Кристина Азимут
Игрушка по контракту. Право на любовь

Глава 1

Я смотрела в глаза Алексея, и мир словно замер, отодвинулся, оставив нас наедине. Даже Глеб отошёл на задний план. Внезапно я разом успокоилась, вместо нервного волнения опустилось странное спокойствие и уверенность. Какого чёрта, Самойский хотел, чтобы я очаровала Алексея? Вот и пусть думает, что выполняю его указание. Один танец ещё ничего не значит, между прочим, и мы у всех на виду. И я улыбнувшись уголком губ, смело вложила пальцы в ладонь Каменева. Во взгляде Алексея мелькнуло удовлетворение, и он мягко притянул к себе, его рука скользнула на мою талию, обнимая. Вернулось волнение, я не сдержала прерывистого вздоха, прикрыв глаза и положив свою на крепкое плечо. Господи… Так захотелось прижаться всем телом, прильнуть, но – нельзя, нет. На нас смотрят, и не только Самойский. Свежий, горьковатый аромат туалетной воды окутал невидимым облаком, от него слегка закружилась голова. Внутри всё задрожало, а сердце сладко замерло. Алексей плавно повёл, уверенно держа меня в своих руках, и так хорошо стало, так спокойно, что в горле встал ком. Хотелось задержать эти мгновения, не отпускать их, и чтобы музыка не заканчивалась…

Мы не разговаривали. Я слушала тихое, размеренное дыхание Каменева и едва удерживалась, чтобы не запустить пальцы в волосы на его затылке, боролась с соблазном поднять голову и посмотреть в лицо. На губы. И ничего не могла поделать с мыслями, упорно крутившимися в сознании. Интересно, как он целуется? А как это, когда тебя целует мужчина, который в самом деле нравится, к которому тянет? Как это, когда он прикасается? Чёрт. Я не сомневалась, что это совсем по-другому, чем я привыкла, в сотни, тысячи раз лучше. И хотела попробовать, очень. Дыхание сбилось, стало жарко, я остро ощущала тепло руки Алексея на талии, его пальцы, сжимающие мою ладонь. Значит, вот как бывает, если желание естественное, без принуждения. И если мне сейчас, во время обычного танца, так хорошо, что же будет, когда окажемся в одной постели? Ну или не постели, неважно. Я же тогда точно не смогу больше с Глебом, просто не заставлю себя!

Паника не успела захлестнуть, Алексей вдруг негромко заговорил:

– Лиль, тебе нравится здесь работать?

Неожиданный вопрос, заставший врасплох. Нравится ли? Ну, если убрать раздражающий фактор в лице Самойского…

– Вообще да, – осторожно ответила, обрадовавшись, что голос подчиняется и не дрожит.

– Ты же недавно здесь, да? Около двух месяцев? – продолжил расспрашивать Каменев.

– Ну да, – снова коротко ответила, чувствуя, как волнение потихоньку набирает обороты.

– А кроме работы чем ещё занимаешься? – следующий вопрос, от которого я едва не вздрогнула.

Удовлетворением нужд одного не в меру озабоченного козла. Но об этом Алексею точно не стоит знать. По крайней мере, сейчас.

– Да ничем особо, – промямлила я, лихорадочно прикидывая, как уйти от скользкой темы. – С сестрой иногда гуляем или выбираемся куда-нибудь.

– Понятно, – нейтрально отозвался Каменев.

Неожиданно его ладонь, лежавшая на моей талии, тихонько погладила, и я едва не споткнулась, подавившись вдохом. Господи, что он делает, зачем?! Н-не надо, вот так, при всех… При Глебе. Особенно при нём. Я отчаянно не хотела, чтобы Самойский догадался об интересе Алексея ко мне. Тогда точно не отвяжется с дурной идеей подловить шефа на крючок… Господи, я совсем запуталась. На моё счастье, музыка закончилась, и я поспешно отступила первая, поборов соблазн подольше не отходить от Алексея. Он не стал удерживать, к моему облегчению и одновременно разочарованию. Наши взгляды снова встретились, и показалось, Каменев хочет снова что-то сказать, но у меня завибрировал в сумочке телефон, и я отвернулась, доставая его. Сообщение. «Выйди на чёрную лестницу, она около туалета». Внутри всё упало, волнение схлынуло, оставив после себя лишь натянутые нервы и напряжение. Кто бы сомневался, что Глеб всё видел и возможно сделал правильные выводы. Несложно догадаться, зачем он вызывает меня туда.

