Леа Ри
Пион
Леона сверлила Корнелиуса взглядом и молчала.
– Феликс был прав, ты слишком злоупотребляешь своим положением. Я имею полное право распоряжаться в своем доме, как считаю нужным. Ты не можешь так разговаривать с моими гостями. Мы давно знакомы, я знаю тебя. Ты милая обаятельная девушка, но в последнее время ты ведешь себя совершенно бесцеремонно. Я не твоя собственность, прошу не думать так. Леона, я очень тебя люблю, как друга, как брат сестру, но даже у братьев есть терпение, которое может иссякнуть. Прости, что не мог сказать тебе этого раньше, но на меня и так косо смотрят, когда видят в твоем обществе. Ты мой давний друг, но я не могу все время заниматься только тобой. Я имею право быть с другими! Пойми это!
– Только не надо читать мне нотации, как маленькому ребенку. Ты не понимаешь. Эта цветочница…
– Хватит! Хватит учить меня! Я взрослый человек и могу сам принимать решения. Эта, как ты говоришь, "цветочница", прекрасный светлый человек, а теперь еще и мой личный садовник. Постарайся это принять.
Корнелиус развернулся, дав понять, что разговор окончен.
– Корнель! – позвала Леона, и граф обернулся. – Не нужно намекать на мою мать, когда я веду себя странно! Я не такая как она, я не ведьма!
Последнее слово осталось за Леоной, она гордо ушла, снедаемая злостью.
– Граф, я вовсе не хочу мешать вам… – сказала вошедшая Катрина.
– Все в порядке. Леона просто ревнует меня. Она так привыкла к тому, что я все время с ней, что забыла о существовании других людей, которые могут мне понравиться.
Катрина слегка покраснела, опустив глаза.
– Не буду тебе мешать. Располагайся и чувствуй себя, как дома, – сказал Корнелиус и вышел из комнаты.
Катрина снова стала осматривать свою комнату. Она не могла поверить, что губернатор просто взял и перевез ее в замок. Может, это любовь с первого взгляда? Единственное, что омрачало мысли, это сеньорита Леона. Она хотела ей понравиться, как сестре графа, и может даже, тоже стать ей сестрой. Сеньорита Леона обязательно перестанет ревновать. Или, может, она влюблена в графа, но скрывает это?
Оранжереей занялись на следующее же утро. Граф приказал сделать все, чтобы она была по душе не только ему, но и истинной хозяйке, которая еще спала.
На новом месте обычно спится не очень хорошо, но Катрина прекрасно спала, тем более подушки были намного мягче. Девушка проснулась с улыбкой на лице, не заметив, что уже день. Она давно так не высыпалась.
– Ты, я вижу, любишь поспать, – заметила Леона, которая оказалась у ее двери, когда Катрина вышла из своей комнаты. – Не думаю, что это продлится долго. У Корнеля много тут побывало народа, и никто не задерживался дольше, чем я. Так что не стоит строить планы и праздновать победу. Из грязи в князи? Ха-ха! Не выйдет!
И Леона удалилась.
– Не нужно воспринимать ее всерьез, – раздался голос сзади, и Катрина обернулась. Это был Феликс. Он смотрел вслед Леоне усталым взглядом и курил трубку. – Как хорошо, что граф так добр. Он иногда разрешает мне курить в замке. Только зачем он терпит эту фурию…? Можете сообщить ему печальную новость: сеньорита Леона страшно ревнует.
– Графа?
– Но ведь не без причины? Она так давно привыкла к роли потенциальной хозяйки здесь, что не думала, что может быть по-другому. Перестаньте смущаться, сеньорита, – успокоил девушку Феликс, прикоснувшись к ее плечу. – Вы мне очень нравитесь, и я буду счастлив, если эта бестия поймет, наконец, ненужность своих посещений.
– Сеньор…
– Вы серьезно? Называйте меня Феликс. Надеюсь, что мы станем хорошими друзьями, так как вы необычайно милое создание.
– Благодарю вас, Феликс. Я тоже буду этому рада.
– Ладно. Не буду больше вам докучать, а то совсем заболтал. Идите лучше позавтракайте и посмотрите на свой будущий сад. Там действительно великолепно.
