Жюль Верн
Всеобщая история географических открытий

Мало-помалу «адмиралу моря-океана» удалось вернуть расположение кастильского двора. Фердинанд поневоле должен был отказаться от своего предвзятого мнения о Колумбе как увлекающемся энтузиасте. В конце концов обещание адмирала сбылось: Эспаньола стала приносить королевской казне значительные доходы. В Испанию прибывали из Эспаньолы корабли, груженные золотом. Привозили оттуда и жемчуг.

Правда, официальный титул вице-короля Колумбу так и не был возвращен, но это объясняется не столько его личными взаимоотношениями с Фердинандом и Изабеллой, сколько интересами кастильской короны, превратившей, несмотря на договор с Колумбом, всю торговлю колонии в королевскую монополию.

Недостаток рабочей силы в колониях испанцы стали восполнять черными рабами – африканскими неграми, количество которых увеличивалось на островах с каждым годом. Христофору Колумбу исполнилось шестьдесят шесть лет. Ему не терпелось отправиться в четвертое путешествие. Он твердо надеялся достигнуть Индии через «Западный океан» – более безопасным и более коротким путем, нежели Васко да Гама, обогнувший мыс Доброй Надежды. Несмотря на то, что многие кастильские вельможи возражали против этого плана, считая его несбыточным, Фердинанд и Изабелла рассудили, что риск для них не столь уж велик, а приобретут они многое, если Колумбу удастся его предприятие. Было решено снарядить флотилию из четырех кораблей. Назывались они «Капитаны», «Сантьяго де Палос», «Гальега» и «Вискайна». Суда были небольшие, водоизмещением в пятьдесят – семьдесят тонн. По существу это были корабли каботажного плавания.

14 марта Колумбу была вручена королевская инструкция, которая во многом ограничивала его права и ставила все его действия под контроль нотариуса и еще одного должностного лица – Франсиско де Порраса, являвшегося одновременно капитаном «Гальеги». Вместе с тем Фердинанд и Изабелла запретили Колумбу высаживаться на Эспаньоле, а Николасу Овандо, правителю острова, было еще раньше предписано не допускать туда Колумба.

9 мая 1502 года Христофор Колумб вышел из Кадиса, имея на борту всех четырех кораблей около ста пятидесяти человек экипажа. Вместе с ним отправлялись в далекий путь его брат Бартоломе и тринадцатилетний Эрнандо, сын Колумба от второго брака.

20 мая корабли Колумба остановились в гавани Гран-Канария, а 15 июня достигли Мартиники, одного из наветренных островов Малого Антильского архипелага. Затем Колумб заходил на острова Доминика, Санта-Крус, Борикен (Пуэрто-Рико) и, наконец, 29 июня, после благополучного плавания, достиг острова Эспаньола.

Колумб не собирался приставать к этому острову, откуда его с позором изгнали, но нужно было починить одну из каравелл, да и люди приуныли от долгого плавания. Тем не менее губернатор Овандо, следуя королевскому приказу, не разрешил Колумбу войти в гавань.

После починки судов Колумб направился дальше на запад и в середине июля достиг Ямайки. Потом корабли были отброшены к Кубе, и это привело к открытию группы небольших необитаемых островов Малые Кайманы и острова Сосен (Пинос). Отсюда Христофор Колумб снова повернул на юго-запад и очутился среди морей, воды которых не бороздил еще ни один европейский корабль. Судьба еще раз привела Колумба к берегу американского материка. 30 июля испанцы открыли небольшой остров Гуанаха, лежащий против северного берега Гондураса. 14 августа показалась новая неизвестная земля, и Колумб пристал к мысу Гондурас, продолжением которого является Панамский перешеек, соединяющий оба континента.

12 сентября флотилия достигла мыса, за которым берег круто поворачивал к югу. Ветер внезапно стих, появилось благоприятное течение. Этот мыс был назван Колумбом Грасьяс-а-диос (Слава богу). От мыса Грасьяс-а-диос корабли продолжали идти вдоль берега, который в различных местах получил следующие названия: Берег Москитов (Москито), Никарагуа, Коста-Рика (Богатый берег), Верагуа (теперь Панама).

