Константин Томилов
Там, где Небеса
– Маша, перестань, не надо, – вывернулся из её объятий Максим и скрестив на груди руки отвернулся к полусумрачному окну.
– Прости, прости, – заскулила Маша прижимаясь плачущим лицом к твёрдокаменной спине.
– А за что? – обиженно пожал плечами Максим, – всё нормально. Ты взрослая женщина, красивая и умная, естественно, что у тебя должна быть семья. Это я дурак…, мог бы сразу догадаться…, ну, или спросить, раз своего ума не хватает.
Маша утробно взвыла и повалилась на колени, чуть ли не стукаясь лбом об пол.
– Что ты? Что ты делаешь? – испуганно дрогнул голос нагнувшегося к ней мужчины.
– Прости меня!!! Прости!!! Я требую этого! – вцепившись в его рубашку затрясла его, сама дрожащая как в лихорадке Мария, – я умру! Я не смогу жить без тебя! У меня сердце разорвётся!!!
Максим обхватил ладонями её лицо, и как часто у них бывало ранее, всмотрелся прямо в зрачки переполненных слезами глаз:
– Так значит – ЛЮБИШЬ?
– Люблю! БОГ ЗНАЕТ – как ЛЮБЛЮ! – прокричала, призывая Истинного Свидетеля, почти не помнящая о том, что она православная.
– Я тебе верю…
– Дверь, дверь надо закрыть, – через несколько мгновений всё ещё всхлипывая жарко прошептала, тающая от поцелуев, освобождаемая от одежды Возлюбленная.
– Ты чего? – спросила, три недели спустя Рената сидящую рано утром на кровати Марию оцепеневшую как сомнамбула и невидяще лупающую глазами в стенку над её кроватью.
– Вот, – вместо вразумительного ответа еле слышно проговорила Маша и показала подруге зажатую между пальцев правой руки бумажную палочку на которой явственно виднелись две полоски.
– Ого! – подскочила с кровати давно и безнадёжно бездетная подруга и вырвав евитест поднесла его к самым глазам, словно не веря или собираясь понюхать, – ну и "везёт" же тебе! Как это тебя угораздило? А когда последний раз было?
– Ещё до лагеря, по моему, – пожав плечами понемногу начала проходить в себя будущая мамаша, – ну да, точно перед тем как сюда ехать…, я ещё потом, перед отъездом специально Серёгу к себе не подпускала, чтобы не дай Бог, а то ж он, скотина такая с "презиком" ни в какую не хочет, а мне уже эти таблетки глотать надоело сил нет, печёнка болит…
– Чё дурью маешься, как от них может печёнка болеть? – попыталась "вразумить" её Рената, сама никогда не пользовавшаяся противозачаточными средствами.
– Сама ты, дура, – незлобиво огрызнулась Маша, – говорю тебе, что болит, значит болит! Думала хоть лето отдохну от этой отравы. А тут…
– Ага! А тут такое щастье, что все "мозги набекрень", – иронично усмехнулась подруга, – чего делать то собираешься?
– Ты про что? – недоуменно уставилась на неё Маша.
– Ну с ребёнком, – какой-то злобной ухмылкой скривилась Рената, – что делать собираешься?
– Ты что хочешь сказать? – начиная "раскаляться" просипела Маша, – на что намекаешь? На аборт?
– Ну естественно! – так же презрительно кривясь хмыкнула в ответ "доброжелательница".
– Ты совсем охуела?! – рявкнула на неё Маша, – чтобы я САМА – своего ребёнка убила?! – прокричала вскочив с кровати и сжав кулачки надвигаясь на побелевшую от испуга "напарницу".
– Да ладно тебе! Ладно, – успокаивающе замахала на неё руками Рената, – чего распсиховалась опять? Истеричка ненормальная, я ж просто так спросила. Мало ли. А то неизвестно как к этому, твой нынешний ДРУГ отнесётся.
– Нормально отнесётся, Максим меня любит!
– Ага, ага! Конечно! Про Анечкиного отца, ты тоже самое говорила, а как сказала ему про беременность, так он в Москву "сквозанул" и по сей день "ни слуху, ни духу".
– Максим не такой, – как-то не совсем уже уверенно возразила Мария.
– Ага! Все они НЕ ТАКИЕ! – расплакавшись бухнулась задницей на кровать Регина, забеременевшая по "любви до гроба" ещё тогда, когда ей и не исполнилось и шестнадцати, – а как "до дела дойдёт", самые что ни на есть ТАКИЕ! Дура, я блядь дура! – одинокой волчицей взвыла безнадёжно испорченная женщина, – нахрена я тогда на аборт согласилась?!
– Прости меня, – обняла плачущую подругу Маша.
– Это ты меня прости, – прохлюпала в ответ Регина, – не слушай никого! Рожай! Даже, если и этот от тебя…, а как же ты с мужем будешь? – испуганно встряхнула она Машу.
– Уйду от него, – уверенно резюмировала Мария, – надоел, сил нет, тошнит от него. Замуж выходила, думала что жить полегче будет, а по ходу, только проблемы себе лишние…
– А я тебе говорила, – мстительно зашипела Регина, за которой сначала ухаживал Сергей, а потом вдруг "прицепился" к более красивой подруге, несмотря на то, что у неё уже был грудной ребёнок, – Максиму то, когда об этом скажешь?
– Скажу, когда надо, тогда и скажу, – неуверенно пробормотала начавшая, почему-то, сомневаться "во всём и во вся" Мария.
