Кэтрин Грей
Германия. Полная история страны
Раннее Средневековье
Конечно, 476 год – совершенно условная дата. Никакого великого перелома и резкой смены Античности на Средневековье не произошло. Просто надо же иметь какие-то примерные ориентиры. И какое событие может быть более подходящим для отсчета новой эпохи, чем падение Римской империи – величайшей цивилизации Античности?
Как в российской, так и в западной медиевистике в основном популярна такая классическая периодизация раннего Средневековья:
– 476 г. – середина VIII в. – переход от Античности к феодализму.
– середина VIII в. – середина XI в. – ранний феодализм.
Но все ученые прекрасно понимают, что она, во-первых, условная, а во-вторых – французская. Да, именно Франция считается классическим государством Средневековья, для которого характерны все основные признаки и этапы феодализма, в некотором роде эталоном, с которым сравнивают развитие других стран.
Что же касается Германии, то она, во-первых, всегда была далека от феодального идеала, во-вторых, слишком мало унаследовала от античной цивилизации, а в-третьих, была настолько неоднородна, что в каких-то ее частях (преимущественно на юге) феодализм укоренился почти тогда же, когда и во Франции, а где-то (в основном на северо-востоке) варварство еще долго держалось за свои позиции и не желало уступать их Средневековью.
Меровинги
Пожалуй, начинать рассказ о средневековой германской государственности надо с Меровингов – первой королевской династии франков. Не только потому что в состав меровингского государства входило немало германских земель. Куда важнее то, что из королевства Меровингов выросла империя Карла Великого, которая в свою очередь стала предшественницей первого германского Рейха. Причем речь не только о хронологической преемственности или о том, что эти государства возникали, распадались и снова возникали примерно на одной и той же территории, а в первую очередь о том, что они органически перерождались друг в друга.
Германцы, сильно отстающие от франков в степени развития феодализма, постепенно во многом догоняли их именно благодаря тесному общению. Не всегда мирному – если в эпоху Античности германские племена были периферией и буферными государствами для Римской империи, то с началом Средневековья им была уготована похожая роль в державе Меровингов. Те же, кто развивался вне зоны влияния франков, либо достаточно серьезно ассимилировались с пришедшими с востока славянами, либо сами искали лучшей доли, в том числе и в Британии – так называемые англо-саксы вовсе не коренное население Британских островов, а заселившие их германцы из саксонских племен.
Но пока я возвращаюсь к Меровингам. Первым реальным вождем салических франков большинство историков считают Хильдерика (около 457 г. – около 481 г.), сына легендарного Меровея, давшего имя династии и королевству. Он сражался еще под римскими знаменами против вестготов и саксов. Однако основателем Франкского королевства стал не он, а его сын Хлодвиг (около 481 г. – 511 г.). Он вел активную завоевательную политику и после побед над вестготами, алеманами и прочими племенами присоединил к своим землям север Галлии, а потом расширил границы своего королевства вплоть до верховий Рейна. Около 498 года Хлодвиг принял крещение, благодаря чему заручился поддержкой галло-римской знати и духовенства. Именно Хлодвиг перенес столицу Франкского государства из Суассона в Париж, а также при нем была написана знаменитая «Салическая правда»[10].
Ну и конечно я просто обязана дать слово святому Григорию Турскому, поведавшему миру немало дивных историй из жизни великого Хлодвига.