Целый месяц корабли Колумба шли вдоль берега Верагуа, пройдя за это время только триста километров. В первых числах декабря каравеллы достигли Дарьенского залива и у мыса Сан-Блас повернули обратно. По-видимому, Колумб убедился, что дальнейшие поиски прохода в Индийское море бесполезны. Несмотря на сильные дожди, Колумб старался внимательно исследовать землю Верагуа, где, по сообщению индейцев, имелись месторождения золота. 6 февраля в глубь страны отправился отряд из семидесяти человек под начальством Бартоломе Колумба. С помощью туземных проводников действительно удалось обнаружить такие богатые россыпи, что испанцы за несколько часов набили карманы золотыми самородками.

Испанцы вели себя так бесцеремонно и с таким усердием нагружали золотом свои корабли, что миролюбивые индейцы в конце концов возмутились и во главе с местным касиком Кибианом неожиданно напали на непрошеных гостей. Произошла серьезная схватка. На этот раз индейцы не только были отбиты, но Кибиан вместе со своей многочисленной семьей попал в плен. Несмотря на бдительный надзор, Кибиану вскоре удалось бежать, а его родичи, для которых жизнь в неволе была горше смерти, повесились в корабельном трюме, служившем им тюрьмой.

В апреле, собравшись с новыми силами, индейцы спустились с гор и, вторично напав на испанцев, истребили значительную часть гарнизона этой недолговечной крепости. Оставшиеся в живых испанские солдаты вынуждены были вместе с командиром форта вернуться на корабли.

Между тем здоровье Колумба становилось все хуже и хуже. Чувствуя свое бессилие удержать эту «обетованную землю», он должен был торопиться в обратный путь. В конце апреля 1503 года три каравеллы Колумба снялись с якоря, а четвертая, пришедшая в полную негодность, была затоплена возле разрушенного форта…

Едва Колумб успел отплыть на тридцать миль в восточном направлении, как в одном из кораблей открылась течь. Пришлось пристать к берегу (возле нынешнего Пуэрто-Бельо) и бросить там еще одну каравеллу, так как починить ее было уже невозможно. Теперь флотилия Колумба состояла всего из двух каравелл без шлюпок и почти без провизии. Снова пройдя мимо Ретрете, Колумб еще раз проник в Дарьенский залив. Это был самый крайний восточный пункт, достигнутый им в районе Панамского перешейка. Теперь адмирал переменил курс и направился на север, к Эспаньоле, где рассчитывал получить помощь.

Вскоре Колумб вынужден был вернуться на северный берег Ямайки в поисках надежной гавани. 24 июня 1503 года он связал вместе и посадил на мель обе свои каравеллы в гавани, получившей затем название Убежище дона Кристоваля. Трюмы наполнились водой, а палубы были превращены в крытые соломой дома. Теперь Колумбу оставалось только ждать, когда какой-нибудь испанский корабль случайно пройдет мимо Ямайки. Между тем съестные припасы были на исходе, матросы, выдержавшие столько испытаний, вышли из повиновения, а злополучный адмирал лежал тяжело больной, страдая от ревматизма и общего упадка сил.

Чтобы установить связь с внешним миром, Колумб призвал к себе надежного офицера Диего Мендеса и поручил ему отправиться на Эспаньолу в туземной пироге с письмом к королю и королеве, в котором адмирал излагал обстоятельства своего четвертого плавания и просил оказать ему помощь. Но так как до короля и королевы было далеко, Колумб в другом письме обратился с просьбой к наместнику Овандо выручить его из беды, прислав за ним два корабля за его, Колумба, счет. Мендес прекрасно сознавал всю рискованность попытки преодолеть в пироге бурный пролив шириной в двести километров, но ради спасения товарищей согласился пойти на это опасное дело и пустился в океан на двух больших пирогах с десятью индейцами-гребцами; его сопровождали отважный офицер Бартоломе Фреско и несколько матросов.

