Елена Фили
Блики смерти

Елена Фили. Трем смертям не бывать

Вой летящего снаряда, казалось, ввинчивался в самую душу. Число́в тихо, сквозь зубы, матерился. Из-за раздирающей боли в раненой ноге, из-за беспомощности и страха за человека, который сейчас тащил его на себе с поля боя. Взрыв. Комья мерзлой земли пополам с глиной и мелкими камнями посыпались сверху, человек лег на Числова, прикрывая собой.

– Не дрейфь, Числов, немного осталось. В лесу схоронимся. И я за нашими схожу.

Снова взрыв. Человек, прикрывший Числова, вдруг обмяк. Числов подождал пару минут, потом пошевелился. Боль в ноге выстрелила в голову и рассыпалась мелким салютом. Он потерял сознание.

А очнулся от громкого бормотания. Человек то матерился, то шептал что-то похожее на «Отче наш…» и продолжал его тащить, только теперь одной рукой, и лицо у него было залито кровью.

* * *

Спустя три года

За садом с голыми яблонями просвечивал старый деревянный дом. Ближе к вечеру на крыльцо вышли пятеро молодых мужчин. Что-то было в них общее: то ли военная выправка, то ли одинаковое выражение лиц – терпеливо-злое. И обращались они друг к другу не по именам, а по привычным позывным: Бычок, Шаман, Шахтер, Лютый, Юрист. Доски крыльца уныло заскрипели. Все разом задымили.

– А известно, кто напал на тетю Пашу?

– Соседка сказала, трое отморозков, совсем молодых. Тетя Паша пенсию получила и с продуктами домой шла, так они сумку распотрошили и продукты в грязный снег втоптали. Посмеялись, пока она, собирая, ползала, и ушли. Тетя Паша домой пришла, села на стул и умерла. Официальное заключение: остановка сердца. Если бы рядом кто-то был и быстро вызвал скорую, лекарства дал… А так… просидела до утра, пока соседка не увидела, что дверь в дом открыта. Зашла, а тетя Паша остыла уже.

– А полиция что? Вы так никого и не нашли? А, Юрист? – неприязненно процедил Лютый – высокий плотный качок, бритый налысо.

– Начали розыск, – сильно затянувшись, угрюмо сказал капитан полиции Числов.

Четверо глухо зароптали. Бычок, совсем молодой парень по фамилии Быков, одетый в камуфляжный костюм охранника с биркой «Росинка» на нагрудном кармане, аккуратно затушил окурок о перила крыльца, спрятал его в карман и буркнул, поддерживая Лютого:

– Столько дней прошло, вон схоронили уже, а у тебя только «начали розыск»? Что бы сказал наш командир?

– Сказал бы, что врагов надо уничтожать, а не разыскивать, – выкрикнул Шахтер. – Командир многим из нас жизнь спас, с поля боя вытащил, а мы его мать не уберегли. Давайте сами найдем подонков и накажем? Навыки есть: Шаман – разведчик, Лютый с Бычком – штурмовики, я снайпер, ты, Юрист, за командира будешь. Главное, пару фактов нам подкинь, а дальше мы сами…

– Даже не думай, ясно? – Числов шагнул и схватил Шахтера за грудки. – Это тебе не война, здесь мирные люди!

Помешал им начать драку Шаман. Невысокий, очень худой, в неприметном сером полупальто, он, словно бритва, втиснулся между ними и оттолкнул Лютого.

– Чего ты с ментом связываешься? Пусть проводит свой розыск. А мы подождем и, если никого полиция не найдет, подключимся. Понял, Числов? Сроку тебе – пара недель, не больше. И не нужна нам твоя информация. Я соседей опрошу не хуже опергруппы.

Раздался звонок мобильника.

– Слушаю, капитан Числов. – Молча выслушал и кивнул, словно собеседник мог его видеть. – Выезжаю.

Числов оглядел бывших сослуживцев и покачал головой.

