Кристина Юрьевна Юраш
Любовь Феникса

Наверное, в будущем, до которого я вряд ли доживу, машины, которые сейчас стоят миллионы, будут продаваться за копейки на каждом углу. А любой автослесарь научит их парить над землей, предварительно закрасив номера!

Следующий кандидат со своим «Приветом!» тоже любил фотошоп. Но, в отличие от предыдущих мастеров, он не отбрасывал тени, не отражался в зеркалах и имел красные глаза, чем меня и настораживал. Я уже хотела открыть платные курсы «фотошопа», собрав всех «мастеров», благо, их тут было много.

Ценители «внутреннего мира» присылали мне разнокалиберный инструментарий, предназначенный для его глубокого познания, возвышенные товарищи – стихи, нагло скопированные с просторов интернета, а «ищу немеркантильную девушку» интересовались наличием у меня транспортного средства и недвижимости.

Один товарищ, который, судя по анкете, искал «добрую и отзывчивую девушку» настоятельно первым сообщением просил прислать ему содержимое моего бюстгальтера. Так же в анкете было указано, что он готов предложить руку и сердце.

Я написала, что не против обменяться внутренними органами. С него в посылке «рука и сердце», а с меня «правая или левая». На выбор. Но только после получения его посылки. Адрес и индекс я укажу. Видимо, я не та, с кем он мечтает «смотреть на звезды», не та, с кем он готов «воспитывать детей». Жа-а-аль.

Престарелый «холодец» искал свою «юную горчичку», «суповой набор» – верную собачку, «господин» – рабыню, «раб» – госпожу, а студент интересовался, шарю ли я в матанализе. Через час мне написал вполне симпатичный парень с подозрительно знакомым лицом.

Представляете, как я обрадовалась, узнав, что его брат – близнец сейчас снимается в новом блокбастере и проживает по ту сторону океана! Эх, как судьба – то над братьями пошутила! Ей-богу. Мама! Да они тройняшки! Вы, ребята, пока поболтайте друг с другом. Наверняка вам есть, что друг другу сказать.

Завязалась беседа с одним «гендерным философом», который рассуждал про «священный женский долг» – готовить, стирать, убирать и рожать. И работать наравне с мужиком! А мужик – устал.

Он – добытчик. И за этого надо целовать его в ноги, молиться на него как на икону, облизывать со всех сторон и всячески ублажать! В ход пошли аргументы в виде «доисторических времен», которые «философ», судя по возрасту, явно застал. И когда по тепленькой земле бегали Мамонты и Папонты, он лично добывал их, затаскивая в одиночку тушку в свою пещеру.

Но сейчас возраст уже не тот, поэтому мне следует надеяться на дохлую мышь, которую должна целовать вместе с потными ногами «кормильца». И если меня данный расклад не устраивает, то я «меркантильная», «испорченная» и «со мной говорить не о чем».

Толстенький дядечка интересовался, сколько я стою. Я на всякий случай посмотрела на себя, но ценника так и не увидела, поэтому решила не отвечать.

Если отбросить сантименты и сантиметры, то я хоть немного расслабилась.

Последнее время я чувствую себя даже не белкой в колесе, а носком в центрифуге. Белка хотя бы сама раскручивает колесо, а меня центробежная сила размазывает по стенкам жизни. А поскольку носки – существа парные, то где-то в той же центрифуге мотает точно такой же носочек. Есть вероятность, что его уже выбросили, так и не найдя ему пару. Или он таинственным образом исчез в процессе стирки. Так что пока в моей жизни мне попадаются одни трусы. Понимайте, как хотите…

Все последние годы вертятся в порочном круге «дом-работа-дом», отличаясь периодами, когда я «собираю на…», «собираюсь на…» и «собираюсь послать все на…». «Да ты жить не умеешь!» – заявляли «друзья» и тут же предлагали «научить». За мой счет, разумеется.

Я зевнула и села за проект дома с бассейном на крыше. Время измерялось кружками чая, нервы – кликами мышкой, а степень отчаяния – тихим хныканьем в тишине съемной квартиры. Под конец я выползла на балкон, завернувшись в одеяло, подышать свежим воздухом перед сном.

