К. Аннэр
Кружево неприкаянных
Трасса
Медленно двигается пассажирский автобус, за ним маршрутка, джип, минивен, грузовик… Некоторые тащатся за автобусом и друг за другом, дожидаясь, когда автобус доедет до остановки и можно будет спокойно увеличить скорость движения; некоторые особо нетерпеливые периодически выскакивают на полосу встречного движения и так, постепенно одну за другой обогнав всех, мчатся дальше.… В потоке особо ловко маневрирует легковой автомобиль отечественного производства. ВАЗ 21093… Обгоняет… маршрутку… джип… минивен… огромный грузовик… и пристраивается за экскурсионным, судя по бортовым надписям, микроавтобусом… в окнах дети, лет до 12–14 на вид… весёлые мордашки, то появятся в заднем окошке, то исчезнут… вот опять… на этот раз две девчонки прикладывают лист бумаги к заднему стеклу, а на бумаге… «Нас захватили». Девчонки хохочут, кокетливо поглядывают на водителя девятки и пассажира, потом исчезают вместе с бумажкой…
– Дуры, – мрачно изрекает пассажир девятки, – … давай гони, время поджимает. – До трассы шесть километров, а там всего два останется.
Легковушка выскакивает на встречную, объезжает все машины, автобус, и устремляется вперёд… мчится по свободному пространству, упирается в последнюю машину следующей группы, маневрируя между попутными и встречными, обходит всех… опять мчится по свободному пространству… упирается в «хвост» последней машины следующей группы, снова всех обгоняет, но тут возникает препятствие неодолимой силы…
Огромное дерево, возле дерева куст, а возле куста мент. Со стороны дороги мента не заметно, а самому менту видно всё… А «всё» – это длинный спуск к мосту через небольшой ручеёк и такой же длинный подъем. В начале спуска знак «обгон запрещён», а возле мостика, знак ограничения скорости до 40 км в час, кроме того, на всем участке присутствует сплошная разделительная полоса, которую достаточно хорошо видно.
За деревом и кустом патрульная машина ДПС. В машине ещё один мент.
Девятка выскакивает на вершину подъёма.
Запиликал радар.
– … Ага! Доехал!
Из-за куста появляется полосатый милицейский жезл, фуражка, а вот и сам инспектор… в одной руке маленький приборчик для измерения скорости, а в другой жезл, который он направляет строго на девятку и производит… повелительный жест… «сюда»… – слева направо. И сам вслед за этим движением разворачивается лицом вдоль дороги.
– Бля… ну вот… приехали… – говорит пассажир. – А что же твой хвалёный антирадар не сработал?
– У них теперь новые приборы, «стреляет» в упор, на поражение, этот даже пикнуть не успевает.
– Ну и на хрен он тут висит?
– У него когда-то счёт был 148 к 10! 148 раз он пикнул и я успел притормозить, а 10 раз не успел. Пусть висит ветеран… я тогда тоже был молод силен и красив…
– Тогда, тогда – это когда «тогда»?
– Тогда – это тогда, а не сей час, – мрачно и зло говорит водитель.
– Посеешь час – пожнёшь вечность…
– Чё-о? – оборачивается пассажир.
– Вечность, – невозмутимо отвечает сиделец заднего сиденья.
– Бес, ты чё? Книжки читаешь?
– Кино смотрю.
Проехав метров сто от инспектора, машина останавливается. В кабине тихо… Инспектор смотрит на машину. Водитель смотрит в зеркало заднего вида, поворачивает голову, смотрит на пассажира.
– Ну что смотришь? Вылезай, иди сам, – говорит пассажир.
– Да пошёл он, козёл вонючий…
– Сдай назад, чтобы он не бегал к тебе и не злился, – тихо, но жёстко говорит пассажир. Ты к нему хорошо – он к тебе хорошо.
На заднем сиденье два мужика и женщина.
– Осмотр – не досмотр, – говорит женщина.
– А ты не лезь, – рявкнул мужик тот, что справа от неё, – не бабье дело.
И какой-то звук раздался… резкий, но не громкий… как бы металл по металлу скользнул…
Машина движется задним ходом, приближается к инспектору ДПС. Останавливается.
Инспектор подходит, козыряет… что – то бурчит, типа «Инспектор ДПС сержант Нифонтов, добрый день… Ваши документы…» Водитель протягивает документы…
– Сергей Михайлович, – медленно читает сержант Нифонтов.
