Кристина Станиславовна Синдаловская
Пробежки по лезвию бритвы, или Я выбираю Блаженство

Странный роман

Санкт-Петербург

20008

Благодаря тебе Любовь Моя,  жива-я!

                Из сердца моего лишь Свет исходит.

                Любовь мою не рассказать словами.

                Всё чужеродное –  пусть прочь уходит,

                Всё наше – остаётся с нами!

                «Невыполненное  желание разрушает изнутри»

                Ну, очень-очень древний китаец

Пролог

                «Любовь есть роман между отражением и его предметом".

                Иосиф Бродский

         Обычная серая кошка, каких можно увидеть в каждом дворе у помойки, тощая, в полоску, с миловидной белой мордочкой и очерченными белым ободком шерсти миндалевидными оливковыми глазами, ещё заполночь выбежала из подворотни, и понеслась стремглав по спящей улице, будто бы её звал неведомый хозяин. Она бежала вдоль домов, на всякий случай, прижимаясь к стенам, огибая водосточные трубы, и снова прячась в темноте этих каменных стен-скал. Спящие окна не тревожили её. Периодически она перепрыгивала через ограждение газонов и останавливалась перевести дух под каким-нибудь кустом или в очередной арке, осторожно выглядывая, и озираясь по сторонам. Она стремглав перебегала спящие улицы, ведомая одной лишь её ведомой целью. Зверь явно бежал в нужном направлении. Кошка выбежала на большую площадь. Несмотря на ночь, по проспекту иногда проносились автомобили. Она села на пешеходном переходе, и стала ждать.  Вот мимо промчала шикарная иномарка. Следом за умчавшимся авто послышались звуки восточной музыки. На высокой скорости мимо проехала тонированная старенькая девятка, унося восточные мотивы с собой. И потом, опять тишина. Кошка насторожилась. Она вытянулась вся в струнку. Навострила свои ушки, чуть большего размера, чем положено беспородным муркам. Возможно, у неё в роду был кто-то породистый. Иногда и они попадают на улицу. Ещё мгновение, и она будто бы застыла в прыжке. Но, не двинулась с места, а просто замерла на старте. Она стояла в позе, напоминающей стойку ирландского сеттера, увидевшего дичь. Так прошло ещё пара минут. С рёвом пронеслась ещё одна иномарка, за ней ещё две. И тут, кошка рванула наперерез, прямо через площадь, к улице, ведущей на набережную к мосту. Она стремительно, в одном прыжке, преодолела ограждение газона на другой стороне площади. И упала на живот в изнеможении. Несколько часов она провела в своём безумном беге, и теперь, пробежав по городу несколько километров, она, наконец, остановилась передохнуть. Впереди у неё были ещё две трети пути…

Она повалялась на спинке, растянулась на траве ещё раз. Потом встала, и побрела дальше ускоряясь с каждым шагом, пока опять не перешла на бег. Так она останавливалась, чтобы хоть немного перевести дух, ещё несколько раз. Один раз пила из лужи. Другой, благополучно перебежав через очередной перекрёсток, она свернула под арку, во двор, к помойному зелёному баку, стоявшему у чёрного хода в ресторан. Рядом валялись остатки того, что не взяли с собой работники кухни – объедки выпали из мусорного пакета на асфальт. Кошка подбежала, понюхала, попробовала на вкус кусочек сёмги, но много есть не стала. Просто перекусила на ходу, и сразу же бросилась обратно на улицу. Уже начинало светать, а впереди у неё была самая сложная преграда – мост на другую сторону. На улице уже постепенно оживало движение. Машины стали появляться всё чаще. Где-то встречались прохожие – загулявшие до утра возвращались домой. Скоро запоют проснувшиеся птицы, появятся дворники, и с рассветом наступит новый день. Ей нужно было торопиться.

