Константин Эдуардович Бунцев
История Вениамина Пистолетова, частного детектива
Она! Пистолетов, недолго думая, незаметно обошёл машину сзади, забрался на бампер, оттуда по багажнику перешёл на заднее сиденье и, пока Таурова, отвернувшись, беседовала со своим знакомым, так же незаметно устроился на переднем. Таурова очень удивилась, когда, обернувшись обратно, увидела на сиденье рядом с собой похожего окрасом на бордер-колли, но короткошерсного пса средних размеров.
– Откуда ты взялся? – спросила Таурова, когда они уже вовсю неслись по автобану в N, – Ты не кусаешься?
«Да нет, – глядя ей прямо в глаза и стараясь быть понятым, подумал Пистолетов. – Не кусаюсь»
Таурова весело улыбнулась, потом, управляя машиной одной рукой, протянула другую руку, прижала Пистолетова к своей груди, так что Вениамин имел возможность лицезреть её полную красоты и источающую первозданный аромат здоровья грудь, и, ни капельки не брезгуя, поцеловала его в макушку. Это было нечто такое, отчего даже у пса, каким был сейчас Пистолетов, защемило между задних лап, высунулся из препуция(не на всю длину, правда, а так, чуть-чуть)член и, чтобы прекратить всё это, ему пришлось коротко и жалобно гавкнуть. Но Диана, подумав, что пёс так благодарит её, ещё крепче прижала его к себе, и Пистолетову, чтобы скрыть свой срам, пришлось немного повозиться в её руках. Так, обнявшись, они и проделали большую часть пути, и только перед самым въездом в N Пистолетов сел прямо: в городе надо было править обеими руками.
Проезжая по одной из улиц, Пистолетов вдруг заметил, что Таурова сворачивает не туда, куда ему хотелось, а совершенно в противоположную сторону. Но, зная, что Диана сейчас вряд ли поймет его, он остался сидеть смирно и лишь изредка, при очередном повороте «не туда», украдкой и осуждающе взглядывал не неё.
При подъезде к зданию одной из местных гостиниц со странным названием «Курсор» из её дверей выбежал швейцар в чёрном фраке с золотыми полами и таких же черных брюках. Забежав со стороны водительского места, он учтиво открыл дверцу и чуть отступил, давая Тауровой возможность выйти.
– Жора, – сказала она, показывая на противоположное сиденье, где, как она думала, находился Пистолетов, – Я тут привезла собаку…
Но, обернувшись к сиденью, она увидела, что её пёсика там уже нет. Пистолетов не стал дожидаться, когда закончится этот разговор. Тихо и незаметно он перешёл на заднее сиденье, оттуда – на багажник и, спрыгнув с бампера на тротуар, лёгкой трусцой двинулся вперёд.
– Булька! – окликнула она его. – Иди сюда.
«Булька… Хорошая кличка. – обернувшись, подумал с усмешкой Пистолетов. – Но я не Булька. Я – Пистолетов Вениамин Алексеевич»
И пёс Пистолетов Вениамин Алексеевич потрусил дальше.
* * *
Часть своего неблизкого пути Пистолетов решил проделать на автобусе, но, как только он незаметно(как он думал)пробрался в салон, тронувшийся уже было автобус тут же остановился, Вениамин был взят кондуктором за шкирку и выставлен из салона вон. Дальнейший путь Пистолетову пришлось проделать уже на своих четырёх.
Притрусив к меблированным комнатам, Пистолетов попытался проникнуть внутрь через центральный вход, но был так отфутболен, что вылетел обратно и шлёпнулся на тротуар. «Спасибо. Мне было очень приятно…» – мысленно поблагодарил он ударившего его служащего и хотел было убраться отсюда восвояси, но, вспомнив, что здесь должен быть и другой вход, решил им воспользоваться.
Забежав во двор, Пистолетов вдруг услышал, как из одного из стоявших здесь мусорных контейнеров кто-то сказал голосом Гвардейцева:
– Эх, ма… Да тут тоже ничего нету. А, вот, нашёл… Ух, ты, вкусно!
Пистолетов подошёл поближе и, подняв морду, посмотрел на верх контейнера. Сначала он ничего не увидел, но потом заметил, что из контейнера торчит черный пушистый кошачий хвост. Пистолетову стало любопытно, кто же это повстречался ему, и он принялся наблюдать, Вскоре хвост пропал, прошло ещё несколько секунд и над краем контейнера поднялись сначала чёрные кошачьи уши, потом показалась черная кошачья голова с таким же чёрным носом и наконец, как-то рывком, появился сам пушистый красавец-кот. Усевшись на край контейнера, кот посмотрел вниз, на Пистолетова, и, ни слова не говоря, принялся облизываться
– Лёва? – спросил пёс кота, глядя на него снизу вверх.
