Иван Сергеевич Калиничев
Девочка из шара 2

IV
Заимка. Рассказ выжившего

Механическую стражу мы расстреляли из бластеров. А перед тем, как забраться в вездеход, я подобрал с земли подсумок одного из подгузов. Внутри оказались плазменные гранаты и одна ионная бомба, в просторечии называемая ионкой. Вот подфартило, так подфартило! Эта круглая малышка, умещающаяся в ладонь, при срабатывании разбрасывала кругом заряженные частицы и выводила из строя всю электронику противника.

Я завел таймер на ионке. Три минуты – думаю, должно хватить. А напоследок мы забросали технику противника плазменными гранатами и под грохот взрывов покинули секретную базу.

Молекулярный таран прекрасно справился с задачей и снес громоздкие ворота. Мы оказались на свободе и взяли курс на Церера-сити.

Передвижение происходило с невиданным комфортом. Никакой тряски, вибраций и посторонних шумов. Внутри тачки было достаточно просторно, что неудивительно для армейского вездехода, предназначавшегося для перевозки большого количества бойцов на дальние расстояния.

За баранкой сидела Профи. Она мигом, без помощи ключей завела мотор и теперь не скрывала своего восхищения от доставшегося ей оборудования:

– Ай да тачка! Просто шик! Первый раз веду такую машину, а ощущение, что уже лет сто за этим рулем!

Фидель был расслаблен и весел, я тоже. Помилка тихо посапывала в чудо-кресле. И только Циклоп сидел как на иголках:

– Как думаете, они послали за нами погоню?

– Ты что, прикалываешься? После нашей диверсии эти олени еще не скоро оправятся, – успокоил его я.

Старьевщик обследовал вездеход и наткнулся на рюкзак с сухим пайком, состоящим из протеиновых батончиков, мятной жвачки и минеральной воды. А еще там было несколько банок энергетика «Мозговой штурм» – вкусного и бодрящего пойла с кофейным вкусом. Когда-то я очень уважал этот напиток.

Мы скорехонько набили желудки и только тогда я в полной мере осознал, насколько рад видеть чудесным образом воскресшего Циклопа.

– Дружище, я до сих пор не верю, что ты живой! – я крепко обнял мутанта, но тут же отпрянул от него. – Чем это от тебя так несет?

– Дерьмом, – ответил он.

– В каком смысле?

– В том самом.

– Вот, умойся, – Фидель протянул полторашку воды и чистое полотенце. – Дойдешь до конца и сразу увидишь душевую кабину. Только душ там не работает.

Одноглазый заметно приободрился.

– А чистых шмоток не найдется? – спросил он, тряхнув рукавом своей замызганной робы.

– Бери мой костюмчик, он мне все равно великоват, – не задумываясь, сказал я.

– А как же ты?

– Предпочитаю пижамы.

Мутант скрылся в душевой кабине, а когда вернулся, я нетерпеливо набросился на него с вопросами о том, как же ему удалось выжить.

– Не тарахти, Проныра. Сейчас все расскажу по порядку.

И Циклоп начал свое повествование.

– Значит, дело было так… Когда меня сцапал симург, я не на шутку перепугался. Ну сами представьте, вас хватает огромный-преогромный птерозавр и тащит куда-то ввысь! Такое и в самом страшном сне не привидится! Я собирался было пульнуть в него из «Герды», но, пока примеривался, мы набрали слишком большую высоту. К тому же мне вдруг похорошело. На душе стало спокойно, на сердце радостно. Моя рука разжалась, и я выронил «Герду». Эх, хорошая была пушка…

– Это все зоотоксин, – не удержался я, от проявления своей осведомленности.

– Чего?

– Яд, который содержится в когтях взрослых птерозавров. С его помощью симург нейтрализует жертву. Эта отрава может вызвать эйфорию, разные галлюцинации, паралич…

Фидель дернул меня за рукав, и я, поняв его бессловесную просьбу, покорно затих.

– А дальше не помню – как отрезало, – продолжал рассказчик. – Очнулся уже на земле. Сознание приходило медленно, в голове гудело и все плыло перед глазами. Я лежал на спине в какой-то луже. Ветер дул со страшной силой, дождь лил, как из ведра. Моя одежда была порвана в лоскуты, а тело превратилось в один сплошной кровоточащий синяк. Будь я человеком, пришлось бы тяжко, может, и не выжил бы. Но мы, мутанты, легко переносим боль и холод.

