Павел Корнев
Лед

В «Берлоге» раздражал только интерьер: слишком уж хозяин заведения увлекся вампирской тематикой. Я понимаю, что на черном и красном грязь и пятна не так заметны, а создание полумрака требовало куда меньших затрат, чем поддержание нормального освещения, – это логично и вполне объяснимо, но к чему эти декадентские наряды? Очки опять эти темные. С другой стороны, чем бы Крис ни тешился, лишь бы кормил вкусно. И поил.

Я пропустил Макса вперед, обил о стену налипший на ботинки снег и начал спускаться по узкой темной лестнице. Видимости никакой, но трезвому можно и шаги сосчитать. Вот обратно уже только на ощупь. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять. Поворот. И снова: раз…

После третьего поворота потянуло табачным дымом и запахом стряпни. Следующий пролет был последним и освещался неровным светом пары факелов, закрепленных на стенах у начала лестницы. Дальше в залах факелы не использовались, свет давали лампады, развешанные по стенам.

– Здорово, пацаны, – поздоровался Макс, обогнавший меня на пролет. С кем это он? Я отсчитал последний десяток ступеней и остановился рядом с ведущей в зал аркой. В курилке расположились четыре парня, по виду сущие разбойники. Приплюснутые носы, короткие нечесаные бороды, прорехи в зубах и замутненные дурью глаза делали их удивительно похожими друг на друга, хотя родственниками они не были. Внешнее сходство довершала одинаковая одежда: собачьи унты, кожаные штаны и короткие шубейки мехом наружу. Трое бугаев развалились на продавленном диванчике, четвертый стоял, упершись в косяк плечом, и вяло протягивал Максу ладонь с полусогнутыми пальцами.

– Здравствуй, здравствуй… мордастый, – лениво растягивая слова, ответил Степан Трезубов, личность на северной окраине известная благодаря своей исключительной изворотливости. Зарабатывая на хлеб насущный разбоем, он тем не менее не имел проблем с законом. А упорно ходившие в последнее время слухи о сотрудничестве с Дружиной так и не смогли испортить его отношений с подельниками и скупщиками краденого. У меня со Степой особых трений не возникало, но, сам не знаю почему, терпеть его не мог. Сидевших на диване и от Степиных слов зашедшихся в приступе хохота бородачей я не знал, но, скорее всего, такие же подонки.

– Да ты тоже на дистрофика не шибко похож. Ряху отъел, будь здоров. – Я вышел из-за спины опешившего Макса. Он парень здоровый, но на четверых с кулаками бросаться резона нет. А если один раз почувствуют слабину – уже не отвяжутся.

– Привет, Лед. Я ж пошутил. – Трезубов развел руки и примирительно улыбнулся. Один из парней передал ему косяк, и Степа протянул его Максу. – Расслабься ты. На, дерни.

– Да ты, Зуб, никак, юмористом заделался? Прикинь, я тоже пару шуток знаю. Смешных. – Я сделал еще один шаг вперед, решив на время забыть про совет Яна. Не то настроение у меня сегодня. – Сейчас смешить буду.

– Эй, Лед! Шеф передать велел: если еще кого зарежешь, не пустит больше. – В арку заглянул Артур, помощник Криса, убедился, что я его услышал, и исчез в зале.

– В другой раз. – Не обращая внимания на мрачные взгляды приятелей Степана, я подтолкнул Макса к арке и вошел в зал. Неплохо бы уделать Степу, но не такой же ценой! А Крис, гад, все помнит. Больше двух недель прошло, как я из-за Хобота в драку попал, а обещание свое не забыл.

Темноту в зале рассеивали десятки красных огоньков лампад. По углам и в альковах тени сгущались, но многих посетителей именно это и привлекало. На мой взгляд, света можно было бы и прибавить. Угол, из которого доносился треск бильярдных шаров, освещался более ярко, но и там электрические лампочки горели вполнакала. Экономия, блин.

Как всегда, свободных столов почти не было. Еще бы, сюда приходили со всей северной окраины, да и с западной части Форта народ на огонек заглядывал. Нам еще повезло, приди мы на час позже – свободных мест уже не осталось бы.