– Доченька, – услышала в телефоне плачущий голос мамы Мария, спустя полусумасшедшего из-за приближающегося конца смены дня, – Потаповы позвонили, говорят, что мы их затопили. Вот мы с Анечкой едем сейчас туда. На даче всё побросали как попало. Даже не помню закрыла ли я её.
– Мама, мамочка! – успокаивающе закричала "в трубку" Маша, – ты только не переживай! Всё образуется! Всё будет хорошо! Ты свои таблетки взяла?…, ну и Слава Богу! А я сейчас отпрошусь и к вам приеду.
"С боем" выбив себе суточный отгул, "бросив" все дела на крепкие, мясистые плечи Регины, Мария бросилась искать Максима. Телефон не отвечал. Подойдя к центральной проходной и не переставая снова и снова набирать "заветный номер", Маша услышала знакомую мелодию звонка.
– Макс! – ринулась она внутрь плохо оштукатуренного, кое-как побеленного одноэтажного домика.
– Нет его здесь, – высунулся навстречу старый худой дядька, – был утром. Телефон положил на стол и забыл.
– А что случилось? – растерянно спросила молодая женщина нового незнакомого охранника, – а я Вас кстати не знаю, первый раз…
– Так, а я в первый раз и на дежурство вышел сюда, – равнодушно пожал плечами дядька.
– Аааа…, – ничего не понимающе кивнула Маша, – так, а начальник охраны то где?
– Так я ж и говорю. Сегодня я здесь первый день. С утра Максим Леонидович пришёл, начал меня как бы в курс дела вводить, а тут к нему приехали…
– Кто?! – тревожным предчувствием стиснулось сердечко Марии.
– Не знаю. Какие-то военные, и на машине тоже военной, ну в смысле номера у неё. Друзья его похоже. Они сначала пообнимались, посмеялись даже. А потом, в сторонку отошли и о чём-то спорить начали. Точнее они его, о чём то уговаривали, а он отказывался. Под конец, я прям думал, что они подерутся. Старший из тех, кто приехал, Максима Леонидовича за грудки схватил и трясти начал, а тот смеётся…, в общем, уехали они, а он, даже сюда не заходя, сник весь как-то, через дорогу перешёл и куда-то в сторону лимана…
– Давно? – нетерпеливо перебила рассказ Мария.
– Часа четыре назад! – возмущённо ответил дежурный, – у него телефон прям зазвонился. Ну ничего, скоро сядет и отключится, – резюмировал видимо уставший бесконечно звонящего телефона дядька.
– А можно? – испуганно попросила Маша кивнув на телефон, – я ничего не буду там делать! – уверила пожимающего плечами дядьку, – только гляну, при Вас, даже со стола брать его не буду, – проскулила желающая узнать КТО она для него.
"Ненаглядная моя – 27 пропущенных вызов" высветилось на экране "позабыто-позаброшенного аппарата". В горле у Маши вспух горячий комок и поднялся куда-то под самый подбородок.
– Спасибо, – еле сдерживая слёзы просипела она не глядя на насупившегося старика, – передайте ему…, а впрочем не надо, я сама в конце концов или дозвонюсь или напишу.
Сидя в тряском автобусе Маша написала максимально подробное смс-письмо о произошедшем и оправив его, ещё трижды, "вдогонку", напомнила Максиму о том, как она его любит. Немного успокоившись, начала мысленно готовиться к "новой битве".
– Мамочка! – радостно взвизгнула сидящая на столе, стоящем посреди заполненной почти по щиколотку водой комнаты, Анечка, – наконец-то!
Прохлюпав босыми ногами по холодной грязной воде к ребёнку, почмокав и потискав её, Маша бросив сумку и пакет с вещами в "еле живой" сервант, "включилась" в работу.
– Бог в помощь, – хихикнул где-то через час Сергей, видимо от кого узнавший "о бедствии" и пораньше ушедший с работы.
– Ага! Дождёшься! – психованно замахнулась на него только что отжатой половой тряпкой Мария, – сколько раз я тебе говорила? Сколько раз просила, сделай маме краны, сделай маме краны?!
– Сколько, сколько – снова хихикнул уже "принявший на грудь" и поэтому ничего не боящийся "афоня из жэка", – сама же знаешь – "сапожник без сапог"!
– Помог бы тогда! – обиженно крикнула измучанная женщина.
– А хер бы вам тут уже помогать? – самоуверенно ухмыльнулся становящийся бывшим, "рогатый" муж, – всё уже, по ходу сами справились.
– Ну так с ребёнком хоть погуляй тогда! – совсем отчаявшись попросила Мария.
– Маша, может не надо? – попыталась вмешаться мама обессиленно сидящая на стуле с мокрой тряпкой в руках.
– Ну, а чего мам? Чего не надо? Пусть хоть вот здесь, под окнами, – кивнула Маша на виднеющуюся из кухонного окна детскую площадку, – а то что она сидит в этой сырости? И одну её не отпустишь, сейчас же не то, что раньше. А так хоть какая-то "охрана".
– Ох, рано, встаёт охрана, – весело пропел подвыпивший "папаша", – поднимая девочку на руки и выходя с ней в коридор.
– Поставь её! – рявкнула в спину ему "неверная жена", – а то ещё уронишь, не дай Бог, алкаш проклятый.
– Ох, Господи, Господи, – забубнила себе под нос Мария, суетясь из последних сил, пытаясь высушить неведомо откуда появляющуюся на старом линолеуме воду, – нахрена?! Ну нахрена я с ним связалась?!