Я прикусила губу, медленно отойдя к столам и оттягивая момент. Страшно хотелось оглянуться, посмотреть на Алексея, но сдержалась. Одна только мысль, что Самойский прикоснётся ко мне сейчас, вызывала волну дурноты и желание сопротивляться до последнего, наплевав на шантаж и угрозы. Зар-раза, а! И Глебу наверняка плевать, что на ту же лестницу может выйти кто-то из коллег, увидеть или услышать! Ну а чего тут такого, на самом деле, он не женат, я не замужем, со стороны любого – вполне нормально. Случайный секс на корпоративе – частое явление в жизни офиса, если так посмотреть. Только теперь у меня появился весомый повод избегать близости с Самойским до последнего. И критические дни ещё нескоро, ближайшую неделю так точно не стоит надеяться на такую милость. Так, ладно. Надо идти, пока Глеб не разозлился.

Схватив бокал со стола, залпом вылила в себя полбокала вина, испытывая настойчивое желание напиться, и чтобы этому кобелю обломилось только моё безвольное тело. Но увы, неосуществимое. Осторожно оглянувшись, отметила, что Каменев стоит спиной ко мне и разговаривает с кем-то из коллег, поспешила в сторону туалетов, надеясь, что Алексей не станет меня искать. С каждым шагом внутри становилось всё холоднее, и я невольно крепче стискивала зубы, сражаясь с эмоциями, от которых начинало уже потряхивать. Надо срочно брать себя в руки, не дело это, и попытаться уговорить Глеба не трогать меня. Вдруг случится чудо и послушает? Я свернула в короткий коридор, где находились туалеты, и пока здесь никого не было, проскользнула к двери в самом конце. Она была открыта. Прикусив губу, вышла на пустую и тёмную лестничную площадку, звуки из зала сюда практически не долетали.

– Наверх, Лиля, – раздался знакомый до отвращения голос где-то над моей головой.

Пришлось подойти к ступенькам, вцепиться в перила и начать медленно подниматься, делая глубокие и размеренные вдохи. Я молча взмолилась, чтобы сюда, на лестницу, принесло кого-нибудь из коллег, и они спугнули Глеба, а потом – да к чёрту. Поеду домой. Хватит с меня экстрима и переживаний, настроение веселиться пропало окончательно. Глеб встретил меня на следующей площадке, тёмная, неподвижная фигура у окна. Я лишь смутно могла разглядеть светлый овал лица и провалы глаз. Пугающее зрелище, и я невольно поёжилась.

– Иди ко мне, – тихо, повелительно приказал Самойский, и я всей кожей почувствовала его пристальный, недобрый взгляд.

Сжала сумку, сделала несколько шагов навстречу, чувствуя, как изнутри поднимается волна протеста. Не. Хочу.

– Глеб, сюда выйти могут… – попробовала образумить его, покосившись вниз, на тёмный пролёт.

– А мы по-быстренькому, – перебил он, наклонился и ухватил меня за талию, дёрнув к себе.

Я ахнуть не успела, как оказалась прижата спиной к подоконнику, и низом живота отчётливо почувствовала возбуждение Глеба. Его губы прошлись по моей шее, ладони легли на бёдра, настойчиво задирая платье, и я застыла, понимая, что всё изменилось. Хватило всего одного танца с Каменевым, чтобы я поняла: не желаю больше быть послушной шлюхой. Не смогу просто! Стало холодно и неуютно, мысли испуганно заметались в голове, ища выход, которого не было.

– Ну же, детка, что ты такая скованная? – горячо зашептал Самойский на ухо, а меня едва не передёргивало, и руки сами метнулись к его запястьям, удерживая, не давая поднять подол. – Что, так понравилось с Каменевым танцевать, да? – и он издал противный смешок, выдернув кисти из моих пальцев. – Его хочешь, а не меня, Лилечка, пра-авда? – его шёпот стал вкрадчивым, пугающим, и Глеб прижал ещё сильнее, поймав мои руки и заведя их за спину. – Можешь помечтать о нём, пока я буду тебя трахать, детка, – хрипло выдохнул он, и колено Самойского настойчиво раздвинуло мои ноги.