– Да, – ответил кот и, продолжая облизываться, в свою очередь спросил:
– А ты, кажется, Пистолет?
Пес молча кивнул головой, подтверждая догадку Гвардейцева. Потом спросил:
– Что с тобой случилось?
– Ты не поверишь, – оживился Гвардейцев и рассказал, что, когда он ехал на своей колымаге за город, на него налетел…
– …такой здоровый грузовик, а? Он сделал из моей колымаги расплющенную банку из-под спрайта. Само собой разумеется, я ухнул на тот свет, А здесь я по воле старика… как его… Хигганова. Тебе он не встретился?
– Да-а-а, – протянул, поморщившись, Пистолетов. – Встретился…
– Он, кстати, велел передать тебе при встрече, – продолжал Гвардейцев, – что скоро навестит тебя. Не знаю только, зачем ты ему понадобился…
Кот-Гвардейцев спрыгнул с контейнера на асфальт и, подойдя к псу-Пистолетову, начал тереться о него, смотря прямо в глаза и приговаривая:
– Там, наверху, видишь, находится квартира Прости Господи. Её, говорят, убили…
– Да, я знаю, – ответил Пистолетов. – Пока, Лёва.
– Мне нравятся твои карие глаза, – ни к селу, ни к городу произнёс Гвардейцев. – Ну, ладно, пока.
И кот-Гвардейцев, гордо подняв голову, вальяжно двинулся к арке-выходу на улицу и вскоре скрылся из виду.
Оставшись один, Пистолетов поднялся по имевшейся здесь лестнице чёрного хода до нужного ему этажа, зубами и лапами открыл слуховое окно, пролез через него на подоконник, неуклюже прошел по нему до стены и, сбросив по пути стоявшую там небольшую металлическую вазу на пол, вздрогнул от раздавшегося при падении вазы неожиданного резкого грохота. Соскочив затем на пол и проклиная себя за неосторожность, Вениамин направился к входу и, встав на задние лапы, толкнул дверь и выскользнул в коридор. Зайдя затем в имевшийся в доме лифт, Пистолетов подпрыгнул, нажал носом нужную ему кнопку и кабина доставила его на нужный ему 4-й этаж.
На выходе из лифта его уже ждали рабочие-носильщики, выносившие… его любимое кресло. Официально Пистолетов считался уже мёртвым, и в его двухкомнатном кабинете теперь проходила реорганизация. Увидев, что к ним на лифте поднялась собака, они недоуменно переглянулись и один из них сказал другому:
– Смотри-ка, Слав, собака… Откуда она здесь взялась?
– Очевидно, это собака одного из здешних, – ответил ему второй. – Этой… как её… Проституткиной.
– Это которую сегодня утром ух…ли?
– Ага. С ней нашли ещё одного ух…ного . Знаешь, кого? Веньку Пистолетова.
– Этого… сыщика, что ли?
– Его. Лежал, видишь ли, на ней.
Дальше Пистолетов слушать не стал. Всю необходимую ему информацию он уже получил, поэтому не стоило слушать дальше: парни могли решить, что пёс специально подслушивает их, а ЭТОГО на ЭТОМ свете не должно было быть. Поэтому Пистолетов, еще раз с грустью взглянув на любимое кресло и подумав «Моё любимое кресло…», выбежал на улицу и отправился в свою контору, которая, кстати, находилась в том же доме, но в другом его крыле.
Притрусив в свою контору, Пистолетов умудрился проскочить между ног выходившего из дверей человека, взбежал по лестнице на третий этаж и, осторожно толкнув входную дверь, вошёл внутрь. Увидев Ермолкину, которая стояла спиной к нему, Пистолетов мысленно сказал ей:
«Здравствуй, Катюша!»
Но, поскольку услышать собачьи мысли человеку не дано, Ермолкина так и осталась стоять спиной к двери. Она даже не обернулась, когда Пистолетов быстро проскочил мимо неё в свой кабинет и двинул дверь лапой, чтобы она закрылась, подумав при этом: «Ну что ж, Катюша, действуй. А я… Мне нужно посидеть, подумать». Только услышав какой-то непонятный шорох, она соизволила, наконец, обернуться. И то лишь затем, чтобы убедиться, что всё в порядке.
* * *
Диана Таурова, получив от редакции задание провести журналистское расследование двойного убийства частного детектива Пистолетова и. жительницы единственных в N меблированных комнат Проституткиной, решила начать работу с посещения конторы детектива. Приехав на место, она поставила машину на имевшуюся здесь стоянку, вышла из неё, предварительно нажав кнопку, включавшую механизм, поднимающий матерчататую крышу, и, закрыв её на ключ, вошла в здание, поднялась на лифте на четвертый этаж и по коридору направилась в сторону кабинета.
