Коллектив авторов
Казанский альманах 2020. Лунный камень

время собирать камни…

© Татарское книжное издательство, 2020

© Мушинский А. Х., сост., 2020

Иллюстрации: M. Akhat

* * *

Булат Окуджава
До свидания, мальчики

 
Ах, война, что ж ты сделала, подлая:
Стали тихими наши дворы,
Наши мальчики головы подняли —
Повзрослели они до поры,
На пороге едва помаячили
И ушли, за солдатом – солдат…
До свидания, мальчики!
Мальчики,
Постарайтесь вернуться назад.
Нет, не прячьтесь вы, будьте высокими,
Не жалейте ни пуль, ни гранат,
И себя не щадите вы,
И всё-таки
Постарайтесь вернуться назад.
Ах, война, что ж ты, подлая, сделала:
Вместо свадеб – разлуки и дым,
Наши девочки платьица белые
Раздарили сестрёнкам своим.
Сапоги – ну куда от них денешься?
Да зелёные крылья погон…
Вы наплюйте на сплетников, девочки.
Мы сведём с ними счёты потом.
Пусть болтают, что верить вам не во что,
Что идёте войной наугад…
До свидания, девочки!
Девочки,
Постарайтесь вернуться назад.
 

Подари мне лунный камень

Мало кто в нашей стране не знает этой строчки, вынесенной в заголовок, – разве что совсем юн и никогда не слышал песни Аркадия Островского на стихи Инны Кашежевой:

 
Отыщи мне лунный камень,
Сто преград преодолев,
За горами, за веками,
В древних кладах королев.
 
 
Отыщи мне лунный камень,
Талисман моей любви,
Под Землёй, за облаками,
На Луне, в любой дали.
 
 
Что приносит он несчастье —
Лгут! Счастливый камень он.
Раздели Луну на части
Между всеми, кто влюблён.
 
 
Отломи кусочек крайний
Самой грустной из планет…
Подари мне лунный камень,
Подари мне лунный свет.
 

Её, иногда чуть меняя текст сообразно собственным предпочтениям, пели многие. Кто всерьёз – как Майя Кристалинская или Эдуард Хиль, кто нарочито манерно, иронизируя по поводу старого песенного формата, – как Лайма Вайкуле. Но и в том, и в другом случае это была песня о Любви и Мечте. Которые как нельзя лучше олицетворял для авторов и исполнителей лунный камень – он же адуляр, лабрадор, таусин, селенит, павлиний глаз, гиперборейская радуга.

Греки в древности именовали его афроселеном в честь богинь Афродиты и Селены. Римляне считали, что богиню Диану можно увидеть в каждом лунном камне. В Индии почитали его как символ третьего глаза и верили, что сделанное из него украшение отгоняет болезни. В Азии говорили, что это луч лунного света, наполненный положительной энергией. В арабских странах лунный камень являлся символом плодородия. А европейцы в средние века глядели в него с целью вызвать духов или вещие сны.

Основным родовым признаком этого минерала всегда считалась «иризация», то есть радужные цветовые переливы на поверхности.

Первое из вышеупомянутого перечня имён незаурядный полевой шпат приобрёл благодаря горам Адула в Швейцарии. Именно там в XVIII веке кому-то встретился весьма любопытный по внешним характеристикам камень. Впрочем, за первенство в открытии может поспорить и канадский полуостров Лабрадор, где самоцвет был найден в 1770 году. Существует также легенда, что лунный камень подарен землянам жителями Гипербореи – потомками богов, мифическим северным народом, когда-то обитавшим на нашей планете.

Вскоре адуляры-лабрадоры были – в процессе сооружения дороги из Санкт-Петербурга в Петергоф – обнаружены в Российской империи. Камень быстро набрал известность среди знати. Из-за расцветки его поначалу называли «таусином» («тауси» в переводе с персидского – «павлин»). Затем на земле сегодняшней Украины были разведаны его солидные залежи; в результате переизбытка минерал тогда упал в цене и даже использовался некоторое время для облицовки.

