ноги Эдгара.

– Это не шутка. Теперь я точно знаю, кто хочет меня убить. Это Ансельм Кроу, у него сейчас роман с Никси. Вот она и помогла ему заманить меня на кладбище.

Да, я что-то слышала об этом. Но сирена была настолько хороша собой и популярна, что слухи о разных её романах гуляли по академии постоянно.

– И что же нам делать? – Мне не хотелось верить в виновность Никси, но весь вид Эдгара говорил об обратном.

– Да, чем мы можем помочь?

Неумеха Джейн подлетела к кровати и склонилась над Эдгаром. Теперь, когда опасность возвращения в мир мёртвых не висела над ней, Джейн приободрилась.

– Нужно найти амулет, но я не знаю, как это сделать. Дальше этого дивана мне не уйти.

– Тогда амулет найдём мы! – Я сделала несколько быстрых шагов по комнате. – А что?! Пойдём к этому Ансельму и перероем там всё.

Торп метнулся ко мне и издал победный вой, а Джейн подлетела и захлопала в ладоши. Наверное, мы смотрелись смешно: взлохмаченная рыжая девица и два растрёпанных призрака. Эдгар улыбнулся, и я ещё раз удивилась тому, как быстро меняется выражение его глаз. Интересно, есть ли такой оттенок у серого цвета – ласковый серый?

– Погремушка, ты слышишь меня?

Наверное, я слишком глубоко задумалась о глазах умирающего некроманта, последние слова Эдгара пролетели мимо меня.

– Я говорю, возьми табурет и попробуй достать с верхней полки вон ту толстую книгу. Да, эту – в кожаном синем переплёте. Я попробую вести защитную отчитку, пока вы будете амулет искать.

Он пролистнул книгу и нашёл нужную страницу. Потом поднял голову и устало потёр глаза.

– Всё-таки я не хотел бы так рисковать вами.

– У нас нет выбора. – Я взяла его за руку – она была ледяной и мелко дрожала. – Мы справимся. Есть ли какой-то признак, по которому мы можем узнать этот амулет?

– Троп его почувствует. – Эдгар пристально посмотрел в глаза симурану. – Калатис сигнатум морте, Троп.

Летучий волк тихонько взвыл и подлетел к двери.

– И вот ещё что, Погремушка. В верхнем ящике стола возьми мешочек. В нём сбор с травами забвения, при опасности сыпь вокруг, не жалея. Лишним не будет.

– О, мы точно справимся, – шепнула над моим ухом Джейн.

Не знаю, бывает ли такое у призраков, но могу поклясться, что глаза Джейн радостно заблестели.

VII

Раздалось чуть слышное подвывание Тропа. Наконец-то он нашёл амулет! Вот уже час я планомерно выдвигала ящики, вываливала вещи из шкафа и сбрасывала книги с полок. Симуран всё это обнюхивал. Джейн носилась по комнате и пыталась руководить:

– Вон там ещё посмотрите, на антресолях что-то лежит!

Я прикрикнула на неё:

– Угомонись, нашли уже!

Амулет внешне был самым обычным. Так, какой-то камешек на старом шнурке. Я подняла руку, чтобы внимательнее его рассмотреть. И попробовала прочесть руны, что тихо светились в полумраке комнаты. В этот момент Троп навострил уши и тихо рыкнул. Я не успела повернуться, как в комнате ярко вспыхнул свет, на миг ослепив меня. Проморгавшись и пытаясь справиться со слезами, я увидела в дверях два силуэта – мужской и женский.

– Нет, не надо! – Это был голос Никси, его ни с каким другим не спутаешь.

То, что произошло дальше, я видела словно сквозь толщу глубокой воды. Троп зарычал громче. Никси хотела остановить мужчину в дверях, но тот грубо оттолкнул её. Я пыталась нащупать в кармане мешочек с травами забвения. Да где же он, кошар его побери?!

– А-а-а-а! – заорала Неумеха Джейн и метнулась наперерез сгустку огня, что летел прямо в меня.