Было у меня такое чувство, что я живу в худшем из миров, но пока что подтверждения своей теории я не находила. Судя по некоторым высказываниям, долетающим из открытого окна неугомонных соседей, ведущий передачи про необъяснимое сегодня вещает на нашей планете, доказывая, что инопланетяне существуют.

А завтра у него прямой эфир на Альфе Центавре, где он с пеной у рта доказывает представителям иной цивилизации, что люди существуют. И самое интересное, что никто и нигде ему не верит.

Через десять минут я потушила свет и улеглась спать. Обычно перед сном я думаю, что нужно завтра купить. Перечень покупок приходит всегда в тот момент, когда у меня под рукой нет ни бумаги, ни карандаша, поэтому утром я благополучно его забываю.

Внезапно я сильно ударилась головой, причем так больно, что я сначала не поняла, обо что. Меня отбросило куда-то неведомой силой. Сердце на секунду замерло, вызывая у меня паническое чувство сонного падения и слабость всех конечностей одновременно.

Я открыла глаза и увидела огонь. Целая стена огня и крики людей. Моя рука была обожжена, часть волос обгорела, губы пересохли, а мутная пелена перед глазами плясала языками пламени.

– Убей ее! Убей ее! – орала толпа в моем сне. Я выставила вперед руку, глядя на внушительный ожог. Пальцы двоились, троились, а к горлу подступала тошнота. Я вздохнула полной грудью, ощупывая себя. На моей руке было с десяток браслетов, на шее с десяток каких-то висюлек, тесемочки, веревочки и цепочки которых переплелись в один спутанный жгут. Я сорвала жгут с шеи, закашлялась, вслушиваясь в крики и глядя на огонь. Из огня ко мне навстречу шагнул высокий силуэт.

«Убей ее! Убей ее!» – раздавалось радостное со всех сторон. Чтобы так орали, надо не просто отправить на тот свет десяток таких «крикунов», но еще и быть пойманной с поличным. Я не видела ничего, кроме человека, который возвышался надо мной. В руке у него был огненный шар размером с волейбольный мяч. И если он сейчас даст мне пас, то я проснусь в холодном поту.

– И что же мне с тобой сделать? – поинтересовался силуэт моего будущего убийцы. – У тебя есть последнее желание?

Я попыталась отползти в сторону, понимая, что моему воспаленному воображению пора давать кинопремию за лучший сценарий. За моей спиной была стена огня.

– Чай в пакетиках, два лимона, килограмм сахара, кило гречки, половинку хлеба, рыбные консервы в масле! – деловито перечисляла я, по инерции повторяя список завтрашних покупок. – И мусорные пакеты… Обязательно! А то в ведро стелить нечего… Зубную пасту…

Огонь в руке нападающего стал медленно угасать. Разочарованная толпа скандировала: «Убей ее!», а я лихорадочно щипала себя, чтобы проснуться.

По законам жанра он должен спросить: «Карточка есть? Пакет пробивать?», но вместо этого раздался опьяненный азартом голос:

– Значит так, да? У меня есть предложение получше!

Через секунду я увидела лицо того, кто только что хотел поиграть со мной в волейбол огненным мячом. Я даже сглотнула от удивления. Длинные золотые волосы, небрежно разбросанные по его плечам, и золотые глаза, в которых плясало пламя. Он склонился так, словно собирается меня поцеловать.

Воцарилась тишина.

Ну вот это я понимаю – хороший сон! Так бы сразу! Приятно, что для того, чтобы поцеловаться во сне, знакомиться вовсе не обязательно. Можно сделать это просто так.

Я почувствовала поцелуй на губах, а толпа неожиданно, но очень громко «ахнула». По невидимой за стеной пламени публике пополз шепот восторга.

Нет, такой сон мне очень нравится! Теперь я сама готова была выдать премию своему воображению за столь неожиданный сценарный ход.

Я целовалась так, как в последний раз. Отличный сон. Чудесный. Волшебный. И запах приятный, и губы. Черт! Мне уже и просыпаться не хочется! Почаще бы такие сны снились!

