Женя Онегина
Дом на краю

Ребята приблизились. Кир приложил палец к губам, призывая к тишине, и Митяй понятливо кивнул. Протянул руки, предлагая взять племянницу. Ника только вздохнула тяжко, но глаза не открыла. Спустя несколько минут розовый «свифт» покинул Мирский замок и устремился к новой границе. До Бреста оставалось около трехсот километров.

Сообщение от Насти пришло, когда они уже въехали в город. На экране высветилось:

«Кирилл, прости, что так долго не отвечала. Катя уговорила меня поехать в Прагу. Жду тебя там. Нам очень нужно поговорить».

– Настя в Праге… – произнес Кир внезапно охрипшим голосом.

– Кто? – не понял Митька.

– Настя!

– Где???

– В Праге! Они с Катькой в Праге. Да она издевается!

– Издевается, – согласился Митя.

Кирилл быстро, пока жена снова не пропала, напечатал:

«Любимая, я уже в Бресте. Завтра буду. Дождись меня, пожалуйста».

В ответ пришло фото. Очень странное фото.

И Кир знал наверняка, кто автор этого безобразия.

С экрана на него смотрели две смутно знакомые девицы. Довольно симпатичные, кстати. Фигуристые и прочее. Правда, скорее голые, чем одетые. В целом, эту картинку портило только одно: обе девицы сидели на его, Кирилла, коленях. На заднем сиденье незнакомого авто…

Трясущимися руками Кир переслал фотографию лучшему другу Юрке, добавив:

«Откуда это у Насти?».

Ответ пришел сразу же.

«Забей. Глупая шутка».

Глупая шутка? Ах, глупая шутка! А он вынужден ловить жену по всей Европе. Но теперь хотя бы стало понятно, что произошло.

Набрал сообщение Насте:

«Ты же не восприняла это всерьез?».

Глупый вопрос. Ответ на который пришел мгновенно.

«Уже нет. Я поговорила с Валерией Игоревной».

Вот здесь стало страшно по-настоящему.

«И???»

Тишина.

Минута. Две. Пять.

Он проверил связь. Встряхнул телефон. На всякий случай. Жизнь вокруг остановилась. Сердце стучало где-то в районе горла. Ладони, сжимавшие телефон, вспотели. Но вот экран мобильного засветился, принимая новое сообщение.

«Я скучаю, Кирилл. По тебе и Нике».

«И я!» – написал Кирилл и мстительно отключился.

– Нам нет смысла соваться на Варшавский мост, – заметил Митяй спустя пару минут, видя, что к брату вернулась способность мыслить здраво. – Теперь нам туда не надо. Тем более там огромные очереди на переход.

– Едем в Домачево? – уточнил Кирилл.

– Да, лучше так.

– А ночевать где будем? Не в Варшаве же?

– Недалеко от границы есть озеро, – подала голос Соня, – кажется, Белое. Мы с родителями там останавливались.

– Насколько недалеко? – уточнил Кир, но девчонка только пожала плечами.

Заехав на очередную заправку и залив полный бак дешевого белорусского бензина, они наскоро перекусили, наполнили дорожную канистру свежей водой и дружно уткнулись в навигатор. Ника проснулась, стоило только машине остановиться, и теперь смотрела мультик на ноутбуке и ела мороженое, размазывая его по щекам. Кир старался не думать о том, что будет с салоном автомобиля после того, как пломбир слегка подтает. Но это было выше его сил. Митя бросил сочувственный взгляд на брата и протянул ему сигарету. Кирилл провертел ее в руках, снова посмотрел на дочь, обреченно вздохнул и вернул Митяю.

Пара свободных номеров нашлась в отеле на берегу Белого озера под Люблином, примерно в получасе езды от пограничного перехода.

– От Люблина до Праги примерно семьсот километров, – заметил Митяй, когда они определились с ночлегом.

– Если выехать рано утром, то к обеду будем на месте, – проговорил Кир задумчиво.

– Опять рано вставать, – заныл мелкий, – ну Кир!

– Переживешь. Маменька тебе не звонила?

– Нет, – Митька напрягся, – а тебе? Должна была Анька родить уже… наверное.

– Должна, – согласился Кирилл, – только я телефон выключил.

