ЛенаФуксия
Небо на двоих
6
Через пять минут мы вытолкали из двора моего дома Хонду. Я уселась за руль, Зиль сел за мной и мы понеслись по ночному городу.
Как же здорово было мчаться по городу не на машине, а на байке. Да еще когда за твоей спиной сидит, обхватив тебя за талию и прижимаясь всем телом, не простой седок, а сам Зильбе Раммельсберг! Эх, сколько бы фанаток сейчас хотели бы оказаться на моем месте!
Я усмехнулась: они бы хотели, а я оказалась! Кому рассказать – не поверят.
Мы проехали по Гороховой к Адмиралтейству, подъехали к памятнику Петру I. Времени до разводки мостов оставалось всего ничего. На мотоцикле удалось протиснуться на Миллионную и припарковать Хонду. Надеюсь, за пару часов её не сопрут.
Зиль был в восторге.
– Мотоцикл тоже родители подарили?
– Мотоцикл вообще не мой. Двоюродный брат оставил на сохранение. Вот храню, как умею, – усмехнулась я.
– А брат где? Тоже эмигрировал?
– Он сейчас работает и живет во Владивостоке, – по лицу Зиля я поняла, что он не знает где это.
– Это восток России, на Тихом океане.
– Ого, далеко.
Мне показалось, что он всё равно не знает где это. Да неважно. Сейчас я буду его учить географии Питера и быстро.
Побежали мимо корпусов Эрмитажа и Атлантов. Обязательно нужно сделать фоточку и загадать желание. Нет фотоаппарата – есть телефон. Сделала фоточку, чтобы туда вместе с Зилем попала Александрийская колона, Исаакий и кусок Атланта.
Дворцовая площадь – фоточки с видом на колону, на Эрмитаж, на арку Главного штаба.
Зиль в футболке с логотипом дракона и в солнцезащитных очках ни чем не отличался от тысячи туристов.
Протиснулись через толпу в садике у Зимнего дворца и влились в толпу, с восторгом ожидающую разведения Дворцового моста. Гул как в «Ледовом». Сегодня прекрасная погода. Нет ни ветра, ни дождя, ни туч. Прекрасная белая ночь как у Пушкина.
Зазвучала музыка, кажется гимн города. Но Зилю и тысячам иностранных туристов это неважно. Все, не отрываясь, смотрели на разведение моста.
Фоточка разведенного моста. Фоточка Зиля на фоне разведенного моста. Людей много, поэтому мост получается где-то у него на голове.
От Дворцового по набережной пошли к Троицкому мосту – его разводят следующим. Пошли как парочка. Зиль обнял меня за плечи, я его за талию.
По пути рассказала все, что знала про Петропавловскую крепость и дворцы вдоль набережной. Зильбе восхищается архитектурой Питера.
Развели Троицкий мост. Фоточка с улыбочкой и рожками V на фоне разведенного Троицкого моста.
С набережной свернули на Марсово поле. Подвела к вечному огню, что-то рассказала про российско-советскую традицию. Зиль закивал. Он знал эту традицию, у них тоже такое было. Ах, ну да, он же из Восточной Германии.
На Миллионную за мотоциклом мы возвращались по-прежнему в обнимку. Зиль одной рукой обнимал меня, в другой руке – кожаная куртка, закинутая за плечо.
Возле круглосуточного магазина нам преградили путь пятеро парней в кожаных куртках с банками пива в руках.
Оценили меня. Потом Зиля. И обратились с вполне гопницким вопросом:
– Ма-ла-дой чи-ла-век, закурить не найдется?
Мы остановились. Зиль напрягся, я это почувствовала. Он понял, что прямо сейчас ребята выбрали его в качестве развлечения, но лицо удержал. Обратился ко мне, четко выговаривая слова по-немецки:
– Was wollen sie?10
Я объяснила, что пока просят закурить.
Зиль достал зажигалку, какой-то пластиковый Bic, и протянул обратившемуся парню.
Тот взял зажигалку, закурил. Держа зажигалку зажженной, парень спросил у меня:
– Немец?
Я кивнула, не отстраняясь от Зиля.
– И чё ж вам с нашими парнями не спится?
– А я и не сплю, я ему достопримечательности нашего города показываю. Жители Петербурга любят гостей города.
– Нас ты тоже будешь любить? – он как-то мерзко улыбнулся, и я увидела, что к нам за спину зашли двое. – Мы из Ростова тоже гости города.