– Эй, лизальщица, – прошептал «целовальщик», отрываясь, – закругляйся! А то раскатала губу…

Он смотрел на меня такими глазами, словно только что лизнул ободок общественного туалета, а потом украдкой сплюнул. Раздался свист и аплодисменты.

Я смотрела на этого подонка с нескрываемым омерзением и ненавистью, пытаясь мысленно представить в руке увесистый фотошоп, чтобы внести долгозаживающие коррективы в очаровательный портрет.

В свете последних событий толпа убивать меня передумала, обсуждая столь внезапный порыв. Зато я в долгу не осталась. И пока «герой» отряхивался, я нашла в себе силы, встала, глядя на него, как снайпер на жертву, сквозь прицел смертельной женской обиды.

Сжав кулаки, я дернулась вперед, резко толкнув его плечом в сторону огненной стены. От неожиданности он сделал шаг за огненную черту. Что тут началось! Крики оглушили меня, вызывая смятение.

Я даже разобрать не могла, что они кричали, оглядываясь по сторонам. Через секунду я почувствовала резкую слабость и медленно села на землю. Браслет на руке порвался, а по каменным плитам задорно поскакали разноцветные бусинки.

В этот момент я проснулась дома, в холодном поту, пытаясь прийти в себя. С работой надо закругляться. На руках не было никаких украшений и ожогов, а в комнате было умиротворенно, тихо и темно. Я повернулась на другой бок, вызывая силой воображения сцены из каких-то фильмов, обняла подушку, сплюнула волосы и …

Глава вторая. Пускать по кругу

И в банке с красивой эмблемой,

Где акция долго цвела.

Хорошая девочка Леся

Кредит беспроцентный взяла.

Я проснулась на чем-то дьявольски твердом и колючем, со стоном переворачиваясь на бок. Как будто вчера я съела пакет печенья в один присест прямо в кровати, а потом всю ночь занималась йогой на хлебных крошках. Мне срочно требовалась стая голодных воробьев, дабы облегчить мои мучения… Я со стоном перевернулась на другой бок. В углу мелькала чья-то тень.

– Эй! – возмутилась я от неожиданности, пытаясь привстать. Место было незнакомое. С каких это пор мне снятся столь реалистичные сны?

Тень замерла в углу. Я вздрогнула. Тень метнулась к двери, унося с собой … стул…

У меня во сне украли стул. Я вздохнула, закрыла глаза, пытаясь представить себе что-нибудь приятное. Я почувствовала ветерок возле моего лица и снова открыла глаза. Это как надо устать, чтобы попытаться спать во сне?

Чья-то рука проверила, сплю ли я или нет, чтобы попытаться выдернуть у меня из рук увесистый мешок. Я даже не заметила его, когда проснулась. Мешок порвался, тень метнулась в сторону двери, а на пол со звоном выкатились золотые монеты, которые тень начала лихорадочно собирать. Отличное начало. Даже во сне я не хотела расставаться с кровно заработанными, поэтому вскочила на ноги, едва завидев, как тень метнулась к двери и хлопнула ею со всей силы. Дверь была открыта настежь. На двери было несколько странных символов, я даже растерялась не понимая, что они означают. Ни замка, ни щеколды, ни замочной скважины не было. Отлично, просто чудесно! Я дотронулась до одного символа, дверь закрылась. Я подергала ручку и поняла, что открыть ее не могу.

Комната представляла кошмар проектировщика. Волосы встали дыбом, но не полностью, а все потому, что уперлись в потолок. Еще немного, и мне бы пришлось склониться в вынужденном поклоне перед этим убожеством.

Судя по висящей на веревке сухой и ветхой простыне, я – еще та хозяюшка. Под кроватью, которая представляла собой деревянный щит с соломенным матрасом, стоящий на ножках из плесневелых книг, спрятался ушат, на донце которого сиротливо лежал ковшик. Треснутый горшок с отбитой ручкой намекал на то, что я должна быть как минимум снайпером, чтобы попадать в него. Ожог на руке горел так, что я старалась лишний раз не шевелить конечностью. Очертания возле стены напоминали стол с рассохшимся стулом, вокруг и на которых лежали потрепанные книги. Было такое чувство, что школьники десятилетиями на них спускались с горки, били друг – друга по голове, проливали на них все, что только можно пролить, а потом бросили в пыльный угол до худших экзаменационных времен.