Между тем недовольство потерпевших крушение матросов перешло в открытый мятеж против Колумба.

При виде престарелого, немощного Колумба бунтовщики сдержали свою ярость, но стали требовать, чтобы он принял меры к возвращению в Испанию. Колумб просил их дождаться прибытия с Эспаньолы Мендеса и Фреско, но братья Поррас заявили, что они с матросами желают покинуть остров немедленно и будут действовать на свой страх и риск.

Опустошив лагерь и взяв десять пирог, которые Колумб выменял у индейцев, мятежники поплыли вдоль берега к восточной оконечности острова, разграбили там одно селение, насильно захватили несколько десятков индейцев и, заставив их грести, отправились на Эспаньолу. Когда в открытом море поднялся шторм, испанцы, чтобы облегчить пироги, выбросили за борт своих пленников. После этого варварского поступка матросы сами взялись за весла, но их отбросило ветром обратно к берегам Ямайки. Мятежники разбрелись по всему острову, грабили индейцев и творили всякие бесчинства. Что касается Колумба, то его положение было отчаянным. Оставшиеся ему верными люди почти все были больны. Запасы иссякли, надвигался голод. Чтобы не возбуждать против себя индейцев, люди Колумба старались не причинять им никакого зла. Но скоро островитянам надоело кормить чужеземцев; испанские безделушки, которые они получали в обмен на продукты, перестали их привлекать. Только какой-нибудь необыкновенный случай мог заставить индейцев снова слушаться испанцев и доставлять им припасы. И такой случай представился.

Из астрономических таблиц Колумб узнал, что 29 февраля 1504 года произойдет лунное затмение. Накануне этого дня он пригласил к себе всех касиков острова. Им было объявлено через переводчика, что бог белых людей в наказание за то, что касики не хотят больше снабжать их провизией, решил отнять у жителей острова луну. Встревоженные туземцы стали ждать наступления рокового часа, и этот час в точности совпал с предсказанием адмирала. Когда черная тень упала на лунный диск, касики бросились к ногам Колумба, умоляя его упросить бога белых людей отвратить это страшное бедствие. Колумб как бы нехотя согласился и, удалившись на некоторое время в свою палатку, чтобы «поговорить с богом», объявил, наконец, что бог решил сменить гнев на милость, если индейцы дадут обещание помогать его служителям. Касики поклялись выполнить это требование, и тогда луна освободилась от покрывавшей ее тени и, к величайшей радости туземцев, вновь засияла во всем своем блеске. С тех пор Колумбу и его товарищам уже не приходилось опасаться голода.

Между тем Мендес и Фреско, преодолев в пути немало трудностей и опасностей, благополучно прибыли через четыре дня на Эспаньолу и тотчас же сообщили губернатору об ужасном положении Колумба и его экипажа. Некоторые из влиятельных колонистов стали упрекать Овандо за нежелание оказать помощь адмиралу, которому Испания обязана открытием и завоеванием Эспаньолы. Тогда Овандо милостиво разрешил Мендесу и Фреско заняться снаряжением судна за счет Колумба, а сам поторопился отправить на Ямайку своего приближенного, некоего Диего Эскобара, одного из злейших врагов адмирала, с поручением разузнать все подробности о положении дел на Ямайке.

Легко вообразить, какая радость охватила Колумба и его спутников, когда на горизонте неожиданно показался парус! Но вскоре их постигло горькое разочарование. Эскобар не пожелал вступить в переговоры с адмиралом и даже не высадился на берег. Оставив потерпевшим крушение «в дар» от губернатора бочонок вина и ящик солонины, он тотчас же уехал обратно, не взяв ни одного человека на борт своего корабля. Колумба глубоко оскорбила эта жестокая насмешка, но он старался сохранять спокойствие и уговаривал матросов не отчаиваться, уверяя, что скоро Овандо пришлет за ними другую каравеллу. Наконец, ровно через год после отъезда Мендеса и Фреско, на Ямайку прибыли два корабля. Один из них был снаряжен Мендесом на средства Колумба, а второй был послан Овандо под давлением общественного мнения, которое постепенно склонилось на сторону Колумба благодаря рассказам Мендеса и Фреско о постигших его бедствиях.