К горлу подкатил горький ком, изнутри поднялась такая волна ненависти и злости, что у меня просто сорвало резьбу к чертям. Я дёрнула руками, попытавшись высвободиться, но бесполезно – Глеб держал крепко. Я отвернулась от его губ и крепко зажмурилась, тяжело дыша.

– Перестань! – выдавила сквозь зубы. – Глеб, прекрати, пожалуйста! Не надо!..

Да только что ему моё сопротивление. По бедру скользнула горячая ладонь, и я едва не всхлипнула от бушевавших эмоций, снова попытавшись освободить руки.

– О, мы сопротивляемся? – насмешливо хмыкнул Самойский, а его рука уже добралась до моей попки и крепко сжала. – А знаешь, мне даже нравится, Лилечка, это так заводит!

Я задержала дыхание, всерьёз намереваясь пустить в ход ноги и острые каблуки шпилек, но на небе, похоже, услышали мои безмолвные молитвы вперемешку с ругательствами. Внизу громко хлопнула дверь, послышались шаги и неразборчивое бормотание. Глеб замер, тяжело дыша в ухо, у меня сердце подскочило к горлу, а испуг смешался с облегчением. Идеальный момент. Воспользовавшись замешательством Глеба, рванулась из его рук, оттолкнула, пробормотав:

– Прости, не могу! – и поспешила к ступенькам.

Плевать, что встречусь с кем-то из коллег, похоже, перепутавших двери туалета и чёрной лестницы. И надеюсь, что Самойский не побежит за мной, не желая обнаруживать нашу с ним связь.

Глава 2

Алексей, незаметно краем глаза наблюдавший за Лилей, сразу заметил, как девушка направилась к коридору с туалетами. Только его внимательный взгляд отметил напряжённое лицо и прикушенную губу, и Каменев решительно направился за ней, уверенный, что девушка не припудрить носик отправилась. А вот куда, точнее, на встречу с кем, Алексею стало очень интересно. Опять же, о встрече ему подсказывала интуиция. Он вообще отличался наблюдательностью, что не раз помогало и в бизнесе тоже. Лиля между тем свернула в коридор, Каменев чуть задержался, прислушавшись и не услышав звука открывающейся двери, и осторожно заглянул. И успел увидеть, как фигура девушки исчезает вовсе не в туалете.

– Та-ак, – пробормотал Каменев и нахмурился.

Мимо него прошли, что-то оживлённо обсуждая, две женщины, из бухгалтерии вроде, и Алексей сделал вид, что тоже направляется в туалет, и даже взялся за ручку двери. Дамы исчезли в комнате задумчивости, и Каменев быстро и бесшумно подошёл к двери чёрной лестницы, осторожно приоткрыв. Хорошо, она не скрипела и не могла выдать его. Мягким, скользящим шагом Алексей вышел на площадку, чутко прислушиваясь, мимолётно пожалел, что нельзя увидеть происходившее – на площадке выше раздавалась какая-то возня.

– Глеб, сюда выйти могут… – донёсся до Алексея тихий голос Лили, и от прозвучавшей в нём безнадёжности внутри всё ощетинилось.

Лёша совсем не удивился, услышав имя своего зама. И здесь чутьё не подвело. Он лишь сжал кулаки и прищурился, стараясь не двигаться и не выдавать себя. Ему надо было услышать больше. Жаль только, для диктофона слишком тихо говорят, да и без картинки это слишком хлипкое доказательство. Впрочем, доказательство чего? Опять же, Лиля не замужем, Глеб не женат.

– А мы по-быстренькому, – отозвался Самойский, и Каменев в последний момент сдержал глухое рычание.

Хриплый, с придыханием голос не оставлял сомнений в том, что тот имел в виду, хотя Алексей и пропустил начало беседы, судя по всему. Снова возня, и снова голос Глеба:

– Ну же, детка, что ты такая скованная?

Каменев сам не заметил, как его пальцы вцепились в перила, а нога наступила на первую ступеньку. «Стоп. Ты драку затеивать собрался?» – одёрнул он себя, понимая, что это сейчас не выход. Лилю вытаскивать надо. Однако дальнейшие слова зама чуть не разбили самообладание Алексея окончательно.

