Лана Морриган
Я тебя съем

Глава 3

Алина

***

– Сань, успокой свою собаку! – недовольно шепчет Комарова-старшая.

– Фу, Булочка! Фу, – Саша одергивает собаку.

– Иди отсюда. – Аня сталкивает Булочку с постели и грозно шикает. – Замолчи, исчадие ада!

С площадки доносятся шаги, громкие голоса, собака не унимается, а одергивание ее лишь подзадоривает. Она бежит к входной двери и продолжает звонко тявкать, подпрыгивая и скребя когтями.

– Вот и выспались, – заключает недовольно Аня, приподнимаясь в постели. – Только половина десятого! Помолчи, – призывает Булочку к совести и кричит в сторону коридора: – Саня! А ты не забыла, что собак нужно выгуливать? Вставай, чудище оставила очередной сюрприз.

Я поворачиваюсь на бок, обнимаю одеяло и прижимаюсь к теплой спинке дивана, на котором мы чудом уместились втроем. Комаровы переговариваются вполголоса. Меня убаюкивают привычные звуки закипающего чайника, льющейся воды в ванной, хлопки створок кухонного гарнитура и холодильника, лишь цокот собачьих когтей по линолеуму выбивается из привычной картины.

– Аль. Аля, мы омлет приготовили и за Булочкой я все убрала. Идем завтракать, – лишь по одной интонации голоса понятно, что это младшая Комарова. Саша присела на край дивана и мягко погладила мое плечо.

– Спасибо, – шепчу я, – вы ешьте, я потом.

– Сорокина! – а это точно Аня, сестер невозможно перепутать, даже когда они молчат. – Мы едем избавляться от комплексов, успешно заложенных твоими родителями и Балабаевым. Будем выходить из зоны комфорта, но с удовольствием. Подъем!

– Вы что, не шутили? – Я приоткрываю глаза. – У меня работа. – Упираюсь взглядом в письменный стол.

– Не до шуток, но тебе придется сесть за руль. Все же выпить бутылку ликера была не лучшая идея. Я помню, у тебя есть права, – Комарова-старшая огорошила меня.

– Я больше года руль в руках не держала, – кажется, выводить из зоны комфорта сестры начали, не успев поднять меня с постели. – Забыла куда и что.

– Прям как Санька с мужиками, – смеется Комарова-старшая, стягивая с меня одеяло. – Тоже забыла куда и что.

– Аль, едем. – Саша тянет меня за руку. – Тебе нельзя оставаться дома, Витька же придет за вещами. Ты что, хочешь его видеть?

Я отрицательно помотала головой.

– Нет.

– Поэтому нам нужно поторопиться. Завтракай, ищи водительское удостоверение, а мы соберем тебе сумку. – Аня помогает встать и подталкивает меня к кухне.

– Я сама, – я пытаюсь протестовать, но давление на плечи усиливается. – А куда мы поедем? – интересуюсь, потягивая кофе и наблюдая, как мои вещи проходят тщательный контроль.

– В одно классное место. Родители собирались отдохнуть на выходных, но не сложилось. Не пропадать же оплате зря, верно? Бассейн, четыре вида бань, купель, массаж, обертывания всякие, маски, вкусности, пляж у реки. Последнее на тот случай, если мы захотим поднять свои шикарные попы с лежаков. А мы не захотим. Одевайся.

Я с удивлением смотрю на выбранную Аней юбку и крошечный топ. Откуда он у меня? Силюсь вспомнить. Купила после очередной критики моего гардероба со стороны Вити. К топу прилагались короткие шорты – мой смелый наряд для пляжа. Купила, но так и не осмелилась надеть.

– Сорокина, давай я не буду долго объяснять прописные истины, иначе точно сдохну от похмелья. Открытый верх плюс закрытый низ. – Аня демонстрирует на себе, прикладывая топ и юбку в пол. – Закрытый верх плюс открытый низ. Все очень просто, – указала на второй комплект одежды в руках Саши. – Если перепутать, то получится или монашка, или проститутка. Хотя ты права, в длинной юбке будет некомфортно за рулем. Поэтому выбираем шорты и вот эту рубашку.

