Ksenia Soulmate
Родственная душа

– Я не умею читать мысли, – Ярослав засмеялся.

Его смех унес ветер. Кэллен бросила в сторону Ярика короткий взгляд и заметила милые ямочки на его щеках.

– А хотел бы?

– Нет, – пожал он плечами. – Я иногда и свои услышать не могу. Зачем мне чужие?

– Я бы тоже не хотела, – призналась Кэллен. – Мне было бы стыдно узнать то, что не следовало.

– Не похоже на тебя, – оживился Ярослав. – Я думал, ты всегда готова раскрыть очередную тайну или быть первой в списке добровольцев для путешествия в неизведанные дали, – зашуршал бумажным пакетом.

– Я трусиха, – выдохнула Кэллен, глядя вдаль.

Небо сменяло оттенки от светло-голубого до бледно-розового.

– Похвально, что ты это признаешь, – Ярослав протянул в сторону Кэллен открытый пакет. – Будешь?

Девочка заглянула внутрь. При виде красной сочной клубники с зелеными хвостиками ее живот предательски заурчал.

– Конечно, – протянула Кэллен, закинув в рот несколько ягод.

– Хороший же у тебя аппетит, – засмеялся Ярослав. – А по тебе не скажешь.

Кэллен нахмурились.

– Это прозвучало обидно.

– Что такого я сказал? – Ярослав выглядел потерянным.

– Я много ем, просто сама по себе маленькая, – Кэллен взяла в руку еще одну ягоду.

– Я не подумал, извини, – смутился мальчик. – Тебе идет быть маленькой, – продолжил Ярослав спустя недолгую паузу. – Ты очень красивая, как одуванчик.

– Одуванчик? – Кэллен вскинула брови, остановившись на половине клубничины.

– Ну да. Легкая и чистая.

Кэллен промолчала. Трава щекотала ей ногу.

Мягкий свет падал Ярику на лицо. Его темные волосы напоминали цвет горького шоколада.

– Как ты нашел меня? – нарушила Кэллен тишину.

– Я гулял, потом сходил на местный рынок и купил там клубники на вечер. Думал, побродить вдали от домов. Я часто ходил в горы, когда жил на севере. Здесь, конечно, нет никакой вероятности замерзнуть в снегах или быть похороненным под огромными глыбами, но вот опасность почувствовать себя одиноким очень даже велика.

– У меня бывает такое чувство, – кивнула Кэллен в ответ. – Как будто меня окружает множество людей, которые безмерно любят меня, и я искренне люблю их в ответ, но едва ли мои слова и мои чувства понимаются так, как хочу донести их я. Из-за этого мне кажется, что я сама себе лучший друг и помощник, но бывают дни, когда и этот друг куда-то пропадает или встает на сторону врага.

– Разве можно быть врагом самому себе? – Ярослав засунул руку в пакет и обнаружил последнюю ягоду на дне. – Если ты хочешь, я оставлю тебе.

– Не нужно, – отмахнулась Кэллен. – Иначе у меня…

– Знаю, – перебил ее мальчик. – Разболится живот.

Кэллен молча кивнула. Осознавать, что Ярослав помнил такие мелочи, было крайне приятно.

– Ты хотела, чтобы я рассказал тебе о своей жизни на севере?

Кэллен оживилась.

– Там очень холодно. Вода ледяная. Все время темно. Небо серое и печальное. Ботинки после прогулки всегда приходиться сушить. Ветер дует так сильно, что едва стоишь на ногах. Волосы покрываются инеем, а руки постоянно греешь у камина по вечерам. Ночью половицы скрипят, а метель воет за окном, словно смерть. Стекла покрываются льдом, и вскоре через них уже вряд ли можно разглядеть мир за окном…

Ярослав замолчал, глядя на, казалось бы, бескрайнее поле.

– Мы с сестрой любили пить чай по вечерам и играть в шашки, – продолжил. – Бабушка часто готовила одну и ту же похлебку, которая всегда была немного холодной. Еда остывала мгновенно. Агата казалось мне мужественнее, чем был я сам. Хотя она девочка, и мне должно быть стыдно, ведь это моя обязанность: помогать ей и внушать надежду. Она оставалась собранной и разумной. Я почти не видел, как она плачет или грустит. Бабушка понимала, что мы несчастны, но очень старалась радовать нас каждый день. Она разрешала мне гулять, зная, что это может быть опасно. Она учила Агату готовить, рассказывала нам истории перед сном, показывала старые фотографии, часто говорила о своем муже, нашем дедушке. Она всегда забирала волосы в седой пучок на голове и носила очки в тонкой оправе. У нее был старый полушубок и высокие валенки, – Ярослав замолчал, его лицо приобрело задумчивое выражение.