Встал на ноги, осмотрелся и понял, что нахожусь в неглубоком метеоритном кратере. Там было полно какого-то тряпья, металлолома и прочего хлама. А уж как там воняло! Просто жуть. А посреди всего этого стояло нечто, напоминающее гигантскую чашу, но сооруженную из сучьев, глины и травы. Внутри там что-то копошилось и издавало звуки.

Решил я подойти поближе к этой посудине. Сделал шаг – и под моим ботинком раздался противный хруст. Глянул вниз – а там истлевший от времени человеческий череп. А из чаши тем временем показалась уродливая голова с изогнутым клювом. Птерозавр. Вернее, птерозавриха. А сооружение оказалось гнездом с кладкой яиц. Я когда-то читал учебник по палеонтологии, и там было написано, что древние летающие ящеры, обитавшие на Земле, были заботливыми родителями. Пока самка высиживала яйца, самец защищал ее, когда чувствовал опасность, и приносил ей пищу.

В этот раз пищей был я.

Мне бы сразу дать деру, но мозг мой, теперь понимаю, что из-за этого яда, воспринимал действительность искаженно. И я никак не отреагировал, когда птерозавриха выскочила из гнезда, расправила кожистые крылья и двинулась на меня. Она была почти моего роста, клюв по форме напоминал ботинок. Но стоило этой твари приблизиться на расстояние вытянутой руки, инстинкт самосохранения все-таки проснулся во мне. В меня будто зверь вселился. И я со всей силы врезал кулаком ей в морду. А потом впился зубами ей в шею. И снова давай колошматить по морде. Короче, пинал и молотил ее тушу какое-то время, даже понимая, что она уже сдохла, но остановиться никак не мог. Успокоился только когда вырвал ее поганые крылья.

Весь в крови и грязи, выбрался наверх и понял, что нахожусь в месте гнездования птерозавров. Вокруг было еще несколько таких же метеоритных кратеров, а в них высиживали птенцов самки симургов. Учуяв чужака, мамаши оживились. Но не спешили покидать насиженные места, только громко каркали и хлопали крыльями.

Разумеется, я дал деру. Мне казалось, что, судя по звукам, в погоню отправилась целая стая. Но я не оглядывался. Все бежал и бежал, напрягая до предела мышцы. Но были и другие ощущения, новые, непонятные. Я как будто то увеличивался в размерах, то превращался в крохотного гнома, потом снова вырастал, а затем делился на части, чтобы впоследствии стать опять единым целым. И земля под ногами то исчезала, то появлялась вновь. А в небе возникали новые источники света, с которых на меня глядели какие-то пухлые рожицы, они подмигивали мне и кричали что-то на непонятном языке. Сейчас-то я понимаю, что все это, включая гнавшихся за мной симургов, было одной большой галлюцинацией от этого самого, как его, зоотоксина, но тогда я был уверен, что все это происходит со мной на самом деле.

А в какой-то момент в голове все поплыло, во рту почувствовалась горечь, и я отключился.

Очнувшись, я обнаружил, что лежу, свернувшись калачиком, в какой-то ржавой бочке. Сердце бешено колотилось и очень хотелось пить. Видимо перед тем, как потерять сознание, я инстинктивно забрался сюда, спасаясь от якобы погони. Осторожно выбрался наружу, осмотрелся. Ранее утро, тускло светит Гантеля, справа от меня – исполинский террикон, слева – еще один, прямо передо мной – свалка, позади – тоже свалка. В общем, обычный пейзаж для Сиротки.

А главное, никаких симургов поблизости.

Окружающий мир обрел прежние очертания и все встало на свои места. Но надо было уносить ноги оттуда, и поскорей, не дожидаясь следующего «сюрприза» от судьбы. Я двинулся в направлении Форта. В смысле, в том направлении, где, как мне казалось, он находится.

Так я шел и шел вперед, словно какая-то сила вела меня и не позволяла останавливаться и отчаиваться. Удивительно, но мне не встретились ни пыжи, ни симурги, ни урсус. Повезло, наверное.

