Лариса Агафонова
Время новогодних чудес

Мой декабрь – он пахнет чудом:

Пряным, терпким и чуть щекотным.

Новый год лучше прежгних будет

В чудеса я верю охотно

ДЕД МОРОЗ СУЩЕСТВУЕТ

–  Сынок, доброе утро. Я убежала на работу. Веди себя хорошо. Слушайся няню. Сегодня ведь Новый год, а значит, дед Мороз принесёт подарки и положит их под ёлку, – высокая молодая женщина в короткой серебристой норковой шубке нагнулась и звонко чмокнула сына в конопатый нос.

–  Мамочка, я так хочу увидеть деда Мороза, – заспанный светловолосый мальчишка смешно тёр глаза, таращась изо всех сил. – В этом году я точно его увижу. Всю ночь спать не буду. Мне ведь уже семь лет. Я взрослый.

– Конечно, мой самый любимый взрослый сынок.

– Я ещё немножечко посплю, – глазки мальчишки закрылись и раздалось тёплое сопение.

– Татьяна Львовна, я вернусь не раньше девяти. Ёлку и все продукты по списку вам доставят. Ваша задача – занять Алёшку до моего прихода. Наряжайте ёлку, вешайте гирлянды, вырезайте снежинки – всё, что угодно, чтобы он не чувствовал себя одиноким.

– Ира, тебе бы провести хотя бы этот день с сыном, – ворчливо пробормотала уютная пожилая дама. – Ты бы его ещё сегодня вечером привезла. Это ж уму не постижимо: ребёнок за тридевять земель в садик ходит.

– Не в садик, а в подготовительный класс элитной школы. Разницу не понимаете?

– Да всё я понимаю. Пожила на этом свете, чай не дурочка какая. И всё-таки: под Новый год мальчик должен ёлку наряжать и гирлянды развешивать с мамой, а не с няней. А ты всё бежишь, не успеваешь. Эх, да что я распинаюсь, – няня взмахнула пухлыми руками. – Иди уже по своим неотложным делам.

Так, переключаемся, – Ирина запахнула полы короткой норковой шубки, накинула капюшон и отвернулась от ледяного ветра. Короткая пробежка к машине. – Тридцать первое декабря – сверим планы в ежедневнике. В десять утра встреча по новой поставке товара. Потом несколько встреч-поздравлений клиентов. Затем проехать по магазинам и собрать отчёт. А после можно и домой. По дороге обязательно заказать любимые суши.

Алёшка, конечно, просит оливье. Но когда его строгать? В последний раз Ира резала салаты из того, что нашлось в холодильнике, лет пять назад, когда сыну было два года, она плавала в безысходности, а он активно осваивал новый мир.

В тот год его папаша свалил в неизвестном направлении, вместо адреса оставив кредит на машину и долг за коммуналку. Именно тогда Ира украшала ёлку снежинками из салфеток, гирляндами из конфетных обёрток и шила ватных деда Мороза и Снегурочку. Вот в тот самый год она и решила: хватит! Такого больше не будет! И ведь не было.

Теперь у Иры есть возможность заказать еду в дорогом ресторане, купить не сухую палку, именуемую сосной, которая начнёт осыпаться второго января, а настоящую, терпко пахнущую хвоей, ель.

Искусственное новогоднее дерево Ира не признавала: вроде бы и похоже, а запаха нет, колючки не те, да и вообще, трепета новогоднего не вызывает. А без трепета какой Новый год?

Сынуля, конечно, бунтует против суши и приготовленных в ресторане блюд. Потому она и попросила няню приготовить почти настоящий новогодний стол: салат, отбивные и даже торт «рыжик». Почти, потому что настоящий новогодний стол они с сыном должны готовить вдвоём. Но раз не получается, пусть хотя бы часть традиций будет соблюдена.

Бабах… – резкий удар бьющегося железа прервал новогодние мысли. – Да что б тебя! Кого там угораздило?

Ира выскочила из машины. Зад любимого пежо всмятку. Рядом топчется какой-то всклокоченный невменяемый тип, вывалившийся из покорёженного ситроена. И сбоку возмущённо гудит хонда – ей досталось по касательной.

– Куда тебя несло? – обречённо спросила Ира, понимая, что всё, приехала: сейчас начнётся – полиция, страховые комиссары, обмеры, претензии.

– Видишь ведь, скользко, дистанцию держать надо.

– Простите, пожалуйста, простите. Я всё оплачу. Просто у меня сын и дочка сегодня родились. Ночью. Я из роддома еду. У нас с женой долго детей не было. Мы и по врачам, и по бабкам, и по целителям ездили. И ничего. А тут бац – и целых двое. Я просто не сплю давно. Как схватки у жены начались, так и не сплю. – Мужчина улыбался, явно не осознавая сложности произошедшего. – Вы не переживайте, я всё оплачу. Хотите, я вам документы оставлю. У меня страховка оформлена, она всё расходы покроет. Не волнуйтесь. Просто мне надо домой и в магазин. Жена не разрешала заранее ничего покупать, чтоб не сглазить. А теперь надо на двоих всё приобрести, – мужчина улыбнулся, беспомощно разводя руками и улыбка безмерно счастливого человека прочно поселилась на его лице.