***

Я же до последнего момента надеялась услышать: «Шутка, Сорокина, куда тебе за руль?! Отдай ключи и возвращайся домой». Но нет, мои трясущиеся пальцы сжимают автомобильный брелок, а попа ощущает мягкость кожаного сиденья.

– Аль, ключ сюда. – Аня помогает попасть в замок зажигания. – Заводи. Сегодня выходной, машин мало. Потихоньку да доползем.

– А если? Ну, что-нибудь случится… – мямлю, даже примерно не представляя стоимость огромного внедорожника.

Саша склоняется, выглядывая между сидений.

– Папа обо всем позаботился, – говорит она. – Там какая-то страховка, что мы можем гвоздем капот разрисовывать и нам оплатят ремонт.

– Аль, едем. Еще чудище Владу завозить, – в очередной раз торопит Аня.

Я набираюсь смелости и завожу мотор, железный монстр послушно крадется по двору и выезжает на первую полосу.

– Перестраивайся. Здесь можно и больше сорока ехать, – подсказывает Комарова.

– Ань, садись сама, – произношу сдавленно, не отрывая напряженного взгляда от впереди идущего автомобиля.

– Не могу, если еще раз поймают с амбре, отец шкуру спустит.

– Ну тогда помолчи, ты меня только нервируешь, – шепчу я сдавленно.

Я контролирую дыхание: равномерно и глубоко. Не так все и плохо – навыки не забыты. Ослабляю хватку на руле, расслабляю спину и позволяю себе заговорить:

– Кто такой Влад?

– Влад – это Влад, – Комарова-старшая отвечает без охоты.

– У них любовь. Но Аня не признается ни себе, ни ему, – встревает Саня.

– Так надо. Косарев он…  кобель. Проходили, хватит. С такими мужиками можно дружить, даже нужно, для поднятия самооценки. У дома припаркуйся, – указывает на многоэтажку и забирает из рук сестры собаку. – Вернусь через десять минут. Хочу предупредить. – Одной рукой она придерживает дверь, второй вырывающуюся Булочку. – От сплетен появляются прыщи и целлюлит на жопе.

Мы провожаем Аню взглядами. Она оглядывается, грозит нам указательным пальцем и входит в арку. Не сговариваясь, я отстегиваю ремень безопасности и разворачиваюсь к заднему сиденью, а Саша пересаживается поближе.

– Год шикарного мужика маринует. И не отказывает, но и не сближается, держит на расстоянии вытянутой руки. А, главное, никого к нему не подпускает, вот такая странная любовь, – говорит она.

– А он?

– Там тоже все запущенно. Цветочки, подарочки, совместные тусовки, вечерние звонки с проверкой дома она или нет. Влад все время в шаге от сестры, друзья воспринимают их как пару. Но, – она жмет плечами, – ты сама слышала: «мы друзья».

***

– Вижу по глазам, все кости мне перемыли. – Комарова занимает пассажирское сиденье. Кивком головы показывает: трогайся. – Чудище нужно забрать завтра, в понедельник утром у Влада самолет.

– Вот видишь, какая крепкая дружба? – смеется Саша. – Какой еще мужик будет терпеть мою сестру, если только он не влюблен. Вот если бы тебе привезли собаку, страдающую расстройством желудка, ранним субботним утром, чтобы ты сказала?

Ответа от меня никто не ждал, сестры продолжили словесную перепалку.

– Я повторяю, это не любовь. Азарт. Желание. Владу впервые кто-то отказал, и теперь он готов хоть стаю уличных собак поселить в квартире, лишь бы я его отблагодарила, – согнув пальцы изображает в воздухе кавычки. – Это я так завуалировала секс, Сорокина. Вот тут сверни, – нервный жест рукой указывает направление. – Поворачивай, чего ты ждешь? – После короткой встречи с «другом» раздражение Комаровой усилилось.

– Я пропускаю мотоциклиста.

– У тебя главная, это он должен уступить дорогу. Поворачивай, – настойчиво зудит над ухом. – Ты посмотри, какой упрямый! Не пускай его! – Она дотягивается до клаксона и несколько раз бьет кулаком.

– Ань, ты сумасшедшая? Я же могу сбить его или съехать на обочину! – Сбрасываю скорость.

Черный спортивный байк летит навстречу, заходит в резкий поворот и останавливается. Перекрывает дорогу.