Водитель радостно орёт в окошко:
– Я!
Голос у него чистый, звонкий… Сержант даже отпрянул от неожиданности.
– У вас превышение скорости, выезд через сплошную на встречную, знак «обгон запрещён», – разглядывая документы, говорит гаишник, потом показывает цифры на радаре, – вот ваша скорость…
Водитель резво выскакивает из машины, как бы пытаясь получше рассмотреть циферки, а сам очень ловко прикрывает инспектору обзор… и это ему удаётся, поскольку водитель ‒ это здоровенный мужик, а сержант Нифонтов щупленький, какой-то совсем не типичный инспектор, рядом с водителем он похож на пацана.
– Пройдёмте в патрульную машину, – просит инспектор.
А водитель бежит в кусты. Инспектор оборачивается, напрягается… Нарушитель ПДД останавливается и делает характерные для мужчины движения, перед тем как получить облегчение от простой и естественной процедуры…
Инспектор, поняв в чем дело, развернулся к патрульной машине.
Через лобовое стекло все происходящее наблюдает пожилой майор милиции…
Инспектор подходит и передаёт ему водительское удостоверение и техпаспорт с кратким комментарием:
– Встречка, знак, превышение… на 25.
– Посмотрим, посмотрим, – говорит майор и действительно что-то там смотрит в своей сумке…
Водитель бежит к патрульной машине… садится на заднее сиденье.
– Я здесь, здесь…
Майор спокоен, доброжелателен. Разглядывает документы…
– Здравствуйте, Сергей Михайлович, у вас…
Водитель энергично прерывает его речь:
– И Вы! И вы тоже…
– Что «И я тоже»?
Радостно, весело…
– Здравствуйте! То есть – здравствуйте, не умирайте, будьте здоровы, не кашляйте!
– Ну, спасибо…
– И вас тоже…
– Что «и меня тоже»?
– И Вас «СпасиБо… же»… краткая молитва о спасении… Приступим к официальной части?
Майор хотел что-то сказать, но передумал…
– У Вас несколько нарушений: пересечение сплошной линии с выездом на полосу встречного движения, превышение скорости и несоблюдение требований, предписанных дорожным знаком…
Водитель радостно орёт:
– Виноват! Вину свою полностью признаю и торжественно обещаю немедленно исправиться.
Майор оборачивается, смотрит на нарушителя, как бы пытаясь понять – издевается? Но водитель отвечает ему ангельским взглядом.
Майор отворачивается, рассматривает документы, потом вновь оборачивается на водителя, хочет что-то сказать, но тот немедленно реагирует:
– Похож? – и поворачивает голову – фас, анфас…
– Похож, – говорит майор и снова отворачивается, достаёт бланк протокола…
– Прошу обратить внимание на чистосердечное признание вины, а так же на активное сотрудничество с правоохранительными органами…
Майор снова поворачивается…
– Я что-то не так сказал? – Широко и радостно улыбается водитель.
Майор пожал плечами и как бы сам себе ответил:
– Да нет… просто обычно…
– Да у меня сын женился! Вот родню со свадьбы на поезд везу, в солнечный Скабаристан! – И вкрадчиво продолжил, – опаздываем…
– Куда? Скабаристан? Псковские значит…
– Над всем Скабаристаном безоблачное небо… трата-та-та-та…
– Употребляли?
– Никак нет, товарищ майор милиции, извините, полиции, сразу не привыкнуть – язва двенадцатиперстной кишки, ишемическая болезнь сердца, а также приступы гипертонии не позволяют мне предаться наслаждению, завещанному нам Великим Бахусом.
Майор недоверчиво разглядывает нарушителя. Нарушитель ровно в противовес собственным словам выглядит как здоровый бугай, и здоровья через край.
– По виду не скажешь.
– Обманчив!
– Кто?
– Вид.
– А как же Вы машину водите?
– Осторожно…
– И что же «ни грамма» на свадьбе не приняли?
– А Вы, когда-нибудь попробуйте в компании делать вид, что пьёте: наливайте, подносите, крякайте… Опьянеете не меньше! Так что я «без спирта пьян», пьян от встречи с друзьями и родственниками, пьян от радостного события – сын встретил замечательную девушку, с замечательными родителями… ‒ Гипертония серьёзная болезнь при ней нельзя за руль… ‒ Ах, майор, я счастлив – теперь на пенсию со спокойной совестью… на заслуженный, абсолютно заслуженный отдых…
Дом
Елизавета Карповна заварила чай. Очень крепкий… прямо в кружку.