– У меня на участке труп. А вы… Ну, не занимайтесь вы самодеятельностью, мужики. Мне же придется потом вас разыскивать. А оно мне надо?

Он сбежал с крыльца и быстрым шагом вышел за ограду.

Четверо смотрели ему вслед, пока он не скрылся, затем Шаман оглядел оставшихся и вытащил мобильник.

– Встречаемся через две недели у меня. Диктуйте адреса, кто живет не по прописке, и телефоны, если есть другие.

…Труп висел на веревке, обмотанной вокруг толстой ветки дерева, и с противным скрипом раскачивался на ветру. Из-за туч выглядывало неяркое осеннее солнце, отчего на земле колыхалась уродливая тень. Числов смотрел на синее лицо повешенного и гадал, кому мог помешать мальчишка, убитый таким зверским способом. На куртке жертвы спереди степлером был приколот обычный листок из школьной тетради с одним только словом, выведенным шариковой ручкой: «ГНИДА».

Судмедэксперт Тамара, старательно отводя глаза от трупа, укладывала в пакетик найденный на земле окурок. Числов понятливо хмыкнул. У нее имелся сын-семиклассник, и совсем недавно Числову пришлось отбивать мальчишку у злых родителей одноклассников. Одноклассникам парень знатно навалял, причем отказался сообщить, за что. Буркнул только: «Им полезно», – и Числов поверил. У них были особые отношения. И Тамара, с которой Числов встречался, в эти отношения не вмешивалась.

– Есть что-нибудь? – спросил у Тамары Числов.

– Листок вырван из школьной тетрадки, отпечатков нет. Ручка обычная, шариковая. Веревка тоже обычная, новая, видимо, купили в хозяйственном. В общем, порадовать нечем. Есть окурок. Сделаю анализ слюны на окурке и прогоню через базу. Результат доложу.

Тамара повернулась, чтобы продолжить работу, и ее взгляд снова остановился на повешенном.

– Снимайте, – дал команду подчиненным Числов. – Вон, труповозка подъехала.

На следующий день в убойный отдел вбежал оперуполномоченный Саня Зверев:

– Нашли! Хозяин окурка – бывший зэк, недавно откинулся. Его брат живет с матерью в том же доме, где жил убитый. Участковый сказал, что между ними вечно были терки.

– Так, я за ордером и опергруппой. – Числов сорвался с места. – А ты мухой лети по адресу, найди участкового и понятых.

* * *

– Утрись, гражданин начальник! Я позавчера на работу целый день устраивался, то тут, то там. Только со справкой никто не взял. Но свидетели имеются.

Бывший зэк в застиранных трениках и видавшей виды майке сидел на табурете и радостно улыбался железными фиксами. Еще бы! Утер нос ментам.

Числов скривился. Двухчасовой обыск ничего не дал, и у подозреваемого имелось алиби. Шаткое, его еще предстояло проверить по часам и минутам, но раз бывший зэк так торжествующе улыбается, значит, все в порядке у него с алиби.

Коротко звякнул телефон. «Прошло два дня, – было написано в сообщении. – Мы ждем». Следом шли четыре позывных.

– Черт! – выругался Числов.

– Сам черт! – обозлился бывший зэк. – Проверяй давай мое алиби. Я на себя чужую мокруху не возьму. Даже не знаю, кого закопали.

– Твой брат постоянно с убитым Токаревым дрался. А ты только что откинулся. Посмотрим мы твое алиби, и, если не гонишь, никто тебя не посадит.

– Так это Токаря грохнули? – снова развеселился бывший зэк. – Туда ему и дорога! И дружкам его. Достали всех, гаденыши!

– Каким дружкам? – насторожился Числов и оглянулся на участкового. Тот пожал плечами.

– А че, я тебе помогать должен? – вызверился зэк. – Сам ищи.

И отвернулся к стене.