– Ты, наверное, скучаешь по ней, – предположила Кэллен.

– Очень, я все еще не понимаю, почему она осталась. Ты знаешь, родители могли бы помочь ей приобрети новый дом, купить новую мебель, жить в светлом и теплом месте. У нее мог бы быть огород, а вечером мы бы гуляли вдоль моря и слушали шум прибоя…

Кэллен провела рукой по лепесткам маргаритки.

– Я думаю, она хотела остаться верной воспоминаниям. Думаю, она так сильно тоскует по мужу, что не хочет покидать этот старенький мрачный домик, ведь он хранит так много историй. Это грустно, но так красиво. Настоящая любовь. Любовь преданная и вечная.

– Да что ты понимаешь в любви? – нахмурился Ярослав.

– А ты? – парировала Кэллен в ответ.

– Ничего, – тихо ответил мальчик.

– Я думаю, ни один человек в мире не знает ответа на вопрос, какой должна быть настоящая любовь, но все старательно делают вид, что понимают, – начала Кэллен. – Я бы хотела полюбить однажды и навсегда. Так я вижу настоящую любовь, – пожала она плечами. – А какой ты ее видишь?

– Для меня любовь – это сумасшествие. Нужно быть безумцем, чтобы хранить верность человеку, которого давно нет рядом. С котором нельзя поговорить, которого нельзя обнять, голос которого напрочь стерся из памяти, а образ вот-вот покроется пыльной пленкой. Жить в окружении живых людей и желать только одного единственного, кто никогда больше не придет, – это сумасшествие.

Кэллен поднялась на ноги. Трава под ней смялась, а несколько цветков согнулись к земле.

– Видишь, какой след я оставила? – махнула Кэллен рукой в сторону места, где только что сидела.

Ярослав проследил взглядом.

– Все, чего мы касаемся, меняет свою форму. И однажды ты встретишь человека, который навсегда изменит твою, – Кэллен отряхнула платье. – Хотела бы я познакомиться с твоей бабушкой, должно быть, ей очень одиноко сейчас, – девочка подняла голову к небу.

– Ты бы ей понравилась, – улыбнулся Ярослав, глядя на Кэллен снизу вверх.

– Устроим завтра пикник, раз я съела все твои ягоды? – теперь все внимание Кэллен было направлено на темноволосого мальчика, сидящего на траве.

– Хорошо, – кивнул он, и девочка захлопала в ладоши.

Ярослав снова смотрел на Кэллен так, будто читал ее мысли. Кэллен боялась, что однажды он найдет в ее душе чувства, о существовании которых не знала даже она сама. С приездом Ярослава все изменилось. Кэллен стала ловить себя на эмоциях, которые были ей чужды и неведомы.

Ярик слегка наклонил голову и загадочно улыбнулся, все еще не отрывая от спутницы глаз. И тут Кэллен вдруг ясно поняла, что ее предчувствие тем летним утром было про него. Она знала, что он появится в ее жизни, но самое главное: чувствовала, что он перевернет эту жизнь с ног на голову.

– Твое воображение могло бы освятить весь север! – произнес Ярослав неожиданно, и Кэллен ощутила, как все ее лицо залилось краской.

***

Завтрашний день выдался очень солнечным, приятным и легким. Летний ветер медленными движениями обволакивал спину, охлаждая нагретую на солнце кожу. Кэллен приятно потянулась и поправила загнувшийся угол клетчатого покрывала. Даяна держала в руках плетенную корзинку с горячим мягким хлебом и овощами. Кэллен взяла из дома фарфоровый сервиз, состоящий из заварочного чайника, пары чашек и нескольких блюдец. Это был бабушкин подарок на годовщину свадьбы родителей – белый фарфор, исписанный цветами и зелеными веточками.

– Вот так! – Агата выложила на покрывало три белоснежные салфетки. – Ярослав, где клубника?

– Возьми, – отозвался мальчик, передавая сестре контейнер, наполненный сочными ягодами.

