Лариса Шеховцова
Новая парадигма человека в свете православной психологии

И животные, и растения есть проекция творческих логосов.

Итак, в акте творения Святая Троица актуализирует ноуменальное и феноменальное тварное бытие.

Логосы – предлежащие и формообразующие принципы вещей.

Тварная сущность, логос (как целевая причина, замысел) выступает творящей силой, созидает «вещь», феномен тварного мира.

Феномен («конец») содержится в сущности (ноумене, логосе), «начале» потенциально. «Середина» – это «переход», процесс становления потенциального в актуальное.

Идеи святых отцов о логосах далее развивали религиозные философы.

3.2.2. Религиозно-философская мысль о единстве ноуменально-феноменального бытия

Оригинальное развитие святоотеческое учение о логосном строении тварного мира приобрело в конкретной метафизике о. Павла Флоренского. Отец Павел использует другую терминологию: «ноумен» (логос), «феномен» (вещь). «Конкретность для него означает не отсутствие духовного предмета, ноумена (когда реальность приравнивается к чувственной данности, к голому, эмпирическому факту), – пишет С. С. Хоружий, – но именно конкретный характер этого духовного предмета, обретаемый им за счет его непременной воплощенности в чувственном»^[89].

Ноумен и феномен для о. Павла Флоренского – неотъемлемые стороны любого явления. «Нет никакого смысла или смыслов помимо тех, что воплощены и явлены. Связь явления и смысла, феномена и ноумена предстает обоюдной. Ноумен всегда выражен в чувственном, в определенном явлении. Феномен всегда имеет смысл, ноуменальное содержание, он – чувственный облик определенного ноумена»^[90]. С. С. Хоружий, комментируя труды о. П. Флоренского, подчеркивал, что в учении философского символизма ноумен и феномен нельзя обособить друг от друга. Духовный предмет всегда конкретен, выражен в чувственном, а всякое явление есть выявление духовной сущности, чувственный облик определённого ноумена. В теории философского символизма о. Павел Флоренский утверждает, что феномен и ноумен взаимно представляют точное выражение друг друга, образуя неразделимое двуединство – символ. Конкретная метафизика – такой вариант символизма, где мир духовный максимально уподоблен миру физическому и наделен пространственностью. Прот. Павел Флоренский полагал, что ноумены пребывают в некотором особом пространстве, которое по отношению к физическому является «обращенным», «вывернутым», или «мнимым»: предметы и процессы в нем подчиняются таким законам, которые в точности обратны, противоположны законам природы (следствие предшествует причине). Оба эти мира образуют один мир, но – двойной, двусторонний: в физическом мире предмет видим физическим зрением как явление, в мире духовном он созерцается духовным зрением. Прот. Павел Флоренский выдвигает гипотезу о двуслойном строении реальности: двуслойное пространство состоит из «реальной» и «мнимой» сторон. Переход от одной поверхности к другой возможен через разлом пространства и выворачивания тела через себя. Таким образом, полагает С. С. Хоружий, очевидно, что философский символизм – разновидность платонизма, связывающая вещь и идею предельно тесно, до «неразличимого тождества» в символе.

Прот. Павел Флоренский, вероятно, более разделяет точку зрения Аристотеля, хотя он говорит об идеальном слиянии ноумена и феномена в совершенном мире. Но явление совершенно выражает смысл в совершенном (безгрешном) бытии; следствие онтологического искажения Вселенной – разрушение символического строения реальности. В явлениях падшего мира мы видим смысл искаженно. В несовершенном, падшем состоянии человеку стал не очевиден ноумен в феномене, и еще менее видим смысл.

Дальнейшее развитие учение об умопостигаемом мире получило в трудах религиозных русских философов В. В. Зеньковского и С. Л. Франка.

