Катерина Райдер
Абонент временно недоступен
Дисклеймер:
События и персонажи романа вымышленные, любые совпадения случайны.
от автора:
Посвящается всем мечтателям.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ – Не по плану
Нью-Йорк. Апрель.
Эмма: 1
Сегодня был важный день. Крайне важный день. Самый важный день в моей жизни!
Питер Фицджеральд, один из лучших адвокатов крупнейшей юридической фирмы Нью-Йорка «Мартин и партнёры», успешный, образованный, обеспеченный, а главное, чертовски сексуальный мужчина, после шести лет отношений, наконец, решился сделать мне предложение!
Во всяком случае, я очень надеюсь, что заказанный столик в «Элевен Мэдисон Парк», куда без предварительного резервирования можно попасть разве что став президентом или Элвисом Пресли, свидетельствует именно об этом.
Разумеется, были и другие звоночки. Например, за неделю «до», я слышала, как Пит подтверждал по телефону бронирование двух авиабилетов, куда именно, выяснить не удалось. Несколько дней назад прикупил себе новый костюм. А вчера в кармане его пальто я нашла чек из «Тиффани» на кругленькую сумму.
Наше знакомство состоялось около шести с половиной лет назад на свадьбе общих знакомых. Тогда Питер ещё не был акулой юриспруденции, а всего лишь подающим надежды помощником адвоката, снимал небольшую квартирку в Бруклине и мечтал о простых вещах.
Мы оба пришли на торжество без пары, поэтому нас посадили за стол для одиночек. Та ещё компания: престарелая женщина с аллергией на цветочную пыльцу (и это на свадьбе), обиженный на весь мир подросток и тучный кузен жениха, сметающий закуски со скоростью болида «Формулы-1». Разумеется, в столь экстремальных условиях у нас с Питером не было шанса пропустить друг друга.
Спустя несколько дней он выпытал мой номер всё у тех же знакомых. На пятом свидании впервые поцеловал. После восьмого остался на ночь, а на утро предложил встречаться. Я, как приличная девушка, взяла паузу подумать и ровно через полторы минуты согласилась. Нам обоим недавно исполнилось по двадцать пять, мы были безумно влюблены и счастливы.
С тех пор много воды утекло. Питер высоко продвинулся по карьерной лестнице. Переехал в просторные апартаменты на Манхеттене и даже обзавёлся личным секретарём. Он часто задерживался допоздна на работе, проводил деловые встречи за пределами Нью-Йорка, мотался по командировкам в другие штаты и неустанно напоминал мне, что главное в жизни – обрести цель, которой я, по его мнению, не имела. Но, согласитесь, определиться со своим призванием едва выскочив из памперсов, как это было у Питера, суждено далеко не всем. Вот и я просто ещё себя не нашла…
Ладно, не будем о прошлом, вернёмся к настоящему.
Около десяти утра Пит или его помощник отправил мне сообщение о зарезервированном столике в одном из лучших ресторанов города. Разумеется, я сразу же поделилась новостью со своими лучшими подругами, переслав текст смс в общий чат. Саманта отнеслась к моим дедуктивным умозаключениям скептически, заявив, что чек из ювелирного может в равной степени означать как предложение, так и наличие любовницы. Мишель чересчур разволновалась и попросила очень хорошо подумать, прежде чем отвечать «да». В итоге мы решили, что моё предполагаемое замужество – тема заслуживающая более углублённого обсуждения, и в обеденный перерыв я на всех парах рванула в Дамбо, чтобы встретиться с подругами.
Место нашего шабаша, как любил говорить Пит, находилось в лофтовой кофейне на 25-той Джей Стрит. Здесь варили лучший кофе в Бруклине. Его аромат ощущался за квартал и был настолько головокружительно-соблазнительным, что каждый раз подкашивались ноги от нетерпения. Идеально сбалансированный, крепкий, вдохновляющий, он никогда не подводил и оставлял после себя терпко-сладкое послевкусие. Клянусь, если бы этот кофе был мужчиной, я бы не раздумывая вышла за него замуж.
Когда я добралась до места, Саманта уже сидела за нашим излюбленным столиком у окна и задумчиво постукивала фильтром сигареты по краю тарелки с чизкейком.
Мисс Шоу была из тех женщин, которые всего добиваются сами. В свои тридцать три она владела крупной сетью магазинов нижнего белья. Имела двух любовников на постоянной основе и планировала завести третьего. У неё был отличный вкус, внушительный банковский счёт и квартира с видом на центральный парк, а ещё сногсшибательная внешность! Всё по Фрейду: ноги от ушей, голливудская улыбка, взгляд с чертовщинкой и всегда идеально уложенные платиновые локоны. Одним словом – женщина с обложки.
Стягивая на ходу шарф, я торопливо подошла к подруге и плюхнулась на стеганый диванчик напротив. Саманта приветливо улыбнулась, бросив краткий взгляд на дверь.
– Мишель опять опаздывает. Твой кофе. – Пододвинув ко мне бумажный стакан, Шоу брезгливо наморщила нос. – Мы уже давно не студенты, почему до сих пор собираемся в кафешке для нищебродов?
– Потому что здесь готовят лучший кофе, – безапелляционно ответила я, с предвкушением вдыхая аромат бодрящего напитка.
– Верно, – снисходительно выдохнула Сэм. – Ну так что, обсудим начало твоего превращения из сексуальной и независимой женщины в домработницу, с трудом помещающуюся в растянутые треники, или сначала дождёмся нашу Марту Стюарт?
В ту же секунду дверь кофейни распахнулась. В помещение вошла Мишель Холмс с коляской, в которой, надрываясь, рыдал малыш. Рассыпаясь в извинениях, она не без труда доковыляла до нас и, устало выдохнув, плюхнулась на диван, после чего впихнула в рот своему сынишке бутылочку, тут же натыкаясь на едкий комментарий Саманты:
– Мы же договаривались, никаких срущих под себя, орущих и сосущих что попало существ!
– Простите, Колин повёл Браина к зубному. Мне не с кем было оставить Майкла.
– Всё в порядке, Мишель, – заверила я подругу, осуждающе глянув на Сэм.
Сколько себя помню, Мишель и Колин всегда были вместе – яркий пример того, что первая любовь вполне может оказаться единственной. Познакомились ещё в школе, поженились на последнем курсе университета, через год у них родился первенец – Браин, а восемь месяцев назад на свет появился Майкл. Их нельзя было назвать воплощением американской мечты. Колин работал старшим менеджером по продажам в компании, торгующей подгузниками. Мишель по большей части занималась детьми и вела кулинарный блог в «инстаграм». У них был небольшой, но очень уютный дом в пригороде, разумеется, купленный в ипотеку, подержанный минивэн, престарелый лабрадор по кличке Билли и бесконечная рутина. Зато эти двое до сих пор безумно любили друг друга.
Как только Майкл успокоился, Мишель подсела ко мне и призывно кивнула. Настало время обсудить повестку дня, но я вдруг разом растеряла все слова.
– Ладно, если никто не может произнести это вслух, скажу я, – уверенно начала Саманта. – Эмма, Питер тебе не подходит. Честно говоря, я вообще не понимаю, как вы продержались столько времени.
– Сэм, ты же обещала быть помягче! – одёрнула блондинку Мишель.
Я потрясённо распахнула глаза.
– Вы обсуждали наши отношения с Питом за моей спиной?!
– Нет! – воскликнула Холмс.
– Конечно, обсуждали! – наперекор ей заявила Саманта.
Я недовольно насупилась и, отхлебнув кофе, откинулась на спинку дивана. Повисла неловкая пауза. Сэм и Мишель уставились друг на друга в безмолвном диалоге.
– Послушай, – спустя некоторое время, заговорила Шоу. – Мы просто переживаем за твоё будущее рядом с этим мужчиной. Как по мне, Фицджеральд просто пудрит тебе мозги. Взгляни на ситуацию непредвзято: вы встречаетесь почти шесть лет, а он до сих пор не предложил тебе переехать, при этом постоянно шлёт смски с просьбами что-то купить или сделать.
– Он просто очень занят, – возмущённо парировала я.
– Эмс, брось. Так занят, что не может самостоятельно покормить свою ящерицу? Зачем он вообще купил эту мерзость?
– Это игуана, – обречённо пропищала я.
– Без разницы! – фыркнула Сэм. – Покупаешь ему продукты, упаковываешь ланч, забираешь вещи из химчистки.
– Потому что мне по пути…
– По пути откуда и куда? – негодующе сощурилась Саманта. – Это не отношения, а эксплуатация. К слову, рабство в Америке отменили в 1865 году. Но даже если допустить, что я придираюсь, в прошлом месяце у тебя закончилась аренда, так?
Я молча кивнула.
– И что сделал наш золотой мальчик?
– Предложил заселиться в его старую квартиру, – насторожено ответила я, не понимая, к чему именно клонит подруга.
– Как мило с его стороны, – иронично закатила глаза Сэм, а затем развела руки в стороны изображая чаши весов. – Манхеттен. Бруклин. Видишь разницу?
Я задумалась. Эйфория, с самого утра порхающая бабочками в животе, испарилась. Вместо неё появилась тяжесть, напоминающая несварение.
– Милая, я просто не хочу, чтобы ты расстроилась, когда окажется, что ожидания не имеют ничего общего с действительностью, – смягчившись, добавила Саманта.
Огорчённо вздохнув, я отставила кофе в сторону. Прости, дорогой, но в подобной ситуации даже ты не способен поднять мне настроение.
Аргументы Шоу выглядели весьма убедительно. Но в защиту Питера должна сказать, что около двух лет назад он был не против съехаться, я не захотела. Год выдался не из лёгких, мне чертовски не везло с работой. Пришлось сменить три места, прежде чем я устроилась в рекламное агентство мистера Броуди. Удобный график, неплохая зарплата, к тому же я быстро влилась в коллектив, чего обычно не случалось. Проблема заключалась в том, что наш офис располагался в Бруклине, а Пит как раз переезжал на Манхеттен. В общем, взвесив все «за» и «против», мы решили немного повременить, да, видимо, так и застряли где-то между светлым будущем и унылым настоящим.
– А ты что скажешь? – обратилась я к Мишель, нарушив затянувшееся молчание.
– Газа не гаят, – пробубнила подруга, активно пережёвывая кусок яблочного пирога. – Бове, как фкуфно…
– Что? – одновременно переспросили мы с Сэм.
Холмс через силу проглотила лакомство и, промокнув губы салфеткой, повторила:
– У тебя не горят глаза. Я понимаю, что Пит не самый плохой вариант: своё жильё в центре, крутая тачка и членство в гольф клубе. Но ведь мы говорим о браке! Здесь главное чувства, а не размер его квартиры или кошелька.
– А вот тут бы я с тобой поспорила, – с деловым видом вклинилась Саманта. – Кто бы что ни говорил, размер имеет значение!
Мы с Мишель в голос рассмеялись, а затем она накрыла мою руку своей и очень вкрадчиво спросила:
– Эмма, ты любишь Питера?
– Да, – не задумываясь ответила я, хотя глубоко внутри что-то неприятно кольнуло.
Подруги многозначительно переглянулись.
– Тогда, если это действительно то, что тебе нужно, соглашайся, – благословила Холмс.
Эмма: 2
Ресторан находился на перекрёстке Мэдисон-авеню и 11-той улицы. Чтобы успеть вовремя, при этом быть во всеоружии, я отпросилась с работы на час раньше.
Уже без малого год (что для меня достижение) я трудилась в небольшом рекламном агентстве на Уотер-стрит в Бруклине. В основном занималась разработкой дизайна листовок, буклетов, визиток, а так же ведением соц.сетей клиентов. Зарплата, конечно, не предел мечтаний, зато всего в паре кварталов от дома и любимая кофейня под боком. Мне нравилось, что наш директор был вовлечённым человеком и активно принимал участие в обсуждении проектов, а ещё он ценил сотрудников, пытающихся привнести в унылый мир потоковой рекламы нечто новое, креативное, что-то своё. Мистер Броуди сравнивал этот процесс с джазом.
«– Не смейте давать клиенту то, что он просит. Прислушивайтесь к его пожеланиям, но не воспринимайте их буквально. Джазуйте!» – говорил он каждое утро на общем собрании, а потом выкладывал на стол коробку вкуснейших ароматных пончиков из кондитерской на углу, желал продуктивного дня и удалялся в свой кабинет, чтобы восемь часов к ряду самостоятельно шерстить интернет в поисках новых клиентов. Да, дела у агентства шли неважно, слишком большая конкуренция. Но мистер Броуди не сдавался и, глядя на него, всегда весёлого, отзывчивого, заряженного позитивом, мы тоже. Он вдохновлял, а это, на мой взгляд, одна из важнейших черт хорошего руководителя.
Что касается Питера, его отличительной чертой была пунктуальность. Он не любил ждать и напрочь слетал с катушек, когда кто-то опаздывал. Но, как я не старалась, приехать вовремя не удалось. Проклятые пробки!
И вот что странно, сегодня Пит нисколечко не разозлился. Напротив, встретил меня с распростёртыми объятьями! Широко улыбаясь, он поднялся на ноги, обошёл стол, галантно отодвинул мой стул и, после того как я уселась, нежно поцеловал в щёку, при этом похлопав по правому карману пиджака…
Ужин начался обычно. Со знанием дела Питер выбрал вино, основное блюдо и десерт. А пока мы ждали, попросил принести шампанское. Дыхание участилось. Шампанское ведь для праздников, или я параноик?!
Когда же два бокала, покрытые изнутри искрящимися пузырьками, оказались в наших руках, а бойфренд, хитро прищурившись, выложил на стол маленькую бархатную коробочку с эмблемой «Тиффани», моё сердце замерло.
Взгляд Фицджеральда вдруг стал до дрожи пронизывающим. Именно так он смотрел на меня в самом начале отношений – взволнованно, предвкушающе. В горле пересохло. Пульс забарабанил в висках, будто там поселился сумасшедший шаман-отшельник и теперь истошно колотил в бубен, призывая кровь прилить к щекам.
Туго сглотнув, я подняла на Питера глаза, безмолвно спрашивая: «и что это значит»? Предполагаемый жених не спешил переходить к главному, с упоением наблюдая за тем, как я нервно ёрзаю на стуле. В итоге, дойдя до крайней точки кипения, я не сдержалась и, всплеснув руками, воскликнула:
– Питер, я так долго этого ждала!
– Да, я тоже! – радостно подхватил Фицджеральд, а затем вдруг недоуменно тряхнул головой и быстро заморгал сизыми ресницами. – Постой, откуда ты узнала?
– Узнала что? – растерянно уточнила я.
Внезапно желудок скрутило. Пит ещё ничего не сказал в ответ, я уже чувствовала себя полной идиоткой!
– О том, что Мартин предложил мне стать партнером?
– Партнёром? – эхом повторила я, изо всех сил пытаясь сдержать фейспалм.
– Да! Представляешь?! Это огромный шаг вперёд! Теперь все изменится! Годы изнурительной работы, наконец, обрели смысл! – размахивая бокалом, одержимо тараторил Пит. – Ну же, детка, скажи, что ты гордишься мной!
– Очень горжусь, Питер, – отсутствующе промычала я, приложившись к шампанскому, но Фицджеральд тотчас выбросил вперёд руку, останавливая меня.
– Погоди, у меня есть тост!
Пришлось опустить бокал. И да, я была искренне рада за Питера, он действительно много работал, чтобы получить повышение, просто, как и сказала Саманта, меня пожирали изнутри неоправданные ожидания. Но ведь Пит не виноват в том, что я чего-то там себе напридумывала, к тому же коробочка из «Тиффани» всё ещё лежала на столе. Кто знает, что скрывалось под её крышкой…
– Итак, дорогая Эмма, я бы хотел сказать тебе спасибо. Все эти годы ты была рядом, верила в меня и поддерживала. Без тебя мне бы пришлось нелегко.
– Ой, перестань, ты всего добился сам…– самую малость поплыв от похвалы, улыбнулась я.
Питер на секунду задумался, но вскоре, к моему огромнейшему негодованию, согласно кивнул.
– Да, безусловно. И всё же, по случаю повышения, я приготовил тебе сюрприз.
Ткнув указательным пальцем в подарочный футляр, Пит пододвинул его ко мне и призывно кивнул.
Настал момент истины!
– Давай, открывай скорее, – нетерпеливо подначивал бойфренд.
Щемящее грудь волнение вернулось. Нерешительно протянув руку, я взяла подарок и, отщёлкнув крышку, замерла с перекошенным от удивления лицом. На атласной подушечке лежали серьги, безумно красивые, утончённые, кажется, с брильянтами. Но…
– Нравится? – явно довольный собой, спросил Пит, не обращая внимание на моё замешательство.
– Да, – на автомате выдохнула я, потянувшись свободной рукой к мочке уха. – Вот только у меня уши не проколоты…
– Серьёзно? – потрясённо произнёс Фицджеральд, немного помолчал, подумал и невозмутимо добавил, – значит, появился повод озадачиться данным вопросом.
Остаток вечера мы провели за разговорами о перспективах, новом уровне ответственности и заоблачных горизонтах, которые стали реальностью. Разумеется, в основном говорил Питер. Я же лениво пережёвывала морские гребешки, которые, к слову, ненавижу.
Когда подали десерт, в памяти всплыл разговор Фицджеральда с авиакомпанией и, чтобы снова не опростоволоситься, я спросила напрямую.
– Пит, пару дней назад ты подтверждал бронирование билетов по телефону.
– Да, лечу в Сиэтл на следующей неделе. Мартин хочет представить меня парочке крупных клиентов.
Хм, теперь понятно, зачем ему новый костюм. А я-то, дурочка, размечталась о совместном отпуске.
– Выходит, второй билет для Мартина?
– Нет, босс летит на частном самолёте. Когда он сказал о поездке, я ещё не знал про повышение и заказал билеты как обычно.
– Тогда кто летит с тобой?
– Кристина.
– Какая ещё Кристина? – не подумав выпалила я, тут же об этом пожалев.
Питер самодовольно ухмыльнулся.
– Столько лет прошло, а ты всё ревнуешь?
– Нет, просто интересуюсь – кисло парировала я. – Так что за Кристина?
– Ничего особенного, просто коллега. Мартин считает, что наличие женщины на переговорах поможет настроить клиентов на нужный нам лад.
Я неосознанно нахмурилась.
Питер окинул меня проницательным взглядом, расплываясь в обворожительной улыбке.
– Эмс, это просто деловая встреча. Ну, в самом деле, не тащить же мне в Сиэтл тебя…
Прозвучало как-то слишком язвительно. Естественно, я завелась.
– А почему, собственно, нет? Колин всегда берёт Мишель на корпоративные ужины своей компании. А я за три года, что ты работаешь на Мартина, ни разу даже в офисе у тебя не была.
– Во-первых, я не Колин. А во-вторых, он продаёт подгузники… – снисходительно заметил Пит.
– И что? – возмущённо поинтересовалась я.
Видимо, осознав, что ходит по тонкому льду, Фицджеральд отставил бокал и поднял вверх руки, капитулируя.
– Ничего, милая. Ничего…
Мы немного помолчали, уставившись каждый в свою тарелку, но вскоре Питер снова заговорил. Дурацкая привычка, несмотря ни на что, оставлять последнее слово за собой!
– Эмс, пойми, в Сиэтле меня ждёт встреча с очень успешными и влиятельными людьми. От того, какое я произведу впечатление, напрямую зависят моя карьера и наше будущее. Я не могу облажаться и поставить под удар несколько лет усердного труда. Это не вечеринка супервайзеров, возомнивших себя топ-менеджерами, с жаренными сосисками на костре и дешёвым пивом в пластиковых стаканчиках. Мы собираемся говорить о деньгах, об очень больших деньгах, и если Мартин считает, что с нами должна лететь его помощница, значит, так нужно. К тому же подумай хорошенько, что тебе там делать? Ты не любишь оперу, терпеть не можешь гольф, да и мыслишь совсем другими категориями.
«Мыслишь другими категориями» – эта фраза впилась в мозг, как рыбная кость в горло.
Я не стала продолжать дискуссию, не видела смысла что-то доказывать и, уж тем более, не собиралась оправдываться, поэтому бросила все силы на поедание десерта.
Спустя полчаса мы вышли из ресторана. Пит как ни в чём не бывало предложил поехать к нему, но у меня не было никакого желания продолжать этот вечер и, сославшись на горящий дедлайн по новому проекту, я попросила поймать мне такси.
Эмма: 3
За окном мириадами разноцветных огней проносился вечерний Нью-Йорк. Время волшебного и невероятного превращения. Днём город напоминал озлобленный улей: сотни тысяч людей жужжали на разных языках колкости. Всюду недовольные лица, необоснованная агрессия и наэлектризованная суета, гудящая в воздухе терабайтами бессмысленной информации. Никакой кинематографической эстетики!
Я всегда считала, что мегаполисы, будь то «Большое Яблоко», Лос-Анджелес, Сеул, Лондон, Москва, незаслуженно романтизируют, по большей части те, кто бывал в них только проездом или вовсе не ступал на «землю обетованную». Вы скажите: больше возможностей! Я отвечу: огромная конкуренция. Вы скажите: обширный выбор развлечений! Я отвечу: море соблазнов, утягивающих на дно. Вы скажите: много людей, следовательно потенциальных друзей. Я отвечу: и зашкаливающее количество подонков! Но самое главное, живя в многомиллионном Клондайке сомнительных перспектив, шансы прочувствовать на себе, что в действительности означает выражение «одиночество в толпе», возрастают до невообразимых пределов. И всё-таки я любила Нью-Йорк. Особенно ночью.
С приходом сумерек город волшебным образом преображался. Сбросив до утра ворох дневных забот, он становился добрее и приветливее. Женщины вспоминали о том, что прекрасны, и начинали кокетничать. Мужчины, попадая под их колдовские чары, вели себя обходительно. Таксисты прекращали ворчать. Наверное, потому что рассасывались пробки. А у входа в метро появлялись уличные музыканты. В воздухе витало вдохновение…
Но сегодня распустившийся под неоновым солнцем билбордов NY меня не радовал. Он задиристо улыбался, подмигивал яркими огоньками, пытался привлечь красочными витринами, однако все мои мысли вращались вокруг одной единственной фразы, брошенной Питером невзначай: «Ты мыслишь совсем другими категориями».
Что он имел в виду? Какие ещё «другие категории»? Означает ли это, что я ограниченная или наоборот – имею слишком широкие взгляды на жизнь?
– Это не вечеринка супервайзеров возомнивших себя топ-менеджерами… – пробурчала я, передразнивая надменный тон бойфренда, негодующе распухая, совсем как мозоль после буднего дня, проведённого в новых туфлях.
Под рёбрами закопошилась обида, зацарапала изнутри, противно попискивая. Неужели Пит действительно считает, что мой предел – это жареные сосиски и дешёвое пиво? Он стыдится меня? Поэтому ни разу не брал с собой на вечеринки компании?
Из коматоза мыслей меня вывел вибрирующий телефон. Звонила Саманта, хотела справиться о положении дел. Стараясь контролировать эмоции, я вкратце обрисовала ситуацию, да только под занавес таки не смогла сдержать рвущийся наружу всхлип. Сэм всё поняла.
– Ты где сейчас? – поинтересовалась она.
– Еду домой в такси.
– Может, встретимся? Сходим куда-нибудь, пропустим по стаканчику?
– Нет. Люди, надирающиеся в баре сквозь слёзы, выглядят жалко.
Шоу ненадолго задумалась и вскоре предоставила мне заманчивый выбор. Обожаю своих подруг!
– Текила или мартини?
– Текила, – жалобно простонала я.
– Мишель уже не вытащить, у неё комендантский мама-час, но я буду у тебя через сорок минут.
Приехала Сэм в начале одиннадцатого. Гремя бутылками в бумажных пакетах, не здороваясь и не разуваясь, она направилась прямиком в кухню, попутно оглядывая моё «новое» жилище.
У меня был бардак… Нет, не творческий беспорядок, а настоящий склад коробок, полных вещей, которые я отчего-то до сих пор не разложила по местам.
– Эмс, ты въехала сюда месяц назад или вчера? – строго спросила подруга.
– Да всё как-то руки не дойдут, – промямлила я, понуро плетясь следом.
– Знаешь, в чём твоя проблема? – бросила через плечо Шоу и, не дожидаясь моей реплики, сама же ответила на свой вопрос. – Ты живёшь в извечно подвешенном состоянии, и дело даже не в Питере.
– То есть почти шесть лет стабильных отношений не характеризуют меня как человека ответственного и постоянного?
– Нет, если эти отношения созависимые.
Я оскорблённо закатила глаза.
– Всё совсем не так…
– Разве? – сощурилась Саманта. – Прости, Эмма, но то, что происходит между вами с Питером, как-то не тянет на полноценные отношения.
– А на что тогда тянет?..
Я прекрасно понимала, о чём говорила Сэм. Просто, когда посвящаешь человеку жизнь, искренне веря, что вот ещё чуть-чуть, ещё одна сделка, ещё одно повышение, и всё случится – свадьба, загородный дом с белым заборчиком, общая собака или, на худой конец, игуана – сложно признаться себе, что на протяжении всего времени игра велась в одни ворота.
Не знаю, сколько я просидела, сверля взглядом пол и размышляя о «вечном». Шоу успела разобрать пакеты, отыскать в моём хаосе кабальитос, нарезать лайм и сообразить какой-никакой стол.
Текила возникла перед носом совершенно неожиданно, пропитывая воздух вокруг мексиканскими флюидами. Глянув на подругу мутным взглядом, я взяла напиток и, не утруждая себя ритуалами, опрокинула порцию залпом. Охлаждённая тягучая жидкость прокатилась по горлу, оставив на языке пикантную кислинку, добралась до желудка и тотчас пробудила яростное желание напиться вдребезги. Протянув Саманте опустевшую «лошадку», я потребовала добавки. Сэм улыбнулась, разлила по второй и, усевшись на пушистый коврик между кухонным гарнитуром и обеденным столом, призывно похлопала ладонью рядом с собой.
– Ладно, Эмс, не кисни. На самом деле все мужики потребители, кто-то больше, кто-то меньше, а кто-то в конец обнаглел. В них генетикой заложено сосать из нас жизнь, как к женской груди приложили при рождении, так потом до гробовой доски не отодрать.
Я усмехнулась.
– Поэтому ты не уважаешь институт брака?
– Отчего же, очень даже уважаю, особенно если проходить практику по обмену. – Сэм хитро улыбнулась. – Обожаю восточных мужчин! Но, к счастью, я уже окончила собственный институт под названием: «рождённый козлом, козлом и сдохнет».
– И Колин?
– Теоретически да. Хотя, ты права, наш Колин исключение из правил. Мишель очень повезло.
– А вдруг, однажды и тебе повезёт?
– Милая, я не настолько отчаялась, чтобы начинать разгребать тонны Нью-Йоркского мусора в поисках самородка. Мне и так отлично. Посуди сама: регулярный секс, никаких обязательств, скандалов, один большой и нескончаемый конфетно-букетный период. А главное, сидение в моём туалете всегда опущено!
Саманта не всегда была такой. В студенческие годы она, как и все девушки нежного возраста, мечтала встретить принца на белом коне. И встретила, да только «принц» оказался тем ещё засранцем. В ходе долгого бракоразводного процесса, сопряжённого с судебным разбирательством по статье «насилие в семье», выкидыша и моря пролитых слёз Шоу переродилась в ту Сэм, которую мы знали теперь и, несмотря на её цинизм, очень сильно любили.
– Ну всё, хватит на сегодня соплей, – грозно заявила Саманта. – Я пришла, чтобы поднять тебе настроение, но если ты и дальше планируешь сокрушаться о своём ненаглядном Питере, то мне здесь делать нечего!
– Нееет, – протяжно простонала я, вцепившись в руку подруги. – Не бросай меня. Обещаю, больше ни слова о Пите.
Вскоре, так и оставшись на полу кухни, мы погрузились в уютную атмосферу пустяковой болтовни ни о чём, щедро сдабривая посиделки текилой. Правда, спустя пару часов инстинкты таки взяли верх, и Питер снова вышел в чат. С той лишь разницей, что теперь во мне неведанным образом проснулась Саманта Шоу!
Толкнув пламенную речь о том, что впредь не потерплю потребительского отношения со стороны своего парня, я отхлебнула внушительное количество алкоголя прямо из бутылки и провозгласила тост:
– В жопу такие отношения!
Сэм заливисто рассмеялась, чуть кренясь в сторону, а затем пихнула плечом и предложила:
– Позвони и выскажи ему всё прямо сейчас!
– Знаешь? А почему бы и нет?– с энтузиазмом воскликнула я.
– Да, пусть знает, кто в доме главный! – подначивала Сэм.
– А кто главный? – потеряв нить разговора, переспросила я.
–Ты, Эмс! И если его что-то не устраивает, пусть катится ко всем чертям!
– Да! Точно! Пусть катится!
Воодушевлённая и готовая к разрушению, я метнулась в гостиную за мобильным. Он, как назло, сдох, а зарядку я оставила на работе. Но номер Питера помнила наизусть, поэтому, не раздумывая, схватила домашний и принялась остервенело тыкать по кнопкам.
Как только на том конце раздалось невнятное «алло», из меня сплошным потоком полились слова, полные обиды, возмущения и текилы:
– Нет, нет, нет! Сегодня ты уже достаточно сказал. Настала моя очередь и, клянусь, перебьёшь – скормлю твою ящерицу соседскому коту! Больше пяти лет я прикрывала твой зад, поддерживала во всём. Закрывала глаза на пропущенные дни святого Валентина, забирала проклятые рубашки из химчистки в час пик, и ни разу не слышала от тебя простого человеческого спасибо! А когда ты всё-таки снизошёл до благодарности, то подарил серёжки! Дурацкие серёжки! Серьёзно? За шесть лет ты хоть раз видел, чтобы я их носила? Или твоя «особая категория мышления» на это не способна? Эмс, принеси то, подай это, заскочи в банк, купи свежее манго в декабре, заплати домработнице, покорми игуану! Кстати, на кой чёрт тебе эта противная ящерица?
В трубке послышался хриплый вздох, но я тут же пресекла попытку Питера заговорить.
– Короче, хватит с меня этого дерьма! Я устала! Или ты пересматриваешь своё отношение, или можешь катиться на все четыре стороны, хоть в Сиэтл, хоть в Тимбукту, хоть на северный полюс, мне без разницы!
Я с облегчением выдохнула, вслушиваясь в тишину на том конце провода. Питер упорно молчал. Переглянувшись с Самантой, я снова заговорила.
– Пит? Теперь можешь ответить, если тебе есть что сказать.
– Я не Пит, – раздался сонный голос.
– А где Питер? – обескураженно спросила я.
Тишина. Сдавленный кашель и непонятная возня.
– Кто вы и почему у вас телефон Питера?!
– Девушка, со всем уважением к бедной игуане, но в следующий раз набирайте номер внимательнее. А ещё лучше не пытайтесь выяснять отношения с парнем после коктейлей с подружками!
– Чего?! – возмущённо воскликнула я. – Перестаньте заговаривать зубы и немедленно передайте трубку Питеру!
– Вот же… – тихонько пробурчал голос, а потом как завопил что есть мочи, аж в ушах зазвенело. – Ты номером ошиблась, чокнутая!
В трубке «затикали» короткие губки. Я, обомлев, опала на диван.
– Что случилось? – настороженно поинтересовалась Сэм.
– Номером ошиблась, – потерянно отозвалась, пытаясь разглядеть на малюсеньком дисплее цифры, но внезапно меня замутило.
Что происходило дальше, напрочь стёрлось из памяти. Как и когда уехала Сэм, не помню. Знаю только, что открыв глаза следующим утром, чувствуя себя хуже некуда, дала себе слово больше никогда не пить ничего крепче кофе.