Под визги Комаровых я бью по тормозам и не моргая наблюдаю, как сокращается расстояние между капотом внедорожника и мужчиной, надменно замершим в ожидании.

– Идиот! А потом еще говорят, что женщина за рулем хуже обезьяны с гранатой. Что ты машешь? – прикрикивает Аня и в ответ активно жестикулирует. – Нет, вы видели?

Уверена, что сквозь темное стекло шлема байкер смотрит на меня. Да и куда ему смотреть, как не водителя? Мужская ладонь с глухим ударом ложится на капот внедорожника – от неожиданности я дергаюсь всем телом, впиваясь пальцами в обмотку руля до побелевших костяшек. Байк тут же срывается с места, утробно рыча и набирая скорость.

– Девочки, я уже достаточно вышла из зоны комфорта. – Кажется, что сердце вот-вот выскочит из груди. – Можно вернуться домой?

– Нет, – Аня трясет головой из стороны в сторону, – мы просто обязаны отдохнуть по полной.

Глава 4

Алина

***

Лишь перед стойкой ресепшена я задаю вопрос, который должен был возникнуть еще на стадии сборов в поездку:

– Девочки, а что мне будет стоить выход из зоны комфорта? Лишних денег у меня нет, вернее, никаких нет.

– С ума сошла?! – Смерив меня недовольным взглядом, Аня демонстративно поворачивается спиной и продолжает оформление.

– Папа все оплатил, – поясняет Саша. – Считай это благодарностью за приют и водительские услуги.

– Учтите, вы не заставите меня снова сесть за руль, – предупреждаю я.

– Сами не пустим. Ты нас чуть не угробила, – ворчит старшая Комарова.

А я теряю дар речи, округлив глаза, покорно бреду за сестрами, прекрасно ориентирующимися на территории комплекса.

– Не обращай внимания, – хихикает Саша, равняясь со мной. – Ты думаешь, что она ворчит?

– Не знаю.

– Влад был не один! – шепчет на ухо. – Аня привыкла появляться у Косарева без предупреждения в любое время дня и ночи. А сегодня ее не ждали. Вернее, ждали двое: Влад и…

– Целлюлит! – зловеще пропевает Комарова-старшая, не поворачивая к нам головы. – Рыхлый, бугристый, сползающий с попы на бедра, нависающий на колени, с фиолетовой капиллярной сеточкой. Что замолчали, страшно? – Сворачивает к одноэтажному домику, громыхая пластиковыми колесиками чемодана. Подходит к двери, прикладывает карточку-ключ. – Правила поведения в этом доме на ближайшие сутки. Первое: никаких упоминаний о мужиках, словно они исчезли с планеты Земля, а лучше – мучительно сдохли. Собственно, это единственное правило. Добро пожаловать в анонимный клуб «Без мужика и жизнь та»!

***

– Девочки, большое спасибо. – Я блаженно прикрываю глаза.

Разомлевших после бани нас мяли, растирали, разбирали по косточкам и вновь собирали воедино. А в конце двухчасового марафона наслаждений, покрыв теплой шоколадной массой, оставили релаксировать под умиротворяющую музыку, придающую мыслям приятную тягучесть.

Сейчас я была благодарна случаю, подарившему возможность узнать истинное лицо моего мужчины. Бывшего мужчины.

Боль предательства, грубые слова по-прежнему неприятно жгут в груди и собираются горячими слезами в уголках глаз, но я рада, что случилось именно так и именно сейчас, пока нас с Витей не связывают узы брака или ребенок. Не терпится озвучить мысли подругам, но я помню про обещание, погружаясь в приятную дрему. Первой же нарушительницей молчания и устава клуба становится, собственно, сама создательница клуба:

– Он представил, меня как сестру! Меня! Как сестру! Представляете?

Саша фокусирует сонный взгляд и невинно интересуется:

– Кто, Анют?

– Конь в пальто, – огрызается Аня. – Косарев, кто же еще. Так. – Она неуклюже поднимается с массажного стола. – Мне нужно в город. Влад привел девушку домой – это говорит о его серьезных намерениях. А там мои вещи и Булочка. Друзья же так не поступают. Не подставляют, верно? – Старательно оттирает с бедер подсохшую шоколадную массу.