Агата положила клубнику на салфетки и тут же закинула одну в рот.

– Чудесный день!

Даяна достала из корзинки батон и разрезала его на тонкие части. Ярослав протянул ей упаковку сливочного масла.

– Сделать тебе бутерброд, Кэллен?

– Да, спасибо, – улыбнулась она мальчику в ответ и достала из сумки толстую книгу.

– Не может быть! – воскликнула Агата. – Это Гарри Поттер!

– Но почему он на английском? – Ярослав протянул Кэллен булку с маслом.

– Потому что мама хочет, чтобы я больше практиковалась, – пожала Кэллен плечами.

– И как? Ты понимаешь? – продолжила задавать вопросы Агата.

– Не всегда, конечно. Но я стараюсь. Многие моменты я помню из фильма, поэтому учиться на таких книгах намного легче, чем на тех, где не знаешь сюжета вообще, – Кэллен откусила от булки кусок.

– Кэллен! Даяна, вот это сюрприз! – в сторону ребят надвигался старший брат Элизабет вместе со своей бандой последователей.

Элизабет была второй подругой Кэллен. Они росли втроем: Кэллен, Даяна и Лизи. Последняя была спортивного телосложения с длинными прямыми светлыми волосами. Лизи часто впадала в споры и обижалась на любую критику в свой адрес. Однако Элизабет была хорошей подругой, заботливой и веселой, ранимой и стойкой.

Тони был крупным самоуверенным парнем пятнадцати лет. Однажды Кэллен заступилась за Лизи, когда он потребовал у сестры отдать накопленные ею карманные деньги. С тех пор Кэллен стала одной из мишеней для его сквернословия, а так как Даяна всегда была рядом, то и она попала в поле поражения. За Тони плелась Лизи. Девочка выглядела расстроенной. Она бросила в сторону подруг виноватый взгляд и ускорила шаг.

– Садись сюда, Элизабет, – позвала ее Даяна, и девочка опустилась на край покрывала.

– Пикник? – Тони слегка нагнул голову. – И меня не позвали?

– Нет, и ты прекрасно знаешь почему, – Кэллен не боялась.

Ярослав перевел встревоженный взгляд с девочки на Тони и поднялся на ноги.

– Ты ведь кузен Даяны? – начал Тони. – Почему один гуляешь с девчонками? Это ведь глупо.

– Думаешь, было бы лучше, если бы я проводил время с вами, ребята? – парировал Ярослав.

Тони вскинул брови.

– Ты не знаешь, с кем связался. Тебе лучше извиниться, пока я не забрал свое предложение назад.

– Разве было предложение? – не отставал Ярослав.

Элизабет опустила глаза. Кэллен поднялась с покрывала и сложила руки на груди.

– Тебе стоит уйти, Тони. Ты всем портишь настроение.

Парень коварно улыбнулся и поднял с салфеток клубнику. Затем он сдавил ее рукой и бросил остатки мякоти Кэллен в лицо. Сердце девочки забилось сильнее, Кэллен не поняла, в какой момент Ярик толкнул Тони в грудь. Парень отлетел в сторону и от злости пнул корзинку Даяны ногой. Вся еда разлетелась по траве. Друзья Тони потоптались по покрывалу, перепачкав его грязью с подошв. Ярик попытался толкнуть Тони снова, но тот увернулся и с оскаленным лицом поднял «Гарри Поттера» с пледа.

– Проведем эксперимент, – ухмыльнулся он, отступая. – Проверим, через сколько секунд бумага пойдет на дно.

– Тони, перестань, – крикнула Лизи со слезами на глазах.

Ее брат бросился бежать. Остальные члены банды свистели и смеялись, следуя за ним. Элизабет плакала, а Даяна старалась уверить подругу, что во всем произошедшем не было ее вины.

Кэллен глубоко вздохнула и бросилась за Тони следом. Девочка не знала, чем думала, наверное, она просто хотела забрать свою вещь обратно. Кэллен бежала около десяти минут. Тони с друзьями дразнили ее и все дальше удалялись с горизонта. Кэллен бежала, что есть сил. Ее сердце, казалось, вот-вот должно было выскочить из груди. Ноги подкашивались, и девочка уже почти смирилась, что не сможет догнать Тони, как бы не старалась, когда он неожиданно остановился около залива и принялся с интересом наблюдать за ее действиями. Кэллен заставляла себя продолжать бежать и через несколько минут настигла хулиганов. Кэллен наклонила голову и дала себе возможность отдышаться.