3.2.3. Развитие святоотеческих представлений о «логосе» и идеальной сфере бытия русской религиозно-философской мыслью

«Мир видимого бытия заключает в себе некое “причастие” идеального бытия, которое через это причастие уже становится имманентным миру», – так развивал эту мысль протопр. Василий Зеньковский^[91]. Он, размышляя о развитии учения об идеях в античной философии и христианстве, отмечал: «Надо одинаково признать бесспорную реальность Премудрости в Боге, но и бесспорную реальность идейных корней в тварном бытии. Но как же соотносятся эти 2 понятия идеи между собой… идеи в тварном мире как его идеальная основа, как “корни” вещей, по своему содержанию, по своему смыслу ничем не отличны от идей, входящих в Премудрость Божию… в акте творенья через божественные энергии вечные божественные идеи, “засеменяя” тварное бытие, живут с этого момента нераздельной от мира жизнью. Так создается эта двойственность… – творение мира не есть поэтому лишь творенье материальной основы мира, но есть в то же время “засеменение” в этой материальной основе тех или иных форм, таящих в себе нормативный и поэтому и энтелехийный характер»^[92].

«Уже давно и с неопровержимой убедительностью философская мысль достигла сознания, что “объективная действительность”, кроме совокупности эмпирически данного ее материала, содержит в себе еще нечто иное – именно то, что образует его “форму”. Это есть элемент, который называется “идеальным”, и который открывается чисто умственному, “интеллектуальному” созерцанию»^[93].

«Идеальные формы вневременны – числовые и геометрические соотношения, соотношение тождества и различия, логической подчиненности длятся всегда, не возникают, не исчезают, существуют независимо от конкретных вещей. Идеально сущее есть на иной лад, чем конкретно существующие, локализованные в пространстве и времени “вещи” – именно есть в форме сверхпространственного и сверхвременного единства, мы не имеем права отрицать подлинность этого бытия», – пишет С. Л. Франк^[94]. Он развивает такое понятие «реальности», в состав которой входит «объективная» действительность и сверхвременное, «идеальное» бытие. Франк полагает, что картина объективной действительности немыслима вне связи со своим основанием, т. е. со сверхмирной сферой всеединой реальности – Богом.

Итак, есть идеальная сфера, трансцендентная миру, но есть идеальная сторона и в мире, этому миру имманентная. Эта идеальная сторона мира не есть простая совокупность отдельных идеальных моментов, соответствующих многообразию эмпирического мира – это есть субстанция мира, связывающая мировое многообразие в мировое единство. Эта идеальная сфера, имманентная миру, онтологически близка к феноменальной сфере – она тоже тварная. Эти миры изоморфны друг другу, проникают друг в друга. Таким образом, можно признать, как заключает протопр. Василий Зеньковский, три сферы бытия:

1. Эмпирическая сфера;

2. Субстанциональная сфера – идеальное бытие, имманентное миру;

3. Абсолютная сфера – Премудрость Бога.

Н. А. Соловьев и С. В. Посадский отмечают: «В христианстве всецело ограничивающим действием Бог созидает номологический универсум необходимых причинно-следственных связей, полагает законы природы как систему регулярных отношений между явлениями. В этом действии Бог также созидает природные основания всех тварных существ, в силу чего природа всех тварных существ дана им необходимо… При этом существа не способны распорядиться этой природой… Через энергии-логосы естества все явления мироздания предстают частью Бога (μοιρα Θεου) – как сущие, в силу обладания бытием, произведенным и существующим в Боге. В то же время, такое причастие Богу отлично от обоживающего причастия, соответствующего логосам приснобытия, входящим в божественные логосы, соответствующие целям и путям промысла и суда (λόγοι προνοίαςκαὶ κρίσεως)»^[95].

О предвечном бытии прообразов тварного мира помимо прп. Максима Исповедника говорили и св. Дионисий Ареопагит, и прп. Иоанн Дамаскин, и прп. Симеон Новый Богослов. Осуществляющиеся логосы существ, которые объединенно предсуществуют в Боге, и которые богословы именуют прообразами, эйдосами, премудростью Божией, мыслями Бога, предначертаниями или божественными благими хотениями, – определяют и создают все сущее, тварное бытие.

«Идея», «логос» является как бы скрепой, которая соединяет два мира – Нетварный мир и феноменальный тварный мир.

