The Private Memoirs and Confessions of a Justified Sinner – James Hogg
Вообще-то я была удивлена. Исходя из аннотации, ожидала детектив, а получила саркастичное высмеивание религиозного фанатизма и фарисейства. Весьма тонкое и искусное.
Автор создает целый перфоманс. В первом акте он, от лица «издателя», рассказывает о некоторых событиях в обычной шотландской дворянской семье. События в равной степени печальные и смешные. О том, как фанатичная религиозность может разрушить счастливый брак, и ничуть не препятствует совершению грехов. О том, как скрыть грехи под прозрачной вуалью благочестия, как воспитать монстра, и чем это может закончиться. С фанатизмом не стоит шутить, даже когда он смешон. Иначе начинают умирать хорошие люди.
Во втором акте приводятся некие «документы», подтверждающие историю издателя: письма и мемуары. От лица самого фанатика. Обязательно к прочтению для ваших фанатичных знакомых – очень отрезвляющее в своей утрированной мерзости чтиво.
В третьей части подводятся итоги. И даже прилагаются остроумные «доказательства» истинности истории в виде факсимиле. Очень милый штрих. Для автора 19 века – тонко, забавно, глубоко. Высмеивается все и все. И смех, и грех. Но мертвецов это не вернет....
«Все спасутся, один я погибну», – шептал за работой сапожник из Александрии. А Роберт Рингим, тот самый «оправданный грешник», приверженец т.н. доктрины предопределения (и позитивного мышления – если в терминах современной поп-психологии), предпочел думать, что он-то как раз будет восседать по правую руку, когда остальные отправятся гореть и гнить. Стартовав как комедийный простак, под тщательным руководством нового приятеля Рингим из джизас-фрика превращается в персонаж, исполненный трагизма; впрочем, трудно оставаться простодушным клоуном, когда в окна лезут такие гости – спросите хоть у Хомы нашего Брута.
экранизацией можно обзавестись здесь
Джеймс Хогг вполне может примирить с готическим романом тех, кто зевал над «Франкенштейном» и прочими скитальцами. «Исповедь оправданного грешника», во-первых, пободрее будет, и герой ее обильно орошает земли родной Шотландии кровью, – в основном, правда, из собственного носа, который ему то и дело вправляют утомленные соотечественники. Сами соотечественники – отдельная тема, ибо, поколачивая несчастного одержимого, разражаются тирадами такой непререкаемой авторитарности и колорита, что посрамили бы любого экзорциста:If ye be the Deil, rise up, an’ depart in peace out o’ this house—afore the bedstrae take kindling about ye, an’ than it’ll maybe be the waur for ye. Get up—an’ gang awa out amang your cronies, like a good lad. There’s nae body here wishes you ony ill. D’ye hear me?
Это скорее Ян Потоцкий на шотландский манер, чем Мэри Шелли минус психоз. Неудивительно, что в 80-х экранизацией романа занялся не кто-нибудь, а Войцех Хас: во-первых, в фильмографии режиссера, снявшего «Рукопись, найденную в Сарагосе», эта история смотрится как нельзя органичнее; во-вторых, кто, как не поляки, знает толк в двоедушниках. Рамочная история, в которую Хогг канонично обрамил «Исповедь», призвана придать роману особый – могильный – душок; Хас же довел ее до логического завершения, так что рекомендую ознакомиться с обеими версиями.
Книга относительно небольшая, но прорваться сквозь неё было непросто, в основном из-за языковых трудностей. Помимо того, что написана она была в XIX веке, а значит пестрит архаизмами, написана она была шотландцем, что добавляет колорита и новых слов. Но это всё равно мелочи по сравнению с самой главной трудностью – прямой речью простолюдинов. Вот где ужас. То есть они говорят-то по-английски, но произносят слова по-другому, что и пытается сохранить на бумаге автор. К примеру, понять, что «Vera weel» – это «very well» можно только по контексту. Честно говоря, примерно треть таких слов разгадать не получилось. Не то чтобы это был большой ущерб для повествования – в их уста автор редко вкладывает важные для сюжета факты, – зато тормозит чтение заметно.
Но я теперь всегда буду гордиться, что мне таки удалось прорваться сквозь эти тернии. Книга замечательная. Она унылая, жуткая, изобилует религиозной философией и психическими расстройствами.
Начинается история с того, что шотландский помещик женится на достойной барышне. Но, к сожалению, брак не задаётся с самого начала. В нём всё-таки появляются два сына, после чего семья разделяется. Старшего воспитывал отец и его эмм… экономка, а младшего – полная религиозного рвения мать и священник. Отец по простоте душевной считает такую тесную близость со священником порочной и на всякий случай не признаёт младшего своим сыном. Поэтому, пока старший растёт как все дети, младший растёт в атмосфере ненависти и бесконечных религиозных диспутов. Ребёнка учат ненавидеть отца и называть его презренным грешником. От такого давления у мальчика заводится воображаемый друг. Тут очень сложный момент. В пользу того, что это существо – плод воображения, говорит то, что он постоянно меняет лицо и знает вещи, которых знать вроде бы не должен – например, где будет какой-нибудь человек в определённый момент. С другой стороны, существует множество свидетельств, что он всё-таки существует. Хогг объясняет это просто – это сам Дьявол. Я же всё-таки склоняюсь к тому, что это расщепление личности, как у Билли Миллигана и Сибил , а несоответствия можно списать на невежество в вопросе самого автора и его попытки привести непонятное хоть к каким-то знакомым категориям. (Сразу скажу, что да, воображаемые друзья – это по части шизофрении, но в данном случае личность чуть позже действительно расщепляется.)
Так или иначе, автор ставит вопрос ребром: от ревностной набожности до смертного греха – один шаг. Религиозные фанатики – миссис Колван и Роберт Рингим – мать и священник – настолько ревностны в вере, что забывают о каких-либо христианских милосердии, прощении, смирении и помощи ближним. Под личиной возвышенной духовности они скрывают непомерное тщеславие. Автор в красках (в основном очень тёмных тонов) изображает, как такая религиозность вырождается в абсолютное зло.
Пик сюжета книги – когда Авель убивает Каина, «благочестивый» младший сын изо всех сил ненавидит «грешного» старшего брата просто из-за факта существования оного и ненависть его слишком сильна, чтобы они оба могли существовать на свете. Младший брат поддаётся уговорам своего демонического друга и идёт на убийство (не первый раз, правда). Это окончательно подрывает психику молодого человека и вторая личность (или третья?) полностью завладевает сознанием на полгода. Дьявол потом говорит, что он на это время уходил, но явно именно он овладел телом молодого человека и творил от его лица многочисленные бесчинства. Убийство описано два раза – сначала со слов свидетелей, а потом от лица самого убийцы. Весьма занятно, как версии расходятся (что опять же говорит о том, что ко всему повествованию надо подходить рационально и не верить каждому слову буквально).
Заканчивается всё, как можно понять из названия книги, раскаянием и попытками убежать от навязчивой дружбы. Сейчас бы, конечно, такое вылечили, но у человека из XVII века выбора нет.
В целом – отличный роман. Хогг вообще-то был поэтом, и его мрачный роман прошёл было незаметно для публики, пока через буквально пару столетий не был замечен французом Андре Жидом. Роман хоть и был злободневен, но, видимо, слишком превосходил понимательные возможности современников. Ничего страшного, он вполне сгодится и в наши дни.