Феликс ушел, насвистывая какую-то забавную мелодию.
Было очень солнечно, даже жарко.
Корнелиус встретил Катрину широкой улыбкой. Мастера начали строительство оранжереи, а граф стоял и руководил. Леона была рядом, держа над головой кружевной зонтик нежно-персикового цвета с мелким узором. Ее губы сжались при появлении Катрины, а руки вцепились в рукоятку зонтика так, что хрупкий дамский аксессуар вот-вот должен был хрустнуть.
Граф пошел навстречу Катрине.
– Как тебе это все? – обвел рукой Корнелиус, показывая работу слуг.
– О, это будет волшебно! – по-детски улыбнулась Катрина. Она уже представляла готовую оранжерею.
– Волшебно, значит… – задумалась на секунду Леона. – А перемена обстановки никак не отразится на цветах?
– Леона! – сердито посмотрел на нее Корнелиус.
– Почти нет, – вежливо ответила Катрина.
– Поистине терпеливый человек, – качнул головой Феликс, стоя у окна, которое как раз выходило в садик. Слуга видел, как троица разговаривает, и бесконечно удивлялся этой ненаглядной цветочнице, которая так безмятежно себя вела.
Глава 3
Каждый день Корнелиус практически все время проводил с Катриной. Он будто совсем забыл о том, что существует Леона. Он рассказывал Катрине о своей жизни, о том, что с ним было до того, как он стал губернатором. О своих родителях, которые были очень уважаемыми людьми, о своей некогда бедности и даже о своей первой любви, которая случилась в детстве.
– Это было чистое светлое чувство, милое драгоценное, но быстро умершее. Может, это была и не любовь вовсе. Не знаю…
– Когда любовь, тогда знаешь, – сказала Катрина.
– Да, наверное. Значит… – пожал плечами Корнелиус.
Они оба замолчали. В этой красноречивой тишине лишь изредка слышно было, как плещется вода под окнами замка.
Оранжерея уже была готова. Красивая и просторная. В магазине Катрины было недостаточно места, но здесь… Огромное количество клумб и горшков самых разных форм и размеров… Здесь она решила посадить те самые редкие и любимые луковички, что держала на верхних полках, а при переезде хранила при себе. Первым делом она, конечно, посадила королевскую лилию, которую так давно хотела вырастить. Она не была таким уж редким цветком, но все же Катрина считала ее безумно красивой.
Леона стала совсем невыносимой. Она постоянно искала момент, чтобы уязвить Катрину или обвинить в воровстве. Корнелиус долго терпел, надеясь еще, что ревность пройдет, но все же не вытерпел.
– Леона, я хочу, чтобы ты ушла, – сказал он девушке в отсутствие Катрины.
Дочь ювелира бросила на него колкий взгляд.
– Что?! Ты вот так хочешь от меня избавиться? Вот так вот раз и всё? Спасибо большое, ничего не скажешь!
– Ты слишком эгоистично себя ведешь. Я тебе не принадлежу. Если ты не можешь смириться с Катриной, то тебе придется уйти. Я тебя не задерживаю.
– Она..!
– Нет! Я не позволю тебе вновь говорить о ней плохо! Замолчи и уходи. Больше терпения у меня нет.
– Ты чего-то боишься? – спросила Леона.
Корнелиус посмотрел на нее.
– Ты боишься, что все-таки я такая же, как моя мать. Да, наверняка. Иначе бы ты не дрожал как осиновый лист, – голос её был злой и тихий.
Корнелиус с горечью смотрел на лишившуюся ума подругу.
– Не бойся. Ты же знаешь, как я тебя люблю. Я не ведьма, а нормальная девушка, желающая своему близкому другу добра. Понимаешь? – Леона подошла совсем близко к графу и пристально посмотрела в его глаза. Ее голос стал нежным. – Моя мама просто не умела пользоваться своим даром на пользу. Она не рассчитала свои силы. И поэтому люди ее не поняли. Как и ты меня сейчас не понимаешь… Жаль… – пожала она открытым декольте плечом и отошла от Корнелиуса.
– Значит, ты тоже ведешь себя неправильно, – сказал он и ушел. Леона осталась в своих мыслях, которые рождали коварный план все быстрей и быстрей.