Месторождения лунного камня есть во многих уголках земного шара: в Шри-Ланке, Австралии, Бирме, Бразилии, Индии, на Мадагаскаре, в Танзании, в американских штатах Пенсильвания и Виргиния, в Финляндии, Норвегии… В России – в Карелии и на Кольском полуострове, на Южном Урале и в Прибайкалье – добывают самоцветы с голубой, перламутровой и серебристой иризацией.

Адуляр нередко подделывают, применяя, как правило, мутное стекло и пластмассу. Однако определить подлинный самоцвет вполне можно:

• в отличие от имитации настоящий лунный камень прозрачен или полупрозрачен;

• иризация (цветовой блик, обычно голубого, серебристо-белого или красного цвета) не должна присутствовать на всей поверхности – только в некоторых местах;

• структура камня такова, что иризация видна лишь под углом зрения примерно 10–15 градусов. Если вы наклоняете его в разные стороны и отсветы остаются неизменными – перед вами подделка;

• истинный селенит от нахождения в руках нагревается дольше, а на ощупь похож на шёлк;

• и, наконец, в воде цвет натурального камня становится ярким и насыщенным.

Известный французский ювелир прошлого века Рене Лалик, чьи изделия сейчас находятся главным образом в музеях и частных коллекциях, во всех своих работах использовал лунный камень. И, конечно, в настоящее время изделия с самоцветом также пользуются большой популярностью. Цена на них зависит от цвета, размера и прозрачности камня.

Говорят, что эти украшения не только красивы, но и обладают мистическими свойствами: улучшают интуицию, помогают человеку справиться с эмоциями, снять напряжение, избавиться от гнева, пробудить воображение, вдохновение. А вот предполагаемые лечебные свойства: минерал снимает усталость и стресс, усиливает либидо, лечит гормональный дисбаланс у женщин, бесплодие, патологии почек, печени и желчевыводящих путей, не говоря уже об элементарной простуде.

В заключение – несколько любопытных фактов.

• В знаменитом классическом детективе Уилки Коллинза «Лунный камень» речь идёт вовсе не о селените, а о жёлтом алмазе.

• В поэтическом цикле Даниила Андреева «Лунные камни» каждое стихотворение-«камень» представляет собой как бы драгоценное подношение автора его возлюбленной; таким образом, понятие «лунный камень» здесь становится романтическим сравнением.

• Сходная метафора иногда используется литературными критиками для образной характеристики творчества своеобразного писателя – например, автора «Улисса», великого ирландца Джеймса Джойса, – как обозначение предельной таинственности объекта.

• Лунный камень упоминается в одном из романов Алана Фревина Джонса из серии книг «Талисман» («Тайна священной горы») и в фэнтезийных романах Лизы Джейн Смит «Дневники вампира».

• В серии приключенческих книг Эрин Хантер «Коты-воители» описывается некая местность под названием Материнский Исток, где находится мистический, священный Лунный Камень.

• Адуляр является важным сюжетным элементом известного мультипликационного фильма «Феи: Потерянное сокровище»…

Мимо лунного камня не могла пройти русская поэзия Серебряного века – например, в лице Константина Бальмонта:

 
Лунный камень, тихий пламень, тихий пламень, не простой.
То прозрачный, то туманный, сребротканый, золотой.
То скользящий, словно в чаще луч-фонарик светляка,
То грозящий, словно в чаще ждёт колдун исподтишка.
 
 
То как тайна Океана, что седой, бессмертно-юн,
То как ранний свет тумана, то как звоны дальних струн.
То как раковина Моря, что как будто бы горит,
А как будто не для глаза, а для слуха говорит.
 
 
То как змейный свет опала, то как сказка жемчугов,
Как церковный звук хорала в час спасенья от врагов.
То как верба в ночь ущерба, или в первый миг серпа,
Лунный камень, струнный пламень, от тебя в тайник тропа.
 

И наконец под знаком лунного камня вы, дорогой читатель, держите в руках этот выпуск «Казанского альманаха».

Борис Вайнер
Родники. Переводы из татарской поэзии

Посвящается 100-летию образования Татарской АССР

Известный казанский поэт, Заслуженный деятель искусств РТ Борис Вайнер много лет переводит с татарского стихи для детей. Но его перу принадлежит и немало переложений на русский язык поэтических произведений, адресованных взрослым, – как лирических и драматических, так и написанных с улыбкой.

