Кирилл Геннадиевич Станишевский
Квадролиум – Космическая роза
*
Удивительное совпадение, дама в красной шляпе находится в заведении, возьму новенького напитка и понаблюдаю за ней, она ведёт беседу с местными баронами, видимо за ней тянется след незримых дел. Ром действительно восхитительный, им можно дышать и лишь его аромат доставляет пьянящий сладостью эффект.
В заведение вошёл подозрительный тип, его глаза укрыты тенью, словно душа во тьме утопшая по истечению длительного времени превратилась в демона, он неторопливо обошёл зал и направился к столику с дамой в шляпе, у него в руках блеснуло холодное лезвие ножа, дама увидела его и словно узнав ринулась бежать, он за ней, один из баронов вытащил пистоль и пальнул вслед человеку с ножом, но промахнулся, пуля оторвала кусок входной двери в кабаре, я сделал глоток рома и выбежал на улицу посмотреть продолжение бегства незнакомцев,
дама спряталась за вооружёнными патрульными, а демонический тип словно растворился в толпе и спускающейся тени вечера. Мне не осталось ничего, кроме того, чтоб подойти к загадочной женщине и спросить о произошедшем: «Меня с первого взгляда на вас озадачил интерес. Что же вы за персона? Извольте счесть, я не нахожу покоя от непредсказуемой встречи».
– Ох, ваше любопытство может причинить вам ущерб, но оставлю вам намёк, который прорастёт в дерево, я курьер, а что несу и кому, адресату неведомо, даже неведомо мне, абсолютная гарантия секретности – дорогая услуга.
– Неужели вы пророчица?
– Возможно вам однажды понадобится сохранить тайну и вы не будете знать зачем, сие по моей части.
– Заказные убийства, стирание памяти?
– Непредугаданность включает вариации.
Дама ушла в сопровождении вооружённой охраны, но из под её воротника выпал небольшой бумажный свёрток, они быстрым шагом отдалились и скрылись из виду, я подобрал свёрток, он имеет вид необычайной эмблемы в виде розы,
я его развернул, подобно лепесток за лепестком мне открылось слово «След».
Что бы это значило, чем бы быть могло? Похоже на игры тёмных персонажей, что заводят интриги из нулевой массы и набрасывают плетни на окружающие их просторы для кражи времени, возможностей, жизни.
Некоторые женщины словно слякоть, мокрые, вязкие, в них сложно не заляпаться.
Люди, которые чего-то постоянно боятся, от чего-то прячутся, что-то пытаются намекать, чего-то недоговаривают, что-то недоделывают, напоминают половины частей непригодные для полноты жизни в принципе, поскольку из-за неполноты всегда вытекают проблемы, которые имеют свойство дорастать до неразрешимости, где стало быть ясным, что появившаяся проблема идёт в рост.
Настало время тишины, вьёт в несметной пустоши каналы в жизни, только бремя суеты задором приукрасившись наводит помыслы смурные и тоску невзрачную, неожиданно гроза буйством уволакивает и топит безысходно миг, словно не может быть иначе, держит за душу громоздкой хваткой, сопротивляться некак, толи плен, толи дарование, но иначе нет и не было, содрогает ветер двери и свист напевом ублажает тело, что разомлело в тепле подле печи трактира,
Ушедший день в ночи поник, что в упор предстала без прошения, так и сникнет ненароком в миг, стоит лишь во сне исчезнуть.
Под покровом звёздного неба раздаётся крик, это провозвестник случая, что поводит бытие, словно пса на поводке, они вместе неотлучно шествуют ношей бренных страт, вся вселенная сопутствует, ей ничего не жаль, ни подношений, ни утрат.
Окончание сна, луч света растопил скованность ночи и дрём,
Немое утро, а день как будто непробудный уносит невзначай скупую на веселье жизнь,
Алё, небесный смотритель! Пришли всплесков из любви, чтоб озарили изнутри покровы социальной тьмы и их неспешность стискивающую буйность в мраке скуки,
Терзает морской ветер душу, отрывает от обрыва края, она бросается не зная, что впервые и впоследний раз уносит в бездну неповторности, ничто не обернётся вспять, ничто несопоставимо с непокорной вечностью,
Ну вот, накатывает страстности приход, пронзает окна несдержанным побегом, что только видит свет и тянется за ним фоторецепцией, протягивается вдоль мирских границ электрохимической эссенцией, её неотлучно плодила безконечность, поток любви гнёт и пробивает рамки постижимого, но представая формой навсегда себя исчерпывающей.
Солнце в нашем мире – младенец, он постоянно капризничает, испускает всплески, но никто не знает чей он, должно быть его кто-то подкинул и он не находя места раскидывает вокруг себя свет. Луна – всегда сонное лицо, на котором проживает монстр ночи, он на крыльях подобных крыльям дракона спускается к нам и каждый раз кого-то уволакивает к себе в логово, в основном женщин, детей и собак, на улицах повсюду знаки в виде табличек с оповещением расписания активности монстра, восходы, заходы Луны, у него есть второй рот с левой стороны лба, который непрерывно дерзит и пытается всех кусать, поэтому по ночам на улицах ни души, только вооружённая охрана, а все окна запираются на замки.
Земною славой от тропы к тропе в звёздном небе ни воссиять и не угаснуть, лишь утопнуть средь несметных миражей, что из под золы мирской восходят остатком жара, струит тепло из под ступней, дышать порою нечем, словно жизни мало, а прибавить некак,
Удушье в мгле дымящей, тонет серость дней, стрекочет такт пропащий времени разодетого в узоры преисподни, но вон виднеется восход, пожар палящий неотлучным жестом воздвигает бренность, в выси небо голубое, гуляет чистый ветер, лишь достать и зачерпнуть поток бодрящей свежести, чтоб мигом озернуть ещё ползущей жизнью в небыль грань между восхищением и безысходностью падшей, что ещё испускает ростки сквозь забвение по курсу патетики райской, за упоением, за упоением.
Вспоминается вчерашний день и дама в красной шляпе. Вместе с несущей интригу женщиной осталось чувство резкого изменения обстоятельств, охотящийся демонический тип явно имел веские мотивы, его скрытность и неприметность говорят о некоторой тонкости в способностях, он подготовлен и занимается охотой давно, здесь явно назревают крупные, но нечистые дела.
Я прибуду туда, где свобода ударяется в берега крайностей ради достижений, иначе сгину в омуте безпросветном, борьба за будущее идёт непрерывно, его норовят украсть различные существа, наш мир подвергается атакам с их стороны, их посягательства могут оставить нас в прошлом, чтоб мы вымерли в хронологическом тупике и ментальной ловушке перед вызовами вселенной.
Меня не оставляет в покое подсказка выроненная невзначай дамой в красной шляпе, бумажная роза в лепестках которой спрятано слово «след». Может речь о неком наследии?
Совет по этому поводу можно получить не во многих местах, но есть одно необычайное поместье под названием «Дворец лилий», там живёт цветочник постоянно одурманенный ароматом лилейных цветов из-за своей одержимости ими, он пристально смотрит за каждым из них и там не растёт ничего, кроме лилий, все разновидности, этот ботаник не раз прославился разгадкой тайн и секретов. В геральдике древнейших времён лилия была символом олицетворяющим аристократию.
Изволнованная чаща неугомонной строкой поводит жест касания, пронизана веянием сумбура насквозь, обнажается расстояние что страстью преисполнено незримой, во тьме сокрытый демон томлённый преисподней, за сиянием небес божественность нетронутая, два встречных помысла гуляют по просторам были, ворошат природу буйным пылом,
Но есть ли в этом смысл, вопрошание настигло?
Спроси у вечности, она не знает, ей неизвестно ничего.
Так откуда же вопрос?
Это лишь желание восполнить разума просторы, что невосполняемыми быть не могут, от того и потребствуют знать и насыщать тем жизнь,
Но ни демоническое, ни божественное не ведают бремени застойного быта, от того не озабочены сим, между ними тьма и свет сползают одно в другое несдержанно, игра взоров потоками встречными, дерзкая погода заплетает вновь заделы, ни выхода, ни входа, шествие вдоль и поперёк, от меры к мере, меж адским жаром и упрёком светлым,
Предпочту идти мимо, ход не сдерживая, и немного манёвренности, повесть нервная.
Вяжи мой путь, незримый шёрох бытия, всё возникшее несметно ускользает, ведь форма движима и в динамике преобразования сим сникнуть ей дано, попробуй зацепись, вселенной всё равно, память всю не сохранишь, но эхо резонируюшим тоном будет долго коробить мирские грани.
Пусть блещут красивые люди, пусть открываются прекрасные сущности пред накатом светового дня, ведь не будет гуще в котле с месивом жизни от паскудных уловок и скользящего пронырства, пусть выгинаются помыслы и обороты лингвистические вместе с аппаратом мимикрирующим, ведь сим предстаёт вся когнитивность были, а небыль, а небыль не видел, ни разу не встретил, о ней разговоров лишь от почвы до сжигающей россыпи светил, так рост лесов гласит, так мимоходом от шага к продолжительной мысли, что залезла дальше, что залезла выше, неизвестно зачем, интересно, любопытно, нечто из непомерного движимое покоряет неизвестное, должно быть непокоримое всецело.
Сползает незримое касание тишины, словно так и надо, но похоже незачем, немая падаль тьмы, проявиться в этом нечему, от того корёжит и въедается тоскливо несметное и безмерное отсутствие чего бы то ни было.
Говорят, что монстр с Луны украл солнечного младенца и погрузил тем самым наш мир во тьму, на небе лишь отдалённые огни других младенцев, которых не видно, до которых не дотянуться, монстр часто воровал детей и видимо из скупой ненасытности второго рта сбоку лба добрался до самого большого и значимого ребёнка нашего мира. Возможно в этом инциденте есть картельный сговор, поставщики света теперь получили огромный спрос и могут расширить свой сбыт, выручку и кошельки. Свет в нашем мире является главным мерилом и основным финансовым средством, за куски света можно приобрести любой товар, более яркий стоит дороже и за него можно выручить большее количество тусклого. В моменты радуги собираются ярморки и распродажи, держатели источников света съежаются со всех уголков империи и открывают аукционы в заранее предусмотренных локациях, где от больших скоплений торговцев происходит перегрев биржи и аномальные выбросы энергии, которые сменяются празднованием и коррекцией стоимостных котировок, когда падение активов в цене знаменует обогащение держателей наиболее ценных/стабильных кусков света и жёстких номинальных источников не убавляющих свою цену, а наоборот вследствие инфляционных вздутий прибавляющих стоимость в процессе обесценения основной массы финансов.
Мне нужно добраться во дворец лилий за советом по поводу бумажной розы. Кража младенца сияющего в небе погрузила мир в ночь, люди опасаются замерзания, ведь если не вернуть светило на место, света может не хватить, это добавляет мотив для встречи с незаурядным ботаником. Повсюду распродажа световых кристаллов, падают цены, хотя отдельные группы торговцев создают кортельный сговор и завышают стоимости. Хватит ли у поставщиков источников обеспечения финансовым светом? Среди населения гуляет страх перед растущей тьмой, жители боятся улететь на Луну в лапах монстра, в нависающей тьме аппетит летающего существа возрастёт многократно. Думаю, можно недорого арендовать светящуюся карманную фею для компании и освещения в дороге, путь пролегает через изумрудные луга, день пути, если спускаться по течению в плавающей карете запряжённой лососями, на обратной дороге они идут нереститься и можно требовать скидки цены на билет, поскольку им необходимо идти к истоку реки против течения в любом случае, что увеличивает время пути в обратном направлении, хотя и по течению они после нереста полудохлые, спасает сопутствие речного потока.
Следуя вверх против речного потока лососи натягивают пружину, которая словно на заводной шкатулке откроет следующему поколению мальков перспективу посредством поточности реки несущей их к океану, что ранее преодолевается их предками, так решаемые сложности жизни подобно ключу от механизма заводящего потомков, дают им запас прочности, времени и пространство для маневрирования в сопутствующем потоке событий, а когда те созревают, они натягивают пружину вновь уже для своих отпрысков, ведь те, кто не смогут завести механизм и натянуть пружину аккумулирующую энергию потенциала для жизненной перспективы, лишают своих детей перспективы, так вершится эволюция в нынешнем мире, хотя натянуть пружину может не удастся и по другим причинам, социальная среда имеет множество неестественных антагонистичных преград и сложностей ограничивающих статистически неизбирательно и даже выборочно вполне способных персон. Я знал одного часовщика у которого не было времени, он не смог даже оставить детей после себя, человек создающий время и заводящий часы многих людей не имел времени для продолжения своего дела потомственно, а когда он состарился, все начали ориентироваться по Солнцу и звёздам, часовщика сменил звездочёт повествующий о вселенских циклах из своих расчётов, поэтому кража сияющего младенца, это большая проблема для населения, мир погружен во тьму, которая уносит всех в неведение, часами уже никто не пользуется, произошла необратимая техногенная деградация, а значит дворец лилий нужен и для того, чтоб узнать об этом происшествии больше, отсутствие светила на небе должно сильно беспокоить цветочника относящегося к каждому цветку с крайней щепетильностью.
Поэзия, это область литературных развлечений, всё хлёсткое, колющее, режущее, меняющее состояние душевное и пахнущее неизвестно чем, всё включено, прилагается, содержится, обороты почаще блудливых сплетен, извивает мысли вектор, но словно вышивка вплетением застыла, собирает пыль, взгляд чей-то крадёт сквозь расстояние и время, меняется всё, но только не форма написанной пьесы, ползёт лингвистический след сквозь чертоги эпох, ползёт текстурой по плоскости, ему бы взойти и выпрямиться, да некак, пускай лежит в полудрёме, черпает внимание беглое, что заводит за углы граней мирских, через края заборов перекидывает, где вновь закончился день, час, минута, миг, а дальше возможно нечему быть, нет прямой необходимости предсказывать несвершившееся, как доберёмся, там поглядим.
Кривая память только в кривом менталитете, замурзанны грязью дали перманентности, незримые поспешности выводят из дряни дрянной вид, нехватка содержательности в повестке растущей тьмы, паршивые шевеления теневых существ, невзрачность расцветок,
Подайте становление роскошных мгновений, чтоб растянувшись вдоль мимо успеть, непревзойдённые проспекты времени, ни разу не прервалась необратимость. Ни пропасть ли? Но можно пролететь. Неизбежное в виде истины не лишнее, излишек в бесполезности, что есть признак скудных ментальных извилин. За каждым краем край, словно тех и нет, сливаются в окружность мира, попеременно чередуются выпуклости и борозды рельефа, обстоятельства впадают в русло когнитивного желоба, сознание черпает всё вперемешку черепом, словно то ковш, много всякого, много, нужен сортировочный конвейер, иначе снисходит по проторенной колее дерзновенным тактом нерва упрёк неуместный, в форме жалкого покусывания, что расползается зудом по душе, резонирует скудное эхо, пропащая аморфность наподобие ряби поверхностной, есть, но незачем, я раскажу в другой раз что-то веселей, непременно, мне нужна волшебная фея, её взмах в вышине, что ссыпает блеск магический на покровы блеклых убитых дней, она рядом где-то, она неподалёку, крылья пархают несдержанно, веет дуновение лёгкое в сладком предвшкушении.
Фея досталась за немногим, за старый осколок вечности, что сияет неведомо от чего, фея в отличие имеет в светимости ограничение размеренное смертностью, но и мне вечность в протяжённости не по плечу, поэтому выгода в данной сделке на моей стороне, её свет направленность имеет, да и собеседник в дороге нужен.
Осветительница пространства и собеседница оказалась весьма любвиобильной и постоянно лезет целоваться, а её жужжащие крылья высокочастотными амплитудами словно гипноз извиваются запредельными мелодиями, придётся её держать в стеклянной ёмкости от переносного светильника, особь не маленькая, ростом – сантиметров тридцать, а голова размером с мандарин, глаза светятся.
Говорят, что в состав фейной крови входят осколки света в виде частиц, вероятно продуцируются прямо в ней, она питается нектаром и пыльцой цветов кристаллических, что сияют в темноте возле изумрудных лугов, ещё слышал, что за счёт повышенной скорости метаболизма её объём нервной системы превосходит в производительности мозг среднестатистического человека.
Я ей сделал в бывшем светильнике качелю, поставил зеркальце и удобное место для сна, а когда начнёт рассыпаться капризами, буду на прогулку отпускать.
Да здравствует безбрежный поцелуй, зацветает буйство лета, ещё весенний аромат с уходом не спешит, но небо сыплет грозы по тропически, парниковое удушье дополняет такт стремглавья в будущее, ещё немного оставив позади прошлого отвалившегося от настоящего и будущего, слогая из лишений память о вчерашнем безграничном, да что там, вон откалывается кусок ушедшего мига истираясь в небыль, словно шорох пыли меж подошвой и тропой, песочный скрежет дюн истории, вот и молния настигла остатками остывающих туч прогретых ещё украденным солнцем, дождь замывает сухость почв текучестью вин, вспенивает притаившийся в них пыл, розы вдоль аллей испускают аромат и акации игриво заплетают берег, река виднеется в просветах их листвы, внушает спокойствие превосходным ритмом танца, ведь никогда не бывает чуждой издали, поскольку способна ранить или забрать жизнь только неотлучным касанием.
– Ну, что поведает моя попутчица, что расскажет о своей жизни, о страстях и чаяниях? Произнеси своё имя.
Фея немного смутившись при дистанцировании от любовных интриг начала злобно бормотать: «Повсеместная классика жанра, не столько от привычек, сколько от скудоумия, отсутствие упорядоченности в головах – цивилизационная обуза, следование разума за эмоциями, а ни эмоций за разумом, всё просто до примитивности, детализации признаков неизведанности нет, какая-то пищевая градиентность, припудренность незамысловатой агрессии образом компетенции, тонкость нити в необузданной бездне, остроты которыми прокалывать нечего, уверенность сотканная из невежества, форма приверженности впечатлениям, что порождают убеждённость, в которой нет потребности, социологический безнадёжный анонс по признаку прихоти, а ни грядущего, привилегия цепная, сцепление коробок черепных по признаку диаметра звеньев, забор который дышит без когнитивной нужды, сам собой явился, от генитальных вспениваний и крайней озабоченностью сим, ибо таковому больше нечем и некак бытие преисполнить, продолжение, что из себя за собою следует в хороводе замкнутого цикла по траектории орбитали космической, но недостаток не потеря, это лишь то, что не выносит деяниями свершений, узкая польза ограниченная рамками плотскими заточившими в себе творческую вольность мысли, масштабная бесполезность спрятанная за образом творения всевышнего, переадресованная на дисциплину безответственность, безучастность пред всеобъемлющей закономерностью, истине неверность, одержимость возможностью под предлогом обмана всё съесть, имитация упорядоченности при полном неимении оной, запас для манёвров покушения на любой повод возыметь что бы то ни было большее, но лишь в плоскости типичных утех, аморфная прогрессия реакции потребствующей, органические порывы утратившие признаки органичности, либо даже таковые не имев, моё имя начинается с буквы которой в вашем слухе и памяти нет, оно звучит в ультразвуке, поэтому звать меня не больше/не меньше, я по вашим помыслам смогу увидать. Должно быть отныне стало ясно, почему цыгане спихнули вам моё безпокойное неуёмное тельце, в этом есть и моя задумка, они считают, что их мысли повод, а ни следствие, поэтому поддаются инерциям.
– Столько эрудиции и веселья, неожиданный подарок для пути, взгляни на небо, лунный монстр украл сияющего младенца, мир погряз во тьме, мой ум таинственная загадка тяготит, что стоило бы изведать прежде чем в холоде глыбой льда станет быль, сдаётся мне, что осколки вечности своим сиянием не преисполнят теплом жизнь, здесь нужен только солнечный младенец, ведь куски света, это лишь слёзы и слюни разлетающиеся с его смехом.
Вот и река, пристань и станция, где отправление карет вниз по течению с лососями, стоит немного отсветить в кассу светящейся пыли и билет к отправлению произрастает с типографического дерева, отрываем лист и проходим к кондуктору.
К устью плыть один оборот мира вокруг оси, там недалеко дворец лилий, фея намеренно прячется, чтоб не светить, на небе в дали звёзды сияют ярче по мере нарастания тьмы, по берегам всё больше осколков вечности и светящихся фей обнажающих свой блеск, отпущу свою, пускай летит куда хочет, если не желает освещать путешествие, в воде речной планктон искрящий, уносит потоком течения в бездну моря, но фея улетать не желает, говорит, что с голоду сдохнет, поэтому придётся и дальше испытывать её капризы и издёвки.
Посвящаю помыслы пустоте, но мотивы личностей задетых сопутствием невольно мерещатся и снуют в голове, лёгкий скрежет глазных хрусталиков, преломление, дисперсия, вы туда впали, милая фея, и разнузданностью веерной рассыпались подле изумления.
Вдаль уходящий корабль необратимо топнет в истечении обстоятельств, всё норовит напомнить, что всегда хотелось свершить житейскую пользу, но быт современности вокруг меня настолько бесполезен, что можно всю жизнь сдвигать с места мироздания плиты и ничего не изменится ровно настолько, как если бы ничего не сдвинулось.
Жаловаться неуместно, но это констатация, возведение семантики из длительного опыта, биология вещь стопорная в очертаниях природной инерции, поэтому есть необходимость выводить за её чертоги всё, что за них выходит, иначе ничто ничего не стоит, логический смысл жизни к абсолюту подошедший до предела, это покорить безконечность до безсмертия, – сложно, создаёт социальное напряжение, не в каждой голове уместно, требует жертвований и свершений, но другого выхода нет, но другого выхода нет, но другого выхода нет, ведь конец не выход, это формальное завершение ничего не достигшее, несостоятельность, если продолжение не сотворено в динамике преображения формаций.
Фея скинула платок за которым пряталась и с удивлённым выражением лица от сходства содержания её возмущения перед сформулированным толкованием, предварительно мимикрируя начала пискливо бормотать: «Консерватизм, это из рода моральных закруток, употреблять можно, но они устарели, лишились свежести, а пригодность сугубо в наличии, привычно лишь, обратите внимание, обратите, как оборотень в полнолуние, возопите на облик зудящий в ночи, я ваш вой услышу и на помощь приду, принесу рубаху усмирительную и микстуру лекарственную. Вы неожиданно вскрикните: "Это похититель!" Я отвечу: "Нет, это мимо летящий сдвиг в нервах, попридержите его, всё равно выскользнет с жизнью вместе, когда ни будь". Консерватизм в семантике всегда должен пересматриваться в пользу эффективности и процветания, поскольку ни одна форма жизни не в состоянии сохранять себя вечно формально. Простой пример, подобно шахматам, 64 квадрата двух цветов, 32 фигуры, множество вариаций их расстановки и позиционирования, но достижения в рамках шахматной доски полностью исключены, поэтому, чтобы мирскую проблему решить, нужно глядеть за пределы мира, решение задачи всегда за гранями постигнутого в ходе её постановки, поскольку каждое новшество формируется шагом необратимым, где вся безконечность уже немного сдвинута и навсегда изменилась».
Феи всегда отличались богатой мыслительной изворотливостью и магической склонностью к призыву непредсказуемых свершений, но эта имеет что-то особое, у неё зеленоватый оттенок, который не сразу заметен, раньше ходили в быту мифы о зелёных феях берущих начало своего рода от самого люцифера, в наше время таких никто не видел. Закрадывается подозрительное чувство в отношении моей попутчицы.
Говорящий речной дельфин вынырнул из воды ноздрёй на спине рядом с плывущей каретой и начал назойливо предостерегать раздаваясь голосом из спинного отверстия:
«Интересное общение, это такая редкость, что немота становится нормой, я слышу ультразвуковые частоты, поэтому знаю язык фей, произношение обычных слов подобно малосодержательным возгласам из густой растительности, справляюсь одним сфинктером на спине, у людей слишком часто чередуются попеременной нечленораздельные мотивы потребностей и привычек к чему-то большему чем есть, непонятому, но невероятному с их точки зрения, скорей как к поводу для прихоти причастие иметь к нечто великому, превозвышенному впечатлением, но то измышление, простейший способ превозмочь мелочность, не коснувшись ровным счётом ничего за пределами, ни мыслью, ни делом (ни о морали ли речь?). Так от чего же, от чего же должно быть богатство несметное или нечто превосходящее что-то чем-то, коли богатства в разуме нет? Мелочность, это отсутствие свершений, массовое когнитивное оскопление по лекалам преобладания простейших решений, соответствие общепринятому ради пресыщения вне зависимости от чего бы то ни было, бессознательный неосмысленный алгоритм кучкования однотипности, зачастую в колее необузданного агонизма.
Разменщики того на это напоминают звон девальвированных монет, но в монетах изначально ценится эффект нержавеющий, незыблемость формы и меры, а ни желание превозмочь одну наценку другой.
Суть зачастую за кадром стелется, в объектив когнитивный втиснуться не сумев, словно её и не было, но она всегда зиждется, ждёт подходящий момент, поэтому стоит хранить осмотрительность, дабы узрев сотворить достижение. Ваша попутчица необычная, прислушивайтесь к ней».
Дельфин скрылся под водой и вода покрылась пузырями при лопании которых доносилось эхо ещё бормочущего что-то невнятное голоса.
Тем временем дама в красной шляпе о своих делах, о растянувшейся ночи и спускающемся холоде: «С одной стороны захлёбываясь дерьмом, с другой стороны констатируя пристальное внимание богемы вследствие их отвлечённости привкусом наживы во рту отдалённо маячащей образом яркой имущественной иллюзии при получении выгод от торговых сделок, где не возникает ничего, кроме желания сплюнуть дерьмо в сторону богемы состоящей из деградировавших имбецилов, коррупционеров, этнического криминала, воров, ментального плебса и прочей грязи, ставшей таковой уже в масштабах эволюции, составляя социальный облик устоявшейся эпохи в виде породы и всеобъемлющей страты, словно дерьмо начинает преобладать везде и по всем шкалам приборов, оно топит и заливает все коммуникационные каналы, всё стало канализацией и её руслом, все источники наживы, всё, что представляет из себя цивилизация, вонь становится нормой, дерьмо становится едой, законом, стройматериалом, наукой, политикой, дерьмо становится даже лекарством, дерьма так много, что в нём вязнут цветы, им не хватает кислорода и почвенной тверди, чтоб воспрять и взойти к просторам питающих их светом, из дерьмовони образуются тучи и затягивают весь небосвод на долго и плотно, будто насовсем, в связи с чем настаёт дермозима, усиливается холод, возможно это причина исчезновения сияющего младенца, из замерзающего дерьма образуются сталактиты и сталагмиты, планета обретает новые очертания ландшафта и рельефа, застывающего, иногда извергающегося и растекающегося дерьма, биодерьмосфера стала определяющей и из неё ничего не прорастает выше дермобрызг булькающих из выделений метана при инертном и естественном ходе ферментации фекальных масс. Когда дебилы теряют края, это выглядит так – мы говно, везде говно и всем говно, ведь настоящее дерьмо, это попадая в которое не выбираешься из него никогда.
Дурному человеку для счастья или состоятельности достаточно быть дерьмом.
Ну, а когда носы лиходеев и глупцов подводят к фекалиям, которое они наделали, они начинают умничать или изображать несоответствующий вид мудрости, но их глупость делает любое проявление остроумия с их стороны весьма неуместным и аморфным оправданием.
Комплексный эффект имеет проявление во всём, от каждой неблаговидной персоны по кусочку дерьма и получается огромная зловонная куча, даже безобидные мелочи при негативном влиянии в комплексе образуют ужас.
Нужно найти тёплый свет и исчезнуть отсюда. (есть куски света излучающиеся преобладающе в термальном диапазоне)».
Признаки посещения головы мыслями всегда дают знать о себе, эндогенные впрыскивания питательных веществ с особым изяществом, им требуется ещё, не меньше прежнего, а лучше поболее, от того и метятся порой несдержанно в беспорядочной форме, в отрыве от актуального проистечения обстоятельств, словно поломанные, но то избыточный объём, буфер сведений, жаль вот не всегда в нужном месте и в нужное время, безалаберное шуршание были от кинетических импульсов без логической коррекции, словно песок на зубах, неприятно и портит эмаль, неудобно улыбку обнажать, но если, но если посещают голову мысли обильно и уместно, это оставляет след, несметным напором возводимый в мелочах и масштабных сооружениях, ведь всё человечество является мыслью, не плотью и не количеством тел, именно мысль, каждая жизнь и все её воплощения, от гвоздя в крышке гроба до ракеты прокалывающей в небосводе дырку.
Вдоль реки по берегам периодически мелькают изумрудные луга,
Блеск и яркая зелень испещряют взгляд,
То и дело доносится звенящий скрежет кристальный от эпитаксии,
Фермеры карлики собирают урожай,
Иначе камни взошедшие конденсацией превращаются в изумрудные дюны, что перекрывают реку и деформируют вектор её течения, в связи с чем образуются топи и наводнения, поэтому камни развозят на тележках, выменивают на другие украшения и задействуют в торгах,
Говорят, что они активно используются в тайных целях при синтезе искусственных осколков вечности и в экспериментальных исследованиях сокрытых магических сил, а также из них делают лезвия, получаются хорошие кухонные ножи.
Казалось бы, должно быть уже утро, мы подплываем к устью, но день не наступает,
Солнечный младенец пропал без вести. Где он, куда исчез? Никто не знает, все подозрения падают на лунного монстра, больше не на кого.
Провожаю взглядом быт, изнутри, словно эндогенный орган мира, произвольный импульс вселенского такта, от причины к причине звенья сковываются в закономерную последовательность, но что-то здесь не так, чего-то не хватает, нужно по ходу происшествия жизни привнести контуры небылые, хоть ничто и так не повторяется, ступорное однообразие – это гибельный тупик для жизни, в остальном тупик невозможен, вариации предоставляют продолжительность за счёт маневрирования в них, крутящий момент, остаётся самое длительное, безконечность не противится, ей бы компанию составить суметь, уткнуться в зеркало бездны её, молчаливое вездесущее отражение каждой меры, никуда не деться, но однажды утратить форму придётся, навсегда и незачем, поскольку любая форма изменчива, кроме самой мелкой, я именовал её базисом.