«Блин, мы влипли» – подумала я, прокручивая в голове, что я смогу расцарапать лицо двум впереди, заднего – каблуком в стопу. Это трое, еще двух мне не перекрыть. Зиль, небось, впадет в истерику и его придется уносить на руках.
В это время парень погасил зажигалку и спросил меня:
– Ну, что пойдешь сама?
– Was will er? Was er sagt?11 – спросил Зиль нервно.
– У, фашист недобитый, – «ростовский» зажал зажигалку в кулак, а кулак поднёс к носу Зиля. Зиль выше и парню пришлось тянуть руку вверх.
В это время меня схватили за плечи сзади и потянули от Зиля. Я присела, выворачиваясь из захвата, и с силой наступила заднему каблуком на ногу. Он охнул и выпустил меня. Второй задний то же самое попытался проделать с Зилем. Но я уже выпрыгнула из окружения и попыталась увести Зиля.
Что произошло, я не поняла. Успела увидеть, что Зиль как-то странно махнул своей курткой, не снимая её с плеча, делая при этом оборот вокруг себя и проводя ей по гостям города. На миг мне показалось, что он провел по ним когтистым крылом…
Тут же он схватил меня за руку, и мы побежали к мотоциклу.
– Ключи! – крикнул Зиль, я бросила.
Он в несколько прыжков добежал до Хонды и завел её.
Нахлобучивая шлемы, мы рванули в сторону Марсова поля. Оглянувшись, я заметила, что «гости» все ещё лежали на тротуаре. И только тот, которому я наступила на ногу, сидел с обалдевшим видом.
Получили! Патриоты, блин!
Я прижалась к спине Зиля. Мне тепло, уютно. И … надежно. Надежно?
Похлопывая по правой или левой руке, я показывала, куда поворачивать. Зиль нёсся, обгоняя ветер, хорошо хоть из-за его спины я не видела спидометра. Мне показалось, что ведёт он неуверенно. Ощущения меня не подвели. При пересечении Невского возле Аничкова моста, Зиль неправильно сбросил скорость. Мотоцикл подскочил, как упрямый жеребец, затем резко встал на переднее колесо. Зиль сумел завалить мотоцикл, и мы проехались боком практически до библиотеки имени Маяковского.
Поднялись. Посмотрели друг на друга, попробовали конечности – вроде бы все целое. Оба, прихрамывая на правую ногу, подняли мотоцикл и дотолкали его к бордюру.
Я села и осмотрела свои поломанные ногти, видимо так вцепилась при падении в Зиля, что поломала весь маникюр. Осмотрела порванную на боку куртку и кожаные штаны. Мой мозг постепенно переварил кошмар, который мы пережили, и у меня начался отходняк, я закрыла лицо ладонями и заревела громко и противно.
– Ты чего? – ласково произнес Зиль. – Ты плачешь что ли?
– У меня первый раз такое: хулиганы напали, от хулиганов ушли, в аварию попали, куртку порвала, штаны порвала, ногти сломала, завтра синяки будут.
– В аварии выжили, – Зиль опустился на корточки, прижал меня к себе и стал целовать в лицо. – Не надо. Все уже закончилось. Этот кошмар завтра забудется, ногти новые отрастут. Лучше прежних.
Он взял мои руки в свои, поднёс к губам и коснулся ими кончиков пальцев, каждого ноготка. Губы мягкие и тёплые. Дыханье тёплое. Я стала успокаиваться. Вдруг он до боли сжал кисти, уткнулся головой мне в колени, свернулась так, что выступили острые позвонки на шее, намереваясь прорвать кожу. Отвлеченная острыми позвонками я не сразу поняла, что он содрогается от рыданий. Инстинктивно склонилась над ним, обхватила, накрывая собой. Так мы просидели несколько минут, приходя в себя.
Одновременно выпрямились и уселись на бордюр бок о бок, и ещё несколько минут сидели в тишине. Я окончательно успокоилась и почувствовала, как прошла его дрожь.
– Я хочу извиниться, – тихо и очень неуверенно прервал Зиль наше молчание. – Я обманул тебя.
– Ты о чем?
– Я не умею водить мотоцикл. У меня даже прав нет. Мы с Купом только недавно стали брать уроки по вождению байков.
Мы взглянули друг на друга и засмеялись.