Уже почти рассвело, когда она выбежала на набережную к мосту. Огромный каменный мост с чугунной красивой оградою и гранитными бордюрами повис над водою. По нему уже вовсю ездили автомобили и большегрузные фуры. Рядом были верфи. Кошка постоянно озиралась по сторонам, как человек. Было понятно, что этот зверёк знает, как нужно переходить через улицу, знает, чего и кого нужно опасаться, куда нужно смотреть, когда подождать, а когда бежать вперёд. Она подождала на бордюре, когда зажжётся зелёный  сигнал светофора, с идущим человечком, и решительно спрыгнув на проезжую часть, побежала на мост. По мосту уже грохотали машины. Прошёл первый троллейбус. Совсем рассвело. Солнце взошло в считанные минуты, и осветило всё вокруг, раскрасив город новыми красками. Стало гораздо теплей. Кошка добежала до середины моста. Она опять остановилась, чтобы перевести дух. Мост был разводной. Его уже свели к тому времени, как она появилась рядом. Это величавое прекрасное сооружение поражало своей красотой. Мост взмыл высоко над водою. Это был уникальный мост, первый в городе, постоянный мост, через Большую Неву. Он соединял левый берег с Васильевским островом. Ажурная ограда его поражала своей красотой. На перилах в каждом звене его, были изображены мифические животные – лошади с русалочьими хвостами, раковины и трезубец посередине. Кошка остановилась у одних, пытаясь рассмотреть этих невиданных ею доселе животных. Она подняла голову и замяукала, обращаясь к морским конькам. Но, те ей не ответили. Тогда, она высунула свою мордочку между чугунных завитков и стала нюхать ветер, доносивший особый запах с воды. От реки пахло свежестью, мазутом, от близлежащих верфей и стоявших в доках и на рейде кораблей, возможно, чем-то ещё, что улавливал кошачий нос. Мимо уже уверенно проносились машины. Город оживал. А кошке нужно был пересечь ещё один мост. Она не стала задерживаться в таком опасном для себя месте. Последний раз, втянув в себя запах воды, она вытащила нос из решётки и бросилась вперёд. Ей нужно было ещё пересечь половину моста и благополучно добраться через набережную на другую сторону улицы. Она бежала вперёд. Бежала, и ни разу не оглядывалась. С первыми пешеходами она благополучно перебежала на другую сторону моста, свернула направо по набережной, и припустила с бешеной скоростью по направлению к огромным гранитным сородичам – сфинксам. Только там она остановилась на ступенях, ведущих к спуску к воде, чтобы опять перевести дух. На момент её выхода из дома, если её родной подвал можно было назвать домом, уже прошло несколько часов. Ночь закончилась. Наступил рассвет. И новый день стремительно вступал в свои права.  Становилось жарко. Сегодня был первый день последнего месяца лета, первое августа. Кошка неторопливо спустилась к самой воде. От легкой волны на последнюю ступеньку попадали брызги. Но, её это совсем не пугало. Она спустилась к воде и опять вытянула свою мордочку, и стала принюхиваться.  Так она простояла достаточно долго. Пока проходящий мимо мужчина не окликнул её: «Кис-кис! Эй ты, кошка, что ты там делаешь? Рыбу высматриваешь что ли?». Кошка в испуге обернулась к нему, сощурила свои оливковые глазки, съёжилась в комок. Даже шерсть на её спинке встала дыбом. Она понимала, что деваться ей некуда. Этот мужчина на верхней ступени выглядел для неё великаном. Нужно было как-то прошмыгнуть мимо этого непонятного человека. Каковы его намерения? Зачем он остановился и разговаривает с маленькой кошкой? А он, как назло, встал на верхней ступени, как раз, посередине. Он, видимо, ещё не решил, спуститься ли ему за кошкой или пойти дальше, своей дорогою. Она сидела и щурилась. А потом, жалобно замяукала ему в ответ. Он засмеялся: «Да я вижу, что ты жрать хочешь! Но тут нет никакой рыбы. Глупая ты кошка. Пошла вон отсюда! Вон!!! На помойках еду себе ищи. А то, сама свалишься в воду, утонешь, и станешь кормом для рыб». Он отвернулся, махнул в её сторону рукою, и пошёл дальше. А кошка продолжила свой путь. Она так и не поняла, чего хотел этот человек, ругал он её или предостерегал от опасности.

