Катерина Райдер
11:11

00:05 По дороге из жёлтого кирпича

Случалось ли вам бывать в местах, где течение времени теряло значимость или не ощущалось вовсе? Где каждый шаг казался бессмысленным – не приближающим к чему-либо и не отдаляющим. Где всё тонуло в умиротворении настолько всеобъемлющем, что становилось не по себе?..

Таким перед Алисой предстал Туле, больше напоминающий тщательно выстроенный кадр для рекламной брошюры коттеджного посёлка «мечты» или же макет на столе архитектора – инсталляцию, но наполненную звуками, ароматами и, как ни парадоксально, жизнью.

Абсолютная симметрия деревянных домов с однотипными лужайками, изредка разбавлялась каменными строениями, появившимися здесь будто случайно, различными по стилю и форме. Сплошные пешеходные бульвары, всё из того же жёлтого сланца, с аккуратными клумбами по бровке и уличными фонарями в духе старого Лондона. Полное отсутствие автомобильных дорог, билбордов, супермаркетов и прочего из мира городского хаоса. Пение птиц, яркое солнце и люди… немного странные, но в целом обычные. Они никуда не спешили, занимались обыденными, однако совершенно не будничными делами. Кто-то читал книгу, сидя на скамье возле своего дома. Кто-то стриг газон, мыл окна, наводил уют во дворе. Кто-то неспешно прогуливался, отстранённо разглядывая пёстрые цветы, словно более важных дел не нашлось. Были и абсолютные бездельники, те и вовсе ничем не занимались, лишь с интересом да неким напряжением наблюдали за незнакомой девушкой, потерянно идущей по улице.

Помимо прочего Алиса отметила, что люди в деревне слишком уж разношёрстные. Разнилось всё: от национальности, до манеры одеваться. Но было у них и нечто общее – никто из горожан не изъявлял желание общаться. Каждый на кого девушка смотрела или с кем пыталась заговорить, отводил глаза, менял траекторию движения, углублялся в своё «ничегонеделанье». И так до тех пор, пока Апельман не добрела до здания с высоты «Аслум» принятого за мэрию.

Здесь, у величественного сооружения, своды которого держали огромные античные колонны, на глазах залётной гостьи развернулась весьма любопытная сцена, разнящаяся с общим настроением городка. Стоило Алисе приблизиться, как массивные двери распахнулись и на широкое мраморное крыльцо вышла молодая женщина консервативной наружности, грубо волоча за собой девочку подростка, явно не из числа школьных зубрил. Они, словно две крайности, олицетворяли противостояние добра и зла. Но по факту являли собой банальное столкновение поколений. Одна – темнокожая мулатка в кремовом свитере, светлой юбке на ладонь ниже колена, со строгим пучком на голове. Вторая – точно кактус, сплошь покрытая металлическими шипами, в сетчатых колготках, с густо подведёнными глазами на мертвецки бледном лице и растрёпанными белоснежными волосами.

– Сколько можно, Лю́си?! – почти кричала женщина в свитере, явно отчаявшись.

Алиса невольно замедлила шаг, прислушиваясь.

– Я ведь предупреждала, ещё раз поймаю, потребую у Адама запрет на посещение!

– А как же вся эта блажь про свободу самовыражения в Туле? Что хочу, то и делаю! – дерзко огрызнулась девица в кожаной косухе.

Взгляд Апельман скользнул по фасаду здания, вскоре останавливаясь на опознавательной табличке: «городская библиотека».

«Значит, женщина – библиотекарь. А школьница местная хулиганка? Интересно, что она сделала, слушала блэк-метал без наушников в читальном зале?!» – подумала Алиса, по-доброму усмехнувшись.

Меж тем страсти на крыльце накалялись.

– Ой, да подумаешь, один маленький косячок! – вырвавшись, прыснула неформалка.

– Подумаешь?! – всплеснула руками дамочка в свитере. – Мало того, что гробишь своё здоровье, так ещё и… – но закончить мысль не вышло, подросток громко и зловеще рассмеялась.

– Серьёзно, Тереза?! Какое, нахрен, здоровье?..

Женщина притихла, поджав губы, точно сама была ребёнком. Некоторое время спорщицы сверлили друг друга испытывающим взглядом, а затем библиотекарь разочарованно выдохнула.

– Как бы там ни было, это библиотека, а не наркоманский притон.

– Тесса, – покачала головой Люси, издевательски улыбнувшись, – оглянись вокруг, Туле и есть самый настоящий наркоманский притон. Весь чёртов мир – один большой притон, просто они… там… об этом не догадываются!

Тереза туго сглотнула, девчонка продолжила:

– Ну и зачем тогда всё это?..

– Что именно? – сухо уточнила женщина.

– Почему ты живёшь по правилам там, где они уже никому не нужны?

– Правила всегда нужны. Без них всё обратится в хаос.

– А это, по-твоему, гармония, порядок?.. – подросток очертила руками пространство вокруг себя, и хотела сказать что-то ещё, но Тереза заметила притаившуюся неподалёку Алису и поспешно перехватила слово.

– Разговор окончен, уходи.

Люси яростно взвизгнула.

– Но там мой альбом для рисования!

– Заберёшь на воскресной службе.

– Я не хожу на ваши сектантские сборища!

– Значит, придётся сделать исключение, – с этими словами женщина направилась в здание.

– Да чтоб тебя! – бросила ей вслед девица, вздрогнув от громкого хлопка тяжёлой двери, которую Тереза попросту не удержала, и развернулась к ступеням крыльца, сталкиваясь взглядом с Алисой.

На лице белокурой «колючки», промелькнула тень осознания. Вот почему Тесса так скоропалительно оборвала разговор – чтобы уши никто не грел. Школьница даже было дёрнулась в сторону входа, намереваясь таки стребовать своё, однако неловкие переминания Алисы привлекли внимание и разожгли праздное любопытство.

Выудив из нагрудного кармана косяк, подросток покатала его подушечками большого и указательного пальцев и, подпалив, принялась раскуривать, попутно в развалку спускаясь с крыльца. Поравнявшись с Апельман, она демонстративно окинула её оценивающим взглядом и крайне лживо улыбнулась.

– Не видела тебя здесь раньше. Новенькая?

Алиса нахмурилась. Слова девицы прозвучали как приговор, да и выражение лица не обещало приятной беседы.

– Я тут проездом, – холодно ответила Апельман, стараясь не выказывать никаких эмоций.

Люси злорадно усмехнулась, выпуская в воздух облако сизого дыма.

– Ах, ну да… все мы когда-то были на твоём месте.

– Эй, прекрати немедленно! – внезапно раздался грозный голос Терезы, вновь вышедшей на крыльцо. В руках женщины держала кожаную папку-портфель. – Забирай свои рисунки и…

– И… что? – с презрением ухмыльнулась девица.

– И займись чем-нибудь полезным. Скоро у шефа полиции день рождения, нарисуй плакат!

При этих словах Алиса впервые поймала себя на мысли, что люди здесь не только выглядят странно, но и говорят иначе. Дело было не в акценте или манере изложения мыслей, скорее в используемых словах. К тому же имена тех с кем уже довелось столкнуться, как впрочем и внешность, совсем не вписывались в стандарты Выборгского пригорода. Любого другого русского пригорода…

– День рождения… – между тем насмешливо протянула Люси, вновь обращая взгляд к Алисе. – А ты как считаешь, что важнее день рождения или день смерти?

– Что, прости? – удивлённо заморгала студентка.

– Веришь в судьбу? В Бога? В Дьявола? – продолжила сыпать бессмысленными вопросами малолетняя бунтарка. – Тоже будешь посещать дурацкие воскресные сборища? Или ты из тех, кто тусуется за заброшенным садом?

– А кто тусуется за заброшенным садом? – спросила Алиса, да только ей не ответили, в беседу снова вклинилась Тереза.

– Люси! – строго одёрнула та, бегло спускаясь по ступенькам. – Вот, бери, и прочь с моих глаз!

Школьница прижала к груди этюдник, словно в целом мире не было ничего дороже. Криво усмехнулась. Заглянула Алисе в глаза так пристально, что ей с трудом удалось вдохнуть.

– А хотя, знаешь… Совершенно неважно, во что ты веришь сейчас. Скоро Туле пережуёт и выплюнет все твои убеждения. Правда, Тесс?..

На этой немного пугающей ноте Люси широко улыбнулась и, отвесив библиотекарю театральный поклон, перебежала улицу, вскоре затерявшись в ближайшем проулке. Тереза тотчас обратилась к Алисе, не позволяя той зацепиться за слова девчонки.

– Извините, бога ради, и не принимаете на свой счёт, она не со зла, просто возраст такой.

– Я и не думала, – легонько улыбнулась Апельман, смерив оценивающим взглядом темнокожую женщину. – Вы очень хорошо говорите на русском, совсем без акцента.

– На русском? – будто бы удивилась Тесса, однако тут же отмахнулась от собственного вопроса. – Конечно… русский. Я, знаете ли, давно отвыкла, что кто-то обращает внимание на моё происхождение или речь. Но благодарю.

Повисла неловкая пауза. Алиса сконфужено поджала губы, потупив взгляд, полагая, что своим замечанием задела собеседницу. Та же, напротив, озадаченно её разглядывала. Этот очевидно вынужденный разговор вызывал у обеих смешанные чувства. Тереза была напряжена, пусть всячески пыталась это скрыть. Алиса же пребывала в растерянном смятении и после прогулки по таинственному Туле, и от вопросов школьницы.

– А вы, полагаю, постоялица «Аслум»? – некоторое время спустя таки нарушила молчание Тесса.

– Не совсем… – отрицательно качнула головой Алиса, ощущая, как неловкость начинает раздуваться мыльным пузырём, грозящим вот-вот лопнуть и прыснуть в глаза щёлочью. – Можно сказать, я немного заблудилась.

– То есть сегодня ваш первый день в Туле? – пытливо прищурилась женщина.

– И очень надеюсь последний, – иронично усмехнулась Апельман, но мгновенно осознав, что вновь проявила бестактность, поспешила объясниться. – Вы не подумайте, я не ханжа и тоже выросла в относительно небольшом городке, к тому же у вас здесь безумно красиво, просто мне очень нужно домой.

Тереза понимающе улыбнулась и даже, кажется, совсем не обиделась, поэтому Алиса бодро добавила:

– И раз уж зашла речь, вы случаем не подскажите, как мне добраться до Выборга?

Библиотекарь задумалась. Её озадаченность стала ещё более очевидной.

– Автовокзал. Может быть, железнодорожная станция? – предложила варианты Алиса.

– Ах да, – внезапно встрепенулась женщина, указывая направление рукой. – Вам нужно идти прямо по жёлтой дороге, никуда не сворачивая, через яблоневый сад. Тропа выведет куда надо.

– К станции? – зачем-то уточнила Алиса. Тереза кивнула. – А вай-фай там есть? Я смогу расплатиться за билет через приложение?

– Не знаю, – честно призналась женщина. – Я не покидала Туле много лет, поэтому не могу ответить на ваш вопрос. И прошу меня извинить, нужно идти работать. Было приятно познакомиться.

– И мне, – натянуто улыбнулась студентка, попятившись от крыльца.

Женщина сдержанно кивнула, после чего спешно поднялась по ступеням и скрылась за тяжёлыми дверьми. А Алиса, не задерживаясь, отправилась на поиски обещанной станции.

Вскоре, как и сказала Тереза, жилые дома закончились, но не бульвар. И пока дорога из «жёлтого кирпича» уводила всё дальше от города, Алиса отчаянно пыталась сложить воедино обрывки разрозненных воспоминаний. Выходило скверно. С каждым шагом вопросов становилось всё больше, а логичных ответов не находилось. Каким образом после аварии на теле не осталось ссадин? Куда подевалась машина? Кто привёз её в «Аслум» и почему не в больницу?.. Но тут под ногами зашуршал гравий.

Девушка остановилась. Перед ней возвышались красивые, но страшно проржавевшие кованые ворота, надпись над которыми гласила: «яблоневый сад». Вот только по ту сторону, вместо ожидаемых зелёных аллей, Алиса увидела удручающее запустение. Деревья без листвы, скрюченные, покрытые лишайником, торчали из земли высохшими прутьями. Дорожки заросли травой, но не сочной и радующей взгляд, а больше напоминающей сено, будто почве в этом гиблом месте катастрофически недоставало воды.

Ступать на мёртвую землю не хотелось – в груди забилось дурное предчувствие, однако выбора не было. По словам библиотекаря станция находилась прямо за «садом». Поэтому, собравшись с духом, Алиса толкнула одну из воротин. Та противно заскрипела, пропуская девушку внутрь.

Идти пришлось долго. Прошло больше часа, а уродливые деревья никак не кончались. Путница давно сняла пальто, перекинув его через согнутую в локте руку, туда же отправила шарф, расстегнула джемпер. Солнце нещадно палило. Ужасно хотелось пить, да и желудок не единожды подавал сигналы. Однако студентка упорно двигалась к цели и ни разу не подумав о том, чтобы вернуться в город.

Дневное светило описало полукруг, когда Алиса, наконец, подошла к краю сада. Здесь, что было весьма удивительно, прослеживалась чёткая граница, будто кто-то провёл линию маркером. Там, где прекращались деревья, высохшая земля вновь зеленела, словно картинка в детской раскраске, заполненная цветом строго наполовину. Но вовсе не это взволновало девушку, а то, что «за чертой» отсутствовал какой-либо намёк на цивилизацию – лишь поле усеянное маками и стена леса вдалеке.

Апельман туго сглотнула. В горле и так пересохло, а ещё и потрясение от увиденного. Неужели она заблудилась? На глаза навернулись слёзы.

– Как же это? Я шла прямо, никуда не сворачивала и должна была выйти к станции… – еле слышно обронила она, чувствуя, как силы стремительно покидают тело, пыльная земля тянет к себе.

Вдруг из глубин макового моря вынырнула ярко-голубая бабочка. Едва касаясь бархатных лепестков, она уверенно направилась в сторону студентки, но у границы сада зависла в воздухе, быстро мельтеша крыльями. Её парение завораживало, как и окрас – словно осколок зеркала, отражающий небо. Неизвестно откуда появилось острое желание прикоснуться. Без резких движений Алиса шагнула к «черте». Насекомое подалось навстречу, будто и само желал познакомиться поближе. Девушка улыбнулась, осторожно подняла руку и почти дотронулась до прекрасного создания, но указательный палец встретился с неведомой преградой. Пространство качнулось. Воздух, будто водная гладь, разошёлся кругами. Алиса ошеломлённо ойкнула, отпрыгивая назад, а в следующий миг, ощутив сильнейшие головокружение, упала в обморок.

00:06 Морфо

«Oh, my love, my darling,

I've hungered for your touch

A long lonely time…» – звучало откуда-то издалека, почти неразборчиво, будто подхваченное ветром эхо… Но с каждым вдохом Алисы слова становились всё чётче, музыка громче, осознанность ближе. И пусть разум ещё находился в пределах границ бессознательного, мышечная память заставила протянуть руку, отыскать на прикроватной тумбе телефон, мазнуть по дисплею пальцем.

Воцарилась благоговейная тишина. Впрочем ненадолго. Вскоре девушка услышала женский голос, пытающийся дозваться её сквозь толщу сна.

Секунда… две… три… Пробуждение.

Алиса распахнула глаза, села, пока не ясным взглядом осмотрелась: окно справа, перед ним письменный стол, напротив кровати тв-скамья, над ней постер с изображением макового поля. Знакомый запах кондиционера для белья. Гудение водосточной трубы. Звук автомобильного двигателя на улице. Дома! Она проснулась в собственной квартире!

– Что за ерунда?.. – пробормотали губы и тут из динамика телефона раздался раздражённый крик.

– Алло! Ты меня слышишь?!

Тряхнув головой, сбрасывая сонную пелену, Алиса схватила смартфон, посмотрела на дисплей – звонила сестра.

– Аня это правда ты? – потерянно отозвалась она, приложив мобильный к уху.

– Чего?! Спишь что ли? – фыркнула Анна, звучно причмокивая, должно быть завтракала.

– Уже нет… – на автомате ответила Алиса, ища взглядом электронные часы, стоявшие на столе среди кипы учебников и конспектов.

Те оказались на месте. Зелёные цифры показывали дату: одиннадцатое ноября, и время: 6:41 утра.

– Совсем как тогда…

– Чё ты там мямлишь? – буркнула сестра. – А-ай, не важно. Ты должна срочно приехать домой.

Младшая Апельман не ответила, глубоко озадаченная происходящим.

– Ау! Да проснись ты уже! – завопила в трубку Аня.

– Я не сплю. Не сплю? – очнулась Алиса, спустила ноги на пол, под ступнями оказался пушистый ковёр.

Её ковёр!

– Дай мне минутку…

Встав с кровати, девушка добрела до ванной комнаты, вошла, включила свет – всё по-прежнему.

– Чертовщина какая-то… неужели просто дурной сон? – предположила вслух она.

Анна раздражённо зашипела.

– Небось тусуешься до утра, а потом глаза продрать не можешь! За этим в Питер свалила? В общем, кончай тупить и собирайся. Мы с мамой ждём, и не вздумай…

– У меня сегодня лекция по философии. Её нельзя пропускать… – постепенно приходя в себя, возразила Алиса, глядя на заспанное отражение в зеркале.

– Эй! – громко взвизгнула Аня.

Младшую Апельман передёрнуло – очередное дежавю.

Пошатнувшись, она присела на край ванны. Анна возбуждённо вещала что-то про ответственность, важность семьи и наглость младшей сестры, которая сбежала от проблем в большой город. Алиса слушала в пол-уха, точнее совсем не слушала, отстранённо разглядывая дверцу стиральной машины. Она точно в своём уме? «Аслум», мадам Аве́ль, девочка Надя, Улу и его хозяин – всё это ей просто приснилось?…

И тут студентка вспомнила причину той роковой поездки в Выборг, отчего вздрогнув, распрямила спину и хлёстко оборвала словесную мясорубку сестры.

– Что случилось? Ты ведь в шесть утра позвонила не с днём рождения меня поздравить?

На том конце повисло неловкое молчание. Так и не дождавшись пояснений, Алиса позвала Аню по имени, чувствуя, как желудок скручивает в преддверии плохих новостей.

– Ты здесь?..

– Да, извини… – тягостно выдохнула Анна. – Если честно, я забыла, но не потому что мне всё равно, просто бабушка… – и сердце Алисы рухнуло в ноги. Снова. – Она умерла сегодня ночью. Именно поэтому…

– Поняла. Я приеду, – коротко ответила Алиса и отключилась.

Просидев в оцепенении по меньшей мере четверть часа Апельман, наконец, смогла взять себя в руки. Встала, подошла к раковине, ополоснула ледяной водой лицо. Боль стягивала грудь, но вопреки грузу потери, пришло и облегчение. Туле оказался фантазией – жуткой, безмерно реалистичной, но всё-таки не реальной. Однако, чтобы не испытывать судьбу в Выборг студентка решила ехать электричкой.

Без проблем прогуглив расписание междугородних поездов, прикинув сколько времени уйдёт на дорогу от университета до Финляндского вокзала, Алиса сочла, что сумеет втиснуть в плотный график душ, завтрак и покупку кофе в любимом «ТЧК». Поэтому немедля включила воду и принялась раздеваться. Однако вовремя заметила ряд пустых настенных крючков – по дурацкой привычке опять перетаскала все полотенца в комнату. Обругав себя за неорганизованность, девушка вернула пижамные штаны на место и, распахнув дверь, смело шагнула в коридор. В нос тотчас ударил солёно-водорослевый запах, а взгляд упёрся в бревенчатую стену и словно наспех сколоченный письменный стол, заваленный книгами, огарками свечей и прочим хламом.

Дыхание оборвалось. Руки прилипли к лицу, ловя ладонями рвущийся наружу крик. Глаза распахнулись столь широко, что над бровью прострелило. Внезапно стало жарко и душно.

Под ногой скрипнула половица. Алиса инстинктивно съёжилась, опасаясь выдать своё присутствие, но в хижине, где она неведомым образом оказалась, царила мёртвая тишина.

Резко развернувшись, девушка бросилась к двери в ванную, но врезалась в глухую стену. Ладони принялись жадно шарить в поисках выхода. От обиды по щекам побежали слёзы. Пальцы неестественно скрючились, царапая ногтями плохо обтесанные брёвна. И вскоре, окончательно отчаявшись, Алиса рухнула на пол, зарыдав.

Прошло не мало времени, прежде чем девушка успокоилась. Она сидела, прижавшись щекой к тёплой стене и отсутствующим взглядом сверлила потемневший с годами дощатый пол. В голове не укладывалось ровным счётом ничего. Никаких здравых идей, да и желания снова склеивать разбитую вазу.

Пустота. Безысходность. Мысли о собственном безумии…

Вдруг периферическим зрением девушка заметила движение справа. Сердце пропустило удар, но вскоре вновь закачало кровь – в лучах солнечного света, проникающего внутрь через небольшие мутные окна, летала голубая бабочка. Именно её Алиса видела на границе сада. Или нет?.. Бабочки ведь все одинаковые…

Неуклюже поднявшись на ноги, студентка направилась к насекомому. Небольшой домик выглядел обжито и в то же время заброшено. Всюду личные вещи: посуда, одежда на спинке стула, наколотые дрова возле камина, перед ним кресло, рядом столик с керамической кружкой и глиняным чайником. Однако здесь было слишком пыльно, неуютно, да и паутина, свисающая с потолка, говорила о запустении.

Окинув взглядом скромную обстановку, вопреки общему бардаку заметив аккуратно убранную постель, высокий раритетный комод с ручками-ракушками, керосиновую лампу на нём и старый диван с деревянными подлокотниками, Алиса подошла к столу, не без любопытства разглядывая его содержимое. Среди книг на корейском языке, отдельных листов с рукописными заметками, которые девушке было не прочесть, сухоцветов и другого барахла, лежал тауматроп[1]с изображением морфо[2]. Аккуратно взяв его в руки, Алиса раскрутила диск за алые верёвочки. Ярко-голубые рисованные крылья замелькали будто живые.

– Надо же… и тут ты, – обернулась девушка, но вместо бабочки увидела молодого мужчину в странном одеянии: чёрный плащ иллюзиониста с красной изнанкой, классический фрак, чуть мятая белая сорочка навыпуск, лакированные туфли с удлинённым мысом, а на голове чудака гордо возвышался старомодный цилиндр.

Обомлев, Алиса попятилась, практически сразу натыкаясь на стол. По его поверхности что-то покатилось. Незнакомец смело шагнул вперёд, в наклоне подставил ладонь, ловя наливное яблоко. После чего медленно распрямился и, будучи неприлично близко, неспешно прошёлся изучающим взглядом по побледневшему лицу студентки.

На пухлых, чуть обветренных, губах мужчины зажглась ехидная ухмылка.

– Я думал, ты будешь… выше… – его голос пробрал до мурашек бархатной вкрадчивостью, пусть фраза и была сказана с насмешкой.

Алиса, сама того не осознавая, оскорблённо вздёрнула нос, заглядывая в азиатские, но далеко не маленькие глаза, цвета крепкого кофе.

– Что, простите?.. – дерзко ответила она.

На сей раз парень улыбнулся завлекающе хитро. Во внешних уголках его магнетических глаз залегли обаятельные лучики-морщинки.

На вид Шляпнику было не больше тридцати: высокий, справный, со складными чертами лица и, как выяснилось, очень привлекательной улыбкой, побуждающей улыбнуться в ответ. Однако Алиса отличалась завидной прагматичностью и мало доверяла людям, особенно встречаемым впервые. Поэтому заигрывающие сигналы собеседника с толку не сбивали, пусть и вызывали неловко барахтающееся в груди смятение.

– Я… – было заговорила она, устав от пристального взгляда незнакомца, но тот звонко цокнул языком, веля замолчать.

– Оставим вопросы, которые сегодня уже были заданы не единожды, – томно заговорил он. – Главное, что следует уяснить: происходящее с тобой полностью реально, однако искать логическое объяснение бессмысленно. Не трать силы попусту и не доверяй никому. Следуй правилам, они важны, иначе не выжить, на этом всё. Ах да, не вздумай открываться жителям Туле, они с радостью сыграют на твоих слабостях. Запомни: здесь абсолютно всё не то, чем кажется. Ясно?

Алиса, отчего-то проглотив язык, туго сглотнула.

– Кивни, если поняла, – усмехнулся Шляпник.

Девушка выполнила просьбу или… приказ? Парень удовлетворённо ухмыльнулся, продолжая:

– Я бы хотел рассказать тебе больше, но времени нет, скоро ты очнёшься. Да и вряд ли ты поверишь моим словам, пока сама не увидишь…

– Не увижу что?.. – встревоженно уточнила Алиса, чувствуя, как холодеют от волнения руки.

– Истинное лицо Туле, – вмиг посмурнев, ответил незнакомец.

На улице, будто в подтверждение сказанному, раздалось зловещее карканье. Хозяин хижины бросил обеспокоенный взгляд на дверь, но почти сразу вернул его Алисе.

– Не пытайся сбежать, ничего не выйдет. Не перечь и не устраивай сцен – это повлечёт последствия. Просто жди.

– Ждать? Чего?

– Пока я не найду способ вывести тебя за черту города.

Грязные оконные стёкла задребезжали. Воздух взволнованно задрожал. Неестественно быстро стемнело.

– Но кто ты такой? – поддаваясь внутренней панике, всхлипнула Алиса.

– Зови меня Морфо, – в очередной раз широко и до мурашек притягательно улыбнулся парень, наклоняясь к девушке так близко, что та невольно затаила дыхание.

Их взгляды запутались друг в друге на неведомое количество секунд. Алисе почудилось, что прошла вечность. Морфо – миг. Он ждал её так долго и эта встреча, пусть столь краткая, фантомная, наполняла утратившее надежду сердце жизнью, распускаясь на обычно угрюмом лице искренней радостью.

– Послушай, чтобы ты здесь не увидела, не вздумай сомневаться в ясности своего рассудка. Всё взаправду, – участливо добавил парень. – Я, как и ты, попал сюда… – но договорить Морфо не успел, его прервал остервенелый стук в дверь.

В тот же миг собеседник щёлкнул пальцами, скомандовав грозное: «проснись». Перед глазами сразу всё завертелось, тело сковал паралич, возникло чувство стремительного падения. А после окружающая действительность канула в темноту, но совсем ненадолго. Вскоре Алиса и правда проснулась, вот только не в родной постели, не в своей маленькой квартирке на Василеостровской, и даже не в Выборге. Она была всё в той же роскошно обставленной спальне «Аслум».

[1] Тауматро́п – игрушка, основанная на оптической иллюзии: при быстром вращении кружка с двумя рисунками, нанесёнными с разных сторон, они воспринимаются как один.

[2] Морфо – род дневных бабочек из семейства Нимфалиды (Nymphalidae). Ранее данный род выделялся в самостоятельное семейство Morphidae. Окраска крыльев большинства видов синяя или голубая (иногда жемчужно-белая), блестящая с металлическим отблеском, целиком оптическая – в её основе лежит преломление света.