– Езжай уже, папаша вдвойне. – Ира улыбалась, несмотря на ситуацию.

– Да, правда? Тогда я такси вызову и друга своего, он машину заберёт, когда можно будет.

– Да вызывай кого хочешь, хоть деда Мороза, – махнула рукой Ира. – Всё равно все планы крыске под хвост. – А кому ещё? Год-то грядёт крысиный.

«Так, что мы имеем: поставку товара можно проконтролировать по телефону, поздравления делегировать помощнику, отчёты – застращать ответственных и перенести на январь. Что остаётся? Только заказать суши и отпустить няню», – размышляла Ира, ожидая приезда специалиста.

Страховая компания отработала на все сто: очень оперативно приехал их представитель Максим. Очень тематически подготовленный: в красном колпаке и с подарочным мешком. Так ведь Новый год же на носу – тридцать первое декабря. Скоренько оформил протокол, без нервов и надрыва подписал все бумаги и отпустил на волю пострадавших.

Выдохнули, вздохнули, поехали. Все, кроме Иры. У неё не завёлся обиженный пежик: вот такие они, маленькие машины, своенравные и характерные.

– Что, не заводится? – страховщик в красном колпаке участливо заглядывал в салон?

– Вредничает, – махнула рукой Ира. – Он вообще трепетный и нежный. Чуть что не по нём, хандрит. Разберусь.

– А давайте его в сервис отвезём. После праздника будете с упрямцем разбираться. Всё-таки Новый год на носу. Вас, поди, дома заждались, – потешный дед Мороз поправил сползающий на лоб красный колпак и улыбнулся, смешно морща нос.

– Дома? Да, меня сынишка ждёт. Алёшка. Меня и деда Мороза.

… Ира резала салаты, периодически заглядывая в подзабытые рецепты: а ну как слои неверно разложит или заправку перепутает. Взволнованный Алёшка, поначалу исправно почистивший картошку и яйца, устав от домашних дел, кругами бегал по квартире в ожидании чудесного появления подарков.

Уж слишком активно бегал: Ира голову сломала, как его отвлечь от ёлки, чтобы положить заранее припасённые сюрпризы от деда Мороза. «Ну почему мы так быстро перестаём верить в чудеса? А что если бы дед Мороз существовал на самом деле? Что бы такое ему загадать?»

– Мам, а дед Мороз придёт?

– Алёшка, ну ты же понимаешь, сколько у него таких мальчишек и девчонок. Он старается успеть ко всем, но пробки никто не отменял, – Ира во что бы то ни стало старалась оградить сына от взросления. – Ещё есть время. Он может прийти ровно в двенадцать.

– Мам, к нам кто-то в дверь звонит, – у Алёшки внезапно пропал голос. – Пошли открывать.

На пороге стоял самый настоящий дед Мороз: в красном тулупе, с заиндевевшими бровями и бородой и мешком подарков за плечами.

– Снегурочка мне сказала, что здесь живёт мальчик Алёшка, который весь год вёл себя хорошо.

– Это я Алёшка, – звонко ответил заробевший сначала мальчишка. – Я хорошо себя вёл. Я не плакал, когда мама долго не приезжала. Я почти привык ночевать в тёмной комнате. И я загадал, чтобы мама меня отдала в садик рядом с домом. И больше не возила в эту дурацкую элитную школу. Ой, – мальчишка стиснул рот обеими ладошками. – Я никому-никому об этом не рассказывал, только в письме деду Морозу.

– Не переживай, я всё прочитал в твоём письме. Твои желания обязательно сбудутся.

… – Алёшка, – прошептала Ира, – принеси ту гирлянду, что осталась в коробке.

– Мам, ну на ней же не горят красные фонарики. Давай новую повесим! – так же шёпотом, чтобы не разбудить сестрёнку, ответил Алёшка.

– Она счастливая, сынок. Именно она висела на нашей ёлке в тот новый год, когда к нам приходил дед Мороз.

– Мам, ну ты что? Деда Мороза не существует. Это сказки для малышни. А к нам тогда папа Максим приходил. Ты разве не помнишь?

– Помню, сынок. Как не помнить. Такой дед Мороз раз в жизни приходит, – Ира улыбнулась, поправила детский красный колпак на головке маленькой дочери и зажмурилась от счастья.

А вы знаете, что дед Мороз существует?

Надо только очень верить.

ШУБА

– Алёнка, солнце моё ненаглядное, ты влюбилась! И замуж выходишь! Как я же я ждала, что ты присоединишься к нам, окольцованным дамам.

– Машка, да никуда я пока не выхожу, – я попыталась остановить торнадо под названием «Маша».

Вот интересно, кому из её родителей пришло в голову это имя? Дяде Роберту с его каждодневными идеями о спасении мира? Тёте Изольде, мечтающей поселиться на Аляске, чтобы изучать природу Севера? Нашего или не нашего, ей по барабану. У этой сумасшедшей парочки и вдруг – Маша!

– Алёнка, ты не поверишь, сколько я этого ждала!

– Сколько-сколько – два года, а вернее, один год и девять месяцев.