Младший брат поднял глаза к небу, всем своим видом выражая неодобрение, и направился к пассажирскому сиденью.

– С визой все в порядке? – тихо спросил Кир Соню, когда Митька скрылся в машине.

– Да, проблем быть не должно, – та неопределенно пожала плечами под его пристальным взглядом и снова покраснела.

– Есть что-то, что я еще должен знать? – Кирилл не любил сюрпризов.

К этой девочке, что появилась в его жизни только сегодня утром, он испытывал странное чувство благодарности, отлично отдавая себе отчет в том, что без нее с Никой он бы не справился. Не уехал бы дальше Кубинки.

– Сколько тебе лет?

– Восемнадцать есть, не переживай, – она посмотрела ему прямо в глаза и снова стала похожа на себя прежнюю – нахальную девчонку с фиолетовыми волосами в шортах, скорее напоминавших трусы.

– Куришь?

– Нет.

– Спиртное?

– Я – астматик.

– Кто? – Кир решил, что ослышался.

Настолько это признание не вязалось с внешним видом Сони.

– У меня астма, – терпеливо объяснила девчонка. – И лекарства всегда с собой. Просто ты просил предупредить о сюрпризах.

– А разрешение есть?

– На лекарства? – уточнила Соня. – Только прошлогоднее. Сейчас не успела сходить к врачу за новым.

Машин перед ними было немного. Но чем ближе становился пропускной пункт, тем явственнее Кирилла начинало потряхивать. Кир и сам не знал, от чего так психует. Знакомая процедура, которую проходил десятки раз. Заполнить анкету, показать паспорта, открыть багажник…Черт возьми, знать бы наверняка, что везет его раздолбай – братец!

Как в воду глядел! Блок сигарет аккуратно лежал на самом дне узкого багажника среди сумок с вещами. Рядом с упаковкой подгузников.

Крепкий мужчина в форме посмотрел на Кира с восхищением, к которому примешивалось некое злорадство, и произнес:

– Восемь сотен. Штраф.

– Митя, – голос Кирилла прозвучал настолько холодно, что даже пограничник поежился, – Митя, скажи мне, когда я успел так тебя обидеть?

Соня предусмотрительно забрала из его рук улыбающуюся Нику, которой очень понравилось смотреть на тетю в окошечке, и отошла подальше от мужчин.

– Ну, Кииииррр… – скорее по привычке, чем надеясь и здесь выторговать себе прощение, заныл Митька.

– У тебя есть лишние восемьсот евро, мелкий пакостник?

Митька заметно побледнел, но наглый взгляд не отвел.

– Звони отцу! – рявкнул Кир.

– Не нужно, – послышался тихий голос.

Соня уже успела посадить Нику в машину, и теперь стояла рядом с ними:

– Посмотрите повнимательнее, – обратилась она к таможеннику, – там всего шесть пачек, правда? По две на каждого взрослого в машине.

Мужчина поднял на нее удивленный взгляд.

Но Соня уже отвернулась от него и подошла к Кириллу впритык:

– Любимый, – шепнула прямо в губы, положив ладони ему на плечи, и добавила чуть громче: – меня опять тошнит…

– Только не здесь, – поспешил напомнить Кир, подхватывая ее на руки.

Соня обмякла в его объятьях и даже позеленела, схватившись за живот.

Мужчина некоторое время с немым удивлением смотрел то на них, то на Митяя, который уже вытаскивал из машины орущую Нику, а потом захлопнул дверцу багажника и процедил, обращаясь к Киру:

– Либо через минуту тебя здесь не будет, либо пойдешь со своей розовенькой машинкой вон к тем большим ребятам, – и показал на огромную цепочку из фур, ожидавших своей очереди на сканирование автомобиля.

Кирилл серьезно кивнул, поставил Соню на ноги и забрал протянутые документы.

– Любимый? Меня опять тошнит? – переспросил Митя, глядя на Соню, едва они миновали переход.

Девчонка только хмыкнула и отвернулась к окну, не удостоив его ответом. Кирилл решил не вмешиваться.

К Белому озеру они подъехали уже в сумерках, умудрившись заблудиться буквально в трех соснах. Навигатор завис, и они пропустили поворот. Пока Митя перезапускал маршрут, Кирилл уже выехал к озеру с другой стороны. И Митяю пришлось снова строить маршрут. Ника, выспавшаяся на три дня вперед и немного ошалевшая от новых впечатлений, чирикала, не умолкая. Соня послушно отвечала девочке, восторгалась в нужных местах и поднимала с пола постоянно падающие карандаши, игрушки и книжки.