– Тогда с тебя оплата ремонта. Это ж Хонда – она дорогая.
Сверху начало накрапывать. Мы одновременно уставились на небо. Еще недавно чистое, теперь оно было затянуто чёрными тучами.
– Надо где-то спрятаться.
Мы поспешно подняли Хонду и потолкали к ближайшей подворотне.
Тяжелые капли – кляксами разбивались об асфальт. Их становилось больше и вскоре они превратились в струи, которые текли по нам и под нами. Мы докатили Хонду до подворотни. К тому моменту, когда мы оказались под укрытием, я была мокрой насквозь. Зиль тоже вымок.
Я скинула куртку. Он наоборот застегнулся. Капли стекали у него по лицу, по волосам и куртке. Волосы повисли черно-белыми сосульками. Он нахохлился и передергивал плечами, как будто согреваясь. Я, наверняка, выглядела не лучше. Мы переглянулись и рассмеялись. Несколько минут хохотали и не могли остановиться. Также внезапно перестали смеяться и замерли друг перед другом.
Секунда и мы обхватили друг друга, обнялись, прижались. Подбородок Зиля уперся в мою макушку. Я расстегнула молнию на его куртке и уткнулась носом ему в грудь. Мне показалось, что мы стали ближе после этих происшествий, роднее… Между нами возникло единение.
– Почему ты такая маленькая? – спросил удивленно. – Мне казалось, ты выше.
– Потому что сейчас я стою без каблуков: каблуки на сапогах пали смертью храбрых один в битве с гостями города, второй при аварии.
– Значит и здесь я должен, – констатировал Зильбе.
– За это не должен. Сапогам давно было пора на свалку, а так хотя бы погибли героически, – уверила я парня, стараясь не думать о том, что сапожки были новые, дорогие и удобные.
– Хоть что-то… – буркнул хмуро. – До твоего дома еще далеко?
Я ответила нечто неопределенное и тут губ что-то коснулось. Аккуратно и осторожно, словно спрашивая разрешения. Дотронулось и чуть задержалось. Он меня поцеловал… – осенило уставшую головушку. Мой язык слегка лизнул его в ответ. Он всосал мою нижнюю губку и тихонечко прикусил ее. Пришлось проделать то же самое с его верхней губой. По зубам прошелся требовательный язык, встретился с моим…
Каждый его поцелуй проливался на меня невозможной нежностью, разливался по телу удивительной теплотой. Мы просто целовались, пробуя друг друга на вкус. Его ладони обхватили мою голову, мои – покоились на его пояснице. Никаких лишних движений. Иногда он отрывался, чтобы посмотреть в мои глаза, смахнуть с лица прилипшие пряди или чуть потереться носом о нос, а потом опять припадал к губам, не в силах оторваться.
Сколько мы так простояли, я не знаю, но услышала, что шум дождя уменьшился.
– Пошли, попробуем прорваться через муссон, – усмехнулась я.
Выкатили Хонду на дорогу. На мою попытку завестись мотоцикл отозвался с первого раза. Ура!
Через десять минут мы были в моей квартире.
Мегазвезда германской поп-музыки была отправлена в ванну греться и мыться.
Пока он отмокал, я заказала пиццу, постелила на диване в гостиной, а его вещи отправила в стирку.
Через полчаса, когда Зиль покинул ванну и переместился на кухню, его дожидался ароматный чай и пицца, которую по случаю ночного заказа привезли быстро. Теперь он сидел передо мной в черном кимоно с огромным драконом на спине, вышитым вручную. Чуть раскосые глаза, черные мокрые волосы, закрученные в кичку наверх, тонкий, гибкий и… очень красивый. Вылитый бисёнен, герой аниме!
Зиль тоже разглядывал меня с блуждающей улыбкой на губах.
– Чай, – я прервала любование и пододвинула к нему чашку.
Он кивнул, и капельки сорвались с кончиков волос, упали на тонкий шелк, оставляя темные пятнышки.
– У тебя сигареты есть? – спросил он тихо, словно таясь от старших.
– Есть, – так же тихо отозвалась я.
– Неси.
– Алкоголь захватить? – хитро прищурилась я.
– У тебя есть? – удивленно.
– А как же!
– Неси!
– Пойдём, выберешь.
Мы рванули к минибару в гостиной. Зиль ахнул, увидев несколько рядов бутылок разных форм и размеров.
