Катерина Райдер
Алые небеса Сеула
Глава 4
Мария Соколова
Занимая рабочее место, с удивлением подмечаю, насколько все серьезные, – атмосфера почти ощутимо накаляется. Я к жизни в принципе отношусь намного проще и хотя, возможно, создаю впечатление ветреной глупышки (сделаем вид, что это не факт), когда речь заходит о программировании – таковой уж точно не являюсь.
Тут – я ас, бог и практически повелитель, поэтому нервничать начну на этапе личного собеседования.
Легко вскрываю конверт. Внимательно читаю задание с чудом подавленным смешком. Надо же! Задачка для первокурсников! Пока училась в Калифорнийском технологическом, мы такие как орешки щелкали. Разумеется, тест легче легкого, только нужно знать тонкости. А учитывая, как у одного из участников глаза на лоб лезут, – шарят здесь далеко не все.
Минус один, осталось восемь.
Осматриваю других кандидатов, начиная, конечно, с самого интересного. Владелец позаимствованного мной пиджака выглядит серьезным, но не остолбенелым – молодец! Теперь даже досадно, что из-за меня он не получит работу. Но, увы, поделать ничего не могу, а для приличия тяну со сдачей бланка еще минут десять, чтобы другие не чувствовали себя ущербными. Я же леди!
Ладно, не леди, но в Корее могу хотя бы попытаться вести себя подобающим образом.
Избавившись от задания, устремляюсь к выходу, по пути бросаю беглый взгляд на нового знакомого, который до сих пор корпит над ответами. Жаль, помочь не могу, ну так, для моральной поддержки, не более. Все-таки любопытно, как бы я пробралась в здание без него? Никак, полагаю.
Спускаюсь на лифте. Плавно проскальзываю вдоль охраны, оживленно чирикающей в сторонке. Внимания на меня не обращают. Оно и к лучшему, прошлой беседы хватило.
Выходя на улицу, замираю на ступеньке, прикидывая дальнейший план действий. По-хорошему, нужно вещи забрать и отправляться в отель, но на мне – чужой пиджак, который следует сперва вернуть хозяину. В какой-то момент в голове проскакивает идея оставить вещицу у девушки на ресепшене, но это слишком безлико, к тому же вдруг она забудет – мало того, что парнишку работы лишаю, еще и одежды.
Ладно, черт с ним, подожду Соджина. Неплохо бы телефон подзарядить, но уходить далеко опасаюсь. А если парень проскочит, слившись с толпой таких же выглаженных костюмчиков? Нет, центральный вход выпускать из виду нельзя.
Спустя несколько минут сижу на скамейке в окружении цветов, потягиваю кофе и наслаждаюсь тем, что телефон в сумке подключен к паэурбанку, купленному по чистой случайности у лоточника неподалеку от аллеи. Чуть позже из здания выходит человек, но не в пиджаке, а в рубашке, что привлекает мое внимание. Практически сразу узнаю в белом воротничке знакомого и подскакиваю на ноги, начиная отчаянно махать рукой.
Однако что-то идет не так… Разумеется, я предполагала – он будет рад меня видеть, но вот так бежать со всех ног – это уже чересчур.
На виски неприятно давит: верный признак тревоги. Начинаю опасливо пятиться, но делаю это слишком медленно. Мгновение – и Соджин хватает меня за руку, оповещая, что нас раскрыли. Губы застывают в немом «что», но спросить ничего не успеваю: мы срываемся с места. Стаканчик с кофе вылетает из пальцев, кляксой разливаясь возле девушки, сидящей на соседней скамье. Она что-то кричит вслед, но у меня нет времени даже подумать, не то чтобы извиниться.
Бежать быстро на каблуках я не способна физически, хотя меня и тянут на буксире. А при резкой смене направления и вовсе теряю связь с асфальтом, тихо вскрикивая, прежде чем меня загребают в охапку, а после грубо вдавливают в кирпичную стену под внушающее ужас: «Тсс!»
Чужой палец прижимается к губам. Мои глаза мгновенно скашиваются к кончику носа, потом резко поднимаются к лицу либо спасителя, либо похитителя, а потом уже в последнюю очередь устремляются в ту сторону, откуда мы прибежали. Сердце бешено тарабанит в груди, причем настолько очевидно, что, кажется, бьет по мужским ребрам.
Убираю чужую руку от своего лица, демонстрируя мимикой: поняла я, поняла. Рядом раздается шарканье ботинок, количество кислорода в легких резко уменьшается. Подумать о том, что за ерунда здесь творится, не получается. Пока все силы тратятся на то, чтобы глаза оставались в орбитах. Очередная минута мучительного ожидания в гробовом молчании (кстати, пока это – самое длительное время, что я не разговариваю), и шаги отдаляются.
Тяжело выдыхаю, чувствуя, как позвоночник скругляется в облегчении.
Опасливо поглядываю по сторонам, а затем тихо – на всякий случай – сообщаю:
– У тебя телефон на моей ноге вибрирует. – Многозначительно смотрю Соджину в глаза, а после вниз, намекая, что по-прежнему вжата в стену.
И он наконец-то отходит. Дышать становится легче, правда, что именно мне мешало, не понимаю: тесный контакт со стеной или с широкоплечим парнем?
Ладно, проехали.
Устало сгибаюсь, упираясь руками в колени.
– Знаешь, я прокручивала много вариантов развития сегодняшнего дня, но ни в одном не убегала на шпильках от разгневанной охраны. – Приглушенно хихикаю, расслабленно улыбаюсь и выравниваюсь. – И вот скажи, что вообще это было? Ты чего им наболтал на проходной? – Делаю бодрый шаг прочь от стены, но тотчас ощущаю острую боль в лодыжке. – Твою мать! – шикаю, поджимая ногу, которую, очевидно, подвернула во время забега. – Надо было оставить пиджак на ресепшене, – недовольно бурчу себе под нос. – Кстати о нем, еще раз спасибо. – Прячу пояс в сумку и скидываю верхнюю одежду с плеч, передавая Соджину. – Наверное, теперь его нужно отнести в химчистку, но тут явно претензии к стене. – Подмигиваю. – А теперь прости, мне надо доковылять до метро, забрать чемодан и поехать в гостиницу. Хотя… возможно, лучше поискать квартиру в аренду. – Последнюю фразу проговариваю хитрым тоном, но это, скорее, уже мысли вслух.
Готовлюсь топать прочь, но происходит то, чего я и вообразить не могла, – Ли меня останавливает! После того как я официально избавила парня от мучений совместного времяпрепровождения.
Он! Останавливает! Меня!
Ремарка. В любой другой день я – та еще булочка, и общаться со мной одно удовольствие: милая, добрая, отзывчивая, с незаурядным чувством юмора. Причем это не мое мнение, а слова очевидцев! А сейчас ситуация складывается совершенно противоположная, сплошь и рядом состоящая из проблем, так или иначе перекладывающихся на темноволосую голову нового знакомого.
А ему они зачем? Вот и я так думаю…
Оборачиваюсь, удивленно смотрю на мужскую руку, стиснувшую запястье. Медленно поднимаю взгляд на внимательного собеседника, ставящего диагноз, что самостоятельно никуда добраться я не смогу.
В голосе парня звучит неподдельное беспокойство, которое настолько поражает, что вместо нормального ответа глупо лепечу:
– Чего?..
Нет, правда, что тут творится? В Корее детей как-то по-особому воспитывают, прививая фанатичную заботу об окружающих? Или, может, каким-то чудом я наткнулась на самого отзывчивого мужчину Сеула?
– Но… я… – Абстрактно взмахиваю пятерней, пытаясь возразить и объяснить, что на сегодня достаточно стресса.
Однако меня не слушают, а ставят перед фактом, мол, вопрос решенный.
Не успеваю отойти от недавнего шока, как меня накрывает волной следующего, ведь через секунду ноги отрываются от земли, и я оказываюсь в чужих руках… точнее, на руках, представляете, блин!
Единички и нолики в моем мозгу резко меняются местами, программа отказывается работать, высвечивается синий экран смерти…
Уже на автомате перекидываю руку через шею парня, придерживаясь за крепкие плечи, и неосознанно прикрываю ладонью лицо, чувствуя себя до предела смущенной.
События развиваются чрезвычайно быстро, максимально мило и… странно! Дома парни себя так не ведут, причем ни в России, ни в Америке.
Похоже, нигде и никто так себя не ведет!
Через пару минут понемногу прихожу в себя и снова начинаю говорить. Но мой тихий бубнеж на тему: «Может, я сама? А нам еще далеко? Тебе не очень тяжело?» – пропускают мимо ушей от первого и до последнего слова.
В такси прозрачный намек на усталость собеседника понимаю без дополнительных пояснений – я сообразительная. Замолкаю. Сохраняя спокойствие, с любопытством разглядываю городской пейзаж, мелькающий за окном автомобиля. Стараюсь не думать о том, что нога неприятно ноет с каждой секундой все больше и больше, стоически игнорирую дискомфорт вплоть до момента, пока меня не вносят в кабинет к врачу.
Разумеется, бумажная волокита перекладывается на плечи Ли. Кстати, насколько крупный сейчас выставят счет и как мне расплачиваться? Ладно, разберусь с проблемами по ходу дела.
Поврежденную конечность обрабатывает приятной наружности доктор: накладывает повязку, дает обезболивающее и успокоительное, которое я сама прошу, поскольку дико взвинчена из-за столь насыщенного дня. И да, травматолог владеет английским, что является не только облегчением, но и настоящей отрадой. Зато медсестра, выкатывающая меня из палаты на кресле-каталке, познаниями не отличается, к сожалению.
Когда оказываемся в коридоре, хочу подняться, но женщина кладет руки поверх моих плеч, настойчиво возвращая в кресло, что-то громко провозглашая. Недоверчиво озираюсь по сторонам, замечаю поднявшегося с места Соджина, идущего к нам. Вскоре между ними завязывается разговор, который я в очередной раз не понимаю, – уже бесит.
Недовольно смотрю на парочку снизу вверх, пока парень не поясняет суть вопроса.
– Да не нужна она! – пытаюсь вставить свои пять копеек, привставая, но медсестра вдавливает меня в сиденье.
Я сверлю ее гневным взглядом, но спаситель уже везет меня к выходу, и вскоре двери больницы закрываются за нашими спинами.
– Спорить вообще бесполезно, что за нация? – тарахчу я, чувствуя себя сломанной фарфоровой куклой, которой даже пошевелиться нельзя.
Тем временем Соджин флегматично спрашивает название отеля, намереваясь вызвать такси. И откуда у него столько терпения?
– «ДэуЯнг Сеул», – чуть покопавшись в памяти, отвечаю я, не представляя, как его благодарить.
Когда подъезжает авто, Ли помогает мне забраться внутрь, и я хочу было попрощаться, но он садится следом.
– Оу, спасибо, я справлюсь, ты уйму времени на меня потратил, – начинаю протестовать, однако разве кто-то в этой стране меня слушает? Нет, конечно же. – Ладно, спасибо большое. – Смирившись с участью «девицы в беде», пожимаю плечами. – Только нужно забрать чемодан, хорошо?
Получив утвердительный ответ, усаживаюсь поудобнее. У метро называю спасителю код ячейки и тихо жду в машине. Приятная усталость растекается по венам, а пульсирующая боль в лодыжке почти отступает: наверное, лекарства начинают действовать, и пока это самая умиротворяющая часть дня.
Спустя несколько минут Ли возвращается, предварительно погружая чемодан в багажник. Машина трогается. Я решаю дать глазам пару секунд отдыха, потому что ужасно вымоталась за время перелета. Тело охватывает истома. Совершенно незаметно погружаюсь в сон.
Открываю глаза от мужского шепота, сообщающего о том, что мы приехали. Часто моргаю, плохо осознавая происходящее, а потом понимаю, что прикорнула на плече Соджина. Рассеянно и смущенно растягиваю губы в полуулыбке.
Шепчу:
– Прости. – Не без посторонней помощи выбираюсь из такси.
Ли берет чемодан одной рукой, подхватывает меня другой – прямо как при первой встрече – и галантно доводит до стойки ресепшена, где обнаруживается очередь.
– Честное слово, я и не представляю, как тебя благодарить, – тихонько начинаю я, поборов желание попросить выставить счет.
Отчего-то кажется, что подобной фразой могу обидеть или задеть, кто знает этих азиатов?
– Позволь хотя бы накормить тебя: обед, ужин, завтрак, что хочешь. – Заглядываю собеседнику в глаза. – Хотя я и не знаю, что для тебя будет настоящим подарком: поесть или получить долгожданную возможность от меня отдохнуть?
Вопросы вынуждают Соджина глубоко задуматься. Да и мне не помешало бы поразмышлять, чего хочется больше: выплатить долг, а заодно укрепить приятное знакомство… или наконец добраться до номера и смыть следы утомительного перелета. И пусть я не отличаюсь высокопарными манерами, сейчас я считаю, что выбор нужно предоставить человеку, который буквально на руках протащил меня через весь Сеул.
– Что скажешь? – подытожив мысли, спрашиваю я.
– Скажу, что твоя очередь, – выдыхает Соджин, махнув на стойку регистрации.
Я, спохватившись, резво (насколько, впрочем, возможно) оборачиваюсь и переключаюсь на симпатичную девушку-администратора, которая, естественно, говорит на английском. Облокачиваюсь руками о стойку, заполняю необходимые бумажки, получаю ключ, сулящий долгожданный душ и отдых.
Приветливо улыбаюсь, забираю ключ-карту, оглядываюсь в поисках спутника, которого уже и след простыл…
– Э-э-э, а где?.. – Речь немного сбитая, растерянная.
Я не особо надеялась, что спаситель захочет тусить со мной прямо сейчас. Думала, мы назначим встречу на завтра, но просто взять и сбежать?! Ничего себе… В груди появляется какое-то давящее чувство, вроде ничего этакого не случилось, однако обидно. Но что поделать? Его выбор. Грустно поджимаю губы, не могу избавиться от скверного осадка и в сопровождении консьержа поднимаюсь в номер.
Что ж, интерьер здесь лаконичный и уютный, полностью соответствует фотографиям на сайте. Широкая кровать, аккуратный столик с подносом, на котором красуется электрочайник, две кружки и банка растворимого кофе. Стул, шкаф, мини-прихожая, просторная ванная – что еще надо?
Чемодан пусть будет в коридоре. Бросаю сумочку на кровать. Скидываю ненавистные туфли и захожу в светлую уборную. Мыться стоя – затея не из лучших: мало того, что намочу повязку, еще и травмоопасно.
Но выход есть – можно полежать в ванной. Так проще, можно закинуть ногу повыше.
Следующие минут тридцать бесцельно откисаю, привожу в порядок мысли, раздумываю над завтрашним нарядом и тем, как выгоднее себя подать. Хм, интересно, прошла ли я на второй тур, может, зря что-то планирую?
Выкарабкиваюсь из ванной. Ищу заветный махровый халат, но его почему-то нигде нет.
– Что ж за дрянство? – шиплю недовольно, заматываясь в полотенце.
Ноги ныряют в одноразовые тапочки и несут меня в комнату к стационарному телефону. Прочитав брошюру с нужными номерами, звоню на ресепшен. Жду.
– Да. Здравствуйте, вас беспокоит Мэри из пятьсот шестнадцатого номера. У меня халата не хватает. Можете попросить, чтобы его принесли? Пожалуйста…
– Конечно. Простите за неудобства. Сейчас же отправлю к вам горничную, – вежливо отвечает девушка.
– Спасибо. – И кладу трубку.
Высвободив руки, тянусь к сумке, достаю смартфон: выключен, поганец, зато полностью заряжен. Нажимаю на кнопку питания, но дождаться загрузки не успеваю, отвлекает стук в дверь.
– Ого, как быстро! – удивляюсь. Прыгая на одной ноге, без задней мысли распахиваю дверь настежь.
Однако перед моими глазами – не горничная с халатом, а мистер герой дня с несколькими пакетами в руках! Дыхание обрывается. Щеки вспыхивают смущением. Взгляд замирает на привлекательных чертах лица парня, как и мозг, словно программа зависла и на моем лбу вот-вот высветится надпись Error…[12]
Глава 5
Ким Соджин
Пока я стою посреди улицы, глядя на листок в руке и, вероятно, надеясь воспламенить его взглядом, чтобы таким образом избавиться от проблемы, в голове происходит занятный диалог Ли Соджина с Ким Соджином.
– Вряд ли девушка сможет объяснить в аптеке, что ей нужно, – обеспокоенно тарахтит Ли.
– Попросит помощи у англоговорящих сотрудников отеля, – уверенно заявляет Ким.
– Очень сомневаюсь. Нам обоим известно, что в Америке мало кто следит за здоровьем. Они тоннами поглощают таблетки для похудения, антидепрессанты, а банально обработать рану заживляющей мазью не могут.
– И что? Разве это наша проблема?
– А кто заставил девчонку удирать от охраны на каблуках?
– А из-за кого охрана на меня взъелась?
– А кто был настолько туп, чтобы кричать на охранника?
– А что мне оставалось делать?
– Объяснить по-человечески?..
По-человечески… М-да. Если подходить к вопросу с этой стороны, стоит вернуться и отдать Мэри рецепт…
Тяжело вздыхаю, осознавая, что «американские» приключения еще не закончены. Выуживаю из кармана мобильный, посмотреть по карте адрес ближайшей аптеки. Клочок бумаги с названиями лекарств на корейском для Хоук все равно что корове седло – вещь совершенно бесполезная!
И раз уж мне суждено стать добрым самаритянином, сделаю все по красоте.
Аптека оказывается буквально за углом. Я трачу не больше десяти минут: отдаю рецепт фармацевту, забираю медикаменты в бумажном пакете, благодарю, ретируюсь под мелодичный перезвон «музыки ветра», болтающейся над дверью. На обратном пути заглядываю в закусочную – желудок разошелся не на шутку. В планах по-быстрому перекусить холодной лапшой, но на сцене снова появляется Ли Соджин и жужжит назойливой мухой: ведь, возможно, Мэри тоже голодна.
В последний момент решаю купить еду навынос. Выбор падает на чаджанмён[13]. Не знаю, является ли янки ценителем корейской кухни, но, по моему мнению, блюдо – максимально нейтрально и отдаленно похоже на вок, столь популярный в псевдоазиатских ресторанах других стран. Помимо черной лапши прошу положить среднюю порцию кимчи и салат из водорослей миёк[14], а в супермаркете по соседству покупаю упаковку безалкогольного пива: не градус, так хоть вкус – катастрофически необходимый моей нервной системе!
На все трачу минут сорок – и вот я снова на крыльце «ДэуЯнг Сеул». В груди неприятно свербит, ведь Мэри наверняка спросит о причинах моего внезапного и крайне невежливого исчезновения. Однако надеюсь, ароматная еда и лекарства избавят нас от неприятного разговора, выступив на стороне защиты увесистым алиби.
Администратор отеля узнает меня сразу, как и консьерж. Он сообщает, что девушка уже полчаса находится в номере, улавливая запах еды, начинает широко улыбаться и тычет пальцем в лифтовую зону.
– Пятый этаж, номер пятьсот шестнадцать. Но сначала отметьтесь у администратора, юноша. Если решите заночевать, надо доплатить.
– О нет, вы неправильно поняли, мне только лекарства отдать! – уязвленно заверяю я и, учтиво склонив голову, отправляюсь регистрироваться на ресепшен как гость постояльца. Ли Соджин, а ты засветился вне корпорации…
Через некоторое время оказываюсь на нужном этаже. Быстро нахожу дверь с заветным номером, но оповещать о визите не спешу, замираю, сверлю цифры отсутствующим взглядом. Чувствую себя до предела глупо, как старшеклассник на первом свидании. Ладно, мы с лапшой уже все равно здесь, и чертов рецепт не позволит сбежать, не встретившись с американкой. С этой мыслью стучу в дверь.
Деревянное полотно распахивается почти сразу, не успеваю и моргнуть. Ну и скорость! И это у девушки с поврежденной… Мысль резко обрывается, поскольку моим глазам открывается весьма неоднозначная картина: полуголая Мэри, мокрая, замотанная в полотенце, которое еле-еле прикрывает ее длинные ноги.
Поперек горла встает ком. Зацепившись за кадык, перекрывает поток кислорода. К лицу приливает кровь. Прошу заметить, от удушья, а вовсе не из-за иностранки! Можно подумать, я голых девушек никогда не видел… Тоже мне – сенсация! Это ноги!
Всего лишь стройные, длинные ноги, покрытые водяными жемчужинками… Стоп! О чем я? Точно! Ничего особенного! Пф…
Ага, как же, кому ты врешь, Соджин?!
Мэри, кстати, выглядит не менее удивленной. Зависнув, как старый XP, она растерянно хлопает влажными ресницами, вытаращив на меня огромные глазища. И в мозгу простреливает мерзопакостное предположение: она ждет кого-то еще? Другого? В таком-то виде?! Поэтому потрясена?
ДА ЛАДНО! Серьезно? Без пяти минут в Корее, где не в состоянии даже кофе без онлайн-переводчика заказать, и вот на тебе…
А может, она прилетела в Сеул не одна? Что, если…
– При-вет, – по слогам протягивает девушка, отвиснув первой, чем вынуждает меня отвлечься от размышлений. – Неожиданно.
Я туго сглатываю, пытаясь подавить непонятно откуда взявшуюся злость. Неожиданно, значит?
А по мне, и впрямь неожиданно!
– Зайдешь? – тем временем предлагает она.
Ага, щас, разбежался! Бери лекарства и проваливай…
То есть я – проваливай, э-э-э… вали отсюда… Короче, хватит с меня!
Молча протягиваю пакеты через порог, намереваясь уйти сразу же после того, как американка их заберет. Понятия не имею, отчего меня бесит сложившаяся ситуация, но факт остается фактом. Мэри что-то миленько лопочет, искренне радуясь подношениям. Ее непосредственность раздражает, никак не могу понять – она дура, безнадежная простушка или… Ащщ, пофиг! Сейчас совершенно бессмысленно искать логику, как в поступках иностранки, так и в моих реакциях, поскольку из-за капель, неторопливо стекающих по женским ключицам, не могу мыслить рационально.
– Обожаю тебя! – внезапно взвизгивает янки.
Я неодобрительно хмурюсь. Однозначно у американской бестии не все дома!
Соджин, долг выполнен, пора валить. Но едва я собираюсь убраться прочь, как взгляд невольно цепляется за перебинтованную лодыжку брюнетки, которую она приволакивает, пытаясь дотащить пакеты до стола. Черт…
Негодующе выдыхаю и вхожу в номер, бесцеремонно отбирая у хромой еду и лекарства.
– Спасибо, – как ни в чем не бывало мурлычет она, и мои глаза закатываются до затылка, слава Будде, я стою к девушке спиной. – Ты располагайся пока, а я переоденусь, хорошо?
О! Наконец-то доперло, что красоваться перед малознакомым парнем в одном полотенце, даже если тот оказывает тебе помощь, не самая блестящая идея! Вдруг я маньяк?.. Согласно статистике, самые изощренные психопаты в обычной жизни – образцовые мужья, отцы, бойфренды.
Девушка исчезает в ванной, но я не успеваю перевести дух: позади раздается предупредительный стук в дверь. Резко оборачиваюсь с глупым выражением лица, будто меня вот-вот поймают с поличным на месте преступления.
В номер заходит горничная с махровым нечто в руках.
– Прошу прощения, господин, халат, который вы просили.
В моей голове проскальзывает тень осознания. Вот почему Мэри открыла в неглиже!
– Где оставить? – невозмутимо интересуется женщина.
Я растерянно пожимаю плечами, кидая вопросительный взгляд на кровать. Сотрудница понимающе кивает, аккуратно укладывает халат на матрац и молча удаляется. Может, и мне стоит сигануть за ней в коридор? Навыдумывал с три короба! Эх… И чтобы до конца осмыслить недоразумение, приступаю к разбору пакетов: монотонное дело лучше всего помогает перезапустить мозг.
Хоук возвращается минут через пять. К этому моменту на столике возле окна, из которого открывается чудесный вид на башню Намсан, янки ждет чаджанмён и открытые контейнеры с овощами. Лапша немного разбухла, что не должно отразиться на вкусе.
– Класс, что это? – выглядывая из-за моего плеча, интересуется хозяйка номера, напоминая любопытного дошкольника в лавке чудес.
Скольжу взглядом по миниатюрной фигуре: лучше, чем полотенце. Однако разница не особо велика – шорты на туристке, что трусы, и даже худи положение не спасает! Впрочем, чего я опять нервничаю? Девушка мне чужая, ни сестра, ни подруга, никто! А я веду себя так, будто взаправду ее опекун. И вообще, мне пора!
– Лапша со свининой и соусом из черных бобов, – отвечаю развернуто, но сухо, решив, что название американке все равно ничего не прояснит. – Садись, ешь. В бумажном пакете – лекарства по рецепту. – Но в поле моего зрения попадает отекшая лодыжка, перемотанная намокшим эластичным бинтом, и проклятое чувство ответственности начинает барахтаться в груди и мерзко скрести по ребрам.
Ким Соджин, да тебе в благотворительный фонд нужно устраиваться, а не в «Пак-Индастриал»!
Мэри между тем тянется за лапшой, на поедание которой потратит не меньше пятнадцати минут, а палочками и вовсе тридцать.
Но ведь я хочу уйти поскорее, поэтому перехватываю руку девушки и, вынудив посмотреть на себя, строго проговариваю:
– Сначала сменим повязку. Как ты вообще додумалась лезть в воду в бинтах? Не могла подождать до утра? Давай сюда… – Пододвигаю к ногам американки стул.
Молчу, пока она размещает на нем свою пятую точку. Присаживаюсь, упираясь коленом в пол, предварительно стащив со стола бумажный пакет. Разрываю его зубами, вываливаю содержимое на паркет: согревающая мазь для связок, пластыри, гель от отека, запасной комплект эластичных лент, таблетки – они сейчас не понадобятся.
Перебинтую и распрощаюсь.
– Сиди смирно! – шикаю с угрозой, разматывая мокрый бинт.
Голеностоп брюнетки раздут. Возле косточки красуется расплывчатый фиолетовый синяк. Смазываю его противоотечным средством, касаясь кожи максимально бережно. Перехожу на заднюю сторону лодыжки, где уверенно обрабатываю свободное от ушиба место согревающей мазью, чтобы связки регенерировали быстрее. Затем клею на пятку пластырь со змеиным ядом в качестве наружного обезболивающего и накладываю свежую повязку.
– Готово. Постарайся сегодня как можно меньше нагружать ногу. Ужин закажи в номер, просуши бинт, соблюдай постельный режим. – Поднимаюсь, выпрямляюсь во весь рост, обтираю ладони салфетками, взятыми в кафе, и, поклонившись на прощание, направляюсь к двери.
До желанной свободы остается пара шагов, руку протяни, и вот она – вожделенная дверь, однако почти у порога меня нагоняет женская мольба, вынуждая инстинктивно замедлиться.
И я вполне мог бы проигнорировать слова иностранки, но вот загвоздка, мисс Хоук произносит фразу и, сама того не ведая, вмиг сбивает мои навигационные настройки.
– Пожалуйста, останься со мной…
Тело пронизывает парализующей дрожью, ступни намертво припечатываются к полу. Я медленно оборачиваюсь, но вместо Мэри вижу восьмилетнего мальчика. На разбитых коленях – запекшаяся кровь. Жесткие, как проволока, волосы – мокрые от дождя и торчат в разные стороны. Шорты липнут к тощим ногам, футболка в темных пятнах от соевого соуса, а на левом запястье болтается самодельный браслет дружбы из красных ниток и цветных бусин.
– Хён[15], пожалуйста, останься со мной, – всхлипывает он, вытирая сопли тыльной стороной ладони.
Внутри все сжимается. Чувствую, как земля уходит из-под ног. Мне горько, я разбит!
На болезненном выдохе прикрываю глаза. Жду, пока отпустит, но становится лишь хуже. Вновь смотрю с опаской перед собой, силуэт ребенка начинает растворяться в воздухе, а шутливая угроза хозяйки номера окончательно возвращает меня в реальность.
Туго сглатываю, быстро моргая, словно в глаза песка насыпали. Неосознанно запускаю пальцы под манжету рубашки, нащупывая плетеную фенечку, проверяя, на месте ли три стеклянные бусины с инициалами, после чего молча возвращаюсь к столу, беру свою порцию, плюхаюсь на край кровати и начинаю уплетать еду так проворно, будто это моя первая пища за несколько дней.
Но дело уже не в желании скорее покинуть отель, а в давящих и сжимающих горло воспоминаниях, от которых я пытаюсь отвлечься, интенсивно работая челюстями.
Американка, поглядывая на меня с нескрываемым любопытством, благодарит за помощь и предлагает вместе пообедать.
– Мы уже едим, – втянув в рот столб лапши, угрюмо бурчу я, не поднимая на девушку глаз. – Мы в расчете. Никто никому ничего не должен.
Грубо, знаю, ведь Мэри ни в чем не виновата. Но полыхающий фитиль не потушить, лимит учтивости молниеносно приближается к нулевой отметке, а выманить на свет милашку Ли Соджина теперь вряд ли получится.
Однако госпоже Хоук удается отвлечь меня от тарелки.
– Соджин, а можно тебя спросить? Насколько сильно тебе нужна работа в «Пак-Индастриал»? – весьма осторожно подбирая слова, начинает она. – Я вот к чему, давай смоделируем ситуацию – теоретическую. Допустим, завтра некая иностранка получит должность в вышеуказанной организации, оставив тебя без работы. А смог бы ты продолжать дружить с той гипотетической иностранкой, у которой в Сеуле… – Запинается, отводит взгляд. – В целой стране… нет ни одного друга?
Насколько сильно мне необходима занятость в «Пак-Индастриал»? Хороший вопрос. Задаю его себе каждый день на протяжении последних лет.
Правда, звучит он несколько иначе: на что я готов пойти ради должности в «Пак-Индастриал»? Ответ всегда один: на все!
Надменно усмехаюсь. Встаю с кровати. Подхожу к мусорному ведру, чтобы выбросить контейнер-миску. Из груди вырывается сиплое, но многозначительное: «Хм».
– Значит, ты ТОЖЕ прошла… – Основополагающее слово – «тоже». Криво ухмыляюсь и разворачиваюсь, глядя на янки сверху вниз.
Не представляю, что еще добавить. Посоветовать, чтобы не распушала хвост прежде времени, ведь ее уровень владения корейским вряд ли зачтется комиссией. Но она и так в курсе. Раз умудрилась решить тест за полчаса – не глупая.
– Не говори «гоп», пока не перепрыгнешь, – наконец резюмирую, нахально дернув бровью. – В любом случае удачи, Мэри… – Я впервые произношу имя девушки вслух.
Странное ощущение, от которого хочется немедленно избавиться, чтобы не привыкать. Поэтому, ища повод, перевожу взгляд на порцию Хоук – доела. Отлично. Миссия выполнена, мы пообедали, более меня в номере ничто не держит.
– Мне пора. Нам обоим надо отдохнуть и подготовиться, – поясняю причины чисто из вежливости и уверенно направляюсь к двери, но за секунду до того, как оказываюсь в коридоре, оборачиваюсь. – И да, поверь, тебе совсем не нужен такой друг, как я. – Вновь склоняю голову, чуть ниже обычного, и оставляю девушку в одиночестве.