24 июня 1504 года Колумб и его спутники – друзья и враги – покинули Ямайку, где они пережили столько нравственных и физических страданий, и отправились на остров Эспаньолу.

Задержанные ветрами, корабли только в середине августа прибыли в порт Санто-Доминго. Колумб, к своему великому удивлению, был встречен колонистами с большим почетом.

Лицемерный Овандо радушно принял его у себя в доме. Но хорошие отношения продолжались недолго. Скоро Овандо начал придираться к Колумбу и обвинять его в жестоком обращении с восставшими против него людьми, а Колумб, в свою очередь, стал собирать материалы, чтобы доказать злоупотребления Овандо его губернаторской властью. В отместку за это губернатор мешал поверенному Колумба собирать для него доходы, которые он вправе был получать по договору с Фердинандом и Изабеллой. Наконец, когда терпение Колумба истощилось, он нанял два корабля и 12 сентября 1504 года отплыл в Испанию вместе со своим братом Бартоломе, сыном Эрнандо и преданными людьми из экипажа. Это было последнее плавание Христофора Колумба.

7 ноября показались берега Испании, и полуразвалившийся корабль «адмирала моря-океана» бросил якорь в андалузском порту Санлукар-де-Баррамеда.

Четвертое путешествие Колумба привело к новым великим открытиям. Правда, ему не удалось найти западный проход из Атлантического океана в «Южное море» и совершить кругосветное плавание, но на карту мира были нанесены очертания американского побережья от мыса Гондурас до Дарьенского залива и несколько архипелагов в Карибском море.

Больного Колумба перевезли из порта Санлукар в Севилью, где он надеялся восстановить свое здоровье, чтобы начать новые хлопоты перед королевским двором. Но жестокие испытания еще не кончились для Колумба. По приезде в Испанию он узнал, что Изабелла, которую он считал своей покровительницей, умерла. Он писал Фердинанду письма с настоятельными просьбами вернуть принадлежащий ему по договору титул вице-короля заморских владений и доходы, связанные с этим высоким званием, но письма оставались без ответа. Только в сентябре 1505 года Колумб собрался с силами поехать в Сеговию, где тогда находился королевский двор. Фердинанд принял адмирала очень сухо и ничего ему не обещал. Такая неблагодарность и вероломство короля так глубоко потрясли Колумба, что он опять слег и больше уже не мог подняться.

20 мая 1506 года Христофор Колумб умер в городе Вальядолиде. Кончина великого мореплавателя осталась незамеченной его современниками.

Адмирал умер, но, казалось, он не обрел покоя даже после смерти. Тело Колумба было погребено в Вальядолиде. В 1513 году его останки были перевезены в Севилью, в картезианский монастырь, а в 1536 году, во исполнение воли покойного, родные Колумба перевезли гроб с его прахом на Эспаньолу и похоронили в соборе Санто-Доминго. В конце XVIII века, когда остров Гаити (Эспаньола) перешел к Франции, испанское правительство распорядилось перенести останки Колумба на остров Кубу, в собор города Гаваны^[4].

Существует предание, что при перевозке останков Колумба в 1795 году из Санто-Доминго на Кубу настоятель собора, не желая тревожить прах великого адмирала, указал на гроб его брата Диего Колумба, погребенного там же, и этот гроб был перевезен на Кубу. В 1877 году в соборе Санто-Доминго, рядом с пустым склепом Колумба, был найден еще один склеп со свинцовым саркофагом, надпись на котором гласит, что заключенные в нем останки принадлежат великому мореплавателю Кристовалю Колону, открывшему Новый Свет.