Впереди, напротив, через дорогу, виднелся спасительный сад. Там были и деревья, и кусты. Было где временно укрыться от людей и машин. Кошка рванула к нему через дорогу наискосок. Это был её первый рискованный маневр. Обычно, она перебегала дорогу очень осторожно. Но, что-то подсказывало ей верный путь, время и место. И она рванула прямо машинам наперерез. Послышались гудки, и резкие звуки завизжавших тормозов. А потом отборный мат. Но, кошка уже была на газоне. Она ошарашено оглядывалась вокруг, не веря своему кошачьему счастью. Она, наконец, добралась до Румянцевского сада, и могла спокойно пройтись по траве. Некоторое время она спокойно шла, стараясь успокоиться после пережитого стресса. Она ведь, только что, почти не угодила под колёса, мчавшегося на неё автомобиля. Но, теперь, в саду, среди деревьев и кустов, на траве, когда вокруг всё пело, на разные лады щебетали воробьи, в кустах пели певчие птицы, летали проснувшиеся вороны и ворковали сонные ещё голуби, она снова чувствовала себя в безопасности. Кошка неторопливо пересекла сад и вышла к остановке, на которой уже собрались люди, в ожидании общественного транспорта. Кто-то из них ждал автобус, кто-то троллейбус, а кто-то маршрутку. Она не стала перебегать дорогу, а выбежав из сада, просто повернула налево, и побежала прочь от остановки. Впереди у неё был ещё долгий путь. Улица со странным названием Кадетская линия протянулась через весь остров до другого моста, что ждал её впереди. Кошка опять бежала. Она была неутомима, хоть лапы её уже ныли от усталости, но что-то настойчиво гнало её вперёд. И она, повинуясь этому инстинкту, бежала всё быстрее, и быстрее, уже не обращая внимания на опасность, на прохожих людей и потоки машин на проезжей части улицы. Она по-прежнему придерживалась своей тактики – бежать рядом с домами, периодически огибая водосточные трубы, прятаться в арках, делать передышку на осмотр по сторонам, а потом опять продолжать движение. Так она довольно быстро добежала до большого перекрёстка. Но, на её кошкино счастье, город уже проснулся, на улице было много народу, и перейти улицу вместе с толпой по зелёному светофору, не составило большого труда. Кто-то заметил рядом со своими ногами бегущую рядом кошку.

«Ну, надо же! Ты посмотри» – обратилась девушка к рядом спешащему парню, «эта кошка, похоже, идёт вместе с нами!».