– Так выглядит бар непьющего человека, – засмеялся он.
– Я не говорила, что не пью. Это ты святая икона для миллионов подростков: не курю, не пью, наркотики не употребляю, сексом не занимаюсь, – съязвила я.
– Наркотики я и, правда, не употребляю, потому что они мне не понравились, а вот табак и спиртное – иногда позволяю, – он произнёс это с таким видом, как будто давал интервью на телевидении.
Я захохотала.
– Ой, у тебя есть ром! – восхитился Зиль и вцепился в бутылку с бородатым пиратом.
– Да, вот уже полгода стоит. Девчонки притащили на Новый год, а пить не стали.
– Можно? Я люблю ром.
– Вау, ты пьешь белый ром?! Он крепкий. Девчонки уверяли, что привезли с Карибских островов.
– После всего, что с нами сегодня случилось, очень хочется выпить рому и покурить.
– Говорят, что белый ром нужно чем-нибудь разбавлять. У меня есть ликеры. Вот, например, неплохой и крепкий, – я показала на бутылку с красным эстонским ликером, на наклейке которого был изображен бойкий петушок.
– О, давай! – подхватил обе бутылки и прошествовал на кухню.
– Тебе что-нибудь понадобится для приготовления божественного пойла?
– Фужеры! Будем делать слоеный коктейль… Если я только помню, как он делается…
– Так ты ни разу этого не делал?
– Зато много раз видел!
Я выставила на стол фужеры. Зиль ловко наполовину наполнил их ромом. Затем взял эстонский ликер и также решительно плюхнул в первый фужер, заполняя до краев. От резкого вливания слоёв не получилось, но Зиля это не смутило, и он принялся наполнять второй фужер. Я посмотрела на розовую жидкость в фужере и вспомнила, что ликер более 40%.
– Зиль, – робко сказала. – Я такое не пью! Давай ты первый!
– Я для кого делал?
– Ну, пожалуйста! ‒ сложила ладони вместе и умоляюще посмотрела.
Он надул губы, но взял фужер, чуть-чуть взболтал и одним махом опрокинул в рот! У меня аж дыхание перехватило! У него тоже. Глаза вылезли из орбит, рот раскрылся, хватая воздух. Я сунула ему под нос кусочек пиццы:
– Нюхай! А то весь кайф пропустишь!
Зиль сделал глубокий вдох и откинулся на спинку стула с блаженным видом.
– Хорошо-то как! – он потянулся. – Мир такой прекрасный вокруг. Попробуй, – он указал на мой фужер.
Я, чтобы не портить момент, отхлебнула большой глоток. Пищевод обожгло, из глаз брызнули слёзы, воздух кончился. Теперь он сунул мне под нос кусочек пиццы. Сделала глубокий вдох и почувствовала, как тепло разливается по телу, принося расслабление.
– Хорошо? – переспросил Зиль. И утвердительно: – Хорошо! Жизнь вообще прекрасна!
– По сигаретке для закрепления эффекта?
– Конечно!
– Пойдём на балкон. Не люблю, когда в квартире пахнет куревом.
Мы вышли на балкон и закурили.
– У вас всегда так светло ночью? – Зиль сделал затяжку и оглядел город.
– Только летом. С конца мая и до конца июля. В августе уже наступают тёмные ночи. Так что ты попал в сезон белых ночей.
Не успели мы выкурить по сигарете, как с неба опять хлынул поток воды, будто ждал нашего появления.
Зиль притянул меня к себе, поставил впереди. Раскинул руки и запел на немецком:
Das Fenster öffnet sich nicht mehr
Hier drin ist's voll von dir – und leer
Und vor mir geht die letzte Kerze aus
Ich warte schon ne Ewigkeit
Endlich ist es jetzt soweit
Da draußen ziehn die schwarzen Wolken auf12
Алкоголь да с сигареткой на пустой желудок мгновенно подействовали на мою головушку. Я тоже раскинула руки, перед глазами все расплывалось и качалось – полное ощущение полёта. На нас обрушился ветер с ливнем. Чем не полёт через муссонный дождь?!
Ich muss durch den Monsun
Hinter die Welt
…
Denke ich daran
Irgendwann laufen wir zusammen
Durch den Monsun
Dann wird alles gut13
Голова от «полёта» закружилась и я повернулась к Зилю, обняла и прижалась, уткнувшись лицом ему в грудь. Он пел, его голос был не сильным и не звонким, но при этом глубоким, как будто он извлекал звук всем телом. Песня разносилась над Фонтанкой, звучала громче дождя, резонировала с водой и отражалась от домов. Его тело стало горячим.