– Признайся, что ты ищешь повод не оставлять Влада наедине с его новой подругой. И не порть простыню, нужно принять душ, – подсказывает Саша.

– Я вернусь через пару часов! – Комарова выбегает из массажного кабинета, на ходу обмотав вокруг груди полотенце

– Вот дурочка, – смеется Саша. – Душ можно было принять и здесь.

***

Приятно проведенный день плавно переходит в не менее приятный вечер. Блики алого солнца на глади темной воды; теплый песок, в который я зарываюсь ступнями; медленно занимающийся огонь в огромном кострище, выложенным плоским камнем; пары, танцующие под ритмичную музыку, – все вокруг наполнено жизнью и лёгкостью, мне остается лишь с удобством расположиться на шезлонге и напитываться энергией безмятежности.

С закатом берег оживает, уже не найти свободный столик или шезлонг, к костру подтаскивают бревна, создавая импровизированные скамьи.

– Аня отписалась, вернется завтра. – Саша протягивает смартфон с открытым сообщением.

– Что-то случилось? – уточняю я.

– Вряд ли. Скорее всего, Косарев привязал Аньку к изголовью кровати и проводит основательную воспитательную работу, или же сестра выследила его новую подружку и сейчас прикапывает хладный труп. Тебе принести что-нибудь? – указывает на столики с алкоголем.

– Нет, спасибо, – отвечаю я.

Пританцовывая, Саша лавирует среди отдыхающих, пробираясь к бару. А мое внимание привлекает парень. Его невозможно не выхватить взглядом из толпы. Высокий, подтянутый, с растрепанными темными волосами, в черных джинсах и черной футболке, из-под ворота и рукавов которой выглядывают замысловатые надписи татуировок.

Легкая небритость, едкая ухмылка на четко очерченных губах и взгляд полный оценивающего превосходства. В институте я держалась от таких парней подальше, пока другие девочки провожали их голодными взглядами. Вот как сейчас. Он просто шел к костру, прокручивая на указательном пальце серебряный обод кольца, а внимание почти всех присутствующих девушек сосредоточено на нем. Признаться, за незнакомцем хотелось наблюдать. Каждое движение его тренированного тела было наполнено силой и хищной грацией.

– Ты тоже зависла? – Саша опускается на соседний шезлонг, потягивая коктейль. – Красавчик, – оглашает вердикт, восхищенно выдыхая.

– Да, – признаю, ведь глупо отрицать очевидное.

Он благодарит девушку, принёсшую пиво, и присаживается у костра. Даже такие простые действия завораживают. Парень не пьет, не участвует в разговоре, дожидается момента, когда все отвлекутся на вновь прибывших и выплескивает содержимое стакана под ноги.

Вскидывает голову, прикладывает палец к губам, и я отчетливо разбираю сквозь людской гомон и негромкую музыку:

– Никому не говори.

А движения его губ гипнотизируют. Изгибаясь в порочной улыбке, они дарят мне воздушный поцелуй. До чего же пошло… Но вместо негодования я отвожу взгляд, заливаясь краской смущения. «Что за глупая реакция?», – ругаю себя, отвлекаясь на сообщение мамы.

Читаю обыденные фразы, что используют в переписке, но не улавливаю их смысла. Вот мама пишет: «Привет», – и следом отправляет желтую рожицу с поцелуем, интересуется моими делами, а я, хмурясь, вглядываясь в буквы, превратившиеся в неизвестные мне иероглифы.

Осматриваюсь. У мангала колдует парень с фиолетовыми дредами, ловко подбрасывая куски мяса и переворачивая сосиски, к берегу спускаются трое парней, волоча сухие ветви к костру. Поворачиваю голову к воде, где темным пятном возвышается незнакомец. Он встал, раскинул руки, размялся… а я борюсь с желанием удостовериться, что смотрит он именно на меня. Только на меня!

«Чем с Витей будете заниматься на выходных?» – простой вопрос вновь ставит меня в тупик. Перечитываю сообщения и набираю ответное.

Парень проходит рядом. Достаточно протянуть руку, и я коснусь мужского бедра. Пальцы замирают над экраном. В голове пугающе путаются мысли. Щелчок зажигалки и сладковатый вишневый аромат наполняет легкие. Я на мгновение прикрываю глаза и возвращаюсь к переписке.