Святой Григорий Турский [11]
ИСТОРИЯ ФРАНКОВ
В то время войско Хлодвига разграбило много церквей, так как Хлодвиг был еще в плену языческих суеверий. Однажды франки унесли из какой-то церкви вместе с другими драгоценными вещами, необходимыми для церковной службы, большую чашу удивительной красоты. Но епископ той церкви направил послов к королю с просьбой, если уж церковь не заслуживает возвращения чего-либо другого из ее священной утвари, то по крайней мере пусть возвратят ей хотя бы эту чашу. Король, выслушав послов, сказал им: «Следуйте за нами в Суассон, ведь там должны делить всю военную добычу. И если этот сосуд, который просит епископ, по жребию достанется мне, я выполню его просьбу». По прибытии в Суассон, когда сложили всю груду добычи посредине, король сказал: «Храбрейшие воины, я прошу вас отдать мне, кроме моей доли, еще и этот сосуд». Разумеется, он говорил об упомянутой чаше. В ответ на эти слова короля те, кто был поразумнее, сказали: «Славный король! Все, что мы здесь видим, – твое, и сами мы в твоей власти. Делай теперь все, что тебе угодно. Ведь никто не смеет противиться тебе!». Как только они произнесли эти слова, один вспыльчивый воин, завистливый и неумный, поднял секиру и с громким возгласом: «Ты получишь отсюда только то, что тебе полагается по жребию», – опустил ее на чашу. Все были поражены этим поступком, но король перенес это оскорбление с терпением и кротостью. Он взял чашу и передал ее епископскому послу, затаив «в душе глубокую обиду». А спустя год Хлодвиг приказал всем воинам явиться со всем военным снаряжением, чтобы показать на Мартовском поле, насколько исправно содержат они свое оружие. И когда он обходил ряды воинов, он подошел к тому, кто ударил [секирой] по чаше и сказал:
«Никто не содержит оружие в таком плохом состоянии, как ты. Ведь ни копье твое, ни меч, ни секира никуда не годятся». И, вырвав у него секиру, он бросил ее на землю. Когда тот чуть-чуть нагнулся за секирой, Хлодвиг поднял свою секиру и разрубил ему голову, говоря: «Вот так и ты поступил с той чашей в Суассоне». Когда тот умер, он приказал остальным разойтись, наведя на них своим поступком большой страх. Хлодвиг провел много сражений и одержал много побед. Так на десятом году своего правления он начал войну с тюрингами и покорил их.
28. В то время у бургундов королем был Гундевех из рода короля Атанариха, гонителя христиан, о котором мы упоминали выше. У Гундевеха было четыре сына: Гундобад, Годигизил, Хильперик и Годомар. И вот Гундобад убил мечом своего брата Хильперика, а егожену утопил в реке, привязав к шее камень. Двух его дочерей он обрек на изгнание; из них старшую, ставшую монахиней, звали Хроной, младшую – Хродехильдой. Но так как Хлодвиг часто посылал посольства в Бургундию, то его послы однажды увидели девушку Хродехильду. Найдя ее красивой и умной и узнав, что она королевского рода, они сообщили об этом королю Хлодвигу. Тот немедленно направил послов к Гундобаду с просьбой отдать ее ему в жены. Так как Гундобад побоялся отказать Хлодвигу, он передал ее послам. Те приняли ее и быстро доставили королю. Увидев ее, король очень обрадовался и женился на ней. Но у него уже был сын, по имени Теодорих, от наложницы…
…Королева же непрестанно увещевала Хлодвига признать истинного бога и отказаться от языческих идолов. Но ничто не могло склонить его к этой вере до тех пор, пока наконец однажды, во время войны с алеманнами, он не вынужден был признать то, что прежде охотно отвергал. А произошло это так: когда оба войска сошлись и между ними завязалась ожесточенная битва, то войску Хлодвига совсем уже было грозило полное истребление. Видя это, Хлодвиг возвел очи к небу и, умилившись сердцем, со слезами на глазах произнес: «О Иисусе Христе, к тебе, кого Хродехильда исповедует сыном бога живого, к тебе, который, как говорят, помогает страждущим и дарует победу уповающим на тебя, со смирением взываю проявить славу могущества твоего. Если ты даруешь мне победу над моими врагами и я испытаю силу твою, которую испытал, как он утверждает, освященный твоим именем народ, уверую в тебя и крещусь во имя твое. Ибо я призывал своих богов на помощь, но убедился, что они не помогли мне. Вот почему я думаю, что не наделены никакой силой боги, которые не приходят на помощь тем, кто им поклоняется. Тебя теперь призываю, в тебя хочу веровать, только спаси меня от противников моих». И как только произнес он эти слова, алеманны повернули вспять и обратились в бегство. А увидев своего короля убитым, они сдались Хлодвигу со словами: «Просим тебя не губить больше народ, ведь мы уже твои». Хлодвиг прекратил сражение и, ободрив народ, возвратился с миром домой. Там он рассказал королеве, как он одержал победу, призвав имя Христа.