– Похвально, – протянул парень и сделал шаг к воде. – Забери, если тебе так нужно.

Кэллен подошла к нему и протянула руку. Книга почти выскользнула из его хватки. Кэллен поднялась на носочки и выхватила ее из рук Тони. В этот момент парень с силой толкнул девочку, и через секунду Кэллен оказалась в холодной воде. Тони продолжил толкать Кэллен, пока та держала книгу над головой. От соленой воды защипало в носу. Кэллен не могла открыть глаза и громко кашляла. Друзья Тони содрали с головы девочки синий бантик и растоптали его в воде. Затем кто-то из них бросил в Кэллен камень, и девочка почувствовала сильную боль в плече. Свободной рукой она брызнула водой в сторону Тони и увидела, как парень падает в воду рядом с ней.

Тони замотал головой и застонал, поднимаясь на ноги. Вся его одежда промокла насквозь. Рядом с Кэллен стоял Ярослав. Мальчик протягивал в сторону подруги руку, и Кэллен с благодарностью приняла его жест. Тони попытался схватить золотоволосую за ногу, но Ярослав снова толкнул его в воду. Остальные продолжали стоять на берегу, боясь подойти ближе. Ярослав сжал руку Кэллен и вывел девочку на берег. Он стянул с себя футболку и вытер ею волосы Кэллен.

– Ты в порядке? – в сторону кузена и подруги бежала Даяна.

Ее лицо было красным, а черные, как уголь, волосы развивались на ветру.

– Она в порядке! – крикнул в ответ кузине Ярослав.

– Никогда больше не обижай Кэллен и ее подруг, – обратился мальчик к Тони и повел девочку навстречу Даяне.

Тони стоял на берегу. Бледный и униженный.

С его одежды капала вода. Парень был полон злости, но впервые в его глазах Кэллен увидела испуг и смущение. Теперь она знала, что Тони возненавидел ее еще больше и был готов покончить с ней при первом же удобном случае, но еще Кэллен знала, что Тони боялся этого странного мальчика с волосами цвета вороньего крыла и карими глазами. Он определенно боялся его и никогда не подошел бы к ней в присутствии Ярослава.

Ярик все еще сжимал мокрую и холодную руку Кэллен.

– Мы проводим тебя домой, – произнес он.

Кэллен кивнула.

– Главное, что книга в порядке, – улыбнулась.

Ярик остановился и на секунду выпустил руку Кэллен из своей.

– Книга? Ты ведь могла пострадать, а беспокоишься о книге?

Кэллен промолчала. Ярослав вновь взял ее руку и повел в сторону.

– Ты удивительная, Кэллен.

– Почему ты сделал это для меня? – девочка ощутила, как все ее лицо залилось краской.

– Потому что ты для меня друг, – пожал Ярослав плечами. – Друзья всегда помогают друг другу.

На душе стало по-особенному тепло.

– Но я думала…

Ярослав остановился, заставив Кэллен замолчать.

– Думала, что просто сможешь выполнить свою часть сделки, когда я выполню свою?

Кэллен виновато кивнула.

– Ты мой друг. Я еще никогда в жизни так не хотел быть чьим-то другом. Если ты примешь мою дружбу, то я постараюсь быть рядом, пока могу это делать. Я многому хочу научиться у тебя, ты заставляешь меня чувствовать. Ты похожа на солнце.

– Ты ведь называл меня одуванчиком, – смутилась Кэллен.

– Что тебе мешает быть одуванчиком и солнцем одновременно? – улыбнулся Ярослав. – Иногда мне кажется, что ты живешь во всем мире. На что бы не упал мой взгляд, я всегда вижу тебя. И это делает мою жизнь лучше. Так что будь моим другом, чтобы я смог оберегать тебя.

– Мне никогда не предлагали подобного, – Кэллен закусила губу. – Но я думаю, что хочу попробовать.

Ярослав улыбнулся своей широкой белоснежной улыбкой. Кэллен опустила глаза и выжала воду с волос.

– Как хорошо, что ты в порядке, – Даяна заключила подругу в объятия.

– Я бываю полезным, – протянул Ярослав.

Даяна обняла брата тоже.

