Константин Николаевич Леонтьев
Воспоминание о Ф.И. Иноземцове и других московских докторах 50-х годов

Я помню раз, один из товарищей наших, Л-ский подходит ко мне и говорит:

– Что это за свинство, право, со стороны Овера так оскорблять Млодзеевского при нас!.. – Что такое?

– Сходит вниз, а сторож ошибкой подал ему шубу Млодзеевского. «Ах, извините, ваше превосходительство! это Корнилия Яковлевича!» А Овер ему: «Дурак, еще вшей на меня напускаешь!»

Меня тоже возмущало, когда я слышал иной раз громкий и сердитый крик Овера где-то, и мне товарищи сказывали, что это он на Корнилия Яковлевича кричит.

Жалел я почтенного и скромного наставника нашего, но тут же, помню, утешался особой научной радостью! «Физиогномика права! У Овера лицо неприятное и характер скверный».

Я мог по этому поводу сказать, как сумасшедший Гоголь: «что меня за все вознаградило сегодняшнее открытие. Я узнал, что у всякого петуха под перьями есть Испания!!» Я действительно тогда был почти сумасшедшим.

Я тогда все думал, что со временем укажу людям возможность «устроить общество», на прочных физиогномических основаниях, справедливых, незыблемых и «приятных». Главное – приятных! Тогда мне было с небольшим 20 лет; теперь мне гораздо больше, и я пришел к убеждению, что никогда люди «справедливо и приятно» устроиться не могут, на каких бы то ни было основаниях. Да и не должны; ибо в случае успеха они забыли бы Бога и вечность…

Как бы то ни было, физиогномика и меня, теоретически пытавшегося ее изучить, и других людей, просто наблюдательных, в данном случае, я думаю, не обманывала: Овер казался характера неприятного и красота его была неприятна; Иноземцов был прекраснейший человек, и лицо его, и вся особа его были в высшей степени привлекательны…