Ксения Черриз
Время на исходе
Без тебя моя жизнь пуста.
Приезжай скорее.
Что я могла на это ответить? Я тоже не могла дождаться встречи. Я грезила им во сне и наяву. Очень сложно стало скрывать от родителей причину моих настроений. Но если они вдруг узнают, что в Москве меня ждёт парень, то… я боюсь, что они передумают. Этот страх живёт во мне постоянно.
BlueOcean: Осталось чуть-чуть. Месяц. Всего лишь.
ArtemDark: Целый месяц! Целый!
Кстати, билеты на концерт раскупили ещё месяц назад, но я успел взять нам.
Концерт! А я и забыла, с чего началась вся эта безумная затея переезда.
BlueOcean: Ого! Я не думала, что ты и правда их выкупишь.
ArtemDark: Разве могло быть иначе?
Но если ты передумала, я могу их перепродать. Их с руками оторвут.
BlueOcean: Нет! Я хочу пойти!
ArtemDark: Хочешь, запишу для тебя новую песню?
BlueOcean: Конечно, хочу.
Вот как тут можно было учиться, когда он такой? И красивый, и талантливый, и умный…
Июнь 2016
BlueOcean: Привет!
Я выезжаю сегодня утром на “Сапсане”. В 11 буду в Москве.
ArtemDark: Привет, милая!
Я жду тебя!
BlueOcean: Где мы встретимся?
ArtemDark: В пять вечера на “Пушкинской” у памятника. Найдёшь?
BlueOcean: Конечно. Не в первый же раз.
***
Пять вечера – его нет. Что ж, ничего страшного. Это я так торопилась, что приехала чуть раньше. Просто он заверял меня в том, что не может дождаться, но не пришёл в назначенное время.
Пять часов десять минут – его всё ещё нет. Я начала нервничать. Разве это нормально, что его всё ещё нет? Я пробовала написать ему через аську, но он молчал. Даже не читал сообщений. Что же происходит?
Пять часов тридцать минут. Он не пришёл. Какой смысл ждать? Я всё ещё пыталась найти ему оправдания – могло ведь что-то случиться, верно? Я промаялась ещё четверть часа, пока часть меня не вскипела от злости, обиды и разочарования. Я не могла поверить, что он вот так меня опрокинул. Я ему совсем не нравилась, наверное? Тогда к чему были все эти видео с песнями? Все эти признания в любви? Зачем он врал мне, что я нужна ему? В шесть вечера я зашла обратно в метро. От радости и предвкушения встречи не осталось и следа.
Я вернулась к тёте Тане в квартиру. Моё нерадостное настроение она, должно быть, списала на усталость после поездки. Я заперлась у себя в комнате, ещё раз проверила сообщения, убедилась, что Артёму на меня плевать, и разрыдалась, упав на кровать.
Я не заметила, как наступила ночь и не заметила, как уснула. Сквозь пелену беспокойного сна, в котором мне то и дело мерещился Артём, я услышала тихий шёпот. Кто-то звал меня по имени. Я то ли во сне, то ли наяву приоткрыла глаза и увидела Артёма, сидящим у меня на кровати.
– Прости, что не смог прийти. Я пытался, правда. Но они не позволяют.
«Кто они?» – хотела спросить я, но язык не слушался и губы не шевелились.
– Но ты не волнуйся, мы скоро встретимся. Обещаю.
Во сне я улыбалась, наслаждаясь прикосновением его рук к моим волосам. Кажется, я разучилась спать без этого.
Поутру я долго не хотела открывать глаз, вспоминая сон. Мне снились такие реалистичные сны… Мне казалось, что я до сих пор могу почувствовать запах Артёма и нежность прикосновений. Но по мере того, как моё сознание прояснялось, боль и тяжесть сковали мою грудь. Он не пришёл. Не пришёл. Я ему не нужна. А сны… это просто моя жалкая попытка удержать его рядом.
Я поднялась, занялась утренней рутиной, усердно игнорируя боль в груди и зуд в пальцах, которым так и хотелось открыть аську и проверить, не написал ли мне Артём причину своего отсутствия.
