Жоффруа де Виллардуэн
Завоевание Константинополя
Наряду с эпическим в повествовании хрониста заметно влияние и определенных элементов другого нарративного жанра – волшебных сказок. «А теперь послушайте-ка об одном из величайших чудес» – так начинается рассказ о предыстории бегства царевича Алексея из Константинополя в Италию, о дворцовом перевороте 1195 г., об ослеплении Исаака II его братом Алексеем III и пр. (§ 70). Подобный зачин свойствен именно сказкам, где действуют кудесники и кудесницы. То же относится и к хронологической неопределенности, проступающей в отдельных местах повествования, к примеру, в следующем затем продолжении того же рассказа: «В это самое время был в Константинополе император по имени Сюрсак» и т. д. В какое «это самое время»? Ведь здесь говорится не о том времени, событий которого Жоффруа де Виллардуэн был участником и свидетелем, а о более раннем! Перед нами типичная «размытая» формула стиля устного сказочного фольклора. Хронист применяет ее здесь, вероятно, и потому, что не знает точных дат излагаемых фактов, и, возможно, желая избежать педантичного воспроизведения деталей, способных замедлить его динамичный рассказ. «В это самое время» – просто расхожий для хрониста, как и в фольклоре, оборот речи – и не более того; в других случаях он ведь и обнаруживает знание политической истории Византийской империи, и не скупится на подробности, необходимые для того, чтобы придать ясность повествованию.
Итак, мы вправе констатировать литературные влияния, сказавшиеся на историческом труде «маршала Романии и Шампани», в первую очередь влияние, главным образом формальное, рыцарского эпоса, вполне закономерное в той обстановке, в которой жил и действовал министериал графов Шампанских. Из этого вовсе не следует, однако, что он был «эпическим историком», как полагала Дж. Бир, или, тем паче, «куртуазным писателем», каким склонна изображать его О. Смолицкая. Нередко попытки представить Жоффруа де Виллардуэна писателем эпического склада объективно апологетичны. В этом отношении примечательна, в частности, позиция К. Морриса, который как раз традициями рыцарского эпоса, наложившими некоторый отпечаток, сильно преувеличиваемый исследователем, на труд Жоффруа де Виллардуэна, объясняет все его недостатки. Автор «Завоевания Константинополя», по Моррису, прежде всего рыцарь, ветеран Крестовых походов, его интерес сосредоточен почти целиком на батальной истории, на подвигах соратников; ко всему прочему, включая нравственную сторону их деяний, он якобы безразличен. И хотя хронист рисует реальную действительность, он тем не менее, полагает Моррис, писатель эпический, отсюда его упущения и всякого рода «неточности».
Ссылки на эпические традиции и гиперболизация их воздействия на автора записок «Завоевание Константинополя», который, по его собственным уверениям, рассказывал одну лишь правду и «ни разу ни единым словом не солгал с умыслом о том, что ему ведомо» (§ 120), призваны, таким образом, ретроспективно снискать «прощение» Жоффруа де Виллардуэну за допущенные им «промахи» и, как увидим, зачастую намеренные искажения, а тем самым в завуалированной форме призваны затушевать и наиболее неприглядные стороны Крестового похода, приведшего к завоеванию христианской Византии «воинами Христовыми», оправдать его в полном соответствии с тем, как это делает и сам хронист, о чем – далее.
Из сказанного явствует, что если даже и принимать во внимание известное воздействие эпических традиций на форму преподнесения событий в записках Жоффруа де Виллардуэна, а отвергать это воздействие не приходится, то все же нет никаких оснований подходить к оценке его произведения в целом только с такими, чисто литературными мерками, ибо хроника Жоффруа де Виллардуэна есть прежде всего исторический труд. В той связи весьма существенно выяснить прежде всего, насколько привержен Жоффруа де Виллардуэн провиденциалистской доктрине, насквозь пронизывающей в XII–XIII вв. историографию Крестовых походов.
[Проповедь Крестового похода (1198 – ноябрь 1199 г.)]
1
Знайте, что в год тысяча сто девяносто седьмой от воплощения Господа нашего Иисуса Христа, во время Иннокентия, апостолика Рима, и Филиппа, короля Франции, и Ричарда, короля Англии, был некий святой человек во Франции по имени Фульк из Нейи (это Нейи находится между Ланьи на Марне и Парижем); и он был священником и держал приход от города. И этот Фульк, о котором я вам говорю, начал проповедовать слово Божье во Франции и в других окрестных землях; и знайте, что наш Господь творил через него многие чудеса.
2
Знайте, что слава этого святого человека распространилась столь далеко, что дошла до Иннокентия, апостолика Рима; и апостолик направил своих людей во Францию и поручил этому благочестивому мужу, чтобы он проповедовал крест его, апостолика, волей. И после того он направил туда своего кардинала мэтра Пьера де Шаппа, принявшего крест; и поручил через него давать такое отпущение грехов крестоносцам, как я вам скажу: всем тем, кто возьмет крест и прослужит Богу в войске один год, будут прощены все грехи, которые они содеяли и в которых исповедались. Так как это отпущение было весьма великим, сердца людей сильно растрогались, и многие приняли крест, потому что отпущение было столь великим.
[Принятие обета Крестового похода (от 28 ноября 1199 г. до первых месяцев 1200 г.)]
3
На следующий год, после того как этот благочестивый муж Фульк проповедовал таким образом слово Божье, был турнир в Шампани, в некоем замке, называвшемся Экри; и милостью Божьей случилось так, что Тибо, граф Шампани и Бри, принял крест, равно как и Луи, граф Блуаский и Шартрский. И произошло это в канун адвента. Так вот знайте, что этот граф Тибо был молодым человеком не старше двадцати двух лет; а графу Луи было не более двадцати семи лет. Оба эти графа были племянниками короля Франции и троюродными братьями, а также, с другой стороны, племянниками короля Англии.
4
Вместе с этими двумя графами взяли крест два весьма знатных барона Франции – Симон де Монфор и Рено де Монмирай. Великая слава прошла по всем землям, когда эти два знатных мужа взяли крест.
5
Во владениях графа Тибо Шампанского крест приняли Гарнье, епископ Труа, граф Готье де Бриенн, Жоффруа де Жуанвиль, который был сенешалом этой земли, Робер, его брат, Готье де Виньори, Готье де Монбельяр, Эсташ де Конфлан, Гюи дю Плесси, его брат, Анри д’Арзильер, Ожье де Сен-Шерон, Виллэн де Нюлли, Жоффруа де Виллардуэн, маршал Шампанский, Жоффруа, его племянник, Гийом де Нюлли, Готье де Фюлиньи, Эврар де Монтиньи, Манассье де л’Иль, Макэр де Сент-Менеу, Милон ле Бребан, Гюи де Шапп, Кларембо, его племянник, Рено де Дампьер, Жан Фуанон и многие другие добрые люди, о которых книга нигде не упоминает.
6
С графом Луи крест взяли Эрве дю Шатель, Эрве, его сын, Жан де Вирсэн, Оливье де Рошфор, Анри де Монтрей, Пэйан Орлеанский, Пьер де Брасье, Гюг, его брат, Гийом де Сэн, Жан Фриэзский, Готье де Годонвилль, Гюг де Кермерэ, Жоффруа, его брат, Эрве де Бовуар, Робер де Фрувиль, Пьер, его брат, Орри де л’Иль, Робер дю Картье и многие другие, о которых книга не упоминает.
7
Во Франции крест взяли Невелон, епископ Суассонский, Матье де Монморанси, Гюи, шателен де Куси, его племянник, Робер де Ронсуа, Ферри д’Иерр, Жан, его брат, Готье де Сен-Дени, Анри, его брат, Гийом д’Онуа, Робер Мовуазэн, Дрюэ де Крессонсак, Бернар де Морей, Ангерран де Бов, Робер, его брат, и многие другие добрые рыцари, о которых книга здесь умалчивает.
8
С наступлением следующего Великого поста, в день, когда посыпают на голову пепел, в Брюгге крест взяли Бодуэн, граф Фландрии и Эно, и графиня Мария, его супруга, которая приходилась сестрой графу Тибо Шампанскому. Затем крест взяли Анри, его брат, Тьерри, его племянник, который был сыном графа Филиппа Фландрского, Гийом Бетюнский, поверенный, Конон, его брат, Жан Нельский, шателен Брюгге, Ренье Тритский, Ренье, его сын, Матье де Валинкур, Жак д’Авень, Бодуэн де Бовуар, Гюг де Бомэц, Жерар де Маншикур, Эд де Ам, Гийом де Гоменьи, Дрюэ де Борэн, Роже де Марк, Эсташ де Собрюик, Франсуа де Колеми, Готье де Бузи, Ренье де Моне, Готье де Томб, Бернар де Субренжьен и многие добрые рыцари, о которых книга не говорит.
9
Затем взял крест граф Гюг де Сен-Поль. С ним приняли крест Пьер Амьенский, его племянник, Эсташ де Кантелэ, Николя де Майи, Ансо де Кайо, Гюи де Удэн, Готье Нельский, Пьер, его брат, и многие другие люди, коих мы не знаем.
10
А уж потом взяли крест граф Жоффруа Першский, Этьен, его брат, Ротру де Монфор, Ив де ла Жай, Эмери де Вильруа, Жоффруа де Бомон и многие другие, чьих имен я не ведаю.
11
Затем бароны держали совет в Суассоне, чтобы определить, когда они хотели бы двинуться в путь и куда хотели бы отправиться. Они не смогли в тот раз достигнуть согласия, потому что им казалось, что у них нет еще достаточного числа людей, принявших крест. Не прошло и двух месяцев в том же году, как они собрались на совет в Компьене. Там были все графы и бароны, которые приняли крест. Здесь сказаны, выслушаны и поданы были разные советы; но окончательное решение было таково, чтобы направить лучших послов, каких только могли бы сыскать, и предоставить им все полномочия предпринимать любые действия как сюзеренам.
[Переговоры и соглашение с Венецией о перевозе «за море». Сборы в поход (1200 – май 1202 г.)]
12
Из этих послов двух послал Тибо, граф Шампани и Бри; и Бодуэн, граф Фландрии и Эно, двух; и Луи, граф Блуаский, двух. Послами графа Тибо были Жоффруа де Виллардуэн, маршал Шампанский, и Милон ле Бребан; а послами графа Бодуэна были Конон Бетюнский и Алар Макеро; и послами графа Луи – Жан Фриэзский и Готье де Годонвиль.
13
Этим шестерым они полностью поручили заботу о своем деле, выдав им добрые висячие грамоты, которые удостоверяли, что они твердо выполнят те условия, которые заключат эти шестеро в каких-либо морских портах, в любом месте, куда ни явятся.
14
Шесть послов отправились, как вы слышали, и держали совет между собой, и пришли к согласию друг с другом в том, что в Венеции они смогут найти гораздо большее количество судов, чем в каком-либо другом порту. И они пустились в дорогу и ехали от одного места до другого, пока в первую неделю Великого поста не прибыли.
15
Дож Венеции, которого звали Энрико Дандоло и который был человеком весьма мудрым и доблестным, принял их с большим почетом – и сам он, и другие люди; и все встретили их очень хорошо. И когда они предъявили грамоты своих сеньоров, венецианцам было очень любопытно узнать, для какого дела они прибыли в их землю. То были верительные грамоты, и графы писали, чтобы их послам верили бы, словно лично им самим, и что они, графы, примут все условия, что эти шестеро учинят.
Четвертый Крестовый поход
16
И дож ответил им: «Господа, я ознакомился с вашими грамотами. Мы удостоверились в том, что сеньоры ваши являются самыми знатными лицами из тех, кто не носит короны. И они просят нас доверять вам во всем, что бы вы нам ни сказали, и считать прочным все, что вы учините. Говорите же, что вам угодно».
17
И послы ответили: «Государь, мы желаем, чтобы вы созвали свой совет; и перед вашим советом мы скажем вам, о чем просят вас наши сеньоры, завтра, коли вам угодно». И дож ответил им, что он просит у них отсрочки до четвертого дня, и что тогда он соберет свой совет, и что они смогут сказать, чего хотят.
18
Они переждали до четвертого дня, который он им установил. Они вошли во дворец, который был весьма богат и прекрасен, и нашли дожа и его совет собравшимися в особом покое и изложили данное им поручение таким образом: «Государь, мы прибыли к тебе от знатных баронов Франции, которые приняли крест, чтобы отмстить за поругание, учиненное над Иисусом Христом, и отвоевать Иерусалим, если соблаговолит то Бог. И поелику они знают, что никакой другой народ не имеет столь великого могущества, как вы и ваш народ, чтобы оказать им содействие, то они просят вас, во имя Бога, чтобы вы сжалились над Заморской землею и отомстили за поругание над Иисусом Христом и чтобы вы решили, как они смогли бы получить у вас суда и корабли для перевоза».