– Ни фига не видно, – пробормотал остановившийся рядом со мной Макс, высматривавший подходящий столик. От этого занятия его отвлек глубокий вырез на блузке официантки в черных очках. Проводив ее глазами, Макс вздохнул: – Как только они видят в своих очках?

– Секрет фирмы. Какие только деньги Крису не предлагали – не продает.

– Круто! А может, они действительно вампиры? – купился парень на мою шутку.

– Самый умный, что ли? «Берлогу» давно уже на этот счет вдоль и поперек проверили, – продолжил развлекаться я и наконец присмотрел подходящее место – недалеко от входа и в меру освещенное. – Нам туда.

– Скользкий! Куда собрался? Сюда иди! – окликнули меня из алькова, мимо которого я только что прошел.

Развернувшись на голос, я подошел к столу и призывно махнул рукой Максу.

– О! Какие люди!

– Падай! Когда из патруля вернулся?

– Часа три назад. – Я поздоровался за руку с сидящими за столом. Двое – черноволосый красавец кавказской наружности и светловолосый крепыш среднего роста – были моими ровесниками. Третий – невысокий и худощавый – казался на их фоне подростком, но на самом деле был младше всего на пару лет. Да и молодежный стиль – множество маек, рубах и джемперов, выглядывающих друг из-под друга – солидности не прибавлял. – Это Макс. Он за первый патруль проставляется. Макс, это Гамлет, Денис и Ворон.

– За это надо выпить! Стакан еще один притащите, у нас только четыре. – Гамлет, он же Принц, он же Датчанин, поднял бутылку и на свет посмотрел, сколько осталось водки. Как ни странно, Гамлет и по паспорту был Гамлетом. В чем я когда-то и удостоверился, проиграв при этом пару бутылок вина. Фамилию запомнить не получилось то ли в силу нереального сочетания в ней согласных, то ли из-за добавленного на выпитое с Гамлетом вино пол-литра самогона.

– Я схожу за стаканами, заодно и возьму чего-нибудь. – Макс двинулся в сторону стойки бара.

– Обожди. – Я схватил его за рукав и повернулся к Гамлету. – «Посольская» есть?

– «Посольская» еще на той неделе кончилась. – Гамлет потер щетину на подбородке. – «Пшеничная» неплохая вроде, но она дорогая. «Горилку» брать не стоит, последняя партия паленая была.

– Там «Золотой» бутылок пять оставалось. И самогон есть. – Денис забрал бутылку у Гамлета и начал разливать водку по стаканам.

– Бери пару бутылок «Пшеничной» и пожрать чего-нибудь горяченького. Денег не хватит, я добавлю. – Остатков тушеной капусты в железной миске нам надолго не хватит, а кроме капусты, четвертушки черного хлеба и открытых шпротов, другой закуски на столе не было.

– И запивон возьми какой-нибудь, – добавил Ворон.

– Кто четвертый был? – поинтересовался я, взял на четверть наполненный водкой граненый стакан и зацепил обнаруженной на изрезанной столешнице алюминиевой вилкой капусту.

– Митяй. Живот скрутило, он и свалил до дому. – Денис ухватил шпротину, положил на ломтик хлеба и поднял стакан.

– Не понял, это еще что такое? – Я ткнул вилкой с наколотой на нее капустой и случайно попавшимся куском мяса в сторону Дениса. В Форте с мясом не то чтобы напряг, но не всегда можно понять, из чего какое блюдо приготовлено. Кошек и собак, конечно, на жаркое давно не пускают – повывелись они, – но в окрестностях столько разной живности водится, что лучше сначала поинтересоваться, кого кушаешь, чем потом на толчке долгую думу думать.

– Не волнуйся, мясо кошерное, а не кошачье, – пошутил Гамлет. – Митяя не из-за него прихватило. А фуру с говядиной сам на той неделе принял и Крису сдал, так что все путем.

– Целую пригнал? – Раз сам принял, вопросов нет. В основном Гамлет зарабатывал на жизнь, охраняя торговые обозы, но, когда работы не было, собирал команду и отправлялся в длительный рейд по местам наиболее частых переходов с той стороны. Доход это занятие приносило нерегулярный, зато в случае удачи можно было за пару дней заработать месяца на три безбедной жизни.

– Не, только морозильник уцелел. Мясо на санях вывозили. Половину навара отдать пришлось. – Гамлет вздохнул: – Хорош водку греть. Будем!

