Константин Александрович Токарев
Каток

– Пийдём вже, пийдём , вундеркинд мой!

Идти оказалось недолго. Надо было всего лишь свернуть за киоск, пройти вдоль крепости из деревянных и картонных ящиков, которую построили грузчики магазина, и дошагать ещё метров двадцать до калитки забора, скрывавшего за собой небольшой домик бабушки. А по пути к нему бабушка удовлетворила свое любопытство, проведя с внуком беседу.

– Ты откуда украинский язык-то знаешь?

– Я ещё мало знаю. Это папа меня учил, когда мы сюда в самолёте летели, а потом ещё в поезде ехали. Папа же здесь родился. В январе 41-го года. А вы тут ещё до 52-го года жили. А потом вы на Сахалин уехали. А там уже мой дядя родился. А потом папа с дядей выросли. А ты в свой Геническ вернулась. Вот мне папа всё и рассказывал.

– Однако! Тебе, внучек, сегодня ещё пять лет только, а ты уже знаешь столько!

– Я уже и читать умею, бабуля! И даже знаю, в каком году ты родилась!

– Ну-ка, ну-ка, в каком же?!

– В одна тысяча девятьсот одиннадцатом!

Услышав это, бабушка замолчала и тихо повела внука дальше. Затем приоткрыла калитку. Внук проскользнул во дворик и встал как вкопанный, удивлённо глядя на скамейку, стоящую у сплошного забора, который отделял тот дворик не только от проулка, но и от соседского дома. А из-за забора над скамейкой и двориком нависали густые ветви, обвешанные желто-оранжевыми плодами. Бабушка взяла у внука четыре порции мороженого и зашла внутрь избушки. Позвенела там стеклянными банками, подребезжала каким-то тазом, хлопнула какой-то деревянной крышкой и вышла опять во дворик. Посмотрела на очарованно замершего внука и спросила его, уперев в бока руки.

– Ты долго стоять то будешь?! Садись уж на скамейку и ешь же мороженое. А то ведь растает совсем.

Мальчик сел на скамейку, развернул мороженое и резво приступил к поглощению неповторимого «Эскимо». Одновременно он поднимал одну руку вверх и тыкал указательным пальцем в сторону тех ярких плодов, что свисали над ним. При этом бабушкино лицо озарилось какой-то не мелкой мыслью и она спросила внука таинственным голосом.

– Ты чего это пальцем в небеса тычешь?

– Я не в небеса, а на абрикосы показываю. Ты же сказала, что мы мороженое под абрикосами есть будем. А я подумал, что мы на эскимо абрикосовый джэм намажем. А оказалось, что у тебя целое дерево есть.

– Не у меня, а у соседа. А в моём дворике вишня растёт. Там, за мазанкой.

– А как твой сосед здесь свои абрикосы собирает?

– Он только те собирает, что за моим забором находятся. А я из тех, что ко мне во двор падают, варенье варю.

– А давай лесенку к забору прислоним и я по ней до наших абрикосов доберусь?

Сказав это, белобрысый мальчуган пяти с половиной лет от роду проглотил мороженое и ответа от бабушки не услышал. Да его-то и не было. Потому, что калитка вдруг распахнулась и во дворик вошли чемоданы большой и малый. А следом проникли мама, папа и брат. Бабушка пошла им навстречу, раскинув вширь руки, а внук ускакал, пригибаясь, за угол бабушкиной хижины. И осторожно стал из-за неё выглядывать. А причина была такая – войдя во двор и увидев свою маму, папа мальчиков заговорил громким сердитым голосом.

– Здравствуй, мамо! Ты нашего младшего охламона не видела?! Он убежал от нас!!!

– Как убежал-то?! Он сказал, что вы отпустили!!! Что ты ему карту дал!!! Что он улицы знает!!!