31. Тогда королева велела тайно вызвать святого Ремигия, епископа города Реймса, и попросила его внушить королю «слово спасения». Пригласив короля, епископ начал наедине внушать ему, чтобы он поверил в истинного бога, творца неба и земли, и оставил языческих богов, которые не могут приносить пользы ни себе, ни другим. Король сказал ему в ответ: «Охотно я тебя слушал, святейший отец, одно меня смущает, что подчиненный мне народ не потерпит того, чтобы я оставил его богов. Однако я пойду и буду говорить с ним согласно твоим словам». Когда же он встретился со своими, сила божия опередила его, и весь народ еще раньше, чем он, начал говорить, будто воскликнул одним голосом: «Милостивый король, мы отказываемся от смертных богов и готовы следовать за бессмертным богом, которого проповедует Ремигий»… Так король признал всемогущего бога в Троице, крестился во имя Отца и Сына и Святого Духа, был помазан священным миром и осенен крестом Христовым. А из его войска крестились более трех тысяч человек…
Личная жизнь по-королевски
Несмотря на красивую историю, поведанную Григорием Турским, потомки во внезапное преображение и озарение Хлодвига не слишком-то верили. Уж очень он был прагматичен, да и принятие христианства никак не повлияло на его последующее аморальное поведение. Во всяком случае, к лику святых его официально так и не причислили, несмотря на то что он стал крестителем целого государства и очень почитался в народе, как и другие полулегендарные короли раннего Средневековья. А вот его супруга, Клотильда Бургундская (Хродехильда), была канонизирована уже в течение 15 лет после смерти, и по сей день почитается как святая и католической, и православной церквями.
И здесь имеет смысл остановиться еще вот на каком моменте – Григорий Турский пишет, что к моменту женитьбы на Клотильде/Хродехильде у Хлодвига уже был сын Теодорих, рожденный от наложницы. Причем жива она была к тому времени или нет, даже не упоминается. Между тем, была ли эта женщина наложницей, вопрос достаточно спорный. Теодорих после смерти Хлодвига получил самую большую долю наследства, то есть, в глазах всех окружающих он был законным и к тому же старшим сыном короля. Исследователи склонны считать, что его мать была дочерью какого-нибудь из франкских королей, скорее всего правившего в Кёльне Сигиберта Хромого, и приходилась Хлодвигу такой же законной женой, как и Клотильда. Но поскольку он не был с ней обвенчан, в глазах христианских летописцев она оставалась наложницей.
Это была очень распространенная в эпоху раннего Средневековья ситуация. Христианская церковь первые века своего существования вообще долго не могла прийти к единому мнению – должен ли хороший христианин жениться, или для попадания в рай необходимо соблюдать девственность. Но брак – это не только секс, он во все времена заключался по деловым, политическим и имущественным соображениям. Поэтому, что бы там ни думала церковь, даже добрым христианам нужно было как-то оформлять отношения. Поэтому продолжались использоваться законы и традиции, унаследованные от античных времен. То есть – римское право, а также местные брачные традиции (германские, франкские, скандинавские и т. д.).
Поэтому, каким бы странным это теперь не казалось, в период раннего Средневековья, и даже в начале Высокого Средневековья, брак не был ни моногамным, ни нерасторжимым. То есть, высокопоставленные мужчины нередко имели по несколько жен, не считая наложниц. И Хлодвиг здесь совсем не исключение, скорее удивительно, что известно лишь об одной его невенчанной жене, большинство монархов имели таких по несколько штук.
Да, это в христианской Европе. Да, христианские короли, герцоги и прочие феодалы. При этом, когда церковь все-таки пришла к выводу, что в безбрачии христиане просто вымрут, оставив мир еретикам и язычникам, взяла процесс под контроль и начала решительно настаивать на христианских браках, к моногамии это не привело. Одна жена, опять же как у Хлодвига, могла быть венчанной, а остальные – нет. Венчанная в церкви жена, конечно, имела более высокий статус, но это не означало, что остальные жены становились наложницами.