К вечеру Леона уехала. Она попрощалась с Корнелиусом, сказав ему напоследок, что он все-таки образумится.
Граф вздохнул свободно. Он впервые направлялся в оранжерею к Катрине, не опасаясь того, что Леона может выйти из-за угла.
Катрина в это время как всегда ухаживала за цветами.
– Может, тебе не стоит самой это делать? – подошел Корнелиус. – Я могу поручить грязную работу своим слугам, а ты будешь руководить.
– Не нужно. Я слишком люблю заниматься этим сама и не считаю это грязной работой.
– Завтра некоторые вельможи приедут посмотреть твой сад. Я сказал, что ты очень известная и уважаемая, и что нигде больше нельзя увидеть такого разнообразия и красоты, как в твоей оранжерее.
Катрина слегка испугалась.
– Но… у меня же ничего не готово!
Корнелиус засмеялся.
– У тебя прекрасный сад. Это просто рай! Оглянись вокруг. А если твои лилии недостаточно высоки, то это уже не так страшно. А сейчас прошу, закончи, наконец, свою работу и поговори со мной. Я ничего о тебе не знаю. О себе я уже все тебе рассказал.
– Да мне и рассказывать нечего. Мои родители умерли, оставили мне дом, а мама – садик. …Сеньорита Леона права – я выгляжу нелепо рядом с тобой, а в твоем кругу буду выглядеть еще нелепее.
– Она тоже так выглядела. Мы друзья, давнишние друзья, которые хорошо друг друга знают. Но, как видишь, все-таки есть у нас с ней несоответствия… Я рад, что она ушла.
Катрина посмотрела на Корнелиуса, думая, говорить или нет.
– Я, честно говоря, тоже.
Они рассмеялись и пошли в замок.
Был уже вечер. Несметное количество звезд заполонило небо. Феликс не слыл романтиком, но все же от такого зрелища трудно было отказаться, поэтому он вдохновенно смотрел в окно. Он видел, как граф с Катриной покинули оранжерею, и улыбнулся.
Чей-то темный силуэт мелькнул в кустах. Вроде женщина… Да, скорее всего. Но вроде уж очень узкое платье… Феликс пристально вглядывался в цветник, но ничего больше не увидел. Скорее всего, ветки шевелились от ветра, а силуэт только игра воображения. И все же…
– Да нет же… Это кто-то в оранжерее. Кто-то влез в нашу оранжерею! – с некоторой растерянностью воскликнул Феликс, и бросился вниз по лестнице. – Кто-то проник в оранжерею! – сообщил он быстро графу и Катрине, которые, держась за руки, шли на балкон, и побежал дальше.
Корнелиус посмотрел в окно, но никого не увидел. Он лишь заметил, что внутри что-то светится.
– Идем, надо посмотреть, что случилось, – и они с Катриной поспешили за Феликсом.
Оказавшись у оранжереи, они поняли, кто перед ними стоит. Леона. Она обернулась с горящими глазами, на ее лице играла злая и безумная улыбка. Сзади полыхал огонь. В затуманенном сознании Катрины силуэт Леоны плыл среди дьявольского пламени, охватившем цветы.
Феликс бросился на Леону, пытаясь схватить ее за руки, но она оказалась сильнее. Она ударила чем-то старика по голове и вышла из оранжереи.
Катрина и Корнелиус в ужасе смотрели на происходящее.
Корнелиус взял себя в руки первым и кинулся в оранжерею за Феликсом. Он вытащил его и склонился над ним.
Из оранжереи валил дым. Весь сад был охвачен пламенем. Катрина остолбенела, по ее щекам текли слезы.
Из замка выбежали слуги графа, чтобы скорее затушить пожар, но было поздно.
– Ты предала меня!!! – кричал Корнелиус Леоне, но ей, кажется, было все равно. Она стояла напротив Катрины и радовалась ее горьким слезам. – Сумасшедшая! Схватите ее!
– Я сильнее тебя, запомни!
Стража будто остолбенела, не в силах выполнить приказание графа, им оставалось только слушать слова Леоны.
– Теперь ты будешь ему не нужна со своими цветочками. Которых у тебя, кстати, уже нет! Ха-ха-ха!
Феликс начал приходить в себя.