Мы чокнулись. Водка провалилась внутрь, я быстро закусил капустой. Неплохо пошла.

– Чего пьянствуете?

– Мою стрижку обмываем. – Гамлет убрал пустую бутылку под стол. – Только начали.

– Ты подстригся, что ли? Что-то незаметно. – Я отодвинул стул к стене и вытянул ноги.

– Э-э-э, Лед, совсем ты в этом деле не шаришь. Бывает, парикмахер, – он выделил последний слог, – тебя обкорнает, все вроде красиво, аккуратненько, но радости нет – понимаешь? Настоящему мастеру достаточно пару раз ножницами щелкнуть, и все: выходишь ты на улицу, ветерок волосы гладит, а на душе такая благодать!

– Ты что, друг менингита, по улице без шапки шастаешь?

– Нету в тебе романтики, Лед. – Гамлет демонстративно отвернулся и начал поправлять винтовочные патроны, вставленные в газыри черной чохи.

– Принц, да он просто трезвый еще. – Денис отодвинул миску с тушеной капустой на край стола, освобождая место для принесенных Максом пары бутылок водки, кувшина с томатным соком и тарелки с крупно нарезанным хлебом.

– Сейчас еще картошку принесут. – Макс вытащил из кармана стакан, поставил его на стол и повесил полушубок на спинку стула.

– Денег хватило? – Я взял бутылку «Пшеничной», скрутил пробку и разлил по стаканам. Подошла официантка, выставила блюдо с жареной картошкой. Вот это дело. Водочка под жареную картошку самое то. Только надо было прямо в сковороде на стол подавать.

– За вторую бутылку должен остался.

– Ерунда, на всех раскидаем. Все равно еще брать придется. – Денис пододвинул к себе стакан, попутно умудрившись уронить наколотые на вилку ломтики картошки на линялые футболку и джинсы. Не особенно расстроившись, он пальцами подхватил картошку и отправил ее в рот. – Доза не та. Надо добавить.

Кто бы сомневался, ему сто грамм, что слону дробина. При росте в сто семьдесят сантиметров и весе под центнер, Денис Селин мог выпить водки почти столько же, сколько мы все остальные, вместе взятые, и при этом еще что-то соображать. Правда, когда он перебирал, крышу ему сносило капитально. Вот тогда он полностью соответствовал своему облику тупого головореза: сбитые костяшки, накачанная мускулатура и хмурый взгляд из-под нависающих над глазами надбровных дуг. Поведение становилось соответствующим – любой мог получить в рыло просто за косой взгляд. А ведь серьезные дела проворачивает, когда трезвый.

Денис поставил локти на стол, зажал покрытое мелкими оспинами лицо в ладонях и уставился в пустой стакан.

– А чего ждем? – Гамлет поднялся со стула, поправил заткнутый за кушак слегка изогнутый кинжал и поднял стакан. – За взаимопонимание!

Выпили. Под нормальную закуску водка пошла веселее, сразу заказали еще бутылку и вторую сковородку картошки. Свободных столов к этому времени уже не осталось, но народ продолжал подходить. На крохотной сцене появилось несколько музыкантов. Звуки гитары, скрипки и флейты голосов не перекрывали и не раздражали. Несколько раз мелькнули знакомые лица. Бильярдные столы оккупировали ребята из нашего отряда: Друид и Семеныч притащили с собой Хирурга, обычно не жаловавшего подобные заведения, Кота сопровождала какая-то новая девица, а Вышев привел парня, которого я пару раз видел в центральном участке Дружины.

– Еще по одной?

– Наливай. – Ворон хрустнул костяшками пальцев и провел рукой по стриженным под расческу волосам. Худенький, а пьет как лошадь. Что-что, а возможности выпить на халяву Ворон, перебивавшийся случайными заработками, а проще говоря, подворовывавший, не упускал.

Третью бутылку пили не чокаясь. Гамлет травил байки, Ворон и Макс развесили уши. Денис и я все эти истории слышали уже не по разу и особенно к разговору не прислушивались.

– У Криса деньги лишние появились? Раньше электричество не жег. – Я откинулся на спинку стула и ткнул вилкой в сторону бильярдных столов.