– Я рада, что ты здесь. От всей души и всего сердца.

Ярослав кивнул, освобождаясь от мертвой хватки сестры.

– Но где же Лизи? – опомнилась Кэллен.

– Агата позаботилась о ней, – поспешила заверить Кэллен подруга. – Я вернусь к ним, и мы соберем вещи, а Ярик проводит тебя домой, ты не должна заболеть на каникулах.

Кэллен послушно кивнула.

– Пока мой кузен рядом, ты будешь в безопасности, – Даяна поправила подол платья и быстрыми шагами направилась в сторону склона.

Кэллен неожиданно чихнула, и Ярослав накинул на ее мокрое платье свою мятую футболку.

– Извини, что не могу предложить тебе больше.

– Ты и так сделал для меня слишком много, – Кэллен понимающе ему улыбнулась, и они оба побрели в сторону домов.

Лучи солнца жгли спину, а влажное платье причиняло дискомфорт. Ярик все еще держал Кэллен за руку, и девочке так хотелось, чтобы этот момент длился вечно.

***

Миссис Дарлинг поставила на круглый стол чашку горячего чая. Красный закат пылал на горизонте, отражаясь в чистой воде.

Кэллен сидела на деревянном стуле на крыльце дома, закутанная в красный вязанный плед. Просторный дом ее родителей был построен из прочного кирпича приятного коричневого цвета. Вокруг расстилались зеленый газон и кусты самых разных цветов.

Мама Кэллен любила ухаживать за ними, она всегда говорила дочке, что все в этом мире наполнено душой и умеет слышать и чувствовать. Кэллен представляла, как розы говорят с ней, здоровалась с ними ранним утром и печалилась, когда с приходом осени цветы вяли. Миссис Дарлинг говорила, что они впадают в спячку, но через несколько месяцев снова очнутся и будут радовать взгляд.

Кэллен знала, что одно всегда приходило на смену другому, но продолжала горевать. Почему она должна была радоваться новому, когда так полюбившееся сердцу старое оставалось только в воспоминаниях? Кто вообще придумал конец? И где была вероятность, что новое непременно будет лучше? Эти вопросы не давали девочке покоя, но, ровно как цветы продолжали вянуть, Кэллен продолжала искать ответы, которых, казалось, не существовало вовсе.

– Я должна поговорить с Марией, – миссис Дарлинг сделала глоток чая и положила руку на свой округлый живот.

– Ты же знаешь, что это не имеет смысла, – Кэллен откусила овсяного печенья.

– Тони нужно воспитывать, – продолжила мама девочки. – Жаль, что у мальчика нет отца.

– Он не виноват в этом, – пожала Кэллен плечами. – Никто не виноват.

– Ты права, возможно, он так озлоблен, потому что несчастен.

– Так и есть, – Кэллен сделала глоток горячего напитка.

– А что насчет того милого мальчика? Он нравится тебе?

Золотоволосая закашлялась.

– Ярослав? Мы друзья.

– Разумеется, – улыбнулась миссис Дарлинг.

У ворот показалась Даяна. Подруга широко улыбалась и махала руками. Кэллен вылезла из пледа и побежала к воротам.

– Ты в порядке?

Подруга держала в руках букет ярко-желтых полевых цветов.

– Что это? – приподняла девочка брови.

– Я сама не знаю, как они называются. Так стыдно, нужно учить названия цветов. Они растут рядом с долиной, – затараторила подруга.

– Я не об этом, – протянула Кэллен.

– Ярослав просил передать тебе их, я встретила его по дороге домой. Он хотел зайти сам, но у него нашлись какие-то дела, и он попросил сделать это меня. Так что я тут всего на минутку: узнать, как ты, и передать тебе подарок, – Даяна протянула букет.

Кэллен взяла цветы в руки и расплылась в улыбке.

– На солнышко похожи, – улыбнулась девочка.

– Увидимся завтра, Кэллен? Хорошо?

– Да, конечно, – девочка обняла подругу на прощание.

– Как Лизи?

– Она у нас, сидит с Агатой в комнате. Они хорошо ладят, – улыбнулась Даяна.

Чувство тревоги отступило.

– Хорошо, передавай всем привет.

Кэллен закрыла ворота и вернулась на крыльцо.

– Букет от того мальчика?

– Он очень вежлив.