Впрочем, не так уж и важно, где покоятся останки человека, открывшего Новый Свет. Имя Колумба, его слава и величие его подвига признаны везде и всюду.

Глава восьмая
Завоевание Индии и страны Пряностей

I

Ковильян и Пайва. – Васко да Гама. – Подготовка экспедиции. – Мыс Доброй Надежды. – Бухта Сан-Браш (Моссел). – Мозамбик. – Момбаса. – Малинди. – Прибытие в Каликут. – Столкновения с саморином. – Возвращение в Европу. – Цинга. – Пиратские набеги. – Смерть Паулу да Гамы. – Почести в Лиссабоне.

Португальский король Жуан II, желая как можно скорее открыть путь к «полуденной Индии», послал почти одновременно две экспедиции – морскую и сухопутную. Бартоломеу Диашу, как мы уже знаем, в 1488 году удалось обогнуть мыс Доброй Надежды и доказать, что морской путь в Индию возможен. Вторая экспедиция – сухопутная – была секретной. Король поручил двум смельчакам проникнуть в Индию более легкой, короткой и безопасной дорогой – через Суэцкий перешеек, Красное море и Индийский океан.

Некто Перу ди Ковильян, служивший оруженосцем у короля Аффонсу во время его войны с Кастилией, позднее дважды ездил в Берберию с дипломатическими поручениями Жуана II. Ковильян владел несколькими восточными языками, хорошо знал жизнь и культуру мусульман. Остановив на Ковильяне свой выбор, Жуан II дал ему в спутники дворянина, которого звали Аффонсу ди Пайва. Снабженные подробными картами, оба путешественника 7 мая 1487 года выехали из Лиссабона.

Ковильян направился в Индию, а Пайва – в Эфиопию, на поиски легендарной страны христианского пресвитера (священника) Иоанна, с которым Жуан II хотел заключить союз против мусульман. Легенды о существовании христианского государства в Африке передавали многие путешественники. Португальский король поручил своим посланцам во что бы то ни стало добыть точные сведения об этой неизвестной стране. Спутники распрощались в Адене. С этого дня теряются дальнейшие следы Аффонсу ди Пайвы, без сомнения павшего где-то жертвой своей смелой попытки.

Что же касается Ковильяна, то ему удалось устроиться на арабское судно, идущее в Индию, и благополучно достичь Малабарского берега.

Таким образом, в донесении португальскому королю Жуану II и в беседах с Алваришем Ковильян сообщил важнейшие сведения о сухопутных дорогах и морских путях, о городах, торговле, природных богатствах и ценностях Индии – сведения, которые были затем учтены и использованы при подготовке экспедиции Васко да Гамы.

Король Жуан II, занятый в последние годы жизни спорами с Испанией и усмирением португальской феодальной знати, умер, так и не успев воспользоваться морским путем в Индию, проложенным наполовину Бартоломеу Диашем, и ценными сведениями, добытыми Ковильяном. Правда, замечательные результаты первого плавания Колумба побудили португальского короля заняться подготовкой морского похода из Португалии к берегам Индии, но построена была флотилия уже при короле Мануэле I, преемнике Жуана II.

Все ожидали, что во главе экспедиции будет поставлен испытанный и прославленный мореход Бартоломеу Диаш, которому, казалось бы, самой судьбой было предназначено завершить начатое им дело, но король распорядился иначе. Выбор его остановился на молодом придворном по имени Васко да Гама.

Васко да Гама принадлежал к старинному дворянскому роду. Год рождения Васко да Гама точно не установлен. Известно только, что он родился в маленьком приморском городе Синиш между 1460 и 1469 годами (1460 год представляется наиболее вероятным).

Случайно уцелел один старинный документ, благодаря которому можно с полной уверенностью сказать, что в субботу 8 июля 1497 года армада Васко да Гамы снялась с якоря в предместье Лиссабона – Риштеллу. Экспедиция была тщательно подготовлена. Насколько это было возможно, старались продумать каждую мелочь и предусмотреть любую случайность, какая только могла встретиться в пути.