«Я с подругами на пляже. У меня все хорошо. Как твои дела? Как папа?» – отправляю сообщение и кладу телефон на колени.

Меня непреодолимо тянет обернуться, удостовериться что он за спиной, и крохотные покалывания, щекочущие открытую шею, это не плод моего воображения.

«Папа опять заперся в кабинете, а я решила написать тебе», – читаю ответ. Я откидываюсь, зажмуриваю глаза, выравниваю сбившееся дыхание.

Больше не пахнет табаком и вишней, мой слух не улавливает скрип песка, я не выдерживаю и оглядываюсь, чтобы столкнуться с колючим взглядом темных глаз.

Он смотрит. Смотрит не отрываясь, так пристально, что смущение перерастает в страх. Страх и необъяснимое желание.

Телефонный звонок вырывает меня в реальный мир, разрывая нашу связь с незнакомцем.

– Алло, – отвечаю на вызов, возвращая взгляд к парню. Он прикуривает вторую сигарету, глубоко затягивается и выдыхает тонкую струйку дыма.

– Ты где?

Балабаев. Витя не скрывает недовольства, разговаривает со мной, будто он еще имеет право интересоваться, с кем и чем занимаюсь.

– Что ты хотел? – спрашиваю я.

Надеюсь, что хотя бы со стороны выгляжу хладнокровной. Прячусь, прикрывая волосами раскрасневшиеся от волнения щеки. Откашливаюсь, маскируя срывающийся голос.

– Я хотел забрать вещи.

Незнакомец рядом с шезлонгом, присаживается на песок, вытягивая длинные ноги. Его пальцы небрежно прокручивают фильтр, стряхивают пепел и вновь подносят сигарету к губам.

– Чемодан в комнате. Мне некогда разговаривать, – говорю я как можно спокойней.

– Аля, – Балабаев не позволяет разорвать звонок.

– Да, Вить.

Незнакомец не скрывает, что слушает, изредка поглядывая исподлобья.

– Все встало на свои места, Аля. Дело было не в учебе, так? Признай! – Балабаев не повышает тон, но его слова требовательны и нетерпеливы. – Признай, ты хотела разрыва не меньше, чем я? Все время пряталась. Не нашла смелости озвучить свое желание, да, Аля? Я даю тебе свободу. Но учти, что другие мужчины не будут так снисходительны, терпеливы и добры, как я. Не станут ждать.

– Спасибо за предупреждение.

Слушаю откровения, теряя последние капли уважения к некогда любимому человеку.

– Никто не будет терпеть рядом с собой пластиковую куклу: без эмоций, даже не холодную, совершенно никакую. Трахать надувную бабу и то приятней. Она хотя бы на все согласна. Надувную, – повторяет, сомневаясь, что я не расслышала его крик. – Самую дешевую, с торчащими в разные стороны ногами и открытым красным ртом. Понимаешь? Между тобой и куклой из секс-шопа я бы выбрал не тебя!

Я уменьшаю громкость динамика, отворачиваюсь, прикрываясь ладошкой, чтобы ответить:

– Не звони мне больше. Просто забери вещи. – Сглатываю ком. Витя – моя первая и единственная любовь. Слепая. Идеализирующая. И, кажется, за шесть лет я так и не узнала Балабаева, как и он меня. – Загляни в сообщения, – это фразой заканчиваю разговор, ставлю точку. Скидываю фото из ночного клуба, дожидаюсь, когда мне приходит оповещение о прочтении, и жму на кнопку выключения телефона, не с первого раза попадая трясущимися руками.

Я кукла… «Куклы не задыхаются от боли, хватая ртом спасительный кислород, – говорю себе, доказывая, что Витя ошибается. – Куклы не желают стереть воспоминания последних дней. Ведь так? Им все равно. А мне нет! Я настоящая! Живая!»

Чужая ладонь обхватывает запястье и тянет, настойчиво поднимая на ноги. Мое тело реагирует нервной дрожью на горячее прикосновение. Я совершенно забыла, что не одна.