– Так замужем год за два идёт, а то и за три. Каждый день как по минному полю.

– И ты радуешься, что я окажусь с тобой на этом самом минном поле?

– Алёнка, да шучу я, никакое оно не минное, а засеянное ромашками и незабудками. Не будешь же ты цветы давить? Вот и станешь скакать изящной козочкой, чтобы сохранить красоту первозданную, любовь трепетную и нежную, – Машка схватила меня в охапку и закружила по комнате.

А что – легко! Во мне сорок восемь килограммов цыплячьего веса и метр в прыжке с панамкой, как выражается моя дражайшая подруга, модель под метр восемьдесят и КМС по плаванию.

– Так что, давай, подруга моя неопытная, рассказывай, когда и где состоится сие знаменательное событие: свадьба года?

– Машка, всё ещё очень и очень призрачно. Серёжка сделал мне предложение. Я согласилась. Не сразу, конечно, помариновала его чуть-чуть для порядка.

– Узнаю нашу скромницу, – Машка картинно закатила глаза и откинулась на плюшевую подушку с новогодним енотом в красном колпаке. – «Ах, ну я не знаю, Серёжа. Ах, это же серьёзный шаг, мне надо подумать», – точнёхонько передразнила она меня, уворачиваясь от другой подушки, которую я почти добросила до насмешницы.

– Всё б тебе язвить, Машка, – театрально надулась я. – Всего-то неделю думала.

– Ого, прогресс. Помню, в юности, когда тебе было двадцать, ты месяцами размышляла.

– Ну да, двадцать пять – это уже зрелость. Пора быстро принимать решения, – мы обе покатились со смеху, изобразив на лице нечто похожее на выражение взрослой, умудрённой опытом дамы. – И вообще, мне предстоит официальное представление Серёжкиным родственникам и Новый год в круг его семьи. А она у него немаленькая. Одних братьев два штуки. Оба женаты, с супругами и дитятками приедут. Ещё есть папа, мама, бабушка, прабабушка девяноста лет и тётушка, которая всех племянников вынянчила. И, кажется, ещё кто-то.

– Ничего себе, честная компания. А программа есть?

– А то, – уныло ответила я. – У них традиционно накрывается два стола: фуршетный и обычный. Часам к семи на дачу начинают съезжаться гости. Программа бодрая: подарки, перекус, конкурсы и шарады.

– Ничего себе, – шарады, – протянула Машка. – Как в лучших домах. А кто у него родители?

– Да, родители нормальные. Я с мамой уже знакома. Ухоженная такая дамочка. Немного нервная, но кто в наше время спокойный? Она владелица турфирмы, мотается туда-сюда по миру. Папенька кардиолог, у них по линии отца почти все врачи: бабуся – терапевт на пенсии, Серёжа и один из братьев – невропатологи. Ах да, ещё тётушка – действующий рентгенолог. Как говорит Серёжка, видит всех насквозь без аппарата – профессиональная деформация.

– Эк тебя угораздило. Смотри там, под рентген не попадай, – сочувствующе покачала головой Машка. – И перепрыгивай препятствия.

– Ага, что ты там про минное поле говорила?

– Не тушуйся, Алёнка, прорвёшься. Главное, Серёжа в тебе души не чает. В этом у меня нет ни тени сомнений. Остальное – чепуха.

– Мне бы твой оптимизм, Машка.

«Кажется, сегодня мне понадобится не только оптимизм, но ещё несокрушизм на второе и пофигизм на десерт», – я мрачно уставилась на огромный кухонный стол, заваленный всякой всячиной для новогоднего пиршества.

Вот не зря я нервничала перед этим представлением семейству. Чуяла моя несравненная интуиция, что сие знаменательное событие будет сопровождаться вовсе не фанфарами в мою честь. И даже не радостными охами и ахами многочисленных родственников: «Какая же Алёна умница и красавица!», «Как же тебе, Серёженька, повезло!» и всё такое в этом же позитивном духе.

Всё оказалось гораздо прозаичнее и потому трагичнее. «Приготовь-ка ты, невестка будущая, пару-тройку салатов новогодних, к столу обязательных, традиционных. Прояви себя хозяйкой настоящей, умелой и на работу скорой», – что-то в этом ключе прощебетала мне по телефону Серёжина мама, опаздывая с очередного самолёта к званому ею же самой новогоднему застолью.

В этом дружном семействе всё отрепетировано давно. Мужчины у них мясом занимаются, бабушка пироги печёт, невестки фуршет организовывают, тётушка-рентген фруктами и соленьями заведует, – все роли распределены по давней семейной традиции. А прабабушка всё контролирует. Видали? В девяносто лет!

Серёжка меня на дачу привёз, продуктами снабдил, все агрегаты кухонные показал, в нос чмокнул и убежал шашлыки мариновать. До сбора участников торжества пара часов. Невестки приедут пораньше (вдруг, как сочувственно вздохнула по телефону свекровь будущая, мне помощь понадобится). Сама она обещала из аэропорта мухой прилететь на дачу. То же мне муха, лучше б сидела дома и салатики строгала. Стрекоза она, а не муха.