– Ты сюда шел, ветряк не видел? Кучу золота выложили, теперь шикуют. – Денис отхлебнул томатного сока и сплюнул на пол. – Кислятина.

– Не обратил внимания, темно было. – В голове сгущался туман. Может, пора до дому и спать? Точно, еще пару стопок – и хватит. Я прикрыл глаза. Голоса звучали приглушенно, словно доносились сквозь толщу воды.

– Макс, а я тебя где-то видел. – Ворон звякнул горлышком бутылки о край стакана. – Ты в «Серебряной подкове» не зависал?

– Было дело, я там частенько в картишки резался.

– Точно! Это ты ведь Васе Кривому клык выбил.

– А нечего было туза в рукаве прятать. – Макс задумался, видимо вспоминая. – Я ему и вдарил только разок. Легко отделался.

– Не спи, замерзнешь. – Пинок Дениса по стулу заставил меня дернуться и приложиться затылком о стену.

– Мать вашу! Чего ржете? – Я потер затылок. – Блин, морду набить кому-нибудь, что ли? Пойду, найду Степу и…

– Хватай стакан. – Гамлет подвинул мне банку с последней шпротиной. – Степа уже полчаса как ушел.

– Чего ты сегодня злой такой? – Макс махнул водки, закусил и продолжил: – На цеховиков тут ни с того ни с сего наехал.

– Это-то понятно. У Скользкого на цеховиков зуб. Помню, ему один их задохлик по почкам надавал. – Ворон повернулся ко мне: – А Степа тебе чем не угодил?

– Не нравится он мне. И вести себя…

– Задохлик – каратист? – перебил меня Макс.

– Какой каратист? Ты что, про Цех не знаешь? – удивился Ворон.

– Знаю, как не знать. Банда это.

– Не просто банда. Из Цеха еще никто иначе как вперед ногами не выходил… – Гамлет начал вводить Макса в курс дела.

Я прикрыл лицо рукой. Надавал по почкам – это мягко сказано. Две недели отлеживаться пришлось, пока ходить не начал. Зеленый я был тогда и, как сейчас Макс, считал Цех простой бандой. Поцапался с хмырем одним по пустяку, сейчас уже и не помню какому, и не удержался, чтобы не заехать ему в челюсть. Был он метр с кепкой, худющий, но на мне потанцевал, будь здоров. Потом уже объяснили, что такое есть Цех на самом деле. По сути, это пирамида: новичок проходил ритуал посвящения, после чего между ним и остальными членами общества возникала магическая связь. Низшие цеховики постоянно отдавали часть своей жизненной силы тем, кто имел более высокий ранг. Людей привлекало то, что связь не была односторонней: любой, попав в опасную ситуацию, мог телепатически обратиться за помощью к Цеху и стать сильнее, быстрее и выносливей. Наделение силой не происходило мгновенно и зависело от положения в банде, но много времени не занимало.

– Ни фига себе! А почему они нас не послали? – Макс уставился на Гамлета.

– Смысла связываться не видели. Да и не было бы у них времени на подготовку.

– Сдрейфили они просто. – Ворон хлопнул Гамлета по плечу. – Ты же помнишь, что с тем убогим случилось, который Скользкого с боксерской грушей спутал?

– Что такое с ним случилось? – Гамлет выразительно посмотрел на Ворона, но тот не понял намека:

– Нашли его через месяц с арбалетным болтом аккурат посередке шестерни, на куртке нашитой. Странное совпадение, а?

– Именно совпадение. – Я открыл глаза и уставился на Ворона. Себе это убийство никогда не приписывал. Не тщеславный и пожить еще хочу.

– Да ладно, Лед, чего ты? Совпадение, конечно, о чем базар?

– Замяли. – Убийцу не нашли, и у меня не было желания опять объясняться по этому поводу с Цехом. Официально претензий они не предъявили, а тихо прирезать не решились – чересчур пристально следила тогда за ними Дружина. Политика. Очень уж откровенно Цех высказывал претензии на место в городском Совете. А все куски пирога уже поделены. Никто его там не ждет и никто его туда не пустит. Слишком он уязвим: да, высосав все силы из шестерок, Цех будет в состоянии выставить восемь-девять десятков сильнейших бойцов с просто нечеловеческой реакцией, но все цеховики известны наперечет, и перебить обессиленных людей той же Дружине не составит никаких проблем. А после потери низового звена – «кормовой базы» – Цех станет обычной бандой.