19
«А на каких условиях?» – вопросил дож. «На любых условиях, – сказали послы, – какие бы вы им ни предложили или ни присоветовали, лишь бы они могли их исполнить». – «Разумеется, – сказал дож, – дело, которое они у нас просят, – великое дело, и кажется, что они замыслили важное предприятие. И мы дадим вам ответ через восемь дней от сегодняшнего дня. А вы не удивляйтесь, если срок так долог, ибо надобно как следует обдумать столь великое дело».
20
В срок, который дож им назначил, они вернулись во дворец. Я не мог бы передать вам все слова и речи, которые были там сказаны и произнесены. Однако конец говоренного был таков: «Сеньоры, – сказал дож, – мы сообщим вам решение, которое мы приняли, коль скоро сумеем склонить наш великий совет и весь народ земли нашей одобрить его; а вы посоветуйтесь друг с другом, сможете ли согласиться на то, чтобы принять наши условия.
21
Мы поставим юиссье, могущие перевезти 4500 коней и девять тысяч оруженосцев, и нефы для перевоза 4500 рыцарей и двадцати тысяч пеших ратников. И условие для всех этих коней и этих людей будет такое, что они получат прокорм и провиант на девять месяцев. Вот что мы сделаем по самой низкой цене, а именно на том условии, что нам заплатят за каждого коня четыре марки и за каждого человека две марки.
22
И все эти условия, которые мы вам разъясняем, мы исполним в течение одного года, считая со дня, когда мы отплывем из гавани Венеции, чтобы послужить Богу и всему христианскому миру в каком бы то ни было месте. Общая сумма этого расхода, который только что назван, составляет 94 тыс. марок.
23
А сверх того мы сделаем вот что: мы поставим от себя пятьдесят вооруженных галер из любви к Богу на условии, что до тех пор, пока наш союз будет сохраняться, от всех завоеваний, которые мы произведем на море или на суше, будь то земли или имущество, половину получим мы, а другую – вы. Теперь посоветуйтесь, сможете ли вы это выполнить и принять».
24
Послы вышли; и они сказали, что переговорят об этом между собой и ответят им завтра. Они совещались друг с другом и проговорили всю эту ночь и, наконец, пришли к согласию принять предлагаемые условия; и на следующий день они пришли к дожу и сказали: «Государь, мы согласны заключить этот договор». А дож сказал, что он переговорит об этом со своими людьми и, к чему придет, даст им о том знать.
25
На следующий, третий день дож, который был мужем мудрым и доблестным, созвал свой великий совет; а совет состоял из сорока мужей, мудрейших в стране. Своим ясным умом и здравым смыслом, который был у него весьма хорош, он склонил их одобрить и пожелать выполнить его предложение.
Сначала он склонил их, потом сто, потом двести человек, потом тысячу, пока все не согласились и не одобрили. Наконец, он созвал по крайней мере десять тысяч в церкви Св. Марка, красивейшей из всех, какие только есть на свете; и он им сказал, чтобы они выслушали обедню Святого Духа и молили бы Бога вразумить их насчет просьбы, с которой обратились к ним послы. И все весьма охотно это исполнили.
26
Когда обедня была проговорена, дож позвал послов, чтобы они смиренно просили весь народ согласиться на утверждение этого договора. Послы явились в храм. Их с любопытством разглядывало множество людей, которые их никогда не видели.
27
Жоффруа де Виллардуэн, маршал Шампани, с согласия и по воле других послов взял слово и сказал им: «Сеньоры, самые знатные и самые могущественные бароны Франции послали нас к вам; они заклинают вас о милости, чтобы вы сжалились над Иерусалимом, который находится в порабощении у турок, и, Бога ради, согласились сопутствовать им и помочь им отомстить за поругание Иисуса Христа. Выбрали же они вас, ибо знают, что ни один народ не имеет такого могущества на море, как вы и ваш народ. И они повелели припасть к вашим стопам и не подниматься, покуда вы не согласитесь сжалиться над Святой землей за морем».
28
Тогда шестеро послов склонились на колени пред ними, проливая обильные слезы, и дож, и все другие всхлипывали, плача от жалости, и восклицали в один голос, воздевая высоко руки, и говорили: «Мы согласны, мы согласны!». И затем поднялся столь великий шум и крик, что казалось, разверзается земля.
29
И когда этот великий шум улегся и улеглась эта великая жалость, столь сильная, что подобной никто никогда не видел, добрый дож Венеции, который был человеком весьма мудрым и доблестным, взошел на амвон и, обратившись к народу, сказал ему так: «Сеньоры, посмотрите, какую честь оказал вам Бог; ведь лучшие люди на свете оставили без внимания все другие народы и ищут вашей поддержки, чтобы совершить вместе с вами столь великое дело, как освобождение нашего Господа!»
30
Слова, которые сказал дож, были столь хороши и прекрасны, что я не могу все их вам передать. Конец же дела был таков, что определили изготовить на следующий день грамоты, и они были составлены и написаны. Когда они были изготовлены, то на совете было разъяснено, что поход будет направлен к Вавилону, потому что со стороны Вавилона турок можно было уничтожить скорее, нежели из какой-нибудь другой страны. А во всеуслышание было объявлено, что они отправятся за море. Тогда был Великий пост и постановили, что через год со Дня св. Иоанна – то будет 1202 год от воплощения Иисуса Христа – бароны и пилигримы должны быть в Венеции, а корабли для них – быть готовы.
31
Когда грамоты были изготовлены и скреплены печатями, их отнесли к дожу в большой дворец, где были Великий совет и Малый совет. И когда дож вручил эти грамоты послам, он преклонил колено, обливаясь слезами, и поклялся на Святом Евангелии честно соблюсти соглашения, которые были начертаны в грамотах, и весь его совет, который состоял из сорока шести особ, тоже. И послы, со своей стороны, поклялись блюсти соглашения, начертанные в грамотах, и по-честному выполнить клятвы своих сеньоров и собственные. Знайте, что при этом много было пролито слез жалости. И сразу же одна и другая стороны отправили своих вестников в Рим к апостолику Иннокентию, чтобы он утвердил этот договор; и он сделал это весьма охотно.
32
Тогда послы заняли пять тысяч марок серебра в городе и вручили их дожу, чтобы начать постройку кораблей. Затем они простились, чтобы вернуться в свою страну, и они скакали от одного места к другому, пока не прибыли в Плезанс, что в Ломбардии.
Там они разъехались: Жоффруа де Виллардуэн, маршал Шампани, и Алар Макеро направились оттуда прямо во Францию, а другие поехали в Геную и в Пизу, чтобы узнать, какую подмогу окажут они Заморской земле.
Титул книги де Виллардуэна, изданной в 1585 г.
33
Когда Жоффруа, маршал Шампани, перевалил Монсенис, он встретил графа Готье де Бриенна; тот направлялся в Апулию отвоевывать земли своей супруги, на которой он женился после того, как принял крест, и которая была дочерью короля Танкреда. С ним направлялись Готье де Монбельяр, Эсташ де Конфлан, Робер де Жуанвилль и бо́льшая часть добрых людей из Шампани, принявших крест.
34
И когда он поведал им насчет того, что они содеяли, те выразили весьма бурную радость и вполне одобрили этот успех, и сказали ему: «Мы уже в дороге; и когда вы прибудете, вы найдете нас совершенно готовыми». Но события происходят так, как угодно Богу, и им не представилось больше никакой возможности присоединиться к войску. Это было большое несчастье, ибо они были весьма отважны и доблестны. И так-то вот они разъехались, и каждый поехал своей дорогой.
[Избрание Бонифация монферратского предводителем Крестового похода (сентябрь 1201 г.)]
35
Маршал Жоффруа скакал от одного места к другому, покуда не прибыл в Труа в Шампани и нашел своего сеньора графа Тибо больным и в печали. И тот был очень рад его прибытию. И когда он ему рассказал, что они содеяли, он выказал такую радость, что сказал, что оседлает коня, чего уже давно не делал, и он сел на коня. Увы! Какое великое горе! Ибо он уже никогда больше не мог сесть на коня, кроме как в этот раз.
36
Его болезнь нарастала и становилась все сильнее, так что он составил завещание и отдал свои распоряжения. И он разделил деньги, которые должен был взять с собой, между своими людьми и спутниками, среди которых имелось много добрых ратников: в те дни никто не имел стольких. И он распорядился, чтобы каждый, получив свои деньги, поклялся на святых мощах, что отправится с войском Венеции, как он ей обещал. И нашлось много таких, которые плохо сдержали свою клятву и были за это сильно порицаемы. Остальную часть своих денег граф распорядился сохранить на нужды войска и израсходовать ее там, где, как это будет видно, пойдут на пользу дела деньги.
37
Так опочил граф, и это был один из тех на свете, кто кончил жизнь столь хорошо. И там находилось множество его сородичей и его вассалов; нет надобности рассказывать о трауре, который был устроен, ибо никогда не справлялся по ком-либо столь великий траур; да так оно и должно было быть, ибо никогда человек его возраста не был столь любим ни его вассалами, ни прочими людьми. Он был похоронен рядом со своим отцом в церкви монсеньора Св. Этьена в Труа.
Графиня, его супруга по имени Бланш, овдовела. Она была очень красива и добра и являлась дочерью короля Наваррского; она имела от мужа дочку и была тяжела сыном.
38
Когда графа похоронили, Матье де Монморанси, Симон де Монфор, Жоффруа де Жуанвилль, который был сенешалем, и Жоффруа, маршал, отправились к герцогу Эду Бургундскому и сказали ему так: «Сеньор, ты видишь несчастье, которое постигло Заморскую землю. Богом заклинаем тебя взять крест и помочь Заморской земле, заступив место усопшего. И мы устроим так, чтобы тебе были вручены все его деньги, и мы поклянемся тебе на святых мощах, и мы заставим остальных тоже поклясться, что мы будем честно служить тебе, так как мы служили бы ему».
39
Воля его была такова, что он отказался. Знайте, что он мог бы поступить лучше. Тогда они поручили Жоффруа де Жуанвиллю обратиться с таким же предложением к графу Тибо Бар-Ле-Дюку, кузену покойного графа. И он тоже отказался.
40
Большим горем для пилигримов и для всех тех, кто должен был отправиться на служение Господу, явилась смерть графа Тибо Шампанского. И в конце месяца они держали совет в Суассоне, чтобы выяснить, что же делать. Там были граф Бодуэн Фландрский и Эно и граф Луи Блуаский и Шартрский, граф Жоффруа Першский, граф Гюг де Сен-Поль и многие другие доблестные люди.
41
Жоффруа, маршал, молвил им слово и рассказал о предложении, которое они сделали герцогу Бургунскому и графу Бар-Ле-Дюку, и как те им отказали. «Сеньоры, – сказал он, – послушайте: я посоветую вам одну вещь, если вы позволите. Маркиз Бонифаций Монферратский – весьма доблестный муж и один из наиболее чтимых среди тех, кто ныне здравствует. Если вы его попросите приехать сюда, и взять крест, и заступить место графа Шампанского, и если вы предоставите ему предводительство над войском, он примет его тотчас».
42
Много говорено было слов, судили и рядили так и сяк, но конец говоренного был таков, что все, великие и малые, согласились. И были написаны грамоты, и избраны послы; и их отправили просить его. И он прибыл в день, который они ему назначили, через Шампань и Францию, где ему оказали великие почести, и даже король Франции, кузеном которого он приходился.
43
Так он прибыл на совет, который назначен был в Суассоне, и было там великое скопление графов, баронов и крестоносцев. Когда они узнали, что маркиз прибыл, то выехали ему навстречу и воздали ему великие почести. Наутро состоялся совет в винограднике аббатства госпожи Св. Марии Суассонской. Там они склоняли маркиза принять то, за чем его призвали, и умоляли его, Бога ради, взять крест, и согласиться предводительствовать войском, и заступить место Тибо Шампанского, и взять его деньги. И все они припали к его стопам, обливаясь слезами. И он также припал к их стопам и сказал, что сделает это весьма охотно.
44
Так маркиз склонился к их просьбе и получил предводительство войском. Тотчас епископ Суассонский и монсеньор Фульк, святой человек, и два белых аббата, которых он привез из своей земли, повели его в церковь Богоматери и прикрепили ему крест на плечо. Так закончился этот совет; и на следующий день маркиз покинул их, чтобы вернуться в свою землю и устроить свои дела; и он сказал, чтобы каждый уладил свои дела и что он снова встретится с ними в Венеции.