Эскадра состояла из четырех кораблей средней величины, примерно в сто – сто двадцать тонн водоизмещения. Все бочки, предназначенные для запасов воды, вина, масла и уксуса были промазаны глиной и скреплены железными обручами. Трюмы были превращены в склады продовольствия и боевых припасов; кладовые были заполнены дешевыми вещами для обмена с дикарями. Вооружение каждого корабля состояло из двенадцати пушек (бомбард).

На флагманском корабле «Сан-Габриэл» развевался флаг «капитана-командира» эскадры. Вторым кораблем «Сан-Рафаэл» командовал его брат, Паулу да Гама. Командиром третьего судна – каравеллы «Берриу», названной так по имени одного моряка, у которого она была куплена, назначили испытанного офицера Николау Коэлью, и, наконец, Гонсалу Нуниш, один из приближенных Васко да Гамы, вел грузовое судно.

Наступило 8 июля. При первых лучах солнца Васко да Гама, в сопровождении своих офицеров, среди громадного стечения народа приблизился к кораблям. Вокруг него образовалась свита из монахов и священников, которые читали молитвы и отпускали грехи уходящим в далекое опасное плавание, откуда многим не суждено было вернуться. По ветру реяли флаги, солдаты трубили в трубы, вопли и причитания людей, провожавших своих близких, смешивались с восторженными криками зрителей.

22 ноября флотилия благополучно обогнула мыс Доброй Надежды и через три дня остановилась в бухте, которую путешественники назвали Сан-Браш (теперь Моссел).

День рождества (25 декабря) отпраздновали в море, в виду незнакомого берега, названного Натал, что по-португальски означает «рождество». Люди испытывали большие лишения. Пресной воды оставалось так мало, что пищу готовили только на морской воде. Несколько дней продолжались поиски удобной бухты. 11 января 1498 года корабли бросили якорь возле устья небольшой речки. Туземцы – высокие стройные негры племени банту – оказали португальцам хороший прием.

Обогнув южноафриканский берег, корабли вошли в Мозамбикский пролив (между Африкой и Мадагаскаром) и 2 марта пристали к порту Мозамбик (у северного конца пролива). Португальцы увидели утопавший в зелени город и порт со множеством больших и малых судов. Васко да Гама узнал через переводчика, владевшего арабским языком, что на этих берегах можно встретить много поселений и городов, основанных арабскими работорговцами и купцами, ведущими торговлю с Индией. Золото, серебро, ткани и пряности, жемчуг и рубины составляли главный предмет торга. Таким образом, португальская флотилия попала в области, находившиеся под мавританским влиянием. Арабы контролировали все торговые пути и доставляли восточные товары в Александрию, Каир, Оран и другие города, а оттуда генуэзские и венецианские суда переправляли эти товары в страны Европы. Арабы были хозяевами Индийского океана, и португальцы, прежде чем завоевать Индию, должны были сломить могущество арабов.

Местный шейх, полагая, что он имеет дело с мусульманами, нанес визит португальцам, которые встретили его весьма учтиво и подарили ему несколько нитей коралла и красный колпак. Важный холеный шейх из вежливости принял этот скромный подарок, но при повторном визите, когда португальцы стали его снова одаривать такими же пустяками, с презрением отвернулся от этих убогих даров. Вскоре шейх узнал, что чужеземцы – христиане, злейшие враги магометан, и, пристыженный тем, что поддался на обман, решил устроить избиение «неверных». Однако он действовал недостаточно осторожно: матросы, отпущенные на берег, сразу же почувствовали ненависть местных жителей. Когда дело начало доходить до открытых столкновений, Васко да Гама отвел флотилию к небольшому острову (Сан-Жоржи) и, прежде чем окончательно покинуть Мозамбик, приказал своим людям захватить во что бы то ни стало одного или двух лоцманов, так как нанятые с помощью шейха лоцманы-арабы сбежали с полученным вперед жалованием. Португальцы захватили в окрестной деревушке двух лоцманов, но затем подверглись нападению, когда высадились на берег за водой. В ответ на этот враждебный выпад Васко да Гама стал обстреливать город из бомбард, вынудив шейха запросить мира. Тем не менее через несколько дней начались новые стычки, и португальцам лишь с большим трудом удалось запастись питьевой водой.