Меровингская Германия
После смерти Хлодвига его сыновья разделили королевство на четыре части: Теодорих стал королем Реймса, Хлодомир – Орлеана, Хильдеберт – Парижа и Хлотарь – Суассона.
Старшему из сыновей, рожденному еще от первой то ли жены, то ли наложницы, – Теодориху – достались земли по Рейну и Мозелю, территории за Рейном, область по верхнему течению Мааса с городами Туль и Верден, а также Базель, Шалон и Реймс. Эта часть Меровингского королевства получила название Австразии (Восточная страна). Именно с этого раздела можно отсчитывать уже историю собственно Германии, как средневекового государства, несмотря на то, что формально Меровингское королевство считалось единым, просто управляемым четырьмя людьми.
В 533 году, после смерти Теодориха, прилично раздвинувшего победами границы своего удела, его сыну Теудберту пришлось побороться за наследство с дядьями, пытавшимися разделить Австразию между собой. Но войско поддержало его, и он продолжил завоевательную политику отца – присоединил Прованс, Южную Рецию и Восточную альпийскую область.
Австразия была самой германской частью Меровингского королевства, там преобладали германские имена, диалекты и обычаи. По подсчетам исследователей, в Австразии проживали всего 2 % от франкского населения королевства, остальные были либо германцами, либо потомками галло-римлян.
При этом Австразия очень быстро развивалась и в экономическом, и в культурном плане. Теудберт первым из германских королей стал чеканить золотую монету с собственным изображением, что считалось прерогативой императора, а его двор являлся одним из центров романской культуры и образования.
Падение Западной Римской империи привело к тому, что многие города захирели, а ремесла пришли в упадок, и хозяйство сильно откатилось в сторону натурального. Однако торговля быстро восстановилась и даже начала развиваться еще быстрее, чем раньше – в том числе и потому, что надо было где-то брать ремесленные товары, раз сами производить разучились. С юга на север везли предметы роскоши, с севера на юг – золото, оружие и рабов. К сожалению, продолжался такой расцвет недолго, к VII веку натурализация экономики усилилась, да и награбленное в завоевательных походах золото закончилось, поэтому торговля тоже стала приходить в упадок.
Святой Григорий Турский
ИСТОРИЯ ФРАНКОВ
Он, зная о щедрости короля Теодоберта и о его милосердии ко всем, отправил к нему послов сказать: «Слава о твоей доброте идет по всей земле, щедрость твоя такова, что ты оказываешь помощь даже тем, кто ее не просит. Прошу тебя, если у твоей милости есть какие-либо деньги, то пришли их нам взаймы, чтобы этими деньгами мы могли поддержать наших горожан. И когда они, занимаясь торговлей, будут иметь в нашем городе такой доход, как в других городах, мы вернем тебе деньги с законной прибылью». Тогда король, движимый благочестием, послал семь тысяч золотых монет, которые получивший их епископ раздал своим горожанам. И они, занимаясь торговыми делами, стали благодаря этому богатыми и по сей день считаются именитыми.
Семейные склоки Меровингов
Каждый раз, когда я начинаю читать что-то о Меровингах, я удивляюсь, что о них до сих пор не сняли хорошего высокобюджетного сериала. Какие «Тюдоры», да по сравнению с меровингскими королями Генрих VIII – образец моногамии и благопристойности. Какие «Игры престолов» – это жалкая пародия на то, что творилось в государстве франков и германцев в VI–VII веках. Тем более, что все брачно-семейные перипетии Меровингов тщательно описаны все тем же Григорием Турским.
Возьмем для примера Хлотаря I, сына Хлодвига и святой Клотильды Бургундской, который при разделе отцовского наследства получил Суассонское королевство.