– Лед! Макс! Пошли шары гонять! – В зал ввалились шатающиеся Стас с Яном, которые поддерживали под руки еле стоящего на ногах Виталика Петрова. Неплохо они в «Весне» посидели. И откуда, интересно, у Яна синяк под глазом взялся?

– Пойдем? – Макс повернулся ко мне.

– Ты иди, я все равно по шару кием не попаду.

Макс вскочил и начал пробираться к бильярдным столам, где уже успела разгореться нешуточная борьба за право вступить в игру.

– Гости ушли – доставай курицу, – скомандовал Гамлет.

– Ты о чем? – не въехал я, зато его прекрасно поняли Ворон, который сгреб стаканы, и Денис, доставший из кармана полушубка чекушку. Я принюхался к коричневой жидкости. Знакомая штука – самогон на кедраче. Градусов семьдесят будет. – У Кирилла в закромах покопался? Опять ругаться будет.

– Угу, раскулачил немного, но это мелочи по сравнению с мировой революцией.

Самогон провалился внутрь, как вода. Крепость не чувствовалась, а в животе словно разгорелся небольшой костер, разогнавший тепло по всему телу.

– Хорошо сидим!

– Не то слово.

– Пойдем, Принц, покурим, – закашлялся Ворон, когда самогон был допит, а жареную картошку отскребли от тарелки до последнего кусочка.

– Пошли, а то я от острой никотиновой недостаточности скоро загнусь уже.

– Давайте валите. – Денис ухватился за часы, висящие на цепочке у Ворона, подтянул его к себе и щелкнул крышкой: – А, еще рано.

– Не лапай! – Ворон попытался выдернуть часы у него из рук.

– Убрал бы ты их в карман, а то зацепишься за что-нибудь. – Селин выпустил цепочку из рук.

– Нравится мне так. – Ворон захлопнул крышку часов и пошел в курилку.

– Ты не травишься? – повернулся Денис ко мне.

Я помотал головой.

– Ну и ништяк. Слушай, ты завтра-послезавтра сильно занят?

– Да не так чтобы очень. В пару мест заскочу и свободен. – Я отлип от спинки стула и посмотрел на собутыльника. – А что такое?

– Есть желание подзаработать?

– Всегда. Какая работа и сколько платишь? – Если удастся разжиться золотишком, можно будет и о покупке штуцера задуматься.

– Надо долг забрать. Ты просто постоишь в сторонке, пока я говорить буду. Проблем не должно быть, но мало ли… – Денис склонился ко мне и понизил голос: – Провернул я с корешем одну схему. Денежек срубили неплохо. Но есть у меня подозрение, что человечек этот не с теми людьми дружбу завел и деньжатами делиться не собирается.

– Почему своих не подтягиваешь? – Насколько мне было известно, попросить о помощи он мог таких людей, что кидала обделался бы при одном их виде.

– Это моя схема, понимаешь? Я ее придумал, отработал и половину навара в общак отдавать не собираюсь! Про деньги никто не знает и узнать не должен, врубаешься?

– Понятно. Сколько платишь?

– Если все гладко пройдет – червонец. Будут проблемы – еще пара сверху.

– Заметано. – Нормальные условия. Тридцати золотых мне, конечно, на ружье не хватит, но квартплату внести смогу, еще и на пиво останется.

– Тогда я тебя завтра или послезавтра найду. Ты в районе одиннадцати дома будешь?

– Утра или вечера?

– Утра, само собой.

– Договорились, до двенадцати никуда не уйду.

– Ладушки. Пойду опорожнюсь. – Денис неторопливо вылез из-за стола и, покачиваясь, побрел в сторону туалета.

Как же меня плющит! Стоит прикрыть глаза – и словно покачиваешься на волнах или куда-то летишь. Пик: относительная ясность рассудка и свобода выбора. Еще немного выпить – сорвешься вниз, остановиться – потихоньку начнет отпускать. Редкое состояние, водкой себя до него довести очень сложно. Обычно слишком резко пьянеешь: или недобор, или уже ничего не помнишь. С пивом это проще. Литра четыре-пять, главное, не переборщить с закусками.