Можно увидеть некую аналогию в том, что богословы, рисуя Картину мира, говорят о Логосе Нетварном – умопостигаемом тварном логосе (идее, парадигме) и чувственном мире вещей (феноменах, объектах), а религиозные философы говорят о:

– Абсолютной сфере;

– Субстанциональной сфере – идеальном бытии, имманентном миру;

– Эмпирической сфере реальности.

Глава 4. Богословское понятие «энергии»

4.1. Богословие о Божественных энергиях

Бог-Троица творит мир Своими Действиями, Нетварными Энергиями. Дэвид Брэдшоу пишет, что слово energeia придумал Аристотель^[96]. Термин «энергия» традиционно переводится с греческого языка как «действие». Бог, неприступный по своей природе, присутствует в Своих энергиях. Непознаваемый в Своей Сущности, Бог всецело открывает Себя в Своих энергиях.

«Катафатическое богословие, богословие “Божественных имен”, – писал Вл. Лосский, – утверждает, что Бог нисходит к нам в Своих энергиях, которые Его проявляют. В акте творения Единосущная Троица дает познание о Себе через Свои природные энергии. В Священном Писании даны Божественные имена в соответствии с энергиями, в которых Бог сообщается, оставаясь неприступным по своей Сущности. Одна из антиномий утверждает доступность недоступной Божественной природы, где недоступна человеку Сущность Бога, а доступны познанию Его энергии. Таким образом, следует различать непостигаемую Божественную Сущность (апофатическое богословие) и познаваемые (переживаемые) нетварные Божественные энергии – то, что “после” Сущности, внешнее по отношению к самому Троичному бытию – Благодать, Любовь, Премудрость. Эта трансцендентная Божественная сила, Благодать, действует в христианских таинствах и мистическом эффекте аскезы»^[97].

Бог, Единая Сущность в трех ипостасях – Бог-Отец, Сын и Святой Дух, – нераздельны и неслиянны. Единосущный Бог обладает единой Божественной энергией, которая исходит от Отца и сообщается через Сына в Духе Святом. Проявление Святой Троицы вовне есть Ее Божественная Нетварная энергия, внешнее по отношению к самому Троичному бытию. В силу их перихорезиса три ипостаси обладают одной-единственной энергией.

Перихорезис Троицы можно полагать основой единства Её мыследействия: Намерение Отца, Слово Сына и Действие Духа, представляя Единую Энергию, выражаются в нераздельности Намерения – Мысли-Слова и Её Реализации-Действии.

Имена Бога, приведенные в Священном Писании – Благость, Премудрость, Величие, соответствуют Его свойствам, Энергиям, в Которых Бог сообщается, оставаясь неприступным по Своей Сущности. Имена Бога – это Его бытийные проявления.

«…Бог вмещается тварями, не разделяясь, ибо Благость не есть часть Бога, а Премудрость – другая, а Величие или Провидение – еще одна часть, но Он весь целиком есть Благость, весь целиком – Премудрость, весь целиком – Провидение и весь целиком Величие; ибо, будучи един, Он не разделяется, но весь обладает как своей каждой из этих энергий и являет Себя всецелый, присутствуя и действуя в каждой единенным, простым нераздельным образом»^[98].

Различие между Божественной сущностью и энергиями проявляется в божественном существовании Бога в мире.

Рождать – свойство природы, творить – свойство ипостаси. Рождение Сына – акт сущности Отца, творение – Акт Божественной воли^[99]. Именно Его Воля, а не Сущность была источником существования (твари). «Энергия есть та естественная сила (δύναμις), через которую изъясняется всякая природа», – говорит прп. Иоанн Дамаскин^[100].

«Общая же Божественная сила (δύναμις) и энергия триипостасной природы творит вовне и делится на тысячи, ибо Бог всемогущ (πανταδύναμον)», – разъясняет свт. Григорий Палама^[101].

«…Сила (δύναμις) и энергия Его проникает во все. Бог имеет ее как вечно следующую за [Его] сущностью и сопутствующую [ей], так что то и другое [потенция и энергия], несомненно, созерцается в [самой] сущности [Бога]»^[102].

Сила Бога открывается в Его способности все творить.