А Кир медленно закипал. Этот день оказался неимоверно длинным. Но, самое главное, Кирилл вдруг начал сомневаться в правильности своего решения. Возможно, мама была права, уговаривая его остаться. Мама! И как там Анька? Все события последних суток просто не умещались в его голове!

– Маменька до сих пор не объявлялась? – спросил он у подозрительно притихшего брата.

– А то, – оживился Митя, – тебя искала. И ругалась, почему я до сих пор не у отца.

– И что ты ответил?

– Что еще не до конца спятил, чтобы одному ехать к нему сейчас.

Кир хмыкнул. Отец на расправу был скор. Самому Кириллу, тридцатилетнему женатому мужику, вряд ли грозило что-либо серьезнее материнской истерики, но вот Митяю… Митька умел довести отца до белого каления.

– Так что? – поторопил Кир брата, потому что от нехорошего предчувствия вдруг заныло в груди.

– Ну… – Митька отвернулся к окну и продолжил скороговоркой, – я тоже отключил телефон.

– Твою ж…

Всего лишь на мгновение Кирилл представил мать, безуспешно пытающуюся прозвониться обоим сыновьям, и в глазах потемнело.

– Приедем, и позвонишь! – поставил он брата перед фактом.

Митя хмуро кивнул.

Окунинка оказалась весьма оживленным курортом. Множество кафе и ресторанчиков с летними верандами, из которых доносились музыка и смех, были заполнены посетителями. Небольшой парк детских аттракционов, уютная пристань, высокие ограды частных домов и ухоженные территории отелей, расположенных прямо на берегу озера, – все вокруг утопало в зелени и цветах.

Пока молодые люди на рецепции на смеси английского, русского и польского пытались объясниться с администратором, Соня и Ника поспешили на берег. Кирилл наблюдал за ними через огромные, во всю стену, окна и улыбался. Глупо. И отчего-то счастливо. Возможно, от того, что этот безумный день подходил к концу. И завтра он обязательно увидит Настю. Или потому, что Ника, подняв столп брызг, носилась по воде у самой кромки широкого песчаного пляжа. А Соня смотрела на нее и хохотала. Легко. По-детски. Ее фиолетовые волосы сейчас загадочно блестели в искусственном свете фонарей, и она казалась Киру неземной. Эфемерной. Ненастоящей.

Наконец ключи были получены. Митя принес из машины сумки и отправился за девочками на берег. Кирилл вышел на балкон, сделал глубокий вдох и включил телефон. Первые полминуты ничего не происходило, и мужчина уже решил, что буря миновала. Но тут посыпались сообщения. Все как одно – от матери.

«Кирюша! Ты где?».

«Кирилл, ответь немедленно!».

«Где Дмитрий? Почему я не могу до него дозвониться?».

«Кирилл! Только не говори мне, что ты уехал вместе с Никой в Варшаву!».

На это сообщение он решил ответить:

«Не буду, мам. Мы в Люблине. На Белом озере. Ника со мной. И Митя. Настя ждет меня в Праге».

Мама перезвонила мгновенно:

– Аня родила. Снова парня. Почти четыре килограмма. Бедная девочка.

Киру было не совсем ясно, относится последняя реплика к полу внука или к его весу, но он решил не уточнять.

– Передавай ей от нас поздравления, – Кирилл улыбнулся и даже на мгновение зажмурился от удовольствия, представив толстого, орущего, похожего на сестру младенца.

– Почему ты уехал, Кирилл?

– Мам, здесь связь плохая. И очень дорогая, – сделал он отчаянную попытку уйти от ответа.

– Кирилл!

– Я накосячил, мам. Сильно накосячил.

– А она просто сбежала. На твоей машине, между прочим. Один ли ты виноват в том, что произошло? Может, Насте нужно дать время подумать?

Кирилл смотрел, как Соня играет с Никой в догонялки на пляже. Как мелькают в сумерках ее длинные загорелые ноги. И пытался представить на ее месте Настю. Невысокую, мягкую и такую домашнюю. Его Настю.