Наконец я увидел вдалеке маленькую каменную хижину. Я решил направиться туда, и будь что будет.

Знаете, что такое заимка? Это такой охотничий домик, где всякий уставший или заблудившийся путник может переночевать, согреться, перекусить. Я про такое читал в одной старой книге, «Стрелок из глубинки: мемуары охотника-любителя» называлась. Не читали? Рекомендую. Очень интересно. Там описывается жизнь одного сибирского охотника, книжка небольшая, страниц сто всего. А вот автора забыл, помню только, что фамилия у него заканчивается на «ов».

Короче, домик как раз и оказался заимкой. И там на момент моего визита было пусто. Обстановка скромная: камелек – примитивный глиняный камин, стол да две дощатые шконки. Больше там ничего и не могло поместиться. Только два больших металлических ящика у стены. И у двери лежала вязанка хвороста, а под ним – огниво.

Я первым делом принялся искать воду. Пятилитровая баклажка с мутноватой жидкостью обнаружилась в одном из ящиков. Я приложился к горлышку и меня чуть не вырвало. Вкус у жижи был просто отвратительный, а пахла она так, словно в нее нагадил крылан. Но жажда пересилила, и я через силу все-таки влил в себя несколько глотков, и, обессиленный, упал на шконку. Она для меня была слишком мала, пришлось скрючиться, чтобы хоть как-то разместиться там. Но усталость сделала свое дело – я заснул и спал крепко, как младенец.

Сколько я проспал? Несколько часов или несколько дней, не знаю. Отдых придал мне сил, но я по-прежнему чувствовал себя разбитым. А еще дико проголодался, а потому занялся поиском пищи. На дне второго ящика лежали комок вяленого мяса и какая-то непонятная штука с белыми прожилками. И то, и другое покрывал толстый слой плесени. Но это меня не смутило, есть очень хотелось. Кстати, жилистый продукт оказался довольно вкусным. Вот уж не знаю, что это было.

Заморив червячка, я хотел было еще чуток соснуть, но, поразмыслив, решил сначала обследовать заимку. Покопавшись в ящиках, я обнаружил изогнутый нож из когтя симурга, три пакета залежалой крупы желтого цвета, две полторашки с какой-то зеленоватой бурдой, моток бечевки, котелок, две пластиковые кружки, ложку и вилку, мешочек соли, катушку ниток с иголкой и толстенную тетрадь в кожаном переплете с огрызком карандаша. Плюс к тому, имелся самодельный пневматический пистолет, изготовленный из простой ПВХ-трубы, к которому прилагались боеприпасы: четыре длинных дротика. Честно говоря, даже суперметкому стрелку убить кого-то из этой воздушки вряд ли удалось бы. То ли дело моя «Герда». Ну как я мог прошляпить такую пушку?!

Открыл одну из полторашек. Понюхал. Самогонка. И я сделал глоток. Вы же знаете, я не пью и другим не советую, но мне нужно было хоть немного прийти в себя. От выпитого внутри меня словно что-то вспыхнуло, все тело полыхнуло. Я ожидал, что меня стошнит, но обошлось. Зато сразу стало спокойно и легко.

В том, что нужно идти в Форт, у меня сомнений не было. Но как найти дорогу? Если я попрусь наугад, то, десять из десяти, заблужусь, а в итоге умру от голода и жажды. А ведь можно нарваться еще и на диких зверей или пыжей, которые похуже любого зверя. Оставаться на заимке тоже небезопасно. Чего доброго, сюда заявятся люди, которые точно не сочтут меня своим другом.

Не подумайте, что я не вспоминал про вас. Еще как вспоминал! Представлял, как вы добираетесь до Форта. А когда сделал еще глоток, ко мне пришла уверенность, что вы все живы-здоровы. Почувствовав, что глаза начали слипаться, я снова лег на шконку и заснул.