Миссис Дарлинг ничего не ответила и скрылась в доме. Кэллен допила чай и, убедившись, что мама не наблюдает из окна, выбежала на газон. Девочка легла на траву и задрала ноги к солнцу. Розовые носочки выглядывали из под черных ботинок. Кэллен держала в руках букет. Солнце почти село, но его лучи продолжали падать на ее лицо. Девочка подставила цветы напротив красного диска и улыбнулась.

– Кэллен Дарлинг! – воскликнула мама с крыльца. – Сейчас же встань, ты заболеешь!

Девочка засмеялась ей в ответ и поднялась на ноги.

– Сегодня я поняла для себя много нового, мама, – начала Кэллен, прыгая на стул.

– С появлением этого мальчика в твоей жизни эмоции стали еще ярче, – констатировала миссис Дарлинг. – Глядишь, скоро ты познаешь печаль.

– Я уже чувствовала печаль много раз, – гордо ответила Кэллен.

– Моя дорогая, печаль любви куда страшнее, чем ты можешь себе представить.

Девочка пожала плечами, как бы говоря, что не считает это проблемой и уверена, что ей все жизненные трудности по плечу. Да и о какой любви могла идти речь? Разве любовь может делать больно?

Глава 5. Миссия – реальный мир

Ярослав уже был готов развернуться назад, как какое-то странное чувство заставило его застыть, словно он был из той же материи, что и заведенный солдатик. Батарейка кончилась, вот и он стоит тут, как дурак, пытаясь справиться с тревогой.

Мальчик набрал в легкие больше воздуха и нерешительно постучал в ворота. По ту сторону забора послышался размеренный топот девичьих ног, ворота приоткрылись, и в щель просунулась копна золотых волос.

– Ярик? – девочка открыла двери. – Ты меня проведать пришел?

Мальчик собирался с мыслями.

«Это ведь нормально, когда друзья беспокоятся друг о друге? Она ведь не подумает ничего дурного?»

Запутавшись в чувствах, Ярослав не сразу заметил сидевшую на ступенях лестницы Даяну.

– Нет, твоя мама потеряла тебя, – выдумал мальчик на ходу, обращаясь к кузине.

– Но ведь она знает, что я ушла к Кэллен, – с уверенностью в голосе ответила девочка.

– Да, ты права, – сдался Ярослав. – Кажется, я что-то напутал. Может, она вовсе и не тебя искала, я просто напугался, мало ли что.

Обе девочки бросили в сторону Ярослава недоверчивые взгляды.

– Раз уж ты здесь, можешь остаться, – нарушила тишину Кэллен.

– У меня вроде были дела, – соврал мальчик.

Даяна поставила блюдце с кружкой на зеленый деревянный стул, оставленный возле крыльца, и поднялась со ступенек.

– Дела могут и подождать, – девочка сделала несколько шагов. – Смотри, сколько ромашек мы нарвали утром, – указала она в сторону букета в пластмассовом стаканчике возле блюдца. – А еще мама Кэллен принесла нам печенья.

– Я могу остаться, – сдался Ярослав под напором кузины.

К спинке стула прислонилась соломенная шляпка Кэллен. Золотоволосая принесла из дома графин с лимонным соком и баночку сливового варенья.

– Бери, что хочется.

Ярослав опустился на ступени и макнул печенье в варенье.

– Как же я устала от этого лета, – выдохнула Кэллен.

– Тебе лето не нравится? – застыл мальчик в

изумлении.

– Убери крошки с лица, – посоветовала Даяна, допивая свой чай.

– Не нравится, – ответила Кэллен. – Совсем не нравится. Конечно, все это просто чудесно, но иногда мне кажется, что летом все засыпает. Жизнь засыпает. А мне хочется чувствовать, быть значимой, чтобы я ощущала, как мир вокруг преображается и поет свою песню.

– Тогда что ты вообще любишь?

– Осень, – подхватила девочка.

– Чудная же ты, – Ярослав сделал глоток сока. – Осенью природа умирает. Слышишь, Кэллен? Она умирает. В смерти нет ничего прекрасного, она – конец всего.

– А вот и неправда, – Кэллен поднялась на ноги и отряхнула свое и без того чистое платье. – Осенью деревья окрашиваются в яркие краски, и ветер такой живой и прекрасный, а какой свежий воздух! Кругом тыквы, запах выпечки и теплый горячий чай, когда за окном льет дождь. А я читаю книги и представляю, что в моей жизни вот-вот случится нечто сказочное и прекрасное.