45
Оттуда маркиз отправился на капитул в Сито, который собирался в Праздник Св. Креста в сентябре. Там узрел он великое множество аббатов, баронов и других людей; отправился туда и монсеньор Фульк, чтобы проповедовать крест. Тут взяли крест шампанец Эд де Шанлитт и Гийом, его брат, Ришар де Дампьер, Эд, его брат, Гюи де Пэм, Эм, его брат, Гюи де Конфлан и многие добрые люди из Бургундии, имена которых здесь не начертаны. Потом крест приняли епископ Отюнский, Гиг, граф де Форэ, Гюг де Берзэ, отец и сын, Гюг де Колиньи, далее в Провансе взяли крест Пьер Бромон и много других людей, чьи имена мы не ведаем.
46
Так бароны и пилигримы приготовлялись во всех землях. Увы! Сколь великая беда приключилась с ними следующим Великим постом накануне отъезда. Тогда граф Жоффруа Першский слег от хвори и составил свое завещание, распорядившись таким образом, чтобы Этьен, его брат, взял его деньги и предводительство над его людьми. Не случись этой перемены, пилигримы не претерпели бы столь сильно, коли этого захотел бы Бог. Так скончался и опочил граф, что было великой утратой; и в самом деле – ведь он был весьма знатным бароном и весьма почитаемым и добрым рыцарем. Великий траур был по всей его земле.
21. Morris С. Geoffroy de Villehardouin and the Conquest of Constantinople//History. 1968. Febr. Vol. 53. № 177. P. 24–34. См. нашу рец.: Вопросы истории. 1969. № 2. С. 199–200.
22. Larmat J. Sur quelques aspects de la religion chretienne dans les chroniques de Villehardouin et de Clari//Le Moyen age. 1974. № 3–4. P. 427; ср.: Ibid. Note. Здесь приведено аналогичное мнение Ж.-Ш. Пайен (Payen J. Ch. Le Motif du repentir dans la Litterature francaise medievale (des origines a 1230). Geneve, 1968).
23. Называя 1197 год в качестве начальной даты проповеди Крестового похода, Жоффруа де Виллардуэн придерживается счета времени по церковному календарю – в соответствии с ним год считался до праздника Пасхи. Последняя приходилась тогда на 29 марта (1198 г.). Поскольку Иннокентий III стал папой 8 января (или же 27 февраля), постольку очевидно, что Фульк, как утверждает хронист, приступил к проповеди между этими датами, т. е. в январе – марте 1198 г. В действительности начало его проповеднической деятельности относится к ноябрю 1198 г.
24. Римский папа Иннокентий III (8 января или, по иным данным, 27 февраля 1198 г. – 16 июля 1216 г.). Хронист, подобно некоторым другим своим современникам, в частности Роберу де Клари, называет его «апостоликом Рима» – термин, широко распространенный в старофранцузском языке XII–XIII вв. (от лат. apostolicus – выполняющий миссию посланца, наместника Божьего). Иннокентий III, в понтификат которого папство достигло большого могущества, был инициатором Четвертого Крестового похода.
25. Филипп II Август – французский король (1180–14 июля 1223 г.) из династии Капетингов. Родился 21 августа 1165 г. Сын Людовика VII и Адели Шампанской.
26. Ричард I Львиное Сердце – английский король (1189–1199 гг.). Родился 8 сентября 1157 г., умер 6 апреля 1199 г. Сын Генриха II Плантагенета и герцогини Алиеноры Аквитанской. Романтическая историография и художественная литература XIX в. (Вальтер Скотт и др.) прославляли его как воплощение рыцарского благородства, великодушия, отваги, государственной мудрости и пр. На самом деле Ричард I, будучи храбрым воителем, олицетворял собой алчного феодального насильника и политически недальновидного авантюриста.
27. То есть в Иль-де-Франс – области, расположенной между реками Сеной, Марной и Уазой (территория современных департаментов Сены, Сены и Уазы, Сены и Марны, Уазы, Эн) с главным городом Парижем. Эта область составляла королевский домен, и вокруг нее постепенно происходила консолидация остальных земель страны. Впрочем, иногда Виллардуэн употребляет понятие «Франция» для обозначения всей Французской территории (§ 2, 42, 102, 242). Фульк развернул свою проповедь в основном в Иль-де-Франс.
28. Фульк, приходской священник из Нейи-на-Марне (в 7,5 км от Парижа) в 1191–1202 гг., получил первоначальную известность в Париже, проповедуя против ростовщичества и дурных нравов. О его проповеднической деятельности подробно сообщают современные и опирающиеся на них более поздние хроники, в частности королевский летописный свод XIII–XIV вв. «Хроники Сен-Дени» и хроника кардинала-епископа Жака де Витри (1160/70–1210).
Более подробные сообщения о Фульке сохранились у Жака де Витри. Будучи современником Фулька, он, по всей видимости, еще студентом слушал проповеди этого священника, вышедшего из низов и сделавшегося впоследствии проповедником Четвертого Крестового похода.
В то время когда этот святой человек, читаем в хронике Жака де Витри, привлекал к Богу множество народа, он начал осенять плечо крестным знамением и вознамерился проповедями и примером склонить князей, рыцарей и прочих людей всякого звания, чтобы поспешили на помощь Святой земле. Он сам начал собирать с верующих деньги и милостыню, намереваясь раздать ее бедным крестоносцам – как рыцарям, так и всем остальным. «И хотя он производил поборы эти не корысти ради или по какой-либо иной дурной причине, все же с этой минуты – по непостижимой воле Божьей – его влияние и влияние его проповедей сильно стало падать в глазах людей; чем больше увеличивались суммы денег, тем больше утрачивались страх и уважение, которые он внушал».
Через некоторое время, заканчивает свой рассказ Жак де Витри, Фульк захворал тяжелой лихорадкой и умер в селении Нейи. Его похоронили в приходской церкви, настоятелем которой сам он являлся. К его могиле стекались толпы людей из близких и дальних краев. На пожертвования от его почитателей, которые поступали со всех сторон, была закончена перестройка этой церкви, «начатая еще им самим».
Сведения о Фульке, а также об отношении Ричарда I Львиное Сердце к проповедовавшемуся священником из Нейи Крестовому походу сообщает и английский хронист Роджер де Хоуден (умер в 1202 г.), современник Фулька и Ричарда I.
Многие священники и монахи во Франции подхватили проповедь нового Крестового похода, призыв к которому бросил папа римский. Иннокентий III направил с этой миссией в Германию настоятеля одного из базельских монастырей – Мартина Линцского. Во Францию был командирован для этой же цели аббат Пьер ле Лонгпон, который, однако, заболел и уступил порученное ему дело своему ученику – Фульку. Последний и развернул тогда проповедь Крестового похода. В это время во Францию прибыл папский легат, кардинал-дьякон церкви Св. Марии Пьетро Капуанский, на которого была возложена миссия примирения Филиппа II Августа с Ричардом Львиное Сердце. Легату удалось добиться заключения перемирия между Францией и Англией (январь 1199 г.), что в известной степени облегчило сборы французского рыцарства в Крестовый поход.
29. Слово «prodome», или «prud’homme», часто употребляемое Виллардуэном, имело в XIII в. значение «честный», «почтенный», «разумный», «мудрый», «праведный», «святой» (человек), иногда – «отважный» (воин, рыцарь). В данном контексте оно означает «благочестивый», или «праведный».
30. Выражение «поручил проповедовать крест» (manda que il preechast des croiz) тождественно выражению «поручил проповедовать Крестовый поход» (см. примеч. 10).
Папа римский Иннокентий III, как уже отмечалось, явился вдохновителем очередного, четвертого по счету, крупного крестоносного предприятия западноевропейского рыцарства. До этого в течение примерно ста лет состоялись три Крестовых похода: первый – в 1096–1099 гг., второй – в 1147–1149 гг. и третий – в 1189–1192 гг. Формальной, «программной» задачей всех этих «священных войн» было освобождение Палестины от власти «неверных». В представлении христиан Палестина символизировала Святую землю, ибо там, согласно евангельским рассказам, родился, жил и был распят на кресте, а затем «воскрес» Иисус Христос, основатель христианской религии).
Само понятие «Крестовый поход» современникам, однако, было неведомо: война за Гроб Господень в Иерусалиме обозначалась другими терминами – «странствование», «поход», «путь в Святую землю», «заморское странствование», «поход по стезе Господней» и т. д. Формула «Крестовый поход» родилась гораздо позднее – уже на пороге Нового времени. Во Франции, как предполагают, первым ее употребил придворный историк короля Людовика XIV иезуит Луи Мэмбур (1610–1686), назвавший свой труд на эту тему, опубликованный в 1675 г., «Историей Крестовых походов».
31. Пьетро Капуанский – папский легат (уполномоченный) при войске крестоносцев, кардинал-дьякон церкви Св. Марии в Виа-Альта, позднее – кардинал-пресвитер церкви Св. Марсилия. Иннокентий III направил его во Францию 14 августа 1198 г. (сохранилось датированное этим соответствующее письмо папы), распорядившись одновременно, чтобы духовенство всячески содействовало сбору денег для надобностей Крестового похода. Папа самолично объявил кардинала Пьетро Капуанского крестоносцем, прикрепив на его головной убор знак креста. По мнению французского исследователя Э. Фараля, крупного знатока текста хроники Виллардуэна, кардинал Пьетро происходил из города Амальфи, а прилагательное «Капуанский» (в родит. падеже – «Perron de Chappes») – это его прозвище.
32. «Принять крест», или «взять крест» – традиционная формула западных повествований XII–XIII вв., означавшая «отправиться в Крестовый поход», точнее, принять обет участия в походе. Человек, принявший такой обет, снаряжаясь на войну против мусульман, прикреплял к одежде (на грудь или плечи) красного цвета матерчатый знак креста, который символизировал религиозные побуждения, намерения и цели воина – освобождение Святой земли от владычества иноверцев. Отсюда выражение «принять крест», т. е. совершить ритуал принятия крестоносного обета.
33. Часто применяемый Виллардуэном термин «pardon», или «grant pardon», означал в XIII в. частичное или полное прощение грехов католической церковью – индульгенцию (от лат. indulgere – оказывать снисхождение). Индульгенцией называлось также письменное свидетельство (удостоверение) об отпущении грехов, выдававшееся церковными властями. В XII–XIII вв. индульгенции все чаще стали предоставляться за деньги и вскоре превратились в одно из главных средств обогащения духовенства, а торговля ими приняла крайне циничные формы: позднее даже издавались папские «таксы» отпущения грехов – своего рода прейскуранты, предусматривавшие ставки оплаты всевозможных преступлений, главным образом нарушений нравственных норм. Со временем папством были введены индульгенции и на еще не совершенные, т. е. на будущие грехи, даже на грехи лиц последующих поколений, своеобразные «пропуска в рай» для потомков.
Сама по себе практика выдачи индульгенций, независимо от злоупотребления ею католической церковью, основывалась на доктрине ее канонического права, в соответствии с которой грехи могут быть искуплены «добрыми делами» – молитвами, паломничеством к святым местам и пр., предваряемыми исповедью у священника и данным им «прощением». По церковному учению, коль скоро верующий нарушил «божественный закон» и совершил грех, особенно если этот грех представляет собой серьезное нарушение религиозно-нравственных норм («божьих заповедей»), принадлежащее к категории «смертный грех», одно только таинство исповеди и отпущения грехов способно смягчить последствия такого преступления и вернуть душу к Богу. Жоффруа де Виллардуэн, будучи человеком своего времени, не упускает случая заметить, что исповедь – это непременное условие для получения «прощения». Однако, кроме такого «прощения», получаемого от священника или епископа, «грешнику» необходимо искупить совершенный грех страданием в земной или посмертной жизни. Смысл индульгенции и состоял в том, что она как бы удостоверяла добрые дела или содействие таковым, подтверждала, что «грешник» прощен, ибо страданием искупил содеянное.
Поскольку участие в Крестовом походе против «язычников» или «неверных» считалось великим и тяжким подвигом, требовавшим больших жертв, папство предоставляло за это полное или частичное отпущение грехов. Именно о полном отпущении идет речь в повествовании хрониста. Добрыми делами, искупающими «грех», могли быть такие – постройка храма, дарение монастырю и т. д.
34. То есть в 1199 г. По более точным сведениям, приводимым хронистом, турнир происходил в ноябре месяце (см. примеч. 16).
35. Экри на реке Эн, в Арденнах (в настоящее время – Асфельд-Ла-Виль), в 20 км к юго-западу от г. Ретеля. В одной из рукописей хроники местоположение замка представлено в уточненном виде: «между Экри и Балеамом». Последний находился севернее Экри, на правом берегу р. Эн.