Глава 5

Алина

***

Незнакомец молчит, растирает большим пальцем запястье, словно считывая мой пульс. Наши взгляды скрещиваются, и я не в силах оторваться. Сейчас я готова поверить в гипноз – переплетая свои пальцы с моими, не проронив ни слова, он уводит меня. Оставляя предательство, страх, разочарование и удивленную подругу за спиной. Я не задаюсь вопросом, кто он, как его имя, впервые просто следую за своим желанием, стремясь доказать себе, что я желанна. Что я красива! Но больше всего – что Балабаев не прав.

Парень останавливается, нас окружают танцующие пары, а мы продолжаем изучать друг друга. Весь мир сводится в одну точку, к одному человеку – незнакомцу с едкой притягательной улыбкой. Пламя костра придает его лицу хищности, заостряя черты, ложась мистическими тенями и яркими желтоватыми бликами в практически черных глазах. Он идеален. Словно сошедший с экрана фильма или рекламного буклета бунтарь – самоуверенный плохиш, знающий цену себе и всем вокруг, с дерзким взглядом, серебристой серьгой в ухе и черными переплетениями татуировок, скрывающимися под одеждой. Сосредоточение мужественности и женского желания.

Любопытство подталкивает скользнуть пальцами под футболку, приподнять ткань и рассмотреть рисунок. Он ловит мой нетерпеливый взгляд, едва уловимо покачивает отрицательно головой и оплетает талию, мучительно медленно притягивая к себе. Первое, что проникает сквозь пелену наваждения – запах незнакомца. Яркий аромат вишни и миндаля, терпкий, с горьковатыми нотками табака – дурманящий разум коктейль.

Места соприкосновения наших тел горят огнем. Бедра… живот… Разве так бывает? Я никогда не верила в химию между мужчиной и женщиной, считая это слабостью, неубедительным оправданием спонтанного секса с незнакомым человеком. Ведь именно так оправдывают себя другие – химия.

Происходящее кажется нереальным, фантазийным, каким-то гипертрофированным, возведенным в абсолют.

Он делает шаг, начинает наше движение в танце. И я вновь слепо следую, полностью отдаюсь во власть незнакомца. Горячие ладони ложатся на поясницу, без намека на пошлость, и простой танец становится для меня чем-то шокирующим. Острым. Новым. Чувственным и возбуждающим.

Балабаев – единственный сексуальный партнер, я не знала прикосновения других мужчин, кроме дружеских, не позволяла себе интересоваться кем-то еще. В моей жизни им не было места. Ошибочно полагала, что нет разницы между партнерами, а секс – это последовательность механических действий. Я не представляла, что лишь присутствие, мысль о ком-то, фантазия, может скручивать сладким спазмом низ живота, тут же разливаясь жаром возбуждения по всему телу.

Пальцы незнакомца пересчитывают позвонки, скользят по ткани топа, поднимаются до лопаток и распластываются, захватывая все больше моего тела, с легкой болью впечатывают в твердую грудь, вынуждая проглотить рвущийся стон. Чувствительные соски трутся о ткань белья, раз за разом простреливая иглами удовольствия, так неприлично скапливаясь влагой между полыхающих бедер. И мне впервые не стыдно за свои тело. За животное желание.  Я хочу быть именно той, кого незнакомец пожирает взглядом. Той, кто уйдет с ним с пляжа. Той, кто ощутит тяжесть его тела. Той, кто впитает кожей дурманящий аромат вишни и миндаля.

– Твой запах сводит меня с ума, – наконец незнакомец нарушает молчание, заставляя сердце замереть на долю секунды и пуститься в неистовый галоп.

Я не знаю, как реагировать, что ответить. Парень не отстраняется, ведет твердыми губами по щеке, возвращается к уху, спускается по шее, и влажный поцелуй, втягивающий чувствительную кожу, становится для меня откровением. До чего же остро, ярко!

Все движения незнакомца выверены – нет случайных.  Меня понимают без слов, словно читая скрытые желания и мысли, за которые еще вчера было бы стыдно.

– Кто ты? – слышу новый вопрос сквозь грохот ударов сердца.

«Я неудачница, потратившая шесть лет жизни на человека, что недостоин и дня».

Он обхватывает мое лицо, удерживает, всматриваясь.

– Кто ты? – повторяет.