– Эй, просыпайся! Твое погоняло – Лед? – От медитации меня оторвал подошедший к столу широкоплечий парень. Я его раньше здесь не видел, но почему-то решил, что он сидел за два стола от нас в компании пяти или шести человек. Сейчас за тем столиком осталось четверо. И двое из этих коротко стриженных крепеньких ребят слишком внимательно следили за ходом нашего разговора.

– Ну, и?.. – Совпадение, что он решил подвалить, когда за столом больше никого? Стараясь двигаться незаметно, я немного распрямился и принял более устойчивое положение.

– У тебя, говорят, нож блатной появился – дай посмотреть.

– С чего бы? – ухмыльнулся я. Он что, другого повода занозиться не нашел? Чужое оружие даже у знакомого просить – на грубость нарываться. Интересно, какая зараза насчет ножа растрепаться успела? Вроде нигде особо не светил.

– Какие проблемы, я не понял? Или ломы? Я, типа, коллекционер, ножами с детства увлекаюсь. Понравится – хорошую цену дам. – Парень улыбнулся, оскалив желтые зубы, и позвенел кошелем, свисавшим с пояса. – Тебе кто хошь скажет: Коля Медный из-за денег не жмется.

– Не продается, – дал понять я, что разговор окончен. Если не на всю голову отмороженный, уйдет по-хорошему. Кличка его мне ни о чем не говорила, наверняка сам только что придумал. Хотя нет, коротко стриженные волосы рыжеватые. Может, и не брешет. Правда, ему больше подошло бы – Ржавый.

– Тебя спрашивают – продается он или нет? По-хорошему же просил посмотреть! – Парень уперся левой рукой в стол и, перегнувшись через столешницу, ухватил меня за шею. В лицо ударил запах перегара. – Живо нож на стол положил!

Зря он так. Нож интересует? Лови! Правой ладонью я ударил под локоть упиравшейся в стол руки, левой рванул за ворот рубахи вниз. Лицо «коллекционера» с хрустом врезалось в деревянную столешницу. Шов не выдержал, воротник остался у меня в руке, а парень сполз на пол. Прыжок через стол смел стоящую на нем посуду. Ботинок угодил стоявшему на четвереньках Ржавому под ребра и, отшвырнув в сторону, перевернул на спину. Меня качнуло назад, я спиной врезался в стол, оттолкнулся от него и ударил подхваченной вилкой, метя в висок. Мягкий металл смялся, не причинив особого вреда. Рыжий откатился вбок, но когда попытался встать, ноги подкосились, и он рухнул на колени. Отбросив искореженную вилку в сторону, я схватился за нож. Лезвие уже начало выдвигаться из ножен, когда кто-то сжал мое запястье.

– Хватит!

Выкручивая запястье, я развернулся. Передо мной стоял Крис. Приплыли.

– Выметывайся отсюда! И чтоб я тебя больше здесь не видел. – Крис был очень зол. Он снял очки с непроницаемо черными стеклами и уставился на меня своими синими глазами. Гипнотизирующий взгляд удава действовал на нервы. Я быстро огляделся. Чуть сбоку крутил в руках короткую дубовую дубинку Артур. Помощника Криса, наряженного в черный камзол с серебряным шитьем и кружевами, воспринимать всерьез было непросто, но залитая свинцом дубинка могла быстро и весьма болезненно исправить это в корне неверное впечатление. Наверняка еще кто-то и за спиной у меня стоит.

– Ладно, ладно. Ухожу уже. – Я постарался успокоить дыхание. С Крисом лучше не ссориться, может, через пару недель отойдет. Внезапно раздался мат, и послышались звуки опрокидываемых стульев – приятели рыжего повскакивали со своих мест. Надо им мозги вправить. Я глубоко вздохнул и рявкнул: – Кто там вякает? Ну-ка живо заткнулись!

Как ни странно, послушались. Поставив стулья на место, они усадили Ржавого, из сломанного носа которого хлестала кровь, за стол и стали тихо о чем-то совещаться. Не рискнут они дернуться. Не только из-за вернувшихся Ворона, Гамлета и Дениса, но и из-за побросавших кии и выстроившихся перед бильярдным столом пьяных патрульных. Стоявший ближе всех Макс даже слегка приподнял тяжелый деревянный табурет. В Патруле один за всех и далее по тексту. Дернутся – затопчут. Даже накачанные вышибалы «Берлоги» помочь не успеют.