– Что, так понравилось с Каменевым танцевать, да? – смешок, от которого Лёшка едва бегом не поднялся наверх. – Его хочешь, а не меня, Лилечка, пра-авда? Можешь помечтать о нём, пока я буду тебя трахать, детка.

Гос-споди. Вот, значит, как. У Алексея перехватило дыхание, а перед глазами замелькали багровые точки. Ублюдок грёбаный.

– Перестань! – а это уже Лиля, и снова звуки возни. – Глеб, прекрати, пожалуйста! Не надо!..

– О, мы сопротивляемся? – тут же насмешливо отозвался Самойский. – А знаешь, мне даже нравится, Лилечка, это так заводит!

Всё. Алексей понял, что надо действовать, бесшумно подошёл к двери и, приоткрыв её, громко хлопнул, а потом, добавив хрипотцы, низким голосом пробормотал что-то. Вроде как кто-то не совсем трезвый забрёл не в ту дверь. А потом бесшумно выскользнул, услышав дробный стук каблучков – видимо, Лиля вырвалась, чего Каменев и добивался. Удовлетворённо кивнув, он поспешно выскользнул обратно к туалетам, вновь не произведя лишнего шума, и зашёл в мужскую уборную. Выждал несколько минут, досадуя на музыку, заглушавшую шаги, а потом вышел, как ни в чём не бывало, и поспешил в зал. Очень кстати почти в самом конце коридора Алексея нагнал начальник отдела продаж.

– Алексей Николаевич, я вот хотел спросить… – заговорил он, и Лёша углубился в беседу, не забыв окинуть взглядом зал, когда они вернулись.

Самойского не было видно. А вот Лиля с потерянным видом стояла около фуршетных столов и настроения веселиться у неё явно не осталось. Алексей, выслушав до конца собеседника, кивнул, не сводя взгляда с девушки.

– Давайте, мы в понедельник с вами обсудим, – предложил он. – А то сегодня о делах не хочется, – Каменев улыбнулся.

– Договорились! – легко согласился мужчина.

– Тогда утром в понедельник жду вас у себя, – Алексей плавно завернул беседу и направился к девушке, уверенный, что она решила уйти с корпоратива.

Самойский за мной не побежал, и слава богу. В коридоре с туалетами я тоже никого не встретила, и это тоже хорошо. Настроение упало ниже плинтуса, я даже думать не хотела, как Глеб отомстит мне за строптивость сегодня. И хорошо, если мне… В груди похолодело, во рту стало сухо, и я медленно подошла к столу с напитками, плеснув себе что-то в бокал и выпив, даже не почувствовав вкуса. В голове было пусто, там не осталось ни единой мысли. Только желание оказаться скорее дома, в тишине и относительной безопасности. А утром обязательно позвонить Ане. Я нервно огляделась, не увидела Самойского, зато ко мне направлялся Каменев собственной персоной. Внутри всё перевернулось, и я чуть малодушно не рванула от директора в панике, но всё-таки осталась на месте. Это выглядело бы совсем глупо. Едва Алексей поравнялся со мной, я собрала храбрость в кулак и произнесла, заставив голос не дрожать и глядя мимо Каменева:

– Алексей Николаевич, я, наверное, домой поеду. Что-то не очень хорошо себя чувствую…

– Я подвезу, Лиля, – перебил он, не дослушав.

Мне показалось, что я ослышалась.

– Что?.. – вырвалось у меня беспомощно.

Алексей улыбнулся уголком губ, и сердце пропустило удар, в душе робко зашевелилось волнение.

– Я довезу тебя до дома, Лиля – терпеливо повторил он и протянул руку. – Пойдём.

О, боже. Если Глеб увидит, что я ухожу отсюда с Каменевым…

– Спасибо, я на такси доберусь, тут недалеко, – вежливо улыбнулась и развернулась, собираясь уйти уже, пока Самойский не появился.

– С начальством не спорят, – весело отозвался Алексей, поравнявшись со мной, и я услышала негромкий, бархатистый смешок, от которого по спине прокатилась волна щекочущих мурашек.

