Л. Дж. Шэн
Нежное безумие

– Прости, – ее голос приглушен из-за крови во рту, – я не могу, не могу, Пенн.

– Виа! – кричу я.

– Пожалуйста, – умоляет она, – отпусти меня.

Я пытаюсь догнать ее, поскальзываясь на следах крови, которые оставляет за собой Виа. Даже мои руки полностью покрыты кровью. Я замедляюсь у открытой двери, готовый выбежать. Как вдруг меня втаскивают обратно и бросают на диван:

– Не так быстро, засранец. Твоя очередь!

Я закрываю глаза и позволяю всему идти своим чередом, понимая, почему Вии пришлось сбежать.

Дом там, где сердце.

Прошло три дня после побега Вии.

И два с половиной дня с тех пор, как мне удалось хоть что-то поесть, чтобы меня не стошнило (пиво же считается, да?).

После того как Рэтт избил ее за кражу мобильного телефона и попытку позвонить в Лондон, я не удивлен, что она не вернулась. Уверен, это лучше, чем трахаться с Рэттом. Виа обычно очень осторожна с ним, так как она девушка. То был момент слабости с ее стороны и стоил ей гораздо больше, чем она была готова заплатить.

В надежде, что она объявится, я весь пятничный день провел, шатаясь около балетной студии. Вдруг она осталась ночевать в доме учительницы? Кажется, они были близки, хотя довольно сложно сказать, ведь Виа надевала маску каждый раз, когда мы пересекали черту города Тодос-Сантос на автобусе. И меня трясло от того факта, что она так и не вышла на связь, убеждая себя, что у нее есть на это причина.

В шесть часов девочки, одетые во все розовое, начали медленно выходить из здания. Сунув руки в карманы, я остановился у черного блестящего Range Rover и ждал учительницу. Она покинула здание последняя, смеясь и прощаясь с толпой учеников. Рядом с ней шла девушка. А если быть точным: именно та, которую я поцеловал. А еще точнее – девчонка, по которой я схожу с ума весь год. Она прекрасна, словно экспонат из музея. А самое печальное – недостижимая. Они заметили меня на полпути. Глаза девушки округлились в удивлении, и она осмотрелась, пытаясь понять, есть ли свидетели нашего разговора. Вероятно, она подумала, что я здесь ради нее.

– Привет, – сказала она и заправила прядь волос за ухо. Она взглянула в сторону миссис Фоллоуил, всем видом показывая, что не знает, кто я такой.

– Привет, – ответил я, параллельно убивая бабочек в животе: сейчас не то время и место, – мадам, моя сестра Виа, она ваша ученица. Я не видел ее уже три дня.

Учительница ошеломленно вскинула брови, будто я ей только что сказал, что оставил кучу дерьма на капоте ее тачки. Она сказала блондинке подождать в машине, схватила меня за руку и потащила в переулок. Скрывшись между двумя зданиями, она приказала мне сесть и начала разговор.

– Я звонила ей по пять раз в день, оставила кучу сообщений, – прошептала она мне прямо в лицо. – Я хотела сказать, что ее приняли в Королевскую академию балета. Когда письмо так и не пришло, я позвонила туда лично. Ее уже ждут. Об оплате можете не беспокоиться, как я и говорила ранее: я за все заплачу.

Вздох вырвался из меня. Все ее будущее прямо здесь, а она может валяться где-нибудь в канаве. Проклятье, Виа. Черт тебя побери, неуловимая четырнадцатилетка.

– Прекрасно, мадам, спасибо вам за услугу, за которую ей никогда не расплатиться, если мы не найдем ее, – немного съязвил я. Сказав «мы», я имел в виду только себя. Мама никогда не будет этим заниматься – она никогда не обременяла себя заботой о случайном отпрыске от наркомана, – а Рэтт несказанно обрадуется новости, что теперь надо кормить на один рот меньше. Когда нам позвонили из школы, я просто соврал, что Виа у моей тети, а мама лишь подтвердила, когда завуч заявился к нам домой. С ненормальной прической, сигаретой во рту, словно это была кислородная маска, мама даже не поинтересовалась – правда ли это. Если я позвоню в полицию, то они упрячут нас обоих в детский дом. Может, вместе, но я сомневаюсь. Я не могу позволить этому случиться, мы не должны разлучаться с Вией.

