Катерина Падрон
Япония, я люблю тебя!
Культурный шок?
Квартирные страсти
– Алло. У меня тут посетитель, который хочет арендовать у вас квартиру. Но… она иностранка. Что вы думаете по этому поводу? – так начинается каждый второй (если не первый) телефонный разговор риелтора с владельцем квартиры, если вы приходите в японское агентство недвижимости, именуемое фудо: сан.
Даже несмотря на то, что Токио – это многомиллионный мегаполис, где глаз среднестатистического японца несколько раз за день встречает иностранца, сдать в аренду жильё «человеку извне» решается не каждый. А вдруг он сбежит? Вдруг не заплатит или разгромит всю квартиру? А может, он приведёт десяток себе подобных и устроит пляски до утра, терроризируя соседей? Иностранцы по-прежнему вызывают недоверие, и им часто приписывают все смертные грехи…
На второй год жизни в Японии я заметно устала от небольших комнатушек японских гестхаусов, особенно когда моим соседом по площадке стал великовозрастный американец, издававший странные звуки за стенкой и оставляющий ванную в вечном бардаке. К счастью, агентства недвижимости в районе Ёцуя были на каждом углу: практически ежедневно по дороге из университета домой я до бесконечности рассматривала квартирные вывески, мечтая об уютном гнёздышке, пускай и в 10 квадратных метров, но зато без всяких подозрительных соседей.
Арендовать жильё, если вы иностранец, – всё же вполне реальная авантюра, при условии, что у вас есть подобающая виза, достаточное количество денег на счету и гарант-поручитель: организация или гражданин Японии с постоянным доходом, которые будут ручаться за то, что вы выполните условия договора и, в случае необходимости, сможете возместить все убытки владельцу дома.
Мои мечты разбились вдребезги уже при первой встрече с риелтором: за 10–15 квадратных метров в центре Токио мне нужно было выложить не только 60 тысяч иен (примерно 550 $), но ещё и внести трёхмесячную арендную плату в качестве первого взноса – своеобразную гарантию хозяину на случай, если с квартирой что-нибудь произойдёт. Откуда ж мне было взять столько денег? Так и пришлось первые годы своей жизни в Токио жить на восьми квадратных метрах или на пяти татами (в Японии площадь комнат традиционно измеряется в татами, стандартный размер одного татами – 180 на 90 см). Даже за такую комнатушку я платила 50 тысяч иен, и в этом нет ничего особенного, ведь Япония знаменита маленькими квартирами и высокой арендной платой.
Стоимость аренды зависит от района, близости к железнодорожной станции, новизны постройки, типа дома, этажа, а ещё от того, куда обращены ваши окна. Стиль квартиры также существенно влияет на её цену: в Японии различают васицу – комнаты в японском стиле, где пол покрыт циновками-татами, и ё: сицу – помещения в европейском стиле с напольным покрытием (линолеум, паркет и так далее). Жильё всегда сдаётся без мебели и бытовой техники (только плита и несколько встроенных шкафов, если повезло – небольшой холодильник), поэтому обставлять пустую квартиру придётся из вашего кармана. Иногда в современных домах, где практически все комнаты (кухня, гостиная, ванная) выполнены по западному образцу, имеется одна в японском стиле: традиции в этой стране умирают с трудом.
Помимо домов, арендовать которые может позволить себе далеко не каждый, существуют две самые арендуемые категории: апато или мансён.
Апато представляют собой квартирки в двух-, трёхэтажных домах, которые сделаны из металла с пластиком или дерева. В Японии нет центрального отопления, поэтому холодные месяцы в таком жилище будут ощущаться особенно остро. С виду апато больше всего похожи на невзрачные коробочки, которые по минимуму снабжены необходимым для жизни. 10–20 квадратных метров такого удовольствия недалеко от станции в Токио будут стоить примерно 600–700 $, если где-нибудь на окраине города – 400–500 $ (а может, и дешевле).
Мансён является более дорогим вариантом многоквартирного дома, который построен из прочных материалов. Существуют различные виды такого типа: от неказистых, с небольшими окнами построек прошлого века до новомодных сооружений, где будут высокие потолки и пол с подогревом. Квартира такого образца более-менее новой постройки, с несколькими спальнями, площадью 50 квадратов, будет стоить 2000–3500 $ – при условии, что сам дом находится не в самом модном районе. Это, к слову, практически столько же, сколько и средняя заработная плата в стране.
Тесные спартанские условия японских реалий приводят к ошеломляющему русского человека факту: в Японии не принято приглашать гостей. Все праздники, дни рождения и даже посиделки за чаем обычно случаются в кафе, ресторанах и других публичных местах. Даже члены одной семьи часто предпочитают встречаться вне дома.
Бывают ли исключения? Бывают: среди тех японцев, кто вырос в другой стране, или в смешанных браках. Хотя, если вспомнить, что в Стране восходящего солнца 98 % населения составляют всё-таки японцы, знайте: когда вас пригласили в гости, считайте себя счастливчиком.
Тем не менее, даже если вы наконец-то очутились в эпицентре событий с десятком других таких же зевак в одной из японских квартир, знайте – соседи не дремлют и будут жаловаться на малейший шорох за стенками.
Однажды дело дошло до абсурда. Мы сидели у друзей на небольшой веранде, когда к нам внезапно нагрянуло два полицейских.
– Слишком шумно вы тут развлекаетесь! – с лицом фейсконтрольщиков заявили они и попросили предъявить документы. Стоял тёплый воскресный день, 3 часа пополудни, центральный район Токио – Роппонги. В Японии к вам могут наведаться даже в это время.
«А можно ли иностранцу купить квартиру?» – спросят меня любопытные читатели. Можно, проверено на собственном опыте. В Японии нет каких-либо ограничений на приобретение жилья иностранцами: при покупке в ипотечный кредит необходимо иметь вид на жительство, поручительскую гарантию от гражданина страны и продолжительный рабочий стаж в местной компании. Одним словом, быть добропорядочным иностранным гражданином Страны восходящего солнца. А если есть вся сумма наличными, то ещё лучше! Японское законодательство не потребует каких-либо дополнительных документов, но и визу в страну автоматически тоже не даст.
Японская недвижимость – одна из самых дорогостоящих в мире: всё же благоприятной территории для жизни здесь не так уж и много, а всё, что есть, уже и так прилично перенаселено. Вот и цены подобающие. Простому японскому «воротничку» придётся работать не одну жизнь, чтобы купить себе просторный, красивый домик. Так же, как и в случае с арендой квартиры, стоимость жилья при покупке будет зависеть от района, типа дома, близости к железнодорожной станции и многих других факторов. Наиболее популярный размер – 60 квадратных метров (гостиная и две спальни) в модной новостройке одного из неплохих районов Токио будет стоить от 65 миллионов иен (650 000 $) и выше. Такое может позволить себе далеко не каждый.
Интересно обстоит дело со сдачей в аренду своих же квартир. Допустим, пустили вы пожить у себя семью господина Танака, заполнили все бумажки, приняли огромную сумму первоначального взноса и поехали в кругосветное путешествие. Возвращаетесь домой, думаете – мол, сейчас скажу господину Танака, чтоб съезжал, хочу в свою квартиру. Но не тут-то было: по японскому закону квартиросъёмщики имеют право жить в вашей квартире хоть до конца своих дней, пока сами не изъявят желание съехать. Никак их оттуда не выгонишь!.. Поэтому, если вы вдруг надумаете продавать свою квартиру, а её всё ещё снимают люди, ничего не поделаешь: новому хозяину она достанется вместе с квартирантами.
Вот и трудятся японцы не покладая рук, чтобы хоть когда-нибудь прикупить себе кусочек родимой земли. Понятное дело, копить придётся долго, ведь первоначальный вклад тоже нужно как-то покрыть. Но когда покроешь… получишь небольшой метраж, несколько миниатюрных комнаток и, если повезёт, обойдёшься без стенки соседнего дома из твоего окна. Что ещё нужно для счастья?
Каникулы жизни
Первое, что бросилось мне в глаза в первые дни стажировки в японском университете города Осака, – это количество спящих за партами студентов. Пока профессор вещал со своей трибуны, перед его глазами происходило что-то странное: кто-то присоединялся к лекции на полчаса позже, кто-то отдыхал или спал, вовсю развалившись на парте, кто-то копался в своём рюкзаке, а иной просто вставал и тихонько отправлялся к двери. Профессор при этом невозмутимо продолжал лекцию, которую, по моим подсчётам, слушало лишь десять процентов студентов. Привыкшая к дисциплине Санкт-Петербургского университета, я с большим недоумением оглядывалась вокруг: как так, где все эти прилежные студенты, будущие создатели роботов, аниме и компьютерных игр?
Университетское время в Японии называют отдыхом между школой и работой, своеобразными каникулами, которые должны случиться в жизни каждого японца.
Местные жители тратят огромное количество сил в школьные годы: упорно учатся с утра до вечера, посещают частные репетиторские школы дзюку – всё для того, чтобы успешно сдать школьные, а потом и вступительные экзамены, чтобы в один прекрасный день стать студентом. Конкуренция в известные университеты огромная, ведь именно их имена помогут в дальнейшем попасть в хорошую компанию.
Вообще японским школьникам хватает различных правил и запретов. Девочкам запрещается пользоваться косметикой, красить волосы, делать маникюр, носить украшения и яркие заколки. Юношам нужно быть хорошо выбритыми, иметь короткую стрижку без какого-либо намёка на крашеные волосы. Дети не должны приносить с собой дорогие и оригинальные предметы. Все ученики обязаны ходить в школьной форме (часто это знаменитые матроски различных вариаций у девочек и униформа в военном стиле у мальчиков), которую наверняка видел любой русский человек, хоть немного знакомый с аниме или японскими фильмами.
Основная задача школьной японской педагогики – это воспитать человека, который сможет слаженно работать в коллективе, что напрочь убивает любое самостоятельное мышление. Все должны быть похожи, причём не только внешне, но и в мыслях. Такая идея соответствия единому стандарту настолько прочно укрепляется в сознании детей, что хоть немного выделившись, любой школьник рискует стать объектом насмешек со стороны одноклассников. Это явление получило название идзимэ и довольно широко распространено в японских школах (читай дальше).
Понятное дело, что, попав в университет, японская молодёжь может наконец-то расслабиться: красить волосы, носить что попало и переживать больше о том, в какой кружок по интересам вступить. В начале учебного года университетские кампусы превращаются в ярмарку развлечений. Со всех сторон вас зазывают бывалые студенты: кто-то предлагает вступить в баскетбольный клуб, кто-то – в теннисный, некоторые завлекают учиться современным танцам или подтянуть знания английского. Если вступил в один из кружков, знай, что легко не отделаешься: коллективные занятия будут занимать огромное количество времени, часто аж до позднего вечера. Участие в таких кружках и группах намного важнее полученных знаний.
Процесс обучения в японском университете совершенно противоположен получению высшего образования в России, по крайней мере, если исходить из моего личного опыта. В Японии сам учебный процесс – это довольно свободный график без каких-либо суровых требований со стороны профессоров. Как говорилось, главное для студентов – это активность в различной внеклассной деятельности типа кружков. Ну, и сами преподаватели довольно либеральны в плане дисциплины. Реальное образование (такое, как в российских и европейских вузах) здесь начинается в магистратуре, но до неё тут практически не доходят. К исключению можно отнести учёбу в самых престижных университетах страны типа Токио, Киото, Васэда, Кэйо, куда не только сложно поступить, но где ещё и нужно проявить определённые усилия во время учёбы.
Примерно с третьего курса в жизни японского студента появляется ещё одна пикантная особенность: время поиска работы – сю: сёку кацудо: (или сю: кацу). Облачившись в чёрный костюм и сбрив всю растительность с лица, написав от руки и без ошибок своё рирэкисё (резюме, которое в Японии составляется именно таким способом), молодой японец начинает подавать документы в различные компании, часто не связанные с его специальностью, надеясь, что хоть одна обратит на него внимание. Чем лучше и известнее его университет, тем больше шансов на успех. В итоге при завершении четвёртого учебного года в марте у японского студента есть не только диплом, но и приглашение на работу, к которой он приступит уже в апреле – в Японии это первый месяц и финансового, и академического года.
Японские компании охапками набирают новоиспечённых выпускников, мало волнуясь об их мыслительном процессе и способности быстро принимать решения: их больше интересует, насколько вчерашних студентов можно обучить. Никто не ждёт, что новичок будет что-то понимать. Социальная ценность образования тут важнее профессиональной, причём полученная специальность может не только не способствовать, но и мешать полученной работе. При рассмотрении того или иного кандидата отдел кадров учитывает не академическую успеваемость, а то, какие школу и университет закончил соискатель.
Получается, что часто работа того или иного японца будет и не связана с тем, чему его обучали. В банках и различных финансовых компаниях работают десятки и сотни людей с филологическим образованием вместо, например, экономического (исключение составляют люди с более-менее техническими специальностями типа инженеров и программистов). В целом компании не интересует, какой перед ними специалист: чем чище «белый лист бумаги» (то есть новоиспечённый сотрудник), тем лучше. А дальше японец сможет применить всё то, чему его так долго учили в школе: коллективное мышление, подчинение старшим, неспособность работать в одиночку или мыслить вне установленных рамок и … И всегда, – слышите, всегда! – действовать так, как приказали или как написано в инструкции.
Совсем не сюрприз, что при таком раскладе в магистратуру идут немногие: мой курс из 60 человек насчитывал всего лишь пятерых японцев. Как уже говорилось, при приёме на работу экстра-знания и дополнительная «корочка» могут быть не преимуществом, а препятствием. Во-первых, потому, что японским компаниям не нужен слишком образованный человек (его же всё равно придётся учить заново, а вдруг он ещё начнёт и умничать?). Во-вторых, это предполагает более высокое стартовое жалованье (хотя, честно говоря, ссылаясь на свой опыт, разница в зарплате составляла всего лишь 100 $, причём во всех компаниях, которые я рассматривала). Поэтому большинство японцев предпочитают сразу поступать на работу, ведь на зарплату этот опыт не особенно влияет, а два года каторги в библиотеке выгоднее потратить на обучение в компании. Все в выигрыше: и работодатели, и рабочие.
Весь век учись
Поступление в магистратуру для меня было делом принципа. На горизонте нарисовался лондонский SOAS, в котором только что оказался мой бывший одногруппник. Но после года, проведённого в Японии, я и слышать не хотела ни о каком Лондоне: а как же мой японский?.. Ведь я его забуду!
Большинство иностранных студентов попадает в Японию через выигрыш гранта на учёбу от японского правительства под названием Момбукагакусё. Конкуренция большая, экзамены сложные, свободных мест мало. Мне не хотелось надеяться на судьбу и ждать своей участи вместе с тысячами других желающих, поэтому я пошла другим путём.
Изучив магистерские программы, доступные для иностранцев в Токио, я выбрала два престижных японских университета: Васэда и София. Продолжать изучать японские глаголы мне больше не хотелось: я уже давно не видела себя в качестве синхронного переводчика, которым так мечтала стать ещё лет пять назад. Да и поработав немного в качестве сотрудника по работе с клиентами-японцами в одном из представительств японского туристического агентства JTB в Санкт-Петербурге, я поняла, что перспективы с японским языком не особенно радужные. Вдобавок потоки японистов с трудом находили работу. Кто-то устраивался гидом, кто-то переводчиком на завод Toyota в Петербурге. Другие забывали про язык и уходили переучиваться на программистов и экономистов, откладывая специальность востоковеда пылиться на полочке.
Выбрав направление «Международные отношения и международный бизнес», я начала изучать необходимые документы и отправилась на дополнительные курсы английского, чтобы сдать тест TOEFL, который был необходим для приёма на магистерские программы. Полгода подготовки всех документов, сертификатов, экзаменов и эссе – и я ждала того, что приготовила мне судьба. В июне 2010-го, за месяц до получения степени бакалавра, пришло радостное сообщение по почте: меня зачислили на магистерскую программу одного из университетов. Впереди предстояла ещё одна сложность: получение гранта от правительства, но уже в самой Японии.
Высшее образование в Японии платное: сколько будет стоить ваше обучение зависит от того, в какой университет (государственный или частный) и на какую программу вы подаётесь. В среднем стоимость двух лет в магистратуре Японии варьируется от 3 до 6 миллионов иен (30 000–60 000 $). Добавить к этому плату за квартиру, покупку продуктов и всего необходимого для каждодневной жизни – и получается довольно дорогое удовольствие.
В первый месяц своего обучения в магистратуре я начала готовиться к подаче документов на стипендию от правительства Японии. Свободных мест было всего пять, подающих заявление – несколько сотен. Решив задействовать все сильные стороны, я написала длинное эссе на японском о теме своей научной диссертации, что, думаю, сыграло свою роль: вернувшись в Японию, я отлично знала, что именно буду изучать в свои последующие научные годы, в то время как другие студенты с трудом понимали, чем будут себя развлекать.
Через несколько месяцев, в начале зимы 2010-го, я одержала ещё одну победу: японское правительство полностью оплачивало моё обучение и выдавало стипендию, которой было достаточно, чтобы вести весёлую и довольно праздную жизнь студента, даже если на это катастрофически не хватало времени. В отличие от бакалавриатских программ гакуси заработать степень магистра сю: си не так уж и просто. Отличительной особенностью моей программы были профессора из самых престижных университетов мира – Harward, Berkley, Tokyo, а моим научным руководителем стала советник министра юстиции (в Японии иммиграционными делами занимается Министерство юстиции). Программа на степень магистра оценивалась в 30 зачётных единиц (объём изучаемого курса) и подразумевала сдачу различных работ, экзаменов, а также защиту диссертации.
Большую часть своей студенческой жизни в магистратуре я провела в библиотеке. В первой половине дня – занятия, всё остальное время – выполнение домашних заданий. К каждому занятию того или иного курса студенты должны были читать по книге или стопке научных статей, на основе которых они составляли свой анализ происходящего с отзывом, который распечатывался профессором перед каждым классом и иногда зачитывался вслух перед другими студентами.
Помню как вчера, что за свой самый первый научный отзыв я получила твёрдую тройку: к оценке профессор прилагал не самые добрые слова: «Если так пойдёт и дальше, то степени магистра тебе не видать».
Спустя два года беспрерывных занятий, огромного количества литературы и различных научных работ я получила степень магистра от японского университета и дописала научную диссертацию, на составление которой ушло два года. Именно та профессор, которая когда-то влепила мне тройку за первую работу, стала моим научным руководителем и впоследствии довольно хорошей приятельницей.
Тема моего диплома была трудная, непонятная простому обывателю, но для меня очень важная: «Возможности продвижения по социальной лестнице японцев латинского происхождения». Именно она открыла мне глаза на сложное положение иностранцев в японском обществе.
Не японские японцы
Практически никто не знает, что до недавнего времени Япония насчитывала более 300 тысяч бразильцев, перуанцев и других выходцев из Южной Америки. Как могло случиться, что такие разные по менталитету и культуре люди, оказались на далеком японском архипелаге?
Чуть ли не на протяжении всей своей истории Япония оставалась довольно закрытой от внешнего мира страной. Только во второй половине XIX века она была вынуждена сдаться под натиском прибывших к её границам «чёрных кораблей» американского флота. Япония не только открылась для иностранной торговли, но и вскоре стала «донором» мигрантов на Гавайские острова, а впоследствии в Соединенные Штаты и страны Латинской Америки, где сформировались внушительные японские диаспоры. Сама же Япония почти не практиковала приём иностранных граждан, в основном опираясь на внутренние ресурсы.
После Второй мировой войны высокая рождаемость в Японии стала представлять угрозу для её социально-экономической стабильности. Именно поэтому японское правительство стало активно стимулировать отъезд своих граждан в США или страны Латинской Америки. Уже через несколько десятков лет Япония превратилась в одно из самых богатых и развитых государств в мире: дефицит трудовых ресурсов рос, а избалованная японская молодёжь стала сторониться трёх К (кицуй, кикэн и китанай), то есть тяжёлой, опасной и грязной работы: на заводах работать никому не хотелось.
И тут правительство схитрило, обратив внимание на свою диаспору за границей. Под предлогом приобщения к национальной культуре или посещения родственников потомки японских эмигрантов получили «золотой билетик» в Японию, ведь их упрощённая виза предоставляла возможность работать без ограничения каких-либо видов деятельности. На деле же никкэйдзин использовались в качестве неквалифицированной рабочей силы: без знания языка и отсутствия возможности использовать свои дипломы в Японии сотни врачей и учителей становились рабочими на автомобильных заводах и многочисленных фабриках Страны восходящего солнца, где условия работы были довольно спартанскими.
Японское правительство утверждало, что по сравнению с другими иностранцами интеграция потомков мигрантов в местное общество будет намного успешнее, ведь в них течёт японская кровь. В реальности же получалось так, что никкэйдзин – такой же чужеродный элемент, как и любой другой иностранец в Японии: они разительно отличаются по своему менталитету, очень часто не знают языка и выглядят совсем не по-японски. Большинство из них рассматривало приглашение в Японию как возможность хорошенько подзаработать и вернуться домой, без каких-либо сентиментальностей. Ввиду закрытости японского общества и весьма своеобразной культуры это и неудивительно: любому иностранцу довольно сложно ощущать себя своим на японском архипелаге.
Со стороны японских граждан тоже не было и нет каких-либо особых чувств по отношению к потомкам этих эмигрантов: если вам не довелось родиться в Японии от родителей-японцев, вырасти здесь и познать все секреты японского дзена, даже и не думайте, что вы можете стать членом престижного клуба «Ниппон» (Япония). Правительство мало способствовало хоть какой-то интеграции своих «кровных» родственников в японское общество: вот и получилось, что тысячи и тысячи латиноамериканцев японского происхождения формировали что-то вроде анклавов, где открывали свои магазины, рестораны и даже школы. Дети учили родной язык родителей, которые в свою очередь мечтали поднакопить ещё немного и вернуться домой.
После финансового кризиса 2008 года это стало более чем легко: на этот раз потомкам японских эмигрантов были предложены субсидии, чтобы возвратиться к постоянному месту жительства ввиду наступившего экономического кризиса. Те, кто принимал решение уехать, больше не могли вернуться обратно. Многие учёные критиковали Японию за подобную политику: «А как же приобщение к национальной культуре?» Но правительство будто бы забыло о своих первоначальных намерениях.
Занимаясь два года научной работой на тему латиноамериканцев японского происхождения, я на постоянной основе встречалась с перуанцами, бразильцами или выходцами из Аргентины с очень экзотическими именами – Маркус Канасиро, Фернандо Вага, Пауло Окамото – и многими другими личностями. Некоторые из них были вторым, третьим и даже четвёртым поколением: одни имели классический разрез глаз, а другие внешне были и вовсе не похожи на японцев. Некоторые знали разговорную японскую речь, но большинство – только парочку японских слов. Иностранцы в своих манерах и поведении, они часто были озадачены своими японскими корнями, критиковали местное общество и называли японцев холодным и неприветливым народом.
Больше всего в плане интеграции и экономических перспектив везло первому поколению японских эмигрантов: родившиеся в Японии, они смогли перенять у родителей довольно неплохой японский язык и внешне легче всего ассимилировались с местным населением. Одним из таких был господин Судзуки, который в возрасте пяти лет переехал с родителями в Доминиканскую Республику, встретил там свою любовь, попутешествовал по миру и осел в Эквадоре.
С сыном этим прекрасных родителей я случайно познакомилась в Токио. Он-то и стал моим будущим мужем.