– Бабуля! это чифирь? – спрашивает внучка Катя.
– Просто крепкий чай, – отвечает бабуля.
– Крепкий чай, крепкий кофе…
– Крепкие напитки, особенно в старости, придают остроту ощущениям!
Бабушка двумя руками осторожно берет кружку с чаем… обходит стол… садится в своё кресло… что-то шепчет… отпивает маленький глоток… ставит кружку на стол.
– Бабуля, это чифирь, ты чифиришь!
– Да? Какое странное слово есть в твоём лексиконе.
– Вот Похлёбкин пишет, что на одну чашку готового чая надо две ложки заварки – по ложке на чай и на чашку, а ты вбухала сколько?
– Две.
– Две? Но столовых!
– Но две, как и полагается…
– Там вообще всё в граммах изложено.
– Предпочитаю другие инструкции.
– Ты в тюрьме научилась чифирить? А о чём ты больше всего мечтала тогда? – спросила внучка. – Чего тебе больше всего хотелось?
Бабушка смотрит на неё, но как-то мимо…
– А что было самое тяжёлое «там», что хуже всего переносила? Там же надругались, наверное…
– Хуже всего отсутствие предметов личной гигиены в определённые дни…
– Ну а надругательства? Надругательства были? Ты никогда не рассказывала. Почему?
– Деточка, это совсем другой мир.
– Расскажи…
Бабушка молчит. Она как бы заснула… Потом смотрит на внучку и говорит:
– Нет. Не хочу ни вспоминать, ни рассказывать.
– Так ужасно всё было?
Елизавета Карповна отворачивается, потом снова смотрит на внучку… Катя сжалась в кресле… тихо говорит бабушке:
– Тебе больно вспоминать?
Бабушка не отвечает и продолжает смотреть в сторону Кати… прямо в её глаза.
– Нет, дорогая, не больно, давно не больно.
– Тогда расскажи.
Бабушка печально улыбается, слегка покачивая головой, распрямляет спину, сжимает губы…
– Об «этом» нельзя рассказать, «этого» нет в словах, «это» только в самом «этом».
Внучка «во все глаза» на бабулю смотрит.
– В каком «этом»? – еле слышно спрашивает она.
Елизавета Карповна вдруг орёт хриплым голосом:
– Чё, пизда, зыришь? Чё глаза пузыришь?! Ну-ка, здринь, блядина!
Катенька смотрит на то, что ещё мгновение назад было её бабулей… Страшная противная старуха, медленно приподнимается и приближает к ней полуоткрытый рот… рот ощерился и отвратительно хррррыкнул! Катя вскидывает руки и зарывает ладонями глаза.
– О, Господи, – шепчет она, – Господи… Господи…
Отче наш, иже еси на небесех!
Да святится Твое,
Да приидет Царствие Твое,
Да будет воля Твоя, яко нашей и на земли.
Хлеб наш насущный даждь нам днесь;
И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем
Должником нашим; и не введи нас во искушение,
Но избави нас от лукаваго.
Елизавета Карповна всю жизнь работала учительницей русского языка и литературы. Она всегда носила изящные шляпки, всегда была хрупкого на вид телосложения, всегда говорит тихим голосом, всегда доброжелательна, всем приветливо улыбается, никогда никто от неё не слышал ни одного бранного слова… и не было человека, о котором она сказала хоть что-то плохое. «Ему, наверное, очень неудобно сейчас, надо кого-нибудь позвать из мужчин, чтобы помочь дойти» – это про пьяного дядю Васю, через которого они осторожно переступили на пороге дома. «А что это за лужа»? «Он немножечко переоценил свои силы и не смог вовремя добраться до туалета»… Дядю Васю утащили домой полупьяные друзья, а лужу рас-топали и размазали по всему подъезду вперемешку с уличной грязью и рвотными массами оставленными дядей Васей во время транспортировки… Чуть позже, переодевшись в чистый рабочий халат синего цвета и завязав платочек, Елизавета Карповна тщательно и аккуратно вымыла всю лестницу.