Я разлепила сначала глаза, а потом страницы первой попавшейся книги. Написана она была на языке мне неведомом, а следовательно – непонятном. Иллюстрации к ней делал садист с большим производственным стажем и богатой фантазией.

Вот тень горящего человека, вот силуэт человека, которого ударила молния… Бе! Есть книги, перед прочтением которых нужно мыть руки, но после этих хотелось руки еще простерилизовать. Части страниц не хватало, некоторые страницы были сожжены и покрыты черной плесенью. Я потрясла головой, вглядываясь в буквы, и через минуту клинопись, от которой у меня начинался душевный скрежет, стала превращаться на глазах в знакомые слова. Ничего себе!

Я протерла глаза, морщась от наваждения. В комнате было маленькое заросшее паутиной окно, почти такое же, как и в проектированном мною теремке, за которым был слабый источник света. На столе лежало несколько писем. Первое письмо было написано на качественной бумаге красивыми буквами.

«Элесса, еще один отказ от поединка – и мы вынуждены принять меры. Будьте так любезны …»

Дальше письмо было сожжено. «Внести разнообразие в культурный досуг местного населения?» – с интересом предположила я, не понимая, о чем идет речь. А под ним лежала записка, написанная почерком, смахивающим на мой. Я даже удивилась.

«Последнее письмо. Я не знаю, кто его читает, но если его читают, значит, меня больше нет, а Феникс получил корону. Я не знаю, каким был бой, но судя по моим «талантам», он был очень коротким. Но так даже лучше, потому что я его… (зачеркнуто). Я, наверное, живу в худшем из миров, поэтому мечтаю разорвать этот порочный круг. Так что если вы читаете это письмо, то моя душа уже где-то далеко. Наверное, там светло. Может быть, даже есть солнце, о котором все говорят… Я – трусиха. И это знают все. Я не была рождена для поединков. И я рада, что все закончилось именно так… Нет дыма, без огня… Элесса»

Я снова посмотрела на кровать, сделанной по принципу «знала бы, где упала, соломки подстелила». В дверь раздался стук. Я даже отпрянула, зажмурившись и пытаясь проснуться у себя дома. Стук был настойчивым.

– Зелье от ожогов не надо, Крыса? – раздался противный до внутреннего передергивания мужской голос. – Или ты решила так походить? Учти, заражение, нагноение, омертвение, а в лучшем случае – рубцы!

Не помню, чтобы я вызывала скорую помощь на дом. Я наугад потыкала по символам на двери, и она открылась. На пороге стоял маленький круглый мужик с характерными залысинами. На нем была грязная роба в каких-то радужных потеках, а в руках у него было некое подобие потертого саквояжа.

– Зелье покупать будешь? – поинтересовался «дохтур», глядя на мои руки. – Да… Неплохо он тебя отделал! Еще бы! Стояла, дура, как вкопанная! Мне показалось, что ты у нас второй Трусливый Столб!

– И сколько стоит зелье? – поинтересовалась я, глядя на «эскулапа».

– Эм… Если бы купила заранее, то пять соларов. А так, поскольку оно тебе нужно… восемь… Нет, даже десять… Одиннадцать соларов. Исключительно потому, что шрамы не украшают женщину! – заметил заботливый «доктор», пока я мысленно ставила ему диагноз. – Будешь долго думать – цена вырастет до пятнадцати!

Так, скорая медицинская помощь подоспела, а вот скорая финансовая задерживается в пути. «Ребята! Реанимируйте до последнего! Ему еще ипотеку и два кредита выплачивать!» – вопит «санитар», проверяя пульс полутрупа. А труп лежит и улыбается счастливой улыбкой…

– Ты мне еще денег должна! – заметил «медик», шаря бегающими глазками по моим «роскошным» апартаментам. – Платить будешь? Или мне прислать ребят, чтобы разобрались?

– Расписка где? Где документ, подтверждающий мой долг? – мрачно заметила я, протягивая обожжённую руку.