Проникновенный шепот. Неестественно горячее дыхание. Пронзительный взгляд, за которым, я уверена, скрывается больше, чем надменность. Тренированное тело. Едкая ухмылка. Все притягивает меня. Для таких, как он, я лишь очередная «галочка», «зарубка» в личном списке побед. Он не попросит номер телефона и не назначит встречи. Скорее всего, завтра и не вспомнит, как я выгляжу. И мне все равно. Впервые в жизни я хочу отдаться мужчине, забыв о морали. Сделать то, что еще вчера себе бы не позволила.

Правой рукой парень придерживает меня за подбородок, заставляя сфокусироваться только на нем.

– Ты мне нужна, – произносит он, вкладывая в объятия силу.

И это не шутка. Таким тоном не насмехаются и не соблазняют глупеньких девиц.

«А мне нужен ты», – навязчиво пульсирует в голове. Помоги мне стереть воспоминания нескольких дней. Заменить их на другие: безрассудные, горячие, что будут заставлять краснеть, а в будущем, возможно, сожалеть. Но не сейчас. Не в данную минуту.

Помоги ощутить себя живой. Неидеальной. Грешной. Заглуши мою боль!

Мне не хватает смелости произнести: «Уведи меня!» Слова задерживаются в горле, разливаясь жаром по шее и щекам. Мы продолжаем стоять в окружении танцующих, наши тела соприкасаются настолько плотно, насколько это возможно, а ладонь незнакомца не отпускает, твердо удерживая подбородок. Подушечка большого пальца скользит по коже лица, оставляя горячий след, очерчивает нижнюю губу…

Ну же, Аля, сделай шаг, переступи невидимую черту, произнеси: «Поцелуй!» Узнай, каковы поцелуи другого мужчины.  Действительно ли это не просто соприкосновения мужских и женских губ, а пожирающая разум потребность ощутить вкус и жар чужого дыхания? Действительно ли они такие, как ты себе представляешь: продолжительные, не позволяющие отстраниться до катастрофической нехватки кислорода, до дрожи в теле, до легкого головокружения?

– Что-то хочешь сказать? – вибрация мужского голоса проникает под кожу афродизиаком, обостряя чувствительность до предела.

Вместо неуклюжих слов я тянусь к незнакомцу, цепляясь непослушными пальцами за ткань его футболки, привстаю на носочки и позволяю себе второе безрассудство за вечер: прикасаюсь своими губами к его.

– Еще, – требует парень, отпуская мой подбородок и накрывая широкой ладонью затылок, намекая, что не позволит отказать. – Еще! – повторяет.

Хрипотца в его голосе подталкивает подразнить, скользнуть языком по мужским губам. Твердым, горячим, с привкусом вишни и сигарет.

– Смелее, – шепчет, дерзко врываясь в мой рот, сплетая языки, демонстрируя, что ему нужно.

Поцелуи незнакомца такие же, как и он сам: провоцирующие, пылкие, безумные. Я не слышу своих мыслей, не слышу играющей музыки, смеха, криков, подбадривающего улюлюканья и пошлых освистываний.

Вешу безвольно в объятиях, кончиками пальцев ног едва касаясь песка, но и это ощущение быстро пропадает. Удерживая меня в объятиях, парень обхватывает моими ногами свои торс.

Несколько его широких шагов, и мы покидаем место вечеринки, незнакомец уверенно прокладывает дорогу в сгущающейся темноте. Я не вижу выражения его лица, лишь изредка ловя желтоватые всполохи в глазах, но слышу свое и его сбивчивое дыхание. Впитываю неестественный жар, доводя себя до предела фантазиями.

Наконец, он останавливается. С того места, где незнакомец опустился вместе со мной на колени, просматривается пляж. Высокие языки пламени костра четко обрисовывают фигуры танцующих: они далеко и одновременно так близко; вода разносит их возбужденные голоса, как и мой тихий стон недовольства.

Незнакомец позволяет потоку прохладного воздуха разделить наши тела, проникнуть сквозь тонкую ткань топа, щекоча разгоряченную кожу сотнями разрядов. Поднимается, выпрямляется в полный рост, нетерпеливо раздеваясь. Черная футболка в его руках превращается в импровизированное покрывало, он стягивает джинсы вместе с бельем, оставляя одежду прямо под ногами. Металлический звон пряжки ремня обжигает предвкушением. Незнакомец продолжает возвышаться, а я блуждаю взглядом, невольно задерживаясь на эрегированном члене. Какая же провокационная и интимная поза – я на коленях перед полностью обнаженным мужчиной. Мое тело и разум во власти незнакомца, но он почему-то не торопится озвучивать свои желания. Что же он ждет? Или пришла моя очередь раздеваться?