Я не нашлась, что возразить, и молча взмолилась, чтобы Глеб не увидел нас вдвоём. Не докажу же потом, что директор просто провожал меня, как джентльмен! Глебу, поди, и слово такое неизвестно. Мы вышли на улицу, и прохладный вечерний воздух немного взбодрил, прогнал апатию и оцепенение, охватившие меня после краткой, но эмоциональной встречи с Самойским. В такую чудную майскую погоду хорошо бы с любимым мужчиной на романтическую прогулку отправиться… К сожалению, всё это не для меня, так что, придётся просто поехать домой. Алексей остановился около «Ауди» цвета мокрого асфальта, машина мигнула фарами, и передо мной галантно распахнули дверь пассажирского сиденья.

– Прошу.

Ох. Я так давно не видела к себе нормального отношения со стороны мужчины, что снова на несколько мгновений растерялась, замешкалась, а потом всё же села в просторный сало, в котором вкусно пахло свежестью и морским бризом. Прикусив губу, задумалась всего на секунду, потом решительно достала телефон из сумочки и выключила. Выкуси, Самойский. Скажу, что зарядка села, и ничего с этим ты не поделаешь. Вечер я проведу без тебя, и мсти потом, сколько влезет…

– Куда ехать? – ворвался в мои размышления голос Алексея – он уже сел за руль и вопросительно глянул на меня.

Тихонько вздохнув, назвала адрес, и мы поехали.

– Ты одна живёшь? – поинтересовался Каменев, глядя на дорогу.

– С сестрой, – рассеянно ответила я, прислонившись к окну. – Она сейчас с друзьями на даче.

Сказала и запоздало поняла, что именно. Щекам стало тепло, и я мысленно обругала себя. Молодец, Лиля, прозвучало, как завуалированное приглашение на рюмку чая и совместный завтрак в постели. Или, может, я слишком цепляюсь к словам, потому что Алексей мне нравится, и я вовсе не против такого развития событий?..

– А родители? – продолжил расспросы директор, словно и не обратив внимание на мои слова.

– Погибли в аварии, – так же машинально ответила, и лишь на мгновение кольнула грусть.

Надо бы на кладбище съездить, за всеми своими проблемами всё время забываю.

– Прости, – чуть тише тут же отозвался Алексей.

– Давно было, ничего, – я пожала плечами.

Чёрт. Чем ближе мы подъезжали, тем сильнее я начинала волноваться и нервничать, путаясь в желаниях. Поддаться или нет? Наплевать на то, что Глеб наверняка узнает, или остаться благоразумной? А вдруг не узнает? Вдруг он не видел, с кем я ушла с корпоратива? А телефон выключился совершенно случайно, заряд закончился… Я поняла, что гоняю одни и те же лихорадочные мысли по кругу и от этого напряжение становится сильнее с каждой минутой, и попыталась успокоиться, делая размеренные, глубокие вздохи.

Между тем, «Ауди» Каменева свернуло в тихий тёмный двор – фонарей у нас тут не было, и машина остановилась почти у самого подъезда. Я покосилась на профиль Алексея и поспешно пробормотала:

– Спасибо большое.

Взялась за ручку и открыла дверь, выбираясь из салона и запретив себе сожалеть о чём-то или поддаваться желаниям. Благоразумие победило. Неожиданно глаза защипало, и в душе стало тоскливо и серо. Настроение пропало окончательно, и снова подумалось о запасах в баре… Такими темпами я сопьюсь к чертям, ну нафиг. Лучше отвлекусь, фильм какой-нибудь посмотрю, книжку почитаю. Занятая своими нерадостными мыслями, я медленно побрела к подъезду, достала ключи и уже взялась за ручку двери, как неожиданно за спиной раздался негромкий голос Алексея:

– Лиля.

И ведь я даже не услышала, как он подошёл! По телу прокатилась волна горячей дрожи, ладонь моментально вспотела, и я обернулась. Внутри всё сладко замерло от неведомого предчувствия, и благоразумие со всеми страхами благополучно растаяло, едва я встретилась глазами с Алексеем. Вечер, тишина, мы вдвоём, и… Я даже не поняла, в какой момент он просто шагнул вперёд, мягко прижав меня спиной к подъезду, и я оказалась в тёплых, крепких объятиях. Таких надёжных и уютных, что аж защемило сердце от нахлынувших эмоций, и перед глазами всё подозрительно поплыло. Мои ладони очень естественно легли на плечи Алексея, ощущая твёрдые мышцы под пальцами, и грудь защекотал тихий восторг, от которого моментально закружилась голова.