– Ах так? Ну хорошо! Выздоравливай, как умеешь! Больше я с тобой не работаю! Жди гостей! – заявил обиженный «дохтур», разворачиваясь и закрывая дверь. – Да чтоб у тебя рука отсохла! Да чтоб тебя так изувечили в следующем бою, что живого места не осталось! А Феникс на тебя зол, ой, как зол! Я был у него… Он тебя не просто проклинает, он желает задушить тебя голыми руками! Еще бы! Единственное поражение за всю историю… В полушаге от короны! Дисквалификация на два месяца! Да он тебя испепелит! А желающих на корону знаешь, сколько! И твоя…

«Эскулап» пошатал дверь, проверяя ее на прочность.

–… дверь тебя не спасет! Да чтоб у тебя… – продолжал этот «доброжелатель», обиженно сопя.

Я уже собиралась внести свою короткую, но емкую лепту в борьбу с сонным хамством, но потом передумала. «Добрый Доктор Шоб Ты Сдох, возомнил, что он есть Бог. Он теперь двумя руками за мои «вперед ногами»!» Тьфу!

Дверь захлопнулась. Простыня на веревке вяло покачнулась.

«Вам покрепче? Или обычные?». «Покрепче! Самые крепкие, какие только есть!» – вздыхаю я, стоя в очереди за нервами. Они теперь мне не только наяву, они мне и во сне нужны! А ожог реально болит.

На мне была юбка из какой-то шторы, которую я успела умыкнуть с какого-то пепелища под возмущенные крики погорельцев, нижнее белье сомнительной чистоты, укороченный свитер, который был снят явно с трупа очень больших размеров и небрежно укорочен по талию, да так, что из растянутого ворота были видны мои плечи. Интересно, какого цвета он был, когда был еще свитером, а не половой тряпкой? Белым? Мой любимый цвет!

Кроме зацепок на свитере других зацепок обнаружено не было. Ах да, я была босиком. Я посмотрела на свои почерневшие от грязи ноги, пошевелила пальцами, понимая, что песня «ай-я-яй, девчонка, где взяла такие ножки» – это про меня! Мужчины, завидев мои ноги, оборачиваются мне вслед, надеясь, что я не положила на них глаз. И целовать песок, по которому я ходила, вряд ли кто-то бы отважился!

С прической дело обстояло куда более поэтично. Это был чей-то парикмахерский дебют, сопровождающийся в лучшем случае: «Ой, простите, сейчас исправим!», а в худшем: «Волосы – не уши! Отрастут!». Причем, дебют был в полном смысле этого слова. Этому парикмахеру не доверяли даже вырезать снежинки в детском саду. Складывалось впечатление, что встреча со мной и первое знакомство с ножницами, как ни прискорбно, совпали.

Изо рта у меня пахло ушедшей на Луну кошечкой. Судя по запаху, ушла она туда давно, оставив бренные останки перевариваться в моем урчащем от голода желудке.

Под моей ногой лежала сверкающая монетка с изображением солнца. Если моя «победа» была столь триумфальной, то какого черта у меня в мешке от силы двадцать одна монета? Я только что высыпала на кровать и пересчитала полную сумму. Странный сон.

И снова стук в дверь! У меня сегодня во сне день открытых дверей! Осталось поправить коврик «добро пожаловать» и достать топор.

– Эй, открывай! – раздался грубый голос, сопровождающийся ритмичным стуком. Стучал явно не один человек, а несколько. – Почему свет потушила? Жить надоело?

Я пошарила глазами в поисках выключателя, посмотрела на потолок в надежде, что там болтается старая люстра, но на потолке вместо люстры… Нет, я всегда мечтала о пушистом молчаливом, спокойном домашнем животном, которое не будет вечером бросаться под мои усталые и заплетающиеся ноги с криком на своем, животном языке: «Жра-а-а-ать!», которое не будет орать дурным голосом, развлекая впечатлительных соседей, пока меня нет дома, не будет драть занавески и дегустировать подошву тапка, глядя на меня глазами, полными раскаяния.