Снова звякнул мобильник. «Шаман Юристу», – было написано на экране, и дальше перечислялись три фамилии и три адреса. Фамилия Токарева стояла первой. И была зачеркнута.

Числов показал экран мобильника со списком участковому.

– Не мой участок. – Тот снова пожал плечами. – На моем только Токарев живет. Жил.

– Зверев! Поехали!

– По второму адресу или по третьему?

– По тому, что ближе.

Дежурная машина, сверкнув мигалкой, рванула со двора, выбралась на проезжую часть и помчалась туда, где, как написал Шаман, жил «Петр Сивцов двадцати лет от роду, студент».

…В полутемном гараже слышались сдавленные возгласы, возня и звуки ударов.

– Я не виноват! Это они!

– А ты просто рядом стоял и смотрел, как старуха ползает в грязи?

– Они бы меня избили!

Раздался смех, словно каркал старый ворон, который уже не мог крикнуть в полный голос.

– Зато сейчас ты бы не сидел в дерьме и не готовился к смерти.

Тот, что каркал-смеялся, перевернул на спину связанного парня и стал пристраивать на его груди листок из школьной тетради.

– К смерти? – завизжал парень, задергал ногами и вдруг зарыдал: – Я не хочу… Я же все сделал, как ты сказал… Ты обещал…

…Дежурная машина с шумом и спецсигналами, распугивая бродячих собак, ворвалась во двор, зажатый с четырех сторон высотными панельными домами.

Числов и Зверев бегом поднялись на шестой этаж и затарабанили в дверь. Им открыла женщина в домашнем халате и пушистых шлепанцах.

– Где ваш сын?

– На улице гуляет.

– Где именно?

– Я не знаю, обычно они с друзьями встречаются у гаражей. А что случилось?

…В полутемном гараже на веревке, плотно обмотанной вокруг потолочной балки, висел, чуть покачиваясь, труп. Он был еще теплым, когда в распахнутую настежь дверь гаража вбежали Числов и Зверев. На груди трупа белел листок. Простой шариковой ручкой там было написано: «ГНИДА».

Числов вызвал опергруппу и вчитался в сообщение Шамана, запоминая третий адрес. Внезапно в гараже грянула мелодия из кинофильма «Бригада». Зверев и Числов вздрогнули.

– Это мобильник Сивцова.

Зверев сделал шаг к жертве, но Числов его остановил.

– Я сам. Иди встречай наших, а то они заблудятся в гаражах.

Он достал носовой платок, подошел к висящему трупу и, стараясь не смотреть жертве в лицо, вытащил из его нагрудного кармана мобильник. «Васек», – высветилось на экране. Числов с облегчением вздохнул. Вот и третий. Сейчас он его предупредит.

– Ну? – нарочито тихо и небрежно буркнул Числов в трубку, чтобы не спугнуть.

– Ты что опять натворил, Петюня? Мать звонила, говорит, к нам мент приходил, расспрашивал про какого-то школьника, которого мы типа избили. Ты что, тупой? Я же сказал, нужно затаиться после смерти старухи, пока следствие идет! Короче, я сваливаю за город, отсижусь. А ты Токаря предупреди, он трубку не берет.

– Убили Токаря, Василий, – Числов постарался, чтобы его голос звучал строго и одновременно сочувственно. – И Сивцова тоже убили. Только что. Тебе не сваливать надо, а прийти к нам в полицию, пока и до тебя убийца не добрался.

В трубке повисло напряженное молчание.

– Я. Никого. Не избивал. Повесить на меня хотите? Не на того напали. Как разберетесь, матери сообщите, она найдет меня.

И в трубке послышались короткие гудки.

– Черт!

Числов с силой выдохнул. Не в полиции, но все-таки и не в руках убийцы. Спасется парень. Все нормально будет.

Первым, что увидел Числов, едва вошел в отдел, было заплаканное лицо Тамары.

– Что случилось? – Числов шагнул к ней, обнял и повернул, загораживая от любопытных глаз.