– Все разборки на улице. – Крис посмотрел на Дениса, который начал натягивать полушубок. – А ты куда собрался? К вам претензий нет.

– Мы уж как-нибудь все вместе. – Денис выложил на стол золотую чешуйку. Усмехнулся, когда я выложил еще одну. – Сдачи не надо.

– Черт с вами, – вздохнул Крис, – оставайтесь все. Но учти, Лед: это – последний раз.

– Не, мы пойдем. К Тимуру в баню. Я правильно говорю? – Гамлет дождался наших утвердительных кивков и подошел к Ржавому. – Претензии есть?

– Слушай, Датчанин, какие могут быть претензии? Нет претензий. – Рыжий все еще пытался остановить кровь.

– А у тебя, Лед?

– Нет.

– Вот и замечательно. Одевайтесь и пошли отсюда.

Когда мы поднимались по лестнице, Гамлет придержал меня за рукав и тихонько произнес:

– Запомни, Лед, ты сам сказал, что у тебя претензий нет.

– Да все понятно, маленький, что ли? Повод другой не найду?

…Очнулся я от холода. От струи падавшей на шею ледяной воды все тело закоченело, кости уже ломило. Где это я? Упершись руками в стены, мне удалось подняться и осмотреть помещение, освещаемое тусклым светом электрической лампочки. С краном онемевшие руки справились с трудом, но в конце концов мне удалось перекрыть холодную воду. Что за дурацкая привычка засыпать в душе? Хорошо хоть опустел бак с горячей водой, и я просто замерз. Если бы перекрыли холодную воду, запросто мог обвариться.

Пошатываясь, я вышел из душевой кабинки и немедленно плюхнулся в деревянную бадью, стоящую посреди небольшой комнатки. Уже порядком остывшая вода на мгновение показалась кипятком. Уфф, кайф! Значит, до бани мы все-таки дошли. Это радует, после выхода из «Берлоги» в памяти зияла черная дыра. Алкоголь продолжал туманить мозги, но уж заведение Тимура ни с каким другим не спутать.

Где вещи? Рука метнулась к шее. Так, серебряный крестик и овальный медальон отводящего пули амулета на шее. Скомканная одежда валялась на тянущейся вдоль всей стены скамье. Едва не поскользнувшись на влажной плитке, я прошлепал к лавке и начал рыться в вещах. Одежда вся, ботинки оба. Замечательно. Денег нет. Вполне объяснимо: чешуйку в «Берлоге» оставил, здесь тоже заплатить надо было. Пара метательных ножей на месте, а тесака нет. Я бросил на пол пояс с пустыми ножнами и задумался. Где нож? Что-то вроде наития привело меня к бадье. Опущенная в воду рука через какое-то время нашарила в мыльной воде клинок. Как ни странно, рукоять не нагрелась, была холодной и сухой. Вода с едва заметной дымкой испарялась с лезвия. Крыша едет, однако! Как только не обрезался?! Тесак отправился в ножны, а я со спокойной душой залез в теплую воду.

Открылась дверь, в нее проскользнул замотанный в простыню Гамлет и подошел к парилке.

– Очухался? – Он взялся за деревянную ручку, но открывать не спешил.

– Угу. – Я опустил голову под воду и сразу вынырнул, – только башка болит и сушняк.

– Болит – это хорошо, болит – это значит, что она еще на месте. Ты вот что скажи: у тебя все гуси с чердака улетели или хоть один еще остался? – Не дожидаясь моего ответа, он сплюнул и продолжил, загибая пальцы: – Цеховиков шуганул, на Зуба наехал, Ржавому нос сломал, с Крисом поцапался. Не слишком много для одного дня?

– Я подумаю над этим… – пробормотал я. А что еще мог ответить? Больше так не буду? – …завтра.

– Подумай. – Гамлет открыл дверь.

– Ржавый кто такой? – успел спросить я, прежде чем он зашел в парилку.

– Охранник на Южном. С ним за столом пара дружинников сидела. Остальных не знаю. – Он закрыл за собой дверь.