Я только и успела прерывисто вздохнуть, и мой рот накрыли мягкие, немного шершавые губы. Кажется, время разговоров закончилось.

Глава 3

Каменев целовал меня осторожно, безумно нежно, словно готов был в любой момент отпустить. Его язык тихонько гладил мои губы, не пытаясь проявить напор, руки не блуждали по телу, изучая все изгибы и выпуклости, лишь пальцы зарылись в волосы на затылке, мягко массируя. Я ощутила себя воздушным шариком, ощущение лёгкости наполнило каждую клеточку, сделав меня невесомой. Мой рот сам раскрылся навстречу, и я ответила на поцелуй, прильнув к Алексею и обвив руками его шею. Время остановилось, и я окончательно пропала, почувствовав, как поцелуй стал смелее, увереннее, и к нежности примешалось что-то ещё. Горячее, хмельное, упоительное. Я никогда не думала, что от одного поцелуя можно так завестись, вообще относилась к ним довольно равнодушно – Глеб меня не баловал, предпочитая обходиться без особых нежностей. Так, стоп, не буду о нём думать, не буду сравнивать!

Алексей коротко выдохнул мне в губы, его ладонь медленно погладила поясницу, отчего я невольно выгнулась, задыхаясь от вспыхнувших эмоций. Желание испарило кровь, оставив вместо неё густую патоку, воздуха катастрофически не хватало, и поцелуй давно перестал быть нежным и осторожным. Жадный, настойчивый, голодный, от него болели губы и тело сгорало в огне, охваченное пробудившейся страстью. Не просто вожделение, стремление удовлетворить физиологический инстинкт, как раньше. Что-то другое, новое, волнующее и в разы ярче. Хотелось в самом деле принадлежать этому мужчине, позволить ему делать со мной всё, что он пожелает, без всякого страха и сомнений. Исчезли последние сомнения, а правильно ли поступила, поддавшись порыву. Я цеплялась за плечи Лёши, бесстыдно прижималась, тихо всхлипывала, не в силах оторваться от его губ. Казалось, если разорву поцелуй, умру на месте от нехватки воздуха. Как мы всё же оказались в подъезде, в памяти не отложилось, я вся была во власти охвативших чувств, купаясь в них, наслаждаясь свежестью и новизной.

Следующим испытанием стал лифт. В тесном пространстве тормоза сорвало окончательно, и ощутив на бедре, уже под платьем, горячую ладонь, я послушно закинула ногу, подавшись вперёд. Осмелев окончательно, покусывала его губы, тут же зализывала, посасывала и дразнила, захлёбываясь в эмоциях, купаясь в них. Очищаясь и словно рождаясь заново. Наконец не чувствуя себя грязной шлюхой на побегушках у сутенёра, а просто женщиной, желанной и страстной. Каменев перехватил инициативу в поцелуе, его рот и язык стали настойчивее, а ладонь медленно провела по ноге и легла на попку, тихонько поглаживая поверх кружева трусиков. Изнутри поднималось ликование, пьянящее и свежее, как ледяное шампанское, а между ног уже давно всё стало влажным и жарким. Наши дыхания смешались, сердца суматошно колотились в унисон, и когда лифт остановился, меня из него буквально вынесли, крепко обхватив за талию. А я и не противилась…

Впервые в жизни я открывала дверь домой наощупь. Правда, пришлось всё-таки повернуться, с сожалением разорвать поцелуй, но губы Каменева переместились на мою шею, блуждая по изгибу и рождая россыпи щекочущих мурашек. Мои пальцы тряслись, я раза с третьего попала в замок, не в силах открыть глаза и выплыть из сладкой неги, охватившей тело от шеи до пяток. Колени подгибались, воздух с хрипом вырывался из приоткрытого рта, а в ушах стоял звон. Переступив порог тёмной квартиры, сразу повернулась обратно к Лёше, уронив ключи на пол и вновь потянувшись к его губам за следующим поцелуем. Он что-то невнятно пробормотал, сильные руки легко обхватили, приподняв, и хлопнула дверь – кажется, Каменев закрыл её ногой. А потом буквально впечатал меня в стену, смяв губы по-настоящему нетерпеливым поцелуем, его колено раздвинуло мои ноги, и я мимолётно отметила, что платье уже задрано гораздо выше резинки чулок. Есть у меня ощущение, что до кровати мы доберёмся ой, как нескоро.