– Нет, мам. Я не хочу, чтобы она думала. Я хочу, чтобы она всегда была рядом. Со мной и Никой.

Он отключился первым. Раздраженно кинул телефон на широкую двухспальную кровать и отправился в душ. В конце концов, Соня сама вызвалась быть нянькой.

Стоя под струями горячей воды, он думал почему-то не о жене. А о глупой девчонке с фиолетовыми волосами и в ультракоротких джинсовых шортах. О дерзких взглядах синих глаз, которые она бросала на него. Об обманчиво мягком голосе. Об узких ладонях, что так доверчиво лежали на его плечах… Кирилл выругался сквозь зубы и включил ледяную воду.

Едва он успел выйти из душа, как в дверь постучали. Ника ворвалась в комнату, радостно визжа и полностью игнорируя тот факт, что за окном уже стемнело.

– Папа! Там лодочки! Пойдем кататься на лодочке?

Кирилл подхватил дочь на руки, и она мгновенно прижалась к нему, обняв за шею.

– Лично я хочу не лодочки, а хорошую отбивную. Говорят, здесь готовят потрясающее мясо на углях. – Митька зашел в номер следом за племянницей, и теперь стоял, облокотившись на стену, всем своим видом выражая готовность идти ужинать.

– Я за ужин! – поспешил обозначить свою позицию Кир. – Лодочки уже спят, котенок.

– Соня тоже так сказала, – ответила Ника и недовольно надула губки.

Дочь была копией Насти. Мягкие светлые кудри, серые глаза и аккуратный курносый носик. Кукла, а не ребенок.

– Поэтому мы с тобой сейчас помоем ручки и щечки, а потом пойдем ужинать. – Ника скривилась, и Кир поспешил добавить: – И я закажу тебе огромный молочный коктейль!

– Клубичный? – подозрительно уточнила дочь.

– Клубничный! – подтвердил Кир.

– Я к Соне, – Митька, наконец, прекратил подпирать стену, наблюдая за родственниками. – Встретимся в ресторане.

К счастью, клубничный молочный коктейль в меню был. Но Нику теперь куда больше интересовали рыбки в огромном аквариуме. Митяй сделал заказ и самоотверженно вызвался развлекать племянницу. Отказавшись от пива, Кирилл медленно потягивал вишневый сок из высокого запотевшего стакана и наблюдал за дочкой и братом.

Если бы не фиолетовые волосы, он бы ее не узнал. На Соне был легкий белый струящийся сарафан до пят. Невероятно простой. И не скрывающий ничего. Изящная шея. Тонкие ключицы. Высокая грудь. Узкие запястья, на которых блестели браслеты. Смуглая кожа. Он сходит с ума? Кажется, она покраснела под его пристальным взглядом. И Кирилл поторопился отвернуться.

Митя бесцеремонно притянул девушку к себе и поцеловал. Собственнически. И беспардонно. Кир поморщился, не скрывая своего отношения. А Соня бросила на него взгляд из-под ресниц. Оценивающий. И понимающий.

Черт возьми! Эта девица сведет его с ума!

Но, вопреки ожиданиям, ужин прошел в спокойной дружеской обстановке. Ника щебетала и теребила Митю, добровольно принявшего удар на себя. Соня скромно ковырялась в овощном салате и не притронулась к заказанному его братом красному вину. А Кирилл не чувствовал ног от усталости. Часы показывали только двадцать три ноль ноль, а казалось, что прошла целая неделя с их отъезда из Москвы.

– Спасибо за компанию, молодежь. Мы спать, – сообщил он, вставая из-за стола.

Ника скорчила недовольную рожицу. Митька радостно улыбнулся, а Соня, почему-то помрачнела.

– Завтрак в восемь. Выезжаем сразу после, – напомнил Кирилл.

– Не хочешь нормально отдохнуть? – спросил Митя серьезно. – До Праги не так уж и далеко.

– Хочу поскорее добраться, – ответил Кир и покачал головой, – а потом уже отдыхать. Спокойной ночи!

И он подхватил Нику на руки.