36. Тибо III (род. 13 мая 1179 г.), второй сын графа Анри I Щедрого и Марии, дочери Людовика VII (от брака с Алиенорой Аквитанской), племянник Филиппа II Августа и Ричарда I Львиное Сердце. С апреля 1198 г. – вассал французской короны. Во время приготовлений к Четвертому Крестовому походу (24 или 25 мая 1201 г.) Тибо III неожиданно умер. Похоронен в церкви Св. Этьена. Предводителем крестоносцев после кончины Тибо III был избран маркиз Бонифаций Монферратский, о чем хронист рассказывает далее. По рассказам Робера де Клари и франкосирийского хрониста Эрнуля, Тибо III якобы первоначально являлся главнокомандующим Крестового похода. Это известие сомнительно: Виллардуэн ни о чем подобном не сообщает, в договоре же баронов с Венецией от 1201 г. подписи послов Бодуэна Фландрского поставлены ранее, чем послов графа Шампанского.
37. Луи (род. в 1171 г.), граф Блуаский и Шартрский, один из предводителей крестоносцев, участвовавших в Четвертом Крестовом походе. Принял обет во время турнира в Экри.
В Четвертый Крестовый поход Луи Блуаский отправился из своих клермонских владений в начале мая 1202 г.; по пути он подписал различные дарственные акты в пользу ряда церквей и монастырей, в частности цистерцианцев. По прибытии в долину р. По, возможно, намеревался, вопреки соглашению, заключенному с Венецией в 1201 г. и его послами, отбыть на Восток из какого-нибудь другого порта, но выехавшие ему навстречу граф Гюг де Сен-Поль и Ж. де Виллардуэн (они свиделись с ним в Павии) сумели его отговорить от этих намерений, и он направился в Венецию, хотя часть примкнувших к нему рыцарей из Пьяченцы избрала дорогу в Апулию (§ 51–54). В дальнейшем граф Луи Блуаский наряду с Бодуэном Фландрским, Гюгом де Сен-Полем и Бонифацием Монферратским выступал в числе главных военачальников крестоносцев, предопределявших все изменения маршрута похода. 14 апреля крестоносцы, в значительной мере вследствие самовольных действий Луи Блуаского, потерпели крупное поражение под Андринополем от куманов, союзников болгарского царя Калояна. Попытки Жана Фриэзского, одного из вассалов графа, который был тяжело ранен в бою, спасти своего сеньора не увенчались успехом – Луи Блуаский пал в этом сражении вместе со многими другими рыцарями (§ 357–361). В книге записей об усопших в шартрской церкви Пречистой Девы смерть этого знатного крестоносца датирована 15 апреля 1205 г.
38. Адвент – в католицизме четырехнедельные торжественные литургические приготовления к Рождественским праздникам (от лат. «адвентус» – «пришедшие», т. е. «приход» Иисуса Христа в «мир»). Описываемые Жоффруа де Виллардуэном события датируются 28 ноября 1199 г.
39. Виллардуэн, очевидно, не знал точного возраста собственного сюзерена: ко времени турнира в Экри ему было на самом деле двадцать с половиной лет.
40. Тибо III – по линии своей матери Марии, Луи – по линии своей матери Алисы: обе были двоюродными сестрами короля Филиппа II.
41. Тибо III – со стороны своего отца Анри I Шампанского, Луи со стороны своего отца Тибо Доброго: тот и другой – братья Алисы Шампанской, матери Филиппа II, короля Франции.
42. Матери того и другого (Мария и Алиса) являлись двоюродными сестрами Ричарда I, короля Англии. Тибо и Луи были троюродными братьями «вдвойне», как по линии своих матерей, так и по линии своих отцов.
43. Симон IV, сеньор Монфора (Монфор л’Амори, современный департамент Сены и Уазы, округ Рамбуйе) и Эпернона с 1181 г., вассал французского короля и родич Матье де Монморанси. Принадлежал к видным участникам Четвертого похода, со времени осады Задара находился в оппозиции к главным предводителям крестоносцев. В конце 1202 г. отделился от войска и уехал в Венгрию, затем в Сирию. Спустя шесть лет Симон де Монфор, отказывавшийся в 1202 г. под религиозными предлогами воевать против христианского города, тем не менее встал во главе Крестового похода северофранцузского рыцарства против альбигойцев Южной Франции (кстати, вместе с некоторыми участниками задарской «оппозиции» – Гюи де Монфором, Симоном де Нофлем и Робером Мовуазеном).
44. Рено де Монмирай – вассал французской короны, сын Эрве II де Донзи, сеньора Донзи, Аньеля и Косна, находился в родстве с Луи Блуаским. Отправился в Крестовый поход в мае 1202 г.; до этого во «искупление прегрешений» перед монастырями совершил почетные дарения перед лицом всего капитула шартрского собора Св. Петра. В 1203 г., после взятия Задара по ходатайству Луи Блуаского был направлен в Сирию, откуда и не вернулся в обещанный срок. В хронике Виллардуэна его имя вновь всплывает уже после описания событий, связанных с завоеванием Константинополя. Рено де Монмирай участвовал в осаде Андринополя в апреле 1205 г. (§ 352) и погиб в битве с половцами 14 апреля 1205 г. (§ 361). В книге записей об усопших в шартрской церкви Пречистой Девы его кончина датирована 18 апреля.
45. Гарнье де Труа (из семейства сеньоров Трэнель, современный департамент Об) впервые взял крест еще в 1197 г. и тогда же отправился в путь. По прибытии в Пьяченцу, узнав о гибели под Акрой своего сеньора, графа Анри II Шампанского, вернулся на родину, причем был освобожден папой от обета под условием выплаты определенной суммы на нужды Крестового похода. Однако весной 1199 г. епископ возобновил свой обет. Он был уже пожилым человеком, если судить по тому, что в документе, датируемом еще 1104 г., упоминается его брат Понс. Гарнье Труаский принадлежал к числу тех церковнослужителей, которые в дальнейшем благословляли все завоевания крестоносцами христианских городов. В мае 1204 г. был среди шести выборщиков императора, представлявших крестоносцев. Умер в Константинополе 14 апреля 1205 г. Французский историк Ж. Лоньон, издавший в 1978 г. подробный справочник о «спутниках Виллардуэна» в Крестовом походе, характеризует этого епископа как «совесть крестоносцев».
46. Готье III, граф Бриеннский – крупнейший из взявших крест вассалов графа Шампанского (Бриенн – к северо-востоку от г. Труа). Виллардуэн был вассалом Готье III. Сын, внук и правнук крестоносцев. Хотя Готье III и встал в ряды «пилигримов», но в дальнейшем, будучи целиком поглощен отвоеванием наследственных земель собственной супруги в Сицилии и Южной Италии (он был женат на дочери Танкреда де Лечче, короля Сицилийского), не участвовал в Четвертом Крестовом походе.
47. Жоффруа V де Жуанвилль – сенешаль Шампанский, второй сенешаль из дома Жуанвиллей, племянник Готье III Бриеннского. Участвовал в Третьем Крестовом походе. Во время самих событий Четвертого Крестового похода Жоффруа V находился вне главного войска: минуя Венецию, он, вероятно, из Апулии уехал прямо в Сирию, где, по сообщению французского хрониста Альбрика де Труафонтэна, «совершил много подвигов». Накануне отъезда в Четвертый Крестовый поход, в 1201 г., совершил дарственные акты в пользу Клерво и других церковных учреждений. Скончался в замке Крак де Шевалье в конце 1203 или в начале 1204 г. Спустя полсотни лет его племянник, прославившийся впоследствии биограф Людовика IX сир Жан де Жуанвилль, разыскал в этом замке щит своего дяди, который привез во Францию и вывесил в церкви Св. Лаврентия в Жуанвилле, посвятив в своем жизнеописании Людовика IX эпитафию Жоффруа V.
48. Здесь автор хроники упоминает самого себя. Биографические сведения о Жоффруа де Виллардуэне приводятся в качестве предисловия.
49. Манассье де л’Иль (или де Лиль) – сеньор из Шампани, видный участник Крестового похода, вассал графов Шампанских. В походе снискал репутацию храброго рыцаря. Был видным советником при дворе первого латинского императора (носил титул «великого стольничьего»). В 1205 г. участвовал в подавлении восстания греков (§ 343–344), а после андринопольского поражения вместе с Виллардуэном сумел положить конец беспорядочному бегству уцелевших от разгрома и организовать отступление (§ 362). В рассказе об этом эпизоде имя Манассье фигурирует в записках последний раз, в документах из Шампани оно встречается еще в 1210–1214 гг. Робер де Клари ошибочно причисляет Манассье де л’Иль к вассалам Луи Блуаского.
50. Макэр де Сент-Менеу – шампанский рыцарь, один из героев похода. Многократно упоминается в хронике. При разделе византийских земель получил от императора Никомидию (§ 312). Занимал видное положение при дворе Латинской империи (носил титул «хлебодара») и участвовал в военных операциях по удержанию за крестоносцами земель, которые находились под угрозой во время восстания греков в 1205–1206 гг. и войны с Калояном. Погиб в битве против никейского императора Иоанна Ватаца в 1224 г.
51. Милон ле Бребан – сеньор Шампани, довольно часто упоминаемый Виллардуэном, с которым он тесно соприкасался еще на службе при дворе графов Шампанских и совместно с которым выполнял разного рода дипломатические миссии во время Четвертого Крестового похода, а также участвовал в сражениях и служил при дворе латинских императоров. Милон ле Бребан состоял в свойстве с хронистом. Наряду с Виллардуэном и другими знатными сеньорами участвовал в церемонии принесения Тибо III оммажа Филиппу II Августу в качестве гаранта верности вассального договора (Мелэн, апрель 1198 г.). Принял крест в 1199 г. вместе с Тибо III. Был одним из послов во время переговоров с Венецией о перевозке крестоносцев «за море» в 1201 г. (§ 12–32). Вероятно, по поручению Иннокентия III вместе с Матье де Монморанси, Кононом Бетюнским и Готье де Годонвиллем распределял среди нуждавшихся крестоносцев соответствующие средства (в «Деяниях Иннокентия» упоминается под именем Милона «де Бремон»). Во время похода, под Константинополем (1203 г.), действовал в боевом отряде шампанских рыцарей. С основанием Латинской империи принадлежал к группе главных советников Бодуэна I и Анри II; его имя многократно встречается в официальных документах первых государей Латинской империи. Он носил титул «бутелье» (кравчего), участвовал в боевых операциях против греков и болгар в 1206–1208 гг. (§ 430, 436, 465–470 и др.) и осуществлял различные дипломатические акции. Умер около 1224 г.
52. Смысл выражения неясен: имеется ли в виду какая-то «книга», с данными которой Виллардуэн сообразовывал свое повествование или в которой черпал сведения? Скорее всего, речь идет о его собственном труде, который он и называет, в обычной манере средневековых авторов (ср. § 6, 7 и др., 129). Заметим попутно, что аналогичный перечень лиц, принявших крестоносный обет, приводит и другой французский хронист Четвертого похода – Робер де Клари, однако в то время как Виллардуэн перечисляет своих героев в хронологии принятия ими крестоносного обета, пикардийский рыцарь, не зная этой последовательности, упоминает лишь о происхождении или владениях рыцарей, притом иногда с ошибками.
53. Пэйан Орлеанский – рыцарь из старинного феодального семейства. Пэйан – его кличка, а не имя («язычник»). Владения этого крестоносца находились вблизи Орлеана.
54. Пьер де Брашэ (у Виллардуэна – Брасье) – вассал Луи Блуаского из Клермонского графства, сын Гюга де Брашэ и брат Гюга, взявшего крест одновременно с ним. Отправился в поход позднее своего сюзерена, присоединившись к крестоносному войску в конце 1202 г., уже после захвата Задара, вместе с Матье де Монморанси и Бонифацием Монферратским (§ 91). Один из самых воинственных участников похода, снискавший репутацию храбреца как среди крестоносцев, так и у греков, а равно и болгар. Робер де Клари в своих записках дважды расточает ему похвалы за отвагу, Никита Хониат называет его человеком «героической силы», превосходившим остальных «необычным ростом и прославившимся благородной твердостью души». Впрочем, Роберт де Клари по недоразумению причисляет Пьера де Брашэ к «французам», т. е. к жителям Иль-де-Франса. В действительности он входил в отряд Луи Блуаского (§ 305). При отступлении остатков рыцарских отрядов, разбитых 14 апреля 1205 г. куманами, Пьер де Брашэ возглавлял арьергард. Летом 205 г. участвовал в осаде Андринополя, предпринятой регентом Анри д’Эно, был тяжело ранен камнем в голову, но выжил (§ 396) и в дальнейшем, в 1206–1208 гг., с неослабевшим пылом принимал участие сперва в подавлении «мятежных» греков, затем в войнах против Калояна и Борила. В 1209 г. вернулся на короткое время в Бовези, но вскоре вновь уехал в Малую Азию. Попал в плен к Феодору Ласкарю, который, судя по письму Анри д’Эно к Иннокентию III, приказал живьем содрать с пленника кожу. Во французской историографии обычно прославляется как «герой и мученик» Четвертого Крестового похода.