Мои ладони проворно пробрались под рубашку, пальцы с упоением скользили по крепким мышцам, ощупывая рельеф, и внутри всё пело от восторга. Лёша шумно выдохнул, оторвался от меня на несколько мгновений, одарив шальным, наверное, таким же пьяным от эмоций взглядом, как у меня.

– Лиля… – хриплым, безумно сексуальным голосом произнёс он, а я не стала дослушивать, молча потянув рубашку вверх.

К чёрту разговоры. Не до них вообще сейчас. И мужчина тоже понял это, без слов подняв руки и позволив мне стащить с него одежду. Я с наслаждением вдохнула его немного терпкий запах, смешанный с ароматом туалетной воды, и едва не застонала от могучего приступа желания, скрутившего мышцы в тугой узел. Ахнуть не успела, как уже ладони Каменева стремительно скользнули вдоль моего тела, задирая тонкий шёлк платья и освобождая от ненужных тряпок. Напрягшиеся соски провокационно проступали сквозь кружево бюстика, болезненно ныли и покалывали, требуя ласки и освобождения. Я выгнулась, тяжело дыша и безмолвно приглашая продолжить, пальцы вернулись на грудь Алексея, ногти легонько царапнули тёплую кожу. Ну же, милый, покажи, на что ты способен, пожалуйста. Я очень этого хочу, и нафиг нежности и прелюдии. Платье улетело куда-то в сторону, Меня подхватили, подняв выше, и я обняла Лёшу ногами, чувствуя, как потряхивает от напряжения. Его губы накрыли жаждущую вершинку, прямо через кружево, чуть втянули, а язык пощекотал, отчего у меня вырвался тихий возглас. Одновременно пальцы Каменева легко проникли под трусики, отодвинув влажную ткань, и мучительно медленно скользнули по откровенно мокрой, нежной плоти.

– О-о-о… – простонала я, зажмурившись и откинув голову, утопая в восхитительных ощущениях, от которых кружилась голова и перехватывало дыхание.

Бедра подались вперёд, подстраиваясь под ласку, Лёша погладил горевший огнём, чувствительный бугорок, и тело взорвалось удовольствием, заставив задрожать сильнее. Я беспомощно всхлипнула, судорожно вцепившись в напряжённые плечи, а пальцы Каменева неторопливо перебирали складочки, дразня, доводя меня до исступления этой неторопливостью. Проникли чуть глубже, отчего мышцы сжались, жаждая большего, а жадный рот продолжал посасывать набухший, напряжённый сосок. В какой-то момент Лёша зубами стащил страшно мешавшее кружево и аккуратно прихватил твёрдую вершинку, слегка оттянув и тут же снова вобрав губами.

– А-а-ах!.. – очередной мой стон, я была в шаге от того, чтобы начать умолять о большем.

И, кажется, наши желания совпадали полностью. Прижав меня сильнее к стене, удерживая одной рукой и ухитряясь при этом не останавливаться, ласкать меня между ног, Лёша расстегнул штаны – я услышала шорох и тихое звяканье пряжки. От нетерпеливого ожидания и предвкушения внутри всё замерло, я чутко прислушивалась к тяжёлому, хриплому дыханию Каменева, кусая губы и тихонько дрожа. Наконец… По разнеженной, давно готовой промежности скользнул уже не палец, а кое-что посущественнее. Твёрдая, горячая головка медленно провела по влажному лону, задела жарко пульсировавший клитор, отчего я снова всхлипнула, и в следующий момент наконец почувствовала долгожданное, сладкое вторжение.

– Да-а, пожа-алуйста-а!.. – окончательно потеряв остатки самообладания, выдохнула я, облизнув пересохшие губы.