Свою подборку переводчик посвятил 100-летию образования ТАССР.

Габдулла Тукай
Бабай

 
Он прожил много дней, он нажил сто друзей,
Он не открыл ещё пред немощью дверей,
Осталась до сих пор улыбка молодой,
И с губ его слова струятся, как ручей.
 
 
Но шепчет седина о грустном рубеже,
И говорят глаза, что грустно на душе:
Он столько повидал, нашёл и потерял,
И стольких из друзей на свете нет уже…
 

Гумер Баширов
Родник – звезда

 
Родник – звезда, и семь её лучей
Потоки серебристые струят.
Звенит ручей, и птица меж ветвей,
И всё ж душа печалится моя.
 
 
В родник прозрачный опущу кольцо,
Чтоб увидали звёзды с высоты,
Чтоб озарилось милое лицо,
Когда кольцо на дне заметишь ты.
 
 
Ручей легко наполнит до краёв
Простой кувшин хрустальною водой.
Не на минуту к нам зашла любовь —
Навеки полюбили мы с тобой.
 
 
На берегу волнуется тальник —
По лесу бродит лёгкий ветерок.
Вам оставаться и хранить родник,
А нам идти, и путь у нас далёк.
 

Гариф Ахунов
Родному краю

 
О край мой! Беде вопреки
И доле сиротской назло,
Как прежде Апуша, меня
Твоё согревало тепло.
 
 
Написано мне на роду
В родные стремиться места —
Пока не закрылись глаза,
Пока не умолкли уста.
 
 
До Арска дорога ровна —
Надёжней не знаю дорог…
С годами и наши дела
Вернутся туда, где исток.
 

Разиль Валеев
«Всегда поэты сыщутся меж нами…»

 
Всегда поэты сыщутся меж нами,
Покуда есть на свете жизнь и смерть.
Но с юных уст слова слетают сами,
А если сед – попробуй песню спеть,
 
 
Помчись попробуй снова за мечтою
Под грузом тяжким каравана лет;
И всё ж спеши, не медли нажитое
Раздать идущим за тобою вслед.
 
 
С небес высоких льётся свет Тукая,
Туфана свет… Что рядом с ними твой?..
Судьба моя так схожа с облаками,
Где лишь порою блещет луч сквозной.
 
 
Я был влюблён в весеннее кипенье
И в миражи у лета в вышине.
Те, кто любви изведал притяженье,
Не позабудут, верно, обо мне;
 
 
Уйду я – и над озером Лебяжьим
Взойдёт, как дымка, ласковая грусть…
И, может быть, издалека однажды
Я лебедем к воде его вернусь.
 

Харрас Аюпов
«Осенних листьев запах от земли…»

 
Осенних листьев запах от земли,
Привычный вкус прощанья и прощенья,
И стаи птичьи в голубой дали —
В небесную дорогу приглашенье.
 
 
Летят они от сёл и городов,
Перекликаясь – или окликая
Не всякого, кто слышит этот зов,
А только тех, в ком сердце замирает.
 
 
Вползает вечер, как туман стелясь, —
Мечты мои туманны оттого ли?
Я со скалы готов в поток упасть
Души девичьей, будто из неволи
 
 
Спастись. Но ничему доверья нет
У нас, в земной обители тревожной…
Куда бежать и где искать ответ:
Как сделать невозможное возможным?
 

Фанис Яруллин
Ключ

 
Не льётся песня из груди —
Ключом бурливым бьёт.
И день и ночь к его воде
Торопится народ.
 
 
Гурьбою девушки родник
Певучий навестят,
Наполнят вёдра до краёв
И жажду утолят.
 
 
Усталый путник припадёт,
И чистому ручью
Доверить сможет тайну он
Заветную свою.
 
 
Над ним влюблённая душа
Раскроется, легка,
И в сердце юное войдёт
Кипенье родника.
 
 
Старик молитву здесь прочтёт,
Монетку бросит он…
Ты слышишь в пении ключа
Чулпы негромкий звон?
 

Марсель Галиев
С реки

 
Я помню: мама с берега домой
Идёт с гусиным пёрышком в руках
И, словно снег, пушинок тёплый рой
Кружит над ней, лежит на волосах.
 