Настроение испортилось. Правильные вещи Гамлет говорит, что уж тут поделаешь. И Ян на то же намекал. Все, надо завязывать. Помогу Денису долг вытрясти и на две недели на дно залягу. Я вылез из бадьи, вытерся махровым полотенцем и начал одеваться. Когда на мне уже были джинсы и рубашка, в комнату заглянула светловолосая девушка лет двадцати, одетая в длинный банный халат.

– Ты не передумал? – улыбнулась она. В глазах у меня еще немного плыло, но что она не уродина, я был уверен на все сто. Даже если учесть количество выпитого. Да и перетянутый поясом халат не столько скрывал, сколько подчеркивал весьма интересную фигуру.

– С чего бы? – на мгновение замешкавшись, ответил я. Вот так вляпался! Неужели успел о чем-то договориться? И как выяснить – о чем? Дураком выглядеть и спрашивать в лоб «Ты кто?» желания нет. Развернется и уйдет, а девчонка, в отличие от большинства Тимурова «персонала», симпатичная. Не хотелось бы. Придется Ваньку валять.

– Ну, мало ли. – В зеленых глазах промелькнуло замешательство, а на лбу появилась пара морщинок. Девушка осмотрела меня с ног до головы. – Тогда на выходе через десять минут?

– Без вопросов.

Дверь закрылась, я с облегчением выдохнул и продолжил одеваться. Может, что и выгорит. Скатав плащ и подхватив его под мышку, я вышел в комнату отдыха, протопав в мокрых ботинках по шикарному ковру. За столом, уронив голову на руки, спал Ворон. Срубился. Неудивительно: под столом стояла еще пара пустых бутылок из-под водки. На другом конце стола Денис о чем-то трепался с двумя полуголыми девками. Понятненько, все как у людей: сауна, водка, девочки. Ого, нас еще и на вино раскрутили!

Я подошел к столу и ткнул пальцем в кувшин:

– Вода?

– Да. Далеко собрался?

– До дому. Я должен что-нибудь? – Я выпил, наверное, полкувшина и уселся на кожаный диван. Пара минут есть посидеть.

– Уже рассчитались. На посошок?

– Мне хватит. Слушай, как зовут девчонку, которая только что вышла?

– Ты ж сам с ней договаривался. – Денис обернулся к девкам. – Не знаете?

– Аня. Она у нас недавно появилась. Воображает много, – ответила одна из девиц, отпив из высокого бокала вино.

– Да стерва она просто, – фыркнула вторая.

– Ну все, пойду я. До завтра. – Пожав Денису на прощание руку, я потопал из комнаты в общий зал. Хоть имя узнал. Теперь бы прояснить, о чем договорились. Хотя о чем можно договориться в таком состоянии, более-менее понятно. Все упирается в место и цену. Я кивнул охраннику, сидевшему на выходе, накинул плащ и вышел на крыльцо. Аня появилась через пару минут. Надо же, почти не опоздала.

– Застегнулся бы. Холодно. – Сама она была укутана в шубу с длинным ворсом, голову защищал от холода глубокий капюшон.

– Тепло. Мы, бывает, в патруле в сугробах ночуем, и ничего. – Мне действительно не было холодно. Неудивительно, если учесть, сколько выпито. Мы сошли с крыльца, и я начал прикидывать, в какую сторону лучше идти.

– Не замерзни. Ты где живешь?

– В морге.

– Где?! – Девушка резко остановилась и отступила от меня на шаг.

– В морге у Гадеса, – ответил я и, видя ее переходящее в недоверие удивление, добавил: – Доходный дом. В здании бывшего городского морга. Не слышала разве?

– А-а-а, – протянула она. – Далеко отсюда?

– Сейчас через дворы до Красного срежем, а там рукой подать, – прикинул я. Этой дорогой, возвращаясь домой от Тимура, мне приходилось пользоваться постоянно. Не заблужусь даже на автопилоте. Да и тропинка здесь только одна протоптана.

Мы отошли от бани и пошли по дворам. Этот район располагался почти рядом с центром, но административно относился к западному Форту и был почти не заселен. Длинные двухэтажные дома вырастали из сугробов пустыми шлакоблочными коробками. Тропинка лавировала между ними и наметенными ветром кучами снега, возвышавшимися на высоту человеческого роста.