55. Жан Фриэзский – рыцарь из Фриэза (в 7 лье западнее Шартра, близ Перша). Входил в состав посольства, ведшего в 1201 г. переговоры с Венецией о перевозке за море. Перед отправлением в Крестовый поход, в 1200–1202 гг., уступил некоторым шартрским церквам и аббатствам ряд своих имущественных и юридических прерогатив (сбор денежных пошлин и др.). После взятия Задара был избран одним из послов, направленных к папе римскому, чтобы испросить «прощение» крестоносцам за это «деяние» (§ 105). Во время пребывания крестоносцев на Корфу в мае 1203 г. выступал за поход на Константинополь. В битве под Андринополем 14 апреля 1205 г. пытался спасти своего сюзерена Луи Блуаского, упавшего с коня и тяжело раненного, пересадив его на свою лошадь. Погиб в сражении (§ 359, 361). Готье де Годонвилль – вассал Луи Блуаского. Входил в состав посольства, направленного его сюзереном в Венецию для ведения переговоров о найме флота (§ 12). Упоминается хронистом только в данной связи, так что неизвестно, принял ли этот рыцарь участие в походе.
57. Нивелон де Кьерзи (на р. Уазе, современный департамент Эн, округ Лаон, кантон Куси-ле-Шато), епископ Суассонский (1176–1207), видный церковный деятель, сопровождавший войско крестоносцев. С конца XII в. был связан с проштауфенской политикой Филиппа II Августа. Именно Нивелон «возложил крест» на плечи Бонифация Монферратского (§ 44). После захвата Задара крестоносцами возглавлял направленное ими посольство в Рим, добивавшееся снятия папского отлучения (§ 105). Во время избрания государя Латинской империи Нивелон объявил крестоносцам результаты голосования в коллегии выборщиков, уполномоченных для этой цели, – избрание Бодуэна Фландрского (§ 260). В 1205 г., когда крестоносцы были разбиты болгарским царем Калояном при Андринополе, Нивелон в качестве одного из послов, уцелевших после Андринопольской битвы, поехал в Рим, во Францию, Фландрию и т. д. за помощью для Латинской империи (§ 388). В 1207 г. отправился было в обратный путь, но по дороге заболел и умер в Бари. Виллардуэн всегда упоминает об этом церковнослужителе в благосклонном тоне и с почтительностью.
58. Матье де Монморанси – младший сын коннетабля Франции Матье I и дочери английского короля Генриха I – Алисы. По своим фьефам Марли и Феррьер, близ Ланьи, был вассалом графов Шампани. Иннокентий III поручил Матье де Монморанси (вместе с Кононом Бетюнским, Милоном ле Бребаном и Готье де Годонвиллем) распределить между рыцарями средства, собранные на нужды Крестового похода. Из-за болезни задержался в 1202 г., как и Этьен дю Перш, в Венеции, но, в отличие от него, присоединился к войску в Задаре (§ 79, 91). Выступал сторонником похода на Константинополь (Гюг де Сен-Поль в письме к герцогу Анри Лувенскому называет имя Матье де Монморанси первым в перечне десятка с лишним знатных рыцарей, ратовавших за изменение направления похода). Во время осады Константинополя в июле 1203 г. командовал пятым боевым отрядом (из шампанцев) (§ 150). В день штурма города 17 июля 1203 г. ему было поручено во главе с шампанцами и бургундцами охранять лагерь под командованием Бонифация Монферратского (§ 170). Вскоре после восстановления на престоле Исаака II Ангела был направлен к нему вместе с Жоффруа де Виллардуэном и двумя венецианцами, чтобы добиться от василевса подтверждения обязательств, принятых царевичем Алексеем (§ 184). Вскоре после этого умер. Рассказывая о захоронении его тела в константинопольской церкви госпитальеров, Виллардуэн отзывается о Матье де Монморанси как об «одном из лучших рыцарей королевства Франции» (§ 200).
59. Ангерран де Бов – сеньор Бова (в 5 км от Амьена). Участвовал в Третьем Крестовом походе, сопровождая своего отца, Робера де Бова, погибшего при осаде Акры в 1191 г. Зять Жана Йельского, шателена Брюгге. Под Задаром отделился от войска (вслед за Симоном де Монфором). Позднее, в 1219 г. принимал участие в осаде Дамиетты во время Пятого Крестового похода.
Робер де Бов – сеньор Фуанкампа, в 3 км юго-восточнее Бова. Во время осады Задара крестоносцами был уполномочен группой сеньоров, противников войны с христианским городом, уговорить его жителей, чтобы они отказались от намерения сдаться на милость Венеции (§ 81). После захвата Задара вместе с епископом Нивелонским, Жаном Нуайонским и Жаном Фриэзским отправился в Рим испросить у папы «отпущение грехов», но, в отличие от остальных послов и в нарушение принятого всеми послами обязательства, уже не вернулся в войско, а уехал в Сирию (§ 105, 106). В 1209 г. возвратился во Францию.
60. Робер де Клари относит к «французам» Рауля д’Онуа, о котором Виллардуэн вовсе умалчивает, и Пьера де Брасье, который, как и его брат Гюг, на самом деле являлся вассалом Луи Блуаского.
61. 23 февраля 1200 г., в первую среду Великого поста (ежегодный многодневный весенний запрет на употребление мясной, молочной и рыбной пищи). По установлениям католицизма священник в этот день во время богослужения осыпает головы молящихся пеплом от сожженных сухих веток вербы, оставшихся от прошлогоднего праздника Вербного воскресенья. Обряд сопровождается произнесением по-латыни библейской формулы, требующей от человека помнить, что он сотворен из праха и после смерти возвратится в прах (Екк., гл. I, ст. 7). Это ритуальное действие восходит к раннему христианству. В Библии пепел символизирует скорбь и покаяние.
62. Бодуэн IX, граф Фландрии и Эно, – один из главных вождей крестоносцев. Сын Бодуэна V д’Эно и Маргариты Эльзасской, унаследовавшей Фландрию. Вассал французского короля (по Фландрии) и германского императора (по Эно). Принял крестоносный обет в Брюгге 23 февраля 1200 г. Вместе с Тибо III Шампанским и Луи Блуаским направил в Венецию послов (Конона Бетюнского и Алара Макеро) (§ 12–22). Участвовал в совете баронов в Суассоне в июне 1201 г. (§ 40). Снарядил в то же время на свои средства флот (§ 48) и выдал значительные суммы отдельным рыцарям для участия в походе (§ 54). Накануне отъезда в марте – апреле 1202 г. совершил дарственные акты в пользу церковных учреждений и отменил ряд поборов с городов (Брюгге, Куртрэ, Ипра, Лилля и др.). Отбыл в Венецию 14 апреля 1202 г. и приехал туда в начале июля 1202 г. При разделе византийских земель императору достались Восточная Фракия и ряд районов в Малой Азии, где он учредил герцогство Никейское, пожаловав его в феод Луи Блуаскому (§ 304, 306–307, 310, 312, 314–316). В марте 1205 г. вступил в жестокую борьбу с восставшими против латинского ига греками, осадил Андринополь (§ 336–337, 339, 340–342, 344, 347–350). 14 апреля был наголову разбит Калояном в битве при Андринополе (§ 360, 364, 370, 380, 384, 385, 387, 389, 390, 398, 402, 403, 421, 423, 428, 430, 434).
63. Анри, брат Бодуэна Фландрского (ок. 1176–11 июня 1216), – третий сын Бодуэна V д’Эно и Маргариты Эльзасской, графини Фландрии. Во время осады Константинополя командовал вторым боевым отрядом (вместе с Бодуэном и Гюгом де Сен-Полем) (§ 148). После захвата Константинополя активно участвовал в завоевании византийских земель летом – осенью 1204 г. по обе стороны Дарданелл. Отозванный из Малой Азии ввиду восстания греков во Фракии, прибыл слишком поздно: в Родосто он встретил уже остатки отступавшего после андринопольского разгрома войска. Став сперва регентом (§ 385), а 20 августа 1206 г. императором Латинской империи, неудачно воевал против греков и болгар.
64. Тьерри, племянник Бодуэна Фландрского, – внебрачный сын фландрского графа Филиппа Эльзасского, чья сестра Маргарита была матерью Бодуэна IX. Иными словами, Тьерри приходился ему двоюродным братом. При отплытии в Крестовый поход был назначен вместе с Жаном Нельским и Николя де Майном командующим фламандским флотом (§ 48). Из Марселя отправился в Сирию, откуда приехал в Константинополь в 1204 г., уже после избрания Бодуэна IX латинским императором.
Филипп Эльзасский, граф Фландрский (1157–1191).
65. Гийом II Рыжий (год рождения неизвестен – 13 апреля 1213), сеньор Бетюна (l’avoez) и Термонда (поверенный из Арраса), сын Робера V Бетюнского и Аэль де Сен-Поль, приходившийся, таким образом, двоюродным братом графу Гюгу IV де Сен-Полю и Бодуэну IX Фландрскому. После разгрома крестоносцев у Андринополя вернулся в том же году во Францию. L’avoez (от лат. advocatus) – должностное лицо, представляющее перед светскими властями тот или иной монастырь или иное церковное учреждение.
66. Конон Бетюнский – видный сеньор из Фландрии, сын Робера V Аррасского, игравший значительную роль в политике предводителей Четвертого Крестового похода в 1202–1204 гг., а затем и в делах Латинской империи. Участвовал вместе с отцом в Третьем Крестовом походе. Видам (должностное лицо, представлявшее интересы епископа) Шартрский и шателен (во Франции XI–XIII вв. лицо, обладающее в пределах данной феодальной территории судебно-полицейскими прерогативами) де Куси. Автор любовных и других кансон, в том числе двух об этом походе. В 1201 г. в числе других послов, направленных баронами в Венецию, вел с ее дожем переговоры о фрахте кораблей (§ 12). Был назначен Иннокентием III вместе с еще тремя рыцарями содействовать распределению между нуждавшимися крестоносцами денег, собранных для их надобностей. Отличался красноречием. Ему неоднократно поручали вести переговоры с греками. Конон занял высокое положение в Латинской империи – при Бодуэне IX и при Анри д’Эно, когда носил заимствованный крестоносцами в византийской административной терминологии титул протовестиария (его функции были равнозначны обязанностям западного сенешаля). Дипломатические и военные способности этого рыцаря нашли применение в Латинской империи и в последующие годы. После смерти императора Анри д’Эно бароны избрали Конона Бетюнского правителем империи, а затем вторично – после кончины в 1217 г. императрицы Иоланты Куртенэй.
67. Жан де Нель – знатный фламандский феодал. Шателен Брюгге, вассал графа Фландрии, сеньор Фальфи (современный департамент Соммы, округ Перонны, кантон Нель) и Эрель (современный департамент Уазы, округ Клермон, кантон Бретэй). Во время сборов в Четвертый поход весной 1202 г. Жану де Нель и Тьерри, племяннику Бодуэна IX, поручили командовать флотом, двинувшимся из Фландрии и зазимовавшим затем в Марселе. Они должны были подождать прибытия крестоносцев Бодуэна IX в Модоне (Юго-Западный Пелопоннес). Не дождавшись сюзерена, Жан де Нель уехал в Сирию (§ 48, 102).
68. Ренье де Трит (Три-Сен-Лежэ в графстве Эно, в лье юго-восточнее Валансьенна), близкий к Бодуэну IX. При разделе византийских земель осенью 1204 г. Ренье Тритский получил «герцогство Финепополь» (§ 304). Отправившись туда (девять дней пути от Константинополя) с отрядом в сотню с небольшим рыцарей, в числе которых было немало его родичей, он овладел большей частью «пожалованной» ему территории и ввиду угрозы со стороны Калояна был признан греками своим сеньором (§ 311). Затем, когда во Фракии вспыхнуло восстание греческого населения (март 1205 г.), родственники Ренье Тритского (тезка-сын, брат, зять, племянник) покинули сюзерена, увлекши за собой 30 рыцарей: все они попали в плен к грекам, передавшим их Калояну, по приказу которого пленным отрубили головы (§ 345). После этого от Ренье Тритского отъехали еще 80 рыцарей (§ 346). Поскольку финепопольские павликиане перешли на сторону Калояна, Ренье Тритский оставил Финепополь и с 15 рыцарями укрепился в крепости Станемак, которую удерживал в течение 13 месяцев (§ 400), пока на выручку ему в июле 1206 г. не пришел рыцарский отряд под командованием Жоффруа де Виллардуэна.
69. Матье де Валинкур – сеньор из Эно (Валинкур – в 3 лье юго-восточнее Камбрэ). При осаде Константинополя в июле 1203 г. сражался во втором боевом отряде (фламандцы) с Анри д’Эно. Осенью 1204 г. был направлен вместе с Макэром де Сент-Менеу в Малую Азию, где они захватили Никомидию и вступили в воину против византийского магната Феодора Ласкаря (§ 312). С началом восстания фракийских греков первыми соединились с Бодуэном IX и осадили Андринополь. Матье де Валинкур был убит в сражении с куманами.