4.2. Энергия тварного бытия

Премудрость Божья – Его Нетварная Энергия в икономии Домостроительства таинственно образует тварную энергию, которая является вселенской константой. Это – чудо, это тайна, недоступная человеческому разуму, имеющему свои пределы, «это непреодолимый для естествознания момент – переход из “ничего” в нечто», – как писал физик-богослов В. Н. Ильин^[103].

По словам современного богослова прот. Олега Давыденкова^[104], Дионисий Ареопагит называл Божественные исхождения, в которых Бог сообщает тварным вещам их сущность, силами, так как именно термином сила Ареопагит обозначает способность тварных вещей к определенному виду существования.

По мнению отца Олега, «сила» и «энергия» – основные понятия богословия – в современном языке утратили свое первоначальное значение и часто смешиваются. Прот. Василий Зеньковский^[105] свою докторскую диссертацию посвятил философско-богословскому анализу понятия причинности, которая тесно связана с понятием силы. Понятие силы вводится в естествознание при изучении потока изменчивости во внешнем мире. Цель понятия силы – обосновать подвижность и изменчивость бытия: сила есть причина движения. Система сил, устойчивая во времени, мыслится им как находящаяся позади явлений и связывающая основные моменты бытия: тождество и текучесть. По словам прп. Максима Исповедника, сила принадлежит сущности, которая существует сама по себе^[106]. Одно дело – сущность, а другое дело – сила: одна принадлежит тому, что существует само по себе (= субстанция), а другая – имеет бытие в чем-то ином. Если «сила» – способность к активности, действию, то «энергия», по Аристотелю, – это исполненность действия. Понятие энергии впервые, как уже говорилось, употребил Аристотель. В ранних своих сочинениях он ввел понятие энергии как энтелехии – исполненности; т. е. у Аристотеля два понятия энергии: это и деятельность, и цель деятельности = результат, – в таком понимании они (деятельность и цель деятельности) неразличимы. Например, человек видит и заодно уже увидел. Аристотель употребляет слово «энергия» для обозначения активного использования способности (такой, например, как зрение или мышление) в отличие от просто обладания способностью.

Мысль Аристотеля, по мнению иером. Иоанна (Булыко)^[107], характеризуется размышлением над диадой сила – энергия. На первом уровне «сила» означает «возможность», а «энергия» – «практику». На втором уровне «сила» означает «способность, активную или пассивную» или «возможность стать или быть», а «энергия» – «действие или реальность», т. е. действенную реализацию этой способности или возможности. Понятие силы связано с действием и передается понятием «актуализация». Это понятие подразумевает «движение, перемены, становление». Понятие движения всегда связано с понятием силы и энергии.

Клод Ларше^[108] полагает, что Аристотель^[109] различал три смысла понятия «сила», которые могут быть переведены как «возможность, способность»:

1. Принцип движения или изменения;

2. Способность быть изменяемым и движимым другим существом или самим собой более, чем другим. Речь идет о пассивной силе;

3. Способность приводить все к благому концу или совершать все свободно.

Клод Ларше указывает, что эти три смысла заключены в двух пунктах, которые указывают на:

1. Транзитивность действия, т. е. способность предмета А производить изменения в предмете Б или даже способность одной части А производить изменения другой части А;

2. Способность вещи А приходить в новое состояние. Что касается понятия силы, Аристотель говорит о ней как о начале изменения, δύναμις есть αρχή изменения и движения.

С. В. Посадский^[110] и Н. А. Соловьев замечали, что «Аристотель обозначил актуальное понятием энергия (ένέργεια), особо подчеркнув его происхождение от глагола движения (действовать – έργω)^[111]. При этом Аристотель не дал этому понятию точного определения. Категории потенциального фиксировалась у Аристотеля через понятие способности-силы, динамис (δύναμις), подразумевающее смысловую оппозицию законченности, завершенности^[112]. Отсюда актуальное и потенциальное рассматривалось через смысловую оппозицию законченного и незаконченного, завершенного и незавершенного, что особо подчеркивалось чередованием термина энергия с неологизмом энтелехия (έντελέχεια), означающим результативную законченность и завершенность, состояние исполнения, свершения, всецелой осуществленности. Аристотелевские понятия энергия и динамис были переведены на латинский язык как актуальность (actualitas) и потенция (potentia), в свою очередь, получив свои соответствия на русском языке в виде действительности и возможности». С. В. Посадский подчеркивал, что Аристотель таким образом ввел категориальную оппозицию актуального и потенциального требуя рассматривать возможность как подлинно сущее, позиционировав его объектом метафизики, включив его в реальный состав бытия. Он полагает, что философская мысль должна признать онтологический статус потенциального, рассмотреть возможное как бытие, неразрывно связанное с действительным, как лежащее в его основании и делающее действительное действительным, которое исключительно через связь с возможным становится тем, что оно есть.