Миссис Фоллоуил уставилась на меня с таким выражением, будто она подхватила кишечный грипп. Скорее всего, ее поразил тон, с которым я обратился к ней. Обычно, я намного дружелюбнее, но не сейчас, когда я впервые столкнулся с пропажей сестры. Дома мне приходилось вычищать стены от рвоты матери, закрывать дверь туалета, если Рэтт засыпал прямо на толчке. Поэтому я не смотрю на взрослых с тем уважением, как делает ее дочь.

– Ого, – все, что вымолвила миссис Фоллоуил.

– Спасибо за проницательность. Всего хорошего. – Я подскочил и двинулся по улице. Она развернула меня, ухватив за предплечье.

– Моя дочь… – она сжала губы и виновато опустила взгляд. Девушка, сидевшая в «Ровере», пялилась на нас и грызла ногти. – Моя дочь и Виа никогда не ладили. Я пыталась заставить их общаться, но чем больше я это делала, тем сильнее становилась их неприязнь друг к другу. Я подозреваю, что это из-за нее не дошло то письмо на прошлой неделе. Письмо, которое было так важно… Даже не знаю, зачем я говорю тебе это, – выдохнула она, качая головой. – Я всего лишь догадываюсь об этом… Но я не хочу знать наверняка, понимаешь? Мне неприятно даже то, что я просто задумываюсь о таком.

А может, стоило бы задуматься.

Обрывки воспоминаний начали мелькать перед глазами: я забираю письмо, зажатое в ее руке, разрываю его, бросаю в мусорный бак, ее расцветающая улыбка. И лимонад, который я вылил на обрывки, поддавшись умоляющему блеску в ее голубых глазах.

Я уничтожил все мечты моей сестры. Воплотил в жизнь кошмар.

Моя челюсть сжалась, я сделал шаг назад и бросил последний взгляд на девчонку, запечатлев ее в памяти. Занес ее в черный список, пообещав себе уничтожить ее, как только представится возможность.

– Так что, Виа не у вас? – Голос мой становился жестче, словно олово, с каждым словом. Я в отчаянии, не знаю, что делать. Я хочу разорвать этот мир на части, лишь бы найти Вию, но я не всевышний, чтобы уничтожить этот мир. Все идет своим чередом, потому что такие дети, как мы с Вией, постоянно исчезаем. И никому нет до этого дела.

Миссис Фоллоуил покачала головой. Она немного смутилась, дотронувшись до моей руки:

– Эй, почему бы тебе не пойти со мной? Я высажу Дарью у дома, и мы вместе поедем искать твою сестру.

Дарья.

Я развернулся и бросился к автобусной остановке, ощущая себя идиотом, полным ненависти и жизни. Я чувствую себя живым, как никогда до этого. Потому что я хочу убить Дарью. Она все отодвинула на задний план; пока я любовался ею, все вокруг нас сгорело.

Я как-то сказал ею: «Ты выглядишь так, будто тебе нужен друг». Идиотская мальчишеская доверчивость. Я мысленно выбросил это на землю и растоптал на пути к автобусу, который уже подъезжал.

Дарья была права – я наивен. Идиот. Ослепленный ее волосами, губами и сладкой меланхолией.

Мчась на остановку, я слышал, как кричит мое имя миссис Фоллоуил. Она знает, как меня зовут. Она знает, кто я такой. Кто мы. И почему это волнует меня? Почему меня волнует то, что девчонка знает, что я бедный.

Я запрыгиваю на первый подъехавший автобус, не имея понятия, куда он меня привезет.

Как можно дальше от девушки, но недостаточно далеко от меня самого.

Жжение в груди усиливается, дыра в моем сердце становится все больше и больше, и я уже слышу шепот бабули в своей голове.

Глазастик.

Глава первая

В ту ночь перед началом учебного года,

я заметила тебя на трибуне.

Ты выглядела очаровательно,

но твое сердце разбито из-за парня,

который предпочел растоптать его на куски.

Дарья

Почти восемнадцать

Сегодня вечером «Змеиная нора» переполнена.