7 апреля флотилия подошла к Момбасе, портовому городу, в котором, по уверению высеченного лоцмана, была колония христианских купцов.

Корабли стали на якорь в открытом море, не рискуя войти в гавань, несмотря на восторженный прием, который был оказан здесь португальцам. Их настойчиво зазывали в город, но Васко да Гама, подозревая предательство, не решился нанести визит местному шейху. Ночью к флагманскому кораблю приблизилась завра (мавританский баркас) с сотней вооруженных людей. Они попытались было перелезть через борт, но Гама разрешил подняться только нескольким. Удалились арабы столь же неожиданно, как и прибыли.

Шейх Момбасы, по-видимому уже извещенный о том, что произошло в Мозамбике, боялся открыто напасть на португальцев. Прикидываясь другом, он присылал щедрые подарки, в том числе апельсины, благодаря которым многие матросы избавились от цинги, обещал нагрузить корабли пряностями, как только они войдут в порт, уговаривал португальцев открыть у него в городе торговую факторию, а по ночам продолжал посылать к месту стоянки завры с воинами, упорно пытавшимися обрубить якорные канаты и потихоньку забраться на португальские корабли.

Чтобы узнать истинные намерения шейха, Васко да Гама приказал подвергнуть пытке двух захваченных арабов. С хладнокровной жестокостью капитан-командир допрашивал несчастных пленников, капая им на спину кипящую смесь смолы и масла. Арабы сознались, что шейх решил заманить корабли в гавань и отомстить португальцам за то, что они натворили в Мозамбике. Не довольствуясь этими показаниями, Гама велел продолжать пытку, но пленники внезапно рванулись вперед и бросились за борт со связанными руками.

В ожидании попутного ветра португальцам пришлось еще два дня стоять у Момбасы. Лишь 13 апреля флотилия двинулась дальше, захватив в нескольких лигах от места стоянки небольшое арабское судно с богатым грузом золота и серебра. На другой день корабли стали на якорь у Малинди, одного из самых богатых арабских городов. С моря он казался особенно красивым. Сверкавшие в солнечных лучах позолоченные минареты и ослепительной белизны мечети отчетливо выделялись на фоне синего неба.

Здесь Васко да Гаме посчастливилось. Шейх Малинди, соперник правителя Момбасы, был заинтересован в том, чтобы приобрести новых союзников и покровителей. Слухи о силе и жестокости португальцев успели уже дойти до Малинди, и местный шейх сделал все возможное, чтобы расположить к себе чужеземцев, заявивших о своем прибытии выстрелами из бомбард. На шейха и на жителей города это произвело тем большее впечатление, что арабы не имели огнестрельного оружия. С другой стороны, и Васко да Гама на этот раз несколько изменил свою тактику и занял выжидательную позицию.

Чтобы рассеять подозрения командира эскадры, шейх предложил ему встретиться в лодках в открытом море. Так как шейх был глубоким стариком, он послал вместо себя своего сына в сопровождении небольшой свиты. Все требования Васко да Гамы были быстро удовлетворены. Он получил большой запас воды, топлива, продовольствия и свежих фруктов. Но самой ценной услугой, которую шейх оказал португальцам, была присылка на флагманский корабль необыкновенно искусного лоцмана, явившегося к капитану-командиру со своими навигационными картами и приборами. Настоящее имя этого лоцмана было Ахмед Ибн-Маджид, но португальцы звали его Малемо Кана, произнося на свой лад его арабский титул Муаллим Канаган (в приблизительном переводе – мастер и учитель кораблевождения).