Подойдя к двери, на которой, как уже знает читатель, была табличка «Пистолетов&Ермолкина, частные детективы», Диана постучалась. Услышав «Войдите», сказанное заплаканным женским голосом, она, уже внутренне пожалев, что вообще пришла сюда, потихоньку открыла дверь и вошла внутрь.
Ермолкина стояла в проходе между двумя шкафами и, время от времени всхлипывая и утираясь уже достаточно промокшим от слёз маленьким носовым платком, перекладывала с места на место папки-дела. Увидев какую-нибудь особенно дорогую ей фотокарточку, она прижимала этот платок ко рту и, всхлипнув в очередной раз, откладывала её в сторону. Услышав, что кто-то вошел, она мгновенно обернулась и, увидев какую-то незнакомую ей женщину, печально улыбнулась и сказала дрожащим голосом:
– Господина Пистолетова нет. И… не будет… уже никогда…
– Простите, ради бога, – произнесла извиняющимся голосом Таурова. – Может быть, я вам мешаю… Это господин Пистолетов? – спросила она далее, заметив в руках Ермолкиной фото Пистолетова и беря его из рук Екатерины.
Ермолкина молча кивнула головой – да, мол, это он – и, отходя от Тауровой, спросила:
– Как вас зовут7
– Диана Таурова, – машинально ответила Таурова, разглядывая между тем фото. – Я же знаю его! – вдруг воскликнула она, впившись взглядом в фото. – То есть, знала…
Ермолкина недоверчиво взглянула на неё заплаканными глазами. Таурова поймала этот взгляд и продолжала:
– Понимаете, был такой д-дождь… Я беж-жала… и натолкнулась на него… А в руках у него был такой… смешной синий зонтик. Я упала на него и раздавила.
Тут Ермолкина зарыдала в голос, зашаталась и упала бы, если бы Таурова вовремя не подхватила её и не усадила на стоявший поодаль стул.
– Я даже не знала, как его зовут… – тихо, как бы про себя, произнесла Таурова и, заметив, что Ермолкина уже пришла в себя, отпустила её и углубилась в созерцание фото.
Между тем Ермолкина окончательно пришла в себя и, посидев для верности ещё минуту, встала и, обращаясь к Тауровой, спросила:
– Может быть… вы хотите посмотреть его кабинет?
– Да, – ответила Таурова, – Если это возможно…
Ермолкина молча открыла дверь в кабинет Пистолетова и пропустила Диану вперед.
– Я просто не могу поверить в ЭТО! – воскликнула Таурова, войдя в кабинет и увидев прямо перед собой сидевшую(вернее, стоявшую)в кресле за письменным столом собаку, ту самую, которую она совсем недавно привезла с собой на машине.
– А в чём дело? – спросила Ермолкина, входя вслед за Дианой в кабинет и останавливаясь рядом с ней.
Последовала немая сцена, в ходе которой обе женщины с тупым удивлением на лицах уставились на неизвестно каким образом проникшего сюда пса с умным, почти человеческим взглядом. Затем, продолжая всё так же стоять, как в ступоре, они несмело переглянулись и Ермолкина спросила изменившимся голосом:
– Эт-то… ваша собака?
– Вроде бы моя… – Таурова потихоньку приблизилась к Пистолетову и заглянула за стол, словно проверяя, не прячется ли за ним кто-нибудь ещё.
– Хм… странно, – проговорила она и, ещё раз заглянув за стол, повторила. – В высшей степени странно.
«Вам обеим и должно казаться странным, – подумал Пистолетов, по-прежнему стоя в кресле. – Шутка ли, вы приходите в кабинет, а там вместо человека – собака…»
Таурова наклонилась к Пистолетову, посмотрела ему прямо в глаза и, вздохнув, сказала:
– Если б ты мог говорить…
«Действительно, если б я мог говорить… – мысленно ответил ей Пистолетов. – Но, к сожалению…»
– Вы и не представляете, как всё это странно, – обращаясь к Ермолкиной, сказала Таурова далее.
– Яс-с-с-но… – чтобы только что-нибудь сказать, просипела Ермолкина.
– Если на меня и дальше будут сыпаться сюрпризы…. – не обращая внимания на сипение Ермолкиной, произнесла Таурова. – Я еду домой. Ну, на Свободную номер сорок девять…
– А с-с-собак-к-ка?…
– Собаку я забираю с собой.
* * *
Приехав к себе в квартиру, Таурова сняла с ошейника Пистолетова только что купленный поводок, за которыми ей пришлось заехать в зоомагазин, отпустив тем самым Вениамина в свободное плаванье по квартире. Затем она зашла в ванную, включила воду и, пока в ванну набиралась вода, открыла банку с купленным вместе с поводком собачьим кормом, выложила корм на маленький поднос и, нагнувшись, поставила его перед Пистолетовым.
– Здесь все необходимые собакам витамины… Ешь давай! – сказала она, заметив, что Пистолетов отвернулся от предложенного корма и с грустью взглянул на неё