Тихий, но настойчивый стук в дверь раздался, когда Ника уже спала. Кир сам удивлялся, откуда у него взялось столько терпения: укладывать расшалившуюся дочь всегда было нелегкой задачей, которую Настя брала на себя. Но сегодня он справился. После изматывающей дороги и бесконечного дня он нашел в себе силы не рычать. А тихо напевать какие-то ничего незначащие глупости. И девочка уснула, доверчиво свернувшись у него под боком.

Осторожно переложив ребенка подальше от края кровати, Кирилл поднялся и как был, в боксерах и футболке, отправился открывать, ожидая увидеть на пороге братца.

Но там стояла Соня. В своем немыслимом белом сарафане. И испуганно смотрела на него.

– Соня? Что случилось?

– Я разбудила тебя? Прости.

– Я еще не ложился. Что-то с Митей? – он все еще никак не мог понять, что происходит.

– Митя в номере, – девушка замерла и отвела глаза, словно боялась встретиться с ним взглядом.

– Соня, что случилось? – Кир начал терять терпение.

– Я… Митя… Можно, я у вас переночую?

Кир молча отошел в сторону, жестом предлагая зайти. Потом выглянул в коридор и закрыл дверь.

Ника беспокойно зашевелилась.

– Идем на балкон? – предложил он, испугавшись, что дочь проснется.

– Там могут услышать… – упрямо тряхнула головой Соня.

– Так что происходит?

– Я еще никогда не ночевала… с чужими…

– Чужими? – он хотел сдержаться, но одна бровь все равно издевательски поползла вверх. – Соня. Милая. Я знаю тебя меньше суток, а мой брат уже наверняка запустил свои лапы в твои…

– Нет! – она почти закричала, но вовремя опомнилась и испуганно зажала рот рукой.

– Нет? – Кир продолжал веселиться. – Ты рванула с двумя незнакомыми мужиками в другую страну, а теперь изображаешь невинность? Соня! Очнись! Мне не семнадцать!

Девчонка вдруг зарыдала. Так горько, что Кириллу стало стыдно. Потом он подумал, что одну мелкую он уже утихомирил, справится и с двумя.

Он притянул плачущую девушку к себе, ласково провел рукой по спине, и, запутавшись в ткани сарафана, коснулся обнаженной прохладной кожи. Соня всхлипнула и зарыдала еще сильнее.

Кирилл зашептал еле слышно:

– Тише. Я тебя точно не съем. А Ника может, если проснется.

Кажется, девчонка улыбнулась. По крайней мере, ее плечи прекратили трястись, и вскоре она затихла. Не дав опомниться, он перехватил одной рукой ее тонкие запястья, одновременно делая шаг назад. Отстранился. Свободной рукой коснулся подбородка, заставив смотреть в глаза.

– Боишься?

Еле слышное «нет» сорвалось с ее губ. И девчонка зажмурилась.

Кир тихо засмеялся. В нем боролись злость и усталость. Последнее, что ему сейчас было нужно, это глупая девица в провокационном платье в его номере.

– Иди умойся, и я провожу тебя к Мите в ваш номер.

– Он…

– Соня, тебе восемнадцать. И ты решила, что уже взрослая. Вот иди и решай свои взрослые проблемы. Сама.

Кир давно уже отпустил ее. А она все стояла и смотрела на него, сцепив перед собой руки. Ее била крупная дрожь.

– Соня! – он постарался придать голосу больше суровости.

Она вздрогнула, словно очнувшись, и понуро направилась к двери. Проводив девушку, Кирилл еще долго лежал на самом краю кровати, боясь пошевельнуться. Сон не шел. От переизбытка эмоций, наверное. Стоило ему закрыть глаза, как он видел шоссе и идущие на обгон машины. Ему казалось, что еще совсем чуть-чуть, и он не сможет затормозить. Не справится. А потом он вздрагивал и снова пялился в темноту, прислушиваясь к ровному дыханию дочери. Он вспоминал их с Настей первый поцелуй. Жадный и необходимый. Внезапный. И такой жаркий.

Их познакомила Анька. Четыре года назад. На девичнике ему, как старшему брату, выпала почетная обязанность развозить нетрезвых подружек невесты по домам. Настя жила дальше всех. Уже светало, когда он остановил машину у ее подъезда. И она позвала его выпить кофе. Кофе! Ха! В четыре часа утра!

Он согласился, конечно. Она была такая юная. Тоненькая. И нежная. Кофе он так и не попробовал.

