Иван Аксаков
По поводу книги «Против течения» Варфоломея Кочнева

«Все это давным-давно известно», – прервут нас с досадой. Конечно, известно, если допрашивать каждого, как школьника на экзамене, но в том-то и дело, что все это постоянно вываливается из нашей памяти, не коренится в ней как живое знание, озаряющее для нас исторический строй русской жизни, и всегда как-то ускользает из соображения при современных наших суждениях о народе. А между тем ведь каждый, если попытает свою совесть, должен будет поневоле признать, что наш народ таков же и теперь, как в 1612 году, когда он проявил не только отрицательную и разрушительную, но положительную и зиждительную свою силу; что душа народа все та же; что ни политическое, ни бытовое его созерцание не переменилось; что он точно так же готов и теперь восстать на поддержание того исторического принципа власти, которого действие восстановил он два века тому назад; что он точно так же и теперь не потерпел бы ни боярской, ни иной конституции, перемещающей центр власти от царя в какое-нибудь сословие, корпорацию или учреждение с случайным большинством голосов, не променяет «власти по историческому праву» (как выражается г. Кочнев) ни на чье иное господство: сам он «господствовать» не желает, ибо в простой мудрости своей ведает, что государствовать не есть призвание народа и что «принцип народного верховенства» сулит лишь господство «лженарода», то есть для настоящего народа – рабство. Народ по-прежнему видит для себя в царе залог правосудного равенства, государственного, на широкой земской основе зиждущегося строя, – залог союзности и цельности всей пространной русской земли и дальнейшего органического развития своих сил и самобытных сторон своего духа. Он пребывает верен этим упованиям несмотря на все искушения, которые воздвигала ему, в разное время, полицейско-бюрократическая система, одновременно с утратой исторических преданий в правящих сферах. Обманется ли он в своих упованиях? Нет, конечно, каких бы помех ни полагали ему недальновидные оберегатели власти и столь же недальновидные у нас поклонники заграничных «правовых» порядков и разных радикальных доктрин. В самом деле, какой иностранной трухой должны быть набиты головы и сердца наших мнимых консерваторов и мнимых либералов для того, чтобы – как «консерваторы» – не уметь ценить, с точки зрения власти, оплот народного чувства, мысли и воли! Искать для русской власти опоры не в непосредственном единении с русским народом, а в усилении той полицейско-бюрократической системы, в которой можно генеалогически указать первоначальную причину всех удручающих нас современных зол! Или же как вторые, то есть «либералы» и «радикалы», с постыдным невежеством отрицать народную самобытность в сфере политической (это в виду истории смутного времени!) и признавать народ за покорный сосуд, в который можно вложить любую иностранную конституцию, да еще заправленную на безверии, на материализме и на прочих новейших радикальных измах! Ни те, ни другие, ни даже сам Варфоломей Кочнев в своих применительных к России выводах из истории французской революции – не примечают у нас – слона – именно целых 80 % всего населения России, то есть ту многомиллионную массу, которая может быть сравнена у нас, по своему охранительному историческому духу, с английской аристократической партией тори; которая, как свидетельствует история, не только инстинктивно, но иногда и сознательно исповедует исторический принцип власти и умеет даже грозно заявлять о том в случае надобности! Мало того, почти все эти 80 % у нас – землевладельцы, а не пролетарии, как миллионы рабочих в Англии или как низшие классы в Ирландии, Германии и других странах.