Её парень ничего ей не ответил. А кошка, перемахнув через поребрик, припустила вперёд с ещё большей скоростью. Она уже чувствовала зовущий её запах. И через полчаса уже выбежала на набережную. Впереди лежал ещё один мост. Огромный и длинный мост. И она совершенно не знала, что же ей дальше делать. Кошка понимала, что ей нужно бежать туда, на другой берег, уже другой реки. Она прекрасно понимала, что сделать это ей жизненно необходимо! Но, как? Ведь, перед мостом была огромная площадь. А на площади был уже огромный поток машин. Мост гудел от машин. Это была обычная утренняя пробка.  Люди ехали, а точнее, ползли в своих автомобилях на работу. И тут, на другой стороне улицы, кошкино внимание привлекла большая бездомная собака. А точнее, большой чёрный бездомный пёс. Шерсть у него была такая густая и плотная, что напоминала медвежью шкуру. Голова как у хаски, но обычные карие глаза, как у каждой дворняги, толстый плотный хвост, и тяжёлые сильные лапы. Какая-то смесь овчарки, лайки и ньюфаундленда. Он был спокоен, стоял на остановке троллейбуса, идущего через мост, и ждал вместе с людьми транспорт. Ошейника на нём не было. И весь его пыльный и грязноватый вид выдавал в нём бродягу. Но, этот бродяга был настолько уверен в себе, что не вызывал у стоящих рядом людей, никаких сомнений в том, что он тоже один из пассажиров, и ждёт свой троллейбус. Кошка вытянула свою мордочку и громко, как хватило сил, мякнула.  «А-а-а!» –  её крик получился совсем не кошачьим, отрывистый и короткий, как кашель. Обычно, похожим криком кошки зовут своих потерявшихся котят. Но, несмотря на шум улицы, пёс повернул к ней голову. Они встретились взглядами. Кошка смотрела на него неотрывно, пока он в ответ не чихнул, мотнув меховой, как у медведя, головою, и не издал в ответ короткий утвердительный гавк: «Ха!». Тогда, кошка рванула к нему через дорогу. Она подбежала к нему вовремя, благополучно прошмыгнув перед подошедшим к остановке троллейбусом. Двери которого, уже открылись, и вся собравшаяся толпа, вместе с братьями нашими меньшими, зашла вовнутрь. Пес сразу завалился на бок, напротив выхода, там, где обычно останавливаются мамы с детскими колясками или люди с багажом. Кошка притулилась ему под бок, и тут же заурчала.  Было немного странно, что никто из людей не сказал про них ни слова. Будто бы их вообще никто не замечал. Кошка сидела и дрожала, на каждой кочке, подпрыгивая вместе с троллейбусом. А пёс был абсолютно спокоен. Она была рада, что он взял её с собой, несмотря на то что она всего лишь, маленькая кошка. А пёс был рад тому, что смог ей помочь. Здесь, среди людей, он чувствовал себя настоящим мужчиною, который помог даме пересечь океан. Их вместе сплотила одна животная общность. Это был и их город в том числе. И они в нём, в отличие от людей, были по-настоящему свободны. Троллейбус переехал через мост, повернул направо, и кошке пришлось выйти. Она встала, в последний раз обернулась к своему чёрному помощнику, благодарно муркнув на прощание. И скрылась в выходящей на улицу толпе. Троллейбус почти опустел. Большая часть пассажиров, переехав через мост, вышла. Она остановилась на секунду. Обернулась на закрывающиеся двери. Пёс всё ещё лежал на полу внутри. Глаза у него опять стали грустные. Он поднял голову, фыркнул ей в след, а потом опустил голову на лапы и закрыл глаза.  Двери закрылись. Троллейбус уехал. А кошка побежала вместе со всеми в подземный переход. Она уже чётко знала, куда ей нужно. Её путь лежал налево, вначале мимо огромного стадиона, туда, где широкие газоны, поля для тренировок, вдоль набережной, всё дальше и дальше. Её цель была уже совсем рядом для человека. Но, для маленькой кошки это было гигантское расстояние пробежать от Канонерской улицы по Английскому проспекту через мост лейтенанта Шмидта и Васильевский остров, через Тучков мост и Ждановскую набережную, мимо двух стадионов, вперёд, к Петровской площади, чтобы пересечь и её, и выйти уже, на финишную прямую. Только ближе к вечеру, она прошла мимо шлагбаума на воротах, ведущих в центральный яхт-клуб. Она уже устало брела вдоль дороги, совершенно не обращая никакого внимания, на проезжающие мимо автомобили, и идущих рядом людей.  На развилке она свернула к ближайшему кафе. Запах шашлыка манил не только местных яхтсменов. Кошка была голодна. Она смертельно устала от своего путешествия. Она была почти у цели. Но, чтобы сделать последний рывок, ей необходимо было хоть чем-нибудь подкрепиться. За столиками снаружи сидели молодые загорелые мужчины в шортах, пили пиво и что-то бурно обсуждали, периодически громко смеясь. Она неторопливо подошла к ним, потёрлась о ноги одного, провела хвостиком по ногам другого и громко замурлыкала. «О! Киса пришла!» – сказал один, и обернулся, протянув к кошке руку. «Кис-кис, малышка! Иди сюда» – сказал он, обращаясь к кошке.  «Посмотри, Влад, сразу видно по морде, что это не кот, а кошка. Мордочка аккуратная, симпатичная. Сама такая изящная, серая полосатая – значит, наша, морская! В тельняшечке.  Дай ей кусочек шашлыка. Видишь, животное оголодало. Совсем голодная киса!» – сказал он, обращаясь к своему другу за столом. Он поймал кошку, и поднял к себе на руки. Посадил к себе на колени и стал гладить. Кошка довольно заурчала и прикрыла глаза.

– «Видишь, какая ласковая! Давай возьмём её с собой на яхту!»

– «Миша, не дури, нафиг нам на лодке кошка. Наверняка она блохастая и с глистами. Загадит всю лодку, потом отмывай. Ты лучше отпусти её, и пойди руки помой, прежде чем доедать свой шашлык».