Ein halber Mond versinkt vor mir
War der eben noch bei dir?
…
Am Abgrund entlang
Und wenn ich nichtmehr kann
Denke ich daran
Irgendwann laufen wir zusammen
Weil uns einfach nichts mehr halten kann
Durch den Monsun
Hey…Hey…14
Раскат грома. Я зажмурилась и еще крепче прижалась к Зилю.
Ich kämpf mich durch die Mächte
Hinter dieser Tür
Werde sie besiegen und dann
Führ'n sie mich zu dir
Dann wird alles gut
Dann wird alles gut
Wird alles gut
Alles gut…15
Когда я подняла голову и взглянула в его глаза, в них полыхали костры, а зрачок из круглого стал вертикальным, как у кота. Его распростертые руки казались крыльями. Волна его силы прошла сквозь меня и покатилась над Питером, по Фонтанке, многократно отражаясь от воды, стекая в Неву и дальше, дальше – в Финский залив.
Ich muss durch den Monsun
Hinter die Welt
Ans Ende der Zeit
Bis kein Regen mehr fällt
…
Weil uns einfach nichts mehr halten kann
Durch den Monsun
Dann wird alles gut
Dann wird alles gut
Alles gut…16
Я смотрела на него как зачарованная. Он наклонился и обнял меня.
– Alles gut! – прошептал он мне в макушку, подхватил на руки и занёс в комнату. Его зрачки круглые, а глаза темно-медовые.
– Что это было?
– Песня «Муссон». Мы тебе её уже сегодня пели.
– Да, я помню – на английском языке. Но там слова другие и поэтому смысл меняется. И… и почему бежать, преодолевая муссон?
– Ну, да. Лететь было бы правильней. Но это же для людей. Поэтому бежать.
– Ага, ‒ сказала я, ‒ понятно…
Пока мне было понятно только одно, что, если сегодня, прослушав хит в исполнении группы, я умилялась его эксклюзивностью, то после пения Зиля, эксклюзивность я прочувствовала на себе, и город прочувствовал. Наверняка будут последствия, знать бы какие…
7
Вода стекала с нас струйками. Это надо же так умудриться и оказаться под ливнем дважды за ночь!
Притащила полотенца и мы, хохоча, принялись растираться досуха, а потом намотали на головах махровые тюрбаны и уселись на мягкий пушистый ковёр в гостиной.
Чтобы согреться, я принесла из кухни фужеры, ром и колу. Расставила на полу рядом с ковром.
– А почему не ликер? – капризно спросил Зиль.
– Не-е, я второй раз такого пойла не выдержу, да и у тебя завтра, то есть сегодня, непростой день. Так что отделаемся ромом с колой. Кстати, это любимый русский коктейль.
Поставила фужеры на пол и наполнила сначала до половины ромом, а потом доверху колой.
Зилю коктейль понравился, но сказал, что с красным петухом было бы лучше. Он попросил повторить и после второго, то есть уже третьего, фужера нас развязало на разговоры.
Мы говори обо всем! Оказалось, что у нас много общих тем. Мы вспомнили, какие проделки устраивали в школе. Потом Зиль рассказал о забавных случаях во время концертов и на гастролях.
– Еще по коктейлю! ‒ объявил Зиль и через меня полез за колой и ромом.
Его тюрбан раскрутился, и полотенце соскользнуло на меня. Я захихикала, попыталась скинуть с себя большое полотенце, толкнула Зиля. Он рассмеялся и свалился лицом на мою грудь. Чуть поерзал, хихикая, но все-таки приподнялся надо мной на четвереньки, дотянулся до бутылки и наполнил фужер ромом до половины. Затем дотянулся к бутылке с колой и заполнил фужер до краёв. Пока он тянулся за колой, я взяла свой фужер и, не заметив, что он уже налил колу и поднял свою емкость, резко развернулась, чтобы подставить ему свой фужер.
В результате я боднула его головой под локоть, успела чуть отстраниться, когда содержимое его фужера и частично бутылки с колой разлилось на меня, мой халатик и ковёр.
Я откинулась на пол, хохоча и чувствуя, как по животу растекается липкий напиток.