Кажется, во сне у меня сбылась мечта. Отличный вариант для тех, кому лень развлекать животинку, кому не хочется слушать истошные крики. Паук. Размером с мой кулак, при этом пушистый, как мужская коленка. Сверившись со своими ассоциациями, я решила назвать его Геннадием.

– Открывай! – орали по ту сторону двери, выстукивая по деревяшке все, что обо мне думают. Радист Морзе покраснел, вслушиваясь в стук. Геннадий, заслышав стук, поспешил забиться в щель в потолке и выглядывать оттуда, чем дело кончится.

Я опасливо протянула руку к двери и открыла. На пороге по-хозяйски расположилась целая компания из пяти готичных «электриков». Ни проводов, ни стремянки, ни характерного чемодана с инструментарием не было. Даже запаха перегара я не уловила! Зато был взгляд, словно я у них сегодня первая, а вчера была последней, о ком они думали, отмечая профессиональный праздник. Если их целью является проверить напряжение, то пусть не проверяют. Я и так напряглась.

– Ты почему не зажгла свет? – процедили товарищи, глядя на мой домашний уют. Один из них подошел к стене, откинул простыню, глядя на отпечаток обугленной руки. Я думала уже бежать за моющим, чтобы оттереть его. Желательно вместе со стеной. Смотрели «гости» на меня так, словно лично и очень близко знают мою маму, причем могут небезосновательно утверждать о периодических изменениях в ее личной жизни по их вине. Я во сне где-то накосячила, но еще не уверена где. Это чувство мне очень знакомо.

«Электрики» снова бросили на меня тяжелый взгляд, который должен был придавить меня к полу и, желательно, размазать по нему тонким слоем. В комнате ничего не изменилось. Ни свет не зажегся, грязи тоже не стало меньше. Разве что корявый рисунок солнца, нарисованный на стене, загорелся изнутри.

– И чтобы это было в последний раз! – возмутился последний уходящий. – А то сначала одна не зажжет свет, потом двое… Забывают, видите ли!

Нет, сон какой-то чересчур логичный. И … хм… осязаемый… Есть у меня подозрение, что с этим сном явно что-то не так.

– Он тебя просто по стене размажет за то, что ты сделала… – решил внести оптимистичные коррективы в мое пессимистичное настроение один из визитеров. – Надо же! Вытолкнула за пределы круга!

– Сейчас проверим список должников! – перебил его один из управляющей компании. -Элесса… На тебе долг висит, Крыса!

Ну хоть не тройное убийство с отягчающими обстоятельствами! И что значит «Крыса»?

– Распечатку мне всех неоплаченных счетов! – потребовала я, уже имея опыт общения с тремя управляющими компаниями. – И официальное извещение о сумме долга! С печатью и подписью!

– Долг по воде… Десять cоларов… Так, долг за ремонт помещения… Пятьдесят соларов. Долг за уборку мусора… семь соларов… Штраф за свет… эм… три солара.... – начал товарищ со списком, поглядывая на мешок, зажатый у меня в руке и пытаясь оптыным взглядом уравнять свои личные потребности и мои финансовые возможности.

– Где подписанный мною акт о пользовании услугами?– поинтересовалась я, глядя на мокрые от сырости стены. Если то, что по ним стекает – это и есть водоснабжение, то пошли они все в … душ!

Я перевела взгляд на монетку, зажатую в руке, а потом на доблестных коммунальщиков. Не светит и не греет им получить всю имеющуюся во сне наличность.

– Я думаю, то часть долга ты погасишь прямо сейчас! – усмехнулся один из «коммунальщиков», подмигивая другому. Тот посмотрел на меня и скривился так, словно я постигла искусство вырывания зубов плоскогубцами и спешу опробовать его в деле. Они снова переглянулись. Мне не нравится этот сон!

– По очереди или все сразу? – поинтересовался самоуправленец, приближаясь ко мне.

– Давай по очереди! Чего толпиться? – махнул рукой второй «электрик», намекая явно на что-то нехорошее.

– Потрепанная… Согласен! – усмехнулся один из электриков.

– Видать, давно по рукам ходит! – согласился самоуправленец, поглядывая в мою сторону.