– «Да ну тебя! Не любишь ты братьев наших меньших! А я вот, люблю их. Посмотри, как я она красавица!»

Он поднял кошку вверх на вытянутую руку и покрутил её в разные стороны.

– «Только вот не надо этой уличной кошкой над столом махать!»

– «Хорошо, хорошо. Не слушай его, киса! Ты такая хорошая, ласковая. А какие у тебя красивые оливковые глазки! Словно подведены. Ты красивая девочка! Надо тебя покормить».

Кошка наслаждалась такой внезапной заботой и лаской этого молодого незнакомца. Она смиренно опустилась на землю у его ног, когда он опустил её на траву. И продолжила обтираться о его ноги и громко урчать.  Обещанная еда не заставила себя ждать. Добрый Миша отдал кошке кусок своего шашлыка и кусочек белого хлеба. Кошке было всё равно, что есть. Лишь бы съесть хоть что-нибудь. Она была так голодна, и так устала за своё путешествие, что готова была съесть что угодно! Лишь бы это можно было прожевать и проглотить. Она давилась, но упорно жевала слишком большой для неё кусок жареного мяса. Потом, окончательно сдавшись, оставила его в траве, и принялась есть хлеб. Миша, наблюдавший всё это сверху, наконец, догадался заменить целый кусок на недожеванные им остатки. Кошка с наслаждением набросилась на еду. Она даже не замечала, как смеялись друзья над её чавканьем и урчанием. Казалось, она вообще ничего вокруг не замечает кроме жареного жира с остатками мяса, которые ей, наконец, удалось разжевать и проглотить. Съев всё, она подняла свою мордочку и понюхала воздух, покачивая своей головой – нет ли ещё чего-нибудь? Но, друзья опять были заняты своим разговором, и уже не замечали кошку. Она не стала ждать. Не к ним она так долго сюда бежала. Она исчезла в некошеной траве и побрела лёгкой трусцой мимо припаркованных машин к пирсу. Ей нужна была гостевая гавань. У воды сразу же потянуло знакомыми запахами. Теми, что манили и звали её уже несколько дней, а может, даже недель или месяцев, пока она в один миг не решилась покинуть свой подвал и пуститься в это путешествие. Она вышла на пирс и осмотрелась вокруг. Вся гостевая гавань была заполнена пришвартованными яхтами. Погода была прекрасная, дул лёгкий ветерок, было тепло, и день клонился к вечеру, но немногие вышли в залив в этот прекрасный летний день. Была середина недели. Рабочий день. Многие лодки и яхты пустовали. Но, на пирсе справа, где был расположен ресторан, уже потихоньку собирались отдыхающие, те, кто решил пораньше уехать из офисов и продолжить беседы на открытом воздухе, в совершенно особой атмосфере центрального городского яхт-клуба. Время тут текло по-особенному, медленно и протяжно. Лодки мерно покачивались на легких волнах, которые в основном создавали носящиеся по каналу между островов аквабайкеры на гидроциклах. Кошка отвернулась от ресторана. Сейчас она уже была сыта. И доносящиеся запахи еды, и музыка лаундж, её совершенно не интересовала. Её интересовала только одна лодка. Там, напротив, на противоположной стороне гостевой гавани, и большая чёрная машина, которая стояла припаркованная рядом на пирсе. Она сощурилась на солнце. Вытянулась в струнку, точно так же, когда увидела чёрного пса на остановке, и негромко уже позвала: «Мя-мя-мя!». Никто, конечно, ей не ответил, кроме кружащих высоко в небе пары чаек. Она подняла к ним голову, пытаясь рассмотреть на ослепительном солнечном небе тех, кто кружил в вышине. Потом, также продолжая щуриться, она огляделась вокруг. И пошла в противоположную ресторану сторону, к маленькой будке с железной решёткой-воротами для проезда в закрытую часть гостевой гавани.  Дверь будки была открыта настежь, в будке сидел сторож. Сторож – пожилой, седой мужчина, в чёрной майке и светлых, выцветших на солнце, шортах, сидел и читал газету. Кошка остановилась на минутку перед дверью, внимательно изучая его. Можно было предположить, что это бывший моряк, который подрабатывает к пенсии. Но, его внешность, бронзовый загар, глубокие морщины, белая седая шевелюра, и седая щетина на щеках и усталые глаза, выдавали его тюремные татуировки на руках. Татуированные узоры носили совсем не морской характер. Это был старый вор, а вовсе не морской волк. Поняв всё сразу, кошка быстро прошмыгнула мимо, изогнувшись дугою, пролезла между  прутьев решётки и побежала по пирсу дальше, мимо прогулочных моторных лодок, мимо парусных яхт, мимо огромного катамарана, чуть дальше, к той самой большой чёрной машине, модному внедорожнику, что стоял напротив спуска к воде, у лодки с тёмно-синим бортом. Добежав до машины, она остановилась на мгновение. Понюхала воздух, убеждаясь в том, что она пришла именно туда, куда её было нужно. А потом, сбежала вниз. Туда, где у причала качалась нужная ей лодка. Лодка была открыта. На борту кто-то был. Она решительно прыгнула на борт, осторожно заглянула внутрь рубки. Дверь в капитанскую каюту была открыта. На кровати, животом вниз, в одних плавках, лежал хозяин. Его голова лежала на скрещенных руках. Он смотрел в одну точку. И не сразу заметил кошку. А кошка замерла, увидев его. Она мяукнула, как бы спрашивая его, можно ли войти. И он, наконец, поднял на неё голову. Он увидел её своими мутными глазами. Устало вздохнул, и сказал ей: «Брысь! Фу. Нельзя. Уходи. Пошла вон!». Но, кошка нахально прыгнула вниз, пролезла в каюту и закрутилась перед ним, мелко подергивая своим высоко поднятым хвостиком.

