Коллектив авторов
Антология мировой философии. Древний Восток

© Харвест, 2001

* * *

Часть I. Древнеегипетская цивилизация

Философская мысль у древних народов, в том числе и у египтян, восходит к мифологическим истокам и оперирует мифологическими представлениями о месте человека в мире. Восхваление Божественной справедливости как основы земных порядков содержится в целом ряде древнеегипетских источников, в частности в «Поучении Птахотепа» и «Книге мертвых». В последней можно увидеть, как в сознании древних египтян личность человека обретает ответственность перед самим собой.

В дидактическом «Поучении Птахотепа» (эпоха Среднего царства), содержащем изречения «житейской мудрости», подчеркивается естественное равенство всех свободных и обосновывается необходимость добродетельного и справедливого поведения; в «Прославлении писцов» утверждается, что произведения письменности увековечивают их авторов.

Из долины Нила дошла до нас древнейшая религиозно-философская поэзия. О сложных представлениях о жизни и смерти свидетельствует «Песнь из дома усопшего царя Антефа, начертанная перед певцов с арфой» (эпоха Среднего царства), автор которой проявляет скептицизм, недостаток благочестия, призывая «праздновать прекрасный день», не думая о смертном часе. В другом тексте – «Похвала смерти» – лишь меланхолически констатируется неотвратимость вечности. О тенденции к монотеизму в древнеегипетской цивилизации говорит знаменитый «Гимн Атону» (XV в. до н. э.), возможно сочиненный самим фараоном-реформатором Эхнатоном, в котором прославляется лучезарная ипостась Бога, дарящего радость всему живому.

Отрывок из «Поучений Птахотепа» и «Похвала смерти» предлагаются в переводе В. Потаповой; «Песнь из дома усопшего царя Антефа, начертанная перед певцом с арфой» и «Прославление писцов» – в переводе А. Ахматовой по книге: Лирика Древнего Египта. M., 1965. Остальные тексты даются в переводе М. Коростовцева по книге: Поэзия и проза Древнего Востока. M., 1973.

Из [ «Поучений Птахотепа»]

1

Ученостью зря не кичись!

Не считай, что один ты всеведущ!

Не только у мудрых —

И неискушенных совета ищи.

Искусство не знает предела.

Разве может художник достигнуть вершин мастерства?

Как изумруд скрыто под спудом разумное слово.

Находишь его между тем у рабыни, что мелет зерно.

2

Если дружбой дорожишь

Ты в дому, куда вступаешь

Как почтенный гость иль брат, —

Обходи с опаской женщин!

Не к добру сближенье с ними,

Раскусить их мудрено.

Тьмы людей пренебрегли

Ради них своею пользой.

Женских тел фаянс прохладный ослепляет, обольщает,

Чтобы тотчас превратиться в пламенеющий сардоникс.

Обладанье ими – краткий сон.

Постиженье их – подобно смерти!

3

Если ты склонен к добру, заведи себе дом.

Как подобает, его госпожу возлюби.

Чрево ее насыщай, одевай ее тело,

Кожу ее умащай благовонным бальзамом,

Сердце ее услаждай, поколе ты жив!

Она – превосходная пашня для своего господина.

«Песнь из дома усопшего царя Антефа, начертанная перед певцом с арфой»

Процветает он, этот добрый властитель,

Прекрасный конец настиг его.

Одни поколения проходят, а другие продолжают существовать

Со времен предков.

Боги, бывшие некогда,

Покоятся в своих пирамидах.

Благородные и славные люди

Тоже погребены в своих пирамидах.

Они строили дома —

Не сохранилось даже место, где они стояли,

Смотри, что случилось с ними.

Я слышал слова Имхотепа и Джедефхора,

Слова, которые все повторяют.

А что с их гробницами?

Стены обрушились,

Не сохранилось даже место, где они стояли,

Словно никогда их и не было.

Никто еще не приходил оттуда,

Чтоб рассказать, что там,

Чтоб поведать, чего им нужно,

И наши сердца успокоить,

Пока мы сами не достигнем места,

Куда они удалились.

А потому утешь свое сердце,

Пусть твое сердце забудет

О приготовленьях к твоему просветленью.

Следуй желаньям сердца,

Пока ты существуешь.

Надуши свою голову миррой,

Облачись в лучшие ткани.

Умасти себя чудеснейшими благовоньями

Из жертв богов.

Умножай свое богатство.

Не давай обессилеть сердцу.

Следуй своим желаньям и себе на благо.

Свершай дела свои на земле

По веленью своего сердца,

Пока к тебе не придет тот день оплакиванья.

Утомленный сердцем не слышит их криков и воплей;

Причитания никого не спасают от могилы.

А потому празднуй прекрасный день

И не изнуряй себя.

Видишь, никто не взял с собой своего достоянья.

Видишь, никто из ушедших не вернулся обратно.

[ «Похвала смерти»]

Благолюбивые духи, Гелиополя девять богов!

Услышьте похвальное слово «Отцу божества».

Был он саном возвышен и безупречен душой.

В городе Вечности он сопричислен к бессмертным богам.

Вы печетесь о судьбах

Посетителей этой гробницы.

Мне песни известны, что издревле взывают со стен усыпальниц,

Бытие восхваляя земное обители вечной в ущерб.

Зачем они сводят на нет славу загробного мира, —

Страны справедливой, блаженной, где страху нет места,

Обители упокоенья, чьим жильцам омерзительны распри,

Где нечего ближних бояться, ибо нету вражды в этом крае?

Наши предки покоятся там со времен мирозданья.

Из тех, что родятся на свет во множестве неисчислимом,

Не осядет в Египте никто:

В городе Вечности всем поголовно приют уготован.

Разве долго продлится пора гостеванья земного?

Время, как сон, промелькнет,

И «добро пожаловать!» – скажут

В полях Заката пришельцу.

[ «Прославление писцов»]

Мудрые писцы

Времен преемников самих богов,

Предрекавшие будущее,

Их имена сохранятся навеки.

Они ушли, завершив свое время,

Позабыты все их близкие.

Они не строили себе пирамид из меди

И надгробий из бронзы.

Не оставили после себя наследников,

Детей, сохранивших их имена.

Но они оставили свое наследство в писаниях,

В поучениях, сделанных ими.

Писания становились их жрецами,

А палетка для письма – их сыном,

Их пирамиды – книги поучений,

Их дитя – тростниковое перо,

Их супруга – поверхность камня,

И большие и малые —

Все их дети,

Потому что писец – их глава.

Построены были двери и дома, но они разрушились,

Жрецы заупокойных служб исчезли,

Их памятники покрылись грязью,

Гробницы их забыты.

Но имена их произносят, читая эти книги,

Написанные, пока они жили,

И память о том, кто написал их, Вечна.

Стань писцом, заключи это в своем сердце,

Чтобы имя твое стало таким же.

Книга лучше расписного надгробья

И прочной стены.

Написанное в книге возводит дома и пирамиды – в сердцах тех,

Кто повторяет имена писцов,

Чтобы на устах была истина.

Человек угасает, тело его становится прахом,

Все близкие его исчезают с земли,

Но писания заставляют вспоминать его

Устами тех, кто передает это в уста других.

Книга нужнее построенного дома,

Лучше гробниц на Западе,

Лучше роскошного дворца,

Лучше памятника в храме.

Есть ли где-нибудь кто-то, подобный Джедефхору?

Есть ли кто-то, подобный Имхотепу?

Нет среди нас такого, как Нефри

И Хетти, первого из всех.

Я напомню тебе имя Птахемджхути

И Хахеперра-сенеба.

Есть ли кто-нибудь, подобный Птахотепу

Или Каресу?

Мудрецы, предрекавшие будущее, —

Вышло так, как говорили их уста.

Это написано в их книгах,

Это существует в виде изречения.

Их наследники – дети разных людей,

Как будто все они – их собственные дети,

Они скрыли свое волшебство от людей,

Но их читают в наставлениях.

Они ушли,

Имена их исчезли вместе с ними,

Но писания заставляют

Вспомнить их.

Из [ «Книги мертвых»]

Глава 125

[ВВЕДЕНИЕ]

Привет тебе, Великий Бог, Владыка Двух Истин!

Я пришел, дабы узреть твою красоту!

Я знаю тебя, я знаю имена сорока двух богов, пребывающих здесь, на Великом Дворе Двух Истин, – они поджидают злодеев и пьют их кровь в день, как предстанут злодеи на суд Уннефера. Вот, я знаю вас, Владыки справедливости! К вам прихожу со справедливостью, ради вас отринул несправедливость.

[ПЕРВАЯ ОПРАВДАТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ УМЕРШЕГО]

1 Я не чинил зла людям.

2 Я не нанес ущерба скоту.

3 Я не совершил греха в месте Истины.

4 Я не […]

5 Я не творил дурного.

6 […]

7 Имя мое не коснулось слуха кормчего священной ладьи.

8 Я не кощунствовал.

9 Я не поднимал руку на слабого.

10 Я не делал мерзкого пред богами.

11 Я не угнетал раба пред лицом его господина.

12 Я не был причиною недуга.

13 Я не был причиною слез.

14 Я не убивал.

15 Я не приказывал убивать.

16 Я никому не причинял страданий.

17 Я не истощал припасы в храмах.

18 Я не портил хлебы богов.

19 Я не присваивал хлебы умерших.

20 Я не совершал прелюбодеяния.

21 Я не сквернословил.

22 Я не прибавлял к мере веса и не убавлял от нее.

23 Я не убавлял от аруры.

24 Я не обманывал и на полар-уры.

25 Я не давил на гирю.

26 Я не плутовал с отвесом.

27 Я не отнимал молока от уст детей.

28 Я не сгонял овец и коз с пастбища их.

29 Я не ловил в силки птицу богов.

30 Я не ловил рыбу богов в прудах ее.

31 Я не останавливал воду в пору ее.

32 Я не преграждал путь бегущей воде.

33 Я не гасил жертвенного огня в час его.

34 Я не пропускал дней мясных жертвоприношений.

35 Я не распугивал стада в имениях Бога.

36 Я не чинил препятствий Богу в его выходе.

37 Я чист, я чист, я чист, я чист!

Чистота моя – чистота великого феникса в Гераклеополе, ибо я нос Владыки дыхания, что дарует жизнь всем египтянам в сей день полноты ока Хора в Гелиополе – во второй месяц зимы, в день последний – в присутствии Владыки этой земли.

Да, я зрел полноту ока Хора в Гелиополе!

Не случится со мной ничего дурного в этой стране, на Великом Дворе Двух Истин, ибо я знаю имена сорока двух богов, пребывающих на нем, сопутников Великого Бога.

[ВТОРАЯ ОПРАВДАТЕЛЬНАЯ РЕЧЬ УМЕРШЕГО]

1 О Усех-немтут, являющийся в Гелиополе, я не чинил зла!

2 О Хепет-седежет, являющийся в Хера-ха, я не крал!

3 О Денджи, являющийся в Гермополе, я не завидовал!

4 О Акшут, являющийся в Керерт, я не грабил!

5 О Нехехау, являющийся в Ра-Сетау, я не убивал!

6 О Рути, являющийся на небе, я не убавлял от меры веса!

7 О Иртиемдес, являющийся в Летополе, я не лицемерил!

8 О Неби, являющийся задом, я не святотатствовал!

9 О Сед-кесу, являющийся в Гераклеополе! Я не лгал!

10 О Уди-Несер, являющийся в Мемфисе, я не крал – съестного!

11 О Керти, являющийся на Западе, я не ворчал попусту!

12 О Хеджи-ибеху, являющийся в Фаюме, я ничего не нарушил!

13 О Унем-сенф, являющийся у жертвенного алтаря, я не резал коров и быков, принадлежащих богам!

14 О Унем-бесеку, являющийся в подворье 30-ти, я не захватывал хлеб в колосьях!

15 О Владыка Истины, являющийся в Маати, я не отбирал печеный хлеб!

16 О Тенми, являющийся в Бубасте, я не подслушивал!

17 О Аади, являющийся в Гелиополе! Я не пустословил!

18 О Джуджу, являющийся в Анеджи! Я не ссорился из-за имущества!

19 О Уамти, являющийся в месте суда, я не совершал прелюбодеяния!

20 О Манитеф, являющийся в храме Мина, я не – совершал непристойного!

21 О Хериуру, являющийся в Имад, я не угрожал!

22 О Хеми, являющийся в Туи, я ничего не нарушил!

23 О Шед-Херу, являющийся в Урит, я не гневался!

24 О Нехен, являющийся в Хеха-Джи, я не был глух к правой речи!

25 О Сер-Херу, являющийся в Унси, я не был несносен!

26 О Басти, являющийся в Шетит, я не подавал – знаков в суде!

27 О Херефхаеф, являющийся в Тепхет-Джат, я не мужеложствовал!

28 О Та-Ред, являющийся на заре! Не скрывает ничего мое сердце!

29 О Кенемтче, являющийся во мраке, я не оскорблял другого!

30 О Инхетенеф, являющийся в Саисе, я не был груб – с другим!

31 О Неб-Херу, являющийся в Неджефет, я не был – тороплив в сердце моем!

32 О Серехи, появляющийся в Удженет, я не нарушил…

33 О Неб-Аци, появляющийся в Сиуте, я не был болтлив!

34 О Нефертум, являющийся в Мемфисе, нет на мне – пятна, я не делал худого!

35 О Тем-Сен, являющийся в Бусирксе, я не оскорблял царя!

36 О Иремибеф, являющийся в Чебу, я не плавал в воде!

37 О Хеи, являющийся в Куне, я не шумел!

38 О Уджи-рехит, являющийся в подворье, я не кощунствовал!

39 О Нехеб-Неферт, являющийся в Нефер, я не надменничал!

40 О Нехеб-Хау, являющийся в городе, я не отличал – себя от другого!

41 О Джесер-теп, являющийся в пещере, […]

42 О Инаеф, появляющийся в Югерт, я не оклеветал Бога в городе своем!

[ «Гимн Богу Атону»]

(1) Прославляем Бога по имени его: «Жив бог Ра-Хорахти, ликующий на небосклоне, в имени его имя Шу, – он и есть Атон». Да живет он во веки веков, Атон живой и великий, Владыка всего, что обегает диск солнца, Владыка неба и Владыка земли, Владыка храма Атона в Ахетатоне и слава царя Верхнего и Нижнего Египта, живущего правдою, слава Владыки Обеих Земель Неферхепрура, единственного у Ра, сына Ра, живущего правдою, Владыки венцов Эхнатона, – да продлятся дни его жизни! – слава великой царицы, любимой царем, Владычицы Обеих Земель, Нефернефруитен Нефертити, – да живет она, да будет здрава и молода во веки веков!

(2) Говорит он Эйе: «Ты сияешь прекрасно на склоне неба, диск живой, начало жизни! Ты взошел на восточном склоне неба и всю землю нисполнил своею красотою. Ты прекрасен, велик, светозарен! Ты высоко над всей землею! Лучи твои объемлют все страны, до пределов того, что создано тобою.

(3) Ты Ра, ты достигаешь пределов.

Ты подчиняешь дальние земли сыну, любимому тобою. Ты далек, но лучи твои на земле, ты пред людьми […] твое движение. Ты заходишь на западном склоне неба – и земля во мраке, наподобие застигнутого смертью. Спят люди в домах, и головы их покрыты, и не видит один глаз другого, и похищено имущество их, скрытое под изголовьем их, – а они не ведают.

(4) Лев выходит из своего логова. Змеи жалят людей во мраке, когда приходит ночь и земля погружается в молчание, ибо создавший все опустился на небосклоне своем. Озаряется земля, когда ты восходишь на небосклоне; ты сияешь, как солнечный диск, ты разгоняешь мрак, щедро посылая лучи свои, и Обе Земли просыпаются, ликуя, и поднимаются на ноги. Ты разбудил их – и они омывают тела свои и берут одежду свою.

(5) Руки их протянуты к тебе, они прославляют тебя, когда ты сияешь надо всею землей, и трудятся они, выполняя свои работы. Скот радуется на лугах своих, деревья и травы зеленеют, птицы вылетают из гнезд своих, и крылья их славят твою душу. Все животные прыгают на ногах своих, все крылатое летает на крыльях своих —

(6) все оживают, когда озаришь ты их сияньем своим. Суда плывут на север и на юг, все пути открыты, когда ты сияешь. Рыбы в реке резвятся пред ликом твоим, лучи твои [проникают] в глубь моря, ты созидаешь жемчужину в раковине, ты сотворяешь семя в мужчине, ты даешь жизнь сыну во чреве матери его, ты успокаиваешь дитя – и оно не плачет, – ты питаешь его

(7) во чреве, ты даруешь дыхание тому, что ты сотворил, в миг, когда выходит дитя из чрева […] день своего рождения, ты отверзаешь уста его, ты создаешь все, что потребно ему. Когда птенец в яйце и послышался голос его, ты посылаешь ему дыхание сквозь скорлупу и даешь ему жизнь. Ты назначаешь ему срок разбить яйцо, и вот выходит он из яйца, чтобы подать голос в назначенный тобою срок. И он идет на лапках своих, когда покинет свое яйцо. О, сколь многочисленно творимое тобою и скрытое от мира людей, Бог единственный,

(8) нет другого, кроме тебя! Ты был один – и сотворил землю по желанию сердца твоего, землю с людьми, скотом и всеми животными, которые ступают ногами своими внизу и летают на крыльях своих вверху. Чужеземные страны, Сирия, Куш, Египет – каждому человеку отведено тобою место его. Ты создаешь все, что потребно им. У каждого своя пища, и каждому отмерено время жизни его. Языки людей различаются меж собою, несхожи и образы их, и

(9) цвет кожи их, ибо отличил ты одну страну от другой. Ты создал Нил в преисподней и вывел его на землю по желанию своему, чтобы продлить жизнь людей, – подобно тому как даровал ты им жизнь, сотворив их для себя, о всеобщий Владыка, утомленный трудами своими, Владыка всех земель, восходящий ради них, диск солнца дневного, великий, почитаемый! Все чужеземные, далекие страны созданы тобою и живут милостью твоею, – ведь это ты даровал небесам их Нил, чтобы падал он наземь, —

(10) и вот на горах волны, подобные волнам морским, и они напоят поле каждого в местности его. Как прекрасны предначертания твои, Владыка вечности! Нил на небе – для чужестранцев и для диких животных о четырех ногах, а Нил, выходящий из преисподней, – для Земли Возлюбленной. Лучи твои кормят все пашни: ты восходишь – и они живут и цветут. Ты установил ход времени, чтобы вновь и вновь рождалось сотворенное тобою, – установил

(11) зиму, чтобы охладить пашни свои, жару, чтобы […]. Ты создал далекое небо, чтобы восходить на нем, чтобы видеть все, сотворенное тобой. Ты единственный, ты восходишь в образе своем, Атон живой, сияющий и блестящий, далекий и близкий! Из себя, единого, творишь ты миллионы образов своих. Города и селения, поля и дороги и Река созерцают тебя, каждое око устремлено к тебе, когда ты, диск дневного солнца,

(12) […] Ты в сердце моем, и нет другого, познавшего тебя, кроме сына твоего Неферхепрура, единственного у Ра, ты даешь сыну своему постигнуть предначертания твои и мощь твою. Вся земля во власти твоей десницы, ибо ты создал людей; ты восходишь – и они живут, ты заходишь – и они умирают. Ты время их жизни, они живут в тебе. До самого захода твоего все глаза обращены к красоте твоей. Останавливаются все работы, когда заходишь ты на западе. Когда же восходишь, то велишь процветать […] для царя. Спешат все ноги с тех пор, как ты основал земную твердь. Ты пробуждаешь всех ради сына твоего, исшедшего из плоти твоей, для царя Верхнего и Нижнего Египта, живущего правдою, Владыки Обеих Земель, Неферхепрура, единственного у Ра, сына Ра, живущего правдой, Владыки венцов Эхнатона великого, – да продлятся дни его! – и ради великой царицы, любимой царем, Владычицы Обеих Земель Нефернефруитен Нефертити, – да живет она, да будет молода она во веки веков!».

Часть II. Древние цивилизации Месопотамии (Шумер и Вавилон)

Самым видным памятником шумеро-вавилонской литературы, вошедшим в золотой фонд мировой культуры, является цикл эпических сказаний о герое Гильгамеше, легендарном правителе Урука, и его друге Энкиду.

Первые поэмы о Гильгамеше (их насчитывается пять), созданные древними шумерами, восходят к первой половине III тысячелетия до н. э.

Эпос стал известен благодаря открытию ассирийской библиотеки Ашшурбанипала (669 – ок. 633 до н. э.) в Ниневии, где была найдена наиболее полная его версия – «ниневийская», под названием «“О все видавшем” со слов Синлеке-уннинни, заклинателя».

Эпос о Гильгамеше пронизан философскими раздумьями над проблемами бытия, смерти, добра и зла, пределов человеческих возможностей. В центре его – путешествие героя как история обретения мудрости и морального совершенства.

Под влиянием дружбы с Энкиду Гильгамеш решает: «все, что есть злого, уничтожить на свете»; еще один скачок духовного роста героя – его отчаяние при виде смерти, раздумья о смысле жизни и, наконец, высшее проявление мужества – признание собственного поражения в поисках бессмертия, понимание недостижимости этой главной цели странствий, что является и трагической победой эпического персонажа.

Можно сказать, что финал эпоса парадоксален, так как он представляет триумф героя через изображение неудачи; конечный результат – обретенная мудрость.

«Вавилонская теодицея» – условное название аккадской поэмы, написанной в первой половине XI тысячелетия до н. э. вавилонским жрецом – заклинателем Эсагилкиниуббибом. Основная тема поэмы – страдание невинных, проблема, которая являлась одной из центральных в вавилонской литературе.

«Вавилонская теодицея» («теодицея» – «богооправдание») представляет собой диалог между Страдальцем, обличающим царящую в мире несправедливость, и утешающим его Другом, который приводит в ответ традиционные возражения.

Поэма предвосхищает темы библейских Книг Иова и Экклезиаста.

«Песнь о Гильгамеше» печатается в переводе И. Дьяконова по книге: Поэзия и проза Древнего Востока. M., 1973;

«Вавилонская теодицея» – в переводе И. С. Клокова по книге: Хрестоматия по истории Древнего Востока: Учебное пособие в двух частях. Ч. I. Под ред. М. А. Коростовцева, И. С. Кацнельсона, В. И. Кузищина. М., 1980.

«Песнь о Гильгамеше» («“О все видавшем”, Со слов Синлеке-уннинни, заклинателя»)

ТАБЛИЦА I

(Публикуемый перевод следует «ниневийской» версии поэмы (НВ), однако полный текст ее, составляющий в древности около 3-х тысяч стихов, не восстановлен по ряду причин. Все версии сохранились только в отрывках. Переводчик, естественно каждый раз это отмечая, восполнял лакуны НВ по близкой ей «старовавилонской» версии (СВ) – стихи помечены одной звездочкой впереди, и изредка даже по «периферийной», тогда стихи помечены двумя звездочками; если же какой-либо отрывок не сохранился полностью ни в одной версии, но лакуны между сохранившимися кусками невелики, предполагаемое содержание досочинялось переводчиком стихами же, – такие стихи или части стихов выделены в тексте полужирным курсивом. Таким же курсивом набраны стихи и части стихов, которые представляют собой реконструкции разрушенных или неполных мест.)

I 1 О все видавшем до края мира,

О познавшем моря, перешедшем все горы,

О врагов покорившем вместе с другом.

О постигшем премудрость, о все проницавшем

5 Сокровенное видел он, тайное ведал,

Принес нам весть о днях до потопа,

В дальний путь ходил, но устал и смирился,

Рассказ о трудах на камне высек,

Стеною обнес Урук огражденный,

10 Светлый амбар Эа́ ны священной. —

Осмотри стену, чьи венцы, как по нити,

Погляди на вал, что не знает подобья,

Прикоснись к порогам, лежащим издревле,

И вступи в Эану, жилище И́штар, —

15 Даже будущий царь не построит такого, —

Поднимись и пройди по стенам Урука,

Обозри основанье, кирпичи ощупай;

Его кирпичи не обожжены ли

И заложены стены не семью ль мудрецами?

^* Велик он более [всех человеков],

(Далее недостает около тридцати стихов.)

II

1 На две трети он Бог, на одну – человек он,

Образ его тела на вид несравненен,

(Далее недостает четырех стихов.)

7 Стену Урука он возносит.

Буйный муж, чья глава, как у тура, подъята,

Чье оружье в бою не имеет равных, —

10 Все его товарищи встают по барабану!

По спальням страшатся мужи Урука:

«Отцу Гильгамеш не оставит сына!

Днем и ночью буйствует плотью:

Гильгамеш ли то, пастырь огражденного Урука,

15 Он ли пастырь сынов Урука,

Мощный, славный, все постигший?

Матери Гильгамеш не оставит девы,

Зачатой героем, суженой мужу!»

Часто их жалобу слыхивали боги,

Боги небес призвали Владыку Урука:

20 «Создал ты буйного сына, чья глава, как у тура подъята,

Чье оружье в бою не имеет равных, —

Все его товарищи встают по барабану,

23 Отцам Гильгамеш сыновей не оставит!

23а Днем и ночью буйствует плотью:

Он ли – пастырь огражденного Урука,

Он ли пастырь сынов Урука,

Мощный, славный, все постигший?

Матери Гильгамеш не оставит девы,

Зачатой героем, суженой мужу!»

Часто их жалобу слыхивал А́ну.

30 Воззвали они к великой Аруру:

30а «Аруру, ты создала Гильгамеша,

31 Теперь создай ему подобье!

31а Когда отвагой с Гильгамешем он сравнится,

Пусть соревнуются, Урук да отдыхает».

33 Аруру, услышав эти речи,

33а Подобье Ану создала в своем сердце,

Умыла Аруру руки,

34а Отщипнула глины, бросила на землю,

35 Слепила Энкиду, создала героя.

35а Порожденье полуночи, воин Нинурты,

36 Шерстью покрыто все его тело,

36а Подобно женщине, волосы носит,

37 Пряди волос как хлеба́ густые;

38 Ни людей, ни мира не ведал,

38а Одеждой одет он, словно Суме́кан.

Вместе с газелями ест он тра́вы,

40 Вместе со зверьми к водопою теснится,

Вместе с тварями сердце радует водою,

Человек – ловец-охотник

Перед водопоем его встречает.

44 Первый день, и второй, и третий

44а Перед водопоем его встречает.

45 Увидел охотник – в лице изменился,

Со скотом своим домой вернулся,

Устрашился, умолк, онемел он,

В груди его – скорбь, его лик затмился,

Тоска проникла в его утробу,

50 Идущему дальним путем стал лицом подобен.

III

1 Охотник уста открыл и молвит, вещает он отцу своему:

«Отец, некий муж, что из гор явился, —

Во всей стране рука его могуча,

Как из камня с небес крепки его руки,

5 Бродит вечно по всем горам он,

Постоянно со зверьем к водопою теснится,

Постоянно шаги направляет к водопою.

Боюсь я его, приближаться не смею!

Я вырою ямы – он их засыплет,

10 Я поставлю ловушки – он их вырвет,

Из рук моих уводит зверье и тварь степную, —

Он мне не дает в степи трудиться!»

Отец его уста открыл и молвит, вещает он охотнику:

«Сын мой, живет Гильгамеш в Уруке,

15 Нет никого его сильнее,

16 Во всей стране рука его могуча,

16а Как из камня с небес, крепки его руки!

Иди, лицо к нему обрати ты,

Ему расскажи о силе человека.

Даст тебе он блудницу – приведи ее с собою:

20 Победит его женщина, как муж могучий!

Когда он поит зверье у водопоя,

Пусть сорвет она одежду, красы свои откроет,

Увидев ее, приблизится к ней он

Покинут его звери, что росли с ним в пустыне!»

25 Совету отца он был послушен,

Охотник отправился к Гильгамешу,

Пустился в путь, стопы обратил к Уруку,

Пред лицом Гильгамеша промолвил слово:

«Некий есть муж, что из гор явился,

30 Во всей стране рука его могуча,

Как из камня с небес, крепки его руки!

Бродит вечно по всем горам он,

Постоянно со зверьем к водопою теснится,

Постоянно шаги направляет к водопою.

35 Боюсь я его, приближаться не смею!

Я вырою ямы – он их засыплет,

Я поставлю ловушки – он их вырвет,

Из рук моих уводит зверье и тварь степную, —

Он мне не дает в степи трудиться!»

40 Гильгамеш ему вещает, охотнику:

«Иди, мой охотник, блудницу Ша́мхат приведи с собою,

Когда он поит зверей у водопоя,

Пусть сорвет она одежду, красы свои откроет, —

Ее увидев, к ней подойдет он —

45 Покинут его звери, что росли с ним в пустыне».

Пошел охотник, блудницу Шамхат увел с собою.

Отправились в путь, пустились в дорогу,

В третий день достигли условленного места.

Охотник и блудница сели в засаду —

Один день, два дня сидят у водопоя.

Приходят звери, пьют у водопоя,

IV

1 Приходят твари, сердце радуют водою,

И он, Энкиду, чья родина – горы,

Вместе с газелями ест он травы,

Вместе со зверьми к водопою теснится,

5 Вместе с тварями сердце радует водою.

Увидала Шамхат дикаря-человека,

Мужа-истребителя из глуби степи:

«Вот он, Шамхат! Раскрой свое лоно,

Свой срам обнажи, красы твои да постигнет!

11 Увидев тебя, к тебе подойдет он —

10 Не смущайся, прими его дыханье,

Распахни одежду, на тебя да ляжет!

Дай ему наслажденье, дело женщин, —

Покинут его звери, что росли с ним в пустыне,

15 К тебе он прильнет желанием страстным».

Раскрыла Шамхат груди, свой срам обнажила,

Не смущалась, приняла его дыханье,

Распахнула одежду, и лег он сверху,

Наслажденье дала ему, дело женщин,

20 И к ней он прильнул желанием страстным.

21 Шесть дней миновало, семь дней миновало —

21a Неустанно Энкиду познавал блудницу,

Когда же насытился лаской,

К зверью своему обратил лицо он

Увидав Энкиду, убежали газели,

25 Степное зверье избегало его тела.

Вскочил Энкиду, – ослабели мышцы,

Остановились ноги, – и ушли его звери.

Смирился Энкиду, – ему, как прежде, не бегать!

Но стал он умней, разуменьем глубже, —

30 Вернулся и сел у ног блудницы,

Блуднице в лицо он смотрит,

И что скажет блудница, – его слушают уши.

Блудница ему вещает, Энкиду:

«Ты красив, Энкиду, ты Богу подобен, —

35 Зачем со зверьем в степи ты бродишь?

Давай введу тебя в Урук огражденный,

К светлому дому, жилищу Ану,

Где Гильгамеш совершенен силой

И, словно тур, кажет мощь свою людям!»

40 Сказала – ему эти речи приятны,

Его мудрое сердце ищет друга.

Энкиду ей вещает, блуднице:

«Давай же, Шамхат, меня приведи ты

К светлому дому святому, жилищу Ану,

45 Где Гильгамеш совершенен силой

И, словно тур, кажет мощь свою людям.

Я его вызову, гордо скажу я,

V

1 Закричу средь Урука: я – могучий,

Я один лишь меняю судьбы,

Кто в степи рожден, – велика его сила!»

«Пойдем, Энкиду, лицо обрати к Уруку, —

5 Где бывает Гильгамеш – я подлинно знаю:

Пойдем же, Энкиду, в Урук огражденный,

Где гордятся люди царственным платьем,

Что ни день, то они справляют праздник,

Где кимвалов и арф раздаются звуки,

10 А блудницы красотою славны:

Сладострастьем полны, – сулят отраду —

Они с ложа ночного великих уводят.

Энкиду, ты не ведаешь жизни, —

Покажу Гильгамеша, что рад стенаньям.

15 Взгляни на него, в лицо погляди ты —

Прекрасен он мужеством, силой мужскою,

Несет сладострастье всё его тело,

Больше тебя он имеет мощи,

Покоя не знает ни днем, ни ночью!

20 Энкиду, укроти твою дерзость:

Гильгамеш – его любит Ша́матш,

Ану, Э́ллиль и Э́а его вразумили.

Прежде чем с гор ты сюда явился,

Гильгамеш среди Урука во сне тебя видел.

25 Встал Гильгамеш и сон толкует,

25а Вещает он своей матери:

«Мать моя, сон я увидел ночью:

Мне явились в нем небесные звезды,

Падал на меня будто камень с неба.

Поднял его – был меня он сильнее,

30 Тряхнул его – стряхнуть не могу я,

Край Урука к нему поднялся,

Против него весь край собрался,

Народ к нему толпою теснится,

Все мужи его окружили,

35 Все товарищи мои целовали ему ноги.

Полюбил я его, как к жене прилепился.

И к ногам твоим его принес я,

Ты же его сравняла со мною».

Мать Гильгамеша мудрая, – все она знает, – вещает она своему господину,

40 Ни́нсун мудрая, – все она знает, – вещает она Гильгамешу

«Тот, что явился, как небесные звезды,

Что упал на тебя, словно камень с неба, —

Ты поднял его – был тебя он сильнее,

Тряхнул его – и стряхнуть не можешь,

47 Полюбил его, как к жене прилепился,

46 И к ногам моим его принес ты,

45 Я же его сравняла с тобою —

VI

1 Сильный придет сотоварищ, спаситель друга,

Во всей стране рука его могуча,

Как из камня с небес, крепки его руки, —

Ты полюбишь его, как к жене прильнешь ты,

5 Он будет другом, тебя не покинет —

Сну твоему таково толкованье».

Гильгамеш ей, матери своей, вещает:

«Мать моя, снова сон я увидел:

В огражденном Уруке топор упал, а кругом толпились:

10 Край Урука к нему поднялся,

11 Против него весь край собрался,

12 Народ к нему толпою теснится, —

14 Полюбил я его, как к жене прилепился,

13 И к ногам твоим его принес я,

15 Ты же его сравняла со мною».

Мать Гильгамеша мудрая, – все она знает, – вещает она своему сыну,

Нинсун мудрая, – все она знает, – вещает она Гильгамешу:

«В том топоре ты видел человека, —

Ты его полюбишь, как к жене прильнешь ты, —

20 Я же его сравняю с тобою —

Сильный, я сказала, придет сотоварищ, спаситель друга,

Во всей стране рука его могуча,

Как из камня с небес, крепки его руки!»

Гильгамеш ей, матери своей, вещает

25 «Если Э́ллиль повелел – да возникнет советчик,

Мне мой друг советчиком да будет,

Я моему другу советчиком да буду!»

Так свои сны истолковал он.

29–30 Рассказала Энкиду Шамхат сны Гильгамеша, – и оба стали любиться.

ТАБЛИЦА II

(В начале таблицы «ниневийской» версии недостает – если не считать маленьких обломков с клинописью – около ста тридцати пяти строк, содержавших эпизод, который в «старовавилонской» версии – так называемой «пенсильванской таблице» – излагается так:)