70. Жак д’Авень – сеньор Ландреси, в 2 лье западнее Авеня.
71. Бодуэн де Бовуар (или Боревуар) – рыцарь, местоположение владений которого неясно: часть исследователей полагают, что они находились в Боревуаре (в лье севернее Мон-Сен-Мартэн, другие – в Бовуази-ан-Камбрези (современный департамент Нор, округ Камбрэ, кантон Карниер).
72. Гюг де Сен-Поль – один из главных предводителей Четвертого Крестового похода. Сен-Поль-ан-Тернуа – центр графства, до 1191 г. подвассального Фландрии, затем французской короне. Гюг де Сен-Поль участвовал в Третьем Крестовом походе. Став в 1191 г. вассалом Филиппа II Августа, получил от него в 1194 г. много фьефов за верную службу. Вновь взял крест в 1200 г. Летом 1201 г., после смерти Тибо III Шампанского, принимал участие в совете баронов в Суассоне, решившем избрать главнокомандующим Бонифация Монферратского (§ 40). В мае 1202 г., накануне отправления в поход, совершил дарение аббатству Св. Спасителя, за что получил 350 парижских ливров. По прибытии в Венецию был послан вместе с Жоффруа де Виллардуэном навстречу Луи Блуаскому в Павию уговорить его явиться в Венецию (§ 53). Ввиду нехватки денег для уплаты Венеции Гюг де Сен-Поль, подобно Бодуэну Фландрскому и Луи Блуаскому, внес долю из своих средств, а также за счет взятого в долг (§ 61). В январе 1203 г. в Задаре подписал в числе других вождей договор с послами царевича Алексея (§ 98–99). В мае 1203 г. на Корфу приложил вместе с другими вождями немало стараний, чтобы ликвидировать «оппозицию» со стороны противников похода на Константинополь (§ 115–116).
В марте 1204 г. подписали вместе с Бонифацием Монферратским, Бодуэном Фландрским и Луи Блуаским договор с венецианцами о разделе империи. Судя по рассказу Виллардуэна, проявил суровость при разделе добычи, приказав повесить со щитом на шее одного из своих рыцарей, присвоившего себе часть добычи (§ 255). Участвовал в церемонии коронации Бодуэна I в Св. Софии, неся его меч. При разделе фьефов получил Дидимотику (§ 335) и должность коннетабля. Вскоре умер от острого подагрического приступа и был погребен в церкви Св. Георгия на Манганах (§ 334), в гробнице императрицы Склирины (сообщение Никиты Хониата). Впоследствии его останки перевезли во Францию и захоронили в аббатстве Серкам (современный департамент Па-де-Калэ, округ Сен-Поль-сюр-Тернуаз).
73. Пьер Амьенский – один из предводителей рыцарства области Амьенуа, принадлежал к семейству шателенов Амьена. Старший сын Дрэ Амьенского, участника Третьего Крестового похода. Пьер Амьенский входил в отряд Гюга де Сен-Поля, хотя его фьеф Виньянкур (близ Доллана) находился в Амьенуа, являвшемся частью королевского домена. Пьер Амьенский представлен в этом перечне племянником графа де Сен-Поля, а ниже, в § 291, назван его двоюродным братом.
74. Робер де Клари «поместил» в рыцарский отряд, сформировавшийся в Амьенуа: Ангеррана де Бов (по Виллардуэну же, этот рыцарь был «французом»), трех его братьев (Виллардуэн упоминает лишь одного из них – Робера), Валеса, де Фриуз и Бодуэна де Каварон (последнего Виллардуэн не упоминает вовсе).
75. Жоффруа Першский (год рождения неизвестен – 1202) – граф Жоффруа III, сын Ротру III, графа дю Перш, и Маго, дочери Тибо II Шампанского, следовательно, двоюродный брат крестоносцев Тибо III Шампанского и Луи Блуаского. Ветеран Крестовых походов – вместе со своим отцом принимал участие в осаде Акры, где тот и погиб в 1191 г. По возвращении во Францию, в которой разгорелась вражда Филиппа II Августа с Ричардом Львиное Сердце, встал на сторону французского короля. В 1200 г. участвовал в советах баронов-крестоносцев в Суассоне и Компьене, в 1201 г. – в совете в Суассоне, избравшем Бонифация Монферратского предводителем войска (§ 40). В поход не успел отправиться, ибо заболел и умер между 27 февраля и 7 апреля 1202 г. По завещанию поручил командовать своими рыцарями и распоряжаться своими деньгами брату Этьену, от чего крестоносцы, по мнению Виллардуэна, остались в проигрыше, ибо Этьен покинул войско (§ 46).
76. Суассон – город во Франции на р. Эн. Епископом его был Нивелон, часто упоминаемый в хронике. В Суассоне состоялись на протяжении 1200–1201 гг. три совета баронов, где были решены главные вопросы, связанные с подготовкой и организацией Четвертого Крестового похода.
77. Компьен – город во Франции на р. Уазе. Состоявшийся в нем совет баронов постановил направить послов в Венецию для переговоров о перевозе крестоносцев «за море».
78. Автор говорит здесь о самом себе – вероятно, он был главой посольства.
79. Менее осведомленный Робер де Клари, не сообщая о численности посольства, называет в качестве послов крестоносцев только двух лиц – Конона Бетюнского и Жоффруа Виллардуэна. Перечень имен шести послов, направленных баронами в Венецию, совпадает с соответствующим текстом договора о перевозе (апрель 1201 г.). По данным венецианских хронистов, в составе посольства якобы было 10 человек.
80. Феодальные сеньоры XII–XIII вв. по большей части были неграмотны и не всегда могли начертать даже свое имя; в официальных актах подпись скреплялась восковой печатью. С начала XII в. вместо восковой печати стали сплошь и рядом прикреплять к грамотам металлическую (позолоченную или оловянную) буллу: она соединялась с пергаментом шнурком, или «язычком», вырезанным из самого пергамента (такой «язычок» назывался «хвостом»). Верительные грамоты баронов, скрепленные подобным образом, именовались «висячими грамотами» (chartes pendans) – о них-то и идет речь у Виллардуэна.
81. Согласно хронике «Константинопольское опустошение» Венецию им посоветовал выбрать для переговоров о предоставлении флота папа Иннокентий III. По рассказу же Робера де Клари, послы сперва отправились в Геную и Пизу, что, вероятнее всего, соответствует действительности (см. ниже, § 32). Аноним Гальберштадтский, немецкий хронист, считает, что послов сопровождал в Венецию Бонифаций Монферратский, однако сведения этого хрониста приобретают достоверность лишь с повествования о событиях после 15 августа 1202 г., когда он вместе с епископом Конрадом фон Крозигом сам прибыл в Венецию; сообщения его о более ранних фактах сомнительны.
82. Здесь и далее Виллардуэн часто употребляет старинный идиоматический оборот «ехали par lor jornees», сохраняющийся в иной форме и в современном французском языке («aller a grandes journees»).
83. Между 4 и 11 февраля.
84. Дож – титул главы Венецианской республики с 697 г. Дож избирался пожизненно венецианским патрициатом путем многостепенных выборов и располагал большой властью. События, рассказываемые Виллардуэном, приходятся на время расцвета этого института в Венеции (XI – середина XIII в.).
85. Имеются в виду, конечно, не воинская доблесть, а интеллектуальные и нравственные достоинства дожа. Виллардуэн, подобно другим западным хронистам, именует Энрико Дандоло привычным во Франции титулом «дюк Венеции» (li dux de Venise): слово это – французский вариант итальянского термина «дож», оба происходят от латинского «дуке» (dux – герцог, вождь), в русских летописях – «дуж».
Энрико Дандоло (Виллардуэн переделывает его имя на французский лад «Анри Дандоль») – венецианский дож с 21 июня 1192 г. Принадлежал к патрицианскому семейству Дандоло, которое упоминается в венецианских документах еще в X в. Это семейство, игравшее заметную роль в политической жизни Венеции с последней четверти XII в., дало республике в XII–XIV вв. четырех дожей (Энрико, Джованни, Франческо, Андреа). Энрико Дандоло, действуя в интересах торгово-аристократических верхов республики, энергично добивался установления господства Венеции в левантийской торговле. Ко времени начала Крестового похода ему было 92 года. Энрико Дандоло по праву считается основателем венецианской колониальной державы. Его преемники в течение 150 лет продолжали носить громкий титул государей «четверти и полчетверти Римской империи». В своей хронике Виллардуэн довольно часто и много говорит о «деяниях» дожа, которого всегда упоминает с симпатией и почтительностью.
86. То есть самыми знатными среди некоронованных особ: корону носили только короли и императоры, а герцоги, графы и бароны в начале XIII в. ее не имели.
87. То есть верить в то, что условия, на которые согласятся послы, будут твердо выполнены сеньорами, от имени которых они действуют.
88. Речь идет о Синьории – Малом, или частном, совете при доже, состоявшем из шести человек.
89. Действительно, послы, как видно из дальнейшего рассказа, изложат свои просьбы дожу в присутствии «совета» (§ 18), затем Энрико Дандоло заявит, что дело надлежит доложить «Великому совету и всему народу» (§ 20). После этого будут созваны Великий совет, а потом и другие, все более многочисленные совещания – с числом участников от сотни до двух тысяч (§ 25). И когда грамоты, скрепив их подписями, предъявят, то Дандоло будет находиться в окружении Малого и Великого совета, состоявшего из 40 человек (§ 31). То, что Виллардуэн называет более многочисленными совещаниями, – это, с одной стороны, так называемый совет приглашенных (pregadi), иначе – Великий совет, который насчитывал в своем составе свыше 500 человек, а с другой – народное собрание (типа вече). См. также примеч. 112.
90. Древнейшее здание Дворца дожей было возведено в VIII в. на том же самом месте, где стоит нынешний дворец, с тех пор подвергшийся пятикратным перестройкам.
91. Заморская земля, Terre d’outre-mer – общее обозначение стран Востока у латинских (западноевропейских) хронистов. При этом для отдельных регионов применялись уточненные названия: Святой Заморской землей (Sainte Terre d’outre-mer) назывались Сирия и Палестина, а Египет и Малая Азия – Вавилонией.
92. Выражение «avoir navie et estoire» означает у Виллардуэна «получить флот».
93. Власть дожа контролировалась, как уже отмечалось выше (см. примеч. 67), Большим, или Великим, советом, в ведении которого находились наиболее важные дела государственного управления, и Малым советом, который являлся своеобразным исполнительным комитетом при доже.
94. Юиссье – транспортные или грузовые парусные корабли с глубоким трюмом, в который по перекидному мостику, через дверцы в кормовой части корпуса корабля (дверцы назывались huis, отсюда – название этих судов) можно было вводить коней прямо с причала или, напротив, выводить на берег.
95. Нефы – крупные, тяжеловесные, вместительные суда круглой формы, с несколькими мачтами и большими парусами, крепившимися с помощью громадных рей («антенн»). Для повышения устойчивости нефа на плаву в носовой и кормовой частях сооружались деревянные башни («крепости», или «замки», – «шато»). Нефы двигались медленно и отличались слабой маневренностью, неповоротливостью, управление ими требовало большого умения и опыта.
96. Марка – денежная единица, равная (в XIV в.) приблизительно стоимости 234 г серебра. Сравнение подлинного текста договора Венеции и крестоносцев (его русский перевод опубликован в кн.: Заборов М. А. История Крестовых походов в документах и материалах. М., 1977. С. 169–175) с сообщениями Жоффруа де Виллардуэна и Робера де Клари показывает, что маршал Шампанский гораздо более точен в передаче условий договора. Несовпадения с документальным текстом, встречающиеся в повествовании Виллардуэна, сводятся к следующему. В соответствии с договором Венеция обязывалась обеспечивать крестоносцев провизией в течение одного года, по сведениям же хрониста – девяти месяцев. Сумма платы за фрахт составляла, по договору, 85 тыс. марок, а Виллардуэн называет 94 тыс. марок (§ 22). Хронист ничего не говорит о времени, определенном для оплаты фрахта, в тексте же документа ясно установлены четыре срока: первый взнос следовало уплатить к августовским календам (1 августа) 1201 г., второй – к Празднику Всех Святых (1 ноября) 1201 г., третий – ко 2 февраля 1202 г., четвертый – в течение апреля 1202 г. С другой стороны, договор умалчивает о таксе уплаты за перевоз одного человека и одного коня, Виллардуэн же называет ее конкретные цифры: четыре марки за коня и две – за человека. В тексте договора употребляются аналогичные французским латинские термины для обозначения типов кораблей, которые венецианцы обязались поставить крестоносцам (к примеру, уссерии, юиссье).