Спустя год. День в день. Они поженились.

Глава третья

13 июля 2018 год, Окунинка, Польша

Завтрак Кирилл проспал, конечно же. Сквозь сон слышал, как Митяй зашел в номер и забрал расшалившуюся Нику, и снова вырубился. Второй раз он проснулся уже довольно бодрым, а контрастный душ вернул способность думать. Проведя рукой по подбородку, Кирилл решил, что неплохо было бы побриться. Но потом отбросил эту мысль как ненужную. Темные, с ранней проседью на висках волосы, темные же, почти черные глаза. Как с такой внешностью он умудрился стать отцом блондинистой феи оставалось загадкой. И предметом постоянных шуток со стороны отца. Впрочем, только шуток. Характер Ника полностью унаследовала у него самого. Кир достал из сумки чистую футболку, натянул джинсы, щелкнув пряжкой ремня, и почему-то вспомнил ночной визит Сони. Рука сама потянулась к пачке сигарет. Он вышел на балкон, прикурил и с наслаждением затянулся.

Прямо перед ним раскинулось Белое озеро. Широкий песчаный пляж, синяя гладь воды, по которой скользили разноцветные паруса серферов. И сосны… огромные вековые деревья, в тени которых притаились уютные коттеджи. А еще вокруг стояла оглушающая тишина. Нет, откуда-то издалека доносилась еле слышная музыка, пели птицы, слышались голоса людей. Но за этими звуками не было обычного гула большого города. Рева моторов. Треска кондиционеров. Шума толпы.

Желудок требовательно заурчал, и Кир, затушив сигарету, вернулся в комнату. Нужно было включить телефон и найти Митьку и всю компанию. Но на невысоком чайном столике в углу он обнаружил термокружку с кофе и круассаны в бумажном пакете. Шоколадные круассаны. И все остальное вмиг стало неважно. Кирилл сделал торопливый глоток и застонал в голос от удовольствия.

В телефоне новых сообщений не было. Он собрался было написать Насте, но потом передумал. В конце концов, вчера он рассказал ей, где находится. Правда, утаив тот факт, что Ника с ним, а не осталась в Москве. В какой-то момент появилось острое абсолютно эгоистичное желание рассказать Насте все и спокойно дождаться ее в этом уютном курортном польском городке, попивая вкуснейшее местное пиво на летней веранде. Но потом он вспомнил, что все же виноват.

Нужно было двигаться дальше.

Своих спутников он нашел на пляже. Они сидели в тени деревьев и строили замок из песка. Идеальные дети. Кирилл вдруг почувствовал себя нереально старым.

– Всем привет! – поздоровался он.

Соня холодно кивнула и снова упрямо задрала подбородок. Митька улыбнулся расслабленно, как сытый кот, и махнул рукой в знак приветствия. И Киру даже стало интересно, что же произошло между этими двумя ночью, но тут Ника увидела отца и понеслась навстречу, как маленький таран.

Следующие минут десять ему было не до глупых мыслей. Ему рассказали про замки и ров. Про холодную воду и маленьких рыбок. Про то, что Соня запретила мочить ножки, но они с Митей все-равно залезли в воду, и поэтому ее штанишки сейчас сохнут. А Кир слушал и мечтал о том, как обнимет Настю за шею. И крепко поцелует в пухлые податливые губы.

– Кирюхин, ты здесь еще? – Митяй кинул в него шишку, но не попал. – Предлагаю пообедать и выдвигаться. Если хотим добраться сегодня до Праги, конечно.

– Маменька на связь выходила?

– Ей некогда. Парни взяли ее в заложники. Ты, кстати, им должен пару водяных автоматов и катер на пульте управления.

– Я? – искренне возмутился Кир.

– Ну да, – мелкий пожал плечами, – я пообещал им, что дядя Кирилл привезет им кучу подарков, если они будут хорошо отвлекать бабушку.

– Я тоже хочу подарки! – заныла Ника, услышав знакомое слово.

– Ты помнишь, что мы ищем единорога? – напомнила ей Соня, и Ника радостно закивала.

После коротких, но жарких дебатов было решено не ехать по автобану через Варшаву, делая крюк, а сразу двигаться к Кракову.

– Скоростное шоссе – это скучно, – заявила Соня, – у нас есть прекрасный шанс насладиться польской деревней.