Сначала он женился на Ингунде, дочери короля Вормса, вроде бы жили они вполне счастливо и успели завести не меньше шести детей. А дальше началось интересное: «Когда король был уже женат на Ингунде и любил ее одну, – пишет Григорий Турский, – она обратилась к нему с просьбой, говоря: “Мой господин сделал из своей служанки то, что он хотел, и принял меня на свое ложе. Теперь для свершения полного благодеяния пусть мой господин-король выслушает просьбу своей служанки. Я прошу о том, чтобы вы удостоили выбрать для моей сестры, вашей рабыни, уважаемого и состоятельного мужа; этим я не буду унижена, но скорее возвышена и сумею еще более преданно служить вам”.
Услышав эти слова, король, человек весьма распутный, воспылал страстью к Арегунде [cестре Ингунды], отправился в виллу, где она жила, и женился на ней. Взяв ее в жены, он вернулся к Ингунде и сказал: “Я постарался выполнить благое дело, о котором ты, моя радость, просила. В поисках богатого и умного мужа для твоей сестры я не нашел никого лучше, чем я сам. Так знай, что я взял ее в жены, и я не думаю, чтобы это тебе не понравилось”. А та в ответ: “Пусть мой господин делает то, что ему кажется хорошим, лишь бы твоя служанка была в милости у короля”.
Не знаю, какую именно цель преследовала Ингунда, но возможно она получила именно то, что ожидала, и они какое-то время счастливо жили втроем.
Параллельно с этими двумя браками Хлотарь женился на вдове своего брата Хлодомера, Гунтеке, чтобы присоединить его земли. Племянников (сыновей Хлодомера и Гунтеки) он на всякий случай убил, кроме одного, который успел постричься в монахи и стал не опасен. Потом этого избежавшего смерти принца, кстати, канонизировали.
На этом его брачные приключения не закончились. Во время одного из походов Хлотарь взял в плен дочь тюрингского короля Бертахара Радегунду, которой в то время было 8 лет, и у него родилась гениальная идея воспитать из нее себе идеальную жену. Девочку поселили в одной из королевских резиденций и дали ей блестящее по тем временам образование и воспитание. Еще лет через восемь (Гунтека тогда уже умерла, остались только Ингунда и Арегунда), Радегунду вызвали ко двору для заключения брака. Она вовсе не стремилась замуж, а хотела посвятить себя Богу, поэтому попыталась бежать, но ее поймали, и венчание все-таки состоялось.
Святая Радегунда уходит в монастырь, миниатюра XI века.
Радегунда в отличие от предыдущих женщин была не просто женой, а королевой – ее с Хлотарем официально обвенчали в церкви и провозгласили королевой франков. Брак их продлился около десяти лет, детей от него не было, но в остальном Радегунда выполняла все королевские обязанности – руководила двором, помогала мужу, принимала послов и т. д. Одновременно она продолжала быть фанатично верующей, носила власяницу, постилась, помогала бедным, построила больницу, постоянно жертвовала церкви и монастырям. Это не очень нравилось Хлотарю и его окружению, но окончательно брак распался только после того, как по приказу короля убили брата Радегунды (скорее всего, исключительно из политических соображений). Тогда королева окончательно хлопнула дверью, приняла постриг, основала монастырь и стала жить так, как всегда мечтала. Авторитетом она пользовалась огромным, переписывалась с королями и императорами, прожила почти до 70 лет и, конечно, после смерти была канонизирована.
После Радегунды Хлотарь без особого энтузиазма завел себе еще парочку жен, но они особого значения ни в его жизни, ни в истории не имели. Зато тут как раз удачно овдовела Вульдетрада – жена Теодебальда, короля Австразии и внучатого племянника Хлотаря. Земли Теодебальда Хлотарь тут же захватил, а на его вдове на всякий случай женился – для легитимности. Но почему-то именно этот брак вызвал недовольство у епископов, и, чтобы не ссориться с церковью, король с ней на всякий случай развелся и выдал ее замуж за герцога Баварии.
Кстати, через пару лет после этого умер Хильдеберт, король Парижа, не оставив наследников, и Хлотарь, как последний оставшийся наследник Хлодвига, завладел его землями и таким образом, снова объединил Франкское королевство в одних руках. На вдове Хидельберта он почему-то не стал жениться, видимо, чтобы снова не ссориться с епископами, а просто отправил ее в изгнание.