Ярослав в ответ только покачал головой и тяжело вздохнул.

– Если хочешь знать, смерть – это вовсе не конец, а лишь начало нового этапа бесконечного жизненного цикла, – закончила девочка.

– Кто тебе только это сказал? – мальчик отложил в сторону печенье.

– Никто. Я просто всегда это знала. Разве ты, нет?

– Нет, – ответил Ярослав растерянно. – Детям не стоит думать о таком, да и никто кроме тебя не думает.

– Очень плохо, – Кэллен приподняла подбородок. – Если бы дети не были бы так глупы и невинны и думали бы о вещах, которые составляют нашу жизнь, на свете было бы гораздо меньше невежественных и жестоких взрослых.

– Но ведь дети тут ни при чем, – подала голос Даяна. – Ты не можешь выбирать, каким родиться. Разве ты считаешь меня невеждой или злобной, Кэллен? Ответь мне честно, – кузина тоже поднялась на ноги и теперь стояла лицом к лицу с подругой.

– Ты же знаешь, что нет, – искренне ответила Кэллен. – Ты моя подруга. Как я могу так подумать про тебя?

– Но ведь я не такая, как ты. И до встречи с тобой меня редко беспокоили подобные вопросы. Я просто другая, это не значит, что я глупа или стану озлобленным взрослым, как не значит, что ты рождена под особым светом. Не позволяй своему разуму ослеплять тебя, даже если ты, и правда, в тысячу раз мудрее других, даже если ты особенная и избранная – ты все еще остаешься просто человеком.

– Извини меня, – Кэллен заключила Даяну в объятия.

Ярослав продолжил наблюдать за двумя такими разными на первый взгляд девочками.

– А что по-вашему самое главное в жизни? – обратил мальчик на себя внимание собеседниц.

– Главное? – переспросила Кэллен.

– Ну да. Раз Даяна говорит, что все равны. Что тогда объединяет великого деятеля, например, с обычным гончаром?

Девочки нахмурились. Ярослав так и знал, что их доводы не имеют ни начала, ни конца. Это просто несвязанные мысли, вырванные из страниц учебников и старинных книг.

– Их объединяет то, что они оба родились со своими целями. Самое главное в жизни каждого человека – это найти себя, свое место в обществе. Ты можешь быть известным и зарабатывать миллионы, можешь всю жизнь прожить в глухой деревне, не имея ни детей, ни связей, можешь посвятить себя работе или семье, но в итоге: мы все равны перед тем, что называется судьбой, – Даяна замолчала.

Ярослав обрадовался, что не произнес свои мысли вслух.

– Даяна хочет сказать, что каждый человек должен следовать своему сердцу и исполнить предназначение. Мы не выбираем свою судьбу и уж тем более то, кем и когда мы родимся, но мы можем всю жизнь прятаться и обвинять вселенную в несправедливости, а можем принять уготованный нам путь и с открытой душой пройти по нему до самого конца. Смирение и принятие, кем бы мы не были, что бы мы не делали. Ты – это ты, а тот человек – это только он, но мы все равны перед лицом того, кто создал все это, – Кэллен провела рукой вокруг себя. – Все это, – повторила она.

Ярослав с удивлением смотрел на нее в ответ. Он ошибался, считая, будто эти девочки просто начитались книжек и совсем не знают жизни. Они знали, и знали они куда больше, чем обычный взрослый. Поняв это, Ярослав почувствовал страх и печаль одновременно.

«Что с ними станет в будущем? Какими людьми они вырастут?»

Ярослав боялся, что сегодняшний мир просто не готов принять их революционные взгляды. С сегодняшнего дня Ярослав решил быть для них тем, кто опустит их с небес на землю и просто будет рядом. Этим девочкам стоит забыть о своих философских учениях и жить, как всем нормальным людям, иначе добром это не кончится. Если в этом было его предназначение, тогда Ярослав выполнит его, чего бы ему этого не стоило.

– Ярик? – Кэллен приподняла брови. – Ты как-то странно задумался. В глазах что-то жуткое.

Мальчик улыбнулся в ответ.

– Все нормально, я прикидывал в своей голове план.

– Какой план? – с любопытством спросила Даяна.