Это что? Про меня? Да как у них язык…

Он сделал шаг вперед, оттолкнул меня и … взял со стола большую книгу. Другой вырвал у меня из рук мешок с деньгами. И тут я разозлилась не на шутку! В комнате стало трудно дышать. Все заволокло едким дымом, от которого вытекали глаза и першило в горле. Я сама закашлялась. Слезящимися глазами я посмотрела по сторонам. Пахло так, словно компания скурила три пачки сигарет на лестничной клетке в один присест, не забыв потушить окурки о стены. И теперь каждый, кто выходит из квартиры, чувствует себя, как официант на сходке гангстеров в Гарлеме.

Раздались туберкулезные угрозы, несколько проклятий и спешные шаги. Дверь захлопнулась, пока я пыталась понять, что горит! Пришлось залезть на стол и открыть окно. Фу! За окном была темная ночь. По небу плыли черные облака. Больше ничего разглядеть не удалось. Дым немного выветрился, а источник самовозгорания обнаружить не удалось. Я посмотрела на свои руки, из которых вырываются сгустки вонючего дыма. Крыса пошла на повышение и стала скунсом.

Я закрыла дверь.

Ну все, с долгами, вроде бы, рассчитались! Опять стук. Я осмотрелась вокруг. Если так посудить, то выносить тут нечего, кроме моего мозга. Но его вынесли еще днем и, судя по всему, вперед ногами, поэтому я молча посмотрела на дверь, нетерпеливо ожидая, когда этот идиотский сон закончится.

– Открывай, Крыса! Ты когда долг вернешь? – раздался очень вежливый и внушающий безграничное доверие хриплый голос. – Мы за тобой. Ты когда обещала нам вернуть долг? Сегодня – последний срок! И не надо оправдываться, что на тебя никто не ставил, поэтому ты ничего не заработала!

То есть как это не заработала? А деньги, которые…

– Крыса, мы не шутим! Иначе мы запечатаем твою дверь снаружи! – голос мотивировал меня быстрей проснуться. Я прямо чувствовала, как по ту сторону двери стоят парочка мордоворотов. – Ты должна деньги за обучение!

То есть я еще чему-то училась? Отлично! И на кого, простите за нескромный вопрос, я училась? Я посмотрела на свои апартаменты. На дизайнера интерьеров?

– Наш Мастер Эгрегор требует, чтобы ты вернула ему долг! Немедленно! – в дверь отчаянно колотили инвесторы моего высшего образования. Такое чувство, что я закрылась в единственном рабочем туалете в радиусе триста километров. А это – рабочие, чей санузел я так ловко экспроприировала.

Никогда еще в моей жизни столько мужчин не интересовалось моей скромной персоной. Так что возьму рецепт на заметку. Я всегда чувствовала себя не очень популярной девушкой, а тут прямо толпы! Я теперь даже знаю универсальный рецепт без гадалок и магии, как заставить понравившегося парня постоянно думать о себе… Возьму на заметку!

В дверь отчаянно молотили ногами, а я, как ни странно, открывать не собиралась. Спасибо, одним уже открыла!

Чтобы отвлечься, я решила подумать об этом странном и неприятном сне с юмором. Я скоро проснусь, посмотрю на свою кристально чистую кредитную карму, успокоюсь, выпью кружечку кофе и пойду на работу. Я никогда не связывалась с финансовыми организациями, начитавшись про них таких кошмаров, что Альфред Хичкок сгрыз все ногти и выпил все успокоительное.

«Спросите об этом у банка,

что в доме напротив живет.

Он с именем этим ложится

и с именем этим встает».

Ничего себе! Вот это экспромт! Сама не ожидала! А ну-ка! Я схватила пропахшую вонючим дымом простыню, завернулась в нее, на манер римской тоги, поискала глазами лавровый венок, но, видимо, еще не заслужила, поэтому продолжила.

Недаром на каменных плитах,

где милый ботинок ступал,

"Верни или будешь зарыта!"

в отчаяньи он написал.

Класс! Никогда не думала, что у меня так получится! Оказывается, во мне живет поэт!