 
Как много лет ей наш родник знаком,
Как много раз по тропкам старым шла.
Наверно, грусть о времени былом
Её сюда, на берег, привела.
 
 
А кони мчатся по лугам окрест,
Меня с собою в детство унося.
Но не узнать уже родимых мест
И не вернуть родные голоса…
 
 
Я помню: мама с берега домой
Идёт с гусиным пёрышком в руках
И, словно снег, пушинок тёплый рой
Кружит над ней, лежит на волосах.
 

Равиль Файзуллин
Два цветка

 
Как солнце, саранка сияет весь день,
К закату, устав, закрывает ресницы,
И снятся ей звёзды в ночной высоте,
И месяц рогатый ей снится.
 
 
А рядом не спит незабудка всю ночь
И смотрит, и смотрит бессонно,
Как тьма час за часом уносится прочь
И звёзды скользят с небосклона.
 

Шаукат Галиев
«Хорошую девушку с ласковым взглядом…»

 
Хорошую девушку с ласковым взглядом
Привёл я домой, собираясь жениться;
Отец говорит – да, невеста что надо,
А мать говорит – никуда не годится!
 
 
Я новую девушку с ласковым взглядом
Домой привожу, собираясь жениться;
Отец говорит – да, невеста что надо,
И мать говорит – да, невеста что надо,
Сестра говорит – никуда не годится!
 
 
Ещё одну девушку с ласковым взглядом
Семье представляю, надумав жениться;
Отец говорит – да, невеста что надо,
И мать говорит – да, невеста что надо,
Сестра говорит – да, невеста что надо.
А брат говорит – никуда не годится!
 
 
Невесту свою обещали мне сваты —
И вот наконец подыскали девицу;
Отец говорит – да, невеста что надо,
И мать говорит – да, невеста что надо,
И брат, и сестра – да, невеста что надо…
А я поглядел – никуда не годится!..
 
 
Вот так я, братишки, раздумал жениться.
 

Клара Булатова
Ивы

 
О чём вы, ивы милые,
Над Заем всё гадаете?
Зачем над речкой тихою
Косицы распускаете?
О чём спросить хотите вы,
Плакучие, печальные?
Зачем свой гребень бросили
Вы в глубину зеркальную?
 
 
Ах, ивы, ивы милые,
Зачем с судьбой играете?
Зачем влюблённым скорую
Разлуку предвещаете?
И сами вы не знаете,
Красавицы прибрежные,
И сами вы не знаете,
Мои подружки нежные…
 

Лена Шакирзян
За водой

 
Я за водой спустилась к роднику.
Но где же он? Неужто замолчал?
Здесь только грусть бежит по желобку,
Здесь тополя укутаны в печаль.
 
 
И некуда глядеться небесам,
И вёдер, что дорогой песню пели,
Весёлые умолкли голоса,
И коромысла краски побледнели.
 
 
Я по горам ищу родник другой —
Как без воды домой мне возвращаться?
По вёдрам, полным влаги ключевой,
Уже успели плечи стосковаться.
 
 
Или на ключ такой я набреду,
Чтоб жажду мог любую утолить,
Иль песню я волшебную найду,
Чтоб мой родник сумел заговорить.
 

Эхо Великой Отечественной. 75

Ксения Васильева
Горыныч

Родилась (1988) в Казани. Окончила среднюю школу № 65, затем – Казанский институт экономики, управления и права по специальности маркетолог. Работает консультантом в сфере коммуникаций. Увлекается литературой. Ксения – большой почитатель (в смысле – читатель) «Казанского альманаха». Особенно ей нравятся прозаические произведения. Пробует перо и сама. Этот рассказ – первый её литературный опыт, опубликованный в печати.

* * *

В доме Хасана этот старик поселился зимой и сразу получил прозвище «Горыныч». Был он высоким, худым и сутулым, носил кургузое тёмно-зелёное пальто, давно потерявшее первоначальный цвет. Из порыжевшего мутонового воротника торчала длинная шея, запахнутая в клетчатый шарф. Шея силилась выбраться из шерстяного плена, вытягивалась и клонилась вперёд, будто дед что-то высматривал, выискивал под ногами. Его узкое, щетинистое, горбоносое лицо ещё больше сплющивала драповая шапка-пилотка. Ну, чисто Змей Горыныч! Сходство дополняла застывшая в уголке тонкого рта папироса, извергавшая порой облака нестерпимо вонючего дыма, который сопровождал Горыныча во время его шествия через двор.

Пацаны с первых дней невзлюбили нового жильца, неприглядный ли вид стал тому причиной или какие другие обстоятельства, они и сами не знали. Вроде бы старик ничего худого не делал, но дразнить и преследовать его стало делом обыденным. Хасан здесь преуспел. Это он сравнил соседа со Змеем Горынычем и дал меткое прозвище, одобрительно принятое дружками, а потому больше других усердствовал в нападках. Они выглядели в глазах мальчишек вполне безобидными. Подумаешь, покричат деду дразнилки, поскачут вслед, слегка припадая на одну ногу и вытягивая головы, как гуси. Когда же Горыныч принимался отвечать сиплым голосом, они кидались врассыпную и уже из укрытия подразнивали его высунутым языком, потешаясь над бессильными попытками поймать хоть одного из них.

И в этот воскресный день всё начиналось, как обычно. С утра они погоняли шайбу во дворе, потом взялись строить снежную крепость. Сугробы за ночь заметно выросли, и липкого кристально-чистого материала, сверкавшего на солнце тысячью звёздочек, оказалось предостаточно. Старик появился на крыльце своего подъезда, как обычно, к обеду, видимо, собрался за продуктами. В руках его болталась неизменная авоська, а изо рта торчала привычная папироса.

– Пацаны! – завопил Хасанов дружок Мишка. – Глядите, Горыныч!

В Хасане в момент пробудился боевой дух. Только в этот раз он решил не бежать за соседом, подначивая его обидными словечками и посмеиваясь над ответным хриплым ворчанием. Новое развлечение придумалось мгновенно. Крепость была почти достроена, и Хасан скомандовал:

– Готовь снежки! Защитим нашу цитадель от Горыныча!

Старик на крепость и её защитников нападать не собирался, но кто бы стал разбираться в его помыслах. Воинство, загоревшееся идеей забавной игры, кинулось лепить снежки. В Горыныча они полетели вслед за дружной командой: «Пли!» Половина из снарядов долетели до цели, попав в спину соседа. Тот обернулся и погрозил костлявым указательным пальцем, раззадорив мальчишек ещё больше. Хасан схватил очередной ком снега, торопливо смял его, превратив в плотный увесистый кругляш, и, размахнувшись, швырнул в Змея. Снежок попал прямиком в глаз не вовремя обернувшемуся Горынычу. Старик схватился за лицо, согнулся и как-то неловко расставил локти по сторонам.

– Ух, ты! Здорово! – пихнул Хасана в бок Мишка.

– Снайпер! – похвалили и другие.

Хасан криво улыбнулся, ему бы порадоваться, но на душе словно кошки заскребли. Незаметно для мальчишек он проводил соседа взглядом. Тот побрёл дальше, отирая лицо большим носовым платком и прижимая его к глазу. В груди Хасана как-то неприятно защемило, он и сам не знал, куда делись прежние ухарство и весёлый запал. Внимание дружков переключилось уже на другое занятное дело – обстрел наглого дворового кота Пирата, охотившегося за голубями. Но Хасан от игры отстранился. Он ещё некоторое время старательно укреплял угол крепости, хотя мысли витали далеко, пока Мишка не толкнул его:

– Смотри, Горыныч назад топает.

Старик нёс полную авоську с бумажными кульками и половинкой ржаного хлеба, время от времени утирая платком зашибленный Хасаном глаз. Пацаны взглянули на своего предводителя, ожидая дальнейших команд, но старик до линии огня не добрался, неожиданно свернул к подъезду Хасана и вошёл в него. Мишка охнул:

– Жаловаться пошёл!

Этой фразой он напугал друга не на шутку. Не зря томили его предчувствия, разве дед простит такое, так просто спустит им многодневные издевательства, а теперь и подбитый глаз? Колючим ледяным снежком он мог старика и зрения лишить. Мать у Хасана строгая, задаст сыну, бесполезно оправдываться. Хасан уже представил себе, что его ожидает дома. Для подобных дел имелся тяжёлый солдатский ремень с железной бляхой и потускневшей звездой на ней. Ремень остался от отца, которого семья схоронила несколько лет назад. Главы семьи не стало, а его ремень продолжал висеть на вбитом в стену гвозде как неизменное орудие наказания.

– А может, к кому другому? – стремясь успокоить переменившегося в лице вожака, предположил Мишка.

Но всем было без слов понятно, что в подъезде Хасана из их компании проживал только он. И именно Хасан залепил старику снежком в глаз, а потому жаловаться Горыныч мог только на него. В рядах бойцов воцарилось молчание, а потом уныние, вслед за которым мальчишки один за другим, еле слышно прощаясь, разошлись по домам. Побрёл и Хасан, загребая валенками снег. Не помнил, как на свой второй этаж поднялся.

Дверь открыла сестрёнка и взглянула на него, как показалось мальчику, осуждающе. Мать сидела на стуле и штопала носки. Хасан бросил осторожный взгляд на стену – ремень висел на гвозде и не думал покидать своё постоянное место.

– Иди поешь, – произнесла мать, не поднимая головы. – Суп на плите. Целыми днями на улице, никакого сладу с тобой!..

«Сейчас начнётся, – подумал Хасан, скидывая пальтишко. – Заведёт про соседа, станет упрекать, заплачет…»

Слёзы матери мальчик не выносил, лучше уж ремень… Хотя ремень – он так, больше для острастки. А от маминых слёз становилось так больно, что, думалось порой, грудь разорвёт на части.

Но она продолжала спокойно штопать носки, сестрёнка возилась в углу с куклой, укладывая её спать на старый, обитый железными полосами сундук, а из кухни тянуло аппетитным ароматом куриного супа. Голод переселил всё на свете, Хасан устроился за столом на сколоченном ещё отцом табурете, и тарелка опустела в три счёта.

Но к кому мог пойти Горыныч в их подъезде? И что, если он всё же лишился глаза?!

Хасану стало плохо. Он отказался от чая, налитого сестрёнкой в любимую чашку с блюдцем, и, как был в одежде, повалился в постель.

– Не заболел ли, улым^[1]? – встревожилась мать.

Он пробормотал что-то в ответ и провалился в бездну сна, где Горыныч с перевязанным по-разбойничьи глазом принялся гоняться за ним. Вдруг повязка спала с лица старика, и Хасан увидел вместо глаза зияющую пустоту. Мальчик закричал от ужаса и проснулся.

– Плохой сон приснился, сынок? – Тёплая рука матери убрала с его влажного лба непослушную чёлку. – Пойди умойся, скажи воде, пусть заберёт всё нехорошее.

Не тут-то было. Ни холодная вода, ни горячий чай, ни ещё вчера интересная книжка – ничто не могло вернуть его в обычное состояние.

Неделя тянулась непривычно долго. Это и потому, что Хасан отказывался появляться на улице. В школу он, конечно, ходил, но после во двор ни ногой, как не зазывали его дружки-товарищи.

К середине второй недели нежданно нагрянула весна. Она пришла по календарю ровно с первым днём марта, но людям, привыкшим к снежным завалам и морозам, побежавшие ручьи казались радостным чудом. В школе начали готовиться к грядущему празднованию Дня Победы, как-никак наступала 25-я годовщина. В школу стали приходить ветераны, увешанные орденами и медалями. Мальчишкам было интересно разбираться в их наградах. У этого орден Красной Звезды, а у того Боевого Красного Знамени…

Постепенно Хасан стал забывать о случившемся, тяжёлое воспоминание поблёкло и редко напоминало о себе. Он снова превратился в весёлого озорного мальчишку, заводилу и неистощимого выдумщика. Опасался только встреч с соседом-стариком, но тот на улице как-то не показывался. Зато в доме, прямо в их подъезде, только этажом выше, поселился одноклассник Хасана – Сашка Макаров, дед которого оказался настоящим генералом.

Когда генерал Макаров в светлом кителе с орденскими планками на груди пришёл к ним на классный час, у Хасана дух перехватило. Генерал был невысокого роста, но голос у него – о-го-го! – по-настоящему генеральский – густой, с грудным металлическим рокотом. Однако говорил он не очень интересно, как по учебнику истории, пока не коснулся темы армейской разведки и конкретно одного разведчика по фамилии Булатов.

– У него и позывной был «Булат» – сказал генерал. – Он целую армию, можно сказать, от погибели спас. Я его недавно в клубе ветеранов войны разыскал. Я же не здешний, пригласили на преподавательскую работу. А разведчик наш, – улыбнулся гость, – и после войны остался разведчиком – хорошую квартиру для нашей семьи разведал. Теперь мы тут совсем рядом живём. Не так ли, Саша?

Сашка, сидевший за второй партой у окна, довольно закивал головой:

– Так, так…

– А что, ребята, давайте я с ним, нашим разведчиком, приду на следующей неделе. И мы продолжим разговор.

Генерал своим предложением заинтриговал ребят. Они всю неделю строили предположения о неведомом герое-разведчике. Каким только бравым ветераном ни представал легендарный Булат в мыслях Хасана – то в солдатской гимнастёрке цвета хаки, то в офицерском мундире, увешанном звёздами и орденами, то в строгом костюме со скромными орденскими планками на груди, но зато с весёлой улыбкой в чапаевских усах.

Атмосфера накалилась до предела, все активно готовились к встрече героев. Ребята купили цветы, приготовили подарки – поделки и рисунки на военные темы.

В классе в назначенный день было не протолкнуться. Пришли ребята и из других классов. Мишка толкнул в бок зазевавшегося Хасана. Он повернул голову и обомлел. У распахнутой двери рядом с классной руководительницей и генералом Макаровым стоял Горыныч. На нём был серый пиджак довоенного покроя с орденскими планками, в значении которых Хасан, к сожалению, не шибко разбирался. Голова Горыныча из-за частокола седых волос тоже казалась серой. Но гордая выправка, молодецкая подтянутость сразу выдавали в нём военного человека, фронтовика, немало повидавшего на своём боевом пути. И ростом он был почти на голову выше генерала. А где его привычная щетина? Выбрит, как молодожён перед свадьбой! Неужели это тот самый Горыныч, тот самый сутулый старик в полинявшем пальто с мутоновым воротником, которого они дразнили всю зиму, а недавно обстреляли снежками?!

Генерал своим рокочущим голосом представил гостя:

– Подполковник Альберт Каримович Булатов, фронтовик-разведчик, тогда ещё капитан, известный командованию по подпольной кличке «Булат». А вы знаете, что означает слово «булат»? Это сталь высокой прочности, из которой в старину клинки ковали.

Хасан сквозь землю готов был провалиться. Уши его вспыхнули, вскоре и всё лицо сделалось пунцовым. Взгляд блуждал по классу – то на Горыныче остановится, то на букете красных гвоздик, который он должен был вручить фронтовику-разведчику. Рассказы ветеранов он почти не слышал, и учительнице пришлось потрясти его за рукав, напомнив, что пора вручать цветы. Одноклассница Эльвира уже вручила букетик генералу, многие уже передали свои поделки гостям, а он всё тормозил.

Наконец Хасан встал из-за парты и шагнул навстречу своему позору. Еле дотащился до доски, у которой гости принимали подарки. В этот момент ему хотелось сделаться невидимкой или неузнаваемой маской. Он поднял глаза на Горыныча и увидел лучившееся улыбкой лицо. «И вовсе не похож он на Змея», – подумал Хасан.

Сабельно возвышавшийся над всеми в классе фронтовик с интересом посмотрел на мальчика с красными гвоздиками. Узнал ли своего обидчика армейский разведчик, уцелевший от фашистских пуль, но словивший снежный снаряд в мирное время, было не понятно. Хасан безмолвно протянул именитому гостю букет. Подполковник Булатов принял цветы, крепко пожал дарителю руку и многозначительно подмигнул – тем самым глазом, в который прямой наводкой попал недавно дворовый стрелок. Мир перевернулся в глазах мальчишки вверх тормашками. Хасан промямлил что-то невнятное и метнулся вон из класса…