«Катенька, пальчиком показывать неприлично», – сказала бабуля. Катя всю жизнь помнит этот момент и домик зелёненький, который ей понравился, и она показала бабуле какой именно. «Ротик надо закрывать, когда кушаешь, чтобы звуки посторонние из него не раздавались», – это тоже одно из её наставлений на всю жизнь. Катя потом сама уже учила соседских двойняшек: «Не чавкайте, – говорила она с важным видом, – а то выйдете из-за стола». Двойняшки даже жевать перестали…
– Бабуля, – тихо говорит Катя, осторожно открывая глаза, – бабуля…
– Я здесь, – ласково отвечает Елизавета Карповна.
– Бабуля, что это было?
Бабушка молча передвигается по комнатке, она вытирает пыль с фарфоровой статуэтки – толстый повар в белом большом колпаке рассуждает о великий материях, а кот уплетает кусок куриного мяса.
– В 16 лет забрали, а вернулась через 15…
Статуэтка возвращается на место.
Катя хочет сказать что-то, но в этот момент бабушка оборачивается и смотрит на неё… незнакомая женщина лет 40–45… Но бабушке через два года девяносто! Катя переводит взгляд на лицо, руки – все правильно, старушка, но как только вновь встречается с её взглядом – опять та! Незнакомка блестит ясными глазами, лет 45! Но это мгновение! Пока глаза в глаза!
ОТ ЦЕНТРАЛЬНОГО КОМИТЕТА
КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ
СОВЕТСКОГО СОЮЗА,
СОВЕТА МИНИСТРОВ СССР
И ПРЕЗИДИУМА ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СССР
Ко всем членам партии,
ко всем трудящимся Советского Союза
Дорогие товарищи и друзья!
Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза, Совет Министров СССР и Президиум Верховного Совета СССР с чувством великой скорби извещают партию и всех трудящихся Советского Союза, что 5 марта в 9 час. 50 минут вечера после тяжёлой болезни скончался Председатель Совета Министров Союза ССР и Секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза Иосиф Виссарионович СТАЛИН.
Перестало биться сердце соратника и гениального продолжателя дела Ленина, мудрого вождя и учителя Коммунистической партии и советского народа – Иосифа Виссарионовича СТАЛИНА.
Имя СТАЛИНА – бесконечно дорого для нашей партии, для советского народа, для трудящихся всего мира. Вместе с Лениным товарищ СТАЛИН создал могучую партию коммунистов, воспитал и закалил ее; вместе с Лениным товарищ СТАЛИН был вдохновителем и вождём Великой Октябрьской социалистической революции, основателем первого в мире социалистического государства. Продолжая бессмертное дело Ленина, товарищ СТАЛИН привёл советский народ к всемирноисторической победе социализма в нашей стране. Товарищ СТАЛИН привёл нашу страну к победе над фашизмом во второй мировой войне, что коренным образом изменило всю международную обстановку. Товарищ СТАЛИН вооружил партию и весь народ великой и ясной программой строительства коммунизма в СССР.
Смерть товарища СТАЛИНА, отдавшего всю жизнь беззаветному служению великому делу коммунизма, является тягчайшей утратой для партии, трудящихся Советской страны и всего мира…
Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза, Совет Министров Союза ССР и Президиум Верховного Совета СССР, обращаясь в эти скорбные дни к партии и народу, выражают твёрдую уверенность в том, что партия и все трудящиеся нашей Родины ещё теснее сплотятся вокруг Центрального Комитета и Советского Правительства, мобилизуют все свои силы и творческую энергию на великое дело построения коммунизма в нашей стране.
Бессмертное имя СТАЛИНА всегда будет жить в сердцах советского народа и всего прогрессивного человечества.
Да здравствует великое, всепобеждающее учение Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина!
Да здравствует наша могучая социалистическая Родина!
Да здравствует наш героический советский народ!
Да здравствует великая Коммунистическая партия Советского Союза!
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ
КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ
СОВЕТСКОГО СОЮЗА
СОВЕТ МИНИСТРОВ СОЮЗА ССР
ПРЕЗИДИУМ ВЕРХОВНОГО СОВЕТА СОЮЗА ССР
5-марта 1953 года
Трасса
По дороге мимо инспектора ДПС сержанта Нифонтова, как на параде мимо трибуны почётных гостей, едут автомобили, которые с таким блеском обгоняла девятка. Они едут почему-то ещё медленнее, чем тогда когда перед ними тащился рейсовый автобус.
И все смотрят в сторону инспектора, остановленной девятки, и патрульной машины.