Под дверью нагадил. Записки

совал он в железную дверь,

Стучал он по месту прописки,

Узнать, где должница теперь!

Я прокашлялась, чувствуя, что мне необоснованно весело. Еще бы! Правильно говорят, что плохой сон всегда можно сделать хорошим, если постараться! Стук прекратился.

Звонил на работу, без толку.

Соседей в час ночи поднял!

И суммой злосчастного долга

В подъезде этаж исписал!

Я рассмеялась, глотая горький дым. А потом залезла на шаткий стул и шепотом закончила.

В оконном стекле отражаясь,

По миру идет неспеша,

На банк и на мир обижаясь,

Заёмщицы злостной душа!

Хоть из дома во сне не выходи. Хорошо, что это – просто сон. И очень скоро я проснусь. Ребята ошибаются. У меня, оказывается, не высшее, … а возвышенное образование! В следующей анкете так и напишу. Девушка с возвышенным образованием ищет работу по специальности! Интересно, что предложат?

В дверь ударили так, что я чуть не слетела со стула, чувствуя, как шатаются его рассохшиеся ножки. Знакомство с сонной бюджетно – финансовой сферой продолжается!

– Крыса, ты как думаешь, если выиграла один поединок, можно снова спрятаться у себя в норе? А ну быстро взяла шар и одобрила завтрашний вызов! – выкрикнул неприветливый женский голос. С таким голосом хорошо работать в какой-нибудь госструктуре. «Алле, «тепловодоэнергосбыт» слушает вас…»

Где-то есть в моем сне агентство «Добрые услуги», где работают очень злые люди. Еще немного и наступит завтра, а я буду сидеть и пить кофе, читая новости и всякую ерунду, пока на плите будет подгорать моя яичница!

– Крыса, ты так не шути! Ты еще со мной за жилплощадь не рассчиталась! – заметил женский голос. – И так бесплатно три месяца живешь, рассказываешь мне сказки про то, что скоро заплатишь! Кстати…

Голос приобрел некий оттенок многообещающего злорадства.

– … Феникс вне себя. Так что расплачивайся побыстрее, а то есть у меня подозрение, что тебя завтра-послезавтра прибьют… Если не в круге, то здесь! Так что гони деньги!

Я решила отморозиться.

– Я не шучу! Иначе будет худо! – заметила женщина за дверью, а потом я услышала шаги. Было у меня такое подозрение, что кто-то притаился. Я притаилась тоже, делая вид, что сдохла на радостях от внезапной победы над…

Я с усмешкой представила, как кто-то уже приготовил шампанское, заказал банкет на сто персон в честь победы, разослал приглашения, а теперь очень огорчается. Преимущественно матом.

Я забралась на кровать с ногами, накрылась простыней и попыталась уснуть, чтобы проснуться дома. И тут под тем, что можно условно считать подушкой, что-то загорелось. Я дернулась, отпрянула, отбрасывая солому, завернутую в какую-то тряпку. На грязной простыне лежал темный шар, сверкающий странный светом. Я присмотрелась, и мне показалось, что в шаре застыла модель вселенной. Осторожно дотронувшись до него, я увидела, как по нему побежали голубоватые искры. Из всего, что я видела сегодня, это, пожалуй, самое красивое.

«Вызов!» – высветилось слово внутри шара. «Ниал вызывает Алессу!». И появилось две точки. Красная и зеленая. Прямо как на телефоне. Интересно, это мне во сне кто-то звонит? Я не беру трубку, когда мне звонят с незнакомых номеров, поэтому я положила палец на красную точку. Шар засветился и … «Вызов принят!». Чего? «Завтра в 6:00 в Круге».

Так, я что-то не поняла… Саперы в фильмах режут красный провод, вызов на телефоне сбрасывается красной кнопкой, красный свет светофора говорит «стоп!»… Так какого … хм… красная кнопка означает «принять вызов»?

Ладно, мне -то чего парится. Я скоро проснусь, и пусть хоть под балкон приходят орать «Леся! Выходи! И мячик возьми!», мне будет все равно. Я швырнула шар в угол, слушая, как он катится, и улеглась на кровать. Побыстрее бы проснуться!