Конечно, меня, непьющего, потом мучало такое похмелье, что я был готов застрелиться из той самой воздушки из ящика. Вы, наверно, удивитесь: с чего бы, ведь выпил-то всего ничего. Но, видно, такой уж у нас, мутантов из Жмурляндии, организм, мы плохо переносим алкоголь. Хотя не знаю, наверняка, других-то мутантов я никогда не знал и не видел. А может быть, знал и видел когда-то раньше. Но меня лишили памяти, теперь у меня нет прошлого. Кто я теперь? Одноглазое чудовище, помесь крокодила и Полифема. Был такой ужасный монстр в мифах про Одиссея.

В общем, чтобы привести себя в порядок, я решил сварить обед. Или завтрак. А может, ужин. Определить время было невозможно, за окном бушевал настоящий буран. Из кулинарных книг я знал, как приготовить кашу из крупы. Затопить камелек у меня получилось с первого раза. Налил воды в котелок, насыпал крупы, посолил. Однако получившееся варево вышло несъедобным, и я пожалел о том, что так поторопился схомячить все мясо и ту штуку с прожилками.

Любопытство побудило взять из ящика тетрадку. Это была своего рода гостевая книга. Посетители заимки оставляли в ней свои заметки. Какие только темы там не затрагивались! Например, один типа писал о том, как едва не погиб в когтях симурга. Симптомы и состояние у него в точности совпадали с моими. Он уверял, что виной этому была отрава, что содержалась в когтях птерозавра. Так я узнал о яде симургов.

А какой-то чудак написал сказку. Автор подписался как Босяк с Сиротки. Его сказка была про отважного рыцаря, которого пленил злой волшебник. Волшебник заточил рыцаря в башню. Посадил его на цепь. Кормил только хлебом и водой. Рыцарь с честью сносил все невзгоды. Он ни разу не попросил о пощаде. Ни разу не заплакал. В башне рыцарь просидел тридцать лет и три года. Но однажды его увидела дочка злого волшебника. Она уговорила стражу дать ей взглянуть на несгибаемого пленника. Ведь она была очень любопытной. И дочка злого волшебника влюбилась в рыцаря с первого взгляда. И рыцарь тоже полюбил ее. Она помогла ему бежать из плена. Но злой волшебник устроил погоню за влюбленными. Наслал на них огнедышащего змея о трех головах. Потом рыцарь вступал в схватку со змеем и отрубал все его головы своим мечом. Ах еще забыл сказать, что сказка была написана в стихах! Автор прекрасно владел слогом. Ну и сюжет был динамичным. Единственное что меня напрягало, так это меч. Он появлялся неожиданно, и Босяк с Сиротки не объяснял, откуда рыцарь достал оружие. Неужели все время хранил при себе? Если так, то интересно в каком месте?

А еще там была интересная история про двух неудачливых грабителей. Короче, дело было так. Два преступника Милко Папакристи и Йорам Глобус решили ограбить банк. Но ограбление пошло не по плану, охранник нажал тревожную кнопку и вызвал фараонов. Тогда Милко и Йорам взяли заложника. Заложницу. Юную девицу, что пришла в банк обналичить чек. С сумкой полной денег и заложницей в багажнике они кое-как оторвались от преследователей и скрылись в загородном доме. Решили переждать кипеш, а потом поделить деньги и залечь на дно. С заложницей они обращались хорошо, да и девица попалась покладистая. И Милко с Йорамом расслабились. Они иногда развязывали заложницу, а она стала готовить им пищу и работать по хозяйству. Девицу звали Индирой. Она сказала, что сбежала от отца-тирана, который ее бил и не стремится вернуться в ту дыру, откуда приехала. И у Милко, и у Йорана были жены и дети. Они прониклись к Индире отеческой любовью и решили поделиться с ней деньгами, когда все это закончится. Но конец этой истории был печальным. Индира оказалась беглой преступницей. Правда, про отца она не врала. Он действительно был тираном и иногда распускал руки. Но Индира забыла сказать, что зарубила его топором. Ей удалось бежать из зала суда, и она уже долгое время скрывалась от властей. Жила в ночлежке, зарабатывала тем, что сдавала в металлоприемку пустые алюминиевые банки. Когда ее похитили, Индира не на шутку перепугалась, но потом придумала хитроумный план. Она вошла в доверие к своим похитителям, чтобы потом убить их и завладеть сумкой с деньгами. Сперва она расправилась с Милко. Перерезала ему горло, когда тот завтракал. А вот с Йорамом пришлось помучиться. Он был покрупней своего подельника и, как оказалось, живучей. Для начала Индира треснула его ломом по голове. Йорам упал, истекая кровь, но быстро поднялся. Он достал из кобуры бластер и погнался за обидчицей. Индира спряталась от Йорама на чердаке, и он долго искал ее. Палил из бластера туда и сюда. Весь дом изрешетил. В итоге ей удалось подкрасться к нему сзади и воткнуть отвертку прямо в затылок. Йорам погиб. Дальше Индира расчленила Йорама и Милко, а части тел утопила в местной речушке. И девица кинулась в бега. Долгое время она скрывалась от фараонов. Три раза ее чуть не поймали, но Индира всегда уходила от преследователей. А повязали ее в придорожной гостишке. Индира взяла в заложники уборщицу и старика-постояльца, никаких требований она не предъявляла. Фараоны пошли на штурм. Заложники выжили, и Индира тоже. Она получила серьезные ранения и была доставлена в тюремную больницу. Несколько раз Индира приходила в сознание. Она дала показания, но не раскаялась. Через месяц Индира умерла. Ее последними словами было: «Все мужики – скоты!»

Эту историю записал фараон, который принимал участие в том штурме. Судя по тому, что он очутился на Сиротке, я думаю, что его судьба тоже сложилась не лучшим образом. Наверное, влип в какую-то историю…

Еще в тетрадке были кулинарные рецепты и рисунки. Пыжи почему-то предпочитали рисовать всякие жуткие рожи. Одна страшней другой.

Имелись и призывы к порядку вроде: «Будьте людьми! Справляете нужду за пределами заимки!», «Все припасы складывайте в ящики, крылан не дремлет!», «Не забывайте чистить камелек от золы!»

Но преобладала все-таки разная ерунда и пошлятина.

На заимке я провел несколько дней. Как ни пытался экономить, скоро крупа закончилась, а воды осталось на донышке. Стал охотиться на бегающих по домику крыланов, придумав на них ловушку: перевернул котелок вверх дном, чуть наклонил и упер один его край на ребро овального камушка, а под котелок положил в качестве приманки немного крупы. Когда крылан забирался за приманкой, неустойчивая конструкция падала и котелок накрывал его. Тушки зверьков я потрошил, тщательно опаливал на огне и тушил. И знаете, не такая уж это и гадость. Но вскоре крыланы прочухали мою хитрость и стали обходить ловушку стороной.

К тому же меня донимала скука. Просто невозможная скукотища! В Форте у меня были книги, комиксы про Ставра Звездного и живое общение, а тут…

Но в одну из таких ночей все разом переменилось.

V
В клетке. Выживший продолжает рассказ

Я проснулся от громких голосов и скрипа входной двери. Успев схватить воздушку, которую на всякий случай держал при себе, юркнул под шконку и затаился, хотя мне и пришлось для этого буквально сложиться пополам.

По помещению забегало пятно фонарика. В его свете я сумел разглядеть ноги в черных армейских ботинках.

– Здесь и заночуем, – сказал голос. – Заходи, все чисто!

Вошел еще один человек в таких же ботинках.

– Слышь, Зохан, а тут точно безопасно? – хрипло спросил он.

Стало светло как днем. Похоже, кто-то из этих двоих включил переносной светильник.

– Не парься, я все проверил. Но если у тебя очко играет, сам посмотри. И обязательно загляни под шконку, вдруг там притаился Бука, – расхохотался тот, которого назвали Зоханом, и страшным голосом добавил. – Бу!

– Вечно ты со своими шуточками. Ничего я не боюсь, – ответил хриплый.

– Боишься, Гвидон, боишься. Помнишь, как тебя в школе называли? «Родничок»! А все потому, что ты в первом классе обмочил со страха штаны, когда на тебя физрук наорал.

– Ничего и не со страха, у меня тогда была почечная инфекция, и ты отлично об этом знаешь, – огрызнулся тип по имени Гвидон.

– Ладно, проехали.

Они присели на шконки. На той, под которой прятался я, расположился Гвидон, не замедливший поинтересоваться:

– Ты что, реально думаешь здесь заночевать?

– Очень даже подходящее место. Нет, ты, конечно, если хочешь, можешь спать в грузовике, а как по мне, так уж лучше дрянной шконарь, чем сидушка в кабине. Когда за нами прилетит шаттл, неизвестно, а так хоть отоспимся по-человечески.

– А как же урод? Полковник Годар приказал глаз с него не спускать.

– Не очкуй, он крепко заперт, а ключ у меня в кармане, надежней места нет во всем свете. И вообще, я вколол этой твари такую дозу барбитуры, что он еще не скоро очухается. Может, и тебе укольчик сделать, а то ты какой-то нервный сегодня? – хохотнул Зохан.

– Себе коли эту дрянь! – фыркнул Гвидон.

– Ты же знаешь, я больше по бухлу. И кстати, о птичках, – он направился к ящику и поднял крышку. – Гуляем, дружище!

– Да ты бутылку и в аду отыщешь! Как это у тебя получается?

– Считай, что это моя суперспособность.

Как вы понимаете, эти двое нашли самогонку. Но сначала они решили спрятали плазмаметы в кабину грузовика.

– Чтобы не было, как в прошлый раз, – прокомментировал Зохан.

Гвидон возразил. Мол, как же они без оружия?

На что Зохан заметил:

– Чему быть тому не миновать.

Через полчаса оба уже порядком захмелели. При этом они болтали без умолку, прерываясь только на выпивку и закуску.

– Как, говоришь, называется это место? – спросил Гвидон.

– Сиротка. Раньше здесь добывали динамиеву руду, из нее делают сверхсталь, а потом создали колонию-поселение для пожизненно заключенных. Но после того, как в Системе снова ввели смертную казнь, лавочка схлопнулась, – ответил Зохан.

– М-да… Жутковато здесь.

Они выпили еще.

– А кому вообще понадобился этот урод? – продолжал интересоваться Гвидон.

– Генералу Каюмову.

– А это что еще за хрен с горы?

– Это очень старый хрен, но не с горы, а из Министерства обороны, какой-то зам по чему-то там. Лютый дед, чудо-богатырь. У него орденов и медалей на кителе столько, что можно нарядить елку.

– Но урод-то ему зачем? – не унимался Гвидон.

– Как это зачем? Чтобы жрать! – на полном серьезе ответил Зохан.

– В смысле?

– В смысле, кушать. Со спаржей, чесноком, молодым картофелем и соусом бешамель.

– Опять дуркуешь? Серьезно не можешь ответить, что ли?

– Да не знаю я! Чего ты привязался? Наше дело маленькое – приказ выполнить. А вопросы свои задай лично полковнику Годару, если такой смелый.

Говорили они долго. Смеялись, вспоминали детство, спорили о политике, обсуждали тачки, ругали начальство, сослуживцев, обсуждали детей и жен. Я бы уже давно свалился от такого количества выпивки, но эти все никак не могли дойти до кондиции.

– Знаешь, что моя недавно заявила? Ты, говорит, Гвидоша, давай завязывай с бухлом. Представляешь?

– А ты что? – спросил Зохан.

– А я такой: «Да конечно». Но нет…

– А у меня друг недавно завязал. Два месяца уже не пьет. Занимается всякими нудистскими практиками, – поделился Зохан.

Гвидон аж поперхнулся самогонкой:

– Какими практиками?

– Тьфу, то есть этими… инду… индуиск… индуистскими, вот какими! – все-таки сформулировал Зохан.

– А почему завязал-то?

– Говорит, пить стало не с кем. Народ измельчал. Деградировал. А пить с дегенератами, которые жрут бухло, чтобы сбежать от себя и от жизни, без толку.

– Небось профессор какой-нибудь…

– Еще чего! Простой слесарь.

– И он тебя дегенератом назвал.

– Он не называл.

– Как это не называл?! Погодь! – Гвидон размашисто ударил по столу. – Ты же сам, ну то есть он, как ты говоришь, сказал: «Народ измельчал. Деградировал». Так?

– Так.

– А ты что, не народ?!

– Народ…

Снова выпили.

– А хорошая самогонка, – сказал Гвидон. – Интересно из чего они ее гонят?

– Поверь мне, лучше тебе этого не знать, – заметил Зохан.

– Почему?

– Потому что, из чего только ее не гонят!

– Например?

– Говорю же, из всего! Некоторые в самогонку керосин добавляют или аккумуляторную кислоту.

– Это зачем еще?

– Чтобы с ног валило.

– И ты такое пил?

– Не-а, но видел того, кто пил. Ты его знаешь. Марат Кривомазов.

– Ты о Кривом говоришь?

– О нем!

– Но он же слепой как крот.

– Догадайся теперь почему.

– А ведь я когда-то спортом занимался, – жалобно протянул Гвидон. – Помнишь?

– Угу. Штангу поднимал. А теперь тяжелее стакана ничего не поднимаешь, – заметил Зохан.

– Захочу и снова начну.

– Ну-ну.

– А что? Какие мои годы? Сегодня побухаем, а завтра брошу. Хватит здоровье губить.

– Что мне не верится.

– Вот и моя тоже самое говорит. А мне может мне нужна ее поддержка! Я, может быть, и бросил пить. Но она в меня не верит.

– Бабы, – вздохнул Зохан.

– Угу. Тяжело с ними… Но без них никак…

– Рано ты женился, Гвидон. Ох, рано. Мог бы еще погулять.

– Зачем? Меня все устраивает.

– Ну да. Ну да. Сам же рассказывал, что она тебя бьет.

– Это всего раз был. Я сам накосячил. Пришел в лоскуты, ругаться стал при ребенке. Ну она меня и…

Зохан хмыкнул.

– По роже сковородкой.

– Моего соседа как-то жена скалкой ударила, так он ее в ответ ножичком пырнул, – сказал Гвидон.

– Убил?

– Только порезал. Но все равно ему шесть лет дали. Сидит сейчас на киче, а жена ему передачки носит. Говорит, что любит, обязательно дождется и все такое.

– М-да, высокие отношения…

Затем Зохан затянул длинную и нудную историю про то, как был когда-то влюблен в девушку по имени Люси. Им было тогда по двадцать лет. Они познакомились в Энергонете. Сходили на два свиданья, переспали. Стали встречаться. Им было хорошо вместе. Они ходили в кино, на выставки, в кафе. А потом она сказала, что замужем. Муж Люси был гораздо страшнее нее. Ему было пятьдесят с хвостиком. Когда-то он был ее преподавателем в институте. Люси полюбила его за острый ум, обаяние. Ее муж был богат. Но в последнее время их чувства притупились. Семейная жизнь стала рутиной. Люси говорила, что собирается развестись с ним. Она признавалась в любви к Зохану, и он отвечал ей взаимностью. Но однажды Люси пропала. Перестала отвечать на звонки. А потом Зохан узнал, что она вместе с мужем переехала в другой город. И с тех пор он о ней ничего не слышал.

– Дружище, а так почему ты мне этого никогда не рассказывал? – пьяно сморкаясь в платок, спросил Гвидон.

– Не знаю. Наверное, не было повода…

Гвидон причмокнул.

– Вот оно женское коварство!

– И не говори, – всхлипнул Зохан.

– Коварство в мире любви – извечный гость! – провозгласил Гвидон.

– Сам придумал?

– Не-а. Какой-то умный человек.

Они выпили за ум. За любовь. И далее ударились в философию, да в такие ее дерби, что сами там запутались. А потом снова вернулись к политике, обсуждению начальства, сослуживцев, детей и жен, и так по кругу, пока наконец все-таки не вырубились.

Когда это долгожданное для меня событие все же произошло, я аккуратненько выбрался из своего укрытия. В свете переносной лампы я хорошо разглядел неожиданных посетителей заимки. Зохан и Гвидон словно были созданы под копирку: черноволосые, красномордые, средних лет, крепкого телосложения, одеты в камуфляж. Они даже спали в одинаковых позах: на спине, раскинув руки и ноги в разные стороны. Их разгрузки, каски и броники валялись на полу в окружении пустых полторашек из-под самогонки, консервных банок и смятых оберток. Они совсем не выглядели опасными, но мой внутренний голос подсказывал, что это плохие парни.

Лежа под шконкой, я перебрал в голове все возможные варианты своих последующих действий и склонялся к тому, чтобы попытаться связать пьянчуг, а, когда протрезвеют, допросить. Но для этого мне необходимо оружие, да и наручники бы не помешали. И то, и другое я надеялся отыскать у них в грузовике. Дело было за малым: найти ключи, чтобы его открыть. Обыскал спящих и нашел связку на ремне у Зохана. Какой из них именно от машины, разберусь на месте.

Увидев, что стол заставлен разнообразной едой, я основательно подкрепился, запил все какой-то розовой водичкой и выполз наружу. В одной руке я держал зажженный фонарик, в другой – воздушку. Так, на всякий случай.

Черная тентованная махина на гусеничном ходу стояла в пяти метрах от заимки. Я выбрал из связки первый попавшийся ключ, но он не подошел к замку двери. Стал пробовать остальные. На четвертом вдруг небо осветилось яркими огнями: на посадку стремительно шел какой-то летательный аппарат. Его приземление не предвещало для меня ничего хорошего, а потому нужно было срочно где-то укрыться.

Быстро осмотрев грузовик, я увидел, что на воротах кузова стоит простейший штанговый запор, открыть который – раз плюнуть. Внутри находилась квадратная клетка высотой до потолка, накрытая брезентом. Туда я и зашел, чтобы спрятаться. В нос ударил запах нечистот. Источником вони оказался урсус, который лежал прямо посередине. Судя по мерно вздымающемуся боку, он спал. Так вот, значит, о каком уроде они говорили. Я спрятался за тушей великана, надеясь, что никому не придет в голову заходить в клетку к опасному зверю.

Снаружи раздался сильный гул, потом послышались грохот и скрежет металла. «Орел» прилунился», как выразился в свое время астронавт Армстронг.

Минуты через три до меня донеслись голоса. Судя по тону диалога – это разговаривали начальник и подчиненный.

– В грузовике пусто! – объявил подчиненный.

– А урод на месте? – начальственным тоном спросил второй.

– На месте. Но кузов открыт настежь.

– Так закрой его, болван!

– Есть!

Главный откашлялся и возмутился:

– Где этих двоих носит?! И рации молчат. Они охренели?! Я им не нянька! Я – кадровый офицер, у меня забот полно, и поважнее, чем отслеживать местонахождение всякого сброда!

– Нашли! Оба пьяные, лыка не вяжут, – прозвучал первый голос.

– Пьяные?! Да за такое… За такое… А ну-ка тащите их сюда. Но сначала загоните грузовик в шаттл. Через шесть минут отчаливаем.

– Не можем найти ключи. Все перерыли – пусто.

– Так найдите запасные. Или мне самому поискать?

Скоро грузовик тронулся с места. Пока мне везло, но вот что будет дальше – вопрос.

Из своего убежища, то есть из-под туши урсуса, я вылез, когда клетку доставили на борт шаттла и поместили в отдельный отсек с бронированной дверью. На случай, если зверюга очухается, у меня была наготове воздушка. Но доза снотворного, которое ему вкололи, и в самом деле оказалась гигантской, Зохан не соврал.

«Если выстрелить в висок с близкого расстояния – он покойник», – рассуждал я.

Но к моей великой радости, урсус так и не проснулся.

Каждый день, в одно и то же время в отсек приходили два работника и ставил животному огромные капельницы. Одну с питательным раствором, другую со снотворным. Об этом я узнал, подслушав их разговор.

Но была одна проблема. За урсусом никто не убирал, шестилапый гигант гадил под себя во сне и всем было на это пофиг. Всем, кроме меня. Иногда я думал, что умру от этой вонизмы, но со временем привык.

От голодной смерти и обезвоживания меня спас старенький торговый автомат, или как называли его работники – торгомат. Прямоугольная коробка из стекла и металла стояла в углу. Кто его сюда приволок – загадка, но этому человеку я бы поставил памятник. Внутри торгомата находились всякие сладости: шоколадные батончики, мармеладки, конфеты и банки с газировкой. Негусто, конечно, но хоть что-то.

Принцип работы торгомата я освоил быстро. Однажды я заметил, как один из работников долбанул по его основанию кулаком и из окошка выдачи показалась банка газировки. И это спасло мне жизнь.