Из окошка джипа – молодая женщина… блондинка крашенная, макияж… глаза туманные… вроде видит всё и видно, что не слепая, но в то же время она и ещё что-то видит… видит, как её видят… А рядом мужик…
Маршрутка. Лица сосредоточенные, но иногда сонливые. Друг на друга редко взглянут, а уж улыбнуться… и вовсе никогда.
Автобус двухэтажный. Пушистые белые головки женские на тоненьких шейках из огромных окон с высоты. Доброжелательные лица, улыбаются… У всех фотоаппараты, видео. Ни тени беспокойства, раздражения, никакой напряжённости, нервозности… Мило переговариваются о чем-то… Вежливо, друг друга не перебивают, внимательно ждут пока собеседник закончит фразу. И все время кивают поощрительно… да,… да, … да… как из мира иного планетного.
А за «инопланетянами» множество легковых машин сбившихся в кучку позади этой громадины, а ещё дальше тот самый рейсовый автобус, за автобусом Газель, а за ней…
Хорошая-удобная-просторная-иностранная машина. За рулём поп. Солидный, крупный, в чёрной шапочке с крестообразной верхушкой. Руки на руле – как две клешни омара, полруля закрывают. И голос у него под стать – сильный баритон. Звук энергичный, но не громко.
Рядом с ним мужчина почти такой же комплекции, и у него длинные светло-рыжие волосы и борода, на художника похож, да он и есть художник.
Священник то на обстановку на дороге бросит взгляд, то на рыжеволособородого посмотрит… Но тот молчит, потом повернул голову и улыбнулся.
Перед рейсовым автобусом остановилась маршрутка. Стоят они как раз перед знаком про обгон, и где берёт начало сплошная разделительная, а по встречной едут «встречные» автомобили… Их тоже много…
Поп перемещает руки в верхнюю точку руля, как бы обнимая его:
– Ну вот, затор – говорит он, не оборачиваясь к собеседнику.
– Может, по встречной обочине рвануть? – живо реагирует тот.
– Не по правилам… Да куда спешить? Вот едем мы со скоростью 100 км в час. Хорошая скорость, а нас обгоняют… ну максимум со скоростью 120. Вот мы едем так и едем… час едем… Мы спокойно, а они, обгоняющие, в напряжении, активны… И вот мы приехали. А они уже здесь. Но на сколько они быстрее приехали? Да на 14 минут примерно. То есть выигрыш ничтожный в сравнении с затратами сил и энергии, кстати и топлива больше уходит, поскольку расход его значительно увеличивается после скорости в 100 километров в час. И это при идеальных условиях, а ведь для поддержания такой высокой средней скорости иногда надо разгоняться до 140–150-ти…
Из маршрутки выскочили парень с девушкой, дверь хлопнула, и автобусик поехал,… а за ним и вся колонна
– О! Тронулись, – сказал о. Геннадий, – с Богом.
Передние машины начинают движение, но не все вдруг, а по очереди, и перед каждой образуется некоторое свободное пространство.
О. Геннадий замешкался, и перед ним тут же вскочил экскурсионный микроавтобус. Все те же девчушки снова показывают бумажку с надписью о том, что их захватили.
