Кирилл Кащеев
Взломать графа

Глава 4. Труп в благородном семействе

– Это вовсе не главная наша беда!

Каким образом мистрис Palashka сумела поджать и без того неодобрительно поджатые губы, я понять не смог – но у нее вышло. Она метнула злой взгляд на жмущуюся в углу горничную, отчего та попыталась раствориться в узорчатой шелковой обивке стен.

– Отойди, замараешь! – сквозь зубы процедила мистрис. Бедная Stesha отпрянула от стены столь резко, что едва не врезалась в фигурку Амура на высоком постаменте. – Давай, круши барское добро, чего уж там! – злобно зашипела экономка. – Тебе милость оказали, в господский дом взяли, а ты что творишь? Разоралась на весь дом! Мусор… – она мгновение подумала, видно, засомневалась, относится ли мертвое тело именно к мусору, и округло закончила – …или иной какой непорядок надо тихонько устранять, господ никак не беспокоя! Вот гляди у меня, отправишься обратно в свою деревню! Коровам хвосты крутить!

– Так деревня… Она ж за морем, Пелагия Игнатьевна! – в панике прошептала Stesha. – Как же я… из Лондона-то…

– Раньше думать надо было, а не трупы находить! – неумолимо отрезала экономка.

– Уж не ожидали ли вы, что горничные и труп под ковер заметут, как они с мусором делают? – процедил дворецкий.

– Не водится такого за моими девками, я б и не допустила никогда!

– Я самолично дважды за последние три года ловил!

– Тех горничных тогда же вон выставили, грязнух безруких! Английки ваши только грязь плодят!

– Зато хотя бы без трупов обходятся! – парировал дворецкий.

– Замолчите оба! – милорд одарил начальствующих над прислугой неодобрительным взглядом, от которого всегда становилось мучительно стыдно, что не сумел ответствовать высоким его ожиданиям. – Нашли время для свар!

Дворецкий и экономка тут же вытянулись, ровно солдаты на плацу.

– Простите, милорд, мы непростительно забылись!

– Прощенья просим, барин! От потрясения все. – и зажимая себе рот рукой, экономка пробубнила сквозь пальцы. – Как же так-то?

– Узнаем! – милорд обрадованно встрепенулся, увидев торопящегося к нему лакея и следующих за ним господ.

– Милорд Семьён Романовитч! – первым, как всегда, выдвинулся обтянутый ярко-желтым жилетом живот, предваряя появление уже всего мистера Чарльза Фокса. Широко раскинув руки, лидер партии вигов⁶ стремительно шагал по коридору, намереваясь заключить милорда в приветственные объятия. Точно не виделся с ним долгие годы, а не расстался лишь несколько часов назад, торопясь закончить новую статью против политики Кабинета мистера Питта-младшего. Мистер Фокс по-медвежьи облапил терпеливо сносящего эти объятья милорда, и тут же отстранился, внимательно и встревоженно вглядываясь в лицо русского посла. – Признаться, ваше письмо меня весьма удивило и встревожило! Надеюсь все же, дела наши в порядке?

– Увы, мистер Фокс, боюсь, что дела наши… – губы милорда скруглились, неслышно произнося те русские слова, которые никто и никогда не соглашался переводить. – …не в порядке. – уже вслух закончил он. И испытывающе поглядел на спутника мистера Фокса, молчаливой тенью замершего у того за спиной. – Это? – вопросительно начал он.

– Да, да! – энергично подтвердил мистер Фокс. – Именно тот, кого вы желали видеть! Дозвольте представить вам Арчибальда Дженкинса, из Ассоциации по поимке преступников! Не будь я сам в их Учредительном совете да не плати взносы уж четвертый год – навряд бы сыскал вам эдакого мастера, да в эдакую рань!⁷

Мистрис Palashka тихонько ахнула. По лицу мистера Бартона на миг скользнуло крайне недовольное выражение, но он тут же принял невозмутимый вид, подобающий дворецкому из хорошего дома. Я же с любопытством уставился на согнувшегося в поклоне Дженкинса. Джентльменом, пожалуй, не назовешь, даже в той малой мере, на которую осмеливался претендовать я, в силу своего происхождения и воспитания. Фигура кряжистая, руки и тронутое первыми морщинами лицо изрядно грубоваты, но сюртук, хоть и отнюдь не новый, отличался строгостью покроя и добротностью ткани. Не прикрытые париком и без грана пудры волосы стянуты неброской черной лентой. Круглую шляпу свою он держал подмышкой, точно офицерскую треуголку. В целом, весь облик пришельца говорил о солидности и некой, невольно вызывающей доверие надежности.

– Это честь, быть полезным милорду Воронцову и мистеру Фоксу! – фамилию милорда Дженкинс произнес неожиданно чисто, без обычной для моих соотечественников склонности к шипению. Я и сам так выговаривать больше месяца учился!

– Что ж, джентльмены… – нервозность милорда не заметил бы чужой человек, но я-то уже успел его изучить и видел, что спокойствие дается ему нелегко. – Прошу за мной. – не дожидаясь, пока Бартон отворит перед ним дверь, милорд сам толкнул створку и первым шагнул внутрь.

Вслед за дворецким и экономкой в комнату скользнул и я, и привычно забился в угол, хотя изгнания мог не опасаться – на меня попросту не обращали внимания. Портьеры в комнате так и остались задернутыми, и мрак разгоняла свеча, что водрузила мистрис Palashka у изголовья постели.

Мистер Фокс шагнул было вперед… и тут же остановился, совершенно по-женски всплеснув пухлыми руками:

– Это что ж такое?

– Мой английский секретарь. – мрачно ответствовал милорд и бестрепетно шагнув к лежащему на кровати телу, аккуратно повернул покойнику голову. Я торопливо отвернулся – смотреть снова у меня не достало сил, и без того знал, что сейчас увидят мистер Фокс и Дженкинс. Кровавую рану, запекшуюся под волосами лежащего на кровати юноши! Мистрис Palashka всхлипнула:

– Молоденький совсем! Едва шестнадцать сравнялось!

– Милорд, позвольте… – дворецкий сунулся было с умывальным кувшином.

– Оставьте, Бартон. – отмахнулся посол. – В битве при Кагуле⁸ я был в крови по самую треуголку, что уж тут-то… Вчера я отправил юношу в город… – милорд снова обернулся к Дженкинсу. – По нашему совместному делу с мистером Фоксом…

Мистер Фокс энергично закивал.

– До позднего вечера он не вернулся…

– Вас это не обеспокоило, милорд? – встрял Дженкинс.

Милорд едва заметно поморщился – он не привык, чтоб его перебивали – но все же изволил ответить:

– Характер данного ему поручения предполагал, что… чтобы остаться незамеченным… моему секретарю, возможно, придется пересидеть где-то и возвращаться в дом под покровом ночи. Так что привратнику было велено оставить ворота открытыми, привязать дворовых псов, и не спать, конечно же, чтоб проводить секретаря ко мне, когда бы он ни явился. Но привратник, увы, заснул…

– Плетей бы ему, мерзавцу, всыпать! На конюшне! – едва слышно шепнула экономка.

– Зачем же, когда можно уволить без рекомендаций. – шепнул в ответ Бартон.

– Над английцами своими изгаляйтесь, мистер Бартон, а привратник – наш, я над ним эдакого варварства не позволю! – возмутилась экономка.

– …а утром мой секретарь был найден горничной в его же собственной постели! – продолжал милорд. – Мертвым!

Теперь уже всхлипнула Steshka, и тут же была пригвождена к месту гневными взорами экономки и дворецкого. Дженкинс лишь мазнул по ней взглядом, и вновь принялся ощупывать покойного с такой бесцеремонностью, что мне захотелось дать ему по рукам.

– И что же, никто не знает, как он вошел в дом? Неужто у вас сигнализации не имеется?

– Здесь благородный дом, сэр, здесь все имеется! – Бартон побагровел. – Я каждый вечер проверяю запоры! И сигнализацию ставлю! Этой ночью самолично навешивал колокольцы на все двери – на переднюю, и на черную – и на окна нижнего этажа тоже! И шнуры, ведущие от них в коморку привратника проверил тоже! Все было в полном порядке, а если вы подозреваете меня в нарушении моего долга…

– Ну что вы… Бартон, верно? Не подозреваю я вас в нарушении вашего долга, как можно! Всего лишь в убийстве! – насмешливо ответил Дженкинс.

– Сэр! – скандализировано воскликнул дворецкий, и даже милорд с мистером Фоксом поглядели изумленно.

– Успокойтесь, не только вас! Такова особенность моей работы – подозревать каждого! – уже извиняющимся тоном продолжил Дженкинс. – Дабы не тратить зря времени, я уже осмотрел замок на парадной двери…

Мистер Фокс улыбнулся, явно гордясь такой расторопностью своего протеже.

– …и есть у меня подозрения, что в замке том изрядно поковырялись – весь исцарапанный!

Я удивился: вот как?

– Выходит, злодеи проникли извне? – уточнил милорд.

– Сказал бы я – да, кабы не колокольцы! Их-то только изнутри отвязать, а это мог сделать лишь кто-то из домочадцев. – и Дженкинс бросил на Бартона острый, и кажется, весьма зловещий взгляд.

– Милорд! Я… – впервые довелось видеть обычно величественного Бартона таким растерянным. У него даже руки задрожали, и обычно размеренная речь вдруг потеряла связность.

– Успокойтесь, Бартон! – властным командирским тоном оборвал его милорд Воронцов. – Все не так просто, Дженкинс! Бартон недаром сказал, что колокольцы он вешал ночью. Господа с Флит-стрит⁹… принимающие посильное участие в нашем с мистером Фоксом общем деле… – джентльмены обменялись многозначительными взглядами. – …ушли вчера весьма поздно.

– И когда же, милорд?

– Да уж пополуночи! – встряла мистрис Palashka.

– Выходит, до полуночи, а то и позже, дверь оставалась без присмотра?

– Привратник, сэр! – напомнил дворецкий, но тут же признал. – Газетиры то приходили, то вновь уходили, то курьеров милорд рассылал посередь ночи в редакции… Да и привратнику пару раз пришлось отлучаться.

– Значит ли это, что юноша мог проскользнуть в дом незамеченным?

– Непонятно только, зачем бы ему это делать. Ведь он знал, что я его жду! – раздраженно заметил милорд.

– Быть может он устал, решил прилечь на минутку, да и заснул. – начал мистер Фокс и тут же печально добавил. – Смертным сном!

– Кто-то прокрался в комнату и… – милорд задумчиво уставился на тело. – Ударил несчастного прямо в его постели?

– Говорила я, от этих газетиров жди беды! Одного чаю спили… – шепнула экономка.

– Взгляните на его одежду, джентльмены! – привлек внимание Дженкинс. – Сомневаюсь, что у юноши из приличного дома была манера лезть в постель в грязном жилете… – он приподнял перину и закончил. – И башмаках!

Джентльмены склонились над телом, а я вздрогнул, заметив, с каким лицом мистрис Palashka разглядывает подошвы несчастного, лежащие прямиком на белых простынях! Уж лучше умереть, чем попасться ей после такого!

– Хотелось бы знать, где его сюртук? Быть может, там и… – мистер Фокс осекся, настороженно покосившись на Дженкинса.

Тот поглядел на обоих знатных джентльменов проникновенным взором:

– Мне не хотелось бы показаться навязчивым, но для успеха всего дела я вынужден спросить: с каким именно поручением вы отправляли секретаря, сэр?

Джентльмены переглянулись. Я лишь тихонько вздохнул: нелегко говорить с посторонним о делах столь значимых и в то же время деликатных!

– Но вы должны дать слово, что никто и никогда не узнает… – начал милорд.

– Мне случалось хранить тайны благородных джентльменов! – с некоторым даже достоинством поклонился Дженкинс.

Милорд покосился на экономку с дворецким, видимо, обдумывая, не выставить ли домочадцев вон – я даже дыхание на миг затаил!

– Трое знают – все знают¹⁰! – поняв его колебания, хмыкнул мистер Фокс.

Милорд лишь покачал головой, но выгонять, все же, не стал:

– Как вы, возможно, знаете, Дженкинс, правительство премьер-министра Питта, под предлогом сохранения Очакова для Турции, каковое Англии должно быть вовсе безразлично, настаивает на войне, наносящей ущерб обеим нашим странам. Мы же с мистером Фоксом пытаемся воспрепятствовать этому злу, делая все, дабы английская нация была осведомлена о проектах, противоречащих интересам страны. И надеемся, что общенародный глас заставит Кабинет мистера Питта отказаться от неправедного предприятия.

– Милорд, если об этом еще не знают, так разве в Индийских колониях, а Лондон гудит! – усмехнулся Дженкинс.

– Дороговато нам это гудение обходится! – фыркнул глава партии вигов.

– Мистер Фокс! – укоризненно протянул милорд.

– Вы, господин посол, по дипломатической своей привычке еще век политесы разводить станете! А я человек простой…

– Простой внук герцога и сын барона. – тихонько хмыкнул милорд.

– Так младший же – значит, простой! – уперся бывший министр правительства вигов. – Это у вас в России, сколько бы ни было сыновей графа, все как один сиятельства! Так вот! Нашими усилиями двадцать газет публикуют статьи, что война с Россией за чуждые нам интересы Турции несет британцам исключительно разорение. – снова повернулся он к Дженкинсу. – Газетиры перьями скрипят, наборщики с ног сбились… и всем нужны деньги! А ведь есть еще ораторы на площадях… и в светских салонах… и в парламенте, а те куда как дороже стоят! Так что влезли мы с милордом перед ростовщиками в долги: я – поменьше, он – побольше. Хотя там одни проценты… – он не закончил, только махнул рукой.

– Чтобы уладить наши денежные затруднения, некое… скажем так, влиятельное лицо… – подхватил посол. – Через некоего… скажем так, путешественника… передало нам… свою поддержку.

– И куда этот путешественник поддержку дел? – поинтересовался Дженкинс.

– В банк положил. – буркнул Фокс.

– А ваш секретарь, выходит, должен был эту поддержку забрать. – сделал вывод Дженкинс.

– Это десять тысяч-то фунтов золотом? – хмыкнул Фокс. – Надорвался бы!

Дженкинса бросило в пот. Дрожащей рукой он нервно оправил шейный платок. Даже Бартон на миг утратил свою невозмутимость. Только экономка так и осталась равнодушной, похоже, не понимая, о какой сумме идет речь.

– Чек он должен был принести, или заемное письмо, или что там ему в банке дали бы, чтоб нам расплатиться с ростовщиками без опаски!

– Сам я поехать никак не мог – джентльмены из правящего Кабинета мистера Питта могли связать приезд… того самого путешественника, и мой визит в банк. – продолжил посол. – На моего соотечественника… на путешественника, дважды пытались напасть, прежде чем он сумел доставить в банк всю сумму.

– Перестрелка в Сити! – вдруг щелкнул пальцами Дженкинс. Бартон с неодобрением покачал головой на этот вульгарный жест, но дворецкий Дженкинса больше не интересовал. – Теперь я понимаю…

– Юноша… мистер Вудс… – милорд покосился на прикрытое периной тело и торопливо отвел взгляд. – Отсылал большую часть жалованья матушке, весьма достойной вдове, а что оставалось, откладывал на образование для младшего брата. Его визиты в банк были регулярными, вот мы и понадеялись…

– Но неужели вы отправили его туда одного? – дерзко перебил милорда Дженкинс.

– Нет, конечно же! – милорд не разгневался. – С ним под видом приятельской прогулки отправился мой русский секретарь, а он юноша бойкий – и пистолетами владеет, и шпагой!

– И где… – медленно начал Дженкинс. – Ваш русский секретарь? – и в голосе его явственно слышался намек: а не лежит ли в соседней спальне еще одно мертвое тело?

– Не вернулся. – покачал головой милорд. – Его комната пуста.

Мистер Фокс только крякнул и взъерошил и без того торчащие дыбом стриженные волосы – париков главный виг Британии не носил.

– Могу я взглянуть на комнату другого секретаря? – почтительно поинтересовался Дженкинс.

– Не знаю, зачем это вам, но извольте. – милорд направился прочь из комнаты. И тут же замер на пороге. Я услышал его удивленный голос:

– Мишель? Кэтти? Вы что здесь делаете?

Глава 5. Следы в гостиной

Протискиваться мимо милорда, точно мимо прохожего в толпе, было совершенно неприлично, но мои способности в изящном лавировании явственно возросли – мне удалось выскользнуть в коридор, не потревожив никого из джентльменов.

Юный лорд Михаил Семенович, в одной лишь сорочке, да кюлотах с чулками и туфлями, смущенно переминался под обеспокоенным взглядом своего папеньки.

– Мишель? – вновь требовательно повторил посол.

– Доброе утро, батюшка… мистер Фокс… сэр… – попадаться на глаза родителю юному лорду вовсе не хотелось, но в коридорчике меж кабинетом посла и спальнями секретарей, скрыться было негде. – Кричали, да так страшно, что… – он замялся.

– Что вы сочли за благо явиться к источнику криков, дабы пугаться с полным удовольствием? – насмешливо поинтересовался посол. – И сестрицу с собой прихватили?

Из-за плеча братца застенчиво выглянула леди Екатерина Семеновна, а я… Меня охватил жар, смущающий и восторженный, и я невольно отступил, боясь, что кто-нибудь догадается об обуревающих меня чувствах. О, я скорее умер бы, чем позволил догадаться о симпатии, неуместной с моей стороны по отношению к столь высокородной юной даме! Я прекрасно понимал, что пройдет еще пара-тройка лет, из прелестной девочки леди Кэтти превратится в еще более очаровательную девушку, а там недалеко время, когда какой-нибудь лорд, уж неважно, русский или английский, составит ей достойную пару… Но сейчас, когда ее прелестным личиком под оборками утреннего чепца могли любоваться лишь домашние… я все же позволял себе порой бросить восхищенный взгляд и не мечтать, нет, а просто радоваться возможности незаметно быть с ней рядом. Совсем незаметно – на меня вовсе не обращали внимания. Впрочем, как и всегда.

– Я ни капельки не испугался. – маленький лорд с достоинством выпрямился. – Я всего лишь разбудился… проснулся. Сестрица Кэтти, да, испугалась! – и постарался незаметно толкнуть сестрицу пяткой.

Леди поглядела на братца с возмущением, наступила ему на ногу в ответ – с явной мстительностью. Но возражать не стала, а даже попыталась изобразить нечто вроде подрагивающих от страха губок, чему изрядно противоречили блестящие от любопытства глазки.

– Вы ведь сами говорили, батюшка, что больше всего пугает неизвестность. Мисс Беклбек отказалась отвечать на наши вопросы, вот мы решили взглянуть… пока она отвлеклась.

– Дипломатом растет. Весь в отца! – крякнул мистер Фокс.

Милорд нахмурился и скупо обронил.

– Горничная увидела мышь.

– Это Стешка-то? – юный лорд безошибочно перевел взгляд на мающуюся меж дворецким и экономкой горничную. – Да она тех мышей совком для золы прибивает – очень ловко у нее получается! – с завистью закончил он.

– Крысу, мастер Майкл, она увидела ужасную, безобразную, хищную крысу! – дворецкий поспешил на выручку господину.

– Вот такенная, барич, вот такенная! – разводя руки на внушительную ширину, слабым голосом пробормотала Stesha. – Как… как зарычит на меня, как кинется…

– Крыса? Зарычит? – юный лорд переглянулся с сестрой.

Дворецкий с экономкой одарили служанку не обещающими ничего доброго взглядами.

– Да! – с упорством отчаяния вскричала та. – И… и… половину зольного совка cгрызла!

Теперь уж леди Кэтти и впрямь пискнула от страха и спряталась за брата, зато тот даже подпрыгнул от восторга:

– А вы, сэр, наверное, крысолов? – воскликнул он, глядя на Дженкинса.

– Совершенно верно, молодой лорд! – тот усмехнулся. – Пожалуй, никто еще так верно не определял род моих занятий. Ох и мерзких же крыс мне случалось ловить!

– Можно ли нам с сестрицей поглядеть на вашу работу? Батюшка, вы дозволите? Мы могли бы попросить господина Гольцова, чтоб он за нами присмотрел.

Милорд невольно вздрогнул, услышав имя русского секретаря.

– Не стоит отвлекать мистера Дженкинса от дел. Позовите Мэри… мисс Беклбек, чтоб забрала детей!

– Майкл! Я обыскалась вас! Куда же вы сбежали, непослушный мальчик! Еще и сестру с собой сманили! – молодая дама в утреннем туалете и с годовалым ребенком на руках уже спешила к ним.

– Простите, мисс Беклбек! – пробормотал юный лорд.

– От хороших-то гувернанток дети не бегают. – ни на кого не глядя, буркнула мистрис Palashka.

Мисс Беклбек даже не обернулась, лишь щеки ее едва заметно вспыхнули. А следом случился и вовсе конфуз. Сидящий у нее на руках юный Василий-Джордж вдруг громко пискнул:

– Па! – и протянув ручки к милорду, радостно залопотал. – Па-па-па!

Лица у экономки и дворецкого окаменели. Мистер Фокс заметно смутился, а Дженкинс, быстро осознавший неловкость ситуации, уставился в сторону. Мисс Кэтти зло закусила губу, исподтишка поглядывая то на отца, то на мисс. И только юный лорд Майкл вдруг протянул руки… и взяв малыша у окаменевшей мисс, направился в сторону детских покоев.

– Пойдем, Кэтти, мисс… До свидания, джентльмены, и… удачи вам в охоте на крысу!

– В дипломаты. – глядя ему вслед, заключил мистер Фокс – и вздохнул так, что казалось, многочисленные пуговицы его жилета сейчас посыплются градом. – На крайний случай – в губернаторы! – и покивал хозяину дома – то ли сочувственно, то ли одобрительно.

– Сперва-то в армии послужить надобно. Хоть до бригадира дослужиться… вот как я…– милорд с трудом отвел взгляд от удаляющейся процессии, и кивнул Бартону, приказывая открыть дверь в спальню к русскому секретарю.

Эта комната мало чем отличалась от предыдущей: разве что простыни на застеленной еще со вчерашнего дня кровати поновее, да умывальный таз без щербин и трещин. Господин Гольцов всегда был любимцем мистрис Palashka. Дженкинс огляделся, цепким взглядом впиваясь в каждую мелочь. И вдруг распахнул гардероб, принялся быстро и умело перетряхивать белье и жилеты.

– Милорд, сколько вы платите секретарям?

Милорд пару мгновений помолчал, кажется, убеждая себя, что сей бесцеремонный господин знает, что делает. И только потом повернулся к мистрис Palashka.

– Двадцать фунтов в год, да на всем готовом: стол, и комната, и сюртуков двое в год, да жилетов четыре, да сорочек дюжину, да башмаки на зиму и на лето, чтоб барина не позорили! – затараторила экономка, загибая пальцы на каждой позиции и впрямь весьма щедрого содержания.

– Здесь явно больше, чем четыре жилета. – Дженкинс предъявил сии части гардероба русского секретаря, украшенные богатой вышивкой.

Даже я понимал, что показанная нам вышивка изрядно стоит. А ведь он еще не знал о пристрастии мистера Гольцова к театру, а также дружеским пирушками с собратьями-студиозусами. Ну так от меня и не узнает!

– Простите, милорд, как вы отбирали своих секретарей?

– Мистера Вудса порекомендовала леди Пембрук. Его матушка – вдова приходского священника в имении Пембруков. После смерти супруга осталась с весьма малыми средствами и четырьмя детьми: от десяти до шестнадцати лет. Я посчитал возможным предоставить старшему из них, Джереми, место в моем доме. Образование юноши не вполне достаточно для исправления должности секретаря. Вудсы всегда жили небогато, обучением детей занимался отец, и кроме знания английского и Священного Писания, юноша лишь чуть-чуть владел латынью. Но он старателен и услужлив, а мой первый, русский секретарь, господин Гольцов, из тех студентов, коих государыня-императрица Екатерина отправила учиться в Оксфорд. Кроме латыни и греческого, владеет французским, немецким, и отнюдь не профан в математике. Увы, государыня не слишком щедра к своим студентам, выделяя им лишь на учебу, но никак не на жизнь.

Я знал, что тема эта была для милорда болезненной. Ведь ему, как и всем русским посланникам до него, из собственных средств приходилось выручать русских студиозусов, поистратившихся путешественников, аристократов, даже не русских, а французских, бегущих от бунта у себя дома. И еще многих иных. Не говоря уж об обязательных обедах, приемах и раутах.

– Боже, храни и вашу королеву тоже! – Дженкинс попытался быть любезным. – Выходит, обоим вашим секретарям нужны были деньги. Одному для обнищавшего семейства, второму… – он снова встряхнул вышитый жилет господина Гольцова. – Просто нужны.

Утверждение сие, по существу верное, прозвучало… весьма неприятно оно прозвучало.

– Что вы имеете в виду, Дженкинс? – обеспокоился мистер Фокс.

– Прежде чем что-либо иметь в виду, джентльмены, мне хотелось бы знать, для чего именно вы желаете меня нанять? Для поиска убийцы или же пропавшего имущества?

– Мне желательно выяснить судьбу моих секретарей… – милорд оценил гримасу мистера Фокса, и тяжко вздохнул. – Но и средства, за которыми они отправились, весьма интересуют тоже! Я несу за них ответственность перед тем влиятельным лицом, что распорядилось их предоставить.

– А уж нужны-то они нам как – и словами не передать! – добавил мистер Фокс.

– Что ж… Думаю, пропажа денег впрямую связана с пропажей вашего русского секретаря и смертью английского! – важно заявил Дженкинс. – Десять тысяч золотом – изрядный соблазн для двух юношей, не обладающих капиталом, зато обремененных самомнением. Случалось мне встречать таких: нищих да образованных! Каждый мнит себя несправедливо обделенным: как же это его, умника, способного свободно болтать хоть с мертвыми римлянами, хоть с живыми французскими вольтерьянцами, судьба деньгами обошла! Вот и глядят на каждый пенни в чужих руках как на личное оскорбление, а уж коли деньги сами идут в руки – как тут удержаться! От излишней образованности все зло!

Мне захотелось ударить этого господина. Жаль, что это было решительно невозможно.

– Это что же, мистер, ты нашего Сашу Гольцова в покраже виноватишь? – в воцарившейся тишине вдруг раздался возмущенный голос мистрис Palashka. – Да как у тебя язык-то повернулся!

– Палаша… – обронил милорд, и кипящая от негодования экономка замолчала, продолжая, впрочем, метать яростные взгляды на Дженкинса. – Мистер Дженкинс считает, что я вовсе не разбираюсь в людях, раз доверил столь важную миссию… зловредно образованным юношам с излишним самомнением.

– Я не хотел оскорбить вас, милорд! – вскинулся Дженкинс.

– Но допустим, вы правы. – не стал выслушивать его оправдания милорд. – Допустим, мои секретари, никогда особо не дружившие…

Чистая правда! Наивный юноша… да что там, шестнадцатилетний мальчишка из провинции, был не товарищем блистательному лондонскому хлыщу Гольцову. Русский секретарь и старше английского на целых два года. Им и говорить-то было не о чем.

– …все же смогли сговориться перед лицом десяти тысяч. – в голосе милорда промелькнула едкая насмешка. – Мой русский секретарь Гольцов удрал с деньгами…

Дженкинс кивал головой, важно, как конь в любимой упряжке милорда.

– Сперва убив моего английского секретаря…

– Деньги не поделили! – немедленно вставил Дженкинс. – Поссорились, подрались – и русский варвар врезал сообщнику дубиной!

– Гхм, гхм! – предостерегающе кашлянул мистер Фокс.

Милорд же поглядел на Дженкинса с замечательным равнодушием:

– Делить деньги и убивать сообщника на улицах Лондона показалось ему, видно, дурным тоном. То ли дело вернуться в дом, полный людей. Куда как удобнее! И тело можно в кровать уложить, вместо того, чтоб сбросить с моста или попросту оставить в проулке. Но таковы уж мы, русские варвары, ничего не делаем попросту!

Дженкинс угрюмо глядел исподлобья – до него, наконец, дошло, что над ним издеваются.

– Однако же ваш английский секретарь убит в доме, полном людей – и убийце это не помешало!

И правда – не помешало.

– Милорд, если б у меня не было сомнений, я был бы уже в доках – искал корабль, на котором этот ваш Гольцов намеревается сбежать куда-нибудь… к американским сепаратистам! – с достоинством объявил Дженкинс. – Я не исключаю, что несчастный юноша, лежащий там… – он ткнул поросшим рыжими волосками пальцем в сторону дверей. – …И впрямь пытался исполнить порученное. В конце концов, он же англичанин, а значит, верен и честен. Возможно, ему даже удалось прорваться к дому… где уже поджидал обогнавший его русский секретарь… или его сообщник. И гнусно лишил жизни!

Бартон, глубокомысленно кивавший на каждое слово, на последнем высказывании подавился воздухом и покосился на Дженкинса: не вернулся ли тот к недавним подозрениям насчет дворецкого? Судя по ответному взгляду – и впрямь, вернулся. Бартон насупился.

Я же, хоть и порадовался, что английский секретарь вроде как обелен в глазах милорда, но продолжал печалиться из-за мистера Гольцова. Ведь ни Дженкинс, ни милорд не знают того, что знаю я, а я… я вынужден молчать!

– Тогда… Где же вексель? – первым заговорил мистер Фокс и огляделся, будто рассчитывал увидеть желанный документ. – Убийца его забрал?

– Мы даже не знаем, вексель ли это! – раздраженно бросил милорд.

– Это-то выяснить проще простого. – усмехнулся Дженкинс. – В банк надо ехать, джентльмены!

– А ведь и верно! – мистер Фокс энергично кивнул. – Может, искать тот вексель нам окажется без надобности.

Все в комнате сразу оживились и задвигались.

– Бартон, велите готовить коляску и пришлите моего камердинера. Завтрак нам с мистером Фоксом накройте у меня в кабинете. Палаша, позаботься, чтоб мистеру Дженкинсу тоже подали чаю.

– Элю, если можно, милорд! Чай и джин – вот что сгубило многих отличных ребят! – с предвкушением обтирая усы, возразил Дженкинс.

Милорд только кивнул экономке и стремительно направился прочь из комнаты – полы его домашнего шлафрока развевались.

– Я пока в гостиной подожду – не провожайте, Бартон, я знаю дорогу! – кивнул мистер Фокс и тоже направился прочь.

– Прошу за мной… чай пить! – мстительно скомандовала Дженкинсу мистрис Palashka. Ублажать элем того, кто обвиняет ее любимчика Гольцова, она не собиралась. Сказано – чаю, вот чай он и получит! Не глядя на Дженкинса – не успеет следом, сам виноват! – она уже шагнула к дверям… и вдруг замерла. – Куда мистер Фокс пошел? – страшным шепотом переспросила она.

– В гостиную. – с легким удивлением ответствовал дворецкий

– Но там же… – лицо мистрис исказило отчаяние, и подхватив юбки, она бросилась следом за мистером Фоксом. – Сэр! Постойте! Вам туда нельзя, вам…

Я вылетел следом за ней, и обогнав не только Бартона и Дженкинса, но и саму экономку, примчался к гостиной первым.

Мистер Фокс стоял у дверей и глядел на Бесси, что замерла на коленках над расплывшимся по изнанке завернутого ковра пятном. Подбежавший Дженкинс отлично расслышал как мистер Фокс изумленно спрашивает:

– Что это у тебя тут, милочка? Неужто кровь?

– Что снова за шум? – до крайности раздраженный милорд появился в гостиной. Следом спешил камердинер с тазом для бритья.

Не отвечая, Дженкинс присел на корточки, коснулся пятна кончиками пальцев… а потом лизнул их! Тискавшая щетку Бесси метнула быстрый взгляд на таз рядом с собой – и по лицу ее пробежала гримаска.

– Сдается, сэр, разрешилась загадка, почему ваш английский секретарь лежал в постели в жилете и башмаках! – с торжеством выпалил сыщик Ассоциации. – Потому что не в спальне его убили… А здесь! – он величественным жестом указал на замытое пятно. – А уж отсюда перенесли в спальню. Хотелось бы только знать, милорд, зачем ваша горничная пыталась это скрыть?

– Мистрис Palashka… приказала… – пролепетала Бесси, а выглянувшая из-за сдвинутого с места дивана Бет судорожно закивала.

– Значит, пока мы осматриваем комнаты, экономка прячет следы преступления? – зловеще процедил Дженкинс и в комнате повисла леденящая душу тишина.