Тётя ушла на работу – она была врачом в реанимации, поэтому часто пропадала на дежурствах в больнице, жила одиноко, с мужем не сложилось, своих детей не было. Может, и поэтому в том числе, она была не против, чтобы я жила у неё. Наверно, ей бывало одиноко.
Я села за завтрак. Сегодня у меня свободный день, который я надеялась провести с Артёмом. Завтра мне предстояло подавать документы в университеты. Принимаясь за йогурт, я открыла аську. Сообщений от Артёма не было. И он не читал мои. Переступив через гордость и позволив своей волнующейся части взять верх, я написала ему первая.
BlueOcean: Артём, куда ты пропал? Ты так и не пришёл вчера, хотя я прождала тебя почти час.
Ты в порядке? – добавила я чуть погодя.
Я ходила гулять, бродила по центру Москвы, почти ничего не видя. Я вышла на «Маяковской» и прошла по всей Тверской до Кремля. Побродила с толпами туристов по солнечной и нарядной летней Москве. Но отчего-то город, который я неплохо знала и любила, не приносил мне радости.
Пытаясь немного себя развлечь, я посидела на открытой веранде «Шоколадницы», попыталась сделать несколько набросков – это всегда меня отвлекало от неприятностей. Карандаш в моей руке привычно летал, заполняя страницы альбома. Это и правда принесло мне некоторое облегчение, пока я снова не залезла проверять аську. Мне написала Лерка и ещё пара подружек-одноклассниц. Некоторые тоже подались в Москву и предлагали вместе затусить. Но у меня не было на них никаких сил.
От Артёма снова ничего.
Делать было нечего, и я ещё раз перепроверила документы для поступления, составила маршрут объезда университетов, а потом завалилась на диван, включив телек.
Ближе к восьми позвонила тётя Таня.
– Мне придётся остаться сегодня в больнице, – сообщила мне она.
– Хорошо.
На том конце провода послышался тяжёлый вздох, и именно это подтолкнуло меня задать вопрос:
– Что-то случилось?
– Мой пациент. Мальчик-подросток. Он в коме уже много месяцев. В последние недели наблюдался явный прогресс, но потом вдруг его состояние снова ухудшилось.
– М-м-м, понятно, – невнятно пробормотала я. Если честно, я не очень-то хотела слушать про чужие несчастья. У тёти была тяжёлая работа, но все эти люди были мне никем.
– Ладно, тебя это не касается. – Вот именно. – Так что остаёшься за старшую. Полей цветы, убери за собой перед сном и веди себя хорошо. До завтра.
Тётя отключилась, едва я успела сказать ей «Пока».
***
Артём снова мне снился. Теперь это стало, скорее, обычным, чем непривычным.
– Почему ты не пришёл? – спрашивала я во сне. – Я не нужна тебе?
– Очень нужна, – шептал он, обнимая меня. – Но меня не пускают.
– Кто не пускает? Кто?
Он не отвечал и исчезал.
Его аська так и оставалась с моими непрочитанными сообщениями, в сеть он не выходил, и я то материла его, то волновалась, что с ним что-то случилось, и ругала себя, что не узнала никаких других его контактов.
Концерт, на который мы должны были пойти вместе, состоялся без нас. Я так и не попала туда. Целыми днями я разъезжала по университетам с одного экзамена на другой. Но где бы я ни была, что бы я ни делала, я думала об Артёме. Мне казалось, что без него, без его поддержки всё это не имеет никакого смысла. Да, я любила рисовать. Но я хотела не просто рисовать, а быть с ним. Шли дни и недели…
***
Как-то, после особенно реалистичного сна с Артёмом я проснулась вся в слезах. Сидела на кровати и ревела, не могла успокоиться. Он исчез из моей жизни. А что если он, как тот тётин пациент, тоже лежит в коме? Или просто его больше нет? Эта мысль была настолько страшной, что я больше не могла оставаться в комнате и выползла на кухню. Часы на микроволновке показывали четыре утра, над Москвой брезжил бледный рассвет.