Кирилл вздохнул и построил новый маршрут.

Польская деревня была изумительна. Аккуратные домики, спрятанные за невысокими изгородями, утопали в цветах. Цветы были повсюду: в горшках на окнах, на балконах, в палисадниках и на огромных клумбах. То здесь, то там мелькали часовни из белого камня с остроконечными крышами. И аистиные гнезда! Соня и Ника даже затеяли игру: кто увидит больше аистов. Узкое живописное шоссе вело через множество населенных пунктов, больших и маленьких. И это значительно ограничивало скорость передвижения. Время шло, а Краков ближе не становился. Догнав трактор, Кирилл не мог обогнать его больше часа, и они вынуждены были плестись в самом конце огромной колонны. Кир бесился. Митька философски сосал леденец на палочке, и этим довел до истерики Нику. Теперь она громко икала, мешая отцу сосредоточиться. Соня мрачнела на глазах и мстительно шуршала оберткой. И тогда Кирилл решился:

– Нужно изменить маршрут! – он ткнул в монитор навигатора. – Смотри, здесь можно сократить, если свернуть через пару километров.

– Кирюх, а ты знаешь, что означает этот значок на карте? – на всякий случай спросил Митяй, показывая на синий схематичный кораблик.

– Переправа? – ответил Кир неуверенно.

Мелкий только рукой махнул. Но идущий впереди трактор опостылел настолько, что они свернули с шоссе, едва показался нужный поворот.

Асфальт закончился почти сразу. Перейдя в бетонные блоки, на которых низкий «свифт» подпрыгивал и без конца бился днищем. При каждом ударе Кирилл болезненно морщился, а Митя становился все зеленее. Но они упорно ехали вперед. Вдруг Митю повело, и он прошептал, еле шевеля белыми губами:

– Не могу больше…

Кир мгновенно остановил машину. Митю укачивало с младенчества. Он не переносил никакие виды транспорта, с ним невозможно было зайти в автобус, а поездка в метро всегда превращалась в квест. Потом он подрос, и стало немного легче. Вскоре обнаружилось, что за рулем его не укачивает вообще, и брат воодушевился. Ровно в восемнадцать он получил права и долгожданную свободу передвижения. Но нудная езда за трактором и бездорожье Митю сломали. Едва машина остановилась, как он выскочил на улицу и скрылся в высокой траве. Кирилл знал, что минут десять на свежем воздухе приведут брата в чувство. Поэтому он решил воспользоваться остановкой и вытащить девчонок размяться.

Вокруг простирались огромные цветущие поля. В высоком ярко-синем небе кружил белоснежной птицей параплан, а вдалеке виднелись подернутые легкой дымкой горы. Кир вздохнул и потянулся, разминая спину. Сделал несколько махов руками, разгоняя по венам кровь. Ника подбежала к нему и обняла за колени. Кирилл подхватил дочь на руки и подкинул в воздух. Девочка восторженно распахнула серые глаза, затаив дыхание, и счастливо рассмеялась, когда отец поймал ее в свои объятия и закружил.

Вскоре показался Митя. Все еще немного бледный, но уже не зеленый. И Соня, достав из машины бутылку с водой, кинулась ему на встречу.

Брат сделал несколько жадных глотков, а потом обнял девчонку за плечи и уткнулся ей в волосы носом. Что-то зашептал на ушко, и Соня покраснела до кончиков ушей, торчащих среди фиолетовых прядей. Кирилл поспешил отвернуться.

– Ты не против, если я сяду за руль? – Митяй выглядел смущенным и помятым.

– Пришел в себя? – Кир протянул ему ключи. – У меня есть шоколадка. Хочешь?

– Я хотю! – завопила Ника.

– А мармелада у тебя нет? – виновато спросил брат.

Когда он был маленьким, мама всюду таскала с собой этот жуткий мармелад в виде червяков кислотного цвета. И вкуса тоже. Кирилл и сам бы не отказался сейчас от лимонного червячка.

– Чего нет, того нет, – развел Кир руками, – в путь? К обеду будем в Кракове.

– А мы сможем посмотреть Вавельский замок? – тихо спросила Соня, едва «свифт» тронулся с места.

Кир сел сзади, чтобы немного побыть с дочерью и дать Соне отдохнуть.