От возни халатик и так задрался, а теперь еще и мокрая материя облепила животик. Я почувствовала, как капли стекают в пупочную впадинку.
Зиль застыл надо мной на коленях и заворожено смотрел на моё влажное тело.
– Подай, пожалуйста, полотенце, – сквозь смех попросила я, напрочь забыв о своём тюрбане. – Это нужно срочно вытереть, иначе я вся слипнусь!
Зиль чуть улыбнулся, в глазах появились лукавые искорки. Он приподнял бутылку колы и… вылил остатки на моё тело. Я инстинктивно втянула живот. Струйки скатились в пупочную ямку, заполняя её. Зиль наклонился и выпил содержимое, касаясь кожи языком. Я тихо застонала от неожиданного возбуждения. Мальчику понравилось. Он повторил, стряхнув остатки колы, буквально несколько капель. Затем нежно собрал их губами, обжигая кожу горячим дыханьем. Я снова застонала и чуть выгнулась. Он робко заскользил пальцами вверх к краю влажной материи, уперся в складочку, скользнул по контуру, выдавливая из меня стон за стоном. Помедлил и, аккуратно приоткрывая тело, запустил руку под мокрый халатик и направил вверх. Медленно, робко, по сантиметру, как исследователь… Не понимая, что уже довел меня до сильного возбуждения. Прикусила губу и удержала себя от решительных действий, позволяя мальчику наиграться. Мне стало любопытно, как далеко он зайдёт.
Зиль уже откинул полы халатика и стал рассматривать открывшееся тело с видом голодного, который, оказавшись возле огромного и вкусного блюда, не знает, с какого боку его начать есть. Он плотоядно облизнулся и, захватив сосок мягкими губами, вцепился в него зубами. Я закричал:
– Ты что офонарел? – столкнула его с себя и тут же громко рассмеялась, увидев его испуганное лицо. – Ты питаешься своими девушками? – с напускной суровостью спросила я.
– Нет-нет! Что ты! Мы никогда! Случайно вышло. Он… Он так аппетитно торчит… ‒ поспешно затараторил Зиль.
– Что? Кто? ‒ я уже рыдала от смеха. Это не вероятно!
– Сосок, ‒ пряча глаза, ответил Зиль.
Я меня скрючило от хохота. Зиль, глядя на меня, тоже рассмеялся. Мы хохотали несколько минут, не в силах остановиться.
Он все еще смеялся, а я села и загляделась на него: зажмуренные глаза, слёзки, сползающие к вискам, мимические морщинки на щеках и в углах глаз. Какой же он сейчас настоящий, милый, веселый, забавный и … чистый. Да, удивительная чистота и искренность.
– Придется объяснить, что нужно и можно делать с соска́ми, – строго произнесла я, посмотрела ему в глаза, а руки уже уверенно распахнули его халат.
Зиль прекратил ржать и уставился на меня почти голую. На губах робкая улыбка, а в глазах испуг… Он что меня боится? Бред! И вдруг меня пронзила внезапная догадка. Этого просто не могло быть! Чтобы секс-символ для миллионов девчонок… Объект вожделения, по которому льют слезы, фотографии которого целуют, которого хотят все… И был дев… Я откинула мысли.
Пальчиком провела по его груди. Он замер, затаил дыхание. Улыбка застыла на всё еще счастливом лице. Я обвела пальчиком сначала один сосок, затем второй. Один прихватила губами, второй потёрла между указательным и большим пальцами. Поменяла соски и, взяв сосок губами, легонько всосала его, а затем чуть прикусила. Из его груди вырвался легкий стон. Он прикусил свою кисть. Боже, да что же это?
– Если тебе неприятно или ты не хочешь, скажи, – спросила отстраняясь.
Он приоткрыл глаза, залился румянцем и выдохнул:
– Х-хочу…
– Тогда расслабься…
Наклонилась и, касаясь обнаженной грудью твоей груди, провела языком от тонкой шеи до мочки, прихватила её губами. М-м-м, такая небольшая, аккуратная. Облизала, прошептала, что-то ободряющее, обдавая дыханием щёку и шею. Как награда за старания – легкий стон в ответ. Цепочкой мелких поцелуев добралась до прикрытых век. Прихватила губами пушистые ресницы. Сначала на одном глазу, потом на другом. Засмеялась и уткнулась носом в кончик его носа. Из этой позиции заглянула в твои темно-медовые глаза. Оба рассмеялись.