В целом цена, назначенная Венецией, равнялась годовому доходу английского и французского королевства. Ясно, что, заключая договор, венецианцы отдавали себе отчет в невыполнимости его условий для крестоносцев.
97. Галеры – длинные легкие гребные корабли (наподобие античных галер), оснащенные вместе с тем и парусами, которые, однако, имели в данном случае второстепенное значение. Отличались большой подвижностью и маневренностью.
98. То есть якобы безвозмездно («без всякой корысти»).
99. То есть на следующий день после получения ответа послов и на третий день после того, как дож предложил им свои условия договора.
100. В административной терминологии и обозначениях венецианских органов управления у Виллардуэна налицо явная путаница. Он ошибочно считает Великим советом (grant conseil) Совет сорока. Некогда это был исключительно судебный орган, который со временем превратился в политико-административное учреждение. В особо важных случаях требовалась санкция еще более представительного органа – «Совета приглашенных» (consiglio dei Pregadi), возникшего в 1172 г. Его состав обновлялся ежегодно в Праздник св. Михаила (29 сентября), и сама процедура пополнения этого совета новыми лицами была многоступенчатой: каждый из шести кварталов города выделял двух человек, эти 12 выборщиков, в свою очередь, избирали еще по 12 человек. Таким образом, «Совет приглашенных» состоял из 144 человек. Он являлся совещательным органом. Для решения же наиболее ответственных вопросов, главным образом внешней политики, существовал еще Великий совет (Consiglio Maggiore) из 576 человек. Слабо осведомленный о сложном административном механизме Венеции, Виллардуэн, говоря далее (гл. 25) о том, что дож созывал последовательно «сто, потом двести, потом тысячу» венецианцев, вероятно, имеет в виду Великий совет. Решения, принятые и одобренные Синьорией, Советом сорока, Прегадами и Великим советом, в последней инстанции должны были утверждаться народным собранием (arrengo), но это уже была чистая формальность.
101. Собор Св. Марка – знаменитый храм в Венеции, посвященный апостолу Марку, который считался небесным покровителем Венецианской республики.
102. Буквально – «в монастырь» (vindrent el mostier). Подобно тому как Виллардуэн называет этим словом собор Св. Марка, Робер де Клари обозначает таким же образом константинопольский храм Св. Софии (mostier Sainte-Sophie). Слова «mostier» и «yglise» нередко употреблялись этими авторами в качестве синонимов.
103. Автор говорит здесь о самом себе: из контекста явствует, что он возглавил посольство, направленное из Франции.
104. В октябре 1187 г. Иерусалим, являвшийся столицей государства крестоносцев, основанного в июле 1099 г. в результате Первого Крестового похода, был завоеван египетским султаном Салахом-ад-Дином. Вслед за ним под власть мусульман попала и бо́льшая часть Латино-Иерусалимского королевства.
105. Святая земля – Палестина, где, по евангельским преданиям, родился, жил, проповедовал, умер и воскрес Иисус Христос.
106. Передавая патетические элементы обращения послов к Венеции, Виллардуэн, однако, обходит молчанием тот факт, что конкретные и детальные условия ее договора с крестоносцами не были преданы гласности: венецианцы в массе своей ничего не знали о содержании договора.
107. В соборе Св. Марка – два амвона, сохранившиеся и поныне. Поднимаются на них по множеству ступеней. Правый, восьмиугольной формы, поддерживают 15 высоких колонн, он двухъярусной конструкции. Левый, такого же вида, покоится на девяти мраморных столпах. Видимо, сюда и взошел дож, чтобы обратиться к собравшимся под сводами храма.
108. То есть освобождение Гроба Господня из рук «неверных» – так формулировалась в XII–XIII вв. традиционная, религиозная цель Крестовых походов.
109. Имеется в виду Каир, на Западе называвшийся тогда Вавилоном.
110. Иными словами, конкретная, географически определенная цель похода присутствовавшим не была указана: выражение «за море» могло толковаться весьма широко.
111. В 1201 г. Великий пост приходился на время с 14 февраля по 21 марта.
112. 24 июня 1201 г. То есть бароны и прочие крестоносцы должны были начать собираться в Венеции с 24 июня 1201 г. и оставаться там до 24 июня 1202 г.
113. Существует различное понимание выражения хрониста «jura sor sainz a bone foi». Некоторые историки переводят это выражение в смысле «поклялся на Евангелии», что, кстати, соответствует тексту самого договора. Другая часть исследователей отдают предпочтение переводу «поклялся на святых мощах» – это была общепринятая в те времена особо торжественная клятва. В данном случае, по-видимому, первый вариант ближе к истине.
114. Ранее, в § 25, автор указывает, что Великий совет состоял из 40 человек. Очевидно, здесь имеется в виду совместное заседание Великого и Малого советов, собравшихся в тот день во Дворце дожей. Характерный факт: клятву принесли как дож, так и весь его совет – верховная власть в Венеции принадлежала не одному дожу, но дожу и Великому совету.
115. Договор был действительно утвержден в Риме 8 мая 1201 г., оценка же хронистом этого акта папы («сделал весьма охотно») представляется сомнительной. Конечно, папа, будучи проницательным политиком, не мог отклонить договор: без венецианского флота крестоносцам было бы невозможно переправиться «за море». Эпистолярий Иннокентия III свидетельствует, что вслед за утверждением договорных грамот папа направил послание венецианскому духовенству, в котором выразил удовлетворение тем, что его «возлюбленные чада, дож Энрико и народ венецианский, решили оказать Святой земле столь могущественную подмогу». Делая вид, будто все идет сообразно его собственным намерениям и как бы во исполнение его воли, Иннокентий III, кроме того, обратился к духовенству Англии и Франции с увещеванием, чтобы там тщательно проследили за своевременностью отправления рыцарей в поход. Тем не менее, утверждая договор, Иннокентий обставил свое согласие на совершенную сделку существенной оговоркой: «да не поднимут пилигримы оружия против христиан». Эта оговорка в какой-то мере противоречит виллардуэновской формуле, в соответствии с которой папа «весьма охотно» утвердил договор. Если он и поступил таким образом, то не без опасений скомпрометировать идею Крестового похода – в случае попыток венецианцев использовать рыцарей, участников предприятия, в каких-либо собственных целях, далеких от официальной программы Крестового похода.
Возможно, что и сами формулировки договора и, что также не исключено, донесения папского легата в Венеции наталкивали Иннокентия III на подозрение, что сделка венецианского правительства с французскими послами таит в себе нечто не вполне согласующееся с замыслами апостольского престола, связанными с Крестовым походом.
116. Для уплаты аванса деньги были взяты взаймы у богатых венецианских купцов и финансистов, включая, быть может, самих членов Великого совета.
117. Плезанс – Пьяченца, город в Ломбардии на р. По, северо-восточнее Милана.
118. Послы отправились туда в расчете на то, что Пиза и Генуя, где еще раньше, по указанию Иннокентия III, была развернута проповедь Крестового похода, окажут содействие крестоносцам. Однако, будучи соперниками Венеции в Средиземноморье, Генуя и Пиза отказались принять участие в Крестовом походе, о чем недвусмысленно сообщает Робер де Клари. Вообще же это сообщение Виллардуэна малодостоверно: могло ли иметь место обращение к Генуе и Пизе после успешного завершения переговоров с Венецией?
119. Монсенис – Сенис, высокая гора (3 тыс. м над уровнем моря) в Альпах, через которую в Средние века проходила дорога от Турина до Лиона. Возможно, что, проезжая территорию маркизата Монферратского, Виллардуэн и Алар Макеро встречались с маркизом Бонифацием: во всяком случае, по рассказу более поздней Морейской хроники, они ввели его в курс событий, происшедших в Венеции.
120. Речь идет о старшей дочери Танкреда, претендовавшей на корону Сицилийского королевства, которое в 1194 г. захватил германский император Генрих VI и которое в 1197 г., после его смерти, перешло к Фридриху II Гогенштауфену. См. также примеч. 24.
121. «Добрые люди» (la bone gent) – выдающиеся по своему социальному положению.
122. Именно тогда, по возвращении послов, согласно сведениям Робера де Клари, якобы состоялся совет крестоносных феодалов в Корби. Однако это известие ошибочно. Обитель Корби находилась неподалеку от фьефа Робера де Клари, так что туда могли дойти какие-то отголоски происходившего, которые и дали хронисту повод думать, что совет действительно заседал, причем в нем якобы участвовали и венецианцы. Об этом совете, между прочим, упоминает также французский хронист из Сирии Эрнуль, совсем уж неверно считающий, будто в Корби и был заключен договор французских послов с венецианскими. Робер де Клари, со своей стороны, допускает путаницу в датах. Из его рассказа явствует, что Тибо III Шампанского в дни заседания совета уже не было в живых: следовательно, совет этот никак не мог состояться тотчас по возвращении послов. Мало того, венецианцы, по Роберу де Клари, получили в Корби 25 тыс. марок – сообщение, которое не сообразуется ни с одним из условий договора 1201 г. Если что-либо из фактов и цифр, приводимых в данном случае амьенским повествователем, и заслуживает внимания, так это, возможно, известие, согласно которому после совета в Корби, где венецианцы якобы получили деньги, общая сумма уплаченного им к тому времени достигла 25 тыс. марок, иначе говоря, были внесены два первых взноса (15 тыс. и 10 тыс. марок). Из этого следует также, что дело происходило где-то в конце октября 1201 г. – дата, предусмотренная договором в качестве срока для второго взноса в счет платежа за фрахт кораблей.
123. Тибо III, граф Шампанский. См. о нем выше, примеч. 14.
124. Эта вторая часть денежной суммы, собранной графом Тибо ради нужд Крестового похода, была затем использована для того, чтобы расплатиться с венецианцами в сроки, предусмотренные договором 1201 г.; средства, однако, оказались недостаточными для полного расчета.
125. Тибо, граф Шампанский, скончался 24 или 25 мая 1201 г.
126. Церковь Св. Этьена в Труа была построена в 1157 г. Анри Щедрым в память его первого паломничества в Палестину, притом по образцу одной из тамошних церквей. Сохранилось описание гробницы Тибо III, сделанное в 1704 г. каноником Жаном Гюго. Судя по этому описанию, вдова Тибо III – Бланш Наваррская воздвигла графу величественное надгробие, на котором он был представлен в облачении крестоносца.
127. Бланш – дочь Санчо VI Мудрого, короля Наварры (умер в 1194 г.) Ее дочь звали Марией. Сын, которым она была беременна, – он родился спустя несколько дней, вероятно, 30 мая 1201 г., – Тибо IV, граф Шампанский и король Наварры, известный трувер.
128. О мотивах отказа Эда, графа Бургундского (1193–1218), стать предводителем войска крестоносцев историки высказывали различные гипотезы: возможно, он сомневался в успехе Крестового похода и к тому же, подобно Иннокентию III, не доверял венецианцам.
129. По сведениям Робера де Клари, а также Эрнуля, граф Тибо III Шампанский в свое время якобы был избран предводителем Крестового похода. В литературе высказывались обоснованные сомнения на этот счет. Виллардуэн ничего не сообщает о каком-либо формальном избрании графа Шампанского командующим.
130. Тибо I, граф Бар-Ле-Дюк, которого Виллардуэн представляет кузеном Тибо III Шампанского, был, как и последний, внуком Тибо Великого. Оба эти сеньора – Эд III Бургундский и Тибо I Бар-Ле-Дюк являлись родственниками французского короля (в силу того, что Людовик VII был женат на Алисе Шампанской).
131. «В конце месяца» (al chief del mois), последовавшего за смертью Тибо III, т. е. около 25 июня 1201 г.
132. Бонифаций Монферратский (ок. 1150 – 4 сентября 1207) – знатный ломбардский сеньор, маркиз. Состоял в родстве с французским королем Филиппом II Августом и германским королем Филиппом Швабским, приходясь дядей (или кузеном) первому и дядей второму.