Таким образом, обобщая смыслы понятия «энергия» в метафизике Аристотеля, можно сказать, что энергия означает у Аристотеля действие, переход от возможности к действительности. Это понятие Аристотель противопоставил понятию возможности. Энергия – это то, что реализовалось, а не осталось лишь только в потенции. Энергия – это цель возможности, ее действительность^[113].

Прп. Максим Исповедник^[114], согласно классическому определению Аристотеля, понимает силу как способность действовать. Эту способность он также относит к сущности или природе. Прп. Максим часто говорит о сущностной силе или о природной силе. Сила происходит от сущности и обитает в сущности. Сущность есть то, что имеет силу.

Свт. Григорием Нисским понятие энергии используется тоже в аристотелевском смысле и означает действие, отличное от силы.

Свт. Григорий^[115] соотносит понятие энергии с понятием силы в смысле способности или возможности делать, производить или действовать. Энергия проявляет силу и дает возможность познать ее. «Именно в энергии познается сила»^[116].

Действие относится ко всем природным существам в той мере, в которой они могут совершать действие. Относительно человека энергия означает энергию человеческой природы (что надо отличать от природы Божественной).

У свт. Григория, как и у свт. Василия Великого, понятия силы и энергии часто ассоциируется с понятием сущности и природы. Сущность, или природа, имеет силу, через которую она совершает действие. Свт. Василий Великий^[117] учил, что энергия – это движение сущности. Триада: сущность – сила – действие, часто встречающаяся у свт. Григория, относится к человеку и к другим природным существам. Можно повторить, что сущность – это источник силы.

Святые отцы постоянно подчеркивали различие между познаваемой энергией и сущностью в самой себе, которая остается непознаваемой. Но это не означает разделения: энергия не может следовать за сущностью, как нечто внешнее, отдельное от сущности, иначе связь энергия-сущность разорвалась бы^[118]. Сила есть проявление сущности, по мнению многих св. отцов.

Или, другими словами, можно сказать: сущность является источником потенциальной силы, которая актуализируется в действии. Различные сущности имеют различные силы. Сила есть способность сущности действовать.

Сущность имеет несколько сил, т. е. способность к разнообразным действиям. Сила и способность неотделимы друг от друга. Способность изменяться есть сила. Способность сопротивляться тоже есть сила.

Если «с-пособ-ность» от глагола «пособить» (помочь) «со-бытию» (совместному бытию) то возникает вопрос: с Кем вместе и Кто кому «пособ-ляет»?

Сила сама по себе лишена своего существования. Все существа имеют силу и энергию. Энергия существа может состоять в активности силы другого существа. У тварных существ сила представляется как способность движения. Энергия есть особое движение сущности. В тварных существах энергия всегда связана с движением. Движение всегда связано с жизнью.

Так как энергия выражает природу или сущность, это позволяет познать ее. Прп. Максим Исповедник выражается категорично: невозможно познать природу без природной энергии. Если бы энергия изменялась, это означало бы изменение сущности или природы^[119].

И неоплатоник Ямвлих также полагает, что энергия зависит от сущности, а не наоборот. «Энергия есть то, что актуализирует и выражает силу. Сила зависит от сущности и ее проявляет»^[120]. Ямвлих, как и св. отцы, понимает единение с Богом не посредством сущности, но на уровне энергии.

Таким образом, философско-богословский дискурс показывает, что энергия определена сущностью, являет ее, или что сущность содержит силу, сущность – потенциальный источник энергии, сила-потенция энергии. Энергия есть актуализация потенции, содержащейся в сущности.