Пальцы Лёши стиснули мою попку, удерживая, и одним сильным, резким движением его член оказался наконец во мне полностью. Ох-х, непередаваемые ощущения! Мышцы снова сжались, вбирая глубже, до конца, тело выгнулось до ломоты в пояснице, и я услышала тихое шипение. А потом губы Лёши накрыли мои жёстким, голодным поцелуем, сминая рот, и Каменев начал двигаться. Мощные толчки внутри отзывались дрожью во всём теле, я не сдерживала глухих возгласов, покорно открывая рот шире и позволяя Лёше делать с ним всё, что он хочет. И со мной тоже. Как же это упоительно, принадлежать мужчине по собственному желанию! Понимать, что тебя не просто трахают для развлечения, имеют, как резиновую куклу. Удовольствие зашкаливало, заливало горячим жаром до самой последней клеточки, невидимая пружина внутри скручивалась с каждым выпадом Лёши всё туже, грозя распрямиться в любой момент. Я перестала ощущать собственное тело, оно растворилось в огне нараставшей страсти. Мои губы что-то бессвязно шептали, осыпая лицо Каменева лихорадочными поцелуями, ногти царапали спину, а стоны переросли в тихие вскрики каждый раз, как твёрдый, большой ствол проникал в меня всё дальше.

– Л-лёша… Лё-о-ошенька… – я задыхалась от эмоций, подступивших к самому горлу, и толчки стали быстрее, сильнее. – Ещё… Ещё, да, да-а-а!..

Плевать на соседей, пусть завидуют, мне не жалко. А я, наконец, купалась в настоящих ощущениях, чувствах, рождалась заново. Воздуха катастрофически не хватало, я задыхалась от непереносимого удовольствия, улетая к звёздам, захлёбываясь от переживаний.

– Г-господи, Ли-иля, – простонал мне в губы Лёша, даря очередной восхитительный поцелуй, до боли в губах.

Ещё несколько сильных, глубоких толчков, и мы взорвались почти одновременно, погружаясь в упоительные волны наслаждения. Каменев заглушил мой крик, поймал его ртом, сжимая меня в бережных объятиях, пока я приходила в себя, ослеплённая, беспомощная и обессиленная. И счастливая, с глупой, довольной улыбкой и со сладким опустошением. По телу лениво бродили отголоски только что пережитого, разливалась приятная истома, и никакой апатии и отстранённости, как… в прежние разы. Глаза неожиданно защипало, и я крепко зажмурилась, чувствуя, что ещё миг – и позорно разревусь от слишком сильных эмоций. Крепче обняла Лёшу и уткнулась ему в шею, пытаясь сдержаться, но не смогла: слёзы всё-таки навернулись, и в горле застрял ком. Я беззвучно всхлипнула, пальцы зарылись в волосы Каменева на затылке, и он почувствовал, что со мной что-то не так. Его ладонь медленно погладила по спине, и я смутно ощутила, что мы куда-то идём, а меня всё так же крепко обнимают.

– Ну что ты, девочка, – пробормотал Лёша мне в висок, и в груди защемило от этих простых слов и мимолётной нежности, совсем не рассчитанной на продолжение банкета.

Просто забота. Обычная мужская забота, чёрт возьми. Которой я никогда не видела к себе. Ох. Слёзы всё-таки потекли, орошая шею Лёши, пока мы шли дальше – в ванную, как вскоре поняла, почувствовав под ногами прохладный кафель. Я только очень надеялась, что меня не начнут расспрашивать, что случилось. Врать не хотелось, а объяснять настоящую причину столь бурных эмоций тем более не собиралась.

– Всё хорошо, – прошептала я, не отпуская его и слизывая солёные капли с губ, пока Каменев включал воду, по-прежнему обнимая одной рукой.

Он отстранился, одарил внимательным взглядом, пока я пыталась справиться с проснувшимся смущением и прятала глаза, а потом начал раздевать. Медленно, аккуратно, мимолётно задевая кожу и заставляя вздрагивать от этой невинной ласки. Приступ слезливости прошёл, буря эмоций улеглась, и теперь я просто покачивалась на волнах приятной, томной неги, наслаждаясь этими минутами и ни о чём не думая. Лёша снял с меня бюстик, повесил на крючок, и его ладони неторопливо огладили полушария, спустились ниже по животу и замерли на талии, поддев резинку трусиков. За ними последовали чулки, и губы Алексея следовали за пальцами, спускавшими эластичную ткань, и мне пришлось опереться на его плечи – колени ослабли, а голова слегка закружилась. Избавив меня от белья, Каменев развернул и мягко подтолкнул к ванной.