Вместе с тем маркиз был связан родственными узами с домом графов Шампанских (его свояченица Изабелла Иерусалимская во втором браке находилась замужем за графом Анри II Шампанским). Представители дома маркизов Монферратских играли заметную роль в Крестовых походах и в Латино-Иерусалимском королевстве, а также находились в тесных отношениях с Византийской империей. Отец Бонифация Гилельм III Старый (1135–1190?) участвовал во Втором Крестовом походе 1147–1149 гг. и долго жил в Палестине, а в 1187 г. в битве при Хаттине попал в число пленников Салаха-ад-Дина. Старший брат маркиза – Гилельм Длинный Меч, граф Яффы и Аскалона, был с 1176 г. женат на сестре Бодуэна IV Иерусалимского (1174–1185) Сибилле, дочери Амори I (1163–1174) (от этого брака уже после смерти отца родился Бодуэн V Иерусалимский (1185–1186), приходившийся Бонифацию племянником). Второй брат Бонифация, Ренэ, в 1179 г. женился на дочери византийского императора Мануила I Комнина Марии Порфирородной, получил титул кесаря и в качестве приданого супруги город Фессалонику (на правах фьефа). Ренэ был отравлен Андроником I Комнином. Еще один брат Бонифация – Конрад Монферратский в 1185 г. сочетался браком с сестрой Исаака II Ангела Феодорой и занимал некоторое время видное положение при византийском дворе. Содействовал Исааку II в подавлении мятежа Алексея Враны в Константинополе в 1186/87 гг. Затем, вызвав против себя недовольство придворной знати, вынужден был уехать из Константинополя на Восток. Оказал в 1187 г. серьезные услуги крестоносцам при обороне г. Тира в войне с Салахом-ад-Дином в 1187 и 1188 гг. Женился на наследнице Иерусалимского королевства Изабелле, дочери Амори I, с 1190 г. считался государем этого королевства, 28 апреля 1192 г. был убит ассасинами (мусульманская секта). Самому Бонифацию Монферратскому, в 1187 г. сражавшемуся с сарацинами под Тивериадой и попавшему в плен, где находился в течение года, Исаак II Ангел предлагал руку своей сестры Феодоры. В силу семейной традиции Бонифаций был гибеллином. Он поддерживал союзные отношения с Гогенштауфенами во время их войны против ломбардских коммун (1191 г.), сражался на стороне императора Генриха VI при завоевании им Сицилии в 1194 г. Таким образом, маркиз был заинтересован в Крестовом походе материально, а также связан с этим предприятием традициями своей семьи. Бонифаций Монферратский снискал репутацию щедрого сеньора, при его дворе нашли прибежище прославленные трубадуры Лимузена, Тулузы, Прованса (Раймбаут де Вакейрас – самый известный среди них). Во время Крестового похода, как видно будет из дальнейшего, он выступил наряду с Энрико Дандоло вершителем судеб всего предприятия.
133. Хроника Жоффруа де Виллардуэна – одна из немногих латинских хроник, сообщающая об обстоятельствах избрания маркиза Монферратского предводителем крестоносцев, в том числе о собственной инициативе маршала Шампанского в выдвижении этой кандидатуры. Гораздо менее осведомленные авторы – Робер де Клари и составитель Морейской хроники рисовали дело таким образом, будто почин в избрании Бонифация Монферратского принадлежал самим участникам суассонского совета баронов. Стоит отметить вместе с тем, что хронист уже в начале своего повествования выпячивает собственную роль даже в событиях, относящихся к предыстории похода: именно он, Виллардуэн, якобы обратился к совету баронов с предложением о «замене лидера», т. е. хронист стремится представить себя равным, если не первенствующим, в подготовке похода остальным баронам. На самом деле он занимал все же не столь высокое положение и, вероятно, преувеличивал степень своего участия в этих событиях.
134. Выражение «судили и рядили так и сяк» (assez i ot parole dites avant et arriere), употребляемое Виллардуэном, – весьма «гибкая» формулировка, которая, быть может, косвенно свидетельствует о разногласиях в совете баронов по поводу кандидатуры маркиза Монферратского. Не исключено, что сторонники графа Фландрского могли предвидеть сложности в будущих отношениях Бодуэна IX с Бонифацием. Хотя граф Фландрский был значительно моложе маркиза, но в силу своего положения и родственных связей имел основания претендовать на пост командующего. «Гибкость» манеры повествователя в данном случае, как и при изложении многих других фактов, подчеркивает лишний раз его старания оттенить собственное участие в руководстве походом, по крайней мере путем выдвижения собственного кандидата на пост верховного командира.
135. Жизель Бургундская, прабабка Филиппа II Августа, являлась бабкой Бонифация Монферратского. Согласно хронике-биографии папы («Деяниям Иннокентия III») Бонифаций Монферратский был назначен предводителем войска крестоносцев «по совету (соизволению) короля франков». Аналогичное мнение высказывали и некоторые другие хронисты – итальянец Созомен из Пистойи, а также, с определенными отклонениями в описании последовательности событий, автор Морейской хроники. Созомен писал совершенно недвусмысленно: «Князья по совету короля франков избрали Бонифация, маркиза Монферратского, вождем христиан». Морейская хроника, памятник в целом неточный и путаный, передает события в несколько иной последовательности, но сохраняет существенную основу «показаний» и «Деяний Иннокентия III», и Созомена из Пистойи: в ответ на обращение французских баронов Бонифаций заявляет их послам, что он должен сначала выяснить, желает ли король Франции, чтобы он взял на себя предводительство крестоносцами. Вместе со свитой маркиз «как можно быстрее отправился в город Париж, где нашел короля Франции и королеву, свою сестру» (последний факт – явный домысел). Он «сообщил им, каким образом и почему знатные сеньоры Франции и другие князья просили его стать предводителем крестоносцев и командовать всеми участниками похода». Король, по сведениям автора Морейской хроники, одобрил выбор баронов: «Что до меня, то мне весьма по душе сделанное вам предложение, и я полагаю, что вы должны принять его как можно скорее». Услышав такой совет, «маркиз склонил голову и почтительно приветствовал короля».
В научной литературе высказывалась точка зрения, будто в формулировке «по совету короля франков», употребляемой в официальной хронике-биографии папы, отразились скорее подозрения курии, где было известно о связях Филиппа II и Бонифация Монферратского, чем реальная связь событий. В действительности же, как полагал, к примеру, Ж. Фараль, французский король воспользовался Крестовым походом, чтобы поручить Бонифацию дипломатическую миссию в Рим, относившуюся к собственным делам капетингской короны. Возможно, допускал названный исследователь, маркиз Монферратский во время своего пребывания в Суассоне даже беседовал с королем о своем назначении и хлопотал о его одобрении.
136. Совет собрался в конце августа или в начале сентября 1201 г. Этот факт отмечает и Робер де Клари в III гл. своей хроники.
137. Аббатство Св. Марии – женский бенедиктинский монастырь, где почиталась гробница св. Дрозона, считавшегося покровителем тех, кто готовится отправиться в поход против мусульман.
138. Автор хроники «Константинопольское опустошение» и Робер де Клари излагают дело таким образом, что маркиз действительно получил в свое распоряжение деньги, собранные и завещанные графом Тибо III Шампанским для надобностей Крестового похода. По Роберу де Клари, эта сумма составила 25 тыс. марок. Возможно, что она-то и была передана венецианцам (якобы в Корби).
139. По рассказу Робера де Клари, Бонифаций Монферратский сперва якобы просил дать ему время поразмыслить, но это маловероятно: ведь он наверняка знал заранее, чего от него хотят, и отнюдь не был застигнут врасплох предложением баронов. В исторической литературе высказывалось даже предположение, будто еще во время возвращения из Венеции – через Монферрат – Жоффруа де Виллардуэн и Алар Макэро вели переговоры с маркизом на предмет привлечения его к Крестовому походу. Впрочем, эта гипотеза лишена прочной основы: в то время никто не мог предугадать ни кончины Тибо Шампанского, ни последовавшего затем отказа герцога Бургундского и графа Бар-Ле-Дюк от предложенного им после этого предводительства. Существеннее другое обстоятельство: выраженная Виллардуэном (см. выше, § 41) уверенность в том, что Бонифаций примет предложение взять на себя предводительство. Видимо, у маршала Шампанского имелись веские соображения на этот счет.
140. Одним из них был, вероятно, Пьетро из аббатства Св. Марии в Лочедио, в диоцезе Верчелли. Его имя встречается в различных источниках, повествующих о Четвертом Крестовом походе. Другим аббатом, как полагают, являлся де Трапп. «Белыми» называли в XII–XIII вв. августинских монахов, «черными» – бенедиктинцев. «Белые» аббаты вели обычный образ жизни «в миру», т. е. не обязаны были проживать в монастыре.
141. По-видимому, Фульк как официально назначенный папой римский проповедник Крестового похода и Нивелон Суассонский как высокопоставленный церковный иерарх собственноручно пришили крест на плечо маркизу с тем чтобы придать церемонии особую значительность и торжественность.
142. Сито, близ Дижона, – местонахождение центральной резиденции влиятельного тогда католического монашеского ордена цистерцианцев. Был основан в 1098 г. С начала XII в., со времени реорганизации ордена знаменитым церковным деятелем Бернаром Клервоским, этот орден назывался также орденом бернардинцев. Бернар Клервоский ввел суровые правила монашеского общежития: цистерцианцы обязаны были постоянно трудиться, соблюдать обет молчания, предаваться вечному посту и пр. Орден цистерцианцев играл крупную роль в организации Крестовых походов. В истории Четвертого Крестового похода получил особую известность цистерцианский аббат Ги де Во де Сернэй, о котором Виллардуэн упоминает далее, излагая события, разыгравшиеся в связи с захватом Задара.
143. В католической церкви праздник величания Св. Креста – 14 сентября 1201 г.
144. Эд де Шанлитт (год рождения неизвестен – май 1204) – знатный рыцарь, младший внук графа Гюга I Шампанского (отсюда прозвище – «шампанец») и Эльзы Бургундской. Этот граф, поверив в «диагноз» медиков, будто он неспособен иметь детей, отказался признать своим сыном Эда I Шампанца (прозвище было вырезано на его печати). Сеньорией последнего служил замок Шанлитт, принадлежавший опекуну его матери, сестры одного из графов Бургундских. Эд II, о котором упоминается в хронике, был сыном Эда I, участника Третьего Крестового похода, и Сибиллы, племянницы виконта Дижонского. Из Хроники Виллардуэна явствует, что Эд де Шанлитт не пользовался расположением ее автора, ибо принадлежал к группе противников завоевания Константинополя и был одним из главных заводил недовольных рыцарей, готовых распустить войско во время пребывания на Корфу. Не случайно в их перечне у Виллардуэна его имя значится первым (§ 114). Позднее, после высадки крестоносцев в Скутари, Эду де Шанлитту поручено было командовать отрядом, на который возлагалась охрана войска и фуражиров (§ 138). Эти рыцари вошли в шестой боевой отряд, состоявший из бургундцев (§ 138, 140). Говоря о его составе, хронист также упоминает на первом месте Эда де Шанлитта (§ 152). В феврале 1204 г. он сопровождал Анри д’Эно в рейде против г. Филеи на берегу Черного моря и в разгроме Алексея V Морчуфля (§ 226). Умер в мае 1204 г. и был торжественно похоронен в церкви Святых апостолов.
145. Гийом де Шанлитт (? – 1208?) – потомок Гюго I и Эльзы Бургундской, состоял в третьем браке с внучкой Людовика VI Толстого. Он приходился дядей (по жене) графу Эрве Неверскому. Гийом де Шанлитт являлся виконтом Дижона и держал эту сеньорию от матери. Известен как автор произведений куртуазной поэзии (сохранились отдельные отрывки). Взяв крест в 1201 г., в 1201 г. совершил много «благочестивых дарений», заняв 300 ливров у ростовщика Пьера Капитуш под залог доходов с Шанлитта и рент с шампанских ярмарок. Выступил в поход из Паси-сюр-Армансона, в полулье от Лезинна, из которого отправился Жоффруа де Виллардуэн. Во время похода находился с братом Эдом II. В дни вылазки греков у Влахернского дворца в июле 1203 г. был тяжело ранен камнем в руку (§ 167). Осенью 1203 г. сопровождал Алексея IV при завоевании византийских провинций (§ 201–202), в феврале 1204 г. участвовал в рейде на Филею (§ 226). В период распри Бонифация с Бодуэном Гийом де Шанлитт находился в окружении маркиза Монферратского, с которым был под Андринополем (§ 284). Участвовал в дальнейших военных кампаниях маркиза, пройдя Македонию, Фессалию, Беотию и Аттику и дойдя до Пелопоннеса. Хронист подчеркивает единодушие Гийома де Шанлитта со своим племянником – Жоффруа де Виллардуэном при завоевании Мореи. Гийом де Шанлитт стал сеньором всего северо-западного Пелопоннеса – в одном из писем от ноября 1205 г. Иннокентий называл его «князем всей провинции Ахайи». После его кончины эти земли перешли к племяннику Виллардуэна.
146. В 1202 г. Великий пост приходился на время с 27 февраля по 7 апреля.
147. Он и в самом деле заменил брата в качестве предводителя отряда крестоносцев, но не стал владельцем его сеньории. Правда, хронист Ригор, автор «Деяний Филиппа II Августа», именует его графом Першским, однако на самом деле он никогда такого титула не носил. Кстати сказать, и Виллардуэн тоже нигде не именует его графом.
148. О неверном, с точки зрения хрониста, шаге, который сделал Этьен Першский, см. § 79.