Художник улыбается, машет рукой девчонкам, и делает жест, как бы говоря: «Ну зачем»? Поп смотрит на художника, потом достаёт мобильник, набирает 112,… слушает,… нажимает клавишу с номером 2 и говорит:
– Здравствуйте, передо мной микроавтобус с детьми, на заднем стекле они держат лист бумаги с надписью «Нас захватили»… Что? Фамилия? Отец Геннадий. Да нет, я не отец, вернее я батюшка. Да нет, священнослужитель! Что? Ну да, я еду в автомобиле! Да, я водитель! Да почему не могу! Я с вами серьёзно, а вы что спрашиваете? Мой номер? Какой? Автомобиля? А… микроавтобуса…
– Да баловство это, – пытается вклиниться рыжебородый, но о. Геннадий останавливает его жестом – потом…
Сержант Нифонтов внимательно смотрит на дорогу… никто не нарушает… и он никому не машет палочкой полосатой, а просто поигрывает ею, поигрывает… и весьма затейливо поигрывает, мастерски, она так и летает, так и летает… а он стоит крутя палочкой, держа в зоне внимания обстановку на дороге, ситуацию в остановленном автомобиле и даже происходящее в патрульной машине… где майор сосредоточенно заполняет бланк протокола… Он пишет, пишет, пишет… поглядывая иногда в документы… По рации слышны какие-то переговоры…
– Вы знаете, – говорит водитель, – я и рад бы как-то сократить время нашей встречи путём немедленного реагирования на предложенную Вами сумму штрафа, но… сейчас такие времена… вот вдруг меня возьмут да и повяжут за дачу взятки…
– А вы не давайте, Вас и не повяжут…
– Боже избавь! Даже подумать об этом не смею…
Он даже отвернулся и демонстративно смотрит в другую строну, но долго молчать не может и спрашивает:
– А где ваши радары, телевизоры… приборы фотовидеофиксации. Теперь ведь так просто – не успеешь нарушить, уже всё зафиксировано…
– Не все машины оборудованы… спецтехникой…
– А… конечно, дело дорогое…
– Учитывая Ваше чистосердечное признание своей вины, я из всех нарушений оставляю… вот, штраф за … знак, то есть «Несоблюдение требований, предписанных дорожными знаками», а можно было и прав лишить до 4-х месяцев … Но только оплатите штраф побыстрей, а то через неделю номер расчётного счета изменится.… И счастливый путь. Гипертония коварная болезнь. Свадьба – это очень хорошо. Мы с женой вместе вот уже 20 лет…
– Большая радость… редкая!
Майор улыбается, отдаёт водителю протокол, показывает, где надо поставить подпись…
– Распишитесь вот здесь, здесь и здесь…
Водитель берёт бумаги, внимательно читает…
А по рации передают информацию: «сообщение по телефону, «В районе Пулково где совхоз Шушары микроавтобус Соболь синего цвета, на заднем стекле бумага с надписью «нас захватили», проверить информацию…»
Водитель радостно кричит:
– Да блин, я их только что обгонял! Точно, висела у них такая бумага! Но они её сняли. Девчонки, просто для прикола, скучно им. Сейчас модно это – школу заминировать, в заложники попасть, приметы времени.
Водитель, подписав, отдаёт бумаги, а взамен получает свои документы и копию постановления.
– Ну, спасибо, – говорит он вылезая.
– Ну, пожалуй… ста…, – бурчит майор, – Лучше бы «сто»…
Водитель подходит к своей машине.
– Ну что ж! – радостно восклицает он, занимая место за рулём, – Сегодня наш день! Сегодня у нас всё получится!
– Не каркай, – обрывает его пассажир на переднем сиденье.
– Наш, наш! – орёт водитель и … осторожненько, поглядывая через боковое зеркало на милиционеров, отъезжает, – они сейчас обратно в полицию перестраиваются, ласковые, что бы перестроили, а не на помойку бросили.
В зеркале он видит, как майор быстро выходит из патрульной машины и подходит к сержанту Нифонтову.
– Ты скажи этому водителю-весельчаку, что «Пулковское сейчас забито», нечего им там делать быстрогонам, пусть по Московскому едет и на Витебский сворачивает, – говорит майор сержанту, – они на поезд торопятся, могут не успеть.…
Майор внимательно смотрит на дорогу. Примерно метров 300 от него микроавтобус.
А сержант Нифонтов оборачивается в сторону отъезжающей девятки и машет своим жезлом, постойте… Но девятка не останавливается…
Водитель открывает окно, кричит:
– Что-то не так?…
В руках у женщины пистолет, она осторожно взводит курок…
Сержант, не доходя до машины, кричит:
– Да постой!
Подходит ближе.
– Поезжай по Витебскому, на Пулковском пробка, не успеете на поезд…
Машина не останавливается, но и едет не быстро. Сержант злится.
– Да остановись ты!
– Понял, понял, – кричит водитель, – опаздываем.
– Знаете, как по Витебскому проехать?
Водитель машет головой.
– Знаем, знаем, спасибо, – кричит он сержанту, – Ну, блин… Не «правильные» менты…
– А что, – отзывается один из пассажиров, – и среди них бывают нормальные люди…
– Люди – это мы, а мент – он просто мент, но бывают «правильные» и не правильные. эти не правильные.
– А чем они не правильные?
– Правильный мент – жадный, грубый и вонючий, а не правильный мент – спокоен, доброжелателен и взяток не берет… и подозреваю, что у них усиление…
– Они теперь не «мент», а «полицай»…
– Цай-цай-цай… да хоть менто-пол…
– Всем заткнуться!