– « Ну и зачем ты пришла? Ты не нужна мне. Уйди. Мне и без тебя так плохо».

Кошка попыталась прыгнуть к нему на кровать, но он остановил её, отпихнув животное рукой. Он взял в руки мобильный телефон и стал его рассматривать, чтобы занять себя, и показать кошке, что она его совсем не интересует. Но, кошка не сдавалась. Она встала на задние лапы, оперлась передними лапками на бортик кровати, и вытянула к нему свою усатую белую мордочку, нюхая его запах. Он устало посмотрел на неё. Некогда, это был красивый и сильный мужчина. Сейчас он заметно постарел, жизнь потрепала его, его голова поседела, а глаза потухли. Глубокие морщины легли на его лицо. Но, тело было всё ещё молодое и сильное. Он посмотрел кошке в глаза, и что-то вспомнил. На мгновение его глаза затянули слёзы. Он быстро отвернулся и смахнул их рукой. А потом сказал кошке: «Ты мне кое-кого напоминаешь. Уходи. Ты не нужна мне. Мне уже никто не нужен. На душе у меня такая пустота…. Я не сделаю тебя счастливой, как не сделал её». Кошка смотрела на него во все свои кошачьи глаза. Она смотрела на него и нюхала его запах. Она узнала его! Это был Он! Тот самый запах! Запах её любимого мужчины из прошлой жизни. И тогда, случилось самое странное. Кошка тоже заплакала. Она так и стояла перед ним на задних лапах, опираясь передними на бортик его кровати. Её оливковые кошачьи глаза, очерченные белой шерстью, и подчёркнутые сверху черными полосками наподобие бровей, вдруг наполнились настоящими человеческими слезами.  Слёзы потекли из её глаз по меховым ложбинкам вниз по мордочке к розовому носу. Кошка фыркнула, когда слеза попала ей в нос. И тогда Он заметил, что она тоже плачет… Он смахнул последнюю скупую слезу с глаз, сел и свесил ноги с кровати. Наклонился, взял кошку на руки. И прижал её к себе. Как давным-давно прижимал к себе другую женщину. Кошка в ответ сразу прижалась к нему и тихонько заурчала. Он тяжело вздохнул. И посмотрел через открытую в каюту дверь на кусочек неба. Солнце начинало клониться к закату. Он вздохнул опять, и склонил голову к кошке, внимательно осматривая её. Её длинные усы, тёмные полоски на короткой серой шкурке, тощий длинный хвост, беленькие носочки на лапках, белое пузико и грудку, уши, чуть больше, чем положено кошкам её породы. К её уличным генам явно подмешалась породистая кровь. Он уже стал почёсывать ей за ушком. А кошка благодарно урчала, закрыв от наслаждения глаза. Она была, наконец, дома. Так они просидели вместе почти два часа. Солнце почти зашло, когда он, наконец, встал, и вышел вместе с кошкой на руках на палубу. Он легонько подкинул её и отпустил на пирс со словами: «Ладно, попрощались, и хватит. Беги своей дорогой, а мне собираться пора». Он отвернулся, и только было шагнул назад, внутрь своей лодки, как кошка опять запрыгнула к нему на борт и прошмыгнула в каюту. Он усмехнулся. Настырная! Но, ничего не сказал, лишь хмыкнул и качнул устало головой. Он прошёл в кают-компанию, где на столе стояли бутылки с водой, стакан и разбросанные бумаги. Еды на столе не было. Кошке нечем было тут поживиться. Он поднял с сиденья свои джинсы, одел их, потом натянул на себя футболку и застегнул на запястье часы. В этом он стал выглядеть совсем молодо. Если бы не его усталые глаза и возрастные морщины, никто бы и не подумал, что ему к шестидесяти. Он вдруг вспомнил, как когда-то рассказывал о том, что один его шестидесятилетний друг всё-таки решился и уплыл со своей пожилою женой в кругосветку. Но, у него не хватило сил управлять парусной яхтой одному. И они вернулись домой, не пройдя и десятка морских миль…. Он опять вздохнул, помрачнев от своих мыслей. Тут на пирсе появился его приятель-сосед, капитан соседнего катамарана, на котором сидела весь вечер небольшая, но тёплая компания.