Обычная ситуация, если сражается Воун, а сражается этот парень всегда. Он ломает носы с таким же успехом, как и разбивает сердца. А разбивание сердца – это его второе любимое занятие. Не меньше шести девушек сменили школу, лишь бы избежать страданий от одного только его вида, когда он перешел в старшую школу Всех Святых. Он учится здесь всего три года, а все родители заперли дочерей и трясутся от страха.

Почти все популярные парни из школы Всех Святых и враждующей школы Лас-Хунтас в Сан-Диего устраивают обряд посвящения боем в «Змеиной норе». Все это не мое, но Блис, Алиша и Эсме затащили меня сюда перед тем, как начнется учеба. Они самые страстные поклонницы Воуна. Этот придурок провел все лето в студии скульптуры в Италии и вернулся пару дней назад, поэтому всем срочно понадобилось полюбоваться на его прекрасное, но безразличное лицо.

Правда в том, что Воун слишком жесток, чтобы влюбиться, пасть страстью или хотя бы испытать симпатию. Однако этот урок они усвоят на всю жизнь. Я отлично повеселюсь, наблюдая за всем этим, хоть и буду повторять: «Ой, дорогая, успокойся, он того не стоит».

Знаете что? Он того стоит. На все сто.

– Как кто-то настолько жестокий может создавать что-то настолько утонченное? Это чертовски неправильно. – Блис жевала прядь красных волос, пялясь на Воуна, который мельтешил туда-сюда по полю. Его черная, рваная одежда обтягивала каждый мускул.

Если верить легендам, то «Змеиная нора» получила свое название после вспышки змеиной чумы, и это вынудило забросить бывшее футбольное поле на окраине города. Парни, прислонившись к выцветшим и сломанным трибунам, пили пиво. Мы, девчонки, сидели, скрестив ноги, потягивали дорогое вино прямо из бутылок и курили электронные сигареты. Напротив нас сидела группа поддержки из Лас-Хунтас. Они не носят швейцарские бренды и не ездят на немецких машинах; передают друг другу наполовину пустые бутылки текилы и скручивают сигареты.

– Это отвратительно, Блис, он же второкурсник. – Алиша, наполовину афроамериканка, наполовину немка, издала звук, имитирующий рвотный позыв.

– Заткнись. Ты бы работала день и ночь в качестве его использованного презерватива, если бы он предложил. Иначе ты не пришла бы сюда смотреть, как потные парни избивают друг друга.

– С кем он сражается, кстати? – Я лопаю пузырь фруктовой жвачки, поправляя темно-зеленое короткое платье на бедрах. Десятки оттенков блонда переливаются в волосах, наполовину завязанных черным бантом, я выгляжу как картинка с Pinterest. Стрелки идеальны, а на пухлых красных губах матовая помада, как из фильма нуар.

Я – Дарья Фоллоуил. Капитан команды поддержки, богатая сучка и маленькая Мисс Популярность. Нравится? А зря, я не интересуюсь мальчиками. А вот мужчины – другое дело…

– Понятия не имею, но я не завидую ему. Все поединки были жесткими сегодня, а Воун – лучший. Так что они оставят его на десерт, – подвела итог Алиша, рассматривая маникюр.

– Сейчас будет мясо! – заорал кто-то через три ряда, и мы встали, вытянув шеи, чтобы посмотреть: кому же не повезло сражаться с самим Воуном Спенсером. Я встала на цыпочки, толпа вокруг взорвалась криком, хлопая в ладони. Сладковатый запах смеси алкоголя и запекшейся крови витал в воздухе после предыдущей драки. Протяжный отзвук отчаяния повис у меня на языке.

Я увидела высокого, прекрасно сложенного парня, петляющего перед Воуном на мертвом поле. Он сжимал бутылку с чем-то алкогольным, его темно-русые волосы (или светло-каштановые?) спадали на лоб. Я не видела его лица, но мне это было и не нужно. Маленькая дырочка на месте сердца в его красной футболке, и моя рука потянулась к маленькому морскому камешку, висящему у меня на шее.

«Не падай в обморок, сучка. У тебя суперкороткое платье».

