Кирилл Витальевич Сызранцев
Порочный Избранник

Ужасающий вой разносился по округе. Гедеон со слезами на глазах вжимался в дверь. Ветер завывал, ломая сухие деревья. Назир всё так же лежал на полу, тихо, едва слышно хрипя. Гедеон понимал, насколько он слаб и жалок сейчас. Страх наполнял всё его тело. Слёзы стекали большими каплями. Руки дрожали. Посох мирно лежал на полу, покрытый слабым красным свечением. Казалось, будто весь лес желал смерти двум людям, спрятавшимся в небольшой избе.

Так, содрогаясь от страха и отчаяния, Гедеон просидел до утра. Лишь с первыми робкими лучами солнца прекратился тот ужасающий, леденящий душу вой. Назир так и лежал на полу, подавая слабые, едва заметные признаки жизни. Гедеон едва нашёл в себе силы и храбрость, чтоб подойти к старцу. Он взглянул в его белые глаза. На миг ему показалось, что он увидел там небольшие пятна различных цветов.

– Назир, ты меня слышишь? Что с тобой? Чем могу помочь? – задавал наивные вопросы Гедеон, растерявшийся в данной ситуации.

– Воды из кадушки, да посох мой, – прохрипел, словно из последних сил, Назир.

Гедеон, на подкашивающихся ногах, пошёл в комнату старца. Открыв грубую занавеску, он увидел небольшую деревянную бочку. Вода в ней постоянно рябила, словно по ней кто-то ударял. На её поверхности плескались небольшие волны. Юноша зачерпнул ковшом эту воду, едва коснувшись её. Его руку словно что-то обожгло. Боль сковала его тело. Рука становилась словно свинцовая, едва удерживая ковш с водой. Тело становилось ватным и слабым, будто из него выходили все силы. Каждый шаг давался с неимоверными усилиями, с болью, пронзавшей всё тело. Но он продолжал идти, ибо не мог оставить Назира умирать. Он упал рядом со старцем, едва не пролив воду на пол. Арум жадно пил эту воду большими глотками. Тем временем Гедеон, превозмогая боль, полз к посоху. Он понимал, что уже не сможет его отдать учителю. Юноша просто кинул посох Аруму. В глазах всё потемнело. Лишь голос Назира эхом витал в голове: "Потерпи немного, скоро и ты исцеление получишь".

Глава 5: «Кровавая битва»

Гедеон очнулся в кровати. Всё тело изнывало от невыносимой боли. "Лучше бы я умер", – думал юноша.

– Не лучше, уж поверь, – тихо прошептал Назир, – Боги милостивы к тебе.

– Что произошло? – слабо прохрипел Гедеон.

– Вода, непростая она, – словно подбирая слова, говорил старец.

– Я буду жить?

– Не знаю. Не каждый выживает после неё. На вот, выпей, – с этими словами он протянул большую кружку колдовского аналога кофе.

Гедеон жадно пил его, хотя помнил предостережения учителя. Но жажда этого чудотворного напитка со столь знакомым и приятным вкусом была сильнее всех опасений и предостережений. И вот, осушив кружку, Гедеон глубоко вдохнул. Он наконец-то почувствовал ослабление боли. Она отступала, стекая, словно вода. Всё тело будто гудело, покрывалось мелкой дрожью и испариной.

Назир молча ушёл во двор. Лишь тишина, да тяжёлые, гнетущие мысли о доме, остались с Гедеоном. Слёзы невольно подкатывались к глазам, стекая из их уголков. Но вместе с болью об утрате, страхом перед неизведанным будущим, Гедеона наполняла злоба. Он не понимал её причины. Словно внутри что-то шевелилось. Будто где-то в самой глубине души распутывался клубок змей, спящих до этого момента. Страха становилось всё меньше и меньше. Слёзы уже высохли. Гедеон сильно сжимал кулаки. Пальцы вжимались в ладонь, отдавая болью. Но эта боль словно разжигала ещё больше злости. Змеи уже ползали в его душе. Они жалили воспоминаниями. Все болезненные для души события мелькали перед глазами. Каждая неудача. Каждая боль. Каждое отчаяние. И злость наполняла всё его бытие. Скорее даже чистый гнев, смешанный на истинной ненависти. Он ненавидел всех. В том числе и себя за свою слабость. Зубы скрипели от злости. Глаза словно застилала кровавая пелена. Сердце бешено колотилось в груди, словно готовое разорваться на мелкие кровавые куски. В голове эхом прозвучали предостережения Назира об опасности этого напитка и о зле внутреннем и внешнем.

С большим трудом, Гедеон всё же смог успокоить ту бурю гнева, что одолевала его. В этот момент тяжёлая деревянная дверь открылась. На пороге стояла не то девушка, не то женщина. Её наряд словно светился слабым кроваво-красным цветом. За ней стоял Назир. Его лицо было хмурым, как в первую ночь знакомства с Гедеоном.

– Здравствуй, иноземец, – протяжно проговорила незнакомка.

– Здравствуйте, – прохрипел Гедеон, растерявшись от неожиданности.

– Глупец! Преклонись пред ней! – прошипел, словно змея, Назир.

– Ему простительно, ибо не ведает он сути моей. Как зовут тебя, отрок смертный?

– Гедеон, – практически заикаясь произнёс он.

– Не ведаю я сути твоей, ибо нет рода твоего здесь. Но потери тебя ждут и дорога тернистая впереди. Просто помяни слова мои. Не каждое удовольствие для души полезно, – с этими словами она растворилась в густом красном тумане.

Назир медленно прошёл к столу. Его лицо было хмурым и задумчивым. Сев на скамейку, он неистово перебирал пальцами по столу, настукивая некий мотив. На лбу появилась испарина. Правый глаз немного подергивался от нервного тика. Губы были бледные, словно лишены крови. Посох небрежно валялся на полу. Гедеон сидел на краю кровати, недоуменно поглядывая на старца. Он совершенно не понимал происходящего. В нависшей гнетущей тишине была неимоверная напряжённость. Казалось, что любой звук, даже самый тихий, мог разорвать барабанные перепонки. Лишь нервное постукивание Назира едва слышалось Гедеону. Первым нарушил давящее молчание Гедеон.

– Кто она?

– Её зовут Гораль, – сухо прохрипел старец.

– Твоя старая знакомая? – не унимался юноша.

– Она Богиня. Одна из тех, кто прокляли лес этот и охоту начали, – практически шёпотом ответил Назир.

Гедеон сразу замолчал. Он совершенно не знал, что говорить. Богиня? К нему пришла? Гедеон не мог в это поверить. Ведь, чем он заслужил такие почести? Но её слова. Он слышал их раньше. От приснившейся цыганки. В голове роилось множество вопросов. Но в комнате снова царила тишина. Даже постукивания прекратились.

– Она судьбы ведает людские. Пожалуй, самая благосклонная из всех Богов. Но реже всех с родом людским общалась. Тебе оказана великая честь – Богиню лицезреть, – грубо проговорил Назир.

– Но почему хмурый ты?

– Не просто так Боги являются к людям. Тем более Кровавые, охоту начавшие. Не ведает она судьбу твою, как и я. Не наш ты, безродный, – почти проскрипел своим голосом старец, добавив после небольшой паузы, – возможно пророчества не врут…

– Какие пророчества? Не хочу я быть частью пророчеств никаких!

– Не сейчас, – сказал старец, поднимая свой взор к потолку, – всё потом. Ныне уже мне отдых нужен. Во двор ступай, да дров наруби. Меч я нашёл тебе, разомнись с ним, привыкни к нему. Да и он пусть к тебе привыкает теперь. Поговори с ним.

С этими словами он грузно поднялся со скамьи. Его взгляд был устремлён в никуда. Практически не поднимая ног, он волочился в свою комнатку. Посох так и остался небрежно лежать на полу. Назир теперь выглядел очень старо и болезненно. Будто несколько лет его жизни забрал кто-то. Его тяжёлое дыхание словно сотрясало весь дом. Гедеон был в необычайном недоумении. Но он не стал донимать дальнейшими расспросами старца.

Выйдя во двор, он увидел необычайно красивый клинок. Столь великолепный, что никогда не смог бы оценить его стоимость. Это было редкое сокровище великого мастера. Весь клинок был покрыт различными символами, сплетающимися в замысловатый узор. Его лезвие было чёрное, словно покрытое сажей, но, удивительным образом, сверкало, играя на солнце. Рукоять будто была покрыта мелкой змеиной чешуёй, отливая слабым зелёным блеском.

Гедеон взял клинок в руки, незамысловато взмахнув им сверху вниз. Символы на лезвии засияли внутренним рубиновым свечением. Меч, казавшийся тяжёлым, на деле будто и не имел веса вовсе. Юноша размахивал им, вспоминая приёмы, увиденные в фильмах. Неожиданно в руку что-то ужалило. От боли Гедеон выронил меч. На ладони осталась рана, словно от укуса змеи. Символы на клинке переливались сине-зелёным свечением. Он будто гудел, а воздух вокруг него дрожал. Гедеон сразу вспомнил слова Назира: «Поговори с ним». Юноша робко взял меч в раненую руку, произнеся вслух: «Здравствуй, меч колдовской». Он понимал, как глупо и нелепо выглядит сейчас, но совершенно не знал, что делать ему в данной ситуации.

– И тебе хвори не знать, – эхом прозвучал неизвестный голос у него в голове.

– Ты живой? Разумный? – удивлённо спрашивал Гедеон, поражённый свойствами клинка.

– Живее врагов своих многих. Зови меня Нахон.

– У тебя есть имя? – не унимался юноша.

– У каждого имя есть, но не все знают его. Я поклялся перед Арумом служить тебе так же, как и ему в давние времена. И да, странный твой мир, магии лишённый.

–Что? Откуда узнал?

– Мы едины становимся в бою. Твои знания и мои сплетаются. Оружие – продолжение воина. Разве не слышал молву такую? – уже на более доступном для восприятия Гедеона языке говорил Нахон.

– Мы продолжим позже, – ответил Гедеон, – мне нужно кое-что сделать.

Не дождавшись ответа, он поставил клинок к изгороди. Поражённый разумностью меча, Гедеон боялся брать его в руки. Он решил дождаться пробуждения Назира, а тем временем нарубить дров.

Типичный городской парень, каким и был Гедеон, совершенно не привык к рубке дров. Он быстро устал, а результат оставлял желать лучшего. Уже несколько дней Гедеон не пил кофе и не курил. И это тяготило его. Но он расценивал это как способ начать новую жизнь. Вдруг он заметил на краю леса одинокую фигуру человека. Словно мужчина, одетый в грязные рваные лохмотья. Юноша отчётливо помнил пришедшую ночь, поэтому очень насторожился. Медленно отступая к мечу, он не сводил глаз с незнакомца, идущего невероятно быстро, будто летящего по воздуху. Мужчина издал некий визг, и его окружила чёрная пелена дыма. Он направлялся к Гедеону, явно желая ему навредить. Клинок в руке юноши словно сам поднялся и стремительно направился на противника. Символы сияли фиолетовым цветом, едва ли не ослепляя Гедеона. Чёрное облако издавало треск и шипение, когда его пронзало лезвие меча.

– Анохи рацон хамара анан гбис! – выкрикнул Гедеон, совершенно не понимая смысла слов.

Его левая рука засияла ослепительно белым светом. Тёмное облако развеялось, оставив после себя лишь небольшой кристалл, столь чёрный, будто состоял из чистой тьмы.

Гедеон чувствовал необычайный прилив сил. Ему хотелось действовать, сражаться и творить магию, несмотря на то, что он не понимал её природу. Неподалёку он увидел потерянный прошлой ночью нож. В дверном проёме стоял Назир, опираясь на свой неизменный посох. На его лице была улыбка, чистая и искренняя. Старец шёл по двору медленно и величественно, внушая всем своим видом глубокое уважение к себе.

– Пришло время, мой последователь, познать тебе тайны искусства чар и колдовства, – глубоким раскатистым басом говорил старец, – вижу я, готов ты, ибо сразил дух тёмный, в ноже заточённый.

– Арум, меч, что ты мне подарил, он говорил со мной!

– Это не просто кусок железа колдовского, он душу имеет и разумение своё. Верный друг, а не раб, запомни. Служи ему, и он послужит тебе.

– Благодарю, учитель, – низко поклонившись, сказал Гедеон, не зная, как действовать в подобных ситуациях.

– Запомни, что магия разная. Есть по стихиям разделения, есть по свету и тьме, природная и боевая. Так же существуют запрещённые виды магии. О них я тебе ничего не расскажу, ибо дал обет в юности своей. Для начала пойми, что магия и любые чары и колдовство лишь инструменты в твоих руках. Пусть они служат тебе, а не ты им. Используй чувства свои, но не отдавайся им полностью. На первый опыт годы уходят, но ты, как я думаю, избран Богами и силою одарён. Слова тебе сами приходят, тебе остаётся лишь действовать. Попробуй меня атаковать, – мягко и вкрадчиво говорил Назир.

– Но я не знаю, как. Слова сами приходят, когда необходимо.

– Высвободи гнев свой, да страхом подпитай, слова, что язык оплетают, вслух произнеси.

– Анохи рацон, кадур лехава! – практически выкрикнул Гедеон.

Небольшая огненная сфера сорвалась с рук Гедеона, устремившись в сторону Назира. Старец, сделав непонятные юноше движения руками, поймал эту сферу, после чего она растворилась в его руке.

– Не плохо, очень неплохо, Гедеон. Завтра пойдём с тобой на родники, что поблизости бьют. Там сила великая. Возможно она тебя напитает, развязав путы плоти. Скован ты слишком, да и для начала обучнгия уже стар. И я уже не гожусь в учителя.

– Зачем приходила та Богиня? – как бы невзначай спросил Гедеон.

– Ко мне пришла она, ко мне. Должен я многое и многим. А долг платежом красен. Вот и отдавать скоро придётся, – загадочно ответил старец, – пошли в дом, да Нахона с собой возьми. Негоже друга у порога оставлять.

Гедеон, схватив клинок, вошёл в избу следом за учителем. На столе стоял густой наваристый борщ, разлитый в большие деревянные тарелки. Гедеон задавался вопросом, кто же готовит здесь. Ведь один старик не способен на такое, да и не видел юноша, чтобы учитель готовил. Но его раздумья были прерваны разговором Арума. Он рассказывал о природе магии, о Великом даре Богов. Объяснял важность контроля эмоций и мыслей, концентрации, а также говорил о необходимости мыслить шире собственного эго.

Так за разговорами, от которых Гедеон изрядно устал, прошёл весь оставшийся день. За окном было уже темно. Завывал дикий ветер, разносивший ужасающий вой зверей. В дверь тихо и робко постучались. Гедеон был моментально скован страхом. "Кто может прийти ночью в этом проклятом месте?" – единственный вопрос, витавший в его голове. Удары повторились, но теперь они стали сильнее. Назир сидел неподвижно, будто тоже боясь неизвестного гостя. И снова удар, на этот раз едва не снёсший дверь. Кем бы ни был гость, он становился злее и настойчивее. И вот под одним из ударов дверь не выдержала. Она упала с громким треском. На пороге стоял бледный силуэт, отдалённо похожий на человека. Но его дикий оскал, сияющий своей белизной, наводил ужас. Бледная морщинистая кожа свисала с лица большими складками. Глаза светились, словно два больших изумруда. Тварь издала протяжный вой. Из её длинных сухих пальцев медленно выдвигались прямые когти. С них стекало что-то мерзко пахнувшее. Назир вышел вперёд, загородив собой Гедеона. Посох ослепительно светился рубиновым цветом. Тварь стояла неподвижно, словно выжидая чего-то. Первым атаковал старец, выпустив со своих рук некое алое подобие молний. Но они прошли насквозь неизвестного для Гедеона монстра, совершенно не причинив никакого вреда. Он набросился на Арума, повалив его на пол. Острые когти разрывали одежду на старце, пытающемся отбиться от этой твари. Гедеон схватил свой клинок, но так и не смог поднять его с пола. Он словно стал неимоверно тяжёлым. Суровый взгляд Назира пронзил юношу как немой приказ скрыться. Старец, ударив тварь посохом, сбил её с себя. Снова сцепившись, они начали разносить весь дом, постепенно приближаясь к двери. Арум ударив светящейся верхушкой посоха тварь, испепелил её. Но во дворе стояло ещё несколько таких же.

– Спрячься! Эта битва не для тебя! – прорычал старец, обернувшись в сторону дома.

Порывистый ветер развевал седые волосы Назира. Он крепко сжимал посох обеими руками, читая нараспев заклинания. Его окружали молнии всевозможных цветов, вихрем кружившие вокруг него. Посох переливался различными цветами от рубиново-красного до небесно-синего. Казалось, будто пространство дрожало вокруг столь могущественного мага. Твари склонялись перед ним, словно в страхе. Их бледная кожа переливалась, отражая магические всполохи света. Небо заволокли чёрные тучи, закрыв даже кровавые луны. Одна из тварей набросилась на старца, но в тот же миг была отброшена назад, содрогаемая ударами молний.

– Спрячься! – снова повторил старец.

Гедеон в этот раз послушался своего учителя, забежав в его комнату. Там он нашёл небольшую дверь, ведущую в подпол. Но даже оттуда он видел всполохи света и слышал рычания монстров, сменяемые их поскуливанием. Его трясло от страха. В глазах начало темнеть. Он терял сознание. Последнее, что он услышал: "Умрите!".

Глава 6: «Прощальные дары»

Яркий слепящий луч, пробившийся сквозь небольшую дыру между досок, ударил Гедеона в глаза. Юноша раздражённо пытался отмахнуться от него сквозь сон. Но с пробуждением пришло и осознание прошлой ночи. Гедеон попытался резко встать, но тут же ударился головой. Он всё ещё находился в небольшом помещении под полом. Без труда найдя небольшой люк, Гедеон выбрался в избу. Он очень переживал за Назира и был зол на себя, на свою трусость. Оглядевшись по сторонам и не увидев старца в доме, он сразу же побежал во двор, попутно схватив меч, снова ставший практически невесомым.

Посох Назира небрежно лежал во дворе, залитый большой лужей крови. Вокруг витал запах горелой плоти. Повсюду лежали трупы тварей, напавших этой ночью. От них исходил витиеватый зелёный дым. Нигде поблизости не было видно Арума. Юноша взял посох в левую руку, надеясь, что скоро вернёт его владельцу. Гедеон бегом направился к лесу. Он боялся в него заходить, поэтому решил сначала оббежать его по периметру возле избы. Его ноги и руки дрожали от страха, а к горлу подступал тяжёлый липкий ком. Мрачный полумрак, лежащий в корнях деревьев, внушал холодный ужас Гедеону.

Повсюду лежали тела тварей. Их были десятки, если не сотни. Но нигде не было видно Назира. Гедеон совсем было отчаялся. Он решил отправиться в лес, дабы найти своего учителя. И первым делом пойти на развалины древнего храма. Что-то подсказывало ему, что именно там он должен быть прямо сейчас.

Густой лес словно не желал пускать Гедеона вглубь. Сухие корявые ветви цеплялись за одежду. Футболка уже была изрядно изорвана. Мрак сгущался, несмотря на яркое солнце наверху. Ветер, дувший из лесной чащи, пах сыростью и кровью. Наконец-то Гедеон увидел вчерашние камни. На них лежало тело Назира. Над ним возвышался тёмный силуэт мужчины в рваном балахоне. Широкий глубокий капюшон закрывал лицо незнакомца, словно висевшего в воздухе. Его руки были бледными и худыми, словно кости, обтянутые кожей. Кривые длинные пальцы с загнутыми ногтями, больше похожими на когти, скользили по телу старца, оставляя мелкие кровоточащие царапины. Гедеон замер от страха, сковавшего его полностью и безраздельно. От таинственного незнакомца исходила некая злость и ненависть. Казалось, что воздух вокруг него дрожал и вибрировал.

Клинок в руке Гедеона засветился слабой синевой. Рука сама поднялась вверх для нанесения удара. Отодвинув левую руку в сторону, Гедеон держал посох несколько набок. Страх медленно отступал. Его сменяла ярость и жажда мести. Юноша понимал, что Назир уже, скорее всего, мёртв.

– Нахон, помоги, – тихо, едва слышно, прошептал Гедеон, бегом бросившись в атаку.

Незнакомец, подняв голову, обернулся на Гедеона. Его лица не было видно, но глаза ярко светились из-под капюшона. Правый был красным, будто рубин, в то время как левый был зелёным, словно изумруд. Прекратив разрезать кожу Назира своими ногтями, он вскинул руку вперёд. Издав некий крик, более похожий на вой, он взмыл вверх. Кожа на его руке начала менять цвет, становясь чёрной, как и его рваное одеяние.

У Гедеона ужасно болели уши. Казалось, будто весь мир содрогался от этого ужасного воя. Юноша решил попробовать использовать посох. Он направил его на врага. Но ничего не произошло. Посох был словно простой деревяшкой, лишённой всяческих магических свойств.

Тварь кружилась над Гедеоном, не прекращая свой губительный крик. Назир лежал на камнях. Он был ещё жив. Об этом свидетельствовало слабое прерывистое дыхание. На сгибающихся ногах Гедеон подбежал к учителю. В этот миг вой прекратился, сменившись на шипение, подобное змеиному. Посох в руке Гедеона начал сиять фиолетовым цветом. В голове юноши будто что-то взорвалось. Сильная боль пульсацией расходилась по телу. В глазах то темнело, то наоборот становилось невыносимо ярко. Слабый холод покрывал его тело.

Гедеон направил посох на незнакомца. Множество мелких фиолетовых сфер, образовавшихся возле него, неимоверно быстро направились на противника. Тварь попыталась увернуться, но несколько сфер попали точно в цель. Балахон замерцал. Его очертания становились расплывчатыми. Кожа на руке незнакомца снова стала бледно белой. Он резко начал пикировать на Гедеона, выставив руки вперёд. Его кривые ногти были хищно загнуты. Гедеон взмахнул клинком, заставив противника остановиться. Они замерли друг напротив друга. Оба ожидали чего-то, непонятного даже им самим. Незнакомец смотрел то на клинок, то на посох. Он слабо рычал, словно собака, от злости, смешанной со страхом. Это обоюдное оцепенение прервал Назир, сквозь боль прохрипев неизвестно кому: «Убирайся прочь!». Гедеон сделал большой прыжок, выставив меч вперёд. Он хотел пронзить тварь, зависшую в воздухе перед ним. Но резкий взмах рукой, сделанный незнакомцем, отбросил юношу назад. Пролетев несколько метров, он сильно ударился о землю. Ужасная боль поглотила его. Он застонал.

Тварь снова принялась истязать Назира, на этот раз оставляя более глубокие раны. Схватив старца за рёбра, монстр начал их выламывать. Сначала раздался сухой хруст костей. Но его быстро заглушил вопль Назира, полный невыносимой боли. Гедеон, превозмогая собственную боль, поднялся, опираясь на посох. Вновь направив его на противника, он вспомнил слова Арума, что нужно погрузиться в собственный гнев. С посоха сорвались длинные иглы, переливающиеся различными цветами. Незнакомец, не ожидавший атаки, был отброшен от старца. Гедеон подбежал к учителю и, с трудом закинув его себе на спину, начал бежать в сторону дома. Он надеялся убежать, понимая, что битву вряд ли сможет выиграть. Но их сбил с ног удар в спину. В двух метрах от них завис в воздухе враг. Его глаза светились ещё ярче прежнего. Он издавал рычание, смешанное с шипением. Балахон развевался, словно на ветру. Бросившись на Гедеона, тварь издала свой вопль. В голове юноши словно взорвался целый мир. Неосознанно он выставил вперёд посох и меч.

Яркий белый свет ослепил Гедеона. Глаза начали слезиться. Было ощущение, будто они горели изнутри. Тело пронзал жар, словно от пожара. Боль. Она была по всему телу. Было невероятно тяжело дышать. Лёгкие будто сжимали изнутри. Гедеон упал на колени, бросив клинок и посох на землю. Он ожидал смерти. Но её не было. «Неужели убил ту тварь?» – промелькнуло у него в голове.

Юноша начал протирать глаза. Зрение постепенно начало восстанавливаться. Практически на ощупь найдя посох с клинком, Гедеон встал. Видя расплывчатые очертания, он вновь закинул Назира себе на спину. Его тяжёлое хриплое дыхание пугало Гедеона. Но он шёл домой. Там была хоть какая-то защита. По крайней мере её иллюзия. И вода, которой в прошлый раз исцелил учителя. Тяжёлые капли пота стекали по лбу на лицо, застилая глаза. Гедеон неимоверно устал, но продолжал нести Назира. И вот до дома оставались считанные шаги. Из последних сил Гедеон перешагивает через лежащую на полу дверь. Он так и не донёс учителя до кровати, положив его на пол. Юноша, бросив всё оружие, практически полз к заветной бочке с колдовской водой. Но вдруг что-то зашевелилось в комнате Назира. Небольшое, но очень грузное. Это нечто словно выходило из стены.

Гедеон замер в немом ожидании. Его взгляд был словно прикован к непонятному существу. Оно медленно выползало из стены, что-то бормоча себе под нос. Небольшого роста, едва больше младенца, покрытое густой длинной пепельно-серой шерстью, это существо вызывало неимоверный интерес, смешанный со страхом. Его глаза были маленькими, словно небольшие щёлочки, выглядывали из-под шерсти. Они светились тусклым серым светом, практически сливаясь с волосами, укрывавшими лицо. Это был некий звероподобный образ человека, искаженный немыслимой силой.

– На что уставился, смертный? – грубо, с пренебрежением, сказало нечто.

– Что ты? – заикаясь, спросил Гедеон.

– Дома хранитель, да Арума служитель! Уйди с дороги, спасти его надо.

Гедеон, удивлённый данной ситуацией, вяло облокотился о стену. Недавний бой его изрядно вымотал, лишив сил окончательно. Причудливый незнакомец быстро, переваливаясь с ноги на ногу, пошёл к старцу, лежащему без сознания. Он, склонившись над его лицом, что-то очень тихо шептал. По телу Назира пробежали мелкие белые искры, покрыв его тело, словно некий кокон. Старец содрогался в мелких, но частых конвульсиях, словно от удара электричества. Его тело поднялось над полом, словно невесомое. Но в тот же миг оно упало на доски с такой силой, что проломило их с сухим треском. Глухой стон Назира огласил весь дом. Его дрожащие руки были покрыты тонким инеем, а изо рта шёл едва заметный пар.

– Он умирает, – тихо прошептал мохнатый причудливый карлик.

– Но у нас же есть вода! – завопил Гедеон, показывая рукой на бочку.

– Она не спасёт. Не от этих ран уж точно. Ещё жив он, но тело умирает быстро.

Гедеон, не веря в это, практически из последних сил подполз к старцу. Слёзы стекали по лицу юноши. Он винил себя в случившемся. Гедеон обхватил голову Назира, и, прижавшись к ней, рыдал. Он не мог простить себе свой страх, свою жалкость и ничтожность.

Вдруг рука Назира коснулась плеча юноши. Он пришёл в сознание. Тихо, практически не слышно, прошептал: «Подай посох, ибо недостоин его ты. Да книгу возьми, что под водой сокрыта, твоя она отныне». С этими словами он снова погрузился в небытие. Гедеон, вытирая слёзы со своего лица, вложил посох в руки Назира. Юноша думал о том, как ему достать книгу из-под воды, которая в прошлый раз его едва не убила. Неизвестный карлик, тяжело вздохнув, направился в комнату старца.

– Вода эта умертвий воскрешает, да их только исцеляет. Арум был не простым чаровником. Он уже мёртв был. И тот, кого погубил ты – его зло, что свободу после смерти обрело. Потому и учитель твой ни жив был, ни мёртв. Как умертвие для прочих. Но ты погубил умертвие злое, не исцелив до этого Арума. Потому и вода уже не исцелит его, а погубит, как живого всякого, – скрипучим голосом сказал этот карлик, – меня звали ранее Ахароном. Дух я, что жилище хранит. Ныне мало нас осталось, убили многих.

– Так Назира не исцелить?

– Он уже мёртв, но его не забирают ещё. Так он может вечность быть на границе, но не станет живее. И не умертвие он ныне. Прощальный обряд надо свершить, дабы переступил границу он и к роду своему отправился. Книгу я достану тебе, не вредит она духам, – с этими словами он облокотился о бочку, и словно прошёл сквозь неё. Через миг он стоял с большой книгой. Вода стекала с неё большими каплями. Сама книга была на вид весьма увесистой, покрытой всевозможными узорами и символами. В её центре красовались небольшие кристаллы различных цветов. Ахарон обернул её в полотенце, небрежно лежавшее рядом.

– Пойду Богов звать, коим служил он, – с этими словами он растворился в воздухе.

Гедеон понимал, что пути иного нет. Пришло время прощаться с учителем, так и не получив знания и ответы на все имеющиеся вопросы. Открыв книгу, он увидел лишь непонятные символы и рисунки. Она была написана на неизвестном ему языке. Глаза ужасно болели от такого сложного текста. Страницы, казалось, дрожали и расплывались. Все эти письмена сливались в небольшие пятна, будто жили своей, непонятной юноше, жизнью. Глаза словно горели изнутри, будто внутри них горело пламя. Сильная головная боль заставила Гедеона бросить книгу на пол. Он упал на колени, сжимая свою голову. Тело будто жалили сотни и тысячи пчёл, причиняя сильную боль.

Неожиданно всё прекратилось. Боль исчезла, оставив лишь страх после себя. Гедеон не спеша открыл глаза. Перед ним лежала раскрытая книга. Теперь он видел не замысловатые символы, а вполне понятные ему слова. Словно кто-то перевёл её на доступный юноше язык. Обернувшись, он увидел всё ещё лежащего Назира. Он едва дышал. На входе в избу стояла та Богиня, приходившая на днях. Рядом с ней стояли двое не то мужчин, не то юношей. Их одеяния сверкали от обилия всевозможных камней, переливающихся в лучах солнца. Они молча подошли к Назиру. Их лица не выражали никаких эмоций. Казалось, будто их внешность меняется, перетекая из одной формы в другую. Будто не было их истинного обличия.

– Выносите во двор, – тихо прошептала Богиня, – ему пора.

– Что мне нужно делать? – дрожащим от страха голосом спросил Гедеон.

– Следуй за нами.

Её спутники слаженно подняли тело старца и направились во двор. Там уже лежал небольшой холм из хвороста, на который и положили мага с его посохом.

– Назир, Арум, Шакран, – начала говорить Богиня, – множество имён носил ты за свою долгую жизнь. Но пришло время тебе отправиться к своим предкам. Как гласит обычай, ты подлежишь сожжению. Я исполню твою прощальную песнь. Прощай, друг.

Хворост сам загорелся. Пламя меняло цвет от кроваво-красного до небесно-синего. Богиня сложила ладони на уровне живота, так, что правая оказалась на левой. И начала петь непонятную Гедеону песню. "Анохи рацон шекет нафсхи азов эт хагуф, лолам эл тишкакх ата…". По её лицу стекали слёзы. Они падали на землю большими каплями. Гедеон понял, что он был ей очень дорог. Сам того не заметив, он тоже начал петь эту песнь. В голове звучали слова, будто некий перевод песни: «Желаю покоя души покинувшей тело, никогда не забуду тебя…». Ему не верилось, что учитель уже мёртв… Пламя резко погасло. На его месте не было ничего, даже пепла. Спутники Богини тоже исчезли. Лишь она и Гедеон стояли друг напротив друга.

– Он со своими предками. Надеюсь, не осудят его за деяния былые, – вытирая слёзы, проговорила она.

– Что же он делал раньше? И что делать теперь мне?

– Его деяния былые не поведаю тебе, ибо клятву дала. А о тебе я знаю, рассказал он мне. Помочь не могу, не всесильны Боги. Грань между мирами сильна, не пройти тебе сквозь неё. А врата разрушены все, кроме одних. Но они на границе мира, возле Великого Разлома. То земли Теваха, воплощения зла. Потому Арум и велел тебе обучаться у магов, ибо только владея чарами и оружием у тебя есть шанс дойти туда.

– Теперь я обречён?

– Охоту прекращу для тебя. Да из леса выведу. Далее сам путь пройдёшь, не помогу я в нём более. Завтра по утру приду к тебе. Нахон с тобой уже, да книгу даровал он тебе. Посоха ты его не достоин, ибо подарен он мною был ещё до первой охоты, – с этими словами она сделала движение рукой в воздухе, будто взяла что-то. В тот же миг в руке появился немного изогнутый посох с прозрачным, как слеза, большим увесистым камнем, – этот посох он создал для тебя, Гедеон. Хотел подарить после окончания твоего обучения у него. Как назовёшь сие орудие?