– «Добрый вечер, Сергей Данилович! Уже собираешься? Так сегодня опять никуда и не выходил».

– «Привет, Валера! Ну, ты сам знаешь, что на лодке всегда есть чем заняться, что-то почистить, что-то починить».

– «Это точно!»

Они некоторое время постояли молча. Сосед явно хотел ещё что-то сказать. В это время из каюты высунула нос приблудная кошка.

– «О! Я вижу, ты себе, наконец, подружку завёл! А то, сидишь тут один, как перст!»

– «Да, нет. Это не моя. Приблудилась сегодня. Уже один раз выгонял, так она опять на борт залезла. Сейчас ботинки надену, поймаю её, закрою все двери, и отпущу уже на пирсе, чтоб не возвращалась больше».

– «Ну-ну. Пытайся. По нашему морскому закону, раз кошка на борт пришла, её назад уже не выгонишь. Сам знаешь! Ну, пока».

«Пока» – ответил ему новый хозяин кошки.

Через неделю, он вместе со своей кошкой уплыл в Стокгольм.

Глава I

         Я проснулась сегодня утром вся в слезах. Сон был тяжелый. Во сне я видела своего любимого старого кота живым, во плоти, со мною. Мы, то есть я и моя семья, муж и дочь, и вроде бы еще кто-то, может мать, куда-то уезжали. Поехали с вещами на чьей-то, вроде бы, чужой машине. Взяли кота с собой. По дороге остановились в каком-то странном, чужом большом доме. Странном, потому что людей внутри нет. Дом пуст. И это чувствуется как-то сразу. Я вижу за домом огромный задний двор с садом, или это запущенный парк, как при старинной усадьбе. Пространство вокруг размыто. Очертания нечёткие.  Дом тоже старинный, с колоннадой в классическом стиле. Мы выходим из машины и в это время, кот стремительно выскакивает из неё и убегает в этот странный дом. Все заходят вовнутрь. Внутри огромные комнаты. Пыльно, везде запустение. Мы осматриваем дом. Нам пора ехать дальше, а я смотрю, что кота нет. Я иду его искать. Выхожу в зимний сад на террасу, переходящую плавно в парк, это место ограничено изгородью. И зову кота по имени. И тут я опять вижу его убегающего. Потом еще одного, сидящего под кустом, потом еще одного, и начинаю понимать, что это не мой кот. Они все чем-то похожи, но все они разные и не мои. А моего кота всё нет. Я кричу, зову его. Но вокруг меня собирается множество котов, а моего всё нет. Пора уезжать. В отчаянии, я метаюсь по этому дому, выбегаю на террасу, смотрю под каждым кустом. Я плачу, зову его. И, наконец, нахожу. Он совсем плох. И рядом с ним какая-то добрая женщина с приятным лицом. Она чем-то похожа на Ангела, но лицо её, будто прокрыла пелена, все черты лица размыты и нечётки, или я не вижу его из-за слёз. Одета она как-то по-деревенски. Она говорит мне, что это место и есть рай для котов, и что теперь она будет заботиться о нём, что мы не случайно привезли его сюда и должны оставить его здесь, а сами уехать. Я в последний раз виделась со своим котом. Теперь я должна уйти. На этом я и просыпаюсь. Вся в слезах.