За последние четыре года я стала профи в избегании встреч с Пенном Скалли. Удивительно, учитывая, что он лучший футболист, а я капитан группы поддержки школы в том же округе. На данный момент мы играем друг против друга дважды в год. Наши команды всегда выходят в плей-офф, но школа Всех Святых постоянно проигрывает.

Я не могу видеться с ним с тех пор, как все раскрылось с Вией. Каждый раз, когда мы с ними играем, я имитирую спазмы от несуществующих месячных или проскальзываю в машину до того, как начнется игра.

– Ущипните меня кто-нибудь. – Блис радостно захлопала в ладоши. На ней укороченный бежевый топ, который идеально сочетается с оттенком маникюра. – Пенн Скалли – принимающий из Лас-Хунтас, самый горячий парень на всем побережье. Я мечтаю о том, чтобы его лицо оказалось подо мной. Сегодня мне должно повезти!

– Из того, что я услышал, можно сделать вывод, что ты пытаешься пристроить свою задницу везде, куда она поместится. Предупреждаю, Воун не любит спешки со своей добычей, – усмехнулся Найт позади меня. Я повернулась в его сторону, изгибая бровь, пытаясь сделать вид, что Пенн не заставляет мое сердце биться с такой скоростью, что оно готово сбросить с себя артерии.

Незнакомая девчонка сидела на его коленях, пытаясь засосать ему ухо, а руки повисли на широких плечах парня. Он лениво раскинул ноги, на нем была куртка от Gucci и белые кроссовки Air Jordan. Лучший портной создал джинсы специально под него, а стрижка стоит явно дороже моей фирменной сумки.

Найт привлекательный парень, и не только ему это известно: он бы повесил объявление об этом на всех рекламных билбордах. Прикрытые зеленые глаза, ямочки на щеках, такие же глубокие, как и его взгляд Казановы, пухлые алые губы и скулы, которыми можно резать сыр. Невероятно мягкие каштановые волосы. В нем все буквально кричало о наслаждении.

Мы все живем на одном переулке, в одном районе, а наши родители лучшие друзья. Найт и Воун словно огонь и лед – очень разные, но при этом они самые близкие друзья, почти братья. Воун – сумасшедший человек искусства; Найт – типичный популярный спортсмен.

Один – Эдвард Руки-Ножницы, а другой словно дальний родственник Зака Эфрона.

– Твоя девчонка сойдет с ума от злости, если ты притащишь домой лобковых вшей? Они крайне бесполезные питомцы. – Я мило взмахнула ресницами, обращаясь к нему. Луна не его девушка, но он из кожи вон вылезет, чтобы заполучить ее. Именно по этой причине я никогда не любила Луну Рексрот. Она типичная Виа. Девушка, породившая во мне Халка. Та, которой Воун постоянно улыбается и с которой вечно таскается Найт. Папуля как-то пошутил, что Луна словно сицилийская монахиня. Раз в год появляется за поднятой занавеской перед восхищенной семьей, которые преклоняются перед ней, потому что скучают.

«Это Луна. Когда она появляется – все вокруг останавливается».

Ага. А я прекращаю существовать.

– Отсоси старый член, Дар. – Он зажимает сигарету между зубами и прикрывает его рукой, зажигая. Затем затягивается и выпускает облако серого дыма мне прямо в лицо.

– Это приглашение? Если что, то существуют таблетки как раз для твоего ватного члена. – Я вздернула подбородок.

– Детка, мой член слишком тверд для тебя. А вот тебе точно понадобится три таблетки обезболивающего, чтобы справиться с последствиями от моего пребывания в тебе.

– Во мне? Помечтай, Найт Коул.

– О нет. В моих мечтах ноги Луны обвиваются вокруг моей талии и все такое. Без обид, Тиффани. – Он шлепает девушку по заду рукой с зажатой зажигалкой Zippo.

– Стефани.

– Не имеет значения, детка, я забыл, что ты у меня на коленях, пока Эльза не указала на это. – Он показал на меня жестом и засмеялся.

– Плохо, что Луна младше. Она никогда не будет встречаться с тобой. – Я просто провоцирую его, имея в виду, что Луна, вероятно, не будет с ним встречаться не из-за возраста, а просто потому, что они слишком разные. Она застряла в своей собственной вселенной. Она, как Солнце, а он – Земля, которая всегда вращается вокруг, приближаясь на сантиметр, хотя может и сгореть.