Наконец, мой язык добрался до твоих губ. Облизала. Ты ответил, поймал мои губы, обхватил язык. Я легко вырвалась из плена твоих губ и скользнула к шее, к ямочке между ключицами. И снова грудь. Обхватила сосок губами, втянула и прикусила. Ты застонал, слегка выгибаясь. А я продолжила спускаться вниз, покрывая поцелуями твое тоненькой, изрисованное татушками тело. Мои руки блуждали по тебе, гладя и лаская, замерли у резинки трусов, словно ожидая твоего одобрения. Погладила кожу над резинкой, чуть проникая под неё, посмотрела на твою реакцию.
Ты запрокинул голову, явно получая наслаждение. Твои руки попытались ласкать моё тело, остановилась на бедрах у кружевной резинки стрингов. Твои ладони, словно повторяя мои действия, стали осторожно поглаживать поясницу и бедра, не решаясь проникнуть дальше. И вот я проникла рукой под резинку твоих трусов, натолкнулась на влажную головку члена и быстро убрала. Положила поверх трикотажа, ощущая до предела возбужденную плоть. Чуть сбавила напор, чтобы все не кончилось раньше времени.
Переключила свое внимание на твой живот. Подула в пупочную ямочку. Ты захихикал. Я поцеловала, а потом несколько раз провела внутри языком. Услышала твой стон. Мелкими поцелуями опустилась к тату-звезде внизу твоего живота. Облизала каждый лучик, отстранилась и подула. Ты застонал, а твоя кожа покрылась мурашками. Моя рука вернулась к твоему возбужденному паху. Нежно обхватив член через трикотаж, я принялась ласкать тебя вверх-вниз, чуть сдавливая, и плавно подводя тебя к грани. Твое дыхание участилось, ты уже готов. Осторожно высвободила член из плена материи. Ты, помогая мне, приподнял бедра, чтобы освободиться от белья. Поцеловала головку, обхватила её губами. Пока не сильно и не глубоко, наслаждаясь твоим запахом и вкусом. Ты откинулся назад, полностью отдаваясь удовольствию, отдаваясь мне. Ты уже не стонал, а кричал, вцепляясь в мои плечи ногтями, выгибаясь навстречу моим движениям… Какой ты гибкий и красивый. Что же будет дальше? Стоп! Ого! Вот этого нам не надо! Сейчас не надо. Сбавила темп. Бросила готовый вот-вот излиться член под твой обиженный вопль. Да, милый, ты же не хочешь, чтобы все так быстро закончилось. Перебиралась к лицу. В тебе не осталось больше робости. Твои губы жадно впиваются в мои. Одна рука, наконец-то, настойчиво попыталась содрать с меня трусики. Вторая – царапнула спину. Твоя рука скользнула вниз, в промежность. Ты удивлен, что я такая мокрая? А как ты думал, милый? Хочу тебя. Сильно хочу. Но продолжаю дразнить, играюсь – трусь об обалдевший от впечатлений член, не пускаю внутрь. Кажется, что ты сейчас сойдешь с ума. Ты готов меня порвать, покусать, исцарапать… Хорошо, хорошо… Аккуратно села на член, не позволяя тебе сделать это быстро и резко. Хочу, чтобы ты чувствовал меня, наслаждался мною. Начала медленно двигаться. Тебе не нравится этот темп. Ты мечешься подо мной. Уверен? Держись. Резко, сильно, агрессивно, до дикой боли в животе. Ты отключился от реальности, укусил меня между шеей и плечом, до крови, и принялся облизывать ранку. Я закричала, не замечая, что сама укусила тебя за шею.
Ты зарычал и резко перевернул нас. На твоем лице удивление и растерянность. Не знаешь, как быть дальше? Я подсказала, задвигав под тобой бёдрами, задала темп.
Ты все правильно понял. Ты поймал мой темп, но через несколько секунд перехватил инициативу и задал свой, убыстряясь и вминаясь в меня глубже и глубже. Сладкий спазм охватил мышцы живота. Сознание почти отключилось. Мои стоны стали громче и перешли в крик. Держась на краешке сознания, я прошептала:
– Стоп! – с силой обхватила ногами твои бедра, обняла плечи руками и приникла к тебе всем телом.