– Сам, – звучит хлестко, приказом.

Мои руки послушно отпускают пуговку на поясе шорт, безвольно повисая вдоль тела. Незнакомец копирует мою позу – припадает на колени. Он не торопится, не спешит. Его горячие ладони ложатся на талию, медленно собирая тонкую ткань топа, обнажая живот и спину, открывая доступ вечерней прохладе. Я приподнимаю руки, помогаю раздеть себя. И вновь парень отстраняется, гладит мое тело своим пристальным взглядом.

– Я не брал «резинки», – предупреждает.

А мне смешно. Зачем он это говорит? Неужели не понимает: я не смогу сказать «нет».

– Я пью противозачаточные, – негромко отвечаю.

– Поверь, с этим точно не будет проблем.

– И я здорова, – добавляю на выдохе.

– Я знаю. – Запускает большие пальцы под пояс шорт, тянет вниз, оголяя по миллиметру моего тела. – Откинься. – Укладывает на постеленную футболку. – Приподними бедра. – Стягивает шорты. Нависая, располагается между моих бедер.

Мои поцелуи скованы. Тело напряжено в ожидании первого прикосновения горячей головки члена. Возбуждение грозит лишить сознания, а чувство новизны – рассудка. Перед глазами расплываются очертания красивого мужского лица, губы незнакомца прекращают терзать мои, разрешая отдышаться, глотнуть свежего воздуха.

Он переносит вес на одну руку, другой поглаживает бедра, раскрывая пальцами набухшие складки, постыдно истекающие влагой возбуждения. В момент первого неторопливого проникновения, позволяющего привыкнуть к внушительным размерам члена, мой глухой стон и утробное рычанием незнакомца смешиваются в порочный коктейль.

– Ты слышал? – где-то в темноте интересуется женский голос.

– Кажется, тут уже занято, – отвечает мужской, удаляясь.

Шанс быть обнаруженными оголяет нервные окончания, провоцируя незнакомца ускориться, ожесточиться, двигаться врезаясь бедрами до боли, проникать на всю длину. Не сдерживать себя. Клеймить, оставляя болезненные следы.

Секс с незнакомцем – жадность во всем: в одержимых поцелуях, яростных проникновениях, грубых ласках, доводящих до исступления. Мне хочется плакать и кричать одновременно. Так вот как может быть, когда действительно вожделеешь мужчину. Я не знала, что такое настоящее наслаждение: не знала об оргазме, скручивающем бедра продолжительной дрожью; о неконтролируемых стонах, за которые не испытываешь стыда; о желании повторить, еще чувствуя пульсацию мужского члена в себе.

Футболка незнакомца сбилась под моими бедрами, и я лежу на голом песке, ощущая лопатками скомканную ткань.

– Боже, – произношу одними губами, впиваясь в иссиня-черное небо над головой с миллионами ярких вкраплений.

– Можешь так и называть, я не против, – произносит парень насмешливо, прикуривая сигарету и откидываясь на спину. Голос приятный, с легкой хрипотцой, по тону понятно, что его хозяин доволен собой.

Спускаюсь взглядом от мужского профиля по груди, впалому животу и длинным жилистым ногам. Никогда бы не подумала, что у меня может быть что-то с подобным ему. Я же видела какими многообещающими взглядами одаривали его девушки. Яркие, уверенные, в броской одежде…

– Что-то не так? – интересуется, выдыхая дым с нотками вишни.

И что мне ответить?

Черт побери, Аля, да ты только что переспала с парнем, после двадцати минут знакомства! Ответь, что все нормально, а в идеале – отлично.

Я же не пила алкоголь и не употребляла наркотики. Как я могла?! Возможно, он мне что-то подсыпал? И, не подумав, я озвучиваю эту мысль.

Незнакомец подносит сигарету к своим губам, затягивается, в его темных глазах опасно поблескивает желто-оранжевый огонек.