– Хотелось бы… – мечтательно протянул Митя, – усыпальница польских королей, базилика… Когда еще туда попадем!

И Кириллу вдруг страшно захотелось посмотреть город. Погулять по живописным узким улочкам, постоять на берегу Вислы. Он достал из кармана телефон. Сообщений от Насти не было.

– Может, на обратном пути? – предложил он ребятам.

– Может, – вздохнул Митька.

– Эххх, – повторила за ним Ника и печально посмотрела в окно.

Дорога закончилась внезапно. Настолько, что, если бы не ремень безопасности, Кирилл бы наверняка вылетел вперед.

– Эй! – закричал он на брата и оторопел.

Бетонка закончилась. Просто закончилась. Дальше была река. Висла. Широкая. Полноводная. Серая. И в самом центре ее на воде покачивался паром. Небольшое сооружение, способное принять на борт от силы три легковых автомобиля, выглядело подозрительно. И очень ненадежно. Паром, тарахтя, приближался к их берегу.

Вниз, к пандусу, вел крутой спуск, и Кир даже засомневался, сможет ли маленькая розовая городская машинка с низким клиренсом вообще преодолеть это препятствие. А на другом берегу Вислы призывно виднелись красные крыши Завихоста. От него до Кракова было не больше двухсот километров, а назад возвращаться очень не хотелось. Да и время поджимало. Сильно. И Кирилл решился.

О том, что два дюжих дядьки в промасленных робах не понимают английский, можно было догадаться сразу. Но Кир покрылся испариной, когда на его тираду паромщики разразились диким хохотом, а потом один из них спросил:

– Русский?

– Русский, – осторожно подтвердил Кирилл.

– Десять злот! – гаркнул дядька, и Кир похолодел. Налички у него с собой кроме евро не было.

– By card? – предложил он, уже зная ответ.

Паромщики опять загоготали, а потом второй весело воскликнул:

– Три евро! Все!

В кармане у Кира было только пять. Сдачи у паромщиков не было.

«Свифт» медленно заползал на паром. Сердце Кира бешено стучало в висках, грозясь вырваться наружу. Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным, как сейчас. Когда задние колеса автомобиля гулко опустились на металлическую палубу парома, он переключил коробку передач на «паркинг», заглушил мотор и так и остался сидеть в машине, вцепившись в руль. Откуда здесь такое течение? Один из мужиков вдруг забегал вокруг «свифта», размахивая руками и что-то выкрикивая на польском.

– Он говорит, что нужно выйти, – произнесла Соня.

Кирилл посмотрел на Митю, Митя – на Кирилла.

Кир обреченно кивнул, принимая решение за всех, открыл дверь и ступил на палубу. К нему тут же подлетел один из паромщиков, протягивая капитанскую фуражку и предлагая сфотографироваться на фоне красных крыш Завихоста. Середина Вислы была уже почти пройдена, когда находившийся в кабине паромщик закричал что-то. Громко и резко. Паром неожиданно дернулся и остановился. Кир с трудом устоял на ногах, Митя обнял Соню, которая держала на руках Нику. Паром заскрежетал и начал движение обратно.

– Why? – пробормотал Кир и повторил уже громче: – Почему?

– Вторая, за деньги, – ответил ему поляк.

Кир посмотрел на берег. Там стоял грузовой фургон. Вскоре они причалили. Его попросили пододвинуть свою машину ближе к краю, и фургон передними колесами заехал на палубу. Паром накренился. Митя опасно позеленел. Кирилл поспешил к Соне и подхватил Нику на руки. Но вот фургон устроился на палубе, из него вышли двое молодых мужчин, по виду фермеров. Один с интересом посмотрел на розовую машинку и Митю в узких штанах, перегнувшегося через шаткие перила палубы, другой – на длинные голые ноги Сони, которая снова была в шортах. Потом перевел взгляд на Кирилла и спросил:

– Russian?

– Yes, – ответил Кир и постарался приветливо улыбнуться.

– Kaliningrad? – последовал следующий вопрос.

– No. Moscow. – произнес Кир, и тут же пожалел об этом.

На пароме воцарилась тяжелая тишина.

Темные, тягучие воды Вислы завораживали. Не отпускали. Кир с тоской смотрел на приближающиеся крыши Завихоста.