Но ты не услышал, или не понял, или не захотел, или не сумел… Наоборот принялся двигаться ещё быстрее, намереваясь пробить меня насквозь. Тело свело в конвульсиях удовольствия. Я выгнулась, запрокидывая голову и стискивая мышцы влагалища. Ты на секунду остановился, разглядывая, как я кончаю. И в тот же момент излился тугой струёй. Влажный от пота, с громкими стонами повалился на меня, хватая воздух ртом. Наши сердца колотились друг об друга, продолжая удерживать наш общий ритм.
Ты уткнулся лицом мне в шею, облизывая и что-то бормоча, но я не понимала. Мне было хорошо. Очень хорошо. Прижалась к тебе сильно-сильно, стараясь слиться с тобой в одно целое. Нежно поцеловала в губы, ощутив вкус крови. Моей?
– Боже, это невероятно! Ты… ты восхитителен… – мне казалось, я это прокричала, а на самом деле прошептала ему в ухо.
– Правда? ‒ в голосе удивление. – Тебе понравилось? – Зиль перекатился с меня на ковёр, одной рукой обнял, а второй подпер голову, пристально заглядывая в глаза.
– Что ты говоришь? – переспросила я, мне трудно еще сосредотачивать внимание на разговоре.
– Я спросил, понравилось ли тебе?
– Да, да, да! Ты невероятный, восхитительный, замечательный! – приподнялась на локте и чмокнула в щеку.
Он просиял.
– А тебе? – спросила я робко, льстя его мужскому самолюбию.
Зиль прижал меня к себе, ласково поцеловал в губы.
– Ты самая лучшая…
Мы перебрались на диван, обнялись и укутались одеялом, наслаждаясь теплом друг друга. Я потихоньку отплывала в страну Морфея, но одна мысль не давала мне спокойно уснуть.
– Зиль, – вынырнула я из дрёмы.
– М-м-м, – пробубнил он.
– Скажи, почему ты боялся… э-э-э… м-м-м… отношений?..
– Секса? – рассудочно спросил он.
– Да.
– Ты не восприняла эту информацию правильно, хотя Куп тебе сегодня признался. Мы драконы. Когда испытываем сильные эмоции, то способны к трансформации. Поэтому… э-э-э, в общем, у нас все получилось, что об этом говорить, – и он снова меня поцеловал.
– Опять ты прикалываешься, – полусонно промурлыкала я.
Чтобы ты не наговорил еще какой-нибудь ерунды, я торопливо заткнула твой рот поцелуем. Не хочу больше ничего слышать. Надеюсь, что эти несколько часов, проведенные со мной останутся светлым пятном в твоих воспоминаниях. Хочу, чтобы ты забыл о своих страхах и навязчивых идеях. Втемяшил себе в голову какие-то глупости про драконов…
Мы еще долго ласкали друг друга, изучая сокровенные места.
Зиль отключился около шести часов утра, обмякнув прямо у меня на груди. Казалось, что он старался не только наверстать упущенное, но еще и назаниматься любовью впрок. Такого обалденного секса у меня давно не было. Скорее всего, вообще не было. Все мои крышесносные секси померкли и уползли в угол поскуливая.
Тело получило разрядку и при этом невыносимо болело, особенно самая рабочая часть. Если там можно натереть мозоли, то мы это сегодня сделали. Внутри страшно саднило, тянуло и дергало. И одновременно я прибывала в блаженной неге и погружалась в сон, ощущая запах Зиля и слушая его спокойное, глубокое дыхание. Как жалко, что через час это волшебство закончится… Мне вдруг страстно захотелось, чтобы утро никогда не наступило, чтобы всегда длилась эта ночь, подарившая мне этого мужчину…
Я потерла татушку на его плече, какой-то нелепый дракон (опять дракон!) с рыбьим хвостом и поднятыми вверх крыльями. Прижалась губами к ключице Зиля и положила руку на его плечо с драконом. Засыпая, я почувствовала, что мою руку от предплечья до плеча что-то щекочет, как будто какое-то крупное насекомое пробежало. На уровне лопатки я его прихлопнула и провалилась в сон.
Я проснулась с первым гудком будильника, выключая, чтобы не разбудить своего красавца, нежно поцеловала в губы. Он улыбнулся не просыпаясь. Осторожно выбралась из его объятий и из-под одеяла. Он проворчал что-то недовольно. Тихонько отправилась в душ.