              Меня охватывает ощущение потерянности. И тут я вспоминаю о тебе, как ты мне говорил, что ты Кот. Как рассказывал о своей потере, а я о своей. И о том, что у тебя дома сейчас живёт сиамский кот, который очень любит тебя и считает вожаком своей стаи. И ещё я вспомнила, что просила тебя стать моим котом, приходить, когда хочешь, и уходить, когда вздумается. И мне вдруг стало легче.  В очередной раз благодарю тебя!

Я всё думала о себе. О том, кто я и чего хочу в этой жизни. Думала о заботе. О том, что мне так не хватает Заботы. Заботы с большой буквы. Чтобы кто-то заботился обо мне лично. Заботился бескорыстно, как моя старая, тоже уже давно умершая бабушка. Просто потому, что очень любит меня. И чтобы я могла заботиться о ком-то ещё.  Мне так захотелось родить ребёночка от тебя! Мне не хватает нежности в жизни. Точнее, во мне её целый океан, и я не знаю на кого мне её излить ещё.

Хотя бы, подари мне котёнка на Новый Год! Такого черного и гладкого, как твои волосы. Я буду ласкать его, гладить по чёрной шёрстке и думать о твоей.

              С трудом заставляю себя открыть глаза и оглядываюсь вокруг. Я одна в постели. Слава Богу, у себя дома и похоже, что тоже одна. Тут раздаётся ужасно громкий телефонный звонок. А может мне просто так кажется – я ещё не вполне проснулась. В трубке муж. Услышав мои заплаканные лепетания, он слегка испугался, изобразив участие, спросил: «Что случилось? Ты что, заболела, что ли?». Испугался в основном за себя. Он терпеть не может болеющих. Ведь за ними надо ухаживать, кормить, давать лекарства, которые надо предварительно купить в аптеке – в общем полный напряг. Но я не обижаюсь. Это у него семейное. Когда-то, его мать сказала мне, что «жена должна быть всегда здорова, а если она больна, то некому ухаживать за мужем, значит, такая жена не нужна». Отличное воспитание. Мне жаль её. Тяжело жить с такими «семейными традициями». Так что, на мужа я уже давно не обижаюсь, по крайней мере, по этому вопросу. Отключаю телефон. Хватит! Не хочу никого слышать, пока окончательно не проснусь. Кое-как встаю, точней сажусь на кровать и прислушиваюсь. Вроде бы в комнате всё на месте. И в квартире тихо. Дочь в школе. Рыбы в аквариуме гостиной особо не шумят. Окончательно встаю уже на ноги. Господи! Что же вчера такого могло случиться, что так выбило меня из колеи? Вроде бы и не пила вовсе. Пьянка имела место, но это было в пятницу, а сегодня уже вторник. Неужели опять депрессия началась? Вот ужас то. Довели, гады! А может, и сама себя довела до полного исступления со своим неуместным взрывом страстей.

Подхожу к окну. За окном, несмотря на позднее утро, сумерки. Моросит противный дождь. Верхушки деревьев спрятались в молочно-сером тумане. Такое впечатление, что неба и солнца нет вообще. Просто не существует. А там наверху, туман всё плотнеет и плотнеет, и переходит в твёрдое состояние, накрывая непроницаемым куполом всю землю. Этакий мир внутри стеклянного сувенирного шара. Да, такая погода не располагает к радости. Тем более, в моём состоянии.