24 апреля португальская флотилия покинула гавань Малинди и, взяв курс на северо-восток, направилась к берегам Индии. 19 мая корабли приблизились к берегу, и на следующий день флотилия Васко да Гамы бросила якорь у Каликута, богатейшего города Малабарского побережья. Измученные тропической жарой и болезнями, люди приободрились. Все были охвачены радостью. Наконец-то они прибыли в эту дивную, вожделенную страну! Наконец-то, после стольких трудов, опасностей и лишений, они достигли Индии!

Едва якорь коснулся дна, как от берега отделились четыре лодки и стали быстро приближаться к кораблям. Сидевшие в лодках люди знаками пригласили матросов посетить город. Но Гама, удвоивший осторожность после событий в Мозамбике и Момбасе, приказал всем оставаться на местах и послал на берег в качестве разведчика Жуана Нуниша, знавшего арабский язык. Это был один из преступников, находившихся в составе экипажа. Ему было поручено обойти город под видом покупателя и постараться выяснить настроение жителей.

Нуниша окружила толпа любопытных и стали его засыпать вопросами, на которые он не мог ответить. Тогда его отвели к арабским купцам. К величайшему удивлению Нуниша, эти купцы умели объясняться по-кастильски и по-генуэзски. Узнав, что он португалец, они спросили: «Черт возьми, каким чудом тебя сюда занесло?» Нуниш ответил, что португальцы прибыли в Индию в поисках христианских поселений и пряностей. Арабы заинтересовались, почему же в Индию не послали свои корабли также правительства Кастилии, Франции и Венеции. Нуниш не растерялся и с апломбом заявил, что этому воспрепятствовал португальский король.

Оказалось, что один из присутствовавших при разговоре арабов когда-то торговал с португальцами и кастильцами в Оране. Увидев португальцев в Индии, он решил, что теперь сила на их стороне и, значит, можно будет на этом поживиться. Нуниш взял Эль Масуда, так звали этого араба, на корабль и представил его Васко да Гаме. Увидев капитана-командира, Эль Масуд воскликнул: «Счастливое предприятие, счастливое предприятие! Множество рубинов, множество изумрудов! Благодарите бога за то, что он привел вас в столь богатую страну!» Сначала Васко да Гама не доверял говорливому арабу, которого оставил у себя в качестве проводника и переводчика. Но позже, когда Монсайди, так звали португальцы Эль Масуда, оказал им много ценных услуг, капитан-командир убедился, что встреча с ним была для него большой удачей.

Так как верховный правитель Каликута «самудрин раджа», или, как говорили португальцы, «саморин», находился в прибрежном городе Поннани, в двадцати восьми милях от столицы, то Гама направил к нему двух человек вместе с Монсайди с сообщением, что посол португальского короля прибыл в Каликут и хотел бы вручить саморину королевское послание. Саморин тотчас же вызвал лоцмана, поручив ему отвести португальские корабли в более удобную бухту – Пандарани, севернее Каликута, и ответил, что на другой день самолично прибудет в свой дворец.

Как только корабли были отведены в Пандарани, к Васко да Гаме явился нарочный саморина с приглашением посетить дворец. Нарочного сопровождали двести гвардейцев, которые во время его переговоров с Васко да Гамой оставались на берегу. Васко да Гама под предлогом позднего времени отложил визит во дворец на завтра.

Утром 28 мая 1498 года он отправился к саморину с тринадцатью португальцами в тяжелых доспехах, приказав Николау Коэлью, капитану «Берриу», ждать его у берега с людьми на лодках, в боевой готовности. На время своего отсутствия, а также в случае несчастья, которое помешало бы ему в условленный срок вернуться на корабль, Васко да Гама поручил командовать флотилией своему брату Паулу да Гаме, который должен был, даже не пытаясь выручить из беды капитана-командира, без промедления плыть обратно в Португалию и дать королю отчет о блестящих результатах экспедиции.