– План по спасению ваших жизней.

Девочки переглянулись, а Ярослав снова засмеялся.

– Я думаю, нам стоит меньше говорить о том, что мы никогда не узнаем наверняка, и больше сконцентрироваться на том, что происходит прямо у нас под носом.

– Что ты хочешь этим сказать? – Кэллен свела брови домиком.

– Что с завтрашнего дня мы с вами начинаем жить реальной жизнью и вкушать все ее радости и печали вместе. Вы, девчонки, совсем забыли, что не являетесь героинями романа.

Кэллен надула губы, а Даяна кинула в кузена маленькое яблоко из сада. Они выглядели задетыми и смущенными. Ну и пусть! Зато теперь Ярослав мог, нет, был обязан, научить их жить, как нормальные люди, как те, что находятся в свое время и своем месте, проживают долгие и счастливые жизни, а тайны вселенной оставляют кому-то другому, более знающему и толковому.

***

Миссис Дарлинг нарезала апельсин, часть отдала Кэллен, а часть оставила для того, чтобы сделать натуральный сок. Девочка быстро засунула в рот множество сладких долек и побежала в сторону улицы.

– Кэллен, куда ты снова? – голос мамы становился все тише.

– У меня дела, – крикнула девочка в ответ и захлопнула за собой дверь.

В саду Даяны пахло цветами. Подруга поставила пять кружек на стол и бронзового цвета чайник в центр. Ярик едва заметно вздрогнул, когда Кэллен опустилась на соседний стул, Агата кивнула в знак приветствия, а Элизабет пододвинула к подруге блюдце с мятой.

– Кэллен, у тебя какое-то пятно на платье, – нахмурилась Даяна.

Девочка проследовала за ее взглядом и заметила желтый неровный круг на рукаве.

– Не-ет, – выдохнула она. – Это я апельсин утром ела, не нужно было так торопиться, – Кэллен покачала головой.

– Все хорошо, – улыбнулся Ярик, наливая чай. – Со всеми бывает, – мальчик пожал плечами.

После чаепития дети вместе спустились к озеру. Покрывало оказалось маленьким для всех, поэтому пришлось ютиться рядышком друг с другом. Кэллен снова оказалась возле Ярослава, и, если обычно это не вызывало у девочки никаких тревожных эмоций, сейчас она отчего-то ощущала себя неловко. Элизабет пододвинулась ближе к Кэллен, чтобы закинуть на плед ноги. Девочка максимально прижалась к Ярославу и почувствовала, как ее лицо залилось краской. Лизи толкнула Кэллен плечом, поправляя ботинок, и рука девочки неожиданно соприкоснулась с рукой Ярослава. Мальчик не одернул свою, как Кэллен думала, а оставил ее на прежнем месте, словно ничего не случилось и его рука совсем не лежала подле руки Кэллен. Сердце девочки забилось сильнее, но убирать руку она не стала. Несколько минут дети просидели вот так, не отодвигаясь друг от друга и делая вид, что это совершенно нормально.

В один момент Агата перевела взгляд на брата и Кэллен и приподнялась с покрывала.

– Элизабет, ты не хочешь пойти купаться? Я думаю, ты совсем задавила бедную Кэллен.

Лизи послушно поднялась на ноги и направилась в сторону мерцающей на солнце воды. Сидеть так близко другу к другу более не было смысла. Кэллен отодвинулась на край и выдохнула. Румянец на щеках продолжал гореть. И тут девочка заметила разочарование на лице Ярика. В один миг в ее голове остановилась мысль, что мальчику это было даже приятно, но тут же она потерялась среди других и была забыта, как формула уравнения.

Вечером мистер Дарлинг принес ящик ванильных рожков. Кэллен села на скамейку возле дома и замерла, наблюдая за огненным закатом.

– Кем ты хочешь стать в будущем, Ярослав? – папа Кэллен протянул мальчику рожок.

– Я еще не решил, – смущенно ответил брюнет, принимая мороженое. – Я хотел бы стать хорошим человеком.

– Для твоих родителей это уже повод для гордости, – услышала Кэллен голос мамы.

Миссис Дарлинг медленно шла в их сторону и придерживала живот рукой. Ее черные волосы развивал ветер. Она была такой красивой в глазах девочки, в тот момент Кэллен просто хотела быть на нее похожей.