Видимо, Ансельм использовал боевой арсенал, и через секунду я превращусь в пепел. В последний момент я выхватила мешочек, и травяная пыль зашипела в огненном вихре.

– Сдохни, злодейский злодей!

Я видела, как Джейн вспыхнула и исчезла. Столб огня поменял направление, и в его жаре пропал Троп. Руны на амулете заалели ярко, меня обдало жаром. Тысяча лун, неужели это конец?!

VIII

– Тихо-тихо! Не вздумай вставать!

Я лежала на диване Эдгара, голова слегка кружилась.

– Ты живой?..

– Я в порядке. Как только Ансельм спалил всё, включая амулет, – магия смерти отступила. Он никогда не был мудрым, наш Ансельм. Это тебя и спасло. И кровь сирен, что течёт в тебе.

– Я думала, это легенда.

– Нет, иначе ты бы сгорела. Я успел открыть портал и перенести тебя сюда.

– Но почему он хотел убить?

– Это давняя история. Род Кроу всегда был известен своей необузданностью и, уж прости, недалёким умом. Но даже в таком захудалом роду магов может родиться великий талант. Ирвин Кроу не захотел жить по законам своего клана и стал отшельником. Он совершил долгое путешествие морем и прибыл к нам, на западные острова. Недалеко от моего родного города находится древняя реликтовая роща, именно она и привлекла Кроу. Знаешь ли ты, Погремушка, что такое зов леса? Когда шелест листвы звучит для тебя как песня. И ты слышишь, как растёт трава под твоими ногами. Мне этот зов знаком с детства. И вместо того чтобы играть с соседскими мальчишками, я часто убегал в лес. Однажды я зашёл слишком далеко, уже начало темнеть. И лес из доброго и светлого стал мрачным и чужим. Ты когда-нибудь чувствовала страх, который переполняет тебя так, что кажется, скоро перестанешь дышать? Ты захлёбываешься этим ужасом. И вдруг он куда-то пропадает, словно по щелчку пальцев неведомого волшебника. И ты начинаешь видеть и слышать по-другому. Ты уже совсем не тот, что был ещё мгновение назад. В этот самый момент Ирвин и нашёл меня в лесу. Он сказал мне, что пришёл на крик. Но я об этом ничего не помню. Долгие годы я ходил к нему в лесную хижину и обучался магии. Это было чудесное время для нас обоих, Ирвин заменил мне отца. Потом он уехал, и почти год от него не было вестей. Лишь после я узнал, что Кроу добился от совета старейшин права передачи своего дара мне, простому человеку без роду и племени. Ещё я получил от него небольшое наследство, оно помогает мне проходить обучение здесь. Ансельм с решением старейшин не согласен, его можно понять – он последний в роду восточных Кроу. Но так решил сам Ирвин, а мнение учителя для меня закон. Я похоронил его на высоком холме у реки, недалеко от того места, где в детстве впервые столкнулся в ночном лесу с магией.

Я представила маленького сероглазого мальчика посреди тёмного и мрачного леса. Слёзы защипали глаза.

– Ну, нет, только не плачь! Давай мы сейчас отвар выпьем, это поможет тебе справиться с головокружением.

– Откуда ты знаешь, что голова… – Я неопределённо взмахнула рукой.

– Ты забыла, я – мудрый. – Эдгар хохотнул и осторожно приподнял меня за плечи. – Пей, Погремушка, это вернёт силы.

Я выпила тягучую жидкость, она пахла корой и сосновыми иглами.

– А как же Троп?

– Я верну его, не беспокойся.

– А бесстрашную Джейн?

– Но ты же хотела от неё избавиться? О нет! Пожалуйста, не надо больше слёз. Я верну её, раз тебе она так дорога. И вот ещё что, Погремушка, я не хочу тебя вмешивать в наши разборки. Это дело только моё и Ансельма. Нам и отвечать.

Я попыталась возмутиться, но сон накатил тёплой волной. Последнее, что я увидела, были глаза Эдгара. В них светилась забота и ещё что-то, похожее на нежность.