Найт наклонил голову набок, улыбка стала словно волчий оскал, а зубы показались острее, чем обычно.

– Подруга, если бы знала, сколько твоих одноклассниц передавали мой член из уст в уста, когда были младше. У тебя бы случился сердечный приступ.

– Вау! – прервал спор громкий крик.

Толпа вздрогнула в унисон, мы все повернули головы на поле, наблюдая за падением Пенна на середину площадки. Ох, Маркс. Они ведь еще даже не дрались, а он уже вырубился. Похоже, он очень сильно пьян. Воун собирается убить его, пока Пенн не пришел в себя.

Я попыталась привлечь внимание Найта.

– Ты должен сказать Воуну, что битва окончена!

– Ты только посмотри, кто-то сходит с ума от волнения. Почему? Сделала ставку у Гаса? – Найт поглаживает зад девушки, но ему это не интересно. Никогда не было. Я становлюсь багровой от ярости, голова сейчас лопнет от напряжения. Руки сжимаются в кулаки. Не хочу, чтобы Пенн закончил сегодняшний вечер в больнице, несмотря на то, что он ненавидит меня и, скорее всего, желает мне смерти. Чувство вины зарождается внутри меня, когда я вспоминаю слезы в его глазах и письмо о зачислении его сестры.

– Неважно. Я никогда бы не заговорила с Гасом по собственной воле. Но этот лузер слишком пьян. Воун же убьет его.

– Он большая шишка в футбольной команде, состоящей сплошь из гангстеров. Сможет сам постоять за себя, – мрачно бросил в ответ Найт.

Как стартовый квотербек школы Всех Святых, Найт получал сомнительное удовольствие, играя против Скалли. Ходят слухи, что Пенн лучший в округе, а может быть, даже в штате. Директор Причард предлагал ему внушительную стипендию несколько раз ради того, чтобы он играл за нашу команду. Но, к счастью для меня, Пенн – преданный тип.

– Найт! – мой голос надломился, упав с вершины безразличия. Я умоляла. Девушка на его коленях взглядом метала в меня ножи. – Воун реально вляпается в дерьмо, если что-то пойдет не так.

Его лицо из скучающего превратилось в раздраженное. Он снял с коленей девчонку и передал ей сигарету.

– Я не собираюсь вмешиваться лишь потому, что ты такая ненормальная, но я спущусь и прослежу, чтобы эти двое не накосячили. – Он провел кончиком языка по губам, показав пирсинг.

Я оглянулась на поле, оба парня сняли футболки. Найт прав. Пенн уже не тот тощий мальчик, который четыре года назад подарил мне самую ценную вещь. Мускулистый, крепкий, величественный, с нулевым количеством лишнего веса и с сильными руками. Мышцы сужаются к низу живота, выделяясь и указывая прямо куда нужно, и, кстати, мои девочки из группы поддержки вздыхают, тоже обратив на это внимание. Воун намного худее. Но это не имеет значения. Он обладает невероятным спокойствием, которым остается только восхищаться. Когда Воун в своей стихии, то справляется с парнями в три раза больше его, даже не вспотев.

Они двигаются по кругу; медленно, опасно и серьезно. Как обычно, Воун безэмоциональный, мужественный и спокойный. Пенн кажется отрешенным, с полоумной улыбкой на губах. Стеклянная бутылка выскользнула из пальцев и покатилась по земле; народ вокруг разразился громким смехом, который отразился прямо в моем сердце.

– Он часто дерется здесь? – спросила я, сама не зная у кого точно.

– Нет, – ответил Гас, потягивая пиво. Он – капитан нашей футбольной команды. Его дружки передают друг другу планшет с написанными именами. Они делают ставки на протяжении всей ночи, пока идут драки, а он просто снимает сливки. Гас забирает планшет и кладет его в сумку через плечо и сверху скомканную спортивную куртку, чтобы никто ничего не заметил. Будто он до сих пор верит, что никто не догадывается, что он организовывает ставки. Ходят слухи, что он сколотил неплохое состояние на этом, а Воун – тот парень, который ненавидит деньги и все, что с этим связано, – с ним в доле. Но все знают, зачем он это делает – откладывает деньги, чтобы открыть собственную студию, не взяв даже цента у родителей.

– Пенн не из тех, кто напивается перед дракой, я часто тусовался возле его школы. Что-то не так… – он допил пиво и сложил руки вместе.

Что-то не так.

Я должна покончить с этим тупым чувством вины. Я не несу ответственности за его проблемы. Другая девушка – смелая – встретилась бы лицом к лицу с ним сейчас. Но не я. Он знает, что мы сделали в тот день и как это привело к исчезновению его сестры. Я никогда не просила у него прощения – будем честны, – я не заслуживаю его.

Глубоко в горле у меня перехватывает дыхание, пока эти двое меряются силой друг с другом на поле битвы, язык их тел словно зеркало. Воун первым ударяет Пенна прямо в лицо. И это был очень сильный удар, так как нос Пенна сразу начинает истекать кровью. Люди вокруг вскрикнули и вздохнули. Пенн спотыкается назад, смеясь и качая головой, будто он пропустил этот удар. Он слизывает кровь на уголке верхней губы, а затем наносит такой удар, какого я никогда не видела в жизни.

Бенгальский тигр.

Я и забыла, как он быстр и грациозен. Такой же, как и его сестра.

Пенн прижимает Воуна к земле, обхватывая коленями тело, и начинает колотить его: то ударит, то промажет. Меня тошнит. Толпа кричит. Такого никогда не было. У Воуна было несколько серьезных драк, но его никто и никогда не укладывал на землю. Он всегда знал, как уходить от удара и не тратить энергию впустую. Кажется, он был профи в джиу-джитсу еще до того, как его выкинули из трех классов за непослушание.

– Спенсер! Спенсер! Спенсер! – Ученики школы Всех Святых кричат с трибун, бросая пустые пивные банки на поле. Учащиеся Лас-Хунтас сохраняют тишину, но не менее напуганы. Они не склонны к публичным выражениям чувств, но я знаю, что они преданы своей звезде футбола.

Прежде чем Воун успевает перекатиться на Пенна и сесть сверху, он получает фингал под глазом и разбитую губу. Пенн неуклюже ударяет Воуна, и, прежде чем я успеваю что-то понять, они снова перекатываются. Воун явно забавляется, но его удары четкие. Я замечаю, как Найт подходит к краю поля, проводя рукой по волосам и резко выдохнув:

– Давай закончим, Ви. Засранец получил намного больше, чем жестокий папочка в типичных фильмах. А ты истекаешь кровью, как девчонка во время месячных.

– Именно поэтому я не собираюсь его убивать прямо сейчас, а просто преподам хороший урок. Он скажет мне спасибо. – Воун подмигивает, сплевывая кровь, и снова обходит Пенна. Он в отличном настроении, когда дерется.

Воун с разворота ударяет Пенна в подбородок, отчего кровь фонтаном брызгает на землю. Он падает и не шевелится, избитый и весь в крови.

Секунда.

Пять секунд.

Десять секунд.

Ну, вставай. Вставай. Вставай.

Вопль вырывается из меня прежде, чем я успеваю проглотить его, и звоном отдается у меня в ушах. Блис, Алиша и Эсме усаживают меня на трибуну, Найт подходит ко мне и быстро обнимает за плечи. Он тащит меня к парковке, расталкивая всех направо и налево своими широкими плечами, выглядит так, словно дерутся дети из двух школ. Найт заталкивает меня в свой светло-синий «Астон Мартин Ванквиш Воланте». На заднем сиденье мало места, я вынуждена сесть ровно и закрыть рот ладонями, чтобы меня не стошнило. Он протягивает бутылку воды, я беру, но мои руки настолько сильно трясутся, что я обливаю все вокруг.

– Не наблюй мне на сиденье, все кончено, Фоллоуил.

Он обходит кабриолет, затем прыгает на водительское сиденье, не открывая дверь. Внезапно появляется Воун, вытирая лицо черной футболкой. Джинсы его порваны, самодельный пояс сделан из шнурков от армейских ботинок. Найт указывает пальцем на Воуна и заводит двигатель:

– Ты сошел с ума, если считаешь, что я позволю сесть в мою машину с видом Керри после финальной сцены фильма.

Воун вспыхивает от злости:

– Успокойся, Коул. Я прокачусь с компанией из Лас-Хунтас.

Брови Найта подскакивают от удивления, а глаза полны удивления:

– Ты реально сошел с ума. Садись в тачку, придурок.

– Они подскочили к нам на поле, – говорит Воун с таким видом, будто это достойное объяснение его решения. У меня кружится голова от запаха дури и крови.

– И они надерут вам задницы. Не делай глупостей, пока я не вернусь. Мне просто надо доставить принцессу до ее замка.

Воун поднимает ногу и поправляет скотч на подошве его ботинка, который полностью порван.

– Сегодняшнего боя не должно было быть, – он сплевывает кровь на дорогу.

– Только не говори мне, что Скалли разбил что-то еще, кроме сердца Дарьи. Она выглядит так, будто у нее есть какие-то чувства.

Я пнула кожаное сиденье Найта. Мне все еще сложно дышать, но я впитываю любую информацию о Пенне.

– Его мать умерла сегодня утром.

Тишина оглушает, но громкий крик взрывается у меня в голове и ушах. Я смотрю на Найта, парня, который видит это, словно что-то реальное, и я не удивлена, что он застыл на месте.

– По этой причине он начал потасовку, – вздохнул Воун. – Когда у Дарьи происходил ядерный взрыв на глазах у всех – это было круто, кстати – какой-то парень выбежал на поле и поднял Скалли с грязи, крича, что его мама передознулась сегодня утром. Более того, на его восемнадцатый день рождения.

– Вали на фиг отсюда. – Найт сжал челюсть и ударил по рулю так сильно, что пронзительный гудок застыл в небе на несколько секунд.

Воун качнул головой:

– А вторым подарком на день рождения было то, что отчим выгнал его из дома. Игроки Лас-Хунтас не тронут меня и пальцем. Я просто наложу ему несколько швов и проверю, чтобы все было окей.

– Я пойду с тобой, – сказал Найт с уверенностью. Следующий футбольный матч на этой неделе, и как раз против команды Лас-Хунтас. Они сломают ему ноги, даже не подумав дважды. Но я, конечно, промолчала.

В прошлом году бывшие выпускники школы Всех Святых заявились в Лас-Хунтас посреди ночи, заменили их флаги на пиратские и намазали все вазелином напоследок. Так что идти туда без команды, даже Воуну, это не просто напрашиваться на неприятности, а буквально умолять о них. Но в этом весь Найт. Рисковать – его хобби.

– Я просто высажу Дар у дома.

– Отлично, в любом случае я еду с вами, парни, – выдохнула я. Моя уверенность, что я не встречу Пенна, была практически стопроцентная, особенно если учитывать обстоятельства. Вероятно, я последний человек, кого он захочет видеть сегодня, ведь я напоминаю ему о том, что он потерял. Если мои сопливые друзья услышат, что я зависала в Лас-Хунтас после внезапного визга, у них будет отличный повод для сплетен.

– Заткнись! – одновременно воскликнули Воун и Найт.

Воун сделал шаг, оказавшись под фонарем. Теплый свет попал на израненное Пенном лицо. Под обоими глазами чернели синяки, губы и бровь были порваны, на лбу была огромная шишка, которая завтра вырастет еще сильнее. Он никогда не был настолько сильно избит.

– Не переживай, мать Тереза. Мы не будем зависать слишком долго, – сказал Воун.

– Да? – спросил Найт.

– Блис Ортис только что уговорила его пойти к ней домой потом. Не уверен, что они смогут трахаться в таком состоянии, но думаю, что они откроют для себя что-то новое.

Оба парня мрачно смеются. Блис. И почему я не удивлена. Она помешана на парнях. Притормози, девочка. Обычно меня не беспокоят такие вещи, но Блис тащится по парням так же, как я по своей красоте. Но трогать Пенна – это слишком, потому что, во-первых, он явно сильно ранен, а во-вторых, он был первым, с кем я поцеловалась. А это означает, что никто из школы Всех Святых не имеет права касаться его сейчас.

– Ему восемнадцать. Он может трахаться в любом состоянии. Даже практически в коме, – подытожил Найт. После минутного молчания он добавил: – Гас, вероятно, все проиграл. Он поставил кучу бабла на этот бой, а фактически в нем нет победителя. – Найт провел по подбородку.

– Гасу нужны только тусовки и минет. Не обязательно в таком порядке. Гас придурок, хотя я встречал более изощренных, – сухо ответил Воун. – Он переживет.

– Ты готов лечь с ним в постель ради своих корыстных целей.

– Я залезу в постель к любому, кого смогу обмануть. Так что у меня свои методы в моих расчетах, – спокойно сказал Воун.

Я посмотрела на руки, лежавшие на бедрах. Почему я чувствую себя настолько виноватой? Воун наклонился и похлопал меня по спине, словно старший брат, хотя он на два года младше:

– Не ной. Скалли крепкий сукин сын.

Они не знают. Ни о Вии, ни о Пенне. Ни о моем камешке на шее, ни о Халке, живущем внутри меня.

Я встряхнула волосами и улыбнулась, но я не там. Не в той реальности. Даже когда Найт вез меня домой под удивительным звездным небом, настолько чистым, что у меня заболели глаза. Луна выглядела одинокой и притягательной, а где-то под ней Пенн пытается примириться с новой реальностью.

Найт заглушил двигатель и жестом указал мне в сторону дома. Особняк, выполненный в тосканском стиле, с восемью ваннами, с двухэтажным фойе, винным погребом, балетной студией и бассейном, который выходил прямо из скал, которые мы называли вратами в Эльдорадо. Мой папа инвестор, а мама… ну, она инвестирует в то, чтобы быть рядом с правильным мужчиной.

– Ты выглядишь уставшей и очень виноватой. Приди в себя и разберись со всем этим дерьмом, пока мы поднимаемся на второй этаж, – прогудел он, перебрасывая мою руку через свое плечо, и потащил по лестнице в темное фойе. Там висел огромный черно-белый портрет матери в одежде балерины, и ее элегантность царила во всем доме.

Сейчас не очень поздно, и шансы, что родители еще не спят, очень велики. Если нет, то Мелоди точно проснется, когда часы пробьют полночь. Она всегда заводит будильник, чтобы проверить, не нарушила ли я комендантский час.

Я не помню, как Найт положил меня на кровать, но он сделал это. Я все еще в одежде и не смыла макияж. Время будто остановилось; оно просто стояло в комнате, словно тяжелая мебель.

У Пенна Скалли проблемы.

Огромные проблемы. Он только что потерял мать и оказался бездомным. Всего в нескольких километрах я лежу на огромной кровати с дизайнерскими покрывалами, аквариум во всю стену, наполненный розовым шампанским, стоит позади меня.

Мои действия – вот что привело к таким проблемам.

Если бы не я, то сестра была бы рядом с ним. Может быть, его мама не подсела бы на крэк или что-то еще. Я зажмурилась, сопротивляясь набежавшим слезам. Он подарил мне редчайшую вещь в мире, я расплатилась с ним страданиями. Мама умерла в его день рождения. Но есть что-то обнадеживающее в боли, которую я ощущаю. Она напоминает мне о том, что, несмотря на мой стервозный характер, я все еще способна переживать за кого-то.

Послышался звук босых ног, шагающих по коридору. Я сразу узнала тихую походку Мел и ее грациозные движения. Дверь в комнату со скрипом открылась, и она вошла на цыпочках. Обычно я притворяюсь спящей, чтобы избежать лишних разговоров. Сразу после исчезновения Вии я перестала называть ее мамой, и она стала просто Мел, но я не помню почему. С тех пор мы росли отдельно друг от друга, поэтому разговоры один на один казались пыткой. Но именно сейчас я не смогла сделать вид, что сплю.

Мелоди наклонилась, чтобы поцеловать меня в лоб – она повторяла это движение изо дня в день, с самого моего рождения. Позднее она стала нависать надо мной с целью уловить запах алкоголя. Но сегодня, к сожалению, я трезвая.

– Доброй ночи, милая. Хорошо провела время в кинотеатре?

Я на мгновение забыла о лжи, которую я ей наговорила перед уходом из дома. Я откашлялась, чтобы сказать «да», но правда сама вырвалась: