Ник Картер
Транкилино-найденыш

– Этого я не знаю. Я только слышал, что они умерли от какой-то странной болезни, и те, кто говорил об этом, сильно недоумевали, в чем дело.

– Значит, здесь в окрестности есть человек, который знал тебя и твоих родителей раньше, до того, как дон Рибера увез тебя в Нью-Йорк. Кто же это такой?

– Его зовут Секундино.

– А чем он занимается?

– Ничем. Он старый чудак, ни с кем, кроме меня, не разговаривает, когда приходит на гасиенду, да и только обменивается несколькими словами. Люди говорят, что он помешанный.

– А где он в настоящее время находится?

– В горных долинах Икстакихуатля, снежную вершину которого я вижу из окна моей спальни. Там он выстроил себе хижину. Но это очень далеко.

Других разъяснений Транкилино не мог дать Нику Картеру.

Мальчик, по-видимому, не хотел уходить к себе.

– Я так боюсь! Оставьте меня здесь, – просил он, – дон Патрицио и сеньора Мерседес наверно уже успели узнать, что я нахожусь у вас. А если они поймают меня, то непременно убьют!

– Оставайся, Лино, если хочешь, – согласился Ник Картер, – здесь тебя никто не тронет, а в крайнем случае я их арестую и выдам полиции в Тлакскале.

Глава X
Ночное бегство

Ник Картер нисколько не сомневался в том, что мальчик прав, полагая, что им угрожает серьезная опасность.

Он достаточно узнал дона Патрицио и видел, что это один из тех лицемерных негодяев, которые с улыбкой на лице дают отраву своей жертве или любезно пожимают ей правую руку, держа за спиной кинжал в левой руке.

Пока Ник Картер еще не уяснил себе, в какой степени замешана донна Мерседес в заговоре против семьи дель Корона. Трудно было допустить мысль, что совершенно посторонняя женщина выдает себя за сеньору Мерседес, тем более, что на гасиенде осталось много служащих, которые хорошо помнили вдову дона Иосифа и долго прослужили при ней.

Ник Картер полагал, что незнакомка родная сестра настоящей сеньоры Мерседес.

Гасиенда Двух Источников представляла собой огромное владение, на территории которого было расположено с полдюжины деревень и проживали сотни служащих и рабочих владельца гасиенды.

Весьма понятно, почему дон Патрицио стремился завладеть таким обширным поместьем.

Ник Картер сначала думал, что дон Патрицио находится под влиянием мнимой сеньоры Мерседес. Но теперь он допускал и иную возможность: быть может, эта женщина на самом деле была вдова дона Иосифа и настолько попала под влияние дона Патрицио, что совершенно изменилась и даже разлюбила своего ребенка.

Долго Ник Картер раздумывал обо всем том, что ему рассказал Транкилино.

Наконец, он пришел к определенному решению.

Он встал с постели, разбудил завернувшегося в одеяло и задремавшего Транкилино и шепнул:

– Известно ли тебе, Лино, где находится конюшня с лошадьми? Когда я сегодня приехал, то не обратил внимания, куда увели мою лошадь.

– А для чего вы хотите знать это? – изумился Транкилино.

– Я не хочу беспокоить дона Патрицио и сеньору Мерседес и хочу уехать отсюда тайком.

Транкилино от радости чуть не вскрикнул, но Ник Картер вовремя закрыл ему рот рукой.

– Вот теперь все окончится благополучно, – волновался Транкилино, – когда мы уедем, то нам будет уже нечего бояться. Да, сеньор Картер, я знаю, где стоят лошади.

– Но ты должен сначала пойти в свою комнату и переодеться.

– Не нужно. Когда я пришел к вам, то уже предполагал, что не вернусь больше. Я и принес с собой свои вещи.

– Какой ты умница! – одобрительно заметил Ник Картер.

Ник Картер, собственно, был не из тех, что удирают из дома, не говоря никому ни слова и оставляя поле сражения противнику без боя.

Но в данном случае надо было, прежде всего, позаботиться о безопасности мальчика, которого Ник Картер полюбил, как родного.

Для того, чтобы раскрыть всю тайну, надо было открыто объявить войну дону Патрицио и сеньоре Мерседес, а на этот случай мальчика надо было убрать куда-нибудь подальше.

Ник Картер решил передать мальчика в руки того чудака по имени Секундино, который жил где-то далеко в горах. Вывезти мальчика за пределы страны пока было нельзя, так как по закону та женщина, которая выдавала себя за его мать, имела неотъемлемые права на Транкилино; она, несомненно, прибегла бы к содействию властей, чтобы вернуть мальчика к себе.

Таким образом, оставалось только разыскать старика Секундино, чтобы отдать ему Транкилино на руки.

– Скорее одевайся, Лино! – сказал Ник Картер, быстро одеваясь сам.

Затем он подошел к окну и осмотрел железную решетку.

Как почти повсюду в Мексике, все окна были закрыты железными решетками.

Решетки состояли из крепких железных прутьев, которые никоим образом нельзя было перепилить или выломать.

Оставалось только воспользоваться дверью, чтобы выйти наружу.

Правда, дверь по ночам охранялась особым сторожем, но его можно было без труда одолеть и связать, прежде чем он успеет крикнуть.

– Ты не произноси ни слова, Лино, – шепнул Ник Картер, когда они вдвоем вышли из комнаты, – будь что будет! По всей вероятности, мне придется оглушить сторожа.

– Но вы ничего дурного с ним не сделаете?

– Нет, не беспокойся! Я дам ему понюхать флакончик и он надолго уснет.

Закрыв за собой дверь, Ник Картер взял Транкилино на руки и прокрался на внутреннюю веранду, которая выходила во двор.

Кругом было тихо.

Со стороны коридора, ведущего к парадной двери, раздавалось равномерное дыхание спящего человека.

То был сторож. Он расположился на рогоже и спал сном праведника.

Ник Картер поставил мальчика на пол и подкрался к мексиканцу, вынимая из кармана платок, пропитанный хлороформом.

Схватив сторожа одной рукой за горло, он другой рукой поднес к его рту и носу платок, заставляя его вдыхать хлороформ.

Он не счел нужным связывать его, тем более, что не хотел тратить время на это. Он взял у него ключи, осторожно открыл входную дверь, а затем вернулся за мальчиком, взял его на руки и выбежал из дома.

Выйдя наружу, Ник Картер запер входную дверь.

Если бы сторож теперь и пришел в себя и забил бы тревогу, то Ник Картер с Транкилино все-таки успели бы бежать, так как выломать железную дверь было не так-то легко.

– Где конюшни? – шепнул Ник Картер.

– Налево, позади главных зданий, второй сарай справа.

– А как обстоит дело с собаками? Знают ли они тебя?

– У нас собак больше нет, – шепнул Транкилино, – прежде у нас их было много. Две принадлежали мне и я их очень любил, но когда на гасиенду приехали дон Патрицио и та женщина, то всех собак перестреляли.

Это известие подтверждало все предположения Ника Картера и служило доказательством того, что с сеньорой Мерседес дело подозрительно.

По всей вероятности, эта женщина боялась, что собаки будут относиться к ней, как к чужой, враждебно, а это неминуемо должно было вызвать подозрения служащих.

В данную минуту отсутствие собак было очень кстати, так как своим лаем они неминуемо выдали бы беглецов.

Ник Картер и Транкилино добрались до конюшни.

Конюхи, которые по словам Транкилино спали в соседнем доме, не заметили беглецов, так что Ник Картер мог спокойно оседлать свою лошадь и пони мальчика.

Нащупав свои револьверы, Ник Картер посадил мальчика в седло, сам сел на свою лошадь и они поспешили уехать.

Отъехав на некоторое расстояние, они пустили лошадей в галоп по направлению к лесу.

Так как Транкилино раньше вместе со своими родителями часто ездил к горе Икстакихуатль, то он знал дорогу.

Туда была проложена удобная дорога для верховых, в настоящее время ярко освещенная луной.

Проехав миль десять, Ник Картер и Транкилино добрались до подножия горы. Отсюда дорога поднималась зигзагами вверх.

Часа в четыре утра беглецы доехали до возвышения, откуда открывался дивный вид на окружающую равнину.

Вдруг в кустах раздался резкий окрик:

– Руки вверх!

Ник Картер и Транкилино тотчас же исполнили это приказание. Они были уверены, что их окликнул Секундино.

Вслед за тем из кустов вышел седой старик в живописном мексиканском костюме.

– Куда вы едете? – спросил он.

– Я еду с доном Транкилино дель Корона, – ответил Ник Картер, – и ищу некоего Секундино.

– Это я сам! Кто вы такой?

– Он мой лучший друг! – отозвался Транкилино вместо Ника Картера.

Глава XI
Отшельник

Секундино тотчас же опустил ружье.

– Приветствую тебя, сын моего возлюбленного хозяина, – приветливо произнес он, подошел к Транкилино и поцеловал его руку. – Вам, – сказал он, обращаясь к Нику Картеру, – по всей вероятности рассказали, что я полупомешанный старик! Но смею вас уверить, что я все понимаю, быть может, даже лучше тех, которые говорят обо мне такие вещи. Каждая капля моей крови принадлежит моему молодому хозяину! Не угодно ли вам пожаловать ко мне в мою хижину? Она находится немного повыше этого места.

Ник Картер кивнул головой в знак согласия и Секундино крикнул что-то по направлению к кустам.

Оттуда вышла большая, некрасивая лошадь.

Секундино тотчас же вскочил в седло и поехал впереди.

Спустя час всадники добрались до маленькой долины, в которой стояла деревянная хижина.

– Каким образом мы встретили вас так далеко от вашего дома? – спросил Ник Картер после того, как они со стариком уложили Транкилино спать и пристроили лошадей в сарае.

– Я ехал на гасиенду, – ответил Секундино, – за моим молодым хозяином, чтобы перевезти его к себе в свою хижину. Я знал, что он по утрам ездит к источникам и хотел повстречаться с ним там, чтобы уговорить его последовать за мной. Там, в доме смерти, жизнь его в опасности. Я рад, что вы его друг, так как он окружен врагами, которые хотят лишить его жизни!

– Вот и отлично! – отозвался Ник Картер, – а я приехал к вам, чтобы потолковать с вами об этом деле. Во-первых, я полагаю, что вы сумеете рассказать мне кое-что о том, что творилось и творится в гасиенде, преимущественно о тех лицах, которые теперь там хозяйничают, а во-вторых, я хотел бы отдать мальчика на ваше попечение, пока расправлюсь с преступниками. Надо вам знать, что я родом из Нью-Йорка и несколько времени тому назад приютил у себя Транкилино.

Затем Ник Картер рассказал старику обо всем, что произошло с Транкилино в Нью-Йорке, а также о своих наблюдениях во время пребывания в гасиенде.

Секундино внимательно выслушал Ника Картера, не прерывая его ни одним словом.

Затем он задумчиво произнес:

– Я не знаю, что произошло с доном Иосифом, возможно, что он на самом деле умер, но я этому не верю!

– А кто такая, по-вашему, та женщина, которая выдает себя за мать Транкилино?

– По всей вероятности, она тетя молодого хозяина, но утверждать этого я не берусь. Знаю только, что у моей прежней хозяйки была сестра, которая когда-то бежала из монастыря во Франции, где она воспитывалась. Говорят, что из монастыря ее похитил какой-то неизвестный, который впоследствии женился на ней.

– А кто такой дон Патрицио, нынешний управляющий гасиенды?

Старик пренебрежительно усмехнулся.

– По моему, он самый обыкновенный авантюрист, такой же порочный, как все испанцы!

Секундино, как все мексиканцы, от всей души ненавидел испанцев.

– Когда вы в первый раз увидели нынешнюю хозяйку гасиенды, то вы сразу заметили разницу между ней и ее сестрой?

– Конечно, сразу! Я очень уважал донну Мерседес и потому помню каждую черту ее лица.

– А почему же вы молчали? Почему вы…

Старик не дал Нику Картеру договорить.

– А что я мог сделать? – воскликнул он. – Если бы я поехал в ближайший город и сделал донос, то меня осмеяли бы, а быть может, даже арестовали бы за ложный донос! Да и кто поверил бы полупомешанному старику, доносящему на столь высокоуважаемую особу, как донна Мерседес дель Корона, владелицу гасиенды Двух Источников!

– Но вы ведь вовсе не полупомешанный, а вполне разумный человек.

– Так-то оно так! Но после того, как дон Иосиф был арестован за убийство, которого он никогда не совершал, я ушел в горы и ни с кем больше не разговаривал. Люди, не умеющие объяснить моего поведения, стали считать меня полупомешанным. Если бы я знал о заговоре против дона Иосифа, то, конечно, повел бы иную линию. Теперь мне уже поздно выступать, но такой человек, как вы, можете объявить войну преступникам и раскрыть все их злодеяния, совершенные в течение последних лет.

– Мне очень хотелось бы знать все, что вам известно по этому делу.

– Я знаю не слишком много, да и то я больше догадываюсь, но доказать почти ничего не могу.

– Все равно! Рассказывайте!

– Когда донна Мерседес узнала о бегстве своего супруга из тюрьмы, она терпеливо стала ждать известий от него и в конце концов получила письмо, в котором было указано, куда дон Иосиф направился. Накануне своего отъезда с гасиенды она призвала меня к себе и доверила мне цель своего отъезда, а потом взяла с меня клятву оберегать ее сына. То же самое она сказала Панчо, с которого она взяла такую же клятву. В то время я не мог подозревать, что письмо было вовсе не от дона Иосифа. Но недели проходили за неделями, а донна Мерседес не подавала о себе никаких вестей. Мне это показалось подозрительным и в конце концов я пришел к убеждению, что в дело замешано предательство. Пока я еще обдумывал, какие следует принять меры, Транкилино вдруг пропал без вести и в тот же день был убит Панчо. Вместе с тем исчезла и Анита, прежняя няня Транкилино. Не оставалось никакого сомнения в том, что против семьи дель Корона был организован заговор, хотя я не мог понять, откуда он исходит. Не забывайте, что я простой, неграмотный слуга, никогда не выезжавший за пределы Мексики, Почти всю свою жизнь я провел в горах, а когда бывал на гасиенде, то не заботился о том, что делается за ее пределами. Поэтому я только и знаю тех людей, которых встречал на гасиенде. Вот почему я не мог принять никаких мер и должен был ждать, что будет дальше. Мне оставалось только молиться и просить Бога о том, чтобы он охранял благополучие семьи моего хозяина. Затем появились дон Патрицио и та женщина, именующая себя донной Мерседес. Так как они привезли с собой Транкилино, то я поддался обману, подобно всем другим и принял ее за настоящую донну Мерседес. Но когда я поговорил с ней, то узнал, что ошибся; а если бы я не заметил обмана, то она и сама выдала бы себя, так как обходилась со мною, как со всеми прочими слугами, и сильно смутилась, когда я намекнул ей на то, что она в свое время взяла с меня клятву. После этого я стал денно и нощно наблюдать за тем, что происходило. Я ходил вокруг гасиенды, чтобы по возможности постоянно находиться вблизи Транкилино. Я видел, как вы вчера приехали и наблюдал за вами, когда вы у источника беседовали с Транкилино, хотя и не мог слышать ваших слов. Когда затем появился дон Патрицио, то я лежал в кустах, с ружьем на прицеле, так как ожидал нападения на вас. Счастье его, что он не покушался на вашу жизнь: прежде чем он успел бы выхватить оружие, я пристрелил бы его на месте. Когда вчера после обеда дон Патрицио с той женщиной уехали, я попытался подслушать их беседу. Это мне удалось, они советовались, как бы покончить с вами, и приняли решение, согласно которому Патрицио должен был поехать с вами на охоту и там застрелить вас. А властям они хотели заявить, что ваше ружье случайно разрядилось и что пуля попала вам в грудь.

– Это весьма интересно, – заметил Ник Картер, – я подозревал нечто подобное, и либо вовсе не поехал бы на охоту, либо устроил бы так, что тому негодяю не удалось бы привести в исполнение свой преступный замысел! О чем же они еще беседовали?

– Я слышал, что они решили отравить Транкилино растительным ядом, чтобы лишить его рассудка, после чего сеньора хотела принять меры к обеспечению прав собственности на гасиенду. Правда, я не все разобрал, так как не понял всех их мошеннических интриг. Я понял только, что пора вырвать молодого хозяина из когтей злодеев, и потому я поехал на гасиенду. По пути вы меня и встретили.

– Вы порядочный человек, Секундино! – произнес Ник Картер, и крепко пожал руку старику.

– Спасибо за доброе мнение, – ответил старик, – а вы, кажется, человек, который знает больше, чем многие другие. Я готов служить вам! Приказывайте, я буду исполнять все ваши приказания!

– Я очень рад этому, Секундино, так как ваше содействие очень ценно. Скажите мне еще вот что: как поступят по вашему мнению преступники, когда узнают об исчезновении моем и Транкилино?

– Они немедленно начнут вас преследовать! И обязательно нападут на ваши следы, так как не допустят мысли, что вы уехали в Тлакскалу, а могли скрыться только в горах. Людей у них много: они привезли с собой человек шестьдесят своих слуг, когда поселились на гасиенде. Эти слуги не знали прежних владельцев гасиенды и безусловно преданы той женщине и дону Патрицио. Если они найдут вас, то без всяких разговоров убьют; мальчика же они, по всей вероятности, пощадят. Но тогда ему предстоит еще более страшная участь, так как та женщина не преминет исполнить свой замысел и отравить его!