– Сына избили. Утром, когда он в школу шел. Сейчас из больницы позвонили, просят приехать, кровь сдать. Что это, Леша? Дети какие-то… как дикари.

– Я с тобой поеду, сейчас только наших предупрежу.

– Зверев!

– Здесь.

– Съезди по адресу третьего фигуранта, присмотрись к мамаше. Похоже, тетка не простая, но попробуй выведать у нее, где сын. И узнай, что за мент к ней приходил. Из детской комнаты, что ли? Кого они избили? По дороге зайди в техчасть, пусть выяснят, откуда Сивцову звонили в гараж. Поехали, Тамара.

Белое, как простыни в реанимационной палате, лицо, закрытые глаза и сухие потрескавшиеся губы. К обеим рукам Тамаркиного сына тянулись тонкие нити капельниц. Числов сжал руку девушки и проговорил:

– Я узнал у врача. Все обойдется. Парень спит. Повреждения поверхностные, внутренние органы целые. Много крови потерял. Найду гадов. Мы с твоим сыном вместе найдем. Наверняка это школьники, как и он. Ну, не плачь, милая.

Числов прижал к себе родное зареванное лицо и проговорил задумчиво:

– Вот только странно, что били так… грамотно. Школьники не знают про болевые точки. Тут спецподготовка нужна. Или опыт военный. Может, брат у кого из них воевал. Тогда все будет проще.

– Ты поезжай. – Тамара подняла на Числова красные опухшие глаза. – Ребята в отделе шумели, что у тебя на участке второй труп. А я здесь еще побуду. Мне отгул дали.

По дороге на работу Числов получил странное сообщение от Зверева: «Тебя отстраняют от дела. Майор лютует. Готовься».

Что могло произойти за три часа, пока он ездил в больницу? Что значит «отстраняют»?

При появлении Числова в отделе наступила нехорошая тишина. Числов на негнущихся ногах, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица, прошел в кабинет начальника.

– Что случилось, Серый?

Отношения между майором и Числовым были приятельскими. И сейчас, глядя в налитые необычной злобой глаза, Числов опешил.

– Я тебе не Серый, а товарищ майор!

– Да что случилось-то?

– Что случилось? Ты выяснил, кто Тамариного сына избил? Не успел? А ребята успели. Это был Сивцов, наш сегодняшний труп. Так что у тебя мотив, капитан. Это залет. И еще. На месте преступления еще один окурок нашли. Сразу твои данные загрузили. И что выяснилось? Этот твой окурок, Числов. Ты что, курил на месте убийства?

– Нет, конечно. Есть же правила…

– Так откуда, твою мать, он там взялся?

– Да подожди ты орать! Я ничего не понимаю!

– Да что ты? Зверев только вернулся от мамаши Василия Ганина, к которой ты сам его отправил. Откуда ты так быстро адрес узнал? Так вот. Мамаша сообщила, что когда ее сын собирал вещи, пришел полицейский. И предъявил удостоверение на имя капитана Числова. Сказал, что забирает Василия для допроса. И забрал, твою мать!

– Я в больнице был с Тамарой.

– С Тамарой? Которая подтвердит любое твое алиби, потому что ты с ней спишь?

Числов растерянно опустился на стул.

– Встать! Сдать оружие и удостоверение! На время внутреннего расследования тебе запрещается заниматься любыми делами. Собери все материалы по делам, которые ведешь, и принеси мне.

– Есть, товарищ майор! – злобно выплюнул Числов, по-военному четко отдал честь, развернулся на каблуках и, печатая шаг, вышел из кабинета.

В отделе, не обращая внимания на взгляды и тихий ропот, он принялся копаться в столе, доставая и сортируя все, что могло потребоваться для проверки. Потом с остервенением кинул документы на стол и выпрямился, обводя товарищей взглядом.

– Так, орлы. То тут, то там слышу: «Числов продался», «Леха отомстил», «Капитан мог убить». Хватит шептаться за спиной. Кто смелый, давай поговорим лицом к лицу!

– Я могу и не за спиной, – донеслось из дальнего угла.

Немолодой старший лейтенант, которого в отделе все звали дядя Коля, протиснулся мимо сослуживцев к столу Числова.

– Все знают, Леха, что у тебя с Тамарой… отношения, – начал дядя Коля, – ты в школу ходил, отмазывал ее сына после драки с одноклассниками. Убитый Сивцов Тамариного сына страшно избил. Окурок твой нашли на месте убийства. И ты воевал, тебе убить просто.

– Я вместе со Зверевым был, когда Сивцова убивали! Мы в гараж вбежали, он еще теплый был! Подтверди, Саня!

Зверев с готовностью кивнул.

– Так ты не один воевал, Числов. У тебя друзья есть, с которыми ты демобилизовался. Друзья, может, и помогли?

В отделе зашумели, кто-то защищал Числова, кто-то обвинял.

– Всем заткнуться!

Майор заглянул в открытую дверь и выдал:

– Получены записи с камер видеонаблюдения в хозяйственных магазинах. Всего три магазина выявлено, где такими веревками торговали. На одном камеры нет, но рядом стоит супермаркет «Росинка», у них над входом камера с большим углом обзора, крыльцо хозяйственного захватывает. Разделиться на три группы и срочно на проверку. Смотреть начинайте за три дня до первого убийства – и по сегодняшний, обращайте внимание на тех, кто выходил с веревкой.

Отдел опустел. Последним вышел дядя Коля. Он задержался в дверях и проговорил, глядя на Числова:

– Надеюсь, что ни тебя, ни твоих друзей на этих видео не найдут.

Дверь закрылась, а Числов продолжал стоять, не двигаясь. Его подставили. У него есть мотив на оба убийства, и Сивцова, и Токарева, просто ребята и майор не знают о смерти тети Паши, мамы его бывшего командира. Этим делом занимается другой отдел. Если узнают, то уже не отмазаться.

Значит, Шаман выяснил, кто издевался над старой женщиной… И вот двое уже мертвы. А подозревают его, Числова. Даже удостоверение на его имя кто-то показал матери третьего пацана. Хотя это просто. Гражданские не знают, как выглядят настоящие удостоверения. Купить фальшивые корочки и сделать поддельный документ со своей фотографией – плевое дело. Главная улика – окурок. Как он мог оказаться на месте убийства Сивцова? И на месте первого убийства тоже лежал окурок. Но принадлежал бывшему зэку. И у того на первое убийство тоже был мотив. То есть убийца подставляет вместо себя других. Это понятно. Не понятно, почему разных, ведь сразу видно, что убийца в обоих случаях один и тот же. Или…

Числов с размаху сел на стул, тот возмущенно скрипнул под его весом. Или что-то произошло между двумя убийствами, и преступник решил, что кандидатура Числова больше подходит. Так. Первое убийство было в день похорон тети Паши. Хоронили ее четверо бывших сослуживцев и он, Числов. Его обвинили в том, что он не хочет возглавить группу и отомстить по-своему, по-военному… И он в доме тети Паши курил, все курили. Вот откуда окурок! Кто-то подобрал. Кто-то из его четверых друзей. И магазин «Росинка»… У Числова перед глазами словно возникла фотография: старый дом, голые деревья, на крыльце стоят пятеро, у одного из них на кармане камуфляжной формы бирка с надписью: «Росинка».

Числов уставился невидящим взглядом в стену. Не может быть… Он же спас его, Числова, вынес с поля боя на себе, дотащил до своих, хотя его тогда контузило. Нет. Нет.

Числов поднялся, чтобы доложить майору о своих подозрениях. Он теперь точно знал, кто его подставил и где искать третью жертву. Но вспомнил слова дяди Коли: «У тебя друзья есть, с которыми ты демобилизовался. Друзья, может, и помогли?» Не поверит майор.

Что же делать? Не допустить третьего убийства, вот что делать. Приказ самому себе такой: разыскать, где убийца прячет третью жертву, и спасти. И будь что будет.

Числов взглянул на закрытую дверь кабинета майора и быстро вышел из отдела. По дороге к машине он набрал номер Шамана.

– Ты обычно всю инфу собираешь. Мне нужен адрес Бычка. Срочно.

– Инфа за инфу. Зачем нужен адрес?

Числов заколебался. Сказать? А если не один Бычок в деле? Но Шаман удивился очень натурально. И время уходит. Есть вероятность наткнуться на еще один теплый труп.

– Ты мне список прислал. Там три фамилии было. Одна вычеркнута. Как ты узнал, что Токарева убили?

– Бычок сказал. Подожди… Зачем тебе адрес Бычка? Хочешь арестовать его? Да пошел ты!

– Сивцова тоже можешь вычеркнуть. И Бычок сегодня похитил третьего из тех, кто издевался над тетей Пашей. Думаешь, третьего он просто поругает и отпустит? Знаешь, как он тех двоих убил? Повесил. А на груди прикрепил листок со словом «ГНИДА». Помнишь, как он на войне после контузии подбирал везде недокуренные бычки? Его за это Бычком прозвали. Он мой окурок на место убийства подбросил, чтобы на меня подумали. Меня от дела отстранили. Внутреннее расследование назначили.

– Врешь!

– Нет. Давай адрес.

– Значит так, Юрист. Я еду с тобой. Если все так, как ты говоришь, я в деле. А если нет, то не обижайся, судить тебя будем. Мы все.

– Куда за тобой подъехать?

* * *

Задняя дверь тесного старенького «Рено», который стоял возле остановки «Дачный поселок „Радуга“», открылась. Сначала показался чехол от гитары, затем пассажир в теплой камуфляжной шапке.

– Куда прешь, гитарист? Перепутал машины. Я друга жду.

– Значит, дождался.

Следом показалась бритая голова Лютого. Оба, и Шахтер, и Лютый, устраивались на заднем сиденье, не обращая внимания на изумленного Числова.

– А вы куда собрались, мужики?

– Нельзя говорить «куда», закудыкаешь дорогу, надо говорить «далеко ли», – Лютый ухмыльнулся.

– И далеко ли собрались? – свирепея, рявкнул Числов.

– Недалеко, вон съезд с трассы, видишь? Бычок в дачном поселке дом зимой охраняет. Там и живет.

На переднее сиденье плюхнулся Шаман. С рюкзаком.

– Так. Никуда не поеду. Выметайтесь!

– Ты не ори. – Шаман протянул всем балаклавы. – Сам сказал, что тебя отстранили. Значит, удостоверения нет, оружия нет. Как ты собрался Бычка ловить? Он, на минуточку, штурмовик, да еще контуженный.

– Вы гражданские. Не имею права вас привлекать к операции, – остывая, проговорил Числов.

– Да ладно, Юрист. Нам Шаман все рассказал. Ну, не скажу, что я удивлен.

Шахтер любовно погладил гитарный чехол.

– Он так и остался на той войне. Для него каждый – либо враг, либо свой, – добавил Лютый. – И если что, это я ему веревку покупал. Он позвонил, попросил, мол, занят, а нужно срочно. Но ничего на протокол говорить не буду. Мы в одном окопе мерзли.

– А в гитарном чехле что, оружие? – недобро поинтересовался Числов.

– Охотничий карабин «Сайга». Разрешение есть.

– Ладно, черти. Шаман, показывай дорогу. Нужно парня спасти, если мы еще не опоздали.

Числов осматривал участок в бинокль, выданный Шаманом, и нигде не видел ни Бычка, ни похищенного Ганина. Крепкий кирпичный дом, в глубине сада еще один – гостевой, баня и сарай – все казалось безжизненным.

– Здесь они, оба здесь. Бычок в гостевом доме, он там зимой обитает, а пацан в сарае.

– Живой?

– Живой. Плачет.

– Пацана незаметно вытаскивайте и в машину переправьте. Только чтобы не сбежал, а то ищи его потом. А я на стреме побуду. Прикрою, если что.

– Принял.

Числов, прячась за кустами, подобрался к гостевому дому как можно ближе. Он услышал скрип открываемой двери и присел, машинально схватившись за место, где обычно висела кобура. Вспомнив, что оружие пришлось сдать, он мысленно чертыхнулся.

Бычок вышел полностью одетый. На плече у него удобно умостилась веревка, смотанная бухтой. Он направлялся к сараю.

Числов оглянулся, пытаясь определить, успели или нет друзья увести Ганина, никого не увидел и встал во весь рост.

– Окурок мой не забыл взять, Быков?

Бычок споткнулся и резко повернулся на голос, выставив перед собой руку с армейским ножом. Увидев Числова, обшарил глазами участок, так же как Числов минуту назад, никого не увидел и расслабился.

– Один? Без опергруппы? Или сбежал из-под ареста, гнида?

– Может, я и гнида, но точно не убийца.

– Я очистил мир от падали. Вчера они над старухой издевались, а вырастут – начнут убивать и калечить! Это выродки, а не люди. С каких пор ты стал таким чистоплюем, Числов? Мы же убивали вместе.

– Мы убивали тех, кто убивал нас. А не беззащитных малолетних пацанов.

– Да пошел ты!

Быков сделал резкий выпад вперед, целясь Числову ножом в ногу, покалеченную на войне.

Просвистела пуля и выбила фонтанчик земли, смешанной со снегом, прямо перед ногами Быкова.

– А, так ты со своими псами?

– Нет. Со мной твои бывшие друзья.

Из глубины сада вышли Шаман и Лютый.

Раздался еще один выстрел, словно приветствие.

– Это Шахтер предупреждает.

– Вы что? На стороне мента?! Мы же вместе в окопах жили. И всегда прикрывали спины друг друга. Я Числова на себе под пулями тащил. А теперь я – враг?

– А теперь ты убийца. Сдавайся, Быков. Я напишу в рапорте, что ты пришел с повинной и привел Ганина живым.

– Чтобы я в тюрьму к зэкам пошел? К этим гадам? Жил по их правилам? Не дождетесь!

Быков отступил от насторожившихся друзей, повернулся и бросился в дом. Друзья переглянулись.

– И что? Отправишь его и в самом деле в тюрьму? – Лютый, засунув руки в карманы, ковырял носком ботинка землю. – Как-то это…

Он не успел закончить – в доме грохнул выстрел. Друзья сорвались с места и кинулись к дому. Первым добежал Числов. Он повернулся и закрыл собой дверь.

– Подождите. Я посмотрю, что там.

– Я посмотрю. – Шаман легко, ужом, проскользнул мимо Числова и скрылся за дверью. Через минуту он вышел и, ни на кого не глядя, проговорил: – Все.

* * *

Звонок мобильника застал Числова, когда тот, поправляя только что выданную кобуру с оружием, выходил из управления.

– Слушаю, капитан Числов.

– Дядя Леша, это Вася Ганин.

– Привет, Васек!

– Вам, наверное, некогда, я быстро. Сегодня был в военкомате. Ухожу на срочную службу. А потом по контракту буду служить. Вот.

– Хорошо подумал?

– Хорошо. Хочу, как вы с Шаманом, Лютым и Шахтером. Чтобы настоящая дружба на всю жизнь. И чтобы людей защищать.

– А мать что говорит?

– Заплакала. Оказывается, все время боялась, что я в тюрьму попаду. Говорит, сходит в церковь, Георгию Победоносцу свечку поставит.

– Смотри